Вы здесь

Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме. Глава 2. Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме в современном уголовном законодательстве Российской Федерации: уголовно-правовой анализ (Н. Ю...

Глава 2

Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме в современном уголовном законодательстве Российской Федерации: уголовно-правовой анализ

§ 1. Понятие преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме

Право на участие в выборах и референдуме обеспечивается нормами различных отраслей права, в том числе и уголовного. Уголовное законодательство России в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны выделяет конституционные права и свободы человека и гражданина, в число которых входят избирательные права и право граждан на участие в референдуме. Как отмечается в юридической литературе, система преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина еще не сформировалась и претерпевает постоянные изменения[133]. По справедливому замечанию А. В. Наумова, можно выделить причины криминализации общественно опасных деяний, являющиеся специфическими лишь для определенного периода развития того или иного государства. Применительно к отечественному уголовному законодательству это обстоятельства, связанные с происходящими в стране процессами дальнейшего реформирования общества[134].

Глава 19 УК РФ содержит четыре статьи, посвященные преступлениям, посягающим на избирательные права граждан:

– воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий (ст. 141 УК РФ);

– нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума (ст. 1411 УК РФ);

– фальсификация избирательных документов, документов референдума (ст. 142 УК РФ);

– фальсификация итогов голосования (ст. 1421 УК РФ).

Непосредственный объект рассматриваемой группы преступлений, в качестве которого выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе реализации избирательных прав и права граждан на участие в референдуме, является тем системообразующим элементом, который позволяет говорить о существовании системы преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме как подсистемы преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

На сегодняшний день из-за ограниченного объема имеющейся судебной практики, отсутствия официальных разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в доктрине уголовного права не выработано однозначное определение понятия преступлений против избирательных прав, не сформулированы четкие критерии, позволяющие провести грань между преступным и иным противоправным поведением в сфере избирательных правоотношений.

В подавляющем большинстве исследований избирательные права указываются в чрезмерно абстрактной, не раскрывающей их содержания формулировке, вытекающей из нормы, установленной ч. 2 ст. 32 Конституции РФ: право избирать и право быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также право участвовать в референдуме.

Говоря об избирательных правах и праве на участие в референдуме, следует, прежде всего, определиться с видами выборов и референдумов, в которых граждане Российской Федерации вправе участвовать. К ним относятся:

– выборы Президента Российской Федерации;

– выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации;

– выборы депутатов законодательного органа государственной власти субъекта Российской Федерации;

– выборы главы муниципального образования (городского округа, муниципального района, внутригородской территории города федерального значения, а также городского или сельского поселения в составе муниципального района);

– выборы депутатов представительного органа муниципального образования (как городского округа, муниципального района, внутригородской территории города федерального значения, так и городского или сельского поселения);

– референдум Российской Федерации;

– референдум субъекта Российской Федерации;

– местный референдум (включая уровень городского округа, муниципального района, внутригородской территории города федерального значения, городского или сельского поселения в составе муниципального района).

На муниципальном уровне возможно также проведение голосования по отзыву депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления, голосование по вопросам изменения границ, преобразования муниципального образования.

Как отмечает С.В. Землюков, многие отношения, охраняемые уголовным законом, изначально регулируются иными отраслями права. В законодательстве именно этих отраслей права и устанавливаются базисные для уголовного права понятия[135]. В связи с этим С. Я. Лиховая справедливо замечает, что избирательные правоотношения регулируются нормами избирательного законодательства, а охраняются нормами уголовного права[136].

Развитие современного отечественного уголовного законодательства об охране избирательных прав непосредственно связано с совершенствованием институтов избирательного права и, прежде всего, с принятием Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»[137] (далее – Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав), установившего новые принципы формирования избирательных комиссий, порядок учета избирателей, формы поддержки выдвижения кандидатов, порядок финансирования избирательной кампании кандидатов и избирательных объединений, основания признания недействительными итогов голосования и результатов выборов.

По мнению Н. И. Пикурова, уголовно-правовая охрана тех общественных отношений, которые урегулированы нормами публичного права, представляет наиболее очевидную форму межотраслевых взаимосвязей в праве. Особенности такой взаимосвязи проявляются в том, что содержание правоотношений характеризуется отраслевыми нормативными актами, а определение признаков преступного посягательства на эти отношения непосредственно должно быть увязано с регулирующими их нормативно-правовыми предписаниями, что требует использования бланкетной формы конструирования диспозиции[138].

Традиционное толкование понятия преступлений против избирательных прав, права на участие в референдуме связывается с раскрытием содержания понятий «избирательные права граждан», «право на участие в референдуме», приведенными в п. 28 и п. 51 ст. 2 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав. К избирательным правам граждан в указанном Федеральном законе отнесены конституционное право граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также право участвовать в выдвижении кандидатов, списков кандидатов, в предвыборной агитации, наблюдении за проведением выборов, работой избирательных комиссий, включая установление итогов голосования и определение результатов выборов, в других избирательных действиях в порядке, установленном Конституцией РФ, федеральными законами, конституциями (уставами), законами субъектов РФ.

По содержанию право на участие в референдуме включает в себя право граждан Российской Федерации голосовать по вопросам референдума, выступать с инициативой референдума, проводить в допускаемых законом формах и законными методами агитацию по вопросам референдума, участвовать в работе комиссий референдума, в наблюдении за организацией голосования и подсчетом голосов участников референдума, а также участвовать в других действиях по подготовке и проведению референдума.

Следует констатировать, что перечень избирательных прав и прав на участие в референдуме является открытым, не конкретизирован Федеральным законом об основных гарантиях избирательных прав. Указанное обстоятельство порождает закономерное возникновение споров по поводу того, какие еще правомочия, предоставляемые гражданам действующим избирательным законодательством и законодательством о референдумах, следует отнести к объекту уголовно-правовой охраны[139].

Избирательные права граждан и право на участие в референдуме характеризуются всеобщностью, т. е. принадлежат каждому гражданину, за исключениями, установленными Конституцией РФ и федеральными законами, а в определенных случаях – и законодательством субъекта РФ. Активное избирательное право принадлежит гражданам Российской Федерации, достигшим возраста 18 лет. Пассивное избирательное право на выборах Президента РФ принадлежит гражданам РФ не моложе 35 лет, постоянно проживающим в Российской Федерации не менее 10 лет. На выборах в органы государственной власти субъектов РФ пассивным избирательным правом наделяются граждане РФ, достигшие возраста 21 года, на выборах в органы местного самоуправления возраст наделения пассивным избирательным правом снижен до 18 лет.

Законодательством закреплен целый ряд ограничений на осуществление избирательных прав. Так, ч. 3 ст. 32 Конституции РФ устанавливает, что не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.

Со времени окончания избирательного цикла 2003–2004 гг. произошло значительное изменение объема избирательных прав. В связи с кардинальным изменением вида избирательной системы, положенной в основу формирования Государственной Думы, со смешанной (мажоритарно-пропорциональной) на пропорциональную изменился порядок реализации пассивного избирательного права. Чтобы иметь возможность быть избранными в Государственную Думу, граждане РФ должны обращаться за поддержкой в соответствующие структурные отделения политических партий.

Введение Федеральным законом об основных гарантиях избирательных прав требования о том, что не менее половины депутатов региональных законодательных собраний должны избираться по пропорциональной избирательной системе, исключение избирательных блоков из числа участников избирательного процесса, установление запрета на выдвижение политической партией лиц, являющихся членами иных политических партий, также способствовали изменению порядка реализации пассивного избирательного права[140].

В связи с наделением Федеральным законом от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»[141] статусом муниципального образования городских и сельских поселений произошло значительное увеличение числа исполнительных и представительных органов муниципальных образований, избираемых на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права.

Изменено содержание прямого избирательного права. Законодатель устанавливает, что граждане РФ на выборах голосуют за кандидатов (списки кандидатов). Таким образом, исключена возможность голосования против всех кандидатов (против всех списков кандидатов)[142].

Право выдвигать списки кандидатов при проведении выборов всех уровней по пропорциональной системе принадлежит лишь избирательным объединениям; право вести предвыборную агитацию в средствах массовой информации – зарегистрированным кандидатам и избирательным объединениям, выдвинувшим зарегистрированные списки кандидатов; наблюдать за проведением выборов, работой избирательных комиссий, включая установление итогов голосования и определение результатов выборов, может лишь наблюдатель, назначенный зарегистрированным кандидатом или избирательным объединением, выдвинувшим зарегистрированный список кандидатов.

Что касается права на участие в референдуме, то гражданам принадлежит не только право голосования на референдуме, но и право выдвижения инициативы его проведения. Право выдвинуть инициативу проведения референдума субъекта РФ, местного референдума принадлежит также избирательным объединениям, иным общественным объединениям (ранее указанное право избирательных объединений распространялось и на выдвижение инициативы проведения референдума РФ).

В связи с изменениями, внесенными в Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав, произошло значительное сокращение объема пассивного избирательного права. Так, не имеют права быть избранными граждане Российской Федерации, имеющие гражданство иностранного государства либо вид на жительство или иной документ, подтверждающий право на постоянное проживание гражданина на территории иностранного государства. Указанные граждане вправе быть избранными в органы местного самоуправления, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации[143].

Актуальным представляется мнение А. В. Стремоухова о том, что человек может распоряжаться заключенной в праве возможностью, лишь опираясь на активное содействие, помощь других лиц, государственных органов, общественных объединений, пользуясь при этом их действиями как средством для достижения собственных целей либо, напротив, рассчитывая на их невмешательство[144].

Объем избирательных прав, подлежащих охране нормами уголовного закона, в юридической литературе трактуется по-разному.

Так, по мнению Г. Н. Шевченко, избирательное право как возможность определенного поведения имеет следующее содержание: возможность принимать участие в выборах; возможность быть избранным или бездействовать при осуществлении активного или пассивного избирательного права; возможность требовать от обязанных лиц создания надлежащих условий для осуществления избирательных прав, а также прибегнуть к помощи и защите государства[145]. Сходная точка зрения отражена и в диссертационном исследовании Н. В. Терещенко[146].

Представляется, что указанный объем содержания избирательного права является неполным, не учитывающим иных возможностей осуществления избирательных прав, реализуемых в ходе выборов. Приведенные права граждан являются основными, базовыми и «обеспечиваются целым рядом конкретных прав граждан, сфокусированных на отдельных стадиях избирательного процесса»[147], «осуществляются преимущественно путем появления конкретных правоотношений, в ходе которых возникают новые субъективные права»[148].

Другими авторами преступления против избирательных прав понимаются как деяния, посягающие на реализацию любых избирательных действий, предусмотренных законодательством при проведении выборов[149]. С такой позицией также нельзя согласиться, поскольку в этом случае понятие преступления против избирательных прав трактуется слишком широко, без учета иных видов юридической ответственности, установленной за нарушения законодательства о выборах.

Например, выдача избирательного бюллетеня является одним из избирательных действий, предусмотренных при проведении любых выборов и референдумов, однако нарушение порядка реализации указанного действия является основанием административной ответственности (за незаконную выдачу бюллетеня ст. 5.22 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает наложение административного штрафа).

Одно из важнейших избирательных действий, реализуемых кандидатами в ходе выборов, – ведение предвыборной агитации, в том числе в средствах массовой информации. Злоупотребление свободой массовой информации является основанием для применения к кандидату мер конституционно-правовой ответственности в виде отказа в регистрации или отмены регистрации кандидата, однако указанные правоотношения не являются объектом преступлений против избирательных прав. Уголовная ответственность за различные виды злоупотребления свободой массовой информации предусматривается, в частности, ст. 2052 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма», ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».

Представляется, что, оценивая объем и содержание избирательных прав и права на участие в референдуме, подлежащих уголовно-правовой охране, их следует рассматривать не только с уголовно-правовых позиций, но и, в первую очередь, в качестве институтов избирательного права. Как отмечают Ю. А. Веденеев и В. И. Лысенко, «избирательное право представляет собой совокупность институтов, нормы которых регулируют содержание субъективного избирательного права граждан, а также формально-юридические гарантии, условия и порядок осуществления данного права»[150].

Таким образом, при определении содержания избирательных прав, подлежащих охране нормами уголовного закона, следует исходить из того, что избирательное право – это не только субъективное право избирать и быть избранным. По мнению М. С. Матейковича, охрана избирательных прав имеет более широкий смысл, включает как правозащитную, так и правообеспечительную деятельность, связанную с правомерным поведением по реализации субъективного права[151].

Субъективные избирательные права осуществляются посредством ряда избирательных действий и процедур, реализуемых в рамках избирательного процесса, основные характеристики которого исследователи связывают с особенностями юридического процесса как такового. С. Д. Князев отмечает направленность процесса как юридической деятельности на достижение определенного правового эффекта, социальное назначение которого заключается в обеспечении надлежащего претворения в жизнь предписаний материальных норм. При этом избирательный процесс понимается как система правоотношений, обеспечивающих в установленной последовательности динамику избирательной кампании[152]. В концентрированном виде основные характеристики юридического процесса сформулированы Е. В. Корчиго, отметившей, что процесс – это деятельность, существующая в рамках правоотношений или структурированная правовыми отношениями, протекающая в определенных временных рамках, осуществляемая в соответствии с заранее установленным порядком, связанная с реализацией материально-правового отношения и направленная на достижение конкретного правового результата[153].

А. В. Зиновьев и И. С. Поляшова подчеркивают естественный характер взаимосвязи избирательного процесса с порядком организации и проведения выборов как формы реализации субъективного политического права, отражающей технологию участия избирателей в осуществлении власти[154]. И. В. Минникес обращает внимание на принцип полноты избирательного процесса, включающий содержательный и временной признаки[155].

По нашему мнению, главное, что ставит определенное избирательное правоотношение под защиту уголовного закона, – это направленность правоотношения на достижение определенного (промежуточного или конечного) результата в ходе избирательной кампании. Указанное обстоятельство самым непосредственным образом связано с приобретением или изменением статуса участника избирательного процесса.

Достижение промежуточных результатов в ходе избирательной кампании осуществляется на этапах выдвижения кандидата, списка кандидатов и регистрации кандидата, списка кандидатов. Конечный результат достигается на этапе голосования и подсчета голосов избирателей и заключается в избрании кандидата, допущении списка кандидатов к распределению депутатских мандатов. В ходе референдума промежуточными этапами являются: выдвижение инициативы проведения референдума, регистрация инициативной группы по проведению референдума (иной группы участников референдума); конечный этап – голосование и подсчет голосов участников референдума, получение определенного ответа на вопрос референдума.

В юридической литературе согласованным является мнение о том, что избирательные и референдумные правоотношения как главный элемент механизма правового регулирования осуществления форм непосредственной демократии фиксируют круг субъектов, на которых в соответствующий период распространяется действие отдельных норм законодательства о выборах, референдуме; определяют юридическую структуру поведения, которому должны или могут следовать субъекты избирательных и референдумных правоотношений; являются условием для возможного приведения в действие соответствующих юридических средств обеспечения прав избирать и быть избранным, права на участие в референдуме и корреспондирующих им обязанностей иных участников процессов по осуществлению форм прямого волеизъявления граждан[156].

Положение гражданина в избирательном процессе резюмируется в категориях «правовой статус избирателя» и «правовой статус кандидата на выборную должность в органы государственной власти и органы местного самоуправления»[157].

Как отмечают Д. Б. Катков и Е. В. Корчиго, правовой статус избирателя, кандидата – это закрепленное нормами избирательного права положение избирателя, кандидата в избирательном процессе. Правовой статус складывается из следующих элементов: 1) принципы участия в выборах; 2) права, связанные с участием в предусмотренных законом избирательных действиях; 3) гарантии реализации предоставленных прав[158].

Объем правомочий различных категорий участников избирательного процесса меняется на протяжении избирательной кампании. Изменение статуса участника избирательного процесса ведет к изменению объема его правомочий.

Содержание правового статуса кандидата вытекает из его права быть избранным на соответствующих выборах. Приобретение статуса кандидата предоставляет правообладателю возможность вести агитационную деятельность посредством выпуска и распространения печатных и иных аудиовизуальных агитационных материалов, посредством проведения публичных мероприятий. После того как кандидат проходит процедуру регистрации, он приобретает статус зарегистрированного кандидата, что дает ему право вести агитационную деятельность в средствах массовой информации, оспаривать решения избирательной комиссии о регистрации других кандидатов по этому же округу. Сведения о зарегистрированном кандидате включаются в текст избирательного бюллетеня, информация биографического характера о кандидате доводится до сведения избирателей комиссией, организующей выборы.

Содержание правового статуса избирателя вытекает из его права избирать на соответствующих выборах и определяется совокупностью предусмотренных в избирательном законодательстве правомочий, связанных с выполнением определенных избирательных действий. Это правомочия, связанные с регистрацией (учетом), составлением списков избирателей; участием в формировании избирательных комиссий; выдвижением и регистрацией кандидатов (списков кандидатов); созданием избирательных фондов кандидатов, избирательных объединений; предвыборной агитацией; с организацией и порядком голосования, подсчетом голосов избирателей, установлением результатов выборов и их опубликованием.

Участниками избирательного процесса являются не только избиратели, реализующие свое активное избирательное право, и кандидаты, реализующие свое пассивное избирательное право, но и иные участники, например: члены избирательных комиссий, участвующих в подготовке и проведении соответствующих выборов (как с правом решающего, так и с правом совещательного голоса), доверенные лица кандидатов и избирательных объединений, уполномоченные представители по финансовым вопросам, наблюдатели и др.

Совершение деяний, направленных на воспрепятствование реализации субъективных избирательных прав избирателя, кандидата, члена комиссии, наблюдателя, доверенного лица кандидата, избранного депутата или должностного лица, а также действий, препятствующих реализации предоставляемых соответствующим статусом правомочий участниками избирательного процесса, и составляет суть уголовно-правового запрета, т. е. уголовно наказуемого деяния в области избирательных правоотношений.

Относительно процесса референдума уголовно наказуемыми являются деяния, направленные на воспрепятствование реализации субъективных прав участника референдума, члена инициативной группы по проведению референдума (иной группы участников референдума), члена комиссии референдума, а также действий, препятствующих реализации предоставляемых соответствующим статусом правомочий участниками процесса референдума.

§ 2. Признаки и система преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме

Анализ норм, посвященных уголовно-правовой охране избирательных прав и права граждан на участие в референдуме, позволяет констатировать наличие в отечественном уголовном законодательстве системы преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме. Состав воспрепятствования осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий, предусмотренный ст. 141 УК РФ, выступает в качестве общей нормы по отношению к нарушению порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума (ст. 1411), а также фальсификации избирательных документов, документов референдума (ст. 142) и фальсификации итогов голосования (ст. 1421).

УК РФ 1996 г. определяет преступление как виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания. Преступление является, прежде всего, деянием. Понятие деяния включает в себя как действие, так и бездействие. Как отмечает Н. Ф. Кузнецова, активная (действие) или пассивная (бездействие) формы поведения несущественны для криминализации деяний и квалификации преступлений. Главное уравнивающее их свойство деяния – это способность быть причиной общественно опасных последствий[159].

Преступления против избирательных прав в основном имеют форму действия, что находит отражение в указании способов действия в диспозициях рассматриваемых статей УК: вмешательство, требование, указание, передача, расходование, использование, фальсификация, подделка, изготовление и др. Что касается такой формы, как бездействие, то возможные варианты такового не отражены в диспозициях статей. По справедливому замечанию Н. Ф. Кузнецовой, «для бездействия, в отличие от действия, требуются дополнительные признаки, а именно долженствование действовать, дабы предотвратить наступление вреда, и фактическая возможность так действовать»[160]. Относительно рассматриваемой группы преступлений виды должного поведения описаны в избирательном законодательстве. Обязанность действовать налагается на организаторов выборов и членов избирательных комиссий в рамках обеспечения реализации избирательных прав граждан и касается назначения выборов уполномоченным органом; образования избирательных участков главой местной администрации; составления списков избирателей; создания условий для обеспечения тайны голосования, приема документов и регистрации кандидатов избирательными комиссиями и т. д. Невыполнение этих требований и составляет содержание различных видов преступного бездействия. Что касается способов должного поведения других участников избирательного процесса (кандидатов, наблюдателей, избирателей), то они осуществляются в рамках реализации принадлежащих им избирательных прав, и различные способы бездействия не влекут уголовной ответственности. Так, например, несоздание избирательного фонда, непредоставление кандидатом всех необходимых для регистрации документов являются основаниями конституционно-правовой ответственности в виде отказа в регистрации кандидату; непредоставление заявления от кандидата или избирательного объединения о том, что гражданин направляется на конкретный избирательный участок для наблюдения за ходом голосования, ведет к отказу в осуществлении функций наблюдателя. Однако данные варианты бездействия не влекут уголовной ответственности. Не будет являться уголовно противоправной такая форма бездействия, как несообщение гражданином в участковую избирательную комиссию информации о том, что его сосед желает проголосовать вне помещения для голосования по причине болезни. Поскольку закон не обязывает рядовых граждан оказывать содействие в организации голосования, то их бездействие в данном направлении не является основанием уголовной ответственности.

Анализируя развитие понятия преступления в отечественном уголовном законодательстве, Г. П. Новоселов отмечает, что в указанном определении акцент сделан не на правовую (преступление есть некоторого рода нарушение закона), а на физическую (преступление есть некоторого рода деяние, являющееся противозаконным, запрещенным) характеристику. Деяние есть родовая, а признаки «общественная опасность», «виновность» и «запрещенность… под угрозой наказания» – видовая специфика понятия преступления[161]. В отечественной науке уголовного права преобладает обоснованное, на наш взгляд, мнение, что признаки общественной опасности, уголовной противоправности, виновности и уголовной наказуемости являются обязательными существенными признаками любого преступления[162]. Однако ряд ученых признак виновности считают производным от признака противоправности[163], другие ученые выступают против выделения наказуемости в качестве самостоятельного признака преступления[164].

Как отмечает В. П. Малков, под общественной опасностью деяния, являющейся материальным признаком преступления и составляющей основу качественной определенности поступков, признаваемых преступлениями, следует понимать свойство (или способность) соответствующего деяния причинять существенный вред охраняемым законом общественным отношениям (ценностям, благам) либо ставить их в опасность причинения такого вреда[165].

Таким образом, общественная опасность преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме заключается в причинении существенного вреда (или способности причинить указанный вред) охраняемым законом общественным отношениям, складывающимся в области реализации закрепленных Конституцией РФ прав граждан на участие в выборах и референдуме. Анализируя общественную опасность как признак деяния, М. П. Карпушин и В. И. Курляндский подчеркивали, что законодатель исходит из того, что деяния, за которые установлена уголовная ответственность, при обобщенном, типовом их рассмотрении являются общественно опасными[166].

Специфика общественной опасности преступлений выражается в ее характере и степени, являющихся качественной и количественной характеристиками преступлений. По мнению Ю. А. Красикова, характер общественной опасности позволяет выделить преступление в силу свойственных лишь ему объективных и субъективных признаков, которые отражают важность общественных отношений, на которые направлено преступление. Совокупность этих признаков, их устойчивое взаимоотношение характеризуют специфику преступления, дающую возможность отличить его от других. Вместе с тем качественная характеристика выражает и то общее, что характеризует всю группу однородных преступлений[167].

Характер общественной опасности, специфика преступлений против избирательных прав состоит в их направленности против общественных отношений, складывающихся в процессе реализации избирательных прав граждан, являющихся важнейшими политическими правами, закрепленными Конституцией РФ. Это деяния, препятствующие, с одной стороны, реализации субъективных прав участников избирательного процесса (процесса референдума), с другой – объективному праву народа на осуществление своей власти непосредственно, путем свободного участия в формировании демократически избираемых органов государственной власти и местного самоуправления.

При определении степени общественной опасности во внимание принимаются конкретные проявления признаков преступления: тяжесть причиненных последствий, особенности посягательства, форма вины, особенности субъекта преступления. Степень общественной опасности преступления свое окончательное выражение находит в санкции. Большая часть рассматриваемых преступлений отнесена законодателем к преступлениям средней тяжести именно по характеру общественной опасности, независимо от степени ее проявления в каждом отдельном случае. Что касается воспрепятствования осуществлению избирательных прав и нарушения порядка финансирования избирательной кампании кандидата, то они являются преступлениями небольшой тяжести. Исходя из степени общественной опасности, к преступлениям средней тяжести отнесено воспрепятствование осуществлению избирательных прав, совершенное при квалифицирующих обстоятельствах.

Н. Д. Дурманов подчеркивал такое свойство степени общественной опасности многих из преступных посягательств, как способность меняться на различных этапах исторического развития, а также влиять на изменение квалификации соответствующих преступлений и степени их наказуемости[168]. В юридической литературе именно степень общественной опасности указывается в качестве критерия, позволяющего отграничить преступления от иных правонарушений[169]. Целый ряд санкций за нарушение законодательства о выборах и референдумах содержится в законодательстве об административных правонарушениях. Оценка степени общественной опасности деяния, причиняющего значительный вред охраняемым общественным отношениям в сфере выборов и референдумов, позволяет отнести его к числу преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме, разграничить основания уголовной и административной ответственности.

Юридическую сущность деяния характеризует уголовная противоправность, являющаяся формальным признаком любого преступления и означающая, что деяние признается преступлением лишь в случае его запрещенности непосредственно в самом уголовном законе: nullum crimen sine lege (нет преступления без указания о том в законе)[170]. Оценивая соотношение формального и материального признаков в определении преступления, большинство авторов отмечают их взаимообусловленность[171], взаимосвязь[172], соотношение как формы и содержания[173].

Отмечая, что общественная опасность является внутренней объективной характеристикой преступления и без этого признака определение преступления будет недосказанным, А. В. Наумов считает, что необходимо отказаться от принятой трактовки и изменить традиционное соотношение указанных признаков, когда в основу определения кладется материальный признак (общественная опасность), а формальный признак (уголовная ответственность) объявляется производным от него. В правовом государстве первое место должен занять признак противоправности[174].

Как отмечает Н. Г. Кадников, признание деяния противоправным свидетельствует об официальном признании государством общественной опасности соответствующего поступка. Запрещение же его уголовным законом есть признание значительной степени его общественной опасности[175].

Развитие системы преступлений против избирательных прав, закрепленной в отечественном уголовном законе, достаточно ярко иллюстрирует указанный тезис и в значительной степени отражает стремление законодателя обеспечить уголовно-правовыми мерами охрану установленного порядка реализации избирательных прав, свидетельствует о признании значительной степени общественной опасности новых форм преступных посягательств на избирательные права. Об этом, в частности, говорит включение в число преступлений против избирательных прав, предусмотренных УК РФ, таких новых составов, как: вмешательство с использованием должностного или служебного положения в осуществление избирательной комиссией ее полномочий (ч. 3 ст. 141 УК РФ), расходование не перечисленных в избирательные фонды денежных средств в крупных размерах (ч. 1 ст. 1411 УК РФ), подделка подписей избирателей в поддержку выдвижения кандидатов, списка кандидатов или заверение заведомо подделанных подписей (подписных листов), совершенные указанным в уголовном законе способом (ч. 2 ст. 142 УК РФ), незаконное изготовление, а равно хранение либо перевозка незаконно изготовленных бюллетеней (ч. 3 ст. 142 УК РФ), а также ряда составов, отражающих различные способы фальсификации итогов голосования (ст. 1412 УК РФ). Таким образом, система преступлений против избирательных прав самым непосредственным образом связана с существующей в конкретном государстве в конкретный исторический период избирательной системой. Справедливым представляется мнение В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова о том, что баланс между объективными и субъективными основаниями криминализации сложен и во многом зависит от расстановки политических сил в стране[176].

Криминализация указанных деяний стала, во-первых, отражением динамично развивающихся институтов избирательного права: системы учета избирателей, оснований регистрации кандидатов (подписей избирателей и альтернативно предусмотренного избирательного залога), системы независимых избирательных комиссий, расширения участия в выборах политических партий, во-вторых, средством противодействия применению выявленных в ходе выборов правонарушающих технологий, связанных с финансированием избирательных кампаний кандидатов и избирательных объединений, использованием «административного ресурса», фальсификацией итогов голосования.

Так, криминализация подделки подписей в подписных листах обусловлена разрешительным порядком регистрации кандидатов, списков кандидатов и предусмотренным в качестве одного из оснований регистрации сбора подписей избирателей в поддержку выдвижения кандидатов. Установление избирательным законодательством ограничений относительно размера денежных средств, которые кандидат, избирательное объединение вправе израсходовать на проведение своей избирательной кампании, положено в основу криминализации расходования в крупных размерах средств помимо избирательного фонда или сверх установленного предельного размера.

Вместе с тем, как отмечает А. В. Наумов, «праву как таковому изначально присущ почти неизбежный определенный консерватизм. Закон – всегда „вчерашний“ по отношению к сегодняшней жизни»[177]. Данное положение характерно и для норм УК РФ, посвященных охране избирательных прав. Как отмечает А. Г. Головин, различные электорально-правовые институты тем или иным образом эволюционируют под воздействием различных факторов[178]. Развитие избирательной системы, изменение порядка и правил организации выборов порождают новые формы преступных посягательств в сфере избирательных правоотношений, требующих адекватной реакции законодателя.

Обоснованным является мнение Г. Ю. Лесникова и Н. А. Лопашенко о том, что «уровень эффективности уголовной политики во многом зависит от того, насколько верно вскрыты и использованы возможности контроля и управления процессами в сфере борьбы с преступностью… В этом состоит стратегический аспект уголовной политики, требующий обязательного учета и прогнозирования особенностей конкретного общества»[179].

Существующая в УК РФ система преступлений против избирательных прав требует дальнейшего совершенствования, что должно найти отражение в противодействии злоупотреблениям при осуществлении учета и регистрации избирателей, проведении предвыборной агитации, финансировании избирательной кампании кандидатов и избирательных объединений, в раскрытии понятия фальсификации избирательных документов.

Виновность является универсальным, обязательным признаком преступления. Как указывали С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев, «форма психического отношения лица к своим общественно опасным действиям и их последствиям (умысел или неосторожность) есть необходимый элемент состава преступления как основания ответственности и предмета доказывания по каждому уголовному делу»[180]. Н. Д. Дурманов отмечал, что «преступное деяние рассматривается… уголовным правом не просто как причинение вреда охраняемому правом объекту, а как причинение вреда, совершаемое человеческим действием (или бездействием), подчиненным контролю и руководству сознания»[181].

Обязательным признаком преступлений против избирательных прав является виновность, отражающая принцип привлечения лица к уголовной ответственности, в основе которого лежит установление его вины в совершении деяний, препятствующих реализации избирательных прав. Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме могут быть совершены лишь с прямым умыслом, вина выражается в форме психического отношения лица к своим общественно опасным действиям. Совершая одно из рассматриваемых преступлений, субъект осознает, что совершает деяние, направленное против реализации субъективных избирательных прав определенного участника избирательного процесса и желает совершить это деяние.

Как отмечает А. И. Рарог, психологическое содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель, характеризующих различные формы психической активности человека. Вина является обязательным признаком любого преступления. Мотив преступления – это обусловленное определенными потребностями внутреннее побуждение, которым виновный руководствовался при совершении преступления. Цель представляет собой субъективный образ желаемого результата действия, т. е. идеальную мысленную модель будущего конечного результата, к достижению которого стремится субъект преступления. Мотивы и цели составляют базу, психологическую основу, на которой рождается вина[182].

Анализируя взаимосвязь преступного поведения и ответственности, С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев пришли к выводу о том, что «основанием принципа виновной ответственности являются детерминистические представления о природе человеческого поступка, предполагающие не только обусловленность, но и относительную самостоятельность человеческого сознания в выборе целей и способов своего поведения, в принятии и осуществлении решений»[183].

По мнению Н. Ф. Кузнецовой, психологически всякое человеческое действие или бездействие обладает мотивированностью, т. е. вызывается теми или иными побуждениями или системой их (корыстью, ревностью и проч.), и целенаправленностью, предвидением результатов своего поведения. Мотивированность и целенаправленность поведения обеспечивают свободу воли лица, т. е. свободу выбора по крайней мере между двумя вариантами поведения[184]. Анализируя соотношение вины, мотива и цели с мотивацией и целеполаганием всякого деяния, Н. Ф. Кузнецова приходит к выводу о том, что цель как субъективное представление о результате совершаемого действия (бездействия) по содержанию является общественно опасной. Вина, мотив и цель выступают детерминантой деяния. Мотивы и цели достигают свойства общественно опасных после принятия лицом решения по свободному выбору совершить преступление. Именно мотивы и цели порождают общественно опасное действие (бездействие) и их общественно опасные последствия, входят в структуру поведения[185].

Цель в качестве обязательного признака субъективной стороны преступления указана в ряде составов преступлений против избирательных прав.

В составе вмешательства с использованием должностного или служебного положения в осуществление избирательной комиссией ее полномочий, установленных законодательством о выборах (ч. 3 ст. 141 УК РФ), преступная цель связана со стремлением повлиять на решения избирательной комиссии, принимаемые на важнейших этапах избирательной кампании, регистрации кандидатов (или списков кандидатов), подсчета голосов и иным вопросам, относящимся к исключительной компетенции избирательной комиссии.

Цель достижения определенного результата на выборах, референдуме характеризует несколько составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 1411 УК РФ и связанных с передачей кандидату, избирательному объединению денежных средств в крупных размерах, минуя соответствующий избирательный фонд; с расходованием не перечисленных в избирательные фонды денежных средств в крупных размерах; с передачей кандидату материальных ценностей в крупных размерах без компенсации за счет средств избирательного фонда; с передачей инициативной группе по проведению референдума денежных средств в крупных размерах, минуя соответствующий фонд референдума, и др.

В составе использования в крупных размерах незаконной финансовой (материальной) поддержки (ч. 2 ст. 1411 УК РФ) законодателем также сформулирована следующая специальная цель: для проведения избирательной кампании кандидата, выдвижения инициативы проведения референдума, получения определенного результата на референдуме. В составах фальсификации избирательных документов (ст. 142 УК) и фальсификации итогов голосования (ст. 1421 УК РФ) преступная цель законодателем не названа, однако, на наш взгляд, очевидно, что указанные преступления совершаются с целью повлиять на ход или результаты избирательной кампании, кампании референдума.

Как подчеркивает А. И. Рарог, специальная цель деяния совместима только с прямым умыслом. Цель никогда не совпадает с последствием и отделена от него во времени. Квалификация преступления определяется постановкой цели, а вовсе не ее реализацией[186].

На наш взгляд, любое преступление против избирательных прав характеризуется обязательной постановкой соответствующей цели, стремлением субъекта преступления достичь определенной цели в ходе выборов: повлиять на выбор конкретного избирателя или на его отказ от участия в голосовании; добиться регистрации кандидата; заставить выдвинувшегося кандидата снять свою кандидатуру; повлиять на принятие избирательной комиссией решения о регистрации (или об отказе в регистрации) кандидата, списка кандидатов; добиться избрания определенного кандидата; в целом повлиять на результаты выборов. Относительно кампании референдума преступная цель охватывает стремление субъекта преступления повлиять на выбор участником референдума одного из вариантов голосования («За» или «Против») или на отказ от участия в голосовании; повлиять на принятие комиссией референдума решения о регистрации инициативной группы по проведению референдума или об отказе в регистрации; повлиять на результаты референдума. Соответствующая цель определяет направленность действий (бездействия) при совершении преступлений против избирательных прав, права на участие в референдуме.

Представляется, что отсутствие указанной цели достижения определенного результата в ходе выборов свидетельствует о том, что степень общественной опасности совершенного действия (или бездействия) против избирательных прав не достигает уровня, при котором можно говорить о его преступном характере, т. е. свидетельствует об отсутствии факта совершения преступления. Именно постановка преступной цели в виде достижения определенного результата на выборах является критерием, позволяющим провести разграничение между преступным и иным противоправным поведением.

Так, например, выдача членом участковой избирательной комиссии бюллетеня для голосования избирателю за другого члена его семьи свидетельствует не о совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 141 УК РФ, а о допущенном правонарушении, предусмотренном ст. 5.22 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Ряд исследователей отмечают нарушения подобного рода, связанные с практикой получения бюллетеней для голосования, когда гражданин приходит на избирательный участок с паспортами других членов семьи и требует выдачи избирательных бюллетеней в количестве, равном предъявленным паспортам; либо гражданин требует выдачи бюллетеня без предъявления паспорта по той причине, что члены участковой комиссии лично его знают[187]. В данном случае у члена комиссии, выдавшего бюллетень в нарушение требований закона, отсутствует цель повлиять на результаты выборов, так как путем единичной выдачи бюллетеня этого достичь невозможно. Если же незаконная выдача бюллетеней приобретает массовый характер, очевидно, что данные действия совершаются с целью достижения определенного результата в ходе выборов, референдума, например, избрания определенного кандидата, достижения необходимого процента явки участников референдума[188].

Примером другого рода может служить подписание протокола участковой избирательной комиссии об итогах голосования ее секретарем за отсутствующего члена комиссии. Преступность деяния (или отсутствие таковой) должна оцениваться по содержанию субъективной стороны, по наличию или отсутствию постановки цели повлиять на итоги голосования. Если в результате указанных действий итоги голосования не могут измениться, например, в силу того, что числовые данные протокола соответствуют отметкам, содержащимся в бюллетенях для голосования, то очевидно, что отсутствует цель, связанная с изменением итогов голосования. В данном случае факт подписания протокола за другое лицо говорит не о фальсификации избирательного документа, а о нарушении порядка составления протокола, ответственность за которое предусмотрена ст. 5.24 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Правонарушения подобного рода порой допускаются членами участковых избирательных комиссий вследствие незнания требований избирательного законодательства о том, что в случае отсутствия одного из членов в протоколе комиссии напротив фамилии отсутствующего вносится запись об этом, которая заверяется секретарем комиссии. Иногда подписание протокола за отсутствующего члена комиссии преследует совершенно иную цель – выплаты денежного вознаграждения отсутствующему члену комиссии за якобы проведенное дежурство в день голосования.

В юридической литературе не раз обращалось внимание на необходимость установления по каждому уголовному делу формы вины, мотивов и целей совершения преступления[189], а также на то, что именно на установление признаков субъективной стороны приходится наибольшее число ошибок уголовно-правового характера[190].

Мотивы совершения преступлений против избирательных прав могут быть различными, но цель всегда связана с достижением определенного результата в ходе выборов. Субъективная сторона преступлений против избирательных прав, права на участие в референдуме характеризуется наличием цели, состоящей в достижении определенного результата (промежуточного или конечного) в ходе избирательной кампании, кампании референдума.

Н. Д. Дурманов отмечал, что если какое-либо из условий, составляющих часть самого деяния, характеризует его общественную опасность, оно должно найти отражение в норме, запрещающей деяние, тогда деяние запрещается уголовным законом именно при наличии этого условия[191]. Считаем необходимым указать в тексте уголовного закона специальную цель воспрепятствования осуществлению избирательных прав, права на участие в референдуме – достижение определенного результата (промежуточного или конечного) в ходе избирательной кампании, кампании референдума.

А. В. Наумов и Н. А. Ныркова, оценивая такой признак преступления, как наказуемость, отмечают, что последняя означает возможность применения уголовного закона или, другими словами, угрозу наказанием[192]. Угроза наказанием выражается в пенализации деяния, т. е. в установлении в санкциях статей УК возможности осуждения судом виновного к той или иной мере наказания[193].

В соответствии с делением преступлений на категории, установленным ст. 15 УК РФ, преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме отнесены к преступлениям небольшой и средней тяжести. Среди основных видов наказаний, предусмотренных санкциями исследуемых статей, присутствуют штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, обязательные работы, исправительные работы, арест, лишение свободы, в качестве дополнительного вида наказания – штраф (факультативно в ч. 3 ст. 141 УК РФ).

Резюмируя изложенное, мы можем сформулировать следующее определение понятия преступлений против избирательных прав.

Преступления против избирательных прав, права на участие в референдуме – это общественно опасные, запрещенные уголовным законом, виновно совершенные деяния (действия или бездействие), препятствующие реализации субъективных прав участника избирательного процесса (процесса референдума), совершенные с целью достижения определенного результата (промежуточного или конечного) в ходе избирательной кампании, кампании референдума.

§ 3. Объект преступлений против избирательных прав и прав на участие в референдуме: проблемы его установления

Установление объекта преступления имеет важнейшее значение для квалификации преступного деяния. По мнению В. Н. Кудрявцева, из-за неполного и потому неправильного представления об объекте преступления нередко возникают ошибки при квалификации преступлений[194]. В свою очередь, правильная квалификация преступления является одной из гарантий осуществления правосудия в соответствии с законом[195].

Проблема установления объекта преступлений против избирательных прав и права на участие в референдуме представляется важной, прежде всего, в общетеоретическом плане, что связано с разным соотношением естественно-правового и позитивистского подходов к оценке самой природы избирательных прав и недостаточным количеством существующих научных исследований в области уголовного права. Именно объект преступлений является тем системообразующим элементом, который позволяет определить место указанных преступлений в структуре Особенной части УК РФ, вычленить их из общего объема преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Анализ любого состава преступления начинается с исследования объекта преступления. Как отмечает А. В. Макаров, каждый из элементов состава преступления одинаково важен для возникновения уголовной ответственности, однако один из них является предтечей остальных – это объект преступления[196]. Сходную позицию разделяет В. Я. Таций, указывая, что общественные отношения, «выступающие объектом преступления, первичны не только по отношению к уголовному закону, но и по отношению к самому преступлению»[197].

По мнению ряда авторов, правильное определение объекта преступления позволяет раскрыть юридическую природу деяния, определить ее содержание и форму, установить круг субъектов, отграничить эти деяния от других преступлений и административных правонарушений[198].

С принятием УК РФ 1996 г. в доктрине уголовного права «по широте круга общественных отношений, на которые происходит посягательство»[199], «по степени общности охраняемых законом отношений»[200] принята четырехзвенная классификация объекта преступления «по вертикали». Различаются общий (для всех преступлений), родовой (для преступлений одного раздела), видовой (для преступлений одной главы) и непосредственный объект (для конкретного преступления, ответственность за которое предусмотрена нормой Особенной части УК РФ).

Из структуры УК РФ следует, что родовым объектом преступлений против избирательных прав являются общественные отношения, обеспечивающие нормальную жизнедеятельность личности (по названию раздела VII УК РФ «Преступления против личности»).

Между понятиями «личность» и «человек» имеются различия, анализируя которые Н. И. Матузов пришел к следующему выводу: «Не всякий человек личность, но всякая личность – человек. Личностью становятся»[201]. Такое понимание характерно для социально-философского и политико-правового аспектов, когда под личностью принято понимать человека, способного самостоятельно осуществлять принадлежащие ему права и выполнять определенные обязанности, нести ответственность и т. д.

Видовой объект преступлений против избирательных прав законодатель обозначает в названии главы 19 – это общественные отношения, складывающиеся в процессе реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Говоря о понятиях «право» и «свобода», следует согласиться с выводами Л. Д. Воеводина о наличии в них сходства и различия. Сходство определяется через правовую возможность. Что касается различий, то права свидетельствуют, скорее, о возможности получения каких-либо социальных благ, а свободы – о возможности избежать определенных ограничений со стороны государства[202].

Эта позиция является более точной по сравнению с точкой зрения некоторых авторов, считающих эти понятии идентичными, указывая лишь, что термин «свобода» призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата[203].

Что касается различий между правами человека и правами гражданина, то, как отметил М. В. Баглай, хотя эти две категории прав употребляются в одной связке, их содержание не тождественно. Права человека проистекают из естественного права, а права гражданина – из позитивного[204]. Как указывают А. Н. Головистикова и Л. Ю. Грудцина, в действующем законодательстве встречается разное соотношение естественно-правового и позитивистского подходов к проблеме прав и свобод человека.

С одной стороны, согласно Конституции РФ, основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, с другой стороны, в конституциях некоторых республик в составе РФ сохраняется чисто позитивистский подход к правам и свободам как «дару» государства[205].

Права гражданина не связаны с осуществлением им своей правоспособности и принадлежат всякому гражданину как субъекту права. Это свидетельствует о том, что данные права выражают главные связи лица с государством, его статус как гражданина, неотделимы от его правового статуса и могут быть утрачены только вместе с утратой гражданства. Избирательные права и право на участие в референдуме признаются лишь за гражданами, т. е. обладание этими правами связывается с принадлежностью к гражданству конкретного государства.

Взятые в единстве, конституционные права регулируют однородные правовые отношения между человеком и государством, образуют единый правовой институт[206]. О. Е. Кутафин указывал на следующие свойства основных прав гражданина: возникают непосредственно из Основного закона государства; выражают отношения и связи гражданина и государства; не прекращаются и не возникают вновь; содержание и объем основных прав всех граждан одинаковы; реальность основных прав обеспечивается не только и не столько индивидуальными усилиями отдельного гражданина, сколько государственным и общественным строем[207].

В соответствии с генерационной классификацией категория политических прав и свобод, наряду с личными (гражданскими) правами и свободами, относится к правам так называемого «первого» поколения[208], в основе которых лежат либеральные ценности, приобретенные в результате буржуазных революций в Европе и Америке. Как отмечал B. C. Нерсесянц, «становление и развитие прав человека и гражданина неразрывно связаны с генезисом и эволюцией содержания самого принципа формального (правового) равенства в различные эпохи и в различных обществах»[209]. Указанные права обязывают государство воздерживаться от вмешательства в сферу личной свободы и создавать условия участия граждан в политической жизни.

Ряд авторов выделяют внутри видового объекта, определяемого главой 19 УК, групповой объект преступлений[210]. При этом термином «групповой объект преступлений» рекомендуется обозначать объекты части преступлений, входящих в главу. Исходя из предлагаемой систематизации, выделяющей групповой объект посягательства, все преступления, предусмотренные в главе 19 УК РФ, возможно дифференцировать на три группы: преступления против политических прав и свобод (ст. 141–1421, 149); преступления против социальных прав и свобод (ст. 136, 143–147); преступления против личных прав и свобод (ст. 137–140, 148)[211].

В литературе встречается и другая классификация этих преступлений, например: преступления, предусмотренные ст. 141–1421 Уголовного кодекса РФ, включаются в группу преступлений против принципа равноправия и политических прав граждан[212] или в группу преступлений против политических прав[213]. Таким образом, групповым объектом преступлений против избирательных прав граждан являются общественные отношения, складывающиеся в сфере реализации политических прав и свобод.

В юридической литературе отражена точка зрения, согласно которой непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 141 УК РФ, являются общественные отношения, складывающиеся в процессе обеспечения избирательных прав гражданина (права избирать и быть избранным), его права на участие в референдуме. К непосредственному объекту относят также «регламентированную законом работу избирательных комиссий»[214], «отношения, опосредующие работу избирательных комиссий и комиссий по проведению референдума»[215]. Сходной точки зрения в настоящее время придерживаются большинство российских ученых-юристов, рассматривая в качестве непосредственного объекта данного преступления не только свободу осуществления избирательного права, участия в референдуме, но и нормальную работу избирательной комиссии или комиссии по проведению референдума[216]. Однако существует и другая точка зрения, согласно которой основным объектом преступлений, связанных с выборами, являются общественные отношения по поводу формирования органов государственной власти и органов местного самоуправления, общественные же отношения по поводу реализации избирательных прав граждан выступают дополнительным объектом[217].

По нашему мнению, классификация избирательных правомочий, подлежащих защите нормами уголовного закона, должна проводиться, исходя из значения содержания этих действий в ходе всей избирательной кампании в целом.

В контексте сказанного следует обратить внимание на то, что реализация избирательных прав граждан осуществляется в рамках избирательного процесса. По мнению Ю. А. Веденеева и В. И. Лысенко, избирательный процесс как формализованное явление включает установленную законом совокупность стадий организации и проведения выборов, различных избирательных действий и процедур, обеспечивающих целостность и легитимность итогов голосования и результатов выборов[218].

Избирательный процесс направлен на реализацию конституционных материально-правовых отношений, в рамках которых осуществляется, с одной стороны, субъективное избирательное право граждан избирать и быть избранными, закрепленное ст. 32 Конституции Российской Федерации, а с другой стороны – закрепленное ст. 3 Конституции Российской Федерации право народа на осуществление своей власти непосредственно, путем свободных выборов. Как отмечает С. Д. Князев, процесс отражает динамику деятельности соответствующих субъектов, вследствие чего ему свойственна стадийность, т. е. наличие этапов, последовательно сменяющих друг друга, в пределах которых должны быть совершены надлежащие процессуальные действия и процедуры[219]. Стадии избирательного процесса характеризуются взаимосвязанностью и логической последовательностью и объединены общей целью – придания выборам легитимного характера[220].

Стадия избирательного процесса как совокупность действий, объединенных определенной промежуточной целью, имеющая закрепленные в нормах начало и окончание, может состоять из избирательных процедур или отдельных избирательных действий, направленных на достижение определенного правового эффекта.

Так, стадия назначения выборов состоит из двух избирательных действий: издания уполномоченным на то органом решения о назначении соответствующих выборов и его опубликования и имеет целью положить начало избирательному процессу и определить дату проведения голосования. Стадия выдвижения и регистрации кандидатов состоит из процедур инициативы выдвижения, создания избирательных фондов, поддержки инициативы выдвижения, регистрации кандидатов и имеет целью определить круг участников процесса, реализующих свое пассивное избирательное право. Стадия регистрации доверенных лиц состоит из следующих избирательных действий: направления кандидатом или избирательным объединением в соответствующую избирательную комиссию заявления с просьбой назначить указанного гражданина доверенным лицом и регистрации гражданина в качестве доверенного лица. Данная стадия имеет целью определить круг участников процесса, которые будут осуществлять агитационную деятельность в поддержку назначившего их кандидата или избирательного объединения.

В юридической литературе и ранее предпринимались попытки дать определение объекта преступлений против избирательных прав с учетом «многослойной структуры охраняемого общественного отношения, включающей в себя материально-правовые отношения, процедурные отношения и процессуальные отношения» и «первичных» и «вторичных» избирательных правоотношений, первые из которых определяются конституционно-правовыми нормами, вторые «играют служебную, инструментальную роль в механизме правового регулирования выборов»[221]. Справедливым представляется следующий вывод: «Посягательство на вторичные избирательные отношения не может влечь уголовной ответственности»[222].

Обобщение ранее изложенного материала позволяет прийти к следующему выводу.

Непосредственный объект преступлений против избирательных прав граждан – это те общественные отношения, которые возникают в ходе реализации субъективных избирательных прав и связаны с возникновением, изменением или прекращением статуса участника избирательного процесса, а также с реализацией закрепляемых указанным статусом правомочий.

Непосредственный объект преступлений против права граждан на участие в референдуме – это те общественные отношения, которые возникают в ходе реализации субъективных прав граждан на участие в референдуме и связаны с возникновением, изменением или прекращением статуса участника процесса референдума, а также с реализацией закрепляемых указанным статусом правомочий.

В доктрине уголовного права кроме общепринятой классификации объекта преступления «по вертикали» распространена и классификация непосредственного объекта «по горизонтали». Так, в зависимости от содержания объекта посягательства выделяются непосредственный (основной), дополнительный и факультативный объекты[223].

Под основным непосредственным объектом понимается наиболее важный объект из взятых под охрану конкретной нормой уголовного закона. Этот объект всегда входит в состав видового объекта преступлений, в решающей степени определяет общественную опасность данного деяния, ему причиняется наиболее существенный ущерб. Дополнительным объектом считаются отношения, которые в данной норме защищаются лишь попутно, так как они неизбежно нарушаются при посягательстве на основной непосредственный объект. Факультативный объект при совершении преступления далеко не всегда нарушается, а его нарушение не влияет на квалификацию преступления.

В юридической литературе имеются и другие оценки основного, дополнительного и факультативного объектов, основанные на отношениях, изменение которых составляет социальную сущность преступления[224].

Как отмечает С. В. Землюков, классификация объектов по критерию – основной, дополнительный и факультативный – должна проводиться, исходя из значения содержания сложного объекта посягательства. Формирование сложных объектов преступлений во многом обусловлено социальными факторами, ходом развития общества. К одной из групп сложных объектов относятся объекты, составные части которых имеют различное уголовно-правовое значение. Связь между частями построена по типу субординации (подчинения). Поэтому в этих объектах выделяются главные и второстепенные отношения[225].

По нашему мнению, именно к указанной группе объектов относится непосредственный объект преступлений против избирательных прав. Данные преступления имеют два непосредственных объекта посягательства – область реализации избирательных прав (главные отношения) и охраняемые законом основы конституционного строя (второстепенные отношения). Главные отношения в указанном объекте определяют социально-правовую природу данных преступлений, их место в структуре Особенной части УК. Это отношения по поводу реализации избирательных прав. Главными эти отношения являются также потому, что только при их нарушении возможно причинение вреда второстепенным отношениям, поскольку посредством волеизъявления избирателей воспроизводится и легитимируется деятельность выборных органов государственной власти и местного самоуправления, что составляет одну из основ конституционного строя. Таким образом, непосредственный объект рассматриваемой группы преступлений имеет сложную структуру: главный объект – закрепленные Конституцией РФ избирательные права граждан, второстепенный объект – основы конституционного строя, включающие порядок формирования избираемых путем прямых выборов органов государственной власти и органов местного самоуправления.

Другое видение системы рассматриваемых преступлений содержится в работе Н. В. Иванцовой, предлагающей в качестве основного непосредственного объекта преступлений, связанных с выборами, рассматривать основы конституционного строя, а политические права и свободы граждан – в качестве непосредственного, но дополнительного объекта указанных преступлений[226]. На наш взгляд, указанная позиция не учитывает современный уровень интерпретации прав человека и то приоритетное значение, которое должно придаваться (и придается в действующем УК РФ) защите интересов личности по сравнению с защитой интересов государства.

Совершенно справедливым представляется мнение ряда авторов, утверждающих, что воспрепятствование осуществлению избирательных прав, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения, имеет дополнительный объект, в качестве которого при применении насилия выступает здоровье, телесная неприкосновенность или свобода самого избирателя и его близких, при угрозе применения насилия – личная безопасность[227].

Аналогичным дополнительным объектом характеризуется и состав подделки подписей избирателей, участников референдума или заверения заведомо подделанных подписей, совершенных с применением насилия или угрозой его применения, что вытекает из конструкции ч. 2 ст. 142 УК РФ.

Другая точка зрения, отраженная в юридической литературе, заключается в том, что при применении насилия или угрозы его применения к самому избирателю или его близким здоровье, неприкосновенность и безопасность гражданина относятся к факультативному объекту[228].

Представляется обоснованным мнение ряда авторов о том, что при совершении общеуголовных преступлений, характеризующихся таким признаком, как использование служебного положения, в качестве дополнительного объекта преступления выступают интересы службы в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, в Вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ, в коммерческих организациях независимо от форм собственности, а также в некоммерческих организациях[229]. Указанный дополнительный объект является обязательным в составах воспрепятствования осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий, совершенного лицом с использованием своего служебного положения (п. «б» ч. 2 ст. 141 УК), а также вмешательства с использованием должностного или служебного положения в осуществление комиссией ее полномочий (ч. 3 ст. 141 УК).

На наш взгляд, в составе фальсификации избирательных документов и ряда составов фальсификации итогов голосования, связанных с составлением заведомо ложных протоколов избирательных комиссий, помимо основного непосредственного объекта, следует выделить дополнительный непосредственный объект данного преступления. В таком качестве выступает установленный государством порядок обращения официальных документов.

По мнению А. В. Кладкова, факультативный объект возможен в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 141 УК. Им может быть, например, собственность, когда путем посягательства на нее лицу воспрепятствуется осуществить избирательное право[230].

Предусмотренные ст. 1411 УК РФ деяния посягают не только на избирательные права граждан, но и на нормы избирательного процесса. Нарушение порядка финансирования избирательной кампании посягает на установленные законом процедуры расходования средств избирательных фондов, на принцип равенства кандидатов, избирательных объединений при осуществлении технологии финансирования избирательной кампании. Таким образом, дополнительным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 1411 УК РФ, являются общественные отношения, складывающиеся в процессе реализации установленного порядка финансирования избирательной кампании, кампании референдума.

Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 142 УК РФ, являются общественные отношения, складывающиеся в процессе изготовления избирательных документов. Определение непосредственного объекта данного преступления позволяет отграничить его от фальсификации итогов голосования. Соотношение непосредственного объекта ст. 142 и ст. 1421 УК РФ является одним из примеров конкуренции, о которых говорил В. Н. Кудрявцев: «… нередко объект одного из конкурирующих преступлений – это лишь часть другого, равно как и объективная сторона составляет лишь фрагмент объективной стороны другого преступления»[231]. В правоприменительной практике возникают вопросы при квалификации деяния, состоящего в фальсификации протокола комиссии об итогах голосования. В этом случае возникает конкуренция ст. 1421 УК как общей нормы (фальсификация итогов голосования) и ч. 1 ст. 142 как специальной нормы (фальсификация избирательного документа, если это деяние совершено членом избирательной комиссии). Как отмечает Л. В. Иногамова-Хегай, при отношении, когда общая норма представляет собой понятие, имеющее большую степень обобщения, включающее в себя множество случаев, явлений, а специальная является одним из таких случаев, всегда применяется специальная норма, которая уже по объему, т. е. представляет собой индивидуальный случай из множества[232]. Таким образом, в указанном нами случае должна быть применена норма, предусмотренная ч. 1 ст. 142 УК РФ.

Непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 1421 УК РФ, в действительности шире, чем это заявлено в наименовании самой статьи: «Фальсификация итогов голосования». Из описания объективной стороны преступления совершенно очевидно, что данное преступление посягает не только на общественные отношения, гарантирующие нормальный порядок установления итогов голосования, но также и на общественные отношения, обеспечивающие установленный законом порядок определения результатов выборов, референдума.

Подведение итогов голосования представляет собой начальный этап подсчета голосов избирателей, осуществляется участковыми комиссиями (а также иными комиссиями в зависимости от уровня выборов) и предшествует определению результатов выборов. Определение результатов выборов завершает избирательный процесс, осуществляется избирательной комиссией, организующей выборы.

Только после определения результатов выборов по избирательному округу в целом можно сказать, состоялись ли выборы, являются ли они действительными, какой кандидат признан избранным. В определенных случаях фальсификация итогов голосования на отдельном избирательном участке (территории) может и не отразиться на конечном результате выборов. Указанная ситуация может иметь место в тех случаях, когда число голосов избирателей на данных участке, территории является незначительным по сравнению с общим числом избирателей, принявших участие в голосовании в целом по избирательному округу. Таким образом, фальсификация результатов выборов представляется более общественно опасной по сравнению с фальсификацией итогов голосования. Все сказанное в равной степени относится и к определению результатов референдума. В связи с этим более корректным представляется следующее название статьи 1421: «Фальсификация итогов голосования, результатов выборов, референдума».

Конец ознакомительного фрагмента.