Преодоление. Глава четвёртая. Квартирант или хозяин? (Юрий Иванович, 2014)

Дальнейшие пять дней моего постепенного выздоровления и восстановления сил прошли для меня несколько скучно, уныло и однообразно. Всё-таки уставал я быстро, коленки подрагивали, и, несмотря на более чем усиленное питание, мышечная масса на моём теле нарастала очень медленно.

Единственное, что мне давалось легче всего, так это бесцельное разглядывание трофейного медальона со значками, неспешное осмысление сути этого предмета и попытки додуматься, как этой штуковиной пользоваться. Если, конечно, она не есть след банального человеческого подражания. Как, например, в том же мире Трёх Щитов некоторые всё-таки могли рассмотреть значки на стенах Священного Кургана, и они сразу же вставляли рассмотренные знаки в свои фамильные гербы. Так и в данном случае могли быть люди, наладившие ширпотребовское производство таких вот безделушек, которые ничего кроме как эстетического удовольствия владельцу не доставляли.

Вот и я пялился на обе стороны медальона и… впадал в нирвану прострации. Да всё без толку.

Но три действа, которыми я мог оказаться полезным всей команде, всё-таки совершались. Например, я разродился некоторыми советами Фране в готовке новых блюд и мясных кулинарных изделий (чем поразил её и всех остальных невероятно), и теперь у нас в меню каждый раз было что-то новое, идущее на «ура-а-а-а!» Также я старался в моменты бессонницы озадачиваться дежурствами непосредственно у окна собственной спальни. Оттуда у меня открывался отличный вид на начало ущелья, которое выходило в Синее Поле той самой огромной каверны, где по пространствам оной мы в первый день гоняли бандитов. Для нас опасность от тварей и прочих нежданных визитёров могла исходить только оттуда, поэтому моего наблюдения хватало в полной мере.

А так как я в первые дни толком даже свистеть не мог, то мне соорудили удобный и звонкий тревожный колокол из куска подвешенной железяки, звенящей не хуже пожарной рельсы. И этого хватало, тем более что монстры нас проведывали нечасто после первых дней заселения. Вроде бы и нетяжкий труд, в котором меня чаще всех сменял ещё достаточно слабый после ранения Сурт Пнявый, но, тем не менее, очень существенный в момент, когда каждая пара рабочих рук была в страшном дефиците.

Ну и я наконец нашёл в себе силы заняться созданием метателя. Он бы нам весьма и весьма пригодился во время намечаемого рывка к городу Иярта. А когда Ольшин с Ратибором поняли суть этого невероятно эффективного оружия, то мы стали одновременно делать сразу четыре метателя, благо, что пружинной стали у меня хватало и на несколько большее количество этого крайне передового, можно сказать запретного, на Дне оружия. И для этого окончательно было переоборудовано в лабораторию-мастерскую все пространство четвёртого этажа. Там было вполне удобно для этого и просторно. Медленно, но проблема повышения нашей боеспособности решалась.

А почему медленно и почему рук рабочих не хватало, оно и понятно.

Потому что ещё во время моего первого завтрака мы решили более грамотно прикрыться от намечающегося нашествия хищников, которое могло бы не столько помешать лично нам, как невероятно сильно повредить наши сельскохозяйственные угодья. Ольшин Мастер буквально на пену изошёл, доказывая нам всем, что шикарные угодья мы обязаны сберечь любой ценой. Пусть даже мы через пять дней все станем Светозарными и вознесёмся в верхний мир, но даже при таких раскладах хороший и полноценный запас на местных плантациях не повредит. Ну и так как древних, полуразвалившихся стен в самой узкой части ущелья хватало, то следовало только дружными усилиями восстановить старое да местами пристроить новое. И тогда уже ни к самой башне монстры не прорвутся, ни наши корешки (пусть и не нами взращённые!) не проредят.

Здравое мнение, которое мы вынуждены были признать верным и принять к исполнению. Ну а тот десяток-полтора молодняка, который выпасался у нас, в тылах, не слишком-то и рвался в Поля, так что его можно было истреблять постепенно, пуская на свежее мясо и сдабривая блюда из всё тех же клубней и корней. Каши-то следовало экономить, новые пайки получать было негде.

Вот все обитатели башни Пирамидка, кроме меня да посильно работающего, подраненного Сурта, и пахали на возведении стен чуть ли не круглые сутки. И получалось это у них под руководством и при непосредственном участии самого ветерана великолепно. Как раз тогда и я понял, каким образом на Дне делают и на чём конкретно замешивают довольно прочный, чуть ли не до крепости цементного, раствор. Для этого использовали сразу три имеющихся в грунтах компонента: известь, глину и песок. Что уже само по себе позволяло бы строить какие угодно по величине здания. Но для повышенной прочности в раствор добавляли и густую, патокообразную массу, которую вываривали из иных, несъедобных клубней вперемешку со щепой мухоморного дерева. Вначале меня это сильно напрягало, боялся, что все в башне отравятся галлюциногенным паром, но Ольшин своё дело знал чётко. Опасное при сгорании, мухоморное дерево при варке превращалось в вязкий пластилин, разбавлялось до нужной консистенции соком клубней, а после остывания через несколько часов вкупе с иными компонентами немногим недотягивало до прочности цемента.

Женщины кололи щепу, копали клубни да корешки, варили и носили патоку и даже порой успевали замешивать растворы. Ну а мужчины ворочали булыжники, рубили мешающие корни-деревья, поднимали на ребро и закрепляли намертво неровные природные плиты. И таки успели перегородить ущелье от диких, не званных нами визитёров. Потому что к концу пятого дня я рассмотрел со стороны Поля внушительное, под сорок особей стадо скатрегов, которое вполне целенаправленно двигалось в нашу сторону. К тому моменту я уже и голос восстановил, так что смог раздельно прокричать, откуда, в каком количестве и какая опасность движется в нашу сторону.

Так что приготовиться успели все преотлично. И несмотря на низкую, на некоторых участках не более двух с половиной метров высоты, стену, монстры так и не смогли через неё перебраться. Ну разве что становились на свои ласты да недоумённо заглядывали поверх стены, поднимая свои головы на метровых в длину шеях.

А я уже к тому времени притопал со своего наблюдательного поста к месту событий и довольно легко просмотрел прибывших попастись на наших полях нахлебников на предмет наличия груанов. И у одной зверюги имелся желанный для нас раритет! После чего наш отряд действовал до приятного слаженно и дружно. Одни отвлекали нерепродуктивных особей, вторые завлекали выбранного мной скатрага чуть в сторону, и вскоре уже первый трофей в данной местности оказался в моём личном патронташе.

– Лиха беда – начало! – уверенно огласил я товарищам. – Дальше будет легче!

Как бы не так. Фиговый из меня пророк оказался.

Дальнейшие три дня нас разочаровали окончательно! Хотя наша преграда выстояла и даже постепенно совершенствовалась. А мои опасения, что разогнавшиеся байбьюки станут перепрыгивать стенку, оказались беспочвенны. Видимо, эти колобки на такое способны лишь в момент наивысшего самопожертвования, поступаясь собой для общего дела. Ну и понятно, что во время Великого сражения. То есть с этим всё у нас получалось.

Но! Ни в одном стаде больше не отыскалось ценной особи-носителя. Одна молодая шушера, а старые – все бесплодные. Так что стал всё чаще и чаще подниматься вопрос: «Что делать дальше?» Следом за ним второй: «Где набрать каши и прочей съестной мелочи?», ибо крупы у нас заканчивались. Ну и женщины на полном серьёзе и довольно остро поставили передо мной вопрос: «Когда ты нас избавишь от привидения?»

Я вначале только посмеивался, будучи уверенным, что наши дамы меня просто разыгрывают или шутят. Ведь точно таким же образом я сам «пошутил» с уголовниками Олегом и Кеглей, перед тем как их убить. Сам же в россказни и глупые легенды о потусторонних существах ни на грош не верил. Пока в конце концов не убедился в этом собственными глазами. Дело происходило на нашей «средней» кухне десятого этажа. Готовить там было неудобно по причине напрасного подъёма дров на такую высоту, а вот коптить там мясо да просушивать корешки с травками при малом расходе щепы – было наиболее целесообразно.

Вот сидя в очередной раз на своём посту у окна, я и услышал недовольный визг Франи и Снажи Мятной именно сверху. Они явно пытались то ли кого-то проучить, то ли от кого-то избавиться, обращаясь к нему при этом нехорошими словечками типа «тварь премерзкая» или «чмо невидимое». Опасности вокруг нашего «поместья» не наблюдалось, да и Сурту крикнул, дабы он меня подменил, поэтому я и решил проверить причину криков. Будучи уверен, что меня опять пытаются разыграть, и обладая уже необходимой прытью для лёгкого бега, я поспешил по лестнице наверх, стараясь не споткнуться о тушку моего постоянного сопровождающего Хруста. Ну и когда ворвался в кухню, остолбенел от удивления. Сценка того стоила.

Снажа двумя руками держалась за медный лагун с промаринованным мясом и изогнувшись всем телом пыталась дотащить его до плиты. Там над съёмными чугунными кольцами располагались крючья и куски проволоки, на которых мясо для копчения-вяления и развешивалось. Ну а Франя, с широкой и массивной метлой, колотила своим орудием по пустому пространству вокруг лагуна и требовательно рычала:

– Отпусти, урод! Отпусти, тварь премерзкая! Чмо ты поганое!

Судя по их экспансивности и позам (если это был бы розыгрыш меня, наивного!), то получалось, что емкость медную они ловко и незаметно привязали к полу, а теперь разыгрывают сценку «Экзорцисты за работой, изгоняющие прожорливого беса башни Пирамидка». Ибо никакой логике не поддавалась суть бессмысленного удержания того, что невидимое «ничто» и так не смогло бы употребить себе в пищу. Или всё-таки могло? И теперь занималось безнаказанным воровством?

Мне стало невероятно весело, но свой хохот я сумел сдержать, намерившись посмеяться позже и громче всех. А вместо этого стал наблюдать всеми возможными для меня средствами и умениями. Хотя изначально только и сосредоточился на мысли:

«Как это они лагун сумели к полу приклеить?»

А он и не был приклеен намертво. Время от времени ёмкость чуточку сдвигалась под усилиями тянущей женщины, ну и, наверное, взмахи метлы, хоть и лупящие куда попало в пустое пространство, создавали определённые трудности шутнику. Но потом я мельком глянул на когуяра и удивился ещё больше. Хруст находился в нижней, стартовой позиции для атаки, его полностью раскрытые глаза чуть ли не светили перед ним фиолетовым светом, а азартно подрагивающий кончик хвоста испускал вокруг себя фиолетовые искорки. То есть зверь не просто смотрел, он видел нечто конкретное! Но всё равно атаковать не спешил. А почему? Да, наверное, прекрасно понимал бессмысленность подобной атаки или заранее ставил себя в положение проигравшего. Потому что так и не двигался с места, приседая на лапы, возле моей ноги.

Тут и я максимально напряг присущие мне и подаренные Первым Щитом таланты, пытаясь тоже рассмотреть это непонятное «Чмо». И на моё счастье, успел это сделать довольно быстро, начав пробовать на пустом пространстве все мои тринитарные всплески. Второй же вариант, которым я вызывал у противника или врага кашель и раздражение в гортани, подействовал. Правда, не так, как на человека, а послужив определённым лакмусом или проявителем, словно наполнив собой то самое пространство в ином измерении, которое занимало существо. И оно у меня предстало перед глазами в виде мешка с четырьмя лапами. Именно мешка! Раза в два большего, чем мне помнился тот же мешок с мукой, ну и лапы в длину чуть выше моего колена. Без головы, без хвоста или иных понятных человеческому восприятию органов.

И этот мешок большей частью своего корпуса просто навалился на лагун почти всем телом, а двумя лапами упирался в пол. А значит, масса у него или определённая сила имелись о-го-го! Оставалось лишь удивляться, что ему понадобилось? Какого лешего он так себя ведёт? И почему не пытается, к примеру, ухватиться за тех же Снажу и Франю? Судя по тому, как метла порой проходила сквозь туманную дымку мешка, иные физические предметы на него никак не воздействовали.

Но я-то непрестанно продолжал охаживать уже видимое мне создание иными тринитарными всплесками. На «чих» он никак не отреагировал, на «щелбан» – тоже. А вот первый же пробный «горчичник» оказался ему не по нраву. Сгусток так весь и передёрнуло, словно он попал под удар тока. Ну и уже вторым, максимальным по силе и по площади всплеском силы я приголубил «Чмо» от всей души. Тут ему и досталось в полной мере: меняя на ходу цвет на розоватый, мешок соскочил с лагуна и с истошным скрипом, на приличной скорости ринулся прямо на ближайшую стенку. В какой-то момент мне показалось, что сейчас будет смачный шлепок или удар, но странное привидение вонзилось в стенку, словно той и не существовало в природе. Миг – и нет ничего!

Только растерянная и раскрасневшаяся Снажа сидит на попе да спешно пытается поставить емкость обратно на попа. Но всё равно несколько кусков маринованного мяса вывалилось, и теперь уже когуяр, разбалованный подачками ото всех, решил, что это для него, и с грацией и достоинством устремился на кормёжку. Еле бедняга успел отскочить от метлы, которой его презлющая Франя хотела приголубить под горячую руку:

– Назад! Это не тебе! – потом подняла голову, увидела меня и разразилась претензиями в адрес командира: – Ну а ты чего стоишь?! Делай хоть что-нибудь! Иначе эта тварь нас с ума сведёт своими издевательствами! Ты её хоть увидел? Как она хоть выглядит?

Потому что по моему остекленевшему взгляду поняла, что увидел. Но я ничего лучшего не смог придумать, как тупо спросить:

– А какие они вообще бывают?

– Да никто даже приблизительно не знает. Таких же зрячих, как ты, на Дне испокон веков не было. Выдумывают разное: кто про змея толстенного с пастью тервеля рассказывает, кто говорит, что это люди, здесь погибшие когда-то, а кто утверждает, что лично нащупывал в пространстве невидимую клешню рака-переростка.

– Хм! А про такой вот мешок, на таких вот лапах никто не упоминал? – пришлось ладонями показывать размеры и высоту.

– Не-а! – теперь наша главная повариха смотрела на меня с восторгом: – Неужели и в самом деле рассмотрел?

– Не только рассмотрел, но и ударил по нему огромным «горчичником». Слышали, как он со скрипом противным убегал?

– Конечно, слышали! – заговорила и Снажа. – У меня от него прямо зубы свело! А убежал-то он куда?

– Туда! – и ткнул пальцем на стену, только сейчас поняв, что она наружная. Приблизился к ней, ощупал и тут же стал бормотать: – Толщина приличная, чуть ли не восемьдесят сантиметров… И наверняка внутри могут быть полости… Но и «Чмо» немаленьких размеров! Или оно может сжиматься?..

Обе женщины ловили каждое моё слово, присматриваясь, как я ощупываю стенку и пытаюсь просмотреть её в глубину. Они сразу уверовали, что раз командир взялся за это дело всерьёз, больше никаких пакостей в Пирамидке твориться не будет. От поднявшегося настроения даже расщедрились на кусок мяса для Хруста, и тот его неспешно, с этакой барской деликатностью прожевал и проглотил.

Но именно котяра мне напомнил своим присутствием, что он пыльный (а может, просто туманный?) мешок видит. А раз видит, то может и по запаху чувствовать. Ведь обоняние, иначе говоря, нюх у животных гораздо больше развит, чем у человека. Ну и дальше пошла вполне логическая цепочка:

«Смотря у какого человека! – вспомнил я о себе и о стоящих во мне до сих пор фильтрах на звуки и запахи. Я с ними в последнее время варьировал, подбирая для себя максимально оптимальные, и не понимал, откуда на меня подобная напасть свалилась. – Или всё-таки это меня Первый Щит наградил такими способностями? За какие такие, спрашивается, заслуги? Но раз уж они есть, то почему бы ими не попробовать воспользоваться?..»

Вот я и попробовал. Осторожно, не спеша. Потому что, если резко убирал все фильтры, то мог попросту в обморок свалиться от водопада рухнувших в моё сознание запахов. Ведь как-то ориентироваться в них, изолировать ненужные и прислушиваться только к одному, я ещё толком не научился. Поэтому первые пяток минут то сидел на корточках возле стены, то передвигался по всей кухне или принюхивался к лагуну. А во время оного действа попросил Франю скрупулёзно пересказать все случаи, когда им мешало или пугало это самое «Чмо». А пока женщина тараторила, продолжал поиски.

Из слов нашей главной поварихи получалось, что несуразности, происходившие с участием привидения, имели некоторую систему. Непонятное Чмо, как я его уже окончательно окрестил, тяготело к медным вещам, кислым и сырым (что весьма важно!) маринадам и к предметам домашнего обихода, которые делались из мухоморного дерева. Таких предметов, несмотря на вред древесины при сгорании, имелось предостаточно, потому что порода была самая мягкая, хорошо изгибаемая в сыром виде и потом невероятно прочная после усыхания. То есть приложение силы мешок о четырёх ногах прикладывал именно возле или на эти три категории предметов. Что уже можно было применять в разрабатываемых вариантах поиска.

Но пока я ориентировался в основном по своему обострившемуся обонянию.

И в конце концов выделил для себя некий специфический запах, который трудно было перепутать с остальными. Тем более что этот запах мне был знаком с раннего детства, начиная с которого я любил возиться с принесёнными отцом с завода детальками, а потом и паять их. Это был запах плавящейся канифоли. А ведь он не просто редкий, а практически неуместный в данном мире запах. Тем более на Дне. И уж точно в данной башне. Уж здесь паять было нечего, водопроводные трубы – и то керамические.

Поэтому я, хоть и с большим трудом, настроился на ароматы канифоли да и двинулся в обход всей башни. Хотя чуть ли не сразу понял: мешок, обладатель четырёх лап, подался куда-то наверх. Но чем выше я поднимался в сопровождении Хруста, тем больше приходилось нам времени терять на каждый этаж. Всё-таки каждый последующий был больше нижерасположенного, да плюс некоторые оказались завалены невесть кем и когда оставленной рухлядью. Спальные комнаты, конечно, каждый себе очистил в меру своего понимания, а вот неиспользуемые помещения так толком и не разбирались по строгим настояниям Ольшина. Пока времени из-за строительства стен не было для проведения толковой инвентаризации, но он собирался это сделать, когда ритм жизни устаканится и какое-никакое время свободное появится. А как раз последнего и не намечалось в предстоящие… годы. Да и какой смысл возиться, расчищать и облагораживать? Дополнительные площади нам не нужны, так что пусть валяется…

Другой вопрос, что отыскать в этом «пусть валяется» что-то конкретное оказалось задачкой практически невозможной. Нагромождение рухляди творилось иногда такое, что будь у меня умения в сотни раз большие, всё равно бы насквозь эти кучи не просмотрел. К тому же у меня создалось чёткое ощущение, что зловредный «мешок» явно понял, кто его припёк, и теперь сматывался от меня вполне целенаправленно. И понятно, если он тут проживал давно да мог передвигаться в толще стен, то тайников у него и удобных схронов предостаточно. Как я ни старайся, всё равно не поймаю это Чмо поганое. Только вот, как говорится, чем задачка кажется более непосильной, тем больший возникает азарт в попытках её разрешения.

И я начал с того, что наибольшим лакомством для когуяра стал его дрессировать на определение места пребывания нашего нелегального квартиранта. А моя одомашненная зверушка очень любила те самые кусочки очищенной тарани, которые поступали на Дно вместе с пятидневными пайками. Запас этого ценного для тела энергетика у нас имелся порядочный, и для моего лучшего и скорейшего восстановления мне к нему был открыт полный, неограниченный доступ. Вот рыбка у меня и валялась по всем карманам, и как только организм требовал что-то пожевать, я сразу же затыкал его прожорливую пасть очередным кусочком.

И когда я заметил, что Хруст уставился на одну из куч вроде как медного хлама, поманил его за собой и ткнул в то место под стеной, где и мог притаиться «мешок». Потому что я сам ориентировался по сильному запаху канифоли. А потом и непосредственно Чмо рассмотрел, которое половиной своего тела пряталось в стене. Присел и похлопал ладонью по полу, затем заставил примерно такой же жест сделать Хруста. И когда у того получилось – угостил кусочком рыбки.

Потом удар горчичником по странному привидению, новый визг и новые попытки отыскать. С третьего раза когуяр меня понял, и как только осознавал, где Чмо прячется, подходил к тому месту и деликатно постукивал лапой по полу. За что и получал очередную награду. Так мы раз шесть отыскивали непрошеного постояльца, «подогревали» его до розового цвета и опять шли на дальнейшие поиски по его же следу.

В конце концов он забился уже в такое место, что мы к нему и близко подобраться не могли. Как и увидеть не получалось за горами нагромождённой рухляди. Да и понял я, что толку от наших действий – никаких. Неведомое существо всё равно из башни не съедет и пакостничать не перестанет. Его либо следовало вылавливать более солидной ловушкой, либо оставить вообще в покое и не морочить себе голову. В принципе, не такая уж и большая это проблема. Хорошо уже, что теперь я его могу увидеть в пространстве, чётко локализовать по запаху и наказать, не отходя от кассы.

Так что мой прирученный помощник получил и седьмой, заслуженный кусочек тарани, и мы поспешили в нашу главную столовую. А как же иначе? Поработал? Силы потерял? Значит, надо их срочно восстановить!

К тому времени на третьем этаже уже все собрались на очередной ужин, поэтому засыпали меня вопросами по теме: «Что собой представляет Чмо? И как ты его наказал?» Ну я-то не сильно распинался, потому пересказать, как и что выглядит, – недолго, как и коротко поведать о не совсем эффективной экзекуции. Зато взамен я потребовал теперь уже и от наших ветеранов пересказать подробно всё, что они только могли слышать о местных привидениях. Уж слишком меня заинтересовало не известное, как мне казалось, ни в одном мире существо. И естественно, что больше всех и скрупулёзнее по этой теме мог выступить Ольшин Мастер.

Хотя и начал он с того, что посоветовал:

– Лучше всего не обращать на привидения ни малейшего внимания. Тогда они пакостят всё меньше и меньше, а со временем привыкают к людям, осваиваются отыскивают свои ниши в жизненном пространстве и становятся практически незаметны. Да и никто их никогда ни увидеть не смог, ни пощупать, в этом Франя права… А вот тот же «умник», который нас в экспедицию к Иярте собрал, довольно много времени уделял попытке привидения рассмотреть, изучить, а то и приручить. Я-то сам его ранних экспериментов не видел и ему не помогал, но вот один из его старых помощников как раз со мной на эту тему очень долго общался. И кое-какие размышления того академика сумел объяснить…

Мы слушали ветерана с удовольствием, не перебивая.

Конечно, и времени прошло немало, и объяснения те оказались скорее фантазиями ученого, чем чёткими результатами экспериментов, но самая суть заключалась в определении происхождения загадочных созданий. Академик утверждал, что привидения не рождаются на Дне и уж ни в коем случае не являются бестелесными прообразами убиенных здесь людей, а попадают сюда извне, из иного мира. Причём не мира Набатной Любви, а какого-то совершенно иного. И путь попадания один: через Длани, вместе с большими ящиками с товарами, которые гаузы обменивают на светящиеся груаны. Сумел подсчитать академик каким-то образом и продолжительность жизни невидимых сущностей: около двадцати лет. А также склонялся к мысли, что размеры и масса привидения соответствуют среднестатистическому мужчине. Примерно, конечно, и никак себе толком не представляя конфигурацию, число конечностей или голов.

Весьма и весьма интересные выводы, которые мне можно было положить в начало собственных умозаключений. Но если опираться именно на них, то первые выводы уже напрашивались. В башне пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14), откуда мы прибыли, привидений не было. Это что Ольшин, что Франя утверждали с полной уверенностью. Значит, привести его с собой мы сюда не могли никак. Он уже давно здесь. Опять-таки не более двадцати лет, если верить академику, который наверняка для таких выводов собирал определённую статистику. А так как в последние десять лет в Пирамидке никто кроме Мастера и его нескольких друзей не жил, то Чмо по возрасту довольно взрослая особь. Если к этому приплюсовать ещё и заверения нашего завхоза, что и до его первого появления здесь прежние обитатели отсюда убрались ещё на десять лет раньше, то наш невидимый обитатель вообще стар, а то и на последнем издыхании.

Этакие логические размышления, опять-таки основанные на ничем не подкреплённых рассказах от кого-то кому-то.

Тем не менее итоговый вывод мною был сделан:

– Вполне возможно, что наше привидение не сегодня, так завтра само умрёт. Если уже не окочурилось от моих горчичников. Поэтому продолжаем наблюдать за «мешком», и только если он продолжит творить свои прежние пакости, я за него возьмусь всерьёз. Вон Хруст его уже сразу чувствует, подходит ближе и стучит лапой по полу, то есть присматривайтесь к тому месту… А потом мы общими усилиями и ловушку придумаем как соорудить.

Пока я рассказывал, как обучал когуяра и чем его за это надо поощрять, Франя сидела задумчивая, словно что-то припоминала. Потом стала рассуждать:

– Если оно такое большое и массивное, то не лучше ли его задобрить, чем с ним сражаться? Однажды я слыхала, что в одном из замков для ублажения привидений наливали на пол в кладовке острые маринады, а потом там становилось сухо-сухо. То есть кто-то их тщательно вылизывал с пола. Но зато и пакостей или прочих безобразий в том замке никогда не творилось.

– Попробуй, – сразу же разрешил я. – Если Чмо начнёт к выбранному тобой месту приходить регулярно, то и мне его изучать станет намного проще. Потому что гоняться за ним по всей башне – дело ну совсем бесперспективное. Он попросту начнёт отсиживаться в стенах, как мне кажется.

Вот наша главная повариха и попробовала. Причём место для приманки или прикормки выбрала не пустое, а заставленное поленницей дров, которые мы стали заготавливать непосредственно в самой кухне или на первом этаже. Ну вот был такой закон, положено было внутренним распорядком любой обители иметь запас дров не меньше чем на две недели. Так что и наш завхоз старался хоть частично наполнить наш резерв и топливными компонентами.

Франя попросила не просто на пол укладывать дрова, а на приподнятые, установленные на чурочках лаги. Вот под ними-то и было пространство высотой сантиметров пятнадцать, ещё и какой-то естественный сток туда получался, и лужа, там налитая, по остальному полу не растекалась.

Первый день налитый маринад оказался нетронут, а вот на второй, со дня нашего обсуждения, Чмо не просто спустилось туда, но и лежало в луже настолько долго, что жидкость три раза, после пополнения, высыхала начисто. Зато за эти несколько часов ни единой пакости не произошло, ни одна женщина не напугалась, а я успел довольно тщательно и спокойно присматриваться к странному существу. Видел-то привидение только я. Остальные – как ни приглядывались по моим указаниям, ничего не заметили. Ну а Хруст – не считался. Он только то и делал, что раз в час подходил к поленнице дров, стучал лапой по полу, получал очередное поощрение в виде чего-то вкусного и с чувством отлично исполненного долга уходил в сторону.

«Мешок» по своей толщине был раза в два толще, чем щель, но это его нисколько не смущало. Верхняя часть тела просто совмещалась с дровами, словно тех не было. Лапы были расставлены в стороны, и похоже, что такая распластанная позиция помогала максимально абсорбировать в себя кисленькие субстанции рассола или маринада.

Своим горчичником я создание щемить, а уж тем более прогонять не стал, тем более что во второй раз Чмо на такую нашу приманку может и не клюнуть, ищи его тогда по всем этажам. Следовало его максимально изучить и только потом решать: прогонять, попытаться поймать или вообще больше не обращать внимания.

Но так как моё восстановление ещё не завершилось, охотиться, а уж тем более отправляться в дальние рейды мне было нежелательно, то как истинный, если не сказать врождённый исследователь-натуролог, я решил поработать над своей будущей докторской диссертацией на тему: «Привидения Дна промаринованные, расслабленные и с чем их едят».

Особо интересная деталь тех исследований, в чём я почему-то был на сто процентов уверен, что существо меня заметило, узнало и тоже постоянно за мной присматривало. Кое-какая реакция Чмо просматривалась и на когуяра. Когда хищник подходил ближе и постукивал своими немалыми коготками, привидение подтягивало лапы под себя, словно готовясь немедленно или сражаться, или убегать. Но всё равно у меня даже малейшего предположения не закралось в голову по поводу возможной разумности данного существа. Ну вот хоть убейте меня, но я не поверю, что невидимая протоплазма может иметь разум! А может, и не протоплазма, может, там сгусток гравитационного поля? Или вдруг это некий сгусток радиомагнитных колебаний? Или кусок ожившей и перемещающейся самостоятельно радиации?

Всё могло быть… Хотя тут же проистекали следующие вопросы: зачем этому сгустку лапы? Где в нём конкретно центр всеобщей координации? И почему так любит маринады и рассолы?

После простых визуальных наблюдений, которые я проводил, сидя в некоем подобии кресла, постепенно перешёл к экспериментам с предметами.

Ну и не прогадал, верно проанализировав и иные сведения и россказни. Всё-таки именно медь и древесина мухоморных корней могли оказывать воздействие на плоть неведомого существа. Причём многое зависело от скорости воздействия. Когда я медленно тыкал медным прутком или палкой из нужной древесины, Чмо совершенно не реагировало на прикосновения. Зато при ускоренных тычках лапы стали недовольно подёргиваться. Ну а когда я прутком из меди слегка хлестнул по дивной конечности, раздался недовольный визг, и лапа резко отдёрнулась под поленницу. Потом она опять медленно, словно расслабляясь, выползла наружу. Зато я понял: некое оружие, а точнее говоря, орудие наказания для привидения было найдено. Теперь любая женщина сможет легко отогнать проказника в сторону, стегая в точку основного безобразия либо медным прутком, либо тонкой хворостинкой мухоморного дерева.

Когда я сообщил об этом окружающим, меня поздравили с удачными результатами экспериментов, но Франя и тут оказалась при своём мнении:

– Чем каждый раз хвататься за хворостинку, я лучше три раза в день этой твари налью кружку маринада.

На что Неждан Крепак рассмеялся:

– Эдак он к тебе привыкнет, приручится, станет за тобой ходить постоянно, а потом и в постель к тебе заберётся! Ха-ха-ха!

– Ну-ну! – не осталась в долгу кухарка. – Ты лучше смотри, чтобы он к тебе не забрался! А то ведь ещё неизвестно, вдруг он женского рода и уже давно к твоей кровати присматривается?

– Вот уж нет! Я в свою кровать никого не пущу! – решительно заявил ветеран. И тут же, словно в сомнении, добавил: – Никого, кроме… тебя, конечно же!

Уже почти все заметили, что данная пара сходится всё ближе и ближе, и вскоре в нашем коллективе появится очередная семейка. Это если меня и Ксану считать первой семейной парой. Похоже, охотник и наша главная повариха и так уже успели сойтись на интимном интересе, но в одну спальню до сих пор перебраться не решались. Вернее, Франя не решалась. Тогда как Неждан уже всё чаще и чаще пытался надавить на женщину даже при посторонних. Не в физическом плане, конечно, надавить, а в моральном, больше шутками да подковырками, как только что.

Вот и сейчас сказал, замер, но не на женщину свою смотрит, а на меня. Да и она в мою сторону косится, ждёт реакции. Словно я у них сватья, сводник или шафер в одном флаконе. Но с другой стороны, тоже как-то довольно приятно на душе, пусть я и молод по сравнению с ними, а вон как уважают, готовы прислушаться к моему мнению, получить командирское одобрение, а то и благословение.

А мне что? Мне не жалко. Тем более что люди хорошие, и пара у них получится просто замечательная. Есть у них обоих нечто единое в духовной сущности, в рассудительности, степенности и постоянстве. Такие если сходятся, то на всю жизнь.

Поэтому я и решил устроить не просто этакий официальный переход одного человека в спальню другого, а сделать это праздничным днём. То есть устроить присущее каждому нормальному миру торжество. Естественно, Дно нормальным миром никак не назовёшь, но раз у нас отличный коллектив сложился, значит, надо нагибать окружающую действительность под нас, а не под неё подстраиваться. В этом плане песня у Макаревича как нельзя лучше подходила. И я, несколько неожиданно даже для себя, пропел:

С моим новым голосом, который уже восстановился после кошмарной эпопеи с груанами, прозвучало более чем колоритно, музыкально и… здорово. Мне лично настолько понравилось, что представил любимого певца словно наяву. Остальные тоже рты приоткрыли, и я, уже бравируя голосом, пропел целый куплет песни:

Сделал паузу и только потом продолжил:

– Я это к чему пою… Давайте устроим свадьбу! Самую шикарную и красивую. Ну и гульнём на этой свадьбе от всей души! – не заметив понимания и единодушия от моих слов, пояснил более конкретно: – То есть устроим так, чтобы Неждан и Франя имели полное право называться мужем и женой. Ура! Дамы и кабальеро! Ура!!

Вот теперь уже до всех дошло окончательно, что и к чему. Все зашумели, начался бурный обмен мнениями и восклицаниями, а моя идея действительно пошла на ура.

Вот только задумчивый, слишком многозначительный взгляд Ксаны меня напрягал не по-детски.