«Украденное искусство»
Вступление
Преступления, в которых фигурируют всемирно-известные произведения искусства, сразу же становятся «историческими» и «сенсационными». Но не менее самих похищенных шедевров любопытствующую публику начинают остро интересовать личности злоумышленников и противостоящих им арт-детективов – сыщиков, специализирующихся на возвращении знаменитых картин, скульптур и прочих раритетов. И если в полицейских обыватели обычно склонны видеть всего лишь хорошо обученных профессионалов, то каких только романтических мотивов не приписывают музейным ворам. В этой связи можно вспомнить французского официанта Стефана Брейтвайзера, который, по мнению газетчиков: «из бескорыстной любви к искусству» умудрился украсть почти 300 картин и скульптур из частных галерей и небольших музеев Европы. Когда же музейного «несуна» на очередном деле всё-таки поймали его престарелая матушка, увидев телевизионный репортаж об аресте сына, поспешила ликвидировать домашнюю коллекцию «трофеев». Изрезанные в мелкие куски картины отправились на свалку, а скульптуры – на дно ближайшего водоёма. Выяснилось также, что за всеми ограблениями стоит семейная драма. Отец будущего грабителя, – коллекционер картин, бросил семью, когда Стефану было всего семь лет, забрав на прощание все ценные вещи. Прошли годы. Мальчик вырос, и, желая заслужить прощения отца, начал собирать единственным удобным ему способом собственную коллекцию. Впоследствии он надеялся поразить ею воображение бросившего его родителя. Картины он хранил у себя в комнате, и, как утверждал на суде, даже реставрировал некоторые из них. Действительно нелепая и трагикомичная история. Впрочем, гораздо чаще в роли грабителей галерей и частных коллекций выступают расчётливые и психически нормальные уголовники, которых в похищаемых старинных манускриптах и иконах интересует исключительно обещанная за них перекупщиками цена.
Глава 1 «Кража тысячелетия»
Музейной краже, как особому « элитарному» направлению в воровском ремесле столько же лет, сколько и самим музеям. Но только в XX веке вскоре после окончания Второй Мировой Войны в связи с антикварным бумом, преступления, совершённые в отношении музейных коллекций приобрели характер эпидемии. Главная причина тому – резкий скачок цен на предметы искусства и в особенности на живопись. Например, если в конце сороковых годов цены на картины импрессионистов и экспрессионистов едва дотягивали до 10 тысяч долларов, а за работы самого Ван Гога немногие ценители готовы были отдать от силы 5-7 тысяч баксов, то всего через несколько лет счёт уже пошёл на сотни тысяч. В наши дни американские, японские и новые русские супербогачи ожесточённо сражаются между собой за право заплатить десятки миллионов долларов за полотна мастеров старой школы или авангардистов. Причём не каждый проигравший в честной аукционной борьбе, готов смериться со своим положением. На интернациональном чёрном художественном рынке всегда найдутся посредники и исполнители, с превеликим удовольствием готовые взяться за криминальный заказ…
Кто смел, тот и съел
Согласно классическим канонам жанра, преступление такого рода должно совершаться под покровом ночи. Злоумышленникам положено, опасаясь охраны, тайно проникнуть в музей и далее передвигаться, что называется «на мягких лапах». Но гангстеры, посетившие 21 августа 2004 года музей Эдварда Мунка, или не ведали о существующих традициях или же были настолько умны и уверены в себе, что предпочли внезапным штурмом ошеломить музейную охрану и полицию города Осло.
Итак, дело было в 11 часов утра, когда смотрительницы экспозиционных залов ещё сонно хлопали ресницами, а мужчины в синих форменных рубашках службы безопасности откровенно скучали в служебной комнате перед мониторами видеонаблюдения. Посетителей пока ещё было мало; многочисленные автобусы с туристами должны были начать парковаться у центрального входа в музей где-нибудь так через час-полтора. А пока вид редких фигур в строгом интерьере музейных залов способен был вызвать только усиленную зевоту у местных секьюрити. И вдруг трое крепких мужчин буквально ворвались в здание с улицы. Налётчики были вооружены, а их лица скрывали глубокие капюшоны. И это происходило не так уж далеко от центра Норвежской столицы и всего в нескольких кварталах от ближайшего полицейского участка! Естественно, что к столь наглому налёту никто не был готов. На некоторое время охрана буквально оцепенела у телемониторов, где в ярком свете многочисленных потолочных ламп уверенно орудовали молодчики, только что взявшие самый престижный музей Норвегии штурмом. Пока один грабитель держал посетителей и смотрительниц под прицелом автоматического пистолета, двое его подельников снимали со стены картины: «Крик» и «Мадонна». Оба полотна принадлежали к самым известным работам Эдварда Мунка. Страховочная цена первого была 45 миллионов долларов, вторая же оценивалась в 25 миллионов.
Написанное в 1893 году полотно «Крик» считается библией экспрессионизма. Для нескольких поколений исследователей эта картина была и остаётся до сих пор хранилищем множество зашифрованных загадок и потенциальных сенсаций. Так, например, психологи уверены, что «Крик», это отражение психического расстройства, которым долгие годы страдал художник. Историки же полагают, что этой работой Мунк предвосхитил все ужасы наступающего XX столетия. Астрономы утверждают, что кровавое небо, увиденное мастером было результатом грандиозного извержения вулкана Кракатау (Индонезия), унесшего почти 50 тысяч человеческих жизней и т.д.
В 1882 году Мунк впервые провёл выставку своих работ в Берлине и сразу же стал мишенью для многочисленных обвинений в антиискусстве. Даже многие прославленные мэтры живописи, но привыкшие к традиционной художественной манере, обвиняли молодого коллегу в непрофессионализме и даже в хулиганстве. И практически сразу раздались голоса критиков, развивающих тему его психического нездоровья. Но одновременно с толпой гонителей у Мунка появились и многочисленные почитатели и заказчики. А в 1899 году Норвежская национальная галерея приобрела одну из его работ, тем самым, продемонстрировав недоброжелателем, что родина признаёт талант своего сына. В 1940 году страну оккупировали немцы. Нацистская пропаганда во главе с доктором Геббельсом давно причислила Мунка к числу лидеров «дегенеративного искусства». Любопытная деталь. Ещё перед началом войны президент Имперской палаты изобразительных искусств профессор Адольф Циглер уговорил Гитлера организовать выставку реквизированных образцов декадентского искусства, чтобы продемонстрировать обычным немцам всё умственное убожество их авторов. Так 31 марта 1936 года в Мюнхене было организовано это пропагандистское мероприятие. Но к крайнему недовольству нацисткой верхушки зрители явно имели своё собственное, часто отличающееся от официального, мнение насчёт картин Макса Бекмана, Эмиля Нольде, Ван Гога, Матисса и других. Достаточно сказать, что за несколько дней работы, пока власти не опомнились и не прикрыли её, выставку успели посетить более 2 миллионов простых граждан Германии. Что же касается Мунка, то только заступничество тайных покровителей спасло художника от застенков Гестапо и позволило ему пережить войну.
Несмотря на кажущуюся спонтанность грабежа, скорее всего воры тщательно отрепетировали свои действия с секундомером в руках. При этом на них работало то обстоятельство, что намеченные ими картины висели в ближайшем к выходу зале. Поэтому, пока охранники созванивались с полицейским участком и решали, как им задержать бандитов до прибытия спецназа, те успели скрыться с похищенным на ожидающей их машине. Причём, проходя мимо видеокамер на выходе из здания, криминальная троица даже добродушно помахала «бдительной» охране на прощание.
В последующие часы и дни норвежская полиция в содружестве с оперативно подключившимся к делу Интерполом действовала очень активно, подкармливая прессу регулярными обещаниями вычислить и изловить преступников по горячим следам. Но к великому разочарованию художественной общественности вместо украденных картин и пойманных злоумышленников на очередной пресс-конференции полицейский чиновник был вынужден признать, что всё чего удалось добиться его коллегам, это сразу же найти брошенный похитителями в нескольких километрах от города автомобиль «Ауди». При этом задача по обнаружению в его салоне каких-либо биологических следов разыскиваемых людей (например, микрочастиц их кожного эпителия или волосинок) для определения ДНК преступников оказалась сильно осложнена тем обстоятельством, что похитители предусмотрительно распылили в машине специальный состав, уничтожающий все подобные улики.
Поразительно, что в Норвегии, с её практически нулевым уровнем преступности, именно художественное наследие Мунка чаще всего обеспечивает работой полицейских детективов и журналистов криминальной хроники. Например, в 1994 году тот же «Крик» уже становился объектом для преступного посягательства. Тогда злоумышленники тоже действовали предельно нагло и цинично. Дело в том, что в день кражи на другом конце города проходили торжества по случаю открытия в Норвегии зимних Олимпийских игр. Естественно, что основные полицейские силы были задействованы для обеспечения должного правопорядка на столь значимой для маленькой страны церемонии. А в это время два преступника вскарабкались по лестнице на крышу музейной пристройки, вышибли окно, стремительным броском преодолели несколько десятков метров по экспозиционным залам, сорвали со стены картину и в столь же спринтерском темпе покинули место преступления. На всё провсё им понадобилось всего 50 секунд! Потом один итальянский тележурналист, освещающий в своём репортаже очередное «ограбление века», даже напрямую обратился к похитителям картины и одновременно к норвежскому правительству, первым предлагая прийти в полицию с повинной, а второму – вместо тюрьмы включить покаявшихся воров в национальную сборную этой страны по одному из беговых видов олимпийской программы или по многоборью.
Артнеппинг или заказ чёрного коллекционера?
Очень долго после кражи картины мировая художественная общественность жила надеждой, что злоумышленники пошли на преступление с целью так называемого (по аналогии с похищениями людей). Дело в том, что иногда шедевр похищается не по заказу некоего коллекционера, а с целью вернуть его за крупный выкуп законным владельцам. Обычно в этом случаи жулики соглашаются на небольшой процент от реальной цены взятого ими в «заложники» произведения искусства. Если учесть, что некоторые эксперты оценивают потенциальную аукционную цену украденного «Крика» в сумму от 70 до 100 миллионов долларов, то в качестве отступных злоумышленникам страховщики могли бы выплатить от 1 до 10 миллионов долларов. Так уже однажды было с «Криком», когда выкравшие его из музея воры, уже через несколько дней после совершённого ими преступления, потребовали за свой «трофей» выкуп в 1 миллион долларов. Переговоры с жуликами шли под покровом повышенной секретности, но журналистам всё же удалось выяснить кое-какие детали происходящего. Например, читатели одной из норвежских газет узнали, что посредником между преступниками и агентами страховой компании выступает некий итальянский адвокат, обладающий незаурядными дипломатическими способностями и обширными связями, как в антикварном мире, так и в преступной среде Европы. Правда адвокат свою миссию выполнить так и не смог и тогда в дело вступил гораздо более профессиональный специалист.
Лучший из лучших
Руководство Скотленд-Ярда всегда недолюбливало своего начальника Художественного и антикварного отдела Чарлза Хилла за слишком независимый характер и склонность к ковбойским методам в работе. Некоторые крупные чины из британского МВД даже недоумевали, как такой солдафон мог возглавить работу самого «интеллигентного» (в том смысле, что занимающегося такой тонкой материей, как искусство) департамента английской полиции. Действительно в характере инспектора Хилла хватало «металла». Ещё бы ведь за его спиной были два года войны во вьетнамских джунглях в составе рейнджерского спецназа самой крутой в американской армии 82-й воздушно-десантной дивизии, а затем ещё 10 лет работы простым патрульным констеблем в одном из самых неблагополучных районов Лондона. Но одновременно были в его жизни учёба на историческом факультете Вашингтонского университета, в элитарном Тринити-колледже (Кэмбридж), а, кроме того, блестяще оконченный курс теологии в Кингсколледже в Лондоне. Но главное, что за годы работы начальником антикварного отдела Скотленд-Ярда Хилл по праву заслужил почётную репутацию лучшего артдетектива мира. На его счету сотни возвращённых законным владельцам шедевров. И именно Хилл в 1995 году вскоре после первого похищения картины Мунка, великолепно сыграв роль посредника, защёлкнул наручники на запястьях людей, пытавшихся за миллион «баксов» продать ему краденый «Крик».
Но на этот раз удачливые воры хранили молчание. И это не смотря на то, что самостоятельно найти покупателя на украденную ими суперкартину было чрезвычайно сложно и рискованно. Ведь любой добропорядочный коллекционер или посредник, к которому бы они обратились, сразу же должен был понять, с чем он имеет дело и исполнить свой гражданский и человеческий долг, сообщив в полицию. Но, к сожалению, на этот раз скорее всего не обошлось без тайного заказчика, ибо на контакт с представителями норвежского музея и страховой компании так никто и не вышел. Поэтому, вероятно, всё же правы те пессимисты, которые считают, что на многие десятилетия главному шедевру Мунка уготовано почётное место в недоступной для глаз посторонних частной галерее какого-нибудь «доктора Но».
Криминальный рынок украденных произведений искусства занимает третье место в рейтинге направлений преступного бизнеса после торговли наркотиками и оружием. По оценкам экспертов ФБР его годовой оборот составляет около 5 миллиардов долларов. Статистика также свидетельствует о том, что полиции удаётся вернуть в музеи и частные коллекции лишь одно из каждых десяти похищенных произведений искусства. Причём большинство таких счастливых находок происходят случайно. Типичный пример произошёл не так давно в России, когда в ходе операции против российско-узбекской организованной преступной группы, занимающейся перевалом наркотиков из бывшей советской республики в Западную Европу, милиционеры обнаружили в подмосковном особняке одного из наркобаронов полотна русских художников XIX века, похищенные из Государственного музея искусств Узбекистана.
Крупнейшие кражи художественных полотен
Место и год кражи
Количество похищенных картин
Некоторые наиболее ценные пропажи
Сумма ущерба (в миллионах долларов)
1975, замок Рассборо (Ирландия)
45
Бернардо Беллотто: «Вид Флоренции», а также полотно Якоба ван Рейсдала:
«Кукурузное поле»
80
1991, музей Ван Гога (Нидерланды, Амстердам)
20
Работы Винсента Ван Гога:
«Поле пшеницы и кипарисы»,
«Едоки картофеля»,
400
1993, Музей современного искусства (Стокгольм, Швеция)
7
Пабло Пикассо: «Стрекоза», «Художник»
60
1999, Похищена с борта яхты «Коралловый остров»
1
Пабло Пикассо: «Портрет Доры Маар».
6
2003, частная галерея замка Драмланриг (Шотландия)
1
Леонардо да Винчи: «Мадонна с веретеном»
90
2002, музей Ван Гога (Нидерланды, Амстердам)
2
Работы Винсента Ван Гога: «Вид на море у Свехенинге»,
«Паства выходит из реформистской церкви в Ньюнене»
80
2004, частная коллекция (Лимпинвуд, Австралия)
20
Поль Сезанн: «Мальчик, сидящий на высоком стуле»
6
Глава 2 «Голливудский сюжет»
Чтобы купить подлинную историю жизни этого человека несколько крупнейших американских кинокомпаний устроили между собой настоящую аукционную свалку, ожесточённо пытаясь перебить цену конкурентов. В итоге отбывающий длительный тюремный срок профессиональный вор получил от продюсеров победившей студии банковский чек на сумму со многими нулями. Так что же за история так привлекла «денежных мешков» с крупнейшей в мире «Фабрики звёзд», что они были готовы «за ценой не постоять»?
Завязка
В час ночи 18 марта 1990 года к зданию бостонского музея Изабеллы Стюарт Гарднер подъехал полицейский фургон. Из машины вышли пятеро мужчин в форме городских «копов» и направились к служебному входу. Местная охрана без колебаний открыла дверь «стражам порядка» и тут же была ими связана. Музейным служащим залепили рты скотчем и оставили в дежурном помещении под присмотром одного из вооружённых налётчиков. После этого штурмовая группа разделилась: двое занялись отключением сигнализации и камер видеонаблюдения, в то время как их товарищи забирали собственно то, за чем они сюда пришли. Добычей преступников стали 13 ценнейших произведений искусства таких мастеров, как Рембрандт (похищено сразу три картины этого автора в том числе «Буря в море Галилейском» – единственный морской пейзаж художника), Эдгар Дега («На скачках», «Кортеж в пригороде Флоренции»), Вермеер (знаменитое полотно «Концерт») и др.
По оценкам экспертов суммарная стоимость украденного из бостонского музея составляет от 300 до 500 миллионов долларов. Одна только «Буря» Рембрандта оценена страховщиками в 15 миллионов долларов, а «Концерт» Вермеера – в 70 миллионов. Любопытно, что за любую информацию, которая поможет вернуть всё это фантастическое богатство, администрация музея сразу же назначила вознаграждение в один миллион долларов (через семь лет сумма возросла до пяти миллионов).
Буря эмоций
Известие о столь грандиозном ограблении буквально потрясло Америку. Случившееся в прессе сразу объявили крупнейшим ограблением в сфере искусства за всю историю США. Многие упрекали руководство музея в ненадлежащей организации охраны национального достояния. Так Стивен Келлер – один из крупнейших экспертов в стране по вопросам корпоративной безопасности разразился чрезвычайно гневной статьей на страницах одной из крупнейших американских газет. Вот лишь одна выдержка из этого эмоционального материала: «До каких пор у нас будут набирать в музейную охрану рыхлых и близоруких увальней, против которых даже не требуется применять оружие, достаточно прикрикнуть на этих «пацифистов» пострашней или на худой конец дать им крепкого пинка под мягкий зад и можно спокойненько снимать со стен картины ценою в миллионы. Может быть нам пора, наконец, взять пример с того же Израиля, где в музейную охрану берут отставных военнослужащих из элитных бригад армейского спецназа и разведки». А знаменитый американский писатель Джон Апдайк, словно живых людей, оплакал в своей поэме, похищенные шедевры. Есть в этом сочинении, например, такие проникновенные строки: «Томясь в своём убогом тайнике, известном лишь самим ворюгам, наверно, пленники теряются в догадках: «кто нас похитил и с какою целью?» А может, ими уже любуются во дворце эмира, или на вилле у манильского туза?».
Украсть, чтобы выжить
Вскоре после начала следствия выяснилось, что примерно за месяц до кражи организаторы преступления опробовали на практике различные варианты своих действий. Так в начале февраля недалеко от служебного входа в музей произошла жестокая драка между несколькими мужчинами. Дело было поздно вечером на тёмной части улицы, так что находившиеся у мониторов камер слежения охранники наблюдали только мужские силуэты, ожесточённо топчущие ногами кого-то лежащего на земле. Правда вскоре бедняге каким-то чудом удалось подняться на ноги, вырваться из рук напавших на него костоломов и добежать до дверей музея. Теперь в ярком свете фонарей охранники видели на своих мониторах страшное окровавленное лицо человека, отчаянно умоляющего впустить его в здание и тем спасти от приближающихся преследователей. Но начальником дежурной смены в тот день был сотрудник, превыше всего в жизни ценящий параграфы служебной инструкции. Поэтому всё, что он мог сделать для полуживого парня, это вызвать по телефону полицейский патруль и службу спасения. Но самое удивительное произошло несколько минут спустя. Осознав, что в музей его не впустят, «невинно убиваемый» человек вдруг перестал «погибельно» колотиться в дверь. С явным чувством хорошо сыгранной роли он закурил и расслабленной походкой направился к своим «убийцам». После чего вся компания уехала на одной машине. Теперь, после ограбления, у полиции уже не было никакого сомнения, что это была разведка боем, проводимая с целью выявления слабых места в охране музея. Видимо тогда организаторы нападения и решили, что для их целей не придумаешь лучшего прикрытия, чем форма офицеров полиции.
Дочь преуспевающего нью-йоркского торговца текстилем Изабелла Стюарт Гарднер всю свою жизнь была очень богата и потому могла себе позволить любую блажь и любой каприз. Но к счастью для города Бостона, который миллионерша очень любила, её смелые фантазии обычно распространялись на область высокого искусства. Так, будучи страстной поклонницей Италии, Изабелла распорядилась выстроить на купленном ею участке городской земли точную копию одного из венецианских дворцов для задуманного ею частного музея. Ещё при своей жизни Гарднер сделала свою коллекцию доступной для всех желающих. И надо сказать, что многих в это роскошное четырёхэтажное здание привлекали даже не столько великолепные картины старых мастеров и тысячелетние китайские вазы, сколько возможность увидеть саму эксцентричную даму. Дело в том, что дворец был задуман мисс Гарднер одновременно, как музей и личная штаб-квартира. Поэтому, разглядывающая великолепные пейзажи публика, тайно надеялась, что ей повезёт стать свидетелями выхода хозяйки дома в парчовом домашнем халате с любимым львом по кличке «Рекс» на поводке. Кстати, после смерти меценатки многое здесь осталось, так, как было задумано ею при жизни. Например, специально для уставших посетителей в залах музея всегда накрыты столы с фруктами в вазах и всем необходимым для приятного чаепития. Что же касается собственно экспозиции, то благодаря тонкому вкусу Изабелла Стюарт Гарднер и фактически неограниченным финансовым ресурсам, имевшимся в её распоряжении, здешняя коллекция мало уступает собраниям ведущих музеев мира. Предметом особой гордости данной коллекции живописи являются прекрасно подобранные картины старых мастеров: в первую очередь итальянцев, голландцев, французских импрессионистов. Впрочем, незваные посетители, нагрянувшие в музей мартовской ночью 1990 года, позарились, почему-то, на полотна только голландских живописцев. Быть может они имели конкретный заказ?
Само расследование долго не приносило сыщикам никаких зацепок. Правда, примерно через три месяца после ограбления, от одного из своих «жучков» – тайных агентов-осведомителей в криминальном мире Бостона полицейские детективы получили информацию, что будто бы кражу организовал «крёстный отец» местной ирландской мафии Джеймс Балджер. В пользу этой версии свидетельствовало то обстоятельство, что налёт на музей произошёл в канун Дня святого Патрика – главного праздника всех ирландцев. Курировавшие следствие агенты ФБР великодушно поделились с коллегами из департамента городской полиции города Бостона, что данный «криминальный авторитет» много лет тайно работал на них (а заодно на британскую МИ-6 и одновременно на Ирландскую республиканскую армию (ИРА)), сдавая американским кураторам главарей конкурирующих «бригад», британской разведке – боевиков ИРА, а партизанам-сепаратистам тайных агентов правительства. Но примерно год назад в ФБР решили по-тихому избавиться от Балджера по причине того, что он стал совершенно неуправляем и в частности регулярно лично совершал убийства людей, наладил поставку в страну крупных партий наркотиков. Но опытный бандит сумел уйти от фэ-бэ-эровских «чистильщиков». Было это так. Агентам удалось обложить Балджера, словно затравленного зверя, в одном из многоквартирных домов на окраине города. Прорваться с боем из западни бандит не мог, ибо весь район был оцеплен спецназом, на всех ближайших крышах засели снайпера, а в воздухе постоянно барражировали армейские вертолёты. Но просто сидеть и ждать, когда в квартиру ворвётся штурмовая группа и нашпигует его тело автоматным свинцом, ирландец тоже не собирался. Он знал, что живым его приказано не брать и напряжённо искал выход из казалось бы совершенно безнадёжной ситуации. И он его, в конце концов, всё-таки нашёл. Двумя этажами ниже квартиры, в которой забаррикадировался Балджер с любовницей и двумя телохранителями, шло отпевание умершего еврейского раввина. Бандиты воспользовались таким случаем. Они вытряхнули покойника из гроба, куда лёг Балджер. Его телохранители тут же подхватили необычную ношу на плечи и устремились к выходу из здания. Когда скорбная процессий с рыдающей грудастой «вдовушкой» появилась на улице, снайперы через свои прицелы только проводили её удивлёнными взглядами до катафалка, который быстро рванул прочь. Впоследствии ФБР назначило за голову Балджера награду в миллион долларов и включило его в колоду самых разыскиваемых спецслужбами США преступников под мастью туз пик (тузом крестей в этой колоде значится сам Осама бен Ладен). Но главное, что агенты ФБР вполне допускали, что их бывший подопечный, как человек прошедший хорошую жизненную школу выживания в самых критических ситуациях, вполне мог стоять за налётом на музей, чтобы в критической ситуации предложить властям сделку: «Вы отпускаете меня живым на свободу, а я верну вам картины; в противном же случае мои люди уничтожат их».
Стоящие фантастических денег шедевры нередко используются в качестве залога или формы оплаты при расчётах между крупными мафиозными кланами. Например, достоверно известно, что украденная людьми другого крупного босса американо-ирландской мафии по кличке «Генерал» из поместья Рассборо-Хаус картина Габриеля Метсю «Дама, читающая письмо», в итоге была переправлена в Стамбул в оплату крупной партии турецкого героина.
Сюжетный поворот
И вот когда следствие уже готово было принять как главную версию преступления ограбление по заказу главаря ирландской мафии, в деле совершенно неожиданно появились новые действующие лица. В 1997 году некто Уильям Янгуорт – профессиональный антиквар, имеющий к тому же несколько тюремных отсидок за махинации с крадеными предметами искусства, предложил властям штата Массачусетс довольно оригинальную сделку: они выплачивают ему обещанную руководством ограбленного музея премию в 5 миллионов долларов и выпускают из род-айлендской тюрьмы закадычного друга антиквара – профессионального вора Майлза Коннора. А за это он – Уильям Янгуорт торжественно клянётся вернуть городу Бостону и стране похищенные у них шедевры. В доказательство серьёзности своих слов Янгуорт продемонстрировал на устроенной им пресс-конференции подборку фотографий одного из трёх похищенных полотен Рембрандта. Кто-то из присутствующих на пресс-конференции репортёров логично поинтересовался, каким образом Коннор мог быть причастен к музейной краже, если в 1990 году он «мотал» очередной тюремный срок. При ответе на этот вопрос на лице тёртого жизнью торговца древностями появилось такое мудро-философское и одновременно снисходительное выражение, будто бы он объяснял азбучные истины неразумному дитяте: «Уж поверьте моему опыту, юноша, для людей уровня Майлза Коннора не составляет труда и в тюремной камере продумать и организовать дело так, чтобы всё прошло без малейшего сбоя. Может быть, для вас джентльмены, это прозвучит немного пафостно, но в своём деле он – гений!».
Преступное обаяние звезды
В мировой прессе этого человека уже давно не именуют иначе, как «преступный гений» или «легендарный преступник». В своём воровском ремесле Майлз Коннор действительно достиг впечатляющих достижений, за что в итоге удостоился сомнительной чести угодить в одну из самых охраняемых тюрем США на особый режим содержания. Любопытная деталь: администрация тюрьмы, в которой сидит Коннор, настолько опасается его, что раз в три месяца специально приглашает из Нью-Йорка профессора психологии, чтобы он, протестировав важного зэка и дал своё заключение о его ближайших намерениях, то есть спрогнозировал наиболее вероятные сценарии возможного побега. Возможно, что именно Коннор послужил прототипом для доктора Ганнибала Лектера из знаменитого кинофильма «Молчание ягнят». А ведь по мнению людей, хорошо знавших Майлза в юности, он вполне мог сделать блестящую карьеру учёного-математика, шахматного гроссмейстера или бизнесмена. Будущий преступный авторитет родился в очень приличной семье. Достаточно сказать, что его отцом был комиссар полиции, а матерью – школьная учительница. Кстати, все братья и сёстры Майлза стали законопослушными членами общества, например, один из его братьев является очень уважаемым в стране религиозным проповедником. Как уже было сказано, Коннора бог талантами тоже не обидел. Ещё в школьные годы он написал несколько очень толковых математических статей для научных журналов, за что удостоился исключительной чести в 15 лет получить приглашение от одного из лучших университетов США. В эти же годы на счету подростка уже числились несколько выигранных шахматных турниров, в том числе один, проводившийся с участием взрослых мастеров. Коннор является членом суперэлитарного клуба Mensa, объединяющего людей разных национальностей с рекордно-высокими показателями коэффициента интеллекта – IQ (для обычного человека без гениальных генов в ДНК этот показатель не может превышать число 100, но чтобы стать членом клуба Mensa необходимо доказать, что твой IQ «зашкаливает» за отметку 148 баллов). На момент кражи координаторы клуба оценивали IQ Майлза, которому на тот момент было около 60 лет, в 165 баллов. По их мнению, примерно такими же показателями ума обладали Николай Коперник (160), Чарльз Дарвин (165), Исаак Ньютон (160), Вольфганг Амадей Моцарт (165), Альберт Эйнштейн (170). Не сложно сделать вывод, на что способен человек, имеющий столь развитый мозг. Постепенно полицейским стала открываться механика кражи, организованной Коннором из тюремной камеры. Главными исполнителями его замысла были достаточно квалифицированные воры – Бобби Донати и Дэвид Хотон. По неподтверждённой информации трое остальных участников музейного налёта были мелкими уголовниками, привлечёнными в дело в качестве дополнительной ударной силы. От этого расходного материала Донати и Хотон избавились через несколько часов после ограбления, зарыв тела в лесу. Впрочем, и сама эта парочка, видимо, так и не успела воспользоваться прибылями от миллионных трофеев. Уже к лету 1991 году Бобби Донати и Дэвид Хотон покинули этот мир при чрезвычайно загадочных обстоятельствах. Но полицейские не сомневаются, что это Коннор распорядился убрать опасных свидетелей и претендентов на долю от реализации сокровищ бостонского музея. В интервью журналу «Тайм», данному вскоре после громкого заявления антиквара Янгуорта, Коннор заявил: «Невозможно доказать, что это я придумал, как ограбить музей Гарднера. Любой суд объявит меня невиновным по этому делу, ибо все ниточки ведут к Бобби Донати и Дэвиду Хотону, которые уже давно отвечают перед гораздо более серьёзным судом Всевышнего. А я абсолютно чист! Но зато я знаю, где картины, и готов пойти на сделку с властями в обмен на иммунитет от судебных преследований по этому делу и, естественно, обещанные за информацию о картинах деньги…».
Но в итоге власть так и не решилась выпустить из тюрьмы столь опасного преступника, даже в обмен на бесценные картины. И тогда Коннор решил заработать, предложив откровенную историю «Ограбления века» голливудским продюсерам из компании Mandalay Pictures. 13-ть же похищенных картин до сих пор пребывают в зазеркалье криминального антикварного рынка. Тем же, кому в наши дни доведётся побывать в Бостоне, в знаменитом музее, предстоит увидеть посреди экспозиции пустые рамы – скорбные памятники, удерживаемым преступниками великим полотнам, таким, как знаменитое «Похищение Европы» Тициана и другим. И под каждой такой рамой будет висеть табличка с лаконичной надписью: «Украдено 18 марта 1990 года».
Пятёрка лучших кинофильмов, посвящённых похищениям произведений искусства
1 «Доктор Но», 1962 год, Великобритания-США.
2. «Гамбит», 1966 год, США
3. «Как украсть миллион», 1966 год, США
4. «Возвращение «Святого Луки»», 1970 год, СССР.
5. «Западня», 1999 год, США
Глава 3 «Фальшивая улыбка «Джоконды»»
Каждый день тысячи людей стремятся попасть в особый зал Лувра, чтобы своими глазами увидеть самую знаменитую картину в мировой истории. И практически на каждого, кто впервые воочию видит портрет кисти великого Леонардо да Винчи, загадочная улыбка «Джоконды» производит ошеломляющее впечатление. При этом мало кто из зрителей догадывается, что, возможно, он восхищается всего лишь современной копией оригинального полотна XVI века. В среде профессиональных искусствоведов и знатоков живописи уже не одно десятилетие ходят упорные слухи об «обмане века». Ведь известно, что без «Моны Лизы» главный музей Франции сразу бы лишился львиной доли своих доходов, а заодно и репутации хранилища суперкартины. Да и сам великий флорентинец, создавая в 1503 (по некоторым данным в 1506 году) портрет жены местного торговца шёлком, видимо, в какой-то мере предвидел удивительную и трагическую судьбу своего творения, ведь исполнил он его в новаторской для того времени манере «сфумато», что по-итальянски означает «исчезающая как дым»…
Кража, которой не могло быть
Директор Лувра месье Омоль получил свой пост благодаря влиятельному родственнику в Управлении изящных искусств Министерства просвещения Франции, в чьём ведении находились все музеи страны. Как любой прорвавшийся наверх честолюбец Омоль обожал давать интервью газетчикам и фотографироваться для самых модных журналов. При этом данный чиновник всячески превозносил собственные административные таланты, благодаря которым дела в возглавляемом им музее просто обречены на то, чтобы всегда идти наилучшим образом. Когда же один корреспондент поинтересовался, как в Лувре обстоят дела с охраной его главного достояния – «Джоконды» (прим. автора – по-итальянски «ла Джаконда» означает буквально «весёлая, игривая женщина), Омоль самоуверенно заявил, что легче умыкнуть Нотр-Дам де Пари (прим. автора – собор Парижской Богоматери), или взять штурмом главное банковское хранилище США Форт Нокс, чем похитить данную картину.
После этого интервью прошло менее года, когда 21 августа 1911 года «Мона Лиза» просто исчезла со своего обычного места на стене «Квадратного салона» Лувра. Причём обнаружили пропажу вовсе не местные сотрудники, а молодой студент-художник, который специально в этот день пришёл в музей писать копию знаменитого полотна.
Уже на следующее после кражи утро скандальная новость была на первых страницах всех крупнейших мировых газет. Фактически дело о похищении «Джоконды» стало первой мировой сенсацией, которая состоялась благодаря новым возможностям иллюстрированных изданий, чьи корреспонденты оперативно передавали горячие новости в свои редакции из любой точки мира посредством недавно вошедших в широкий обиход телеграфа и телефона. Именно пресса была главным действующим лицом в этой скандальной истории. После очередного разоблачительного газетного материала следовали увольнения ответственных чиновников и происходили крутые повороты в следствии. Первым за собственную самоуверенность поплатился месье Омоль, который без долгих разбирательств был уволен со своего поста. Затем уведомления об отставке получили и другие ответственные сотрудники музейной администрации и министерства. Не помогли даже слабые попытки некоторых увольняемых чиновников оправдаться тем, что, по их мнению, картину явно украл преступник чрезвычайно опытный и хитрый, противостоять которому было чрезвычайно сложно. Впрочем, факты как раз говорили об обратном. К примеру, журналисты журнала «Петит Паризьен» провели собственное расследование состояния дел в Лувре и выяснили, что при желании украсть картину вполне мог какой-нибудь городской клошар (прим. автора -парижский бездомный). Дело в том, что попрошайки и проститутки давно облюбовали музейные залы, где в любую погоду было тепло, сухо, всегда присутствовала состоятельная публика, и куда можно было попасть за минимальную плату. А что касается надёжной охраны, то все разговоры о ней были всего лишь частью саморекламы уволенного директора. На самом деле на мизерную зарплату музейных смотрителей охотно шли только слабосильные пожилые мужчины и бабушки-«божьи одуванчики», а установка современной охранной сигнализации регулярно откладывалась по причине невыделения на неё казённых средств.
Кстати самому Леонардо да Винчи тоже были не чужды некоторые криминальные наклонности. Например, он очень интересовался ядами, много экспериментировал с отравляющими составами и даже был в особой чести у знаменитых отравителей из клана Борджиа, которым поставлял изобретённые новинки. Тема ядов явственно прослеживается и в «Джоконде». Достаточно взглянуть на её красивые поволоокие глаза, чтобы понять, что скорей всего, служившая для живописца моделью женщина перед каждым сеансом в мастерской художника закапывала себе в глаза капли растения Белодонны. В эпоху Возрождения у флорентийских женщин такая косметическая процедура была в моде.
Игры патриотов
С самого начала происшедшее было воспринято всеми слоями французского общества, как национальная трагедия. Толпы парижан каждый день приходили в Лувр, чтобы посмотреть на то место, где ещё недавно висела «Мона Лиза». Теперь здесь находилась репродукция картины в траурной рамке. У многих на лицах были слёзы. По словам очевидцев тех событий, всё это было очень похоже на прощание с живым человеком, долгие годы бывшим любимцем всей нации. Впрочем, сразу нашлись те, кто попытался использовать происходящее в своих политических интересах. Во Франции тех лет были очень сильны реваншистские настроения после поражения от немцев в войне 1870 года. В некоторых газетах появились заказные материалы, обсасывающие тему германского следа в деле исчезновения «Джоконды». Подозрение оказалось до того правдоподобным, что даже на заседаниях кабинета министров республики всерьёз рассматривался вопрос о предъявлении германскому кайзеру Вильгельму II ультиматума за то, что его шпионы выкрали «Мону Лизу», чтобы продемонстрировать всему миру слабость Франции. В ответ немцы обвиняли соседей, что те специально инсценировали кражу, чтобы вероломно начать войну, и тоже начали подтягивать к границе свои войска. В воздухе отчётливо запахло порохом и всё из-за потемневшего от времени и грязи, покрытого многочисленными трещинами куска холста размером 77 на 53 сантиметра.
Практическая магия и криминалистика
Не слишком доверяя полиции, новый директор Лувра первым делом обратился за помощью к самым известным гадалкам Парижа. Очень быстро с подачи журналистов среди местных колдунов и предсказателей было устроено нечто вроде конкурса на раскрытие громкого преступления. Вот только приметы преступника, увиденные специалистами в магических хрустальных шарах, с помощью кофейной гущи и карточного пасьянса слишком уж не стыковались между собой. Наконец знаменитая ясновидящая мадам Элиза, выступила в прессе с заявлением, что во время магического сеанса ей и её чёрному коту по кличке Жако явился дух самого Леонардо да Винчи, который заявил потрясённой женщине, что это он забрал картину, чтобы, как и при жизни уже никогда с ней не расставаться…
Пока одни пытались посредством нетрадиционных методов хоть что-нибудь узнать о пропавшей «Джоконде», другие делали ставку на классический сыск. Сам Артур Конандойл – создатель Шерлока Холмса с горячим интересом наблюдал через прессу за ходом расследования и выступал с собственными комментариями, которые, впрочем, обычно были не слишком лестными для французских коллег его литературного героя. Но в чём было трудно отказать парижской полиции, так это в служебном рвении. На поиски пропавшей картины сразу были брошены лучшие силы данного ведомства: целый батальон жандармов день за днём методично прочёсывал парижские кварталы, где в дешёвых меблированных комнатах традиционно селились нищие художники и прочие представители богемы. Дело в том, что с самого начала у следствия возникла версия, что «Мону Лизу» украли молодые художники-авангардисты, презирающие классическое искусство. На особое подозрение попал один из лидеров неформалов Пабло Пикассо. Например, выяснилось, что его знакомый, некий Пьере уже крал для Пикассо примитивные каменные статуэтки из Лувра. Пикассо считал первобытных художников своими учителями в кубизме и очень хотел обладать предметами их творчества. Музеи же, как таковые, молодой бунтарь считал могильниками искусства и на собраниях художников-анархистов призывал к их будущему разрушению. Поэтому с точки зрения закона было логичным считать, что, уже имея удачный опыт совершения краж из Лувра, Пикассо и его художественная «банда» запросто могли приговорить символ презираемого ими классического искусства, и привести свой приговор в исполнение. Но в итоге испанцу всё же удалось доказать своё алиби и полицейские от него отстали, чтобы тут же приняться за других неблагонадёжных.
В разное время за решёткой по подозрению в краже «Джоконды» побывало не менее десятка известных в среде творческого андеграунда Парижа личностей, среди которых самыми заметными были поэт Гийом Аполлинер, а также художник Амадео Модильяни, согласно полицейскому протоколу о задержании «лицо итальянского происхождения без постоянного места жительства и стабильного источника дохода». Кстати, это тот самый Модильяни, чьи работы почти полвека спустя будет мечтать заполучить в свою экспозицию якобы ограбленный им в 1911 году Лувр.
Параллельно с раскручиванием «дела авангардистов» агенты в штатском через своих осведомителей в среде теневых перекупщиков предметов искусства пытались выйти на след дерзкого вора. Координировал действия полиции самый авторитетный сыщик Франции комиссар Альфонс Бертильон. Правда, впоследствии выяснилось, что его профессиональные достоинства были, мягко говоря, преувеличены средствами массовой информации. Например, практически сразу в руки следствия попала рама от «Джоконды», которую преступник оставил на лестнице, ведущей в служебные помещения музея. На раме отчётливо были заметны отпечатки пальцев злоумышленника. Но Бертильон был принципиальным противником дактилоскопии, всячески пропагандируя собственный метод опознания преступников по соотношению основных частей человеческого тела. Поэтому на обнаруженные на раме «пальчики» комиссар просто не обратил внимание. И, совершенно напрасно, ибо в картотеке парижской полиции к тому времени уже не первый год пылилась учётная карточка истинного похитителя «Джоконды». Кстати, именно этой краже современная криминалистика обязана торжеством дактилоскопии.
Помимо «Джоконды» и другие произведения Леонардо да Винчи в разное время становились жертвами арт-жуликов. Например, совсем недавно в 2003 году из шотландского замка Друмларинг, принадлежащего герцогу Бакклью была похищена картина «Мадонна с веретеном» стоимостью 65 миллионов долларов. Злоумышленники проникли в замок под видом туристов, а затем, демонстрируя оружие, связали местных сотрудников, и, сняв картину, скрылись на ожидавшем их в окрестностях замка белом «Фольксвагене.
Идейный вор
Его звали Винченцо Перуджа. Будучи итальянским эмигрантом, он несколько лет проработал плотником в Лувре. Кстати, именно Перуджа по заданию дирекции делал специальный стеклянный короб для защиты «Джоконды» от вандалов. В день кражи итальянец пришёл в музей, якобы, для того, чтобы навестить своих друзей-рабочих. Дело было в понедельник, и Лувр был закрыт для посетителей, но охранник на служебном входе сразу узнал штатного плотника и беспрепятственно пропустил его. Далее Перуджа прямиком направился в «Квадратный салон», спокойно снял бесценную картину со стены, вынув её из рамы, и спрятал под рабочей спецовкой. На выходе из здания вахтёр снова приветственно махнул ему рукой. Оказавшись дома в скромной комнатушке на улице Госпиталя Сен-Луи, итальянец спрятал картину под матрац. Так в течение почти двух лет он и спал на шедевре. Все эти годы Перуджа, которого по его словам толкнули на преступление идейные мотивы, мечтал вернуть знаменитую работу Леонардо да Винчи на родину – в Италию. Но очень долго он просто боялся предпринять для этого следующие практические шаги, ибо каждый день читал в газетах о широкомасштабных полицейских операциях на границах Франции, в её портах, на железнодорожных вокзалах. В конце концов, в декабре 1913 года Перуджа всё же решился предложить картину респектабельному флорентийскому антиквару Альфредо Гери, рассчитывая на то, что земляк-специалист сумеет правильно распорядиться судьбой картины. Он писал Гери, что мечтает вернуть своей стране шедевр, украденный у неё Наполеоном.
На самом деле «Джоконда» была продана её итальянскими владельцами во Францию за триста лет до прихода к власти Бонапарта. Впрочем, генерал и первый консул республики, а впоследствии император французов действительно питал к этой картине особое пристрастие. Известно, что с 1800 года «Джоконда» украшала спальню Наполеона во дворце Тюильри.
Итак, получив от неизвестного столь аппетитное предложение, антиквар заколебался, не зная, как ему поступить. Нет, конечно же, первой его естественной реакцией было недоверие: «можно ли серьёзно относиться к анонимному предложению, вот так запросто продать шедевр, которому нет цены?!». Но тон послания был до того деловит и конкретен, что вскоре бизнесмен от искусства загорелся желанием заполучить в собственность картину, за которую те же американские коллекционеры в любой момент готовы были заплатить любые деньги. Впрочем, когда первое возбуждение немного улеглось, осторожность все жё взяла душе Гери верх над алчностью. Ведь даже продав шедевр за миллион долларов в частную коллекцию миллионера Моргана нельзя было быть абсолютно спокойным за свою будущую безопасность, ибо срока давности по таким значимым преступлением не бывает.
Итак, Гери решил не рисковать. Приняв для себя столь непростое решение, антиквар продолжил переписку с неизвестным патриотом, кстати, именующим себя Леонардо, а сам обратился в полицию. Под контролем итальянских «пинкертонов» Гери принял условия сделки и пригласил продавца с его товаром лично привезти картину во Флоренцию. Кстати, бескорыстный патриот, каким всегда представлял себя Перуджа, запросил за свой товар у антиквара полмиллиона лир, что по курсу 1913 года ровнялось примерно ста тысячам долларов – огромные деньги для того времени!
Впрочем, с точки зрения современных артдиллеров такая цена на шедевр мирового уровня выглядит более чем скромной. Так уже на наше время, в начале 2000-х годов журнал «Форбс» опубликовал рейтинг самых дорогих произведений искусства. Анализ был сделан по результатам публичных аукционов, проводимых в последние 20 лет.
Так вот первое место в этом списке заняла картина Винсента Ван Гога «Портрет доктора Гаше», написанная в 1890 году и проданная сто лет спустя за 82, 5 миллионов долларов (по оценкам некоторых экспертов сейчас цена этой картины ровнялась бы уже 114 миллионам). Вообще картины Ван Гога являются самыми быстрорастущими в цене на мировом рынке элитарной живописи. Ведь ещё совсем недавно знаменитые «Подсолнухи» знаменитого голландца ушли на аукционе Sotheby"s за 39, 3 миллиона долларов, а его же «Ирисы» – за 53, 9 миллионов. Сегодня же эти картины, будь они снова выставлены на торги, по мнению экспертов, гарантированно «потяжелели» бы в цене процентов на 20-30. Не сложно предположить, что «Джоконда», будь она сегодня выставлена на аукционные торги, установила бы новый ценовой рекорд.
И вот, спустя несколько недель, Перуджа прибыл во Флоренцию. Встреча была назначена в дешёвой гостинице, где остановился французский гость. По сценарию полицейских, прежде чем на запястьях вора должны были защёлкнуться стальные браслеты наручников, антиквару необходимо было удостовериться, что предлагаемая ему картина подлинная, после чего выйти из гостиницы и подать ожидающей на улице группе захвата условный знак. Гери шёл на оговорённую встречу со смешанным чувством страха за свою безопасность и волнения перед выпавшей ему великой миссией. Вот как он описывает свои чувства в момент, когда незнакомец продемонстрировал покупателю свой товар: «У меня аж дыхание перехватило, когда стены грязной вонючей ночлежки буквально осветила грешная и святая, загадочная, немного грустная и полная истинного оптимизма знаменитая улыбка прекрасной флорентийки. Это было похоже на библейское чудо, словно луч света с небес заглянул в самый забытый богом уголок земли!»
Уже через час телеграфисты всего мира передавали экстренные сообщения – «молнии» о найденной «Джоконде». Одними из первых счастливую весть получили король Италии Виктор-Эммануил II, Папа Римский Пий X, посол Франции в Риме Шарль Готтебак. Сенсационная новость стала поводом для того, чтобы прервать заседание итальянского парламента, и депутаты, стоя, дружными аплодисментами приветствовали возвращение миру главного произведения великого Леонардо Да Винчи. Не менее триумфальным было возвращение «Джоконды» на родину. В Париж картина прибыла в сопровождении вооружённого до зубов эскорта.
А теперь вернёмся к арестованному Перуджа. При нём в гостиничном номере был обнаружен хитрый сундучок, в котором опытный плотник устроил потаённое двойное дно для перевозки драгоценного товара. Надо сказать, что итальянцу очень повезло, что его поймали не французские сыщики, которые наверняка обходились бы с ним без всякого почтения; да и дело могло запросто кончиться приговором к длительным каторжным работам в гнилом климате одной из французских колоний, а то и гильотиной. А так Перуджа судили на родине, где его патриотические устремления вызвали сочувствие у многих, в том числе и у членов суда. Именно этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что за совершение столь серьёзного преступления Перуджа получил всего год заключения в камере. Многие тюрьмы страны боролись за честь заполучить себе почётного узника. На известности Перуджа хорошо погрел руки даже владелец той самой дешёвой флорентийской ночлежки, в которой вор был арестован. Хозяин убогой гостиницы тут же взял кредит в банке, провёл капитальный ремонт своего владения и открылся под новой вывеской «Отель «Джоконда»».
Впоследствии, в период Первой мировой войны Перуджа отличился на фронте и всю последующую жизнь был окружён романтическим ореолом истинного патриота своей страны. Но главную свою тайну исполнитель преступления так и не раскрыл.
Заказчик
Во время следствия по делу Перуджа у полиции возникла версия о том, что пойманный вор является всего лишь исполнителем преступления – мелкой пешкой в руках сильного игрока. Французские сыщики уже давно пытались раздобыть компрометирующие этого человека материалы, но безрезультатно. Это был мошенник мирового уровня, аргентинец по происхождению, имеющий паспорт гражданина Франции и купленный титул маркиза. В высшем парижском обществе его знали, как Эдуардо де Вальфьерно.
Но не смотря на все подозрения французской и итальянской полиции к делу о хищении «Джоконды» его так и не притянули. Возможно, что об истинной роли Вальфьерно в этой истории никто бы так ничего не узнал, если бы сам маркиз незадолго до смерти не опубликовал мемуары, в которых представил свою версию событий. Похищение «Джоконды» он задумал с целью сбыть шесть высококачественных копий данной картины сразу шести американским «денежным мешкам», которые были уверены, что приобретают в свои частные коллекции похищенный шедевр кисти самого Леонардо да Винчи. На самом деле копии по заказу Вальфьерно выполнил талантливый молодой реставратор Лувра Ив Шадрон. Причём, для абсолютной правдоподобности подделок использовались подлинные холсты и краски XVI века, к которым у Шадрона, как у работника музейного реставрационного цеха был постоянный доступ. Подпись великого мастера в подделке не нуждалась, ибо на своём главном шедевре да Винчи не оставил ни имени, ни даты.
Итак, шесть миллионеров, которые получили от маркиза вожделенные картины, были уверены, что теперь они единолично владеют картиной из картин. За это право они вместе выложили около 40 миллионов долларов! Когда же Перуджа был арестован, облапошенные аргентинцем владельцы копий по понятным причинам не стали афишировать свой конфуз. Но самое главное, что в одном из своих последних интервью маркиз намекнул на то, что будто бы на самом деле Перуджа передал настоящую «Джоконду» ему, а сам попался с седьмой копией. Возможно, что это выяснилось вскоре после ареста, так как в какой то момент заседания суда были переведены на закрытый режим, а часть судебных протоколов засекречена. И в более поздние годы во время многочисленных мировых турне картины особыми пунктами контракта оговаривался запрет посторонним специалистам проводить какие-либо экспертные исследования полотна. Специальные сотрудники Лувра во время визитов «Моны Лизы» в США, Японию, Россию и во многие другие страны, всегда строго следили за тем, чтобы принимающая сторона не подпускала к картине своих экспертов-искусствоведов. А такие попытки время от времени предпринимались. Впрочем, после пропажи 1911 года к вопросу сохранности «Джоконды» всегда и везде относились с предельным вниманием. Так в 1962 году, когда картина была на «гастролях» в Америке охранявший «Джоконду» во время вернисажа морской пехотинец, чуть не заколол штыком женщину-реставратора, которая пыталась с каким-то оптическим прибором вплотную приблизиться к полотну. А в Москве по личному распоряжению министра культуры Екатерины Фурцевой для приехавшей в СССР на несколько дней «Джоконды» на оборонном заводе «Молния» была изготовлена специальная пуленепробиваемая кабина-витрина. А по окончании визита «прекрасной флорентийки» Министр внутренних дел Щелоков объявил благодарность милиционерам Афонькину и Аверюшкину, бдительно охранявшим шедевр в зале пушкинского музея.
«Джоконда» уже давно превратилась в символ массовой культуры. Каждый год регистрируются десятки фирм под торговым знаком, так или иначе обыгрывающим этот «раскрученный» брэнд. В Интернете появляются порнографические порталы под торговой маркой «Мона Лиза». О «Джоконде» в своём творчестве хоть однажды упоминали многие поп-идолы мировой эстрады от Элтона Джона до Боба Дилана. Репродукции с примелькавшимся образом висят в домах среднестатистических обывателей, которые желают казаться достаточно образованными в вопросах искусства людьми. Одновременно у действительно продвинутых интеллектуалов такая сверхпопулярность вызывает лишь тошноту и чувство отторжения, как всякий массовый продукт, являющийся прямым следствием процессов мировой глобализации.
Не так давно в США руководитель одной частной фирмы получил тюремный срок только за то, что повесил в своём кабинете репродукцию «Джоконды». Подчинённые женского пола этого любителя прекрасного подали на него в суд, обвинив шефа в так называемом sexual harassment (сексуальное домогательство и дискриминация по половому признаку). Конкретно в судебном иске говорилось, что, повесив в своём кабинете портрет Джоконды, босс тем самым, якобы, внушал всем своим сотрудницам острое чувство собственной неполноценности.
Бесценная подделка?
На сегодняшний день только страховая цена «Джоконды» ровняется более чем миллиарду долларов. При этом в среде независимых экспертов становится всё больше сомневающихся в подлинности висящей в Лувре картины. Но найти доказательства этому подозрению пока нет никакой возможности. Кто хоть раз бывал в главном парижском музее, знает, что служители не подпускают посетителей к картине ближе, чем на два метра. Кроме того, правила запрещают останавливаться возле «Джоконды» дольше, чем на тридцать секунд. Возможно, что музейщики просто опасаются, что более длительный взгляд специалиста выявит определённые несоответствия того, что находится в Лувре с тем, что когда-то так поразило взгляд первого заказчика картины и покровителя Леонардо да Винчи короля Франциска I и его приближённых. Можно легко себе представить, какой разразиться грандиозный скандал, если когда-нибудь всё же выясниться, что миллионы посетителей музея и выездных выставок на протяжении десятилетий просто дурили, демонстрируя людям искусную подделку. Такое разоблачение сравнимо разве что с новостью, что на самом деле американцы никогда не высаживались на ближайшую к земле планету, а весь лунный триумф был снят в одном из павильонов Голливуда.
Глава 4 Похищение «Звезды Индии»
Тысячелетия драгоценности разделяли людей, служа возвышению немногочисленной аристократии над безродным большинством. Примерить на себя украшение не по сану означало примерно то же самое, как если бы уже в наше время впервые осуждённый человек явился в зону с наколками «вора в законе». В Древнем Египте большинство драгоценных камней наделялись магическими свойствами. В связи с этим, если простолюдин, не имеющий отношения к ювелирному цеху, просто имел дерзость коснуться камня, принадлежащего кому-либо из жрецов или тем более фараону, его ожидала лютая казнь. Позднее в античном Риме согласно Кодексу Юстиниана (529 год) право надевать жемчуга, сапфиры и изумруды имел только император. В средние века в Европе многие камни тоже считались исключительно «королевскими», «герцогскими», «папскими», «кардинальскими» и т.д. В XX веке столь дискриминационные законы по «алмазно-изумрудному» признаку уже не в ходу, но великолепные драгоценности, по-прежнему служат лучшим показателем высокого статуса своего обладателя. Причём, некоторые представители финансовой и политической элиты даже готовы заплатить преступникам за кражу уникального минерала, чтобы только тайно владеть камнем королей и свысока поглядывать на коллег по бизнесу.
Задачка для морской пехоты
По однажды заведённому порядку раз в год местное руководство нанимало лучших в мире экспертов Министерства финансов, чтобы они попытались найти уязвимое место в системе безопасности музейного комплекса. Заказчики желали, чтобы их крепость охранялась от злоумышленников не хуже, чем знаменитое хранилище государственного финансового резерва США – Форт Нокс. При этом для чистоты эксперимента охрана в курс очередного «теста» не ставилась. Итак, специалисты по всяким хитроумным ноу-хау от воров должны были сами попытаться сыграть роль взломщиков и пробраться внутрь святая святых здания нью-йоркского музея естествознания, где под пуленепробиваемым стеклом витрин хранились самые известные драгоценные камни Америки. Однако все испытания неизменно заканчивались с одним и тем же результатом: мнимые жулики натыкались на невозможность преодолеть многоступенчатую систему охраны и в результате оказывались в наручниках.
Все эти проверки и плюс к ним регулярно выделяемые из спонсорских фондов щедрые средства на закупку новейших видеокамер и систем сигнализации позволяли до поры дирекции музея жить, особо не беспокоясь о возможном визите злоумышленников. Тем более что обычно после каждого своего провала в роли взломщиков старший экспертной группы говорил довольным заказчикам, болезненно потирая натёртые наручниками запястья рук:
– В следующий раз нанимайте взвод морской пехоты, этих парней хотя бы специально натаскивают брать доты…
Пляжный герой
На лучших пляжах Флориды этого загорелого атлетичного парня с внешностью голливудского актёра знали как Мерфа-Серфа (вторая часть прозвища просто означала «серфингист»). Хотя настоящая его фамилия была Мерфи, а полностью имя звучало, как Джек Роланд Мерфи. Но кто из простоватых завсегдатаев прибрежных баров и серфинговой тусовки станет церемонно выговаривать столь длинное и пафосное имя. Гораздо проще и по-свойски звучало: «Эй, Мерфа-Серфа, как сегодня были волны?». Или: «Привет, Джек! Есть классные девочки! Если хочешь принять участие в вечеринке для лучших парней побережья, – присоединяйся!». Вообще, Джек Мерфи считался местной достопримечательностью. Ходили легенды о фантастических трюках, которые он вытворял на серфинговой доске и в гонках на скоростных катерах. Рассказывали, что будто бы несколько лет назад, когда он охотился за гигантскими волнами во время ежегодных австралийских штормов, то чуть сам не стал обедом для огромной белой акулы-людоеда. Вообще-то поначалу это чудовище наметило себе в жертву одного из приятелей Джека по экстремальному серфингу. Мерфи только увидел, как в изумрудной толще растущей под ним исполинской волны прошла серая торпедообразная тень, и в следующее мгновение знакомый парень был сбит мощным ударом со своей доски и исчез из вида. Любой другой на месте Мерфи не стал бы искушать судьбу и счёл бы за благо поскорее добраться до безопасного берега, но Джек не раздумывая направил свою доску в океан вслед за уходящим в открытое море треугольным плавником. Видимо, сам Бог помогает безрассудным храбрецам, ибо акула почему-то сразу не растерзала свою жертву, возможно, ей просто не понравился вкус резинового комбинезона, в который была облачена добыча. Как бы там ни было, но через несколько десятков метров от места нападения окровавленный и потрясённый приятель Мерфи сумел вырваться из мощных челюстей и вынырнул на поверхность. Там ему на помощь пришёл Джек. Почти час, лёжа вдвоём на одной серфинговой доске, молодые люди с ужасом наблюдали за кружащим вокруг них морским хищником, в любую секунду ожидая повторения его атаки. Но в результате на помощь к ним всё же первым подоспел вертолёт со спасателями, которые сумели огнём из винтовок отогнать акулу… Таков был этот супермен. Свою жизнь он проводил в спортивных забавах, вечеринках, любовных приключениях. Средства же на жизнь зарабатывал, делая отличные доски для занятий серфингом и при случае обучая богатых клиентов катанию на них. Впрочем, этих денег едва хватало на скромную холостяцкую жизнь без излишних запросов. Молодому же плэйбою со временем наскучили доступные девицы его круга, жизнь в старом трейлере, вечное отсутствие денег на хорошую еду и одежду. Он не мог не задумываться о том, что когда-нибудь ему придётся перестать играть привычную роль беззаботного прожигателя жизни. Но чтобы заняться каким-нибудь перспективным бизнесом, необходим был стартовый капитал. Шанс всё изменить представился Джеку однажды вечером, когда случайный знакомый по барной стойке, видимо, будучи много наслышан о мастерстве Мерфи в управлении скоростными катерами, предложил ему с ветерком доставить компанию отдыхающих на один из островов в районе национального парка Бискайн. Когда новый приятель ткнул пальцем в нужную ему точку на засаленной лоцманской карте, Мерфи понял, что речь идёт о частном владении. Но лишних вопрос он сразу решил не задавать, так как за работу ему пообещали почти полторы тысячи долларов! За эти деньги ему нужно было целый месяц нянчиться с очередным рыхлым нью-йоркским бизнесменом, обучая его держать баланс на доске.
На ночном причале Мерфи и его работодателя ожидала компания из четырёх здоровенных мужиков с лицами неисправимых головорезов. Теперь уже серфер окончательно понял, что версия про пикник была не слишком удачной попыткой скрыть истинную цель их экспедиции. Краем глаза Джек видел, что нанявший его тип внимательно наблюдает за ним, должно быть, не слишком веря в местные легенды о «безбашенном» Мерфе-Серфе, легко подписывающимся на самые рискованные авантюры. Впрочем, новый знакомый совершенно напрасно в нём сомневался, тем более что лодка у этих парней была что надо. Джек с рекордным временем доставил громил на остров, а на обратном пути даже сумел улучшить показанное время. В итоге, его пассажиры заблевали салон катера, а на берег выползали, чуть ли не на четвереньках.
На следующее утро из газет Мерфи узнал, что на острове, где он побывал ночью, была ограблена владевшая им семья богачей. Причём в новостях упоминалась столь значительная сумма, что Джек понял, что его наняли буквально за гроши. Так в его голове начал зреть амбициозный план о самостоятельном деле, которое разом обеспечит ему шикарное будущее с костюмами от лучших портных, девицами из роскошных ресторанов, личным парком лимузинов, загородным ранчо и уважением серьёзных дельцов, которого не добьёшься даже за сто лет работы инструктором по серфингу.
Люди-кошки
В тот поздний вечер Мерфи и его напарник – высококвалифицированный «медвежатник» Ален Дейл Кон вышли со стороны западной окраины Центрального парка Нью-Йорка и быстрой походкой направились к массивному зданию Музея естествознания. Позади остались все волнения и сомнения. Теперь в венах авантюристов пульсировала кровь с мощной примесью чистейшего адреналина. Да и то сказать, каждый из этой парочки привык к риску и не мог долго прожить без сильных ощущений.
Впрочем, не смотря на отвагу Мерфи и высокую воровскую квалификацию Алена Кона, план операции был чистейшей авантюрой, заранее обречённой на провал. Его предложил третий участник операции – Роджер Кларк, который сейчас ожидал возвращение подельников в одной из местных гостиниц. Этот тип своими уверенными манерами и приблатнённой внешностью умел производить впечатление солидного деятеля, хотя на самом деле был всего лишь пешкой. Однажды Кларку попался старый номер какого-то иллюстрированного журнала, в котором имелась красочная статья про хранящиеся в нью-йоркском музее сокровища. И мелкий наркодиллер из Майями загорелся идеей подняться в статусе среди знакомых криминальных авторитетов, сорвав столь солидный банк. Он сумел убедить также, как и он находящихся в поиске перспективного дела Мерфи и Кона, что знает в Майами серьёзных людей, которым можно будет сразу скинуть добычу. Также Кларк уверил компаньонов, что имеет надёжную информацию от одного из своих нью-йоркских деловых партнёров, что охрана в данном музее организована крайне слабо. Поэтому от парней всего то и требуется, что пробраться в здание, да отключить несложную сигнализацию. Вся эта информация с самого начала была блефом со стороны Кларка, который в свойственной ему манере мелкой шпаны посылал своих дружков в неизвестность, рассчитывая на то, что авось как-нибудь прорвутся. То есть, по всем раскладам преступники должны были оказаться в «дружеских объятиях» охраны сразу по ту сторону внешней ограды. Но, как это уже часто бывало в судьбе Мерфи, в дело вмешался Его Величество Счастливый Случай. За несколько часов до того, как криминальный дуэт начал преодолевать забор, по странному стечению обстоятельств вышла из строя местная энергетическая подстанция. Позднее полицейское расследование показало, что авария никак не могла быть специально спровоцирована. Таким образом, с самого начала само проведение взяло под опеку отважных авантюристов. Пока обескураженные сотрудники службы безопасности музея созванивались с энергетиками и вызывали аварийные службы, Мерфи и его товарищ форсировали забор и, бесшумными тенями, словно люди-кошки, прокрались через внутренний двор мимо поста охраны. Далее их путь лежал по водосточной трубе на высоту почти 40 метров. И снова удача – окно лаборатории, расположенной прямо над залом с драгоценностями, оказалось открытым – кто-то из местных сотрудников, уходя несколько часов назад домой, проигнорировал требование инструкции. Остальное было уже делом техники и не составило большого труда для молодых и отлично тренированных мужчин. В святая святых музейного комплекса Ален Кон довольно быстро справился с замками витрин, за двойным стеклом которых заманчиво играли отражённым от воровских фонарей светом, камни стоимостью в сотни тысяч и миллионы долларов каждый.
«Мы чувствовали себя испанскими конкистадорами, только что разграбившими ацтекский храм – даже годы спустя, с восторгом переживая былое, вспоминал Мерфи. – Когда мы покидали через окно опустошённую сокровищницу, наши карманы были набиты драгоценностями. Камушков оказалось так много, что часть из них мне пришлось, словно морскую гальку, засыпать себе за пазуху».
Трофеями преступников стали 26 бесценных камней, каждый из которых мог стать украшением любого крупного музея мира. Среди них был знаменитый алмаз «Орёл» – самый крупный из когда-либо найденных на территории Америки; сапфир «Полночь», – самый большой в мире черный сапфир; рубин «Де Лонг», – один из крупнейший в мире рубинов. Но наибольшую ценность из украденного представлял знаменитый сапфир «Звезда Индии». Это был камень весом в 563 каратов (123 грамма) и величиною с мяч для гольфа, подаренный музею самим миллиардером Джоном Морганом.
Небесно-голубой минерал был найден в 1901 году в местечке Курувита на Цейлоне. Вскоре редкий самоцвет за рекордную для своего времени цену приобрел американский миллиардер Джон Морган. Он хранил камень в бронированном сейфе, возле которого днем и ночью дежурили вооруженные охранники. Но по иронии судьбы всего через несколько месяцев после того, как Морган передал «Звезду Индии» в музей его похитили.
Вся эта со вкусом подобранная коллекция минералов могла пожизненно обеспечить безбедное существование троим «конкистадорам». Правда, прежде всё же требовалось хотя бы за треть реальной цены сбросить товар в Майами подпольным скупщикам, которые не будут задавать продавцам ненужных вопросов, и, в свою очередь, сумеют прекрасно нажиться, перепродав эксклюзивные минералы в частные коллекции «денежным мешкам».
Не долго музыка играла…
На следующее утро криминальная троица упивалась газетным описанием собственного подвига. Правда Мерфи очень обидела статья одного журналиста, который считал, что скорей всего музей ограбили непрофессиональные воры, ибо, по мнению автора данного газетного материала, только дилетанты могли позариться на всемирно известные драгоценности, на поиски которых уже поднята половина полиции страны и лучшие агенты Интерпола.
– Вы как хотите парни, а я, прежде чем покинуть этот чёртов городишко, навещу автора подлой статейки и скормлю ему дюжину газет с его очерком! – заявил приятелям уязвлённый в собственном честолюбии Джек Мерфи. Роджеру Кларку идея понравилась, только он усовершенствовал её, предложив выведать, где расположена редакция газеты и выкрасть поганого журналиста, когда тот выйдет из здания. После чего где-нибудь в тихом месте учинить над умником суд Линча. Третьему участнику Алену Дейлу Кону стоило большого труда уговорить товарищей сосредоточиться на более важной цели, а именно придумать, как без проблем доставить ценный груз в Майами. Самое поразительное, что у людей сумевших совершить «Преступление Века» не было более-менее внятного плана и на этот счёт. Впрочем, и эта задача решилась как бы сама собой в стиле игровой импровизации. Вначале парни «сняли» в гостиничном баре девятнадцатилетнюю Джанет Флоркович. Обходительные загорелые парни предложили смазливой девушке отлично провести время на пляжах Флориды, где у них, мол, всё схвачено. Она довольно легко согласилась и получила в здание аэропорта имени Кенеди кейс с драгоценностями. У полицейских милое создание с изящным чемоданчиком в руке подозрений не вызвала – Джанет спокойно прошла на борт самолёта до Майами. А вот вещи её новых приятелей подверглись тщательному досмотру. Таким образом «конкистадорам» как будто в очередной раз улыбнулась фортуна. Да вот беда, пока Мерфи, Кона и Кларка по полной программе до трусов «шмонали» на посту авиационного досмотра девчонка успела сунуть свой любопытный носик в содержимое доверенного ей на время чемоданчика. Правда, жулики узнали об этом несколько позже, когда стараниями Джанет добрая половина Нью-Йорка по секрету была посвящена в подробности того, с какими крутыми парнями она познакомилась. Сработало железное правило: «что знает женщина, то знают все». Вскоре важная информация дошла до полиции и во Флориду срочно вылетела группа захвата. Джека Мерфи ФБРовцы взяли в тот момент, когда он вышел из моря с серфинговой доской в руках, чтобы немного перекусить. Когда на запястьях неисправимого романтика заупокойно щёлкнули стальные браслеты, он с сожалением обронил, полными тоски глазами глядя на океан: «Через два дня я должен был быть на Гавайях, там сейчас лучшие в мире волны…».
10 легендарных камней
Сапфир «Святой Эдуард» – сияет в центре креста, венчающего государственную корону Британской империи.
Алмаз «Кохинор», что означает «Гора света», в необработанном виде весил 191 карат. Он был частью добычи, которую Надир-шах в 1739 году захватил в Дели. Затем камень попал в руки англичан и был огранён в бриллиант весом 109 карат. «Кохинор» находится в короне английской королевы-матери. По легенде носить его может лишь правительница-женщина.
«Девонширский изумруд» – один из лучших в мире изумрудов. Имеет сочно-зелёный цвет, весит 1384 карата (304 грамма).
«Изумруд Нерона» – римский император Нерон, имевший слабое зрение, вместо очков, которых во времена античности ещё не изобрели, наблюдал за боями гладиаторов через изумрудный монокль (представлявший из себя прекрасно отшлифованную зелёную линзу). Через него же он любовался и пожаром Рима.
Очень тёмного, почти чёрного цвета сапфир «Черная звезда Квинсленда» был обнаружен в Австралии. Долгое время использовался своим первым владельцем, не ведавшим о ценности данной находки, в качестве булыжника для подпорки вечно открывающейся двери его хижины. После обработки масса камня составила 1444 карата.
Алмаз «Шах» (88, 7 карата), был преподнесён русскому царю специальным послом персидского шаха, как компенсация-извинение за убийство в Тегеране дипломата и поэта Александра Грибоедова.
Алый рубин, венчающий собой большую императорскую корону Екатерины II, весит 398 каратов.
Сапфир «Драгоценность джунглей» найден в Бирме в 1929 году. Его вес составляет 958 каратов (210 грамм).
«Куллинан» – самый большой ювелирный алмаз в мире. Его масса составляет 3106 карат (621, 2 грамма). Был найден в 1905 году в ЮАР. Впоследствии из него было изготовлено 9 крупных бриллиантов (самый большой из них «Звезда Африки» – 503, 2 карата) и 96 мелких камней.
Знаменитый алмаз «Орлов» – прекрасный водяно-прозрачный минерал с еле заметным зеленовато-синеватым оттенком. В огранённом виде камень весит 194,8 карата (по некоторым источникам – 189,62 карата). Первоначальный же вес данного минерала составлял 300 каратов. По одной из легенд этот алмаз долгое время был «третьим глазом» – находился между бровей у статуи Будды в храме Серингапатама. По преданию, самоцвет был украден из храма французским солдатом. Поменяв множество владельцев, в 1768 г. алмаз достался армянскому купцу Лазареву и был перепродан им графу Григорию Орлову за 400 000 рублей (фантастическая по тем временам сумма). При этом купец также получал наследное дворянство и пожизненную генеральскую пенсию в размере 2000 рублей. Григорий Орлов преподнес камень императрице Екатерине II, желая вернуть ее прежнюю благосклонность. В 1784 г. Екатерина повелела вправить алмаз в свой скипетр, который служил символом государственной власти на официальных приемах. Считается, что этот камень приносит несчастье всем своим владельцам.
Глава 5 «Возвращение Минотавра»
Помните, как антигерой из известного телевизионного сериала «Визит к минотавру», говорит поймавшему его инспектору МУРа Станиславу Тихонову, что, дескать, Страдивари крадут не для того чтобы попадаться. И действительно, реальная жизнь показывает, что почти всегда за кражей шедевра уровня скрипки великого мастера стоит умница с редким криминальным талантом и тонким художественным вкусом. Впрочем, поймите меня правильно, я далёк от того, чтобы восторгаться подобными персонажами. Это всё равно, что в зрительском экстазе кричать «браво!!!» и «бис!!!» карманнику, который только что виртуозно избавил тебя от кошелька с зарплатой. Но, тем не менее, истории таких «Билашей» чрезвычайно любопытны и достойны обстоятельного рассказа…
Предвыборная авантюра
Время действия 1996 год. Место – казино гостиницы «Метрополь» в центре Москвы. В этот вечер Яше Григорьеву (впоследствии он сменил фамилию на Суббота) не везло. К десяти часам 27-летний молодой человек уже успел спустить все имеющиеся при нём деньги, и теперь с завистью наблюдал за игрой других. А посмотреть было на что! Сегодня здесь собрались такие «звёзды» спорта, политики, шоу-бизнеса, как хоккеист Буре, теннисист Кафельников, политики Сосковец и Шумейко, крупный телевизионный босс Сагалаев, певец и композитор Крутой. Вся эта публика непринуждённо делала крупные ставки и расплачивалась золотыми и серебряными кредитными карточками. Григорьеву же оставалось только завидовать и вспоминать, как однажды он просидел за столом двое суток подряд и выиграл 220 тысяч долларов. Правда, большую часть тех денег Яков потом вновь просадил в рулетку. Да и вообще за годы пагубной страсти он оставил в казино сумму равную нескольким миллионам долларов. Не удивительно, что заядлый игрок долгое время считался выгодным клиентом заведения и мог пользоваться кредитом. Но в последние полгода Яков набрал слишком много долгов и сегодня впервые на его просьбу дать отыграться за счёт казино ему твёрдо ответили: «нет».
Неожиданно молодого человека кто-то окликнул. Яков очнулся от мрачных мыслей и сразу узнал знакомого пижона, с которым недавно познакомился в одной развесёлой компании. Кажется, того звали Константином и он был щедрым малым. Когда Григорьев подошёл, Костя представил своих приятелей. Ими были двое солидных мужчин в хороших итальянских костюмах и с вальяжными манерами хозяев жизни. Матёрый игрок сразу почувствовал исходящий от этих господ запах серьёзных денег и включил всё своё природное обаяние, чтобы понравиться им. Ему страшно, до зуда в ладонях, вновь захотелось ощутить приятную прохладу игровых фишек в руках. Поэтому когда контакт был установлен, Яков как бы невзначай пожаловался новым знакомым, что вечер только начался, а он уже совершенно пуст. Его завуалированная просьба дать в долг неожиданно быстро нашла сочувственное понимание, так что вскоре осчастливленный нужной суммой Григорьев уже вновь находился в эпицентре игры. Впрочем, в эту ночь Фортуна так ни разу ему и не улыбнулась, зато размер его долга пополнился двумя с половиной тысячами долларов.
Ранним утром за столом в ресторане гостиницы состоялось объяснение Якова с его новыми спонсорами. Те не настаивали на быстрой отдаче долга, более того вели какой-то странный разговор про необходимость любой ценой дать отпор коммунистам на приближающихся президентских выборах. Григорьев не сразу понял, куда клонят его собеседники, а когда понял, чуть не упал со стула от приступа гомерического хохота. Господа из предвыборного штаба Бориса Ельцина витиевато предлагали ему стащить из запасников Центрального музея Армии знаменитый маршальский жезл фельдмаршала Роммеля, который в 1945 году советские солдаты обнаружили в бункере Гитлера! По замыслу пиарщиков Ельцина сразу после скандальной кражи злоумышленнику, то есть ему – Григорьеву полагалось дать в газету анонимное объявление, что, дескать, он вернёт историческую реликвию государству только в обмен на крупный выкуп. И тогда в дело должен был вступить предвыборный штаб демократического претендента на президентское кресло, который создаст фонд по сбору денег, вступит с вором в переговоры, одним словом сделает всё, чтобы вернуть народу ценный музейный экспонат.
Неожиданно, прямо по ходу инструктажа, один из эмиссаров Ельцина вдруг вспомнил, что недавно по телевизору видел фильм про похищение скрипки Страдивари, и высказал мнение, что с точки зрения современных политтехнологий скрипка выглядит более предпочтительным вариантом, чем жезл фашистского маршала. Якова вся эта игра в его вербовку очень забавляла, но только до тех пор, пока ему не предложили за работу 30 000 долларов, вежливо добавив, что если он откажется, ему тут же включат счётчик на те деньги, которые он только что проиграл. Одним словом Григорьеву ничего не оставалось, как только подписаться на это дело. Правда в последствии Яков утверждал, что решился на кражу вовсе не из-за денег и уж тем более не из-за страха, а просто в какой-то момент обиделся на одного из обрабатывающих его типов, когда тот вдруг засомневался: потянет ли столь серьёзное дело никогда до этого даже не сидевший в тюрьме «мальчик».
Григорьев: «Этот седой мужик с таким недоверчивым намёком мне говорит: – Да шумиха в средствах массовой информации нам нужна, но ведь тут нужна особая квалификация….». А я им на это отвечаю: «спорим – украду!»».
Из 1100 скрипок, виолончелей, гитар и арф, которые Антонио Страдивари изготовил за всю свою жизнь, до наших дней сохранились только около 650 инструментов, которые традиционно считаются самыми престижными и дорогими в мире. Так в апреле 2005 года одна из скрипок мастера была продана на аукционе «Christie`s» почти за два с половиной миллиона долларов. А недавно этот же аукционный дом выставил на торги знаменитую скрипку «Хаммер», созданную мастером в 1707 году, то есть в золотой период своего творчества. Многие эксперты уверены, что данный лот имеет все шансы побить прежний ценовой рекорд.
Подготовка
Если первоначально идея похитить скрипку Страдивари и не принадлежала Григорьеву, то в процессе подготовки преступления Яков настолько увлёкся этой идеей, как будто, наконец, попал в свою истинную стихию. По силе ощущений и накалу азарта, это вполне могло сравниться с игрой по-крупному. Правда немало было в его душе и чувств противоположного рода. В это время в качестве напарника Яков привлёк к «политпроекту» своего старого приятеля по военному училищу Игоря Шайдурова. Первое время в разговорах друзей то и дело возникала тема сомнения в успехе задуманного предприятия. Шутка ли выкрасть самый охраняемый музыкальный инструмент в стране! Порой Григорьев даже сожалел о своей мальчишеской похвальбе перед заказчиками. Как представитель столичной «золотой молодёжи» Яков имел немало друзей среди начинающих гениев классической сцены и студентов консерватории. Так вот от многих из них он не однажды слышал, что хранящаяся в музее Музыкальной культуры имени Глинки скрипка XVII века работы самого Страдивари защищена четырьмя независящими друг от друга контурами суперсовременной японской сигнализации, и к тому же круглосуточно находится под видеонаблюдением военизированной охраны. Не удивительно, что, впервые отправляясь на разведку в музей, приятели испытывали нешуточный мандраж. Но к немалому своему облегчению ни одной камеры они так и не увидели. Вместо бдительных телеобъективов за бесценными инструментами приглядывала престарелая вахтёрша, которой, судя по всему, до того наскучили местные экспонаты, что бабулька предпочитала убивать рабочее время чтением дешёвого журнальчика.
Инструменты работы великого мастера с трагической регулярностью становятся объектами для преступных посягательств. Так в октябре 1995 года из нью-йоркской квартиры известной скрипачки Эрики Морини была похищена скрипка Страдивари, известная как «Давыдов-Морини», изготовленная в 1727 году, стоимостью 3 миллиона долларов. Инструмент так не найден до сих пор.
Будущие артжулики несколько раз приходили в музей: приглядывались к обстановке, всё старались учесть и просчитать до мелочей. И тут им очень пригодилась солидная подготовка по военной тактике, которой их когда-то обучали офицеры диверсионно-разведывательных спецподразделений в знаменитом кремлёвском общевойсковом училище. Однажды Яков заметил, что убиравшаяся в экспозиционном зале уборщица зашла за шторку прямо напротив шкафа с заветными инструментами. Женщина долго не появлялась, и молодой человек решился заглянуть туда. За шторкой он обнаружил неприметную дверь, которая, как оказалось, вела в служебные помещения. Впоследствии друзьям удалось разведать, что данная дверь соединяется с этажом, где размещалась администрация музея. Это была потрясающая находка, которая позволила злоумышленникам довольно оригинально спланировать план кражи.
Друзья-напарники
Как уже было сказано, с Игорем Шайдуровым Григорьев познакомился в училище имени Верховного Совета СССР. Знакомству этому предшествовала довольно драматичная история. Уже после первых недель пребывания в элитном военно-учебном заведении щуплый и застенчивый первокурсник Шайдуров был близок к дезертирству или суициду. Сам его жалкий вид испуганного «маменькина сынка» вызывал у многих однокурсников и тех парней, что уже не первый год постигали суровую армейскую науку, неконтролируемое желание безнаказанно поизмываться над беззащитным тихоней.
Конец ознакомительного фрагмента.