Глава І
История прижизненных изданий произведений Ф.К. Сологуба
Литературно-художественные издания 1896–1912 гг.
Первые отдельные издания его произведений «Рассказы и стихи» (типография Меркушева) «Стихи: Книга 1» (типография Морского министерства) и роман «Тяжелые сны» (типография Ландау) выходят в Санкт-Петербурге в 1896 году[1]. В это же время автор сотрудничает с журналом «Северным вестник», вокруг которого сгруппировались новые литературные течения, где публикуются некоторые его произведения, рассказы и роман «Тяжелые сны». В журнале также печатаются З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский, Д.К. Бальмонт. По воспоминаниям П.П. Перцова, именно там, в редакции «Северного Вестника», впервые оценили творчество Ф.К. Сологуба[2]. К 1898 году известность автора увеличивается настолько, что Ф.К. Сологуб у себя на квартире создает свой центр петербургской литературной жизни, где, по воспоминаниям одного из участников, каждое воскресенье происходили чтения.
Время наибольшей популярности произведений Ф.К. Сологуба с 1907 по 1914 год совпало с периодом расцвета символистской книжной культуры. Только что организовавшиеся издательства «Скорпион» (1900–1916), «Гриф» (1903–1914), «Шиповник» (1906—[1922])[3] объединял общий подход к книге как к предмету искусства. В каталоге «Грифа» на 1905 год так и говорилось, что издательство «является выразителем «Нового искусства» и через это современных течений мысли, известных в отдельности под названием «символизма», «декадентства», «эстетизма», «неоромантизма», «эстетического идеализма» и пр». Издательства издавали новейшую западноевропейскую литературу, книги современных русских писателей. Для оформления книг издательствами привлекались преимущественно художники «Мира искусства». Выпускали альманахи, отражавшие их литературно-художественную концепцию: «Северные цветы» (Скорпион), «Гриф» (Гриф), «Ссыльным и заключенным», «Италии», «Северные сборники», «Историко-революционный альманах» (Шиповник).
Результатом сотрудничества Ф.К. Сологуба с издательствами 1904–1908 года стало издание «Собрание стихов. Книга 3–4. 1897–1903» (М.: Скорпион, 1904), сборник рассказов «Жало смерти» (М.: Скорпион, 1904), «Книга сказок» (М.: Гриф, 1905), «Мелкий бес» (СПб.: Шиповник, 1907), «Пламенный круг» (М.: издание журнала «Золотое Руно», 1908), книга рассказов «Истлевающие личины» (М.: Гриф, 1908), «Книга очарований» (СПб.: Шиповник, 1909) и др.
В 1905 году в журнале «Вопросы жизни» был опубликован роман «Мелкий бес» (1905, № 6-11) без последних глав. Автор закончил работу над романом в 1902 году, но произведение долго не решались печатать. При поддержке редактора журнала А .Я. Волынского и благодаря Г.И. Чулкову, роман был издан в журнальном варианте.
До этого, по воспоминаниям современника П.П. Перцова, автор предложил его в журнал «Новый Путь», где сам П.П. Перцов был редактором: «Помню толстую кипу разграфленных ученических тетрадок в традиционной синей обложке, в которой Ф.К. Сологуб, в своем качестве учителя, писал это, столь не педагогическое, произведение. В его крупном, нитеобразном, отчетливом почерке было что-то детское… Хотя художественные качества романа были очевидны, но «Новый Путь» не имел возможности поместить его в виду тех особых общественных и цензурных условий, в которых находился этот журнал (подчиненный, кроме общей еще духовной цензуре). Уже один эротический элемент романа, в его первоначальном виде гораздо более откровенный, нежели в теперешней редакции, устранял эту возможность, – тем более, что дело происходило до 1905 года (…)»[4].
«Вопросы жизни» – ежемесячный литературно-общественный журнал. В 1905 году стал издаваться взамен «Нового пути», который также как и журнал «Мир искусства», пропагандировал новое искусство. Редакторами-издателями были Д.В. Философов и Н.О. Лосский. Ближайшее участие в редакции журнала принимали С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Д.Е. Жуковский. В одном номере с Ф.К. Сологубом печатались А.М. Ремизов (роман «Пруд»), В.С. Соловьев, С.Н. Сергеев-Ценский (повесть «Сад»), переводы В .Я. Брюсова. Кроме художественной литературы были опубликованы философские статьи Д.С. Мережковского, С.Н. Булгакова и других.
В журнале были напечатаны «Критические заметки» Г.И. Чулкова, его же рассказ «Маленький Раух», роман А.М. Ремизова «Пруд», издавались В .Я.
Брюсов, Р.В. Иванов-Разумник, Н.А. Бердяев, В.И. Иванов. С журналом сотрудничали А.А. Блок, А. Белый, А.П. Волжский, В.В. Розанов и др. Журнал рассматривался современниками как литературная группа с общей позицией. В нем В.Э. Мейерхольд писал про «литературное бюро» при театре-студии в Москве, которое должно было открыться в 1905 году, куда планировалось привлекать выдающихся поэтов новых литературных групп – «Весов» и «Вопросов жизни».
Кроме романа Ф.К. Сологуба «Мелкий бес» в журнале были опубликованы его стихи, стихотворный цикл в первом номере и стихотворение «Свободный ветер давно прошумел (…)» в седьмом. В девятом номере были опубликованы сказки, где от редакции в примечании было сказано, что «из четырех сказок Федора Сологуба, предположенных к напечатанию, две не могли появиться в этом номере по независимым от редакции обстоятельствам»[5]. Из примечания от редакции к стихотворению «Швея», опубликованном в девятом номере журнала, можно узнать, что тема стихотворения «Швея», по предупреждению автора, совпадает с темой стихотворения «Пчелки», «которое было написано самостоятельно одним из современных поэтов»[6]. В № 10–11 было опубликовано стихотворение «Восход солнца» в цикле «Стихи о свободе» вместе со стихами В.И. Иванова, В.Я. Брюсова и Г.И. Чулкова.
Двенадцатый номер журнала вышел с тем же репертуаром и с теми же авторами, но романа Ф.К. Сологуба в нем не было. Публикация романа оборвалась «из-за стесненного материального положения журнала, как известили автора». А.Л. Дымшиц, исследователь творчества Ф.К. Сологуба[7], приводит строки из письма издателя «Вопросов жизни» Д.Е. Жуковского к Ф.К. Сологубу, «содержащие мотивы прекращения публикации «Мелкого беса»»: «…Я не ответил на Ваше письмо, так как считал вопрос решенным в отрицательном смысле, т. е. что продолжение вашего романа печататься не будет. Стесненное положение журнала в финансовом отношении не допускает этого. Я не могу брать на себя обязательств, исполнить которых я не смогу…»[8]. В объединенном 10–11 номере было напечатано шесть глав, последняя двадцать третья. Всего в романе тридцать две главы, значит, должно было быть опубликовано еще 11 глав, но в 12 номере (последнем для издания журнала) уместилось бы всего 6. В 12 номере были опубликованы окончания других работ, С.Н. Булгакова «Религия человекобожества У.Л. Фейербаха» и А. Баул ера «Анатоль Франс».
По свидетельству П.П. Перцова, публикация романа в журнальном варианте прошла совершенно незамеченной, и признание роман получил только после первого отдельного издания его в 1907 году издательством «Шиповник»[9].
Известно, что после публикации «Мелкого беса» в журнале «Вопросы жизни» Ф.К. Сологуб обращался в «Скорпион» к С.А. Полякову в письме с просьбой взять на себя издание» (22 октября 1905) и к В .Я. Брюсову (3 апреля 1906), а также в издательство «Гриф» С.А. Соколову (8 марта 1906), Н.П. Рябушинскому (издателю «Золотого Руна»). Но получил от всех отказ. Главной причиной отказа назывался застой на книжном рынке и занятость. Однако А.Л. Дымшиц видел причину «издательского бойкота» в том, что роман не вписывался в рамки символистов, что он слишком реалистичен[10]. И только в 1907 году роман был опубликован издательством «Шиповник».
20 января 1907 года Ф.К. Сологуб получает от издательства «Шиповник», договорные условия за подписью С.Ю. Копельмана на издание «Мелкого беса»[11].
«Шиповник» – издательство, основанное в Петербурге З.И. Гржебиным и С.Ю. Копельманом в 1906 году, традиционно рассматривается как основной оппонент и конкурент издательского объединения «Знание». В книговедческих работах упоминается в связи с издательством З.И. Гржебина двадцатых годов[12]. Однако издательство заслуживает большего внимания со стороны исследователей, так как оно занималось пропагандой современной культуры и старалось издать лучшие образцы литературы, искусства, философии своего времени. Обширный каталог «Шиповника» на 1911 год показывает, что издательство, кроме беллетристической литературы современных отечественных и зарубежных писателей, а также книг для детей, выпускало критическую литературу, современную философию, публицистику. Имелся и социально-политический отдел. Организаторы издательства привлекали к сотрудничеству отечественных писателей и художников, многие из которых до этого участвовали в журналах «Жупел» и «Адская почта». Издательство выпустило в свет собрания сочинений Л. И. Андреева, Ф. К. Сологуба, Б. К. Зайцева, С. И. Сергеева-Ценского, А. Л. Ремизова, Г. И. Чулкова и Л. Шестова.
Литературно-художественные издания «Шиповника» на протяжении всей его деятельности выпускались в среднем тиражом от 1 000 до 6 000 экз. Цена за такую книгу варьировалась от 50 к. (в обложке), или от 75 к. (в переплете) до 2 руб.[13]. Продукция «Шиповника» продавалась в книжных магазинах и железнодорожных киосках по всей России. Отделения издательства были открыты в Москве и Вильне.
«Шиповник» издавал произведения писателей реалистического и модернистского направления: А.Т. Аверченко, Л.Н. Андреева, А.С. Вознесенского, С.М. Городецкого, О. Дымова, Б.К. Зайцева, А.М. Ремизова, А.С. Серафимовича, С.Н. Сергеева-Ценского, Н.А. Тэффи, А.Н. Толстого, С. Черного. В оформлении изданий участвовали художники И .Я. Билибин, М.В. Добужинский, Г.И. Нарбут, Б.М. Кустодиев, Е.Е. Лансере, К.А. Сомов и др. Общие подходы в оформлении книги, в том числе рисованные обложки с повторяющейся символикой (виноградная ветвь, горящая свеча, театральный занавес, театральные маски), позволили объединить художников и писателей разных направлений. Автор издательской марки М.В. Добужинский.
Петербургское издательство «Шиповник» образовалось позже «Скорпиона» и «Грифа» в 1906 году. Его владельцы, С.Ю. Копельман и З.И. Гржебин, выпускали книги по различным отраслям знания: политике, философии, искусству и литературе (сочинения современных писателей России и Запада). По широте репертуара оно превосходило другие издательства, пропагандирующие «Новое искусство».
Кроме художественной литературы издательство выпускало серию «Библиотека современной философии», книги социально-политической тематики (политические памфлеты) и пр. Сборник Ф.К. Сологуба «Политические сказочки» (1906) помещен в издательском каталоге «Шиповника» в раздел «политические памфлеты».
Роман «Мелкий бес» «Шиповником» был переиздан шесть раз (1907–1910), а последнее 6-ое издание (1910) вошло в 12-ти томное собрание сочинений писателя (1909–1912).
Несмотря на то что роман получил высокую оценку со стороны таких известных и популярных в это время критиков, как Е.В. Аничков, В. Боцяновский, П.С. Владимиров, З.Н. Гиппиус, А.Г. Горнфельд, А.Е.Измайлов, К.И. Чуковский, А.Н. Чеботаревская, Г.И. Чулков, Н.Ф. Чужак, он имел скандальный успех. Позже автор сам признал, что этим романом он навлек на себя ненависть и презрение. «Всякий считает себя вправе отождествлять меня лично с той частью Передонова, ходячее имя которой подлец. Нет такой критической статьи о М[елком] Б[есе], в которой не говорилось бы преимущественно об отрицательных сторонах романа. Этот роман, мало изученный критикой и мало читанный публикою, доставил мне только удовольствие слышать, что кроме него, я ничего нужного не сделал…»[14].
О том, как третировали автора, можно судить по обвинительному акту 1 февраля 1909 года[15], по которому Ф.К. Тетерникову (Сологубу) было предъявлено обвинение в сочинении и написании предназначенных к распространению романов «Мелкий бес» (появившемся в издании «Шиповника» в марте 1907 года в городе Санкт-Петербурге) и «Навьи Чары» (первая часть романа «Творимая Легенда», напечатанная в том же году в альманахе издательства «Шиповник» в 3 книге), «заключающих в себе противные нравственности и благопристойности соблазнительные описания». В качестве примеров приводились отрывки из «Мелкого беса», описывающих любовь Людмилы Рутиловой к гимназисту пятого класса Саше Пыльникову, «времяпрепровождения влюбленных» и то, что Людмила хочет видеть Сашу раздетым. Слова Людмилы, по мнению обвинительной стороны, объясняющие смысл этих наслаждений (С.323), рассматриваются как свидетельство культа противоестественных наклонностей в романе, в подтверждение чего также ссылаются на описание снов Людмилы (С. 182). Из «Навьих Чар» приводятся авторские слова, рисующие красоту Елисаветы, а также описание свидания Триродова и Алкиной. «Из цитированных выдержек обоих произведений Федора Сологуба усматривается, что названный писатель в своих печатных произведениях, предназначенных к распространению путем продажи, приводит подробные описания не только женского тела и половых сношений мужчины и женщины, но и эротических наслаждений, соединенных с влечением к так называемому садизму. Облекая все это в литературную форму, Сологуб придает всем этим описаниям соблазнительный, безнравственный, порнографический оттенок, чем способствует развращению нравов»[16]. Автору было предъявлено обвинение по двум статьям: 1001 ст. «Уложения о наказании уголовном и исправлении вследствие сего» и на основании 201 ст. «уст[ава] уголовного] Судопроизводства]», которое должно было быть рассмотрено в Санкт-Петербургском Окружном Суде с участием присяжных заседателей. Однако в 1910 году роман переиздается, что свидетельствует о том, что «Мелкий бес» не был запрещен к печати.
В это же время по разным причинам подверглись аресту другая книга Ф.К. Сологуба «Пламенный круг» (М.: Золотое Руно, 1908), книги К.Д. Бальмонта «Белые зарницы» (СПб.: изд. М.В.Пирожкова, 1908), «Злые чары» (М.: изд. ж. «Золотое Руно», 1906), «Стихотворения» (СПб.: Т-во «Знание», 1906), С.М. Городецкого «Кладбище страстей» (СПб.: Шиповник, 1909), М.П. Арцыбашева «Кровавое пятно» (СПб.: Изд. Скирмуна, 1906), «Санин» (СПб.: Жизнь, 1908), Л.Д. Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три уродца» и др[17].
К сожалению, осталась незамеченной важная для автора тема о недостатках школьной системы[18], которая была затронута в романе. Тема была актуальной и потому, что на рубеже веков решался вопрос о реорганизации школьной системы[19]. К 1903 году было предложено два проекта реформы средней школы. Первый проект. Четыре типа средней школы: а) классическая гимназия с двумя древними языками и восьмилетний курс; б) классическая гимназия с одним латинским языком и восьмилетним курсом; в) реальные училища по положению 1874 года и г) шестиклассные школы с упрощенным общеобразовательным курсом. Первые два типа давали право на поступление во все высшие учебные заведения. Воспитанники реальных училищ не должны были приниматься в университеты, а в специальные высшие учебные заведения допускались бы по конкурсному экзамену. Четвертый тип давал право на поступление на гражданскую службу и право производиться в чин без экзамена. Второй проект. Идея объединения средних школ всех типов в первом концентре, т. е. в низших четырех классах, и бифуркацию – в старших трех классах, т. к. школа предполагается семиклассная. В школе этого типа в классического отделения предполагался обязательным лишь латинский язык, греческий станет факультативным, а в реальном вводится усиленное преподавание математики. Для абитуриентов реального отделения должны были быть доступны некоторые факультеты университета, а другие – по выдержании дополнительного испытания по латинскому языку. В результате был принят первый проект.
Люди несостоятельные и малограмотные не всегда имели возможность дать детям образование. Из судебной хроники начала века описан случай, когда неимущие родители обвинили своего сына в воровстве, для того, чтобы его отправили в детскую исправительную колонию, где их ребенок мог бы получить бесплатное образование. Но судебное разбирательство затянулось, а мальчику исполнилось 16 лет, и вместо детской колонии ему уже грозила тюрьма. Узнав об этом, родители покаялись в обмане, но мальчику грозил срок на три года. О нищете в училищах писал и Ф.К. Сологуб. Как учителя брали по конкурсу подготовленных детей, чтобы легче было заниматься и отчитаться перед начальством. А несостоятельные и малограмотные родители, «как две крысы во сне городничего», писал Ф.К. Сологуб: «пришли, понюхали и ушли ни с чем»[20].
При школе рубежа веков создавался попечительский совет. Избирались они учебным начальством на три года из местных почетных обывателей, делающих взносы в пользу школы. «Пользуются правом носить мундир (нельзя же без мундира), получают чины, если по происхождению имеют право поступить на государственную службу; чины им даются довольно высокие, – в гимназиях и реальных училищах до действительного статского советника. Состоят действительными членами педагогических советов, и на заседаниях этих советов занимали первое место, но не председательствуют. Могут посещать уроки»[21]. Ф.К. Сологуб находил почетное попечительство готовым институтом, который при малой поправке мог бы принести большую пользу. «Стоит изменить только способ избрания, а, именно: образовывать каждые 3 года избирательное собрание из родителей учащихся для выбора почетного попечителя или смотрителя. Взнос почетного попечителя следует отменить»[22]. По мнению автора, взнос попечителя всего лишь малая часть школьного бюджета, большую часть вносят родители за учебу, чем казна.
Автор готов был полюбить японцев (после победы в войне) за их любовь к детям, за их веру в своих детей, в отличие от «унылого взгляда» на наших школьников как на «продувной народ», за то, что у них вместо графы «Поведение» стоит «Наклонности». Сравнивая же нашу систему с американской, писал, что есть школа (здание) и учитель, учебные пособия и книги, известен порядок. Дети учатся сами. Но учитель рядом, если нужна помощь.
Расписания нет, как и форменной одежды. Оценки не ставятся. Поведением не озабочены, так как «в культурном обществе много сдерживающих элементов». Западную школу Ф.К. Сологуб называет милой, доброй и внимательной бабушкой. В России школа – Баба-Яга.
Ошибкой школьного воспитания Ф.К. Сологуб называл «подравнивание школьников под шаблон». Так, припоминает автор, Зельманову, который учился вместе с Чеховым, учителя пророчили блестящее будущее за примерное поведение и отличные оценки. Но время показало, что они ошиблись, и что нужны школы, где таланты найдут свое признание. В существующей же школе к ученикам применяются шаблоны, а что «вылезает из шаблона, обрезают как лишнее». Ф.К. Сологуб ратовал о защите детей от наказания их розгами. Отношение учителей к мальчикам автор сравнивал с собачкой Рикэ в рассказе А. Франса: «учитель думает, что мальчик – собачка». Лицемерным действием называл записи в школьных дневниках, так как в простых семьях из-за этого били детей. Считал, что воспитание – дело родителей. Школа должна учить.
Основой всех бед школьного воспитания писатель видел в бюрократическом отношении учителей к ученикам как начальникам к подчиненным. Описывает случай суда над мальчиком, который оскорбил учителя. Ф.К. Сологуб призывал попроще быть с детьми, и возмущался, как взрослый человек мог обидеться на ребенка, что его за это приговорили к 3 месяцем в тюрьме, но в Тифлисе заменили на две недели ареста.
Согласно статистике за 1906 год (Статистические данные покушения на самоубийства и несчастные случаи среди учащихся учебных заведений Министерства народного просвещения. – Пг., 1906) чаще всего самоубийства и покушения случались, как ни странно, в полной семье, с проживанием у родителей. Наибольшее число самоубийств и несчастных случаев происходило в возрасте 13, 16 и 18 лет. По способам совершения встречаются случаи: огнестрельное оружие, холодное оружие, отравление, среди самоубийств- повешение. Называются причины самоубийств: помешательство, утомление жизнью, школьные и домашние огорчения или материальные затраты родителей вследствие неуспешного обучения, жестокое обращение, потеря близких, семейные неприятности. Среди покушений называются: помешательство, столкновение с преподавательским составом, политические причины. Самый ранний случай суицида: мальчик (примерно 13 лет), доведенный жестоким обращением, повесился во дворе.
В заметке «Просвещенные заботы» (Новости, 1905, № 83) автор негодует по поводу решения Министерства просвещения организовать для учащихся религиозно-нравственные собеседования, как меру пресечения большого количества самоубийств среди учеников средних учебных заведений. Ф.К. Сологуб просил чиновников не увеличивать страдания, так как «душе, которая в торжественном ужасе последнего своего земного мучения готовится предстать перед лицом праведного судьи, омерзительны ваши религиозно-нравственные беседы»[23].
В это же время решался вопрос о передаче народных школ и церковно-приходских школ духовному ведомству Но на практике в большинстве случаев, как писал современник Ф.К. Сологуба, «священник от себя поручал преподавание учителю той же школы». Содержание получал священник, а в школе занимался учитель, который еще должен был в определенное время с классным журналом являться к батюшке на квартиру, чтобы сказать, что им пройдено, чтобы батюшка мог это записать и расписаться в журнале. Прав был Ф.К. Сологуб, когда говорил: «действительность фантастичнее выдумки». Тем же современником, который на практике был знаком с состоянием в народных и церковно-приходских школах, приводится случай, когда школа находилась в полном ведомстве священника. Батюшка, за неимением возможности вести учебные дела, из 200 рублей жалования нанимал на 25 рублей учителя на зиму, а за 30–35 рублей на круглый год, но учитель, в свободное от учительства время: весна, лето, часть осени, должен был присматривать за скотом священника и служить по кучерской части[24].
В периодике тех лет много писалось о нищенском существовании учителей, особенно сельских. Ф.К. Сологуб называл две причины того, что учитель, которому мало платят денег, всегда будет хуже: из-за того, что мало платят, приходится брать уроки на стороне, хороший учитель предпочтет более дорогую работу. Зарплата учителям городского училища в год им же называлась в сумму 720 рублей, но за это учитель должен был преподавать 10 предметов. В учительских институтах (трехлетний курс) в основном преподавались специальные предметы: педагогика и методика отдельных предметов. «Фокусом дешевизны» называет Ф.К. Сологуб универсальность учителей. Талантливый учитель, по его суждению, может быть только во главе собственной школы, так как казна не может делать рискованных опытов. Учитель гимназии – чиновник, и почти каждый его шаг регламентирован. Поэтому и учиться детям «изнурительно скучно».
Полицейская школа существует только в полицейском государстве, когда гимнастику преподает унтер-офицер, и он же на переменах надзирает за порядком. В таких школах практикуются доносы и обыски. В рассказе Ф.К. Сологуба «Обыск» мальчика обыскивают по ложному обвинению в краже, и тот радуется, не смотря на полученное унижение, что не опозорился перед взрослыми, и переодел рваную рубашку на новую. «Опытом, полезным для жизни» назвал Ф.К. Сологуб унижение, полученное мальчиком. Рассказ можно назвать автобиографичным, так как самим Ф.К. Сологубом[25] описываются случаи краж, в том числе из гардеробной в школе, где писатель учился. Естественно, что он не оставил без внимания случай, прочитанный из газет, когда один из учебных начальников собственноручно обшаривал одежду и постели испуганных мальчуганов. «Был суров, грозен и величав». Наказания не действуют, так как мальчики продолжают делать то, что им запрещено делать в школе: курят, читают Писарева[26], не соблюдают школьные порядки, так как считают их притеснительными и глупыми. Из циркуляра министра народного просвещения за 1903 год были описаны случаи упадка дисциплины: «грубые и дерзкие выходки со стороны учащихся по поводу получаемых отметок, замечаний или внушений преподавателей; случаи прямого нападения учащегося на лиц педагогического персонала и нанесение им оскорбления действием; среди учеников старшего возраста ведутся противоправительственная пропаганда»[27].
«Робкая, неупорядочная, отсталая, слабая школа, – вот, что такое школа полицейская»[28]. Робкие людишки могут воспитать только робких питомцев. О причинах нервности молодого поколения в 1904 году писалось: «Молодое поколение вступает в жизнь уже с ослабленной силой противодействия, с расстроенной системой, с изъянами воли, с надломленной энергией. Школа наносит вред своей внешней обстановкой и самой постановкой учебного дела»[29].
Идеал школы писателю мыслился как «дом за городом, построенный «последними словами науки», раскинувшийся среди небольшой усадьбы, где есть и сад, и площадка для игр, и речка (…) летом – школьная дача»[30]. Предлагал ввести технику и гимнастику в школьную программу. Выступал против формы. Рассматривал форму как прием надзора, что бляха гнетет фантазию. Вредным для здоровья и воспитания считал то, что дети постоянно должны были носить мундиры и казенный билет. В 1905 году появилась заметка Ф.К. Сологуба «Одежды и надежды» (Новости, 1905, № 129, 25 мая), где он удивлялся, что школьникам запретили носить форменную одежду летом из-за страха, что черная сотня будет бить учащихся.
Маленькими чиновниками называл Ф.К. Сологуб мальчиков, «наряженных в маскарадные костюмы». Считал, что одежда должна быть простой и легкой. «Широкий ворот, открытая шея, – что-нибудь вроде матроски. Короткие панталоны, не длиннее, как только до колена, – у мальчиков колени, все равно, всегда потерты, легкие башмаки, для тех редких случаев, когда понадобится обувь»[31]. Ф.К. Сологуб призывал родителей быть благоразумными и разрешить бегать детям босиком, ибо «каждое прикосновение солнечного луча к голой детской коже есть поцелуй нежный и животворящий»[32].
Передоновщине писатель противопоставил вымышленный идеал школы, который воплотил в «Творимой легенде». Триродовская школа представляла собой образовательное хозяйство, колонию[33]. Учительницы (светло-опечаленная Надежда и смуглая, черноволосая, горящая восторгом Мария), сладостное очарование и горестные разочарования, блаженный мир, созданный Триродовым противопоставлялся миру обыденному: чиновников, берущих взятки, инспектора народных училищ (учебное дело знавшему плохо, живущим слухами и сплетнями), а также Ардальона Борисовича Передонова (героя из романа «Мелкий бес», который стал антиподом Триродова). Учитель не только лицо, обучающее чему-либо, но пророк, который учит высокому. В «Творимой легенде» Триродов построил не столько ваятель жизни, сколько служитель. Он пришел в мир, построенный задолго до него, но благодаря нему, все узнали про другую жизнь, а избранные познали ее. Бюрократический аппарат стал враждебной Триродову силой, как и для самого автора «Творимой легенды», противоборствовавшему бездушному обыденному чиновническому миру. Но эта тема в романе «Мелкий бес» читателем, в том числе и критиком, так и не была прочитана.
В 1906 году выходит сборник стихов «Родине: Книга 5» (СПб.: [тип. Шахт и К°, 1906]). В 1907 году в Санкт-Петербурге вышел сборник стихов «Змий», в Москве мистерия «Литургия мне», изданные на средства автора. В 1908 году вышла «Книга разлук» (Шиповник) с посвящением к сестре Ф.К. Сологуба, Ольге Кузьминишне Тетерниковой[34]. Сборник рассказов отпечатан в типографии «Печатное искусство». В него вошла повесть «Они были дети», которую автор переделал в предысторию к роману «Слаще яда», опубликованного в 1912 году в журнале «Новая Жизнь» (Кн.4-11) и вошедшего в двадцатитомное собрание сочинений (Сирин, Т. 15–16)[35]. Рассказы из сборника «В толпе», «Смерть по объявлению» вошли в седьмой том собрания сочинений (Шиповник, 1910), «Голодный блеск» в одиннадцатый том (Шиповник, 1911). В том же году был переиздан роман «Тяжелые сны» (3-е изд., Шиповник), перед публикацией просмотренный автором и сличенный с рукописями. По свидетельству автора, роман вышел со значительными изменениями, исправляющими, сделанные по разным соображениям в первых изданиях, искажения текста.
В 1909 году в Петербурге вышли издания «Книга очарований: Новеллы и легенды» (Шиповник) и отдельная публикация прозаического произведения «В толпе» (Освобождение). Рассказ «В толпе» подготовлен книгоиздательством «Освобождение» в составе серии «Современной русской литературы». В книгоиздательском объявлении говорилось, что книжки выходили в выпусках для широких кругов, главным образом для рабочих и крестьян, из-за этого с заниженной ценой – 10 коп. Книжки обещались быть изящно изданы, с приложением к некоторым из них портретов авторов. Для серии отбирались лучшие беллетристы: Ф.К. Сологуб, Б.Зайцев, А.И. Куприн, А. Каменский, А. Вербитская, Евг. Чириков, Л. Андреев. Для рассказа Ф.К. Сологуба «В толпе» выбрана рисованная обложка работы Г.И. Нарбута. На титульном листе внизу расположена издательская марка (рисунок Г.И. Нарбута).
С 1909 по 1912 года издательством «Шиповник»» издается первое собрание сочинений Ф.К. Сологуба в двенадцати томах. Из прозаических произведений туда вошли: роман «Тяжелые сны» (1911, 4-е изд., Т.2), рассказы (1909–1912, Т. 3–4, 7, 11, 12), роман «Мелкий бес» (1910, 6-е изд., Т.6). Стихотворные произведения были опубликованы в первом, пятом, девятом томах. Драматические произведения вошли в восьмой том собрания сочинений. В десятом томе Ф.К. Сологуб объединил такие литературно-художественные произведения, как сказочки, имевших публицистическую направленность, и статьи.
В 1910 году выходит отдельным изданием рассказ «Алчущий и жаждущий» (М.: жури. «Жизнь и люди», 1910). В следующем году опубликованы рассказы «Маленький человек; К звездам; Снегурочка» и «Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика» (М.: «Польза» В. Антик и К°, [1911]), а в следующем 1912 году рассказы «Опечаленная невеста; Смерть по объявлению; В плену» (М.: «Польза» B. Антик и К°, [1912]) все в серии «Универсальная библиотека». В 1913–1916 годах эти издания будут переизданы: второе издание рассказов «Маленький человек; К звездам; Снегурочка» (М.: «Польза» В. Антик и К°, 1913) и в следующем году второе издание рассказов «Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика» (М.: «Польза» В. Антик и К°, [1914]) также в серии «Универсальная библиотека»; третье издание рассказов «Маленький человек. К звездам. Снегурочка» (М., 1916).
Известно, что в 1914 году Ф.К. Сологуб уходит из издательства «Шиповник» из-за того, что у него не сложились отношения с одним из издателей «Шиповника», С.Ю. Копельманом. В письме Л.Н. Андрееву 1914 года C. Ю. Копельман рассказывает о ссоре с Ф.К. Сологубом из-за того, что он отказался брать рассказ писателя в альманах «Шиповника». В письме издатель дает нелестную характеристику и всему творчеству Ф.К. Сологуба. Однако в 20-х годах сотрудничество Ф.К. Сологуба с «Шиповником» было продолжено – в 1922 году на страницах уже московского альманаха «Шиповник» были опубликованы его новые стихи. Сложные отношения в «Шиповнике» были и между издателями. В 1914 году состоялся третейский суд между З.И. Гржебиным и Е.Ю. и С.Ю. Копельманами. Еще в начале деятельности издательства З.И. Гржебин в письме, написанном в «Крестах», жаловался Л.Н. Андрееву на сложности, возникшие с организацией дела, но более – на «скрытую жизнь» «Шиповника». В письме из Териоки к И.А. Бунину З.И. Гржебин сетовал на С.Ю. Копельмана, который перестал писать ему в тюрьму и отвечать на неотложные вопросы. В 1914 году уже С.Ю. Копельман сообщал Л.Н. Андрееву о том, что с первых дней их «товарищества» интересы «Шиповника» приносились в жертву личным интересам З.И. Гржебина, что суд ничего не решит, лишь даст вылить накопившуюся горечь, что и после него деятельность З.И. Гржебина будет сводиться к роли «почетного консультанта», как до этого происходило в течение трех лет.
Первые критические отклики на опубликованные произведения Ф.К. Сологуба известны с 1895 года, связаны они с публикациями в «Северном Вестнике» рассказа «Тени» и романа «Тяжевые сны». Сразу после выхода первых изданий произведений Ф.К. Сологуба появляются рецензии на роман «Тяжелые сны» и сборник стихов, появляются небольшие литературоведческие заметки о творчестве автора. В Энциклопедическом словаре издательства Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона публикуется статья С.А. Венгерова о Ф.К. Сологубе (Т.60. – СПб., 1900. – С. 804)[36].
Многие критики отмечали однообразную манеру рассказов автора, о неумении его стоять вне своих стихов, о тютчевском хаосе и теме о вечной литургии Любви и Смерти. Сологубовский хаос был для А.Блока «животным в клетке» – человеческой пошлостью, и образом рока – «химер», воплощенных в жизнь и «вырастающих у нас за плечами» для А.Бел ого: «Сологуб превращает действительность в призрак, и неведомое врывается в нашу жизнь тучами страшных химер»[37].
А. Белый называл Ф.К. Сологуба чисто русским писателем, что в его творчестве отразилось и очарование безысходных просторов земли русской, и вечный сон обывателя глухой русской провинции, что есть «что-то буддийское» в русской природе, в которой «сумел разглядеть Сологуб строгость буддизма, а в сонном обывателе – изображение застывшего болванчика Будды»[38].
Н. Абрамович, сравнивал его с итальянскими художниками примитивистами и отмечал, что Ф.К. Сологубу «для острого ощущения природы достаточно было хилой травки, выросшей у деревянного забора глухой улицы»[39].
О почти полном отсутствии пейзажа в чистом виде, писал Треплев: «Редко природа утешает человека, радует его, большей частью «томит», насылает «полуденные страхи», смущает «серыми, пыльными вихрями» и ширяющими над землею неслышными прозрачными тенями»[40].
В статье «Рассказы тайновидца» В. Иванов пишет о «мифологическом миросозерцании» автора[41]. Сологубовские рассказы о детях (сборник «Жало смерти») для Вячеслава Иванова: «мистерия детства – его святости и его грехопадении»[42]. В этом же, наверное, и заключается главная, по мнению А. Чеботаревской, идея творчества Ф.К. Сологуба: «о совмещении двух несовместимых начал: одного отвергающего, другого утверждающего, – нарушающего и созидающего. Есть и противоположная точка зрения на этот сборник: «(…) для чего автор из своих рассказов делает какое-то детское кладбище, где хоронит несуществующих в действительности детей-само-убийц»[43]. Один критик посчитал сборник «Жало Смерти» поучительным для родителей, настолько точно автор рассказов передал детскую психологию мировосприятия.
Некоторые критики обвиняли Ф.К. Сологуба в вульгарности, критиковали стиль и язык автора. Чаще всего Ф.К. Сологуба обвиняли в болезненном мировосприятии, слишком много больного было в его произведениях: «дети, сны и даже долины»[44], возможно, поэтому так часто проводили параллель между автором и его персонажами. Н.Я. Абрамович писал о совпадении замыслов в новелле «Милый паж» Ф.К. Сологуба и балладе «Раб» В. Брюсова, сравнивая их с произведениями маркиза де Сада. Он же проводил параллель произведений Ф.К. Сологуба и картин Гойи [45]. Ф.К. Сологуба называли поклонником дьявола и «ужасным певцом смерти и соблазна» [46]. Однако, как заметил А. Долинин, в своих произведениях Ф.К. Сологуб обращался и к христианской религии, в этом, как считал критик, и заключается двойственность его творчества[47].
В 1909 году выходит библиографический указатель Ан. Чеботаревской «Библиография сочинений Ф.К. Сологуба Хронологические перечни напечатанного с 28 января 1884 г. до 1 июля 1909 г.» (СПб., 1909. – Ч. 1.-31 с.). В 1915 году – труд С.А. Венгерова «Русская литература XX века (1890–1910)», во втором томе содержащий раздел «Литература о Сологубе». Благодаря этим изданиям, можно получить целостное представление о творчестве Ф.К. Сологуба за указанный промежуток времени.
Драматические произведения в разных типах изданий
Пьесы Ф.К. Сологуба пользовались успехом и вошли в репертуар столичных и провинциальных театров дореволюционной России[48]. Они были поставлены известными режиссерами: «Победа смерти», «Заложники жизни» – В.Э. Мейерхольдом, «Ванька-ключник и паж Жеан», «Ночные пляски»[49] – Н.Н. Евреиновым. Для заучивания актерами ролей при постановке спектаклей были выпущены специальные издания (комплекты ролей): «Ванька-ключник и паж Жеан» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1909])[50], сценическое переложение романа «Мелкий бес» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1909]), «Война и мир: Картины из романа Л.Н. Толстого, избранные и приспособленные для сцены Федором Сологубом» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1912]), «Любовь над безднами» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1914]), «Проводы» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1914]), «Камень, брошенный в воду. (Семья Воронцовых)» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1915]).
Конец ознакомительного фрагмента.