Глава 11
Телефон звонил долго, но Корнилов трубку не брал. Свиридова не было, он ушел в архив за досье на Лаптеву, а звонили по спецлинии от начальника ГРУ Переверзева.
«Уже узнал про пропажу денег, – думал Корнилов, – донесли. У нас в управлении ничто не происходит тайно. Сразу все становится известно начальству, а кто стучит, выяснить невозможно, потому что стучат все. Хорошо еще, что мой адъютант, полковник Свиридов, верный человек, а то меня за мои дела давно бы к стенке поставили».
Корнилов снял трубку:
– Да.
– Здравия желаю, Алексей Михайлович. С вами сейчас будет говорить Дмитрий Пантелеевич, – послышался бодрый голос адъютанта Лобова.
В трубке раздался щелчок и голос генерала армии:
– Доброе утро, Алексей Михайлович.
Да. Было уже семь часов утра. Всю ночь Корнилов пробыл в резиденции, в своем кабинете. Он немного поспал, но большую часть времени провел в тяжких раздумьях:
«Как могло случиться, что созданный им, отлаженный за долгие, трудные годы механизм зарабатывания огромных денег вдруг разладился, начал барахлить, давать сбои. Может, он скоро и вовсе развалится? Где искать причину стремительно пришедших неудач? Что могло случиться за эти дни и ночи и что произойдет в будущем? Кто мог стать виной развала и таких колоссальных потерь?..»
Корнилов не знал ответов на эти вопросы, но он знал одно – все это не случайно.
– Доброе утро, Дмитрий Пантелеевич, – устало ответил Корнилов и приготовился слушать.
– Это правда? – задал вопрос Переверзев.
– Да.
– Какие принимаются меры?
– Ищем.
– Сколько нужно времени?
– Поиски могут быть безрезультатными.
– Что, так плохо дело?
– Да.
– Помощь нужна?
– Нет.
– Алексей Михайлович, в двенадцать часов истекает срок… – Переверзев осекся – дальше говорить было нельзя.
Корнилов понял: в двенадцать часов дня взятка в десять миллионов долларов должна быть в кабинете заместителя министра обороны генерала армии Вениамина Сергеевича Соловьяненко.
– Я не успею, – сухо ответил он. Слова эти дались ему с огромным трудом.
За тридцать лет службы в разведке еще не было ни одного задания, ни одной операции, которую Корнилов не смог бы выполнить. Это произошло первый раз в жизни.
– Как? – властно спросил Переверзев.
– А так, – свирепея с каждым словом, начал Корнилов. – Произошло чрезвычайное происшествие. Понимаете? Чрезвычайное! Если вы не хотите поставить под удар дело, вам придется ждать, а я буду спокойно, хладнокровно и обдуманно действовать.
Слова зама прозвучали убедительно, и Переверзев уже спокойней ответил:
– Хорошо, Алексей Михайлович, действуйте по своему усмотрению. Я только хочу вам напомнить, что время не ждет, и предоставившаяся возможность может быть безвозвратно потеряна.
– Я имею это в виду.