Глава 7
Машина выехала на освещенную улицу. Притормозила в сотне метров от ресторана. У освещенного подъезда стоял швейцар в форменном пальто с золотыми погонами. На голове фуражка с красным верхом. Швейцар скучал, потому что посетителей не видно.
Распахнулась правая передняя дверца, щелкнул замок пристяжного ремня. Женщину, сидевшую впереди, вытолкнули из салона на мостовую. Завизжали тормоза машины, идущей сзади. Это водитель вовремя заметил женщину на мостовой. Сотник, обернувшись назад, кивнул молодому человеку. Тот, ухватив Джейн за шею свой железной лапой, стал толкать голову вниз. Ясно: бандиты хотят, чтобы она наклонилась, не увидела дороги.
Через четверть часа машина остановилась в темном дворе. Двор был пустым, одинокий фонарь освещал высокое дерево и баки с отбросами, над которыми висела неестественно большая желтая луна. Это все, что успела увидеть Джейн. Через несколько мгновений она оказалась на заднем сидении другой машины. Все тот же молодой парень с татуировкой на запястье освободил ее от наручников, поднял кверху рукав куртки. Мужчина в сером плаще, пересевший назад, вытащил шприц, наполненной какой-то жидкостью и сказал:
– Не дергайся, дура. Я же иглу сломаю. И все придется начинать сначала.
Джейн почувствовала болезненный укол. Через минуту она прекратила сопротивляться. Мышцы наполнило приятное расслабляющее тепло. Непроглядная темнота вечера окружила Джейн со всех сторон, пленница провалилась в этот мрак и потерялась в нем.
Продавщица очнулась. Она увидела смятую коробку из-под торта «Витязь». Сам торт, упав с прилавка по пол, развалился на куски, испачкав волосы и лицо продавщицы. Ира машинально облизала губы и подумала, что крем невкусный. А вишни из торта не пропитывают коньяком, как написали на коробке. Это обычные вишенки из консервированного компота.
Ира попыталась приподняться, оттолкнувшись от пола ладонями, но почему-то не смогла встать. Она подумала, что совсем не чувствует ног, во всем теле слабость, голова кружится. Только теперь она увидела лицо лейтенанта Никиты Сомова, перепачканное вишневым джемом. Лейтенант, широко раскрыв глаза, смотрел куда-то в потолок, будто увидел там что-то интересное. У стены лежала слетевшая с головы фуражка. Ира с запозданием поняла, что вишневый джем – это кровь Сомова.
Где-то поблизости слышались человеческие голоса. Сквозь распахнутую дверь сюда влетали порывы холодного ветра. Наверное возле кондитерской стали собираться праздные зеваки. Они топчутся снаружи, но войти в помещение боятся.
Ира слышала сирены полицейских машин. Звук становился все ближе. Ира выставила вперед руки. И стала смотреть на ладони, покрытые чем-то липким, то ли вареньем, то ли кремом. С усилием она перевернулась с живота на бок. И почувствовала острую боль в области груди и живота. В голове зашумело, почему-то не стало хватать воздуха для дыхания. Ира закрыла глаза от страха, она почувствовала, что захлебывается горячей кровью, вдруг хлынувшей изо рта.
Сообщение о перестрелке и похищении человека поступило в Главное управление внутренних дел Москвы в начале девятого. Дежурная группа в составе майора полиции Юрия Девяткина, эксперта криминалиста, четырех оперативников в штатском и кинолога со служебно-розыскной собакой прибыла на место ровно в восемь сорок.
К этому времени на месте находились офицеры из межрайонного управления внутренних дел и местного отделения полиции. Вскоре приехал следователь московской прокуратуры. Народу в кондитерскую набилось столько, что трудно было протолкнуться к прилавку. Поэтому Девяткин решил провести опрос свидетелей в соседнем магазине «Мастерица». На счастье полицейская машина, совершавшая патрулирование района, прибыла спустя пару минут после того, как смолкли выстрелы. Поэтому свидетели не успели разбежаться кто куда.
Девяткин устроился в тесном кабинете хозяина магазина. Здесь едва хватало места для крошечного стола, двух стульев и огромного несгораемого сейфа. Девяткин причесался перед зеркалом, поправил галстук и остался доволен собой. В новом костюме он выглядит представительно. На сердце было спокойно. В эту минуту казалось, что раскрутить это дело будет так же просто, как расколоть орех. Девяткин вызвал продавщицу магазина «Мастерица» Петрову, чей жених, лейтенант полиции Сомов, двадцати семи лет от роду, погиб в перестрелке с бандитами. Усадил женщину на мягкий стул, Девяткин включил настольную лампу и вытащил из портфеля бланк допроса свидетеля.
Тут выяснилось, что Петрова не может говорить, из ее груди вырывались стоны и рыдания. Девяткин успокаивал женщину четверть часа, но выжал из нее только те сведения, которые известны со слов местных полицейских. В магазин «Мастерица» примчалась продавщица из кондитерской «Мечта», попросила Сомова пройти с ней. Якобы, на посетительницу, иностранку по имени Джейн Майси, хотят пытаются напасть бандиты. Сомов молча встал и пошел, на ходу расстегнув кобуру пистолета. Через несколько секунд раздались выстрелы.
– Идите, девушка, – сказал Девяткин продавщице. – И постарайтесь успокоиться. Хотя… Какое уж тут спокойствие.
Он вызвал оперативника Сашу Лебедева, огромного мордастого парня, который брал все призы не ведомственных соревнованиях по классической борьбе. Пару дней назад Лебедев вернулся с очередных спортивных сборов, поэтому на его физиономии красовалась пара живописных синяков, левый глаз заплыл и закрылся. А на шее появились синеватые отметины, будто старшего лейтенанта долго, но безуспешно душили бельевой веревкой.
– Отведешь свидетеля к машине «скорой», – Девяткин кивнул на продавщицу. – Пусть ей сделают инъекцию успокоительного.
Продавщица подняла взгляд на Лебедева, вгляделась в его лицо. И заплакала еще горше, еще безутешней.
За женщиной в кабинете появился невысокий плотный мужчина лет пятидесяти с гаком. Звали его Константин Зобов. В свое время он служил в полиции. Работал с трудными подростками, пока кто-то из парней не ткнул своего наставника ножом в живот. По карьерной лестнице Зобов далеко не продвинулся.
– Ни черта я не видел, – сказал он. – В моей «Волге» зажигание барахлит. Я остановил машину, вышел и купил сигает. Снова сел в машину, а двигатель не заводится. Случайно глянул на тротуар, а там мужики какую-то бабу тащат. Я подумал, она пьяная. И больше в ту сторону не смотрел.
Девяткин, разочарованный результатом допроса, отпустил Зобова. В кабинете появилась миловидная женщина лет сорока по имени Инга Костина. Гражданка второй день ездит общественным транспортом, потому что ее машина в ремонте. Она ждала автобуса на остановке, когда на улице появились какие-то люди. Костина решила, что это местные пьянчужки выясняют отношения. И отвернулась, потому что такие сцены вызывает в ее душе отвращение и брезгливость. Только потом узнала, что похитили женщину.
Девяткин заполнил протокол и попросил Костину расписаться.
– Вы только учтите: мой муж – депутат Государственной думы от правящей партии, – сказала Костина. – Если вы надумаете присылать мне повестки на допросы или таскать по кабинетам… Тем хуже для вас. Вы в каком звании?
– Майор.
– Если станете вести себя… Ну, вы знаете как: неэтично, вызывающе. То быстро превратитесь в капитана. А то и в лейтенанта. Будете регулировать движение, махать палкой на улице. Поняли меня?
– Понял, спасибо что предупредили, – кивнул Девяткин. – Но пока я не разжалован в лейтенанты и не стою на перекрестке, вот вам повестка. На понедельник, на девять утра. Адрес МУРа. знают все: Петровка, дом тридцать восемь. Всех вам благ. И большой привет мужу. Не вздумайте опоздать, иначе оформлю принудительный привод. Вас доставят на допрос в наручниках.
– Вы об этом пожалеете.
Сверкнув глазами, женщина поднялась и выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.
Последним свидетелем оказался преподаватель истории одного из московских институтов Павел Моисеевич Шумский. Он тоже почти ничего не видел, выстрелов не слышал.
– У меня хорошая зрительная память, – сказал профессор. – Но тут я стоял слишком далеко от этой кондитерской. Да, женщину я разглядел. Темная кожаная куртка, на шее красный шарфик. Я еще подумал: такая на вид приличная дама. И напилась, как сапожник. А вот на мужчин как-то не обратил внимания. И на машину, на которой они уехали, не посмотрел. Кстати, не могли бы вы погасить свою сигарету? Не выношу табака.
Девяткин огорчился до глубины души, когда сообщили, что все следы, которые могли оставить преступники в магазине, затоптали любопытные граждане и сами полицейские. Розыскная собака довела проводника только до кромки тротуара, подняла морду и завыла на темное небо. Для эксперта работы нет: потому что отсутствует хоть какой-то материал для анализа.
Вскоре в кабинет ввалился старший лейтенант Лебедев и сообщил, что бандиты выбросили Джейн Майси из машины и скрылись. Все произошло полчаса назад у ресторана «Светоч». Администрация заведения вызвала «скорую», пострадавшую доставили в больницу с диагнозом сотрясение мозга, перелом правого предплечья и множественными гематомами. Врач сказал, что пару дней ее продержат в палате интенсивной терапии, затем переведут в общую палату.
– Это наша подопечная? – спросил Девяткин. – Не другая женщина?
– Наша, – кивнул старлей. – Тут двух мнений быть не может. Бумажник при ней. В нем документы, права. И описание внешности и одежды полностью совпадает.
– Что еще говорят врачи?
– Что ее жизни ничего не угрожает. Если не считать…
– Чего еще не считать?
– Ну, в крови значительный процент алкоголя. Выходит, ее похитили чтобы… Даже не знаю. Вином напоить.
– Возможно, у нее банкет был на службе, – покачал головой Девяткин. – Или застолье в ресторане. Мы должны обеспечить охрану американки в больнице, а не острить тупым концом. Надо, чтобы наши парни в штатском посменно днем и ночью дежурили у палаты.
– И все-таки: зачем похитили Майси? – упорствовал Лебедев. – Ее машина цела. Деньги и кредитные карточки в бумажнике.
– Ты не первый год работаешь в МУРе. И должен знать, что бандиты совершают ошибки. Скорее всего, так вышло и на этот раз. Они прихватили женщину, а тут началась стрельба. Все решалось в доли секунды. Американку сунули в машину, там проверили ее документы. Убедились, что это не тот человек. И вытолкали ее из салона. К тебе несколько поручений. Хорошенько разузнай, что за личность наша свидетельница Инга Костина. Что она делала в этом районе в такое время. И в такую погоду. Ясно: у нее было срочное дело. Какое?
– Еще что-нибудь?
– Шумский врет – это ясно. Он наверняка запомнил лица похитителей. Узнай, о нем все, что сможешь. Он профессор каких-то умных наук и весь из себя такой заслуженный. Но пятна бывают даже на солнце. А уж про Шумского и говорить не стоит. Усек, что мне надо? Кстати, что слышно насчет машины похитителей?
– В районе улицы Машиностроения, во дворе одного из домов горит «вольво». Кажется, наш и есть.
Девяткин хмыкнул и прикурил новую сигарету. Надо же, та самая Джейн Майси, с которой он свел знакомство около года назад, снова появилась. В ту пору она влипла в неприятную историю, но до похищения тогда дело не дошло. Майси поклялась больше не приезжать в Россию, потому что ей здесь, мягко говоря, не очень везет.
Он сложил в портфель бумаги и решил, что лучший способ раскрыть преступление: подождать немного. Джейн должна подробно описать внешность преступников, она наверняка видела какие-то характерные приметы: татуировки, родинки, слышала их разговоры.