Глава 3
Добро пожаловать в Словаренцию
Так они и ехали.
– Ты, того, не серчай на меня, – проговорил пёс спустя какое-то время. – Я тебе, конечно, нагрубил. Но, сам понимаешь, мне по службе положено – порода у нас такая.
Мило, довольный тем, что выбрался из Скукотищи, ответил, что вовсе не сердится, а, наоборот, весьма благодарен часовому за помощь.
– Вот и чудненько! – воскликнул тот. – Я ужас как рад. Давай дружить. Меня зовут Тактик – ударение на втором слоге.
– Странно, – заметил Мило. – Почему не Тиктак? Ведь будильник твой тикает так: «тик-так, тик-так».
– Не надо, – тяжело вздохнул пёс, – не береди мне душу. – И на глаза у него навернулись слёзы.
– Я вовсе и не думал бередить тебе душу, – поспешил оправдаться Мило. Он и вправду не собирался этого делать, потому что понятия не имел, как это делается.
– Так и быть, – вздохнул пёс, взяв себя в лапы, – я поведаю тебе эту давнюю и очень грустную историю.
Вот что он рассказал:
– Когда у папы с мамой родился мой старший брат, они так обрадовались, что недолго думая нарекли его Тиктаком. Потому что были уверены, что часы у их первенца будут тикать как положено: «тик-так». Но когда они впервые завели щенячий будильник, он – вот ужас-то! – начал тикать не так, а наоборот: «так-тик, так-тик». Тут родители побежали в мэрию, чтобы изменить имя, да поздно – его уже вписали в книги, а что писано пером, сам знаешь, зубами не выгрызешь. Потом родился я, и родители решили не повторять ошибки – нарекли меня Тактиком. Они-то думали, что все их щенки будут тикать одинаково. Остальное понятно: моего брата зовут Тиктаком, хотя он так-тикает, а меня кличут Тактиком, хотя я тик-такаю. Вот ведь как! И носить нам не свои имена по гроб жизни! А папа с мамой так огорчились, что решили больше щенков не заводить и посвятили себя бездомным и голодным.
Тактик горестно взвыл, и Мило решил сменить тему.
– А почему ты решил стать часовым, а не сторожевым? – спросил он.
– Ну, это просто, – отвечал тот, утирая слёзы лапой. – Это у нас наследственное. Почитай, с начала времён в нашем роду все были при часах и служили часовыми. А началось это вот как, – продолжил он, приободрившись. – Когда-то, давным-давно, было такое время, когда времени ещё не было, и было это, между прочим, ужасно неудобно, потому как никто не знал наверняка, завтракать пора или обедать, и все всегда опаздывали на поезд. Пришлось людям выдумать время, чтобы каждый день всё шло заведённым порядком и всякий день знал своё место. Когда же люди расчислили всё время, какое у них появилось, то получили целых шестьдесят секунд в каждой минуте, целых шестьдесят минут в каждом часе, целых двадцать четыре часа в каждых сутках и целых триста шестьдесят пять суток в каждом году. Вот тут-то им втемяшилось в головы, будто времени у них – завались. «Чего его беречь? И так девать некуда!» – решили все как один, и настали времена хуже прежнего безвременья. Они бросали время на ветер и почти всё потратили попусту или отдали задарма. Вот после этого нам и было поручено стеречь время, чтобы никто не транжирил его почём зря. – Тактик гордо выпятил грудь. – Дело, конечно, нелёгкое, но благородное! Ибо… – Тут он вскочил на сиденье, поставил одну заднюю лапу на лобовое стекло, а обе передних воздел к небу и возгласил: – Ибо сказано: время дороже всего, дороже всех сокровищ на свете. Оно уходит, оно истекает, человеку за ним не угнаться, и…
В этот момент автомобильчик подпрыгнул на выбоине, Тактик рухнул на сиденье, и будильник снова затрезвонил как оглашенный.
– Ты не ушибся? – спросил Мило.
– Уф, – выдохнул Тактик, – прости, я малость увлёкся. Но только ради тебя – чтобы понятней было.
И дальше всю дорогу часовой пёс толковал о важности времени, призывая в свидетели то древних мудрецов, то древних поэтов, и при этом так размахивал всеми четырьмя лапами, что в любой момент мог на всём ходу вывалиться из машины.
Но вот в лучах солнца уже засверкали башни и вымпелы Словаренции, автомобильчик подкатил к высокой городской стене и затормозил перед воротами.
– Х-р-р-тьфу! – Привратник прочистил горло, да погромче, чтобы привлечь к себе внимание. – Вы прибыли в Словаренцию, в благословенное королевство, счастливо расположенное в предгорьях Неразберихи и нежно овеваемое ласковыми бризами с Моря Знаний. Сегодня, согласно королевскому указу, день рыночный. Что вы будете, продавать или покупать?
– Как это? – не понял Мило.
– Или вы покупаете, или вы продаёте, или продаёте, или покупаете, – нетерпеливо повторил привратник.
– Ну, мы… – замялся Мило.
– Стало быть, определённой цели у вас нет, – перебил его привратник. – В таком случае вы должны предъявить либо повод, либо причину. Есть у вас таковые?
Мило помотал головой.
– Плохо ваше дело, очень плохо. – Привратник тоже помотал головой. – Без этого проезд вам закрыт. – Он задумался на мгновение, потом воскликнул: – Погодите, погодите, может быть, у меня среди старой рухляди что-нибудь да найдётся!
Он выволок из сторожки чемодан и сосредоточенно начал рыться в нём, бормоча себе под нос:
– Не то… Не то… Не то… Это не годится… Нет… А это?.. Это будет в самый раз! – вскричал он победно, вытащив маленький жетон на цепочке.
На жетоне, после того как с него была стёрта пыль, обнаружилась надпись:
«А почему бы и нет?»
– Вот вам повод для чего угодно. Несколько поношенный, но вполне ещё годящийся. – Сказав это, привратник повесил жетон на шею Мило, потом распахнул тяжёлые железные створки ворот и, низко поклонившись, махнул рукой, мол, проезжайте.
«Интересно, что тут за рынок?» – успел подумать Мило, въезжая в город, и ответ пришёл тотчас – автомобильчик выкатился на широкую площадь, сплошь уставленную рядами ларьков, доверху заваленных товарами и украшенных разноцветными флажками. Поверх всего был натянут большой транспарант: «Добро пожаловать на рынок слов!»
А к ним – рысцой через всю площадь – уже поспешали пятеро джентльменов, разодетых в пух и в прах, в шёлк и в бархат, и на шляпах у них – плюмажи, и на башмаках у них – пряжки, и все пятеро выстроились в ряд перед автомобильчиком, разом отёрли пять лбов, прочистили пять горл, развернули пять свитков и заговорили по очереди:
– Здравия желаем!
– Наше почтение!
– Добрый день!
– Приветик!
– Здоро́во!
Мило кивнул им, и они продолжили читать по свиткам:
– От имени Азбукиана Достословного…
– Короля Словаренции…
– Самодержца буквального…
– Императора существительного, прилагательного и прочая…
– Добро пожаловать к нам в королевство…
– Царство…
– Государство…
– Страну…
– Империю…
– Княжество…
– Герцогство…
– Землю…
– Территорию…
– А разве всё это не одно и то же? – изумился Мило.
– Верно…
– Правильно…
– Точно…
– Так оно и есть… – ответили они по очереди и добавили хором: – Именно так!
– В таком случае, – спросил Мило, – зачем вы повторяете одно и то же разными словами – разве не проще сказать одним словом? И смысла было бы больше.
– Чушь!
– Галиматья!
– Бред!
– Ересь!
– Чепуха! – Последнее слово они выкрикнули хором и продолжили: – Какое нам дело до смысла?
– Это нас не касается, – проворчал первый.
– Кроме того, – пояснил второй, – одно слово ничуть не хуже другого – так почему бы не использовать все разом?
– И не надо выбирать наилучшее, – добавил третий.
– Потому что одно – хорошо, а десять – в десять раз лучше, – грустно вздохнул четвёртый.
– Судя по всему, вы не знаете, кто мы такие, – усмехнулся пятый.
И они представились в том же порядке:
– Граф Орфографии.
– Казначей Значений.
– Премьер Пример.
– Полковник Толковник.
– Фон-Барон Фонетик.
Мило кивнул, но Тактик тихо заворчал, и тогда Полковник растолковал:
– Мы – тайные советники короля, в некотором смысле его кабинет.
– Кабинет, – подхватил Казначей, – имеет следующие значения: первое – комната для уединённых письменных занятий, рабочая комната; второе – шкаф с выдвижными ящиками, застеклённый шкафчик, горка, бюро или секретер, письменный стол со шкафами, ящиками и пр.; третье – совет министров, правительство.
– Из чего следует, – Полковник кивком головы поблагодарил Казначея, – что Словаренция есть прародина всех слов, и отсюда, из наших садов и огородов, они расходятся по всему свету.
– Разве слова растут в огородах? – робко удивился Мило.
– Где же им ещё расти, кроме садов и огородов! – обиделся Казначей. – Мы же не говорим о дикорастущих!
Вокруг тут же столпились зеваки, чтобы поглазеть на пришельца, который даже не знает, откуда берутся слова.
– Честно говоря, – признался Мило, ещё больше оробев, – я даже не подозревал, что слова вообще где-то растут.
– Но ведь деньги-то во саду ли, в огороде не родятся, правда? – ехидно заметил Фон-Барон.
– Правда. Это всем известно, – согласился Мило.
– Однако должно же там что-то расти. Почему бы в таком случае там не расти словам? – победно воскликнул Премьер.
Зеваки громко одобрили мудрый вывод Премьера и разошлись по своим делам.
– Посему, – продолжил Премьер, – единожды в неделю, согласно королевскому указу, на этой площади работает Рынок Слов. На него стекаются люди со всего света, чтобы пополнить запас слов, если им его не хватает, или продать излишки, которые им не нужны.
– А наше дело, – сказал Казначей, – наблюдать, чтобы на рынке торговали словами должными, поскольку не должно торговать словами, не имеющими значения или вовсе не существующими.
– Например, – подхватил Премьер, – вам продали слово грбдск – попробуйте-ка его пристроить к делу!
«Да уж, заковыристое словечко», – подумал Мило, которому и без этого надоели громоздкие слова, значения которых он не знал.
– Однако мы слов не выбираем, – продолжил Полковник, когда они направились к торговым рядам, – нам годится всякое, лишь бы оно значило всё, что ему угодно значить. Нам всё равно – умное оно или безумное.
– Ложное или сложное, – подхватил Казначей.
– Избранное или бранное, – продолжил Премьер.
– Ну, это проще простого, – ради вежливости вставил Мило.
– Чего там, – воскликнул Фон-Барон, – рылом в грязь мы… – но не успел сказать «не ударим», как споткнулся и ударился лицом в грязь.
– Зачем же так грубо? – пожурил его Граф.
– Я всего лишь сказал… – начал Фон-Барон, потирая ушибленный нос.
– Мы слышали, что вы сказали, – перебил его Премьер. – В следующий раз попрошу выбирать выражения.
И четверо захохотали, глядя, как пятый отирается от грязи.
– В другой раз, – посоветовал Казначей, – будьте внимательней, убедитесь, что ваши слова значат именно то, что вам нужно. Однако мы уже опаздываем – нам ещё надо успеть переодеться к королевскому пиру.
– Там мы, надеюсь, встретимся, – бросил Граф, обратившись к Мило, и, прежде чем тот успел ответить, все пятеро пустились через площадь всё той же рысцой.
– Походите по рынку! – обернувшись, крикнул Фон-Барон.
– Рынок, – подхватил Полковник, – площадь в городах и сёлах для торговли съестными и другими припасами на воле (на воздухе), место съезда и сходки продавцов и покупателей по назначенным дням; торг, торжище, базар…
И пятеро джентльменов растворились в толпе.
– Никогда не думал, что в словах можно так запутаться, – сказал Мило, почёсывая пса за ухом.
– Во многих словах мало толку, – ответил Тактик, и Мило решил, что это самое разумное из всего, что он слышал сегодня.
– Пойдём-ка погуляем по рынку. Гляди, какое тут столпотворение.