Настоящее
Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Первые числа декабря 1999 года.
Ближнее Подмосковье. Роскошный особняк олигарха Крымова
Утро
Накануне ночью один из влиятельнейших людей постперестроечной России, тесно связанный с кремлевской камарильей, сколотивший колоссальное состояние на бессовестном разграблении страны, олигарх (или, как дипломатично выражались прикормленные СМИ, «известный предприниматель») Семен Афанасьевич Крымов спал плохо. Грезилась олигарху невероятная жуть, а именно: к власти пришли так называемые «державники», Крымова незамедлительно отдали под суд и приговорили к исключительной мере наказания – расстрелу, вновь введенному в употребление наплевавшими на доносящийся с Запада истеричный масонский лай «державниками». В последний момент «вышак» заменили пожизненной каторгой, и сейчас, во сне, Семен Афанасьевич, обливаясь потом, орудовал киркой в душной каменоломне. От пыли и каменной крошки слезились глаза, грудь раздирал кашель, изможденное тело ныло от усталости, а сердце Крымова терзал животный ужас. Дело в том, что бывший финансовый воротила, ныне заключенный номер 666, за завтраком стянул пайку хлеба у некоего Сергея – психически неуравновешенного, скорого на расправу субъекта. Благодаря недюжинной по сравнению с остальными каторжниками физической силе Сергей (ни его фамилия, ни внешность, ни прежнее общественное положение во сне не фигурировали) канал в бараке за пахана. Семен Афанасьевич имел полные основания опасаться с его стороны жестокого возмездия, поскольку другой зек, в прошлом скандально знаменитый депутат Государственной думы по кличке Жирик, вроде бы видел, как Крымов воровал пайку, а если так, то однозначно заложит. В Думе Жирик продавался направо-налево за баксы. В лагере стучал всем кому ни попадя. Тоже, разумеется, не бесплатно! В качестве гонораров ему кидали объедки со стола, а иногда (в особых случаях) кусочек-другой сахара.
– Сдаст с потрохами, ублюдок кучерявый, коли засек! – в отчаянии шептал экс-олигарх, долбя киркой неподатливую скальную породу. – Стопроцентно продаст, сволочь, а беспредельщик Сережка непременно зарежет! О е-мое-е-е!!! Как же мне выкрутиться? Ка-а-а-ак?!
– Попался, крысятник[34] вшивый! – внезапно услышал Крымов грозный рык за спиной. Руки Семена Афанасьевича ослабели, ноги подкосились, кожа покрылась мелкими пупырышками озноба. Заключенный номер 666 медленно-медленно обернулся. К нему в сопровождении паскудно хихикающего Жирика приближался Сергей с заточкой на изготовку. Черты лица барачного пахана различить не представлялось возможным (плоский белесый овал на месте физиономии), зато самодельный нож был виден очень даже хорошо – большущий, тускло поблескивающий, острый словно бритва… С ревом «Получи расчет, падла!» Сергей прыгнул на бывшего олигарха, повалил его на спину, оседлал, придавил коленом впалый живот и, садистски урча, начал не спеша перепиливать ножом тощую шею.
Конец ознакомительного фрагмента.