Предисловие от редакции
Карл Ясперс является одним из самых ярких представителей мировой философии XX века. Он оказал существенное влияние на развитие экзистенциализма, но все же нельзя причислять Ясперса к адептам экзистенциалистской школы без всяких оговорок. В поздних работах он предпочитал говорить о «философии разума» или «мировой философии», а не о «философии существования». Именно с этой точки зрения Ясперс пытался оценить то новое общество, которое формировалось в развитых странах мира в двадцатом столетии. Он неоднократно вспоминал слова Гёте, в какой-то мере ставшие девизом творчества и самого Ясперса: «Человечество станет умнее и рассудительнее, но не лучше, счастливее и деятельнее. Я предвижу время, когда человечество не будет больше радовать Бога, и он будет вынужден вновь все разрушить для обновленного творения».
Эпоха «технического развития» (четвертая в истории человечества по хронологии Ясперса) настораживает философа бездумным стремлением поставить все планетарное бытие на службу удовлетворения сиюминутных потребностей человека. Это вызывает, с одной стороны, стремление преобразовать мир по шаблонам, определяемым такой задачей; с другой стороны, – чувство беспомощности от того, что мир не желает подчиниться столь узкому прагматическому подходу к его преобразованию. «Гордость нынешнего универсального постижения и высокомерная уверенность в том, что человек в качестве господина мира может по своей воле сделать его устройство поистине наилучшим, превращаются на всех открывающихся границах в сознание подавляющей беспомощности», – пишет Ясперс.
Новая идеология, пронизывающая все сферы социальной жизни, оказывается, по своей сути, фантомом, отравляющим мышление эфемерностью установочных понятий: «Распространилось сознание того, что все стало несостоятельным; нет ничего, что не вызывало бы сомнения, ничто подлинное не подтверждается; существует лишь бесконечный круговорот, состоящий во взаимном обмане и самообмане посредством идеологий. Сознание эпохи отделяется от всякого бытия и заменяется только самим собой. Тот, кто так думает, ощущает и самого себя как ничто. Его сознание конца есть одновременно сознание ничтожности его собственной сущности. Отделившееся сознание времени перевернулось… Общим сегодня является не человеческое бытие как всепроникающий дух, а расхожие мысли и лозунги, средства сообщения и развлечения».
«Техническая» эпоха требует от индивида исполнения означенных функций и подавляет все то, что не связано напрямую с поставленным заданием. Мир становится донельзя прагматичным, и знания приобретают исключительно прикладной характер. «От людей ждут не рассуждений, а знаний, не размышлений о смысле, а умелых действий, не чувств, а объективности, не раскрытия действия таинственных сил, а ясного установления фактов», – отмечает Ясперс.
Далее он говорит о последствиях подобного подхода для общества и человека: «Индивид распадается на функции. Быть означает быть в деле; там, где ощущалась бы личность, деловитость была бы нарушена.
Деловитость способствует также безграничному интересу к общей всем сфере инстинктивного: это выражается в воодушевлении массовым и чудовищным, созданиями техники, огромным скоплением народа, публичными сенсациями, вызванными делами, счастьем и ловкостью отдельных индивидов; в утонченной и грубой эротике, в играх, приключениях и даже в способности рисковать жизнью».
Законы «технической» эпохи неумолимо диктуют определенные нормы поведения всему человечеству: «Едиными становятся не только моды, но и правила общения, жесты, манеры говорить, характер сообщения… Всеобщим сегодня всегда становится поверхностное, ничтожное и безразличное».
Ясперс подробно разбирает состояние современного ему общества, создает подлинную энциклопедию социума, не оставляя в стороне ни одно сколь-нибудь значимое проявление общественной жизни. Политика, экономика, различные науки, спорт, искусство, средства массовой информации, семья, воспитание и образование, – все подвергается философом тщательному анализу, во всем видит он влияние эры «технического развития».
Итоги его размышлений таковы: мир вступил в полосу затяжного кризиса, в ходе которого все технические и экономические проблемы принимают планетарный характер. Кризис сопровождается неизбежными военными столкновениями, причинами которых являются «уверенность в бесспорном превосходстве, считающая собственное существование единственно истинным; неспособность стать на точку зрения другого, исходить из его ситуации, не предавая себя; страх, требующий уверенности и обретающий ее лишь в превосходстве над всеми; удовольствие от власти как таковой; отсутствие истины в отношении к себе и другим, в результате чего жизнь становится хаосом, из которого ищут насильственный выход, слепое утверждение, неодолимая страсть и влечение во тьму». Следует заметить, что Ясперс написал это накануне Второй мировой войны, предвидя грядущую трагедию, но и у современного читателя возникает ощущение той опасности, о которой предупреждал тогда человечество Карл Ясперс.
Одним из путей выхода из тупика, и, может быть, главным, философ считал возврат на новом уровне к ценностям предыдущей исторической эпохи «осевого времени», когда были заложены основы духовного развития всех мировых цивилизаций, сформировались традиции самобытных культур. «Человек в своей оставленности должен не только, понимая, научиться ориентироваться в действительности, но вновь принадлежать к сообществу, которое, выходя за пределы профессиональной принадлежности и партийности, сближает человека с человеком как таковым; вновь должен возникнуть народ», – призывал Ясперс.
Жан Бодрийар стал свидетелем дальнейшей эволюции «массового» общества, общества «потребления и деловитости», столь блестяще проанализированного Карлом Ясперсом. Бодрийар относится к тем редким философам, которые отстаивают свои взгляды не только на страницах книг или в научных дискуссиях, но и в настоящих баталиях. Он активно участвовал в революционных событиях 1968 года во Франции, находясь на левом фланге французских интеллектуалов-бунтарей, вел упорную борьбу с глобализмом и так называемым «новым мировым порядком». Книги Бодрийара пользовались и пользуются большой популярностью среди самых широких слоев европейской общественности, не приемлющих наступления эпохи нивелированного массового сознания.
Призрачность мира на рубеже второго и третьего тысячелетия новой эры Бодрийар считает следствием отсутствия целостного восприятия мироздании, в результате чего единство мира заменяется фрагментами, многополярностью, существованием фантомов, у которых нет подтверждения в реальности. Одним из основных терминов философского словаря Бодрийара является понятие «симулякра», который представляет собой всего лишь симуляцию реальности, но не ее отображение, поскольку и самой-то реальности теперь нет. Единственное, что существует, это симулятивная «гиперреальность» с эмблемами, моделями и кодами.
Мир стал призрачным, и все в нем стало иллюзорным: политика, превратившаяся в «гиперполитику» или «трансполитику», экономика, ставшая «трансэкономикой», искусство, перешедшее в «трансискусство» и т. д. Все связи в этой симулятивной «гиперреальности» приобрели виртуальный характер; даже любовь и секс все больше и больше становятся очередными «симулякрами».
«Происходит взаимное заражение всех категорий, замена одной сферы другой, смешение жанров…» – пишет Бодрийар. «Политика не сосредоточена более в политике, она затрагивает все сферы: экономику, науку, искусство, спорт… И спорт уже вышел за рамки спорта – он в бизнесе, в сексе, в политике, в общем стиле достижений. Все затронуто спортивным коэффициентом превосходства, усилия, рекорда, инфантильного самопреодоления. Каждая категория, таким образом, совершает фазовый переход, при котором ее сущность разжижается в растворе системы до гомеопатических, а затем до микроскопических доз – вплоть до полного исчезновения, оставляя лишь неуловимый след, словно на поверхности воды».
Нормы морали и веры, категории возвышенного, «величественный императив смысла» в призрачном мире – пропадают, уходят в прошлое, заменяются «плоской ритуальностью и оскверняющей имитацией».
И народа больше нет, – есть массы, освобожденные от каких либо высоких идеалов. В полную силу развернулась работа «по поглощению и уничтожению культуры, знания, власти, социального».
Тот кризис человеческого бытия, о котором писал еще Ясперс, достиг, по-видимому, своей высшей фазы. Бодрийар говорит о «тошноте», ощущаемой миром людей, о болезненном состоянии этого мира, который «размножается, гипертрофируется и никак не может разродиться».
Бодрийар уверен, что такое состояние не может длиться бесконечно. Что ждет нас дальше – вселенская катастрофа, конец света или в муках родится новый мир, будет построено новое социальное мироздание? Бодрийар оставляет этот вопрос без ответа и не спешит делать оптимистические прогнозы на будущее…