Онлайн книга Призрачный двойник. Часть 1. «Лавандовый домик» (Джонатан Страуд, 2014)

Призрачный двойник (Джонатан Страуд, 2014)

Lockwood & CO.: The Hollow Boy: Book 3

Text copyright

Часть 1

«Лавандовый домик»

Я думаю, что только в самом конце расследования, которое мы проводили в «Лавандовом домике», борясь за свои жизни в этом проклятом семейном пансионе, наша команда – «Локвуд и компания» – впервые за все время показала безупречную слаженность в работе. И пусть эта вспышка была недолгой, у меня в памяти во всех деталях отпечаталось каждое драгоценное мгновение, когда мы действовали как единое целое.

Да, каждая деталь. Энтони Локвуд в дымящемся пальто, бешено размахивающий руками, пытаясь влезть назад на чердак сквозь открытое окно. Джордж Каббинс, одной рукой вцепившийся в перекосившуюся лестницу, свисающий с нее словно огромная раскачивающаяся на ветру груша. И я, Люси Карлайл – вся в кровоточащих царапинах, облепленная паутиной, прыгающая, скачущая, отчаянно пытающаяся увернуться от смертоносных призрачных щупальцев…

Ну, конечно, я понимаю, что все это звучит не слишком впечатляюще. И если честно, мы вполне могли бы обойтись без поскуливаний Джорджа. Но поверьте, команда агентства «Локвуд и компания» совершила в тот момент нечто удивительное: мы справились с совершенно безнадежной ситуацией и, более того, обернули ее на пользу себе.

Хотите знать, как это нам удалось? Сейчас расскажу.

Вернемся на шесть часов назад. В это время мы стояли на ступенях крыльца и звонили в дверь. Был омерзительный, ветреный и дождливый ноябрьский ранний вечер, на крышах старых домов в бедном лондонском районе Уайтчепел начинали сгущаться тени, четко вырисовывались на фоне серых облаков черные силуэты голых деревьев. Капли дождя падали на наши пальто и куртки, блестели на рукоятках наших рапир. Где-то неподалеку часы пробили четыре раза.

– Все готовы? – спросил Локвуд. – Помните: мы задаем им несколько вопросов, а сами тем временем внимательно слушаем и наблюдаем за тем, что происходит на парапсихологическом уровне. Если нащупаем следы убийства или местонахождение мертвых тел, не подаем виду. Просто вежливо прощаемся и идем в полицию.

– Все ясно, – сказала я. Джордж молча кивнул, деловито поправляя свой рабочий пояс.

– Идиотский план! – раздался за моим ухом хриплый шепот. – На вашем месте я для начала прирезал бы этих субчиков, а уж потом стал разбираться со всем остальным. По-моему, это единственно разумное решение.

Я толкнула локтем свой рюкзак и коротко бросила:

– Заткнись.

– Я думал, ты хочешь получить от меня ценный совет.

– Твое дело наблюдать по сторонам, а не лезть к нам со своими глупостями. Все, замолчал.

Мы стояли на крыльце и ждали. Семейный пансион «Лавандовый домик» был узким трехэтажным строением, унылым и ветхим на вид, как и большинство жилых домов в этой части лондонского Ист-Энда. В неопрятные, давно не штукатуреные стены глубоко въелась сажа, за стеклами виднелись жалкие, скрученные тонкие занавески. Все окна на двух верхних этажах оставались темными, но в холле первого этажа свет горел. Посередине двери, за треснувшим стеклом торчала пожелтевшая от времени табличка с надписью «Есть свободные места».

Локвуд приложил свою обтянутую перчаткой ладонь козырьком ко лбу и прижался к стеклу, пытаясь заглянуть внутрь.

– Так, в доме кто-то есть, – сказал он. – Вижу двоих. Они стоят у дальней стены холла.

Он вновь нажал кнопку звонка. Раздался резкий, неприятный звук, похожий на визг электрической пилы. Локвуд отпустил кнопку звонка, побарабанил по двери привешенным к ней деревянным молоточком. Никто не шел.

– Интересно, проснутся они сегодня или нет? – сказал Джордж. – Не хочу никого тревожить и все такое прочее, однако через дорогу в нашу сторону ползет что-то белое.

Джордж оказался прав. В сумерках показалась какая-то белесая масса. Она была еще довольно далеко, но совершенно очевидно двигалась в нашу сторону, медленно плывя над мостовой, держась в тени стоящих вдоль улицы домов.

Локвуд повел плечами, даже не удосужившись обернуться и взглянуть.

– Наверное, просто кто-то забыл снять с веревки выстиранную рубашку, – сказал он. – Рано еще, чтобы всякая мерзость начала вылезать наружу.

Мы с Джорджем переглянулись. В это время года, поздней осенью, день и ночь так мало отличаются друг от друга, что вернувшиеся в наш мир мертвецы начинают расхаживать по улицам едва ли не сразу после обеда. Да мы сами, если на то пошло, видели на Уайтчепел Хай Роуд, пока шли сюда от метро, Тень – неприметное темное облачко. Призрак одиноко болтался у обочины, крутясь в потоках ветра от пролетающих мимо машин, в которых спешили по домам запаздывающие горожане. Так что мерзость давно уже полезла из своих нор, и Локвуду, кстати, это было хорошо известно.

– С каких это пор у выстиранных рубашек стали отрастать головы и ножки, пускай даже хилые? – спросил Джордж. Он снял очки, насухо протер их и снова надел. – Люси, хоть ты, что ли, скажи ему. Меня он никогда не слушает.

– В самом деле, Локвуд, пойдем, – сказала я. – Не можем же мы стоять здесь всю ночь. Если не побережемся, нас может зацепить вон тот призрак.

– Не зацепит, – усмехнулся Локвуд. – Наши приятели в холле должны откликнуться. В противном случае можно будет считать, что тем самым они признают свою вину. Нет, я думаю, они вот-вот подойдут к двери и пригласят нас зайти внутрь. Можешь мне поверить, беспокоиться нам не о чем.

Странная вещь: Локвуду веришь даже тогда, когда он несет такую вот притянутую за уши чушь. Для этого достаточно на него посмотреть. В тот момент он стоял на ступеньке крыльца в своем длинном черном пальто и облегающем его стройную фигуру костюме, небрежно положив одну руку на эфес рапиры. На бровь ему картинно свесилась непокорная прядь, падающий из холла свет матово блестел на его худом, бледном лице, искрился в бездонных темных глазах, на губах нашего лидера играла улыбка, перед которой невозможно устоять. Одним словом, Локвуд был олицетворением спокойствия, уверенности в себе и беззаботности. Именно таким, как в ту ночь, мне и хотелось запомнить его: опасности позади, ужасы впереди, а между ними стоит Локвуд, спокойный и бесстрашный.

Мы с Джорджем выглядели, конечно, далеко не так классно, как наш шеф, но тоже неплохо, хотя одеты были по-рабочему – темные куртки и брюки, тяжелые рабочие башмаки. Джордж сегодня даже рубашку в штаны заправил, что с ним не так часто случается. У нас, у всех троих, с собой были рюкзаки и тяжелые кожаные сумки – старые, потертые, покрытые пятнами от ожогов эктоплазмы.

Сторонний наблюдатель, узнав в нас агентов-парапсихологов, непременно решил бы, что наши рюкзаки и сумки наполнены необходимыми для нашей работы вещами – соляными бомбами, лавандой, железными опилками, серебряными печатями и цепями. И был бы абсолютно прав – за исключением одной детали, совершенно неожиданной и непредсказуемой. Дело в том, что я в своем рюкзаке помимо всего прочего несла еще стеклянную банку с говорящим черепом внутри.

Мы ждали. Монотонно и мрачно завывал между домами ветер. Над нашими головами крутились, перезванивались, щелкали, словно ведьмины зубы, подвешенные на веревочках железные амулеты-обереги. Белесая мерзость продолжала медленно плыть над улицей, степенно приближаясь к нам. Я повыше подтянула молнию на своей парке и прижалась к стене дома.

– Ага, это Фантазм приближается, – сообщил голос из моего рюкзака. Из нас троих слышать шепот черепа могла только я. – Он вас засек, и он очень голодный. Если не ошибаюсь, этот Фантазм положил глаз на вашего Джорджа.

– Локвуд, – начала я, – послушай, нам в самом деле нужно двигать отсюда.

Но Локвуд уже отступил назад от двери.

– Нет необходимости, – сказал он. – Ну, что я вам говорил? Они уже идут.

За стеклом мелькнули тени, зазвенели цепочки, и дверь широко раскрылась.

На пороге стояли мужчина и женщина.

Возможно, они были убийцами, но мы не хотели спугнуть их. Мы изобразили на наших лицах самые широкие улыбки, какие только смогли.

Семейный пансион «Лавандовый домик» обратил на себя наше внимание недели две назад. Местная полиция в Уайтчепеле расследовала случаи загадочного исчезновения людей в этом районе. Если не считать нескольких коммивояжеров, это были в основном рабочие с расположенных неподалеку лондонских доков. Выяснилось, что некоторые из пропавших людей незадолго до своего исчезновения останавливались в скромном и неприметном семейном пансионе «Лавандовый домик» на Кэннон-лейн. Полицейские приходили в пансион, беседовали с его владельцами – мистером и миссис Эванс, даже проводили осмотр дома. И ничего не обнаружили, ровным счетом ничего.

Но полицейские, само собой, были взрослыми, а взрослые не умеют заглядывать в прошлое. Не могут обнаруживать парапсихологические следы, оставшиеся от совершенных когда-то на этом месте преступлений. Для этого им необходима помощь подростков из парапсихологического агентства. И так получилось, что наше агентство «Локвуд и компания» именно в то время много работало в Ист-Энде и особенную популярность нам принес успех в так называемом «деле о Кричащем призраке из Спайтелфилдз». Короче говоря, полиция попросила нас навестить мистера и миссис Эванс, и мы согласились.

И вот мы на месте.

Я заранее относилась к владельцам пансиона с предубеждением и, честно говоря, ожидала, что они будут выглядеть киношными злодеями, но здесь явно был не тот случай. Если владельцы «Лавандового домика» и напоминали кого-то, так это, пожалуй, пару пожилых сидящих на ветке сов. Низенькие, кругленькие, седоволосые, с оплывшими пустыми лицами, с сонно моргающими глазами за стеклами больших круглых очков. Одежда на Эвансах была тяжелой и старомодной. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и загораживали собой весь проход. За ними я смогла рассмотреть лишь подвешенный к потолку светильник с кисточками и кусок выцветших обоев. Остальное скрывали за собой совы.

– Мистер и миссис Эванс? – коротко поклонился им Локвуд. – Здравствуйте. Меня зовут Энтони Локвуд, я из агентства «Локвуд и компания». Я вам звонил. А это мои помощники, Люси Карлайл и Джордж Каббинс.

Эвансы продолжали пялиться на нас. Какое-то время все молчали, словно осознавая, что наступил переломный момент в судьбе пяти человек, стоящих сейчас в этом дверном проеме.

– Что вам угодно? – спросил мистер Эванс. Честно говоря, затрудняюсь сказать, сколько ему примерно было лет. Для меня любой человек, которому перевалило за тридцать, одной ногой уже стоит в могиле. Скажу лишь, что у мистера Эванса был лысый череп с парой прилизанных к нему жидких прядок и густая сеть морщинок в уголках глаз. Он продолжал бездумно моргать, глядя на нас.

– Как я уже сказал по телефону, мы хотим поговорить с вами об одном из ваших бывших постояльцев, мистере Бентоне, – ответил Локвуд. – По официальному запросу относительно пропавших личностей. Можем мы войти?

– Скоро стемнеет, – сказала женщина.

– Ничего, мы не собираемся задерживаться у вас надолго, – лучезарно улыбнулся Локвуд. Я тоже изобразила на своем лице обнадеживающую ухмылку. Джордж не сделал даже этого, он был слишком занят тем, что наблюдал за ползущей по улице белесой мерзостью, и начинал заметно нервничать.

Мистер Эванс кивнул, медленно отступил назад и в сторону.

– Да, конечно, но лучше закончить со всем этим как можно быстрее, – сказал он. – Поздно уже. Вскоре и они наружу вылезут, ждать осталось недолго.

Мистер Эванс был слишком стар, чтобы суметь увидеть Фантазм, пересекающий в этот момент улицу и направляющийся прямиком к нам. Впрочем, говорить мистеру Эвансу, что кое-кто уже вылез наружу, мы не стали. Мы просто улыбнулись, кивнули и быстро, насколько можно это сделать не толкаясь, прошли в дом следом за миссис Эванс. Мистер Эванс вошел последним и тщательно запер за собой входную дверь, отрезав от нас ночь, дождь и призрачного Гостя.

Хозяева провели нас через длинный вестибюль в общую гостиную, где в облицованном керамическими плитками камине мерцал огонь. Убранство было обычным для такого сорта гостиных: кремовые обои «под шпон», потертый коричневый ковер, ряды декоративных тарелочек и репродукции в уродливых позолоченных рамках. Несколько в беспорядке расставленных кресел (уродливых и неудобных даже на глаз), радиоприемник, стеклянная горка с напитками и маленький телевизор. У дальней стены гостиной стоял большой деревянный кухонный буфет с чашками, стаканами, бутылочками соусов и другими принадлежностями для завтрака. Рядом с буфетом – несколько складных стульев и пара пластиковых складных столиков. Похоже, в этой гостиной постояльцы и общались, и отдыхали, и ели.

Но сейчас здесь не было никого, кроме нас и хозяев.

Мы положили свои сумки на пол. Джордж еще раз протер от дождевых капель свои очки. Локвуд пригладил ладонью влажные волосы. Мистер и миссис Эванс стояли в центре комнаты и по-прежнему смотрели на нас. Вблизи их сходство с парой старых сов еще больше усилилось. У обоих Эвансов была слишком короткая толстая шея и округлые, словно оплывшие, плечи. Хозяин был в обвислом кардигане, его жена – в темном шерстяном платье. Они продолжали жаться друг к другу. Я вдруг подумала, что, хотя Эвансы и кажутся мне довольно старыми, их тела под тяжелыми бесформенными одеждами могут оказаться еще очень даже сильными.

Присесть они нам не предложили – очевидно, в самом деле рассчитывали довольно скоро от нас избавиться.

– Вы сказали, его зовут Бенсон? – спросил мистер Эванс.

– Бентон.

– Он недавно останавливался у вас, – добавила я. – Три недели назад. И вы это подтвердили по телефону. Это один из нескольких пропавших людей, которых…

– Да-да, мы говорили о нем с полицейскими. Если хотите, могу и вам показать гостевую книгу, – негромко гудя себе под нос, мистер Эванс направился к буфету. Его жена осталась стоять неподвижно, продолжая смотреть на нас своими совиными глазами. Хозяин возвратился с книгой, раскрыл ее и передал Локвуду: – Вот здесь вы найдете его имя.

– Благодарю вас.

Пока Локвуд изображал, что внимательно изучает страницы гостевой книги, я занималась настоящим делом: слушала дом. В нем было тихо – в парапсихологическом смысле, я имею в виду. Проще говоря, я ничего не обнаружила. Ну, если, конечно, не считать приглушенного бормотания из моего стоящего на полу рюкзака, но это не в счет.

– Смотри, какой удобный случай! – шептал череп. – Убейте их обоих, и дело с концом!

Я чувствительно пнула рюкзак своим тяжелым каблуком, и голос затих.

– Что вы можете вспомнить о мистере Бентоне? – спросил Джордж. Его рыхлое лицо и песочного цвета волосы бледно отсвечивали в отблесках каминного огня. Толстенький животик Джорджа был туго стянут рабочим поясом и почти не выпирал из-под свитера. Джордж сделал вид, будто поправляет этот самый пояс, чтобы украдкой взглянуть на прицепленный к нему термометр. – Или о других ваших бывших постояльцах, которые потом пропали? Вы вообще-то много с ними разговаривали?

– По правде сказать, нет, – ответил хозяин. – А ты, Нора?

Волосы у миссис Эванс были ядовито-желтые, как усы у заядлого курильщика, и зачесаны наверх наподобие шлема. Лицо – морщинистое, как и у ее мужа, правда, самые глубокие морщинки собрались не в уголках глаз, а разбегались от уголков рта. Казалось, потяни за них – и сможешь туго-туго, как горловину вещмешка, стянуть ей губы.

– Нет, – сказала миссис Эванс. – Да и что в этом удивительного? Мало кто из наших постояльцев задерживается у нас надолго.

– В основном мы обслуживаем коммивояжеров. Торговцев, проще говоря, – пояснил мистер Эванс. – А они, сами знаете, всегда спешат: сегодня здесь – завтра там.

После этого в гостиной наступило молчание. В воздухе висел густой, тяжелый запах лаванды, который должен был отгонять незваных Гостей. Букетики свежей лаванды стояли в серебряных кружках на каминной полке и подоконниках. Были в доме и другие обереги, например, сделанные из гнутого железа фигурки животных и птиц.

Это была очень хорошо защищенная от призраков комната. Я бы даже сказала, защищенная с запасом, с перебором.

– Сейчас у вас есть постояльцы? – спросила я.

– В настоящий момент нет.

– Сколько у вас в доме спален?

– Шесть. Четыре на втором этаже, две на верхнем.

– В какой из них спите вы сами?

– Боже, сколько нескромных вопросов, – вздохнул мистер Эванс. – Да еще от такой юной леди. Лично я принадлежу к поколению, которое еще помнит то время, когда дети были просто детьми. Детьми, а не бесцеремонными агентами-парапсихологами с рапирами. Ну хорошо, мы спим здесь, на первом этаже, в комнате за кухней. И между прочим, обо всем этом мы уже говорили полицейским. Совершенно не понимаю, зачем вы здесь и что вам нужно.

– Не волнуйтесь, мы скоро уйдем, – сказал Локвуд. – Если позволите, мы быстренько осмотрим комнату, в которой останавливался мистер Бентон, и тут же оставим вас в покое.

Ох, как сразу напряглись Эвансы! Они замерли в центре гостиной словно два надгробия. Тем временем стоявший возле буфета Джордж провел пальцем по бутылочке с кетчупом. На покрывавшем ее тонком слое пыли нарисовалась дорожка.

– Боюсь, это невозможно, – сказал мистер Эванс. – Та комната уже приготовлена для новых гостей. Мы не хотим нарушать там порядок. Тем более что в комнате давно не осталось и следа от мистера Бентона, как и от других постояльцев. А теперь… Теперь я должен попросить вас удалиться.

Он двинулся по направлению к Локвуду. Несмотря на бархатные домашние тапочки и обвисший на плечах кардиган, мистер Эванс выглядел решительно и, честное слово, вовсе не казался старой развалиной.

У Локвуда на его пальто много карманов. В одних лежит оружие, в других отмычки, еще в одном, как мне известно, хранятся пакетики с чайной заваркой. И есть на пальто еще один кармашек, из которого Локвуд достал сейчас маленькую пластиковую карточку.

– Это удостоверение, – сказал он, – дает оперативникам агентства «Локвуд и компания», официально привлеченным ДЕПИК к проведению парапсихологических расследований, право осматривать любую частную собственность, если имеются основания подозревать, что в данном месте было совершено серьезное преступление или там возможно присутствие сверхъестественных сил. Если хотите проверить наши полномочия, позвоните в Скотланд-Ярд. Спросите инспектора Монтегю Барнса, он с удовольствием ответит на все ваши вопросы.

– Преступление? – Мистер Эванс сразу как-то усох, попятился назад, прикусил губу и переспросил: – Присутствие? Сверхъестественных?

– Как я уже сказал, мы просто хотим осмотреть помещения наверху, – по-волчьи улыбнулся Локвуд.

– Но там нет ничего сверхъестественного, – недовольно пробурчала миссис Эванс. – Посмотрите вокруг – видите, сколько у нас оберегов?

– Все в порядке, Нора, – похлопал ее по руке муж. – Это агенты. Мы обязаны оказывать им содействие. Мистер Бентон, если не ошибаюсь, останавливался во втором номере, это на верхнем этаже. Вон лестница, поднимайтесь. Найдете комнату сами, не перепутаете.

– Благодарю, – сказал Локвуд, поднимая с пола свою сумку.

– Почему бы вам не оставить свои вещи здесь? – спросила миссис Эванс. – Лестница узкая, подниматься будет долго и неудобно.

Мы с Джорджем только взглянули на нее и, ничего не отвечая, закинули за плечи свои рюкзаки.

– Можете не торопиться, – напутствовал нас мистер Эванс.

Света на лестнице не было. Поднимаясь по ступеням вслед за Локвудом и Джорджем, я обернулась и из царившего на лестнице полумрака взглянула сквозь открытую дверь на совиную парочку. Эвансы стояли посреди гостиной, тесно прижавшись друг к другу, освещенные мерцающими кроваво-красными отблесками каминного огня. Они смотрели нам вслед, под одинаковым углом склонив головы набок, стекла их очков превратились в четыре пылающих круга, отражающих пламя.

– Что скажешь? – донесся сверху шепот Джорджа.

Локвуд ответил не сразу. Он остановился, чтобы осмотреть встретившуюся посередине лестничного пролета тяжелую пожарную дверь. Она была распахнула настежь.

– Не знаю, почему именно, но уверен, что рыльце у Эвансов в пушку, – сказал наконец Локвуд. – Просто чувствую, что за ними водятся грехи, и немалые.

– Угу, – кивнул Джордж. – А ты видел ту бутылочку с кетчупом? У них в доме уже давно никто не завтракал.

– Эвансы должны понимать, что для них все кончено, – сказала я, когда мы продолжили подниматься по лестнице. – Если здесь, наверху, с их гостями произошло что-то страшное, мы обнаружим это. Эвансы понимают, какими Дарами мы обладаем. Интересно, что они собираются делать, когда мы все выясним?

Ответить Локвуд не успел, поскольку у нас за спиной послышались осторожные шаги. Оглянувшись, мы увидели мистера Эванса. Бледный, с растрепавшимися жидкими прядками волос и дико вытаращенными глазами, он уже начинал закрывать за нами пожарную дверь… «Вот и ответ», как говорил старина Гамлет.

Еще миг – и в руке Локвуда сверкнула рапира, а сам он бросился вниз. Длинные полы его пальто взметнулись черными птицами.

Но пожарная дверь уже с грохотом захлопнулась, отрезав нас от проникавшего снизу света. Рапира Локвуда царапнула по металлу.

Стоя в темноте, мы услышали, как на противоположной стороне двери заворачиваются болты, а затем донесся негромкий смех.

– Мистер Эванс, – сказал Локвуд. – Откройте дверь. Немедленно.

В ответ прозвучал приглушенный, но отчетливо слышимый голос:

– Вы должны были уйти, когда у вас еще была такая возможность! А теперь ищите наверху сколько вам будет угодно. Чувствуйте себя как дома! А в полночь вас самих найдет призрак. Я же приду утром, чтобы прибрать то, что от вас останется.

Затем послышались удаляющиеся шаги – тук-тук-тук – бархатных домашних туфель по деревянным ступенькам.

– Прелестно, – сказал голос из моего рюкзака. – Дали себя одурачить какому-то старому пню на пенсии. Великолепно. Потрясающая команда.

На этот раз я не приказала черепу заткнуться. Как ни крути, он был прав.

Теперь стоп. Наверное, прежде чем продолжить рассказ о том, что случилось дальше, мне стоит притормозить и объяснить, кто я, собственно, такая. Меня зовут Люси Карлайл. Я зарабатываю на жизнь тем, что уничтожаю призраки беспокойных, вернувшихся с Другой стороны мертвецов. Я могу кинуть соляную бомбу на пятнадцать метров, причем даже без разбега. Я способна держать оборону сразу против трех Спектров с одной лишь, да и то сломанной, рапирой (что однажды случилось со мной на Беркли Сквер). Я умею ловко обращаться с ломиками-фомками, магниевыми вспышками, цепями и свечами. Могу в одиночку заходить в зараженные призраками помещения. Я могу не только видеть Гостей, но и слышать их голоса. Мой рост слегка не дотягивает до ста шестидесяти пяти сантиметров, волосы цветом напоминают гроб из орехового дерева, а на ногах я ношу непроницаемые для эктоплазмы тяжелые рабочие башмаки тридцать восьмого размера.

Ну вот, можно считать, теперь мы с вами познакомились.

Вернемся в Уайтчепел. Итак, я стояла вместе с Локвудом и Джорджем на лестничной площадке второго этажа семейного пансиона «Лавандовый домик». Почему-то вдруг стало очень холодно. А еще я понемногу начала слышать.

– Не думаю, что каким-то способом можно сломать эту чертову дверь, – сказал Джордж.

– Безнадега… – подтвердил Локвуд тем отстраненным, безразличным тоном, какой появляется у него, когда он начинает смотреть. Зрение, Слух и Осязание – вот три основные разновидности парапсихологического Дара. У Локвуда было самое острое зрение из нас троих. У меня – самый лучший Слух и Осязание. Джордж… Ну, можно сказать, что он универсал. А можно сказать – что он обладает всеми тремя Дарами, только они у него очень средненькие по силе.

Я приложила палец к оказавшемуся рядом со мной выключателю на стене, но щелкнуть им не спешила. Темнота обостряет парапсихологическое восприятие. Страх обостряет его до предела.

Мы слушали. Мы смотрели.

– Пока ничего не вижу, – сказал наконец Локвуд. – А что у тебя, Люси?

– Голоса. Шепчущие голоса.

Они напоминали мне шум толпы – настойчиво наперебой пытались что-то втолковать мне, но я не могла разобрать ни слова, настолько эти голоса были слабыми.

– А что говорит твой приятель в банке?

– Никакой он мне не приятель, – фыркнула я и ткнула кулаком в рюкзак: – Эй, череп! Ты где?

– Здесь призраки, я чувствую их. Много, очень много призраков. Ну теперь-то ты согласна, что нужно было пришить того старикашку, когда была такая возможность? Вот послушалась бы ты меня тогда – не попали бы все вы в эту переделку, правильно?

– Ни в какой мы пока не переделке! – огрызнулась я. – И, между прочим, не можем мы вот так взять и прирезать подозреваемого. Я уже объясняла тебе это, сколько можно? Ведь мы даже не были уверены тогда, внизу, что они виновны!

Локвуд многозначительно прокашлялся. Да, это правда, я иногда забываю о том, что остальные не слышат слова черепа и потому до них доходит только одна – моя – половина разговора.

– Простите, – сказала я. – Просто он достает меня, как всегда. Но утверждает при этом, что здесь полно призраков.

В темноте на долю секунды вспыхнул светящийся дисплей градусника Джорджа.

– Последние данные о температуре, – сказал Джордж. – Она понижается. Упала на пять градусов по сравнению с тем, что было у подножия лестницы.

– Ну да. Эта пожарная дверь служит барьером, – узкий, как карандаш, луч света из фонарика Локвуда стрельнул вниз, лизнул серую рубчатую поверхность двери. – Вон, смотрите, они обшили ее железными полосами. Это позволяет нашей милой парочке чувствовать себя совершенно спокойно на своем первом этаже. Но те, кому не повезло снять у них комнату наверху, становятся жертвой того, кто прячется там в темноте…

Он сделал луч фонарика шире и медленно провел им по всем сторонам вокруг нас. Мы стояли прямо у тесной лестничной площадки, довольно чистой, с дешевыми красными занавесками и старым кремовым ковром. В полумраке тускло светились несколько пронумерованных фанерных дверей. На уродливом столике рядом со следующим лестничным пролетом лежала стопка потрепанных журналов с загнутыми на уголках страницами. От ковра поднимались бледные тонкие завитки зеленоватого тумана, они медленно огибали наши лодыжки. Фонарик замигал – это стремительно разряжалась его батарейка (совершенно свежая!). Так он вскоре и вовсе погаснет. Внутри каждого из нас нарастало напряжение, всех начинал охватывать страх. Мы чувствовали, что приближается нечто ужасное и оно уже совсем близко.

Локвуд подтянул перчатки. Его лицо блестело, глаза ярко светились. Он, как всегда, буквально расцвел с приближением опасности.

– Так, – негромко сказал Локвуд. – Теперь слушайте меня. Сохраняем спокойствие, быстро все здесь осматриваем, потом решаем, как нам лучше взяться за Эванса. Джордж, сооруди здесь железный круг. Люси, узнай, что еще может нам сообщить твой череп. А я тем временем проверю ближнюю к нам комнату.

С этими словами он поднял вверх рапиру, толкнул дверь и исчез внутри комнаты, только мелькнуло его длинное пальто.

Мы принялись за работу. Джордж вытащил свой фонарь, включил на низкую мощность, и в его тусклом свете принялся выкладывать в центре ковра большой круг из железных цепей. Я открыла свой рюкзак и – признаюсь, не без труда, – вытащила из него большую слабо светящуюся стеклянную банку. Горлышко ее закрывала сложная по конструкции пластиковая крышка-печать, а внутри банки в зеленоватой светящейся жидкости плавало ухмыляющееся лицо. Я бы не назвала эту ухмылку забавной, скорее так мог бы ухмыляться сквозь прутья тюремной решетки приговоренный к пожизненному заключению злодей. Лицо принадлежало призраку – то ли Фантазму, то ли Спектру, привязанному к помещенному внутри банки черепу, который служил Источником для этого Гостя. Призрак был существом противным, ехидным, занудным, с сомнительной репутацией, и при этом мы даже не знали его имени.

– Что-нибудь ощущаешь? – спросила я у него.

– Я всегда что-нибудь ощущаю, – злобно оскалился призрак. – Что именно тебя интересует?

– С чем мы здесь столкнулись?

– Целый кластер духов. Они встревожены, несчастливы и… Погоди, я уловил кое-что еще… – лицо призрака неожиданно перекосилось. – О, плохо дело. Действительно плохо. На твоем месте, Люси, я бы поискал окно и выпрыгнул из него. Ну сломаешь при этом обе ноги в нескольких местах, и что? Все-таки лучше, чем оставаться здесь.

– Почему? Что ты обнаружил?

– Еще одну сущность. Пока не могу сказать, что именно это такое. Но эта сущность сильная, голодная, и… – Призрак выпучил на меня глаза и добавил: – Нет, прости, поскольку я заточен внутри этой жуткой банки, уровень моего восприятия все же ограничен. Но если ты выпустишь меня…

– Ты прекрасно знаешь, что этому не бывать, – осекла я его.

– Но я же ценнейший член вашей команды!

– Кто тебе это сказал? Большую часть времени несешь всякую чушь, пока мы едва не погибаем.

Призрак недовольно поджал безжизненные губы:

– Зачем вспоминать то, что было? Теперь между нами все изменилось, теперь все по-новому, и ты знаешь, что это так!

Ну, отчасти призрак был прав. Наши отношения с черепом в самом деле изменились в последнее время – только в какую сторону?

Когда призрак впервые заговорил со мной – а это произошло несколько месяцев назад, мы отнеслись к этому очень настороженно. Но шла неделя за неделей, и мы, лучше узнав, что он собой представляет, привыкли к нему, перестали удивляться, иногда даже советовались с ним, но при этом относились к черепу с известной долей презрения. Все-таки он был циником и треплом и по-настоящему верить ему было нельзя.

Банку с этим призраком Джордж в свое время стащил из одного конкурировавшего с нами агентства. Случилось это довольно давно, после чего банка долго простояла на полке. И только намного позже, когда я случайно сдвинула один из клапанов на крышке, оказалось, что запертый в банке призрак способен со мной общаться. Поначалу череп вел себя по отношению к нам исключительно враждебно, но со временем – возможно, от скуки и желания общаться хоть с кем-нибудь – начал предлагать нам свою помощь в вопросах, касавшихся сверхъестественных явлений (это было его родной стихией). Иногда его советы и впрямь оказывались полезными, но полностью доверять призраку было невозможно. Он всегда оставался совершенно аморальным и злобным типом. Просто удивительно, сколько ненависти таилось в этой отделенной от тела и плавающей в банке голове! Мерзкий характер призрака доставлял мне больше хлопот, чем остальным, поскольку я была единственной, кто мог слышать доносящийся из банки ехидный шепот.

Я постучала пальцем по стеклу, зеленое лицо удивленно скривилось мне в ответ.

– Ладно, сосредоточься на этом мощном призраке. Я хочу, чтобы ты обнаружил его Источник. Найди, где он спрятан.

С этими словами я выпрямилась. Джордж уже закончил выкладывать вокруг нас круг из железных цепей. Спустя секунду на площадке появился Локвуд и тоже присоединился к нам.

Как всегда, он был спокоен, сосредоточен и деловит.

– Да, это ужасно, – сказал он.

– Что именно?

– Обстановка в той спальне. Она вся выдержана в лиловых, зеленых и еще каких-то тонах, которые я могу описать только как желтую блевотину. Цвета совершенно не сочетаются друг с другом.

– А призрака там, значит, нет?

– Призрак? Почему же, был там призрак, но я его зафиксировал на месте солью и железом, теперь он никуда не денется. Если интересуетесь, можете пойти и взглянуть. А я тем временем пополню свои припасы.

Мы с Джорджем взяли свои фонарики, но включать их не стали. В этом для нас не было необходимости. Спальня оказалась маленькой, тесной, в ней уместилась лишь односпальная кровать и узкий платяной шкаф, да еще было крохотное окошко – черное, залитое снаружи дождем. Все это убожество освещала сфера потустороннего света, горизонтально подвешенная над кроватью, сливавшаяся по краям с подушкой и простынями. В центре сферы, как муха в янтаре, застыл призрак мужчины в полосатой пижаме. Он лежал на спине, будто спал, слегка приподняв над простынями руки. У мужчины были маленькие усики и взъерошенные волосы. Глаза закрыты, небритая нижняя челюсть отвисла, обнажив беззубый рот.

От призрака расползались струйки холодного воздуха. Сферическая аура потустороннего света была окружена двумя кольцами – одно из соли, второе из железных опилок. Светящаяся сфера медленно пульсировала, и ее края время от времени касались частиц соли, рассыпая вокруг ярко-зеленые искры.

– Не знаю, сколько с них брали за ночлег в этом месте, – сказал Джордж, – но по-любому это было слишком много.

Мы вернулись на площадку.

Локвуд успел заново наполнить маленькие канистры солью и железными опилками и сейчас пристегивал их к своему рабочему поясу.

– Ну, видели его? – спросил он.

– А как же. Вопрос только в том, что его убило, – сказал Джордж.

– Череп говорит, что здесь присутствует очень мощный призрак. Утверждает, что очень плохой и опасный, – заметила я.

– Ну, это мы проверим в полночь. Однако давайте не будем ждать сложа руки, проверим лучше, что тут еще есть.

Мы проверили следующую спальню, в ней все было чисто. Но, открыв третью дверь, я обнаружила за ней сразу двух призраков. Один мужчина лежал на узкой кровати, как тот, из спальни номер один, только не на спине, а свернувшись калачиком на боку и подложив одну руку себе под голову. А еще он был старше и плотнее по сложению, с коротко подстриженными, песочного цвета волосами, бородатый и в темно-синей пижаме. Рядом с ним – так близко, что их ауры потустороннего света почти касались друг друга, – стоял еще один мужчина. На нем были пижамные штаны и белая футболка. Он выглядел так, словно только что встал с постели – одежда измята, на щеках щетина, длинные черные волосы на голове спутались. Сквозь его ноги можно было рассмотреть ковер. Задрав голову, мужчина в ужасе смотрел на потолок.

– Здесь два пятна посмертного свечения, – сказал Локвуд. – Одно намного ярче другого. Разные даты, разные случаи. Но обоих этих мужчин убило ночью.

– Остается лишь радоваться, что они не спали обнаженными, – заметил Джордж. – Особенно вон тот, волосатый. Давайте их зафиксируем. Они, конечно, выглядят пассивными, но кто этих призраков разберет. У тебя есть железные опилки, Люси?

Я не ответила. Меня окатило призрачным холодом, и я услышала эхо эмоций – одиночество, страх, отчаяние. Переживания двух мужчин, умерших в этой комнате. Я вслушалась в доносившийся до меня из прошлого звук дыхания. Оно было ровным, как у спящего человека. Затем раздался шлепок – мягкий, мокрый, словно на пол свалился огромный угорь.

И тут краешком глаза я заметила что-то на потолке.

Оно тянулось ко мне, бледное и бесформенное.

Я быстро огляделась по сторонам, но вокруг никого и ничего не было.

– Ты в порядке, Люси? – Локвуд и Джордж уже стояли рядом со мной. Лежащий на кровати призрак бородатого мужчины тоже уставился вверх, на ту же самую точку, куда только что смотрела я.

– Я что-то видела. Наверху. Вроде протянутой вниз руки. Только это была не рука.

– А что это было, как ты думаешь?

– Не знаю, – ответила я и передернулась от омерзения.

Мы зафиксировали обоих призраков и проверили последнюю спальню на втором этаже. Мертвецов в ней не было – уже приятно. Затем мы осмотрели оставшийся лестничный пролет. Здесь по ступеням, как вода через дамбу, скатывались жирные волокна призрачного тумана, и лучи наших фонарей искривлялись в нем, словно огибая, ощупывая тьму.

– Вот где все оно начинается, – сказал Локвуд. – Вперед.

Мы собрали то, что осталось от наших припасов. Из глубины призрак-банки за нами пристально следило уродливое лицо.

– Эй, вы же не оставите меня здесь, правда? Я надеюсь занять место в первом ряду, когда вас начнут уничтожать.

– Да-да, разумеется, – кивнула я. – Скажи лучше, тебе удалось обнаружить Источник всего этого?

– Он где-то наверху. Но, наверное, ты и сама уже догадалась об этом?

Я бесцеремонно запихнула банку в рюкзак и поспешила вслед за остальными. Они уже успели подняться до середины лестничного пролета.

– Мне совсем не понравилось, как Эванс сказал, что придет утром собирать наши останки, – прошептал Джордж, когда мы приблизились к последней лестничной площадке. – Он явно намекал, что от нас останется совсем не много. Но надеюсь, он преувеличивал.

– Не факт, – покачал головой Локвуд. – Некоторые призраки высасывают так много энергии из своих жертв, что их тела становятся сухими и тонкими как бумага, наподобие пустых раковин. Этим, кстати, можно объяснить, почему полиция не смогла найти никаких останков. Очень может быть, что Эванс попросту сжигал их в своем камине в гостиной. Или сворачивал их и складывал в коробку у себя под кроватью. Или аккуратно вешал их в гардероб, словно собирал коллекцию слегка необычных костюмов. Я не преувеличиваю, возможно, именно как-то так все и было.

– Ну спасибо, Локвуд, – с чувством сказал Джордж после небольшой паузы. – Утешил. Теперь мне стало намного лучше.

– Но что это давало? – спросила я. – Я имею в виду, мистеру и миссис Эванс?

– Думаю, они присваивали себе деньги и вещи жертв. Хотя кто знает… Они оба выглядят чокнутыми, и не самую малость, а довольно сильно…

Тут Локвуд резко поднял руку, и мы застыли на самых верхних ступеньках. Эта лестничная площадка была такой же, что и этажом ниже, только на нее выходило всего три двери, и все они были закрыты. Температура вновь упала. Призрачный туман клубился над ковром как кипящее молоко. Мои уши разрывались от шепчущих мертвых голосов. Стало ясно, что мы приблизились к самому центру сверхъестественных событий.

Мы двигались медленно, будто тащили на своих плечах огромный груз, и внимательно смотрели по сторонам, но никаких манифестаций, то есть появлений призраков, пока не наблюдали.

– Череп, – позвала я, – что ты видишь?

Из моего рюкзака зазвучал утомленный шепчущий голос.

– Я вижу страшную, смертельную опасность, – заныл он тоном провинциального шарлатана-астролога. – И эта страшная опасность близка, очень близка. Хочешь сказать, что сама не чувствуешь этой опасности? В таком случае ты бездарь, честное слово. Пожалуй, с такими способностями ты и Рейза не заметишь до тех пор, пока он не подойдет и не усядется своей холодной задницей тебе на колени.

Я сердито тряхнула рюкзак:

– Ну ты, грязная кучка древних гнилых костей! Хватит ныть, говори толком, где она, эта твоя смертельная опасность?

– Понятия не имею. Извини. Слишком много парапсихологических помех. – И череп отключился.

Я передала своим друзьям слова призрака. Локвуд вздохнул:

– Все, что мы можем сделать, – это заглянуть в двери. Три двери, нас трое, каждому по одной.

– Чур моя вот эта, – заявил Джордж и уверенным шагом направился к двери на левой стороне площадки. Театральным жестом распахнул ее, заглянул внутрь и притворно посетовал: – Ничего. Какая жалость!

– Так ведь даже ежику понятно, что это кладовка, – сказала я. – Смотри, и дверь по размеру меньше остальных, сразу видно, что сюда мало что можно запихнуть. Если по-честному, ты должен попробовать другую дверь.

– Еще чего, – покачал головой Джордж. – Давай теперь ты, твоя очередь.

Я выбрала правую дверь. На ней была приклеена табличка с цифрой 1. Выставив рапиру перед собой, я толкнула дверь, и мне открылась маленькая спальня с раковиной и зеркалом. А перед зеркалом стоял слабо светящийся тощий мужчина с голым торсом. На подбородке у него была белая пена для бритья, в одной руке он держал опасную бритву. Когда дверь открылась, мужчина обернулся и посмотрел на меня ничего не выражающими мертвыми глазами.

Меня внезапно охватил страх. Нашарив негнущимися руками баночки с солью и железными опилками, я высыпала все содержимое на пол. Соль и железо образовали барьер, пересечь который призрак не мог. Он отшатнулся назад и заметался из стороны в сторону, словно дикий зверь в клетке, все это время не сводя с меня своих пустых глаз.

Я вернулась на площадку и смахнула с бровей капельки ледяного пота:

– Все. Свою часть работы я сделала.

Локвуд поправил воротничок своей рубашки, тоскливо взглянул на последнюю закрытую дверь:

– Ну, что ж… Теперь, как я понимаю, моя очередь?

– Угу, – кивнула я. – Тебе осталась комната номер два, та самая, между прочим, о которой упоминал Эванс.

– Верно… Так что там, за дверью, очевидно, сидит призрак. А может, не один… – Признаюсь честно, бывали времена, когда Локвуд выглядел намного счастливее, чем в эту минуту. Он покачал в руке свою рапиру, крутанул плечами, глубоко вдохнул, а затем неожиданно усмехнулся, давая нам понять, что все идет как надо. – Ладно, – сказал он. – Поглядим, насколько эта тварь страшна на самом деле.

И он рывком открыл оставшуюся на его долю дверь.

Он угадал: в комнате оказался не один призрак – их в ней было столько, что и не сосчитать. Она была битком набита ими – целой ротой джентльменов в ночных пижамах. Одни призраки светились ярче остальных, другие, напротив, были совсем бледными. Но при этом все они были одинаково мрачными, небритыми, с ввалившимися щеками и пустыми мертвыми глазами. Некоторые выглядели только что проснувшимися, других смерть застала в тот момент, когда они одевались. Призраков было так много, что они налезали друг на друга, зажатые в тесном пространстве между гардеробом и вешалкой для полотенец с одной стороны, и между кроватью и раковиной умывальника – с другой. Некоторые из них всматривались в потолок, другие парили над полом, повернувшись лицом в сторону открытой двери.

Все они были жертвами, но это отнюдь не делало их безопасными. Я чувствовала их обиду на судьбу, их слепую злобу. Нас всех обдало холодным воздухом. Полы длинного пальто Локвуда взлетели в воздух, моего лица коснулись растрепавшиеся волосы.

– Осторожно! – кричал Джордж. – Они нас заметили! Нужно выложить барьер раньше, чем…

Джордж хотел сказать «раньше, чем они двинутся», но было поздно.

Некоторые призраки тянутся к живым существам – возможно, чувствуют их тепло и хотят согреться сами. Ночевавшие в этой комнате мужчины умерли в одиночестве, поэтому у них была сильная тяга к теплу. Короче говоря, толпа светящихся фигур хлынула вперед, словно приливная волна, и в считаные секунды просочилась сквозь открытую дверь на лестничную площадку. Локвуд выронил банку с железными опилками, которые собирался рассыпать, и схватился за свою рапиру. Я уже вытащила свою, и мы в две руки принялись выписывать клинками сложный узор, пытаясь создать прочную защитную стену. Некоторые призраки отплыли назад, другие покачивались из стороны в сторону, держась на недосягаемом для рапир расстоянии.

Я схватила Локвуда за руку и крикнула ему:

– Они окружают нас! Вниз по лестнице! Живо!

– Нет, – покачал он головой. – Вниз нам нельзя. Если они двинутся вслед за нами, мы окажемся в ловушке. Нужно найти Источник, а для этого есть только один путь – наверх.

– Но мы и так на самом верху дома!

– Да? А это что? – указал он рукой.

Я посмотрела – и увидела высоко на потолке контуры узкого деревянного люка.

– Джордж, – спокойно сказал Локвуд. – Принеси лестницу, пожалуйста.

– Какую еще лестницу? – недовольно буркнул Джордж. В данный момент он был очень занят: швырял соляную бомбу. Она срикошетила от стены, осыпав призраков искрами ярко-зеленого пламени.

– Принеси мне лестницу, Джордж.

Джордж в панике вскинул над головой руки и раздраженно крикнул:

– Да где же я тебе ее возьму?! Из трусов, что ли, выну?

– Нет, из кладовки, которую ты открывал, придурок! Давай шевели задом!

– Ах да. Вспомнил. – И Джордж ринулся к кладовке.

А призраки тем временем наступали на нас. Их шепот становился все громче. Вблизи от себя я увидела призрак мужчины в нательной рубашке и мешковатых пижамных штанах. Он двинулся мне навстречу, я нанесла рапирой удар по диагонали и рассекла Гостя. Его половинки разделились и поплыли рядом друг с другом, пытаясь соединиться в единое целое. За моей спиной возился Локвуд, он вытащил из своего рюкзака цепи и теперь выкладывал из них круг посередине лестничной площадки.

В этот момент возвратился Джордж с лестницей – складной, на раздвижных телескопических ножках. Он запрыгнул в круг, внутри которого уже стояли мы с Локвудом. Без лишних слов Джордж вытянул лестницу вверх до потолка, совместив ее край с краем люка рядом с его петлями.

Вся лестничная площадка была залита потусторонним светом. Призрачные фигуры плыли на нас, вытянув вперед свои белые мертвые руки. По краям выложенного из цепей круга шипела и дымилась эктоплазма.

Мы полезли вверх по лестнице – первым Локвуд, за ним Джордж, я замыкающей. Локвуд добрался до люка и сильно толкнул крышку. За ней показалась черная полоска, она росла, медленно раскрываясь, словно края бумажного веера. На наши головы полетели облака пыли.

Мне показалось, или призраки внизу под нами вдруг притихли? Да, притихли. Прекратили шептать и уставились своими пустыми глазами на черноту в отверстии люка.

Локвуд еще раз толкнул крышку люка, и она с грохотом упала внутрь чердака, повернувшись на своих петлях. Черный провал напоминал раскрытый беззубый рот. С чердака потек ледяной воздух.

Там, в темноте, таился завладевший этим домом ужас. Именно там нужно искать и его Источник. Мы не стали медлить и один за другим заползли на чердак, в моментально поглотившую нас непроглядную тьму.

Самое первое ощущение – там было ужасно холодно.

А еще темно – хоть глаз выколи. Только снизу в отверстие люка проникал столб потустороннего света от скопившихся там призраков, но от этого свечения окружающая тьма кажется лишь непрогляднее. Короче говоря, мы слабо могли различать только бледные лица друг друга, и больше ничего.

К тому же здесь чувствовалось чье-то присутствие. Оно ощущалось совсем рядом и, казалось, было повсюду. Близость этого «нечто» давила на нас, мешала дышать, сковывала наши движения. Мы чувствовали себя так, словно внезапно оказались глубоко под водой и она все сильнее прижимает, сжимает нас, грозя размазать по дну…

Первым взял себя в руки Локвуд. Я услышала, как он шелестит чем-то, роясь в своем рюкзаке. Локвуд достал свой фонарь, щелкнул выключателем и повернул регулятор мощности. Только теперь, в теплом свете фонаря, мы наконец смогли увидеть, что нас окружает.

Находились мы, естественно, на чердаке. Он напоминал пещеру – широкий внизу, уходя высоко вверх, он круто сужался к коньку крыши. Торцовые стенки чердака были сложены из кирпичей, вдоль одного торца на крышу проходила встроенная в него кирпичная труба дымохода. В другом торце виднелось одно высокое, но узкое окно. Высоко над нашими головами, теряясь в тенях, смутно виднелись балки, державшие на себе вес крыши.

В одном углу валялось несколько разломанных ящиков из-под чая. И больше ничего.

Или почти ничего. Со стропил свисали большие, как гамаки, полотнища паутины – серые, тяжелые, они напомнили мне навесы над прилавками, которые можно увидеть на арабском рынке. Вдоль нижних, касавшихся пола, краев крыши скопились груды мусора, было видно, что на чердаке давным-давно никто не бывал. Свисавшие с балок полотнища паутины слегка покачивались в потоках воздуха, потревоженного нашими движениями.

Кое-где на паутине блестел иней. Наше дыхание слетало с губ облачками морозного пара.

Мы продолжали неподвижно стоять на месте. Все знают, что пауки имеют странную привычку скапливаться в местах, где грань между нашим и потусторонним миром наиболее тонка. Их как магнитом притягивают старые Источники, где концентрируются и постепенно набирают мощь невидимые и неведомые нам силы. Неестественно большие скопления пауков – верный признак присутствия здесь старых и сильных призраков, а паутина окутывает то место, откуда в наш мир являются ожившие мертвецы. Честно говоря, до сих пор я не заметила в «Лавандовом домике» ни одной паутины, но это ни о чем не говорит – возможно, миссис Эванс просто привыкла часто проходиться по всем углам щеткой для сметания пыли.

Но здесь, на чердаке, картина была совершенно иной.

Мы проверили, что у нас осталось из припасов. Торопясь забраться вверх по лестнице, Джордж забыл свой рюкзак и сумку внизу, а мы с Локвудом уже использовали все свои цепи и израсходовали почти все запасы соли и железных опилок. По счастью, Локвуд захватил свою сумку, в которой были жизненно необходимые в нашем положении серебряные печати, а на поясе у каждого из нас остались магниевые вспышки. Ах да, еще у нас была с собой банка с черепом, и это оказалось очень кстати. Я поставила призрак-банку рядом с открытым люком. Лицо призрака едва виднелось сквозь холодную темную плазму.

– Зря вы сюда забрались, – прошептал он. – Даже я и то нервничаю, а ведь я уже мертвый.

Я смахнула рапирой несколько волокон паутины, болтавшихся возле самого моего лица.

– Можно подумать, у нас был выбор, – ответила я. – Если что-то увидишь, дай мне знать.

Локвуд подошел к окну, почти такому же высокому, как он сам. Проскреб дырочку в покрывающем стекло инее и заглянул в нее.

– Окно выходит на улицу, – сказал он. – Вижу внизу призрак-лампы. Ладно. Итак, Источник должен быть где-то здесь. Осторожно все осматриваем, находим его, нейтрализуем, и дело с концом.

Мы приступили к поискам. Мы двигались как альпинисты на большой высоте – медленно, осторожно, внимательно осматриваясь на каждом шагу, болезненно сгибаясь под давлением чудовищной потусторонней силы.

Возле люка на полу виднелись свежие отпечатки рук – похоже, их оставили мельком заглянувшие сюда полицейские. Совершенно очевидно, что на сам чердак уже много лет никто не забирался. Все было покрыто толстым слоем пыли. Мы заметили отдельные, едва видные в пыли, завитки – их мог оставить кто-то, совершавший странные круговые движения в воздухе. Именно в воздухе, потому что нигде не было ни единого отпечатка ног.

Джордж потыкал своей рапирой в углы чердака и вытащил ее, густо облепленную паутиной.

Я стояла в центре чердака и внимательно вслушивалась. Вслушивалась в потрескивание промерзающих балок, слабое шуршание паутины, завывающий над крышей ветер. По черепичной крыше хлестал дождь. Барабанил по оконному стеклу. По стенам дома.

Однако внутри все было тихо. Даже снизу не долетал больше шепот призраков.

Ни звуков, ни явлений, ни хотя бы призрачного тумана.

Только жуткий холод.

Наконец мы сошлись все втроем в центре чердака. Я мрачно хмурилась, была в напряжении и дрожала от холода. Локвуд выглядел бледным и раздраженным. Джордж продолжал счищать с рапиры налипшую к ней паутину, водя клинком по краю подошвы своего ботинка.

– Ну, что скажете? – спросил Локвуд. – Есть какие-нибудь предложения?

– Есть, – как школьник поднял руку Джордж. – Я проголодался. Нам нужно перекусить.

– Перебьешься, – ответил Локвуд. – Свои бутерброды ты оставил внизу призракам.

– Я знаю. Вообще-то я надеялся, что Люси со мной поделится своими.

Я начала закатывать глаза, но внезапно замерла.

– Люси? – Локвуд, как всегда, первым заметил, что со мной что-то не так.

Я немного помолчала, прежде чем ответить.

– Мне кажется, – медленно начала я, – или на той балке действительно что-то лежит?

Эта балка была почти прямо над нашими головами. Свисавшая с нее паутина сливалась с прячущимися под скатом крыши тенями. А чуть выше виднелось темное пятно – то ли часть самой балки, то ли часть того, что лежало прямо на ней. Рассмотреть снизу было сложно, но то, что высовывалось за край балки, могло, пожалуй, оказаться чьими-то волосами.

Мы молча внимательно всмотрелись в это пятно, потом Локвуд сказал:

– Лестницу, Джордж.

Джордж отправился за лестницей, втянул ее наверх сквозь отверстие люка.

– Те парни все еще там, внизу, – сообщил он. – Столпились вокруг цепей. Такое впечатление, будто ждут чего-то.

Мы приставили лестницу к балке.

– Хочешь бесплатный совет? – шевельнулся в своей банке призрак. – Самое худшее, что вы можете сделать, – это полезть туда, чтобы посмотреть. Лучше киньте магниевую вспышку и бегите прочь со всех ног.

Я передала слова черепа Локвуду. Он покачал головой:

– Если это Источник, мы должны запечатать его. Одному из нас придется залезть наверх. Что скажешь, Джордж? За тобой должок после той кладовки, а?

Обычно лицо Джорджа выражает не больше эмоций, чем тарелка каши. Вот и сейчас на нем не было заметно ни особого восторга, ни желания залезть наверх.

– Или ты хочешь, чтобы это сделал я? – спросил Локвуд.

– Э… Да нет. Все отлично. Дай мне кольчужку.

Центром каждого явления призраков является Источник – предмет или место, к которому привязан тот или иной конкретный призрачный феномен. Если заблокировать такой Источник, наложив на него Печать – например, накрыв сеткой из серебряных колечек, – ниточка, по которой струится потусторонняя сила, обрывается. Поэтому Джордж взял такую сеть – кольчужку, заранее аккуратно уложенную в пластиковый чехол, – и полез по лестнице вверх, а та дрожала и раскачивалась под его весом. Мы с Локвудом остались ждать внизу.

– Только не говорите потом, что я вас не предупреждал, – напомнил из своей банки череп.

Джордж взобрался на такую высоту, куда едва проникал свет нашего зажженного фонаря, и приблизился к тонущей в тени балке. Я вытащила рапиру. Свою Локвуд уже держал в руке. Мы посмотрели в глаза друг другу.

– Ну, если что-то и случится, – пробормотал Локвуд, – то, скажу я, только потому…

Из-под балки вылетели белые щупальца. Блестящие, гладкие, с толстыми концами. Они разворачивались с ужасающей скоростью. Часть щупальцев развернулась вверх, целясь в Джорджа, другие устремились вниз, туда, где стояли мы с Локвудом.

– Черт, действительно случилось, – сказал Локвуд.

Щупальца приближались. Мы с Локвудом бросились врассыпную. Он кинулся к окну, а я в сторону люка. Джордж дернулся, стоя на лестнице, выронил кольчужку и потерял равновесие. Лестница завалилась назад, ударилась о скат крыши, ноги Джорджа соскользнули с нее, и он повис, уцепившись обеими руками за верхнюю ступеньку.

Щупальце ввинтилось в пол рядом со мной, легко прошло сквозь доски и устремилось вниз. Оно состояло из ихора – вещества, которое называется также эктоплазмой. Если не хотите умереть, сделайте все возможное, чтобы это вещество не соприкоснулось с вашей обнаженной кожей. Вот почему я резко отпрыгнула в сторону и, споткнувшись, выронила свою рапиру.

Да не просто выронила. Рапира свалилась в открытый люк и затерялась где-то среди столпившихся внизу призраков.

Дела наверху, на лестнице, обстояли ничуть не лучше. Держась за лестницу уже только одной рукой, Джордж выхватил из поясного кармашка магниевую вспышку и швырнул ее в призрачные щупальца. Вспышка пролетела мимо, ударилась о крышу и взорвалась, осыпав Локвуда каскадом раскаленных частиц соли и железа, от которых на нем загорелась одежда.

Что ж, зачастую именно так и случается. Одна беда ведет за собой другую.

– Недурное начало! – прокомментировал призрак из своей банки. Его лицо оживилось и радостно осклабилось, когда я промчалась мимо, спасаясь от следующего, несущегося за мной, щупальца. – Решили на этот раз спалить друг друга? Оригинально! Ну а что будет следующим номером нашей программы?

Надо мной из балки и стропил крыши вырастали все новые и новые щупальца. Их слепые, белые, мечущиеся по всему пространству чердака тупые кончики напоминали стебли спаржи. Стоявший на другом конце чердака Локвуд тоже выронил свою рапиру и, пятясь спиной, отступал к окну. Вся передняя сторона его пальто была охвачена язычками серебристого пламени, и, спасаясь от нестерпимого жара, он запрокинул голову.

– Воды! – крикнул он. – Есть у кого-нибудь вода?

– У меня есть! – Я нырнула, уклоняясь от очередного светящегося щупальца, и полезла в свою сумку. Нащупав в ней пластиковую бутылку с водой, крикнула: – А мне нужна рапира!

По чердаку пронесся неестественно сильный порыв ветра и ударил в окно позади Локвуда. Раздался звон бьющегося стекла. В настежь распахнутое окно ворвались струи дождя и завывание ветра. Теперь Локвуд находился всего в двух – ну, может, в трех – шагах от того, чтобы вывалиться наружу. А падение на улицу с такой высоты стало бы для него смертельным.

– Воды, Люси!

– Джордж! Брось мне свою рапиру!

Джордж услышал меня. Он отчаянно изогнулся, вися в воздухе, едва избежав при этом столкновения с очередным щупальцем. Рапира висела у него на поясе и раскачивалась, поблескивая клинком. Джордж изогнулся и выхватил ее.

Я отскочила, пропуская мимо себя летящее по воздуху щупальце, размахнулась и бросила Локвуду бутылку с водой.

В это же мгновение Джордж кинул мне свою рапиру.

А теперь смотрите, что получилось. Рапира и бутылка летят по воздуху, красиво проскакивают сквозь путаницу щупальцев, приближаясь ко мне и к Локвуду. Локвуд протягивает руку. Я протягиваю свою.

Помните, я говорила вам, что в этом расследовании был момент, когда наша команда действовала слаженно и четко, как никогда? Вот он и настал.

Правда, все закончилось намного хуже, чем начиналось.

Рапира просвистела за милю от меня, упала на пол и скользнула в недоступную даль.

Моя бутылка ударила Локвуда прямо в лоб, отбросила назад и вытолкнула его в раскрытое окно.

Наступила секундная пауза, затем раздался голос черепа:

– Он умер? Вау! О, нет! Он повис на ставнях. Обидно. Но все равно это лучший цирковой трюк, который я видел в своей жизни. Вы все трое – ничтожные, ни на что не годные идиоты.

Отчаянно танцуя, чтобы увернуться от ближайших ко мне щупальцев, я пыталась увидеть Локвуда. К моей радости, череп оказался прав. Локвуд висел над пропастью, выгнувшись, уцепившись кончиками пальцев за разбитые ставни. Вокруг него завывал ветер, он трепал ему волосы и норовил сбросить вниз, в непроглядную ноябрьскую ночь. Хорошо хоть, что ветер и дождь сбили пламя на одежде Локвуда и огоньки начали гаснуть один за другим.

Но это не означало, что наше положение улучшилось. Теперь каждая секунда могла стать последней для любого из нас.

Рапира Джорджа лежала в нескольких метрах от меня, но с таким же успехом она могла лежать и где-нибудь в Париже. Призрачные кольца обвили ее и колыхались, словно анемоны на коралловом рифе.

– Ты сможешь достать ее! – крикнул Джордж. – Сделай сальто через щупальца или придумай еще что-нибудь!

– Сам сделай сальто! Это ты напортачил! Когда только научишься правильно бросать вещи!

– Это ты мне говоришь? Сама сначала научись бутылки кидать!

– Мне позволительно, я девушка. И в конце концов, я помогла ему погасить пламя, разве не так?

Ну, в каком-то смысле это было так, конечно. Но только отчасти. Наш лидер пытался влезть назад в окно. Его лицо позеленело, пальто все еще дымилось. На лбу у Локвуда – на том месте, куда попала бутылка с водой, – появился аккуратный красный кружок. Судя по выражению его лица, поблагодарить меня за это Локвуд не спешил.

Ко мне направлялось очень длинное серебристое щупальце, и я, натыкаясь на полотнища паутины, поспешила отступить к раскрытому люку.

– Живее, Люси! – азартно подгонял меня череп, сидя в безопасности в своей банке. – Оно прямо у тебя за спиной!

– Лучше бы помог чем-нибудь! – Я ахнула, когда щупальце вскользь задело рукав моей куртки. Куртка у меня толстая, но даже сквозь нее меня буквально пронзило холодом.

– Я? – удивился череп. – Но я всего лишь «грязная кучка древних гнилых костей», так ты, кажется, меня назвала? Ну и что я могу для тебя сделать?

– Дай совет! Подскажи хоть что-нибудь!

– Это Чейнджер, против него нужно мощное средство. Не магниевая вспышка, ею ты только спалишь здесь еще кого-нибудь. Себя, например. Отгони его серебром, и тогда сможешь добраться до рапиры.

– Но у меня нет серебра!

Вообще-то у нас было много серебра, но все оно лежало в сумке Локвуда, а та была на другом конце чердака.

– А как насчет того дурацкого ожерелья, которое ты постоянно носишь? Оно-то из чего сделано?

Ну конечно! Ожерелье, которое подарил мне летом Локвуд! Оно из серебра. А серебро сжигает эктоплазму, из которой состоят призраки. Серебра боятся все Гости, даже Чейнджеры, которые являются в виде щупальцев из ихора. Ожерелье, конечно, не самое сильное оружие, которым я когда-либо пользовалась, но тем не менее… Да, череп прав, это лучше, чем ничего, поэтому можно попробовать.

Я присела возле стены на корточки и расстегнула застежку на ожерелье. Пока я это делала, к моим пальцам прилипли длинные нити паутины. Я крепко сжала конец ожерелья в руке и стала размахивать им в воздухе. Когда свободный конец ожерелья коснулся ближайшего ко мне щупальца, эктоплазма зашипела. Щупальце дернулось вверх и отодвинулось от меня. Почувствовав близость серебра, напряглись и попятились назад другие щупальца. Наконец вокруг меня образовалось свободное пространство. Я выпрямилась и прислонилась спиной к скату крыши.

Когда я прикоснулась пальцами к дереву, на меня накатила волна эмоций. Это были не мои чувства – чужие. Они сочились из древесины, из досок и из гвоздей, которыми были сбиты эти доски. Они долетали до меня из глубины бешено вращающихся щупальцев самого призрака. Ощущения эти были ужасными – болезненная смесь чувства одиночества, обиды и холодной, непреклонной ярости. Чужие эмоции стучали мне в виски, а я тем временем озиралась вокруг.

Здесь, на чердаке, когда-то совершилось жуткое преступление. Оно стало источником энергии, которая движет этим злобным, мстительным духом. Я представила себе, как его щупальца легко и беззвучно проникают сквозь пол чердака и тянутся к несчастным постояльцам, спящим в комнатах внизу…

– Люси!

Я очнулась. Это был Локвуд. Он уже забрался назад на чердак, отошел от окна, даже успел поднять свою рапиру и рубил ее клинком ближние к нему щупальца. Они лопались словно пузыри, расплескивая радужные брызги плазмы. Пальто Локвуда превратилось в обгоревшие лохмотья, на лбу набухала шишка, но он вновь стал самим собой и был прекрасен. Его освещенное призрачным светом лицо улыбалось мне с другого конца чердака.

– Люси, – снова позвал он. – С этим нужно кончать.

– Он очень зол! – крикнула я в ответ, увертываясь от очередного щупальца. – Я вступила в контакт с призраком! Он сильно зол на что-то!

– И не говори! – ехидно откликнулся сверху Джордж, подгибая колени, чтобы избежать столкновения с бешено вращающимися щупальцами. – Твоя способность к восприятию поразительна! О, как бы я хотел обладать таким же Даром, как у тебя.

– Да уж, это не самое удивительное открытие, которым ты нас осчастливила, – кивнул Локвуд, наклоняясь над своей сумкой. – У меня где-то была Печать. Сейчас поищу. А не хочешь ли ты пока помочь Джорджу освободиться?

– Ничего-ничего, все в порядке, – сказал Джордж. – Можешь особо не спешить.

Какое там «не спешить»! Положение Джорджа казалось аховым. Он все еще висел на одной руке, и было видно, что держится на ней из последних сил.

Размахивая своим ожерельем, как пропеллером, я двинулась между щупальцами, и они расступались передо мной. Проходя мимо рапиры Джорджа, я подхватила ее, нырнула под лестницу и толкнула ее вперед. Лестница снова встала под Джорджем. Именно в этот момент у него разжались пальцы, и он рухнул на ступеньки, словно мешок с углем. Лестница прогнулась и затрещала. Но пусть уж лучше сломается лестница, чем шея у Джорджа. Представляю, какой неуклюжий мог бы получиться из него призрак.

В следующую секунду Джордж скатился вниз по лестнице, словно пожарный по шесту.

Я бросила ему рапиру и спросила:

– Что там наверху?

– Мертвяк. Злобный мертвяк. Пожалуй, это все, что тебе следует знать. – Джордж поправил на носу очки и набросился с рапирой на щупальца.

На другом конце чердака Локвуд вытащил что-то из своей сумки.

– Люси! Я бросаю тебе эту штуку! Забирайся на лестницу и постарайся ее поймать! – Он отвел руку назад и отпрянул в сторону, пропуская летящее прямо мимо его лица щупальце. Легкий взмах рапирой – и щупальце исчезло. – Готова? Лови!

Вот Локвуд бросать вещи умеет, ничего не скажешь. Я уже забиралась по лестнице, когда маленький квадратный предмет, перелетев над потолочной балкой, опустился прямо в мою подставленную ладонь. Джордж прикрывал меня сзади, с наслаждением одно за другим рубил на куски щупальца. Я добралась до верхней ступени лестницы, до того места, где она соприкасалась с балкой.

А на балке, разумеется, был Источник.

Трудно сказать, сколько лет он тихо и незаметно пролежал на своем потайном насесте. Слои паутины сгладили контуры костей, укутав их своим мягким серым саваном. Однако все еще можно было разглядеть и остатки старомодной одежды, и два вывернутых под неестественным углом коричневых ботинка, и костяные дуги над забитыми пылью и паутиной глазницами.

Полосы темного вещества – не знаю, были это волосы или потемневшие нити паутины – свисали через край балки. Что здесь произошло когда-то? Сам ли несчастный залез сюда или был аккуратно уложен (что скорее всего) хладнокровным убийцей? У меня не было времени размышлять об этом. В мозгу бушевало эхо ярости мертвеца. Внизу, в мерцающем свете фонаря, Локвуд и Джордж сражались со щупальцами.

В те дни корпорация «Санрайз» как раз наладила выпуск серебряных сеток в пластиковых футлярах, очень удобных в использовании. Я ухватила сетку за кончик и дала ей полностью развернуться. Она легко скользила между пальцев – тонкая, мягкая, как тонко раскатанное тесто, как усыпанная сверкающими звездочками кожа.

Серебро блокирует любые Источники. Я размахнулась и накинула сетку поверх балки и лежащих на ней оплетенных паутиной костей. При этом я ничего не испытывала, никаких чувств, и проделала все совершенно спокойно, словно горничная, застилающая простыней кровать.

Сетка опустилась. Бушевавший в моем мозгу гнев мертвеца моментально испарился. От чужих эмоций не осталось ни следа, в голове звенела, перекатывалась эхом блаженная тишина. Щупальца Чейнджера остановились, застыли, а спустя секунду исчезли с чердака словно туман на заре. Вот только что были – и уже нет их.

Каким же большим и пустым показался нам чердак без Чейнджера! Мы неподвижно замерли там, где стояли. Я – прислонившись к лестнице, Локвуд и Джордж – привалившись к стене: уставшие, молчаливые, с дымящимися клинками рапир.

Дымились не только рапиры, но и одна сторона длинного пальто Локвуда. К носу у него прилипли серебристые чешуйки пепла. Моя куртка тоже пострадала – обгорела в том месте, где к ней прикоснулось призрачное щупальце. Все волосы у меня были облеплены жирной паутиной. Не обошелся без потерь и Джордж – порвал свои штаны сзади. О гвоздь или еще обо что, не знаю.

Мы зверски устали. Мы провели на ногах всю ночь. От нас воняло горелой эктоплазмой, солью и страхом. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись.

А затем принялись хохотать.

Из своей стоявшей возле люка стеклянной тюрьмы на нас кисло смотрело недовольное лицо призрака:

– Чему радуетесь, дураки? Практически провалили дело, и хохочут. А мне стыдно, стыдно за то, что я каким-то образом связан с «Локвудом и компанией». Трое безнадежных тупиц и идиотов.

Но это, конечно же, не так. Мы не были безнадежными. Мы были отличными. Мы были лучшими.

И не осознавали этого до самого конца, когда стало уже слишком поздно.

Вы здесь

Призрачный двойник. Часть 1. «Лавандовый домик» (Джонатан Страуд, 2014)