ГЛАВА 6
Возле железных воротец, у входа, рядом с девочками, призванными хватать за руки наглых воров, сидел питбуль, настоящий красавец, причем хитрец устроился не на полу, а на небольшой скамеечке. Пес был страшно похож на Банди, я перевела глаза на дверь и увидела большое объявление, набранное на компьютере: «Внимание! Магазин охраняют специально обученные собаки. Нормальным посетителям они машут хвостом и улыбаются, а воров мигом задерживают». Удивившись до крайности, я опять посмотрела на гордо сидящую собаку и в ту же минуту поняла, что это… Банди.
– Мальчик мой! Как ты сюда попал?
Бандюша заскулил и забил длинным, тонким хвостом, но со скамеечки не слез и не бросился опрометью к хозяйке. Всем своим видом пит показывал: извини, дорогая, я на службе.
– Откуда он взялся, девочки?
– Ой, Дарья Ивановна, – затарахтела вынырнувшая из-за стеллажей Света, – дочка ваша приехала, вместе с братом и собаками. Такой красавец!
– Кто? – совсем растерялась я. – Банди?
– Нет, – засмущалась Света, – сын ваш! Один рост чего стоит.
Потом она секунду помолчала и спросила:
– Он женат?
– Да, – разозлилась я, – давно и прочно, более того, имеет двоих детей.
– А я чего? Я ничего! – забубнила Света. – Просто полюбопытствовала! У меня парень есть. Вот Лилька, та да, она у нас одинокая, так прямо с ног сбилась, бросилась их в буфетной чаем поить.
Разозлившись и не понимая, отчего милые родственнички вместе с животными обрушились на мою голову, я пошла их искать и нашла в своем кабинете. Впрочем, кроме Кеши и Мани, там была еще Аллочка и несколько продавщиц.
– Что тут происходит? – грозно спросила я.
– Ой, Дашенька, – подпрыгнула Алла, – смотри, какой миленький, какой сладенький.
Я посмотрела на Хуча, мирно сопящего у нее на руках. Глаза мопса блаженно щурились, а вся мордочка была обсыпана крошками. Похоже, Хучика на славу угостили печеньем.
– А мне больше эта нравится, – проворковала Лиля, прижимая к себе Жюли, – такая прикольная, лохматенькая, ну чисто плюшевая игрушка.
– Нет, – пробормотала вбежавшая за мной Света, – кошки лучше всех, дайте вон ту белую, в отдел стащу. Помещу на подоконнике, где книги про животных, живая реклама!
– Жюли лучше, – улыбалась Лиля, глядя на Кешу.
До меня наконец дошло, что больше всех из домашних животных продавщице понравился мой сын, и я рявкнула в гневе:
– Кто разрешил бросить рабочие места, ну-ка, живо в зал!
Девчонки упорхнули. Алла, не отпуская Хуча, пробормотала:
– Я ему хочу свой кабинетик показать. – И быстро, чтобы не услышать ничего в ответ, юркнула за дверь.
– Может быть, вы мне теперь объясните, что здесь происходит, – вздохнула я и села в кресло.
– Мать, не сердись, – поднял руки Аркадий, – это Манька придумала, я только шоферил!
– Что же ты меня не остановил, – кинулась в бой дочь, – почему не запретил, а?
– Тебя остановишь, – усмехнулся Кеша, – толще меня стала, животом задавишь!
Понимая, что они сейчас начнут ругаться, я хлопнула ладонью по столу:
– Хватит!
– Ладно, ладно, – испугались дети, не ожидавшие от матери подобного жеста.
– Честно говоря, идея не так уж и плоха, – начал Кеша.
– Просто великолепна! – выкрикнула Маня.
Перебивая друг друга, они изложили суть, которая оказалась проста, как веник.
В нашем доме целую неделю нельзя будет жить. Придется еще менять и батареи. Система отопления замерзла. Куда всем деваться? В гостиницу? Туда не пустят с таким количеством животных. Впрочем, администрация «Президент-отеля» могла бы закрыть глаза и не заметить пребывания крохотной Жюли в своих стенах, но целую стаю собак, из которых две питбуль и ротвейлер, не пропустят ни за какие деньги. Кстати, у нас еще хомяки, жаба и крыса Фима-четвертая. Снять квартиру? На неделю никто не сдаст. Уехать к знакомым? Тут тоже не пришли к консенсусу. У Оксаны крошечная двушка, нам там не разместиться, у Маши Трубиной аллергия на шерсть. У Оли Тельковской очень хорошо. Там большая квартира и все любят животных, но у Тельковских ремонт. Одним словом, положение оказалось безвыходным. Отдать собак и кошек на передержку никто не хотел. Их там разлучат, посадят в клетки…
В самый разгар спора Ольге позвонили с работы и сказали, что она завтра отправляется в Петербург, в командировку, на десять дней.
– Отлично, – возликовал Кеша, – едем вместе, у меня как раз на это время никаких процессов не назначено!
И тут Маня в пылу вдохновения предложила:
– Вот и здорово, вас не будет, Ира с Катей приглядят за рабочими, а мы с животными поживем у мамы на службе, в магазине.
Я разинула рот:
– Тут?
– Конечно, – подпрыгивала Манька, – смотри, какая большая комната, два дивана, письменный стол. Рядом туалет с рукомойником, а внизу кухня. Ну супер! Буду ночью ходить по магазину и книжки читать!
– Ей-богу, мать, – бубнил Кеша, – совсем не такая дурная идея. Всего-то недельку, максимум десять дней!
– Но животные!
– Ой, мусечка, – верещала Маня, – Банди станет сидеть у входа в магазин, Снап «на часах» у дверей подвала, Хучик небось у Аллы Сергеевны останется. Видала, как он ей понравился? Фифину возле книжек положат, ну а Клепа, Черри, хомяки и Фима с Эльвирой тут тихонечко посидят. Очень здорово выходит, прямо суперски. Я уже объявление на компьютере сделала и на дверь прилепила!
С Марусей трудно спорить, честно говоря, это практически невозможно. Желая добиться своего, она просто давит собеседника аргументами, как танк яичную скорлупу. Понимая, что придется согласиться, я все же решила посопротивляться:
– Надо спросить разрешения у Лены.
– Она будет не против!
– Все равно!
– Зачем?
– Кто тут хозяйка?
– Ты!
– Э, нет, я наемная сила!
Надеясь в глубине души, что подруга сейчас закричит: «С ума сошла! Немедленно уводи животных», – я набрала Ленкин мобильный и вздохнула: «Абонент находится вне зоны приема».
Решив не сдаваться, позвонила в центральный офис и, услыхав голос секретарши, сказала:
– Танечка, это Даша Васильева.
– Ой, Дарья Ивановна, здрасьте!
– Где Елена Николаевна?
– В Таиланде.
– Где?!
– В Таиланде, – спокойно повторила Танюша. – А что, разве она вам не сказала? Елена Николаевна всегда в январе на две недели к морю улетает, отдохнуть, устает очень.
– Мобильный не берет?
– Нет, – рассмеялась Таня, – говорит, что хочет забыть про всех.
Я растерянно положила трубку.
– Она укатила в Таиланд на две недели.
– Ну и ну, – ухмыльнулся Аркадий, – встретит там Дегтярева, вот потеха будет.
– Здорово, – заскакала Маруська, – прямо как по заказу, значит, ты, мусечка, тут самая главная, кайфово получилось.
– Но как быть с твоей школой?
– Мусик, – удивилась Маня, – я не понимаю!
– Школьный автобус приезжает в Ложкино!
– Так мой колледж через одну улицу отсюда, даже ехать не надо, пешком добегу, – пояснила Маня.
Я тяжело вздохнула. Все аргументы исчерпаны, похоже, придется целую неделю жить в кабинете, потому что дети вместе с собаками и кошками приволокли еще пару чемоданов с одеждой, бельем, подушками и пледами.
Не успела я прийти в себя, как в кабинет вошла полная дама с сильно нарумяненным лицом.
– Добрый день, – каменным голосом произнесла она, – санэпидстанция.
– Дарья… – начала я, но тут тетка покраснела и ткнув пальцем в мой письменный стол, взвизгнула: – Мышь! Мамочка, мышь!
– Никакая это не мышь, – недовольно сказала Маня, – а крыса!
– Крыса!!! – заорала дама. – Грызун на свободе! Разносчик чумы! Носитель блох! Ужасно!
– Да вы что! – рассердилась Маня. – Фима ручная, глядите.
И она, взяв крыску, сунула ее даме под нос.
– Уберите, – зашипела «санэпидстанция», – безобразие, а это кто?
– Хомяки!
– Нет, там, в аквариуме?
– Жаба Эльвира, хотите поближе посмотреть? – обрадовалась Маня и сняла крышку.
– Не надо, от них бородавки!
– Чушь собачья. Бородавки – вирусная инфекция, – отрезала Маруська, – передаются при рукопожатии.
– В конце концов, что тут происходит? – окончательно вышла из себя дама. – Собака у входа, на подоконнике кот, мыши…
– Крыса!
– Крыса, хомяки, ой, а это что?
– Йоркширская терьериха Жюли и пудель Черри, – безнадежно ответила я, понимая, что главному бухгалтеру придется в этой ситуации раскошелиться не на пятьдесят, а на сто, если не на двести долларов.
Очевидно, та же мысль пришла и в голову проверяющей, потому что она мечтательно сказала:
– А в туалете у вас нет ершиков для унитаза!
Тут дверь приоткрылась, и появилась Аллочка с Хучем на руках.
– У нас санэпидстанция! – рявкнула я.
Заместительница кивнула и, не отпуская мопса, убежала.
– Маня, – велела я, – неси кофе, печенье, коньяк. Аркадий, набери… э… простите, как вас зовут?
– Нинель Митрофановна, – с достоинством ответила дама.
– Ага, отлично, набери Нинель Митрофановне книжек на складе, скажи Лидочке: для санэпидстанции.
Дети мигом испарились.
– Милые у вас животные, – подобрела Нинель Митрофановна, – в особенности пуделек. Старый уже?
– Немолодой.
– А моя собака умерла, – вздохнула женщина, – все мечтаю новую завести, только какую? Маленькую хочется, ласковую.
– Мопса! – рявкнула Маня, появляясь на пороге с подносом. – Мусик, возьми кофе, я в академию опаздываю.
– Это ваша дочь? – спросила Нинель, жеманно пробуя напиток.
Я не успела ответить на этот вопрос, потому что в комнате материализовался Аркадий.
Мой сын очень хорош собой. При росте метр девяносто девять сантиметров он носит брюки сорок восьмого размера и пятидесятого пиджак. Глаза у Кеши светло-орехового оттенка, абсолютно кошачьи, волосы темно-каштановые, а на лице аристократическая бледность. Он всегда хорошо одет, модно причесан и ненавязчиво пахнет дорогим одеколоном. При этом, как у всякого адвоката, у него великолепно подвешен язык. Кешка не теряется ни при каких обстоятельствах и умеет заставить себя слушать, девушкам он нравится чрезвычайно: красивый, богатый, ласковый, просто принц. Впрочем, кое-кто из моих подруг со смехом говорит:
– Эх, будь мы лет на двадцать моложе, точно бы отбили его у тебя, Зайка.
Ольга только улыбается. Она великолепно знает, что муженек никуда не денется, даже если ему, предположим, придет в голову идея совершить крен влево, он все равно вернется назад. Однако это лишь теоретические размышления, до сих пор Аркадий не пытался изменять жене, может, кому-нибудь такое поведение и покажется странным, но наш адвокат однолюб.
– Вот, – лучезарно улыбнулся Кеша, протягивая Нинель Митрофановне большой пакет, – ты, мать, нашла самую неподходящую личность для похода на склад. Ну откуда мне знать, что по душе молодой женщине? Спасибо, Лиля подсказала. Уж не ругайте, – повернулся он к гостье.
Нинель Митрофановна, скорей всего справившая несколько лет тому назад пятидесятилетие, зарделась и пробормотала:
– Ах, ерунда, я детективчики обожаю, Маринину, Полякову…
– Значит, угадал, – сиял Кешка, – у вас великолепный вкус, сам увлекаюсь. Еще кофе? По-моему, лучше со сливками.
– Ой, нет, – кокетливо прищурилась Нинель, – слишком калорийно, нужно думать о фигуре!
– Вам нужно о ней забыть, – источал мед Аркашка, – то, что великолепно, не может стать еще лучше.
– А вы комплиментщик, – заулыбалась Нинель, – так и быть, капните сливок.
– Кто, я? – ворковал Кеша, пододвигая даме жирное печенье. – Я всегда говорю только правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды.
Я вздохнула, глядя, как сын усиленно льстит «санэпидстанции». У французов есть такое выражение: «Врет, как адвокат».
Дверь кабинета распахнулась. С Хучем на руках влетела Аллочка. Осторожно положив мопса в кресло, она протянула Нинель пакетик. Та заглянула внутрь.
– Ладно, мне пора. Ершики в туалеты купите.
– Без проблем, – заверила, сверкая глазами, Аллочка, – приобретем самые лучшие.
– Приду через месяц и проверю.
– Будем ждать, – сияли мы улыбками, – с радостью.
Аркашка встал.
– Я в ГУИН, могу вас подвезти, если в центр собрались.
– Очень мило, – прощебетала Нинель, и они ушли.
– Гюрза потная, – вздохнула Аллочка и шлепнулась в кресло.
– У змей нет потовых желез, – машинально сообщила я.
– А у этой есть, – не согласилась заместительница. – Господи, как они мне надоели, побирушки.
– Мы сами даем!
Алла всплеснула руками:
– Прикинь, что начнется, если откажем. Со света сживут!
Я вздохнула и ничего не сказала.