V. Образование: только для мальчиков – девочек просят не беспокоиться
Я родилась в деревне, населенной преимущественно бедными тайскими горцами. Как и большинству девочек из бедноты, мне не позволили ходить в школу после двенадцати лет, то есть по окончании шестого класса. Деньги в семье имелись лишь на образование моего брата. «Образование – только для мальчиков» – такова была политика в Таиланде с момента зарождения нашей цивилизации. Эта шовинистская политика ставит перед девушками незавидную задачу: сразу же начинать поиски «настоящей» работы. Безысходность приводит к тому, что девушки ищут в проституции выход из своей отчаянной бедности. Решение, которое я приняла много лет назад, принимают ежедневно, еженедельно тысячи девушек – в основном уроженки «третьего мира», и особенно стран Юго-Восточной Азии.
В больших городах неграмотность среди девушек достигает семнадцати процентов, а среди юношей – шесть процентов. В провинциях всегда не хватало школ и учителей. Буддийские монахи старались компенсировать эту нехватку, создавая собственную систему образования – но только для мальчиков. Девочкам запрещено учиться в религиозных школах. В результате уровень неграмотности среди женщин здесь еще выше. Девочки вроде меня часто покидают родительский дом необразованными, не имеющими никаких профессиональных навыков и никакой возможности заработать себе на жизнь, кроме одной – продажи наших юных и аппетитных тел. Недолговечная невинность продается первому, кто пожелает ее купить.
По данным за 2003 год, количество таиландских школьников, бросивших учебу между шестым и двенадцатым классами, составило пятьдесят два процента. В провинциях таких подростков свыше восьмидесяти процентов. Бывшие школьники шли работать или сидели дома, потому что их родители не могли себе позволить расходы на обучение, покупку школьной формы, оплату учительских субсидий и транспорта. Девочки работали на полях или вкалывали на «потогонных» производствах[5]. Мальчики трудились в поле, выращивая рис, тайский картофель и сахарный тростник, или пасли буйволов.
Еще один вариант выбора для молодых девушек – поехать в Бангкок и работать у своей старшей сестры в качестве няни ее детей и горничной. Они также нанимаются на нелегальные фабрики. До недавнего времени предприятия, контролируемые правительством, не могли брать на работу служащих без гражданского удостоверения личности, которое молодые люди получают в 15 лет. Но многие компании все равно нанимали несовершеннолетних, чтобы платить им зарплату, намного ниже рыночной.
Легальный возраст для работы на производстве с тех пор был повышен до восемнадцати лет. Хотя этот закон вроде бы направлен на защиту прав юных и необразованных, в итоге он ограничивает перспективы молодой девушки незаконными вариантами. Бизнес-истеблишмент на этом выигрывает, поскольку бесправная молодежь соглашается с нелегальными и ужасными условиями труда, просто чтобы получить любую работу.
Есть и другие способы заработка. Одна из часто выбираемых дорог приводит в бордель, где молодые женщины продают себя местным мужчинам. Другой путь ведет в Бангкок, Паттайю, на Пхукет, в Кох Самуи и другие подобные места – там девушки знакомятся и спят с секс-туристами. Это был путь, которым пошла я, – непреднамеренно, когда мне было всего тринадцать.
В это время молодая девушка, едва вступившая в подростковый период, только начинает пользоваться губной помадой и ходить в кино с подружками. Когда передвижной кинотеатр приезжает в деревню, о его прибытии оповещают по громкоговорителю. Кино крутят на футбольном поле; вместо экрана натягивают гигантское тканевое полотнище, и молодежь приносит с собой подушки для сидения, набитые соломой. Нередко именно здесь девушки и юноши знакомятся друг с другом и довольно часто потом женятся, потому что девушки беременеют. Эти юные деревенские жители очень наивны и ничего не знают о контрацепции. Если девушке повезет не забеременеть, но кто-то заметит уединившуюся парочку (неважно, занимались они сексом или нет), родители девушки обычно требуют от семейства юноши выкуп за невесту – от двадцати до тридцати тысяч батов. Если парень хочет и дальше встречаться с этой девушкой, то должен подчиниться. Впоследствии может быть заключен брак, но это не обязательно. Девушки иногда начинают рожать детей уже в раннем подростковом возрасте.
Когда я училась в начальной школе, государственные школы считались бесплатными до шестого класса, но в реальности дело обстояло иначе. Даже спустя десять лет все осталось неизменным. «Взятки», «чаевые», пожертвования или членские взносы родительских ассоциаций по-прежнему возлагались на родителей, которые хотели обеспечить своим детям места в общественных школах{3}.
У правительственных школ есть и другие способы вымогать деньги у родителей за образование их детей. Это плата за репетиторов; покупка абонементов в школьную столовую (питание оплачивается отдельно); оплата электроэнергии (для покрытия расходов на использование кондиционеров); плата за уборку и уход за территорией школы; вступительный взнос за обучение компьютерной грамоте и – временами – подарки учителю, который позаботится о том, чтобы ученик перешел в следующий класс независимо от своих оценок… И это далеко не полный перечень{4}.
Некоторые городские школы устанавливают ежегодный взнос в размере четырех тысяч батов плюс дополнительные расходы – в совокупности эта сумма превышает месячный заработок большинства бедных тайцев{5}. После шестого класса нелегальные поборы возрастают, и образование становится недоступным для миллионов семей, особенно в провинциях. В подконтрольных государству школах, которые не налагают на родителей нелегальных финансовых обязательств, расходы на покупку школьной формы, тетрадей, учебников и письменных принадлежностей все равно делают образование детей неподъемной задачей для бедняков. Я входила в число тех восьмидесяти процентов, которым было отказано в образовании по причине бедности.
В мае 2004 года выяснилось, что «более половины родителей детей школьного возраста в Большом Бангкоке испытывали трудности с покрытием расходов на следующий учебный год». Они занимали деньги у нелицензированных ростовщиков под двадцать процентов в месяц{6}.
Лучше всего эту проблему можно понять на примере Орнумы, матери, которая набралась храбрости и донесла свою историю до общественности. Ее вынудили купить место в провинциальной государственной школе за тридцать тысяч батов. Она потратила все свои сбережения, а недостающую часть заняла. Директор школы отказывался принять меньшую сумму – и не выдал несчастной матери чек. Наша конституция 1997 года гарантирует двенадцать лет бесплатного обучения, но ведь закон надо еще привести в исполнение…
Предубеждение против обучения тех, кому не повезло родиться в обеспеченной семье, – давняя проблема. Правительство намеренно создает условия, при которых этнические меньшинства и дети бедноты не могут получить образование. Так, детям из горного племени хмонг разрешено посещать только одну школу – в результате школа переполнена. Родители этих детей должны получать специальную внутреннюю регистрацию, позволяющую им покидать ограниченные области проживания. Даже если ребенок из этнического меньшинства хорошо учится и свободно говорит по-тайски, не имея официального гражданства, он не может получить сертификат об образовании и продолжить учебу в вузе. Без надлежащих документов у человека нет будущего. В Таиланде, если ты беден, у тебя нет и прав человека{7}.
Курс «Права человека» планировалось ввести в школьную программу (от детского сада до колледжа) осенью 2003 года. Противоречие между концепцией прав человека и их отсутствием в моей стране, безусловно, создает проблему для преподавателей. Впрочем, многим из них кажется, что с тех пор, как их лишили права применять розги в классе, учащиеся перестали их уважать{8}.
До недавнего времени еще одной обязательной статьей расходов, связанных с обучением, была стрижка детей в парикмахерских: «боб длиной до подбородка» для девочек и «под горшок» для мальчиков. Это требование было зафиксировано в национальном законодательстве вплоть до мая 2003 года. Эти расходы также создавали проблемы для большинства родителей. Один учитель, например, настаивал, чтобы его ученики-мальчики ежемесячно стриглись в принадлежащей ему парикмахерской, оставляя там по сорок батов в месяц{9}. Машинки для стрижки волос и ножницы служили также средством наказания. Учитель всегда имел право решить, что длина волос учащегося превышает дозволенную. Он срезал с головы школьника прядь волос, чтобы заставить родителей подстричь ребенка, – распространенная практика на протяжении всей истории «современной образовательной системы» Таиланда. Жестокие руки учителя были причиной унижения и «потери лица». В нашей образовательной системе предмет «права человека» предстоит еще преподавать и преподавать – причем начать следует с учителей.
Печальный и бесспорный факт: «отказ беднякам в образовании поддерживает существование легко эксплуатируемого, необразованного рабочего класса – класса, который изготавливает для богачей электронику, шьет им одежду и собирает для них фрукты». По меньшей мере для двухсот тысяч детей в Таиланде образование недоступно, потому что они не являются гражданами{10}, хотя при этом могут быть урожденными тайцами. Их документы были отвергнуты по чьему-то произволу или просто потеряны. Не имея возможности учиться, дети тайских бедняков обречены жить в бедности. Мне была уготована такая же жизнь, как у моей матери и почти у всех остальных жителей моей деревни – навсегда. Но я отказалась реализовать безнадежную судьбу, данную мне от рождения.
Образование моих сестер
Мои сестры, как и большинство тайских детишек, хотели учиться в школе. Я знала, что мне придется позаботиться об их образовании. Окончание девяти классов – это большое достижение для Таиланда. Если человек оканчивает девятый класс, он может получить достойную работу в магазине, работающем с семи до одиннадцати часов, или в дешевом отеле, зарабатывая по пять-семь тысяч батов в месяц с одним выходным в неделю. Это намного лучше, чем вкалывать на стройке или на потогонном производстве, где за опасный и тяжелый труд платят гораздо меньше и предоставляют всего два выходных дня в месяц. Кроме того, если ребенок получает образование по девятый класс включительно, он осваивает английский язык в объеме начальных навыков чтения и письма, хотя, скорее всего, говорить на нем не сможет.
Должна признать, что моя заинтересованность в клиентах была вызвана не только альтруистической целью дать сестрам образование: целей было намного больше. Заработать деньги в Таиланде – все равно что выгодно жениться, иметь сына или дочь-знаменитость, роскошную машину или, если речь идет о ребенке, хороший мопед или новейшую компьютерную игру. В Таиланде «человек – это сумма имеющихся у него денег, и ничего больше!». Это правило не распространяется разве что на монахов, да и те нередко выкачивают небольшие (или, наоборот, значительные) суммы из своих прихожан. В 2003 году был убит один известный монах на юге Таиланда. При расследовании выяснилось, что у него на одиннадцати банковских счетах, открытых на разные имена, лежало сто девятнадцать миллионов батов, а также имелась недвижимость и целая «конюшня» роскошных машин{11}.
«Тайские ценности» душат образование
«Тайские ценности» закрепляют в тайском народе все тот же «стадный инстинкт», которому следовали наши деды и деды наших дедов. Это одна из многих причин отсутствия финансового и социального прогресса. Наши ценности выросли из конфуцианского учения, в котором подчеркивается роль власти и чинопочитание: «Оставайся на своем месте». Люди, которые управляют Азией, увековечивают конфуцианскую философию, делая остальных – нас – бедными и беспомощными.
Необходимость почтительности вытекает из культуры, в которой воспитывается человек, а не из его генов. В Таиланде и во всей Юго-Восточной Азии мы продолжаем поклоняться устоявшимся социальным, политическим и экономическим традициям. Почитанию власти учат в наших школах, на нем настаивает наш премьер-министр Таксин Чиннават – вплоть до требования к иностранцам не критиковать тайское правительство и до преследования СМИ. Чиннават лишний раз доказывает, как правы его критики, утверждающие, что «он стремится сокрушить всех, кто осмелился возразить ему». Наша почтительность способствует созданию и сохранению бедности среди широких народных масс.
Я знакома со многими азиатами, которые внешне не отличаются от меня, но держатся как фаранги. Эти люди выросли в США и Европе. С точки зрения девушки из маленькой азиатской деревушки, все люди, похожие на азиатов, должны вести себя как азиаты; а все фаранги должны верить, мыслить и действовать как фаранги. Мои странствия по миру помогли мне избавиться от этого заблуждения. Люди с азиатскими генами могут вести себя как фаранги, если они выросли на Западе. И напротив, фаранг может уподобиться азиату, глядя на женщин так же презрительно, как это делают тайцы; он не уважает в женщине личность. Это особенно справедливо по отношению к мужчинам-фарангам из числа секс-туристов.
Правящий класс
Правящий класс называют «культурой власти». Власть сосредоточена в руках избранных министров, членов парламента и сенаторов, которые и есть «сильные мира сего». Члены этого сообщества принимают решения, исходя из личной выгоды. За решениями следуют директивы, в которых излагается понимание того, что́ лучше для тайского общества. Не имеет значения, разделяет ли эти взгляды само общество. Правительство и его чиновники игнорируют чаяния простых людей и используют власть и армию, чтобы заставить замолчать несогласных. У богатых и властных есть иммунитет от [судебного и уголовного. – Пер.] преследования. Остальное население лишено гражданских прав – за редким исключением.
Фаранги в США и Европе могут бросить вызов своему правительству и крупному бизнесу в любой момент и по любому поводу; в Азии на подобные дела смотрят косо. Антиправительственные протесты подавляются силой. В Малайзии говорят: «Утка крякнет – пулю получит». А вот японская мудрость: «Гвоздь торчит – под молоток просится». В Таиланде полиция не скрывает своей враждебности к людям, если их желания не совпадают с желаниями правящих кругов, – а по большей части именно так и бывает.
Тайцы не подвергают сомнению политику своего правительства. Мы оказываем элите демонстративное почтение, основанное на страхе. Азиаты пользуются репутацией людей, которые цепляются за прошлое. Американцев же, напротив, учат думать самостоятельно и «жить дальше». Иногда это означает бунт против власти.
У жителей Запада и азиатов, эмигрировавших на Запад, есть возможность разбогатеть, которой лишены мы, тайцы, – по крайней мере, законным путем. Наша система увековечивает бедность рабочего класса, вместо того чтобы создавать новых богатых потребителей. Таиланд экспортирует продукты питания, одежду и промышленные товары на Запад; Запад экспортирует нам свои деньги, туристов и технологии.
Я шла к богатству единственным способом, который был мне известен, потому что не принадлежала к тайскому среднему классу или высшему сословию. Представители тайской элиты часто связаны не только родственными узами, но и деловым партнерством. Они совместно трудятся, чтобы сохранить свою власть. В руках немногих избранных накапливаются богатства моей страны, а массы живут в невыразимой нищете – в той нищете, какая мне знакома от рождения и которую я отвергла, когда мне было всего тринадцать.