Раздел 2. Рассказы прокурора
Первый учитель
Сейчас, когда пишу эти строки, окидывая взглядом своё прошлое, вспоминая, иногда не то, что по дням, а даже и по часам и минутам, всё то, что пережил, тех, с кем меня сталкивала жизнь, не могу не вспомнить добрым словом своего первого прокурора-наставника, ветерана прокуратуры Виля Сергеевича Адриадзе.
Многие мои коллеги – и те, кто старше меня, и те, кто моложе, – в общем, большинство тех, кому посчастливилось работать вместе с Вилем Сергеевичем, благодарны, что он щедро делился профессиональным и жизненным опытом, своими глубокими знаниями; был примером самоотверженного отношения к делу и принципиальности, многому научил молодых сотрудников прокуратуры.
Виль Сергеевич Адриадзе родился и вырос в п. Архара Амурской области, учился и одновременно работал кочегаром, помощником машиниста паровоза на железной дороге. Затем изучал правоведение в ДВГУ, после окончания которого был приглашен в 70-е годы на должность следователя прокуратуры Архаринского района. Наши с ним жизненные пути пересеклись, когда он был назначен прокурором Мазановского района.
Произошло это так. Я работал заведующим орготделом райкома комсомола. Работа мне нравилась: всё время в гуще молодежи, постоянно в первичных организациях, знал всё то, что происходит даже в самых отдаленных уголках района. Знал чаяния и заботы не только молодых ребят, моих сверстников, но и проблемы взрослого населения.
Однажды ко мне в кабинет зашел Виль Сергеевич, он был членом бюро райкома КПСС, и поинтересовался, чем я занят, какие вопросы решаю, удается ли справляться, не требуется ли помощи со стороны правоохранительных органов, райкома партии.
Видимо, ему понравились обстоятельные ответы, понимание обстановки, мои взгляды на перспективу. Переговорив на молодёжные темы, Виль Сергеевич рассказал о сложной, но интересной и полезной государству и народу, работе прокурора.
Рабочий день давным-давно закончился, как известно, в комсомоле и в прокуратуре, рабочие дни не нормированы, мы засиделись дотемна, у нас получился задушевный, по-человечески тёплый разговор. Много рассказал в тот вечер Виль Сергеевич о сложностях работы в прокуратуре, что часто приходится сталкиваться с опасностью, с угрозой для жизни, а еще объяснил, за что ценит и уважает свою профессию. Работа в прокуратуре помогает восстановить справедливость: вернуть доброе имя человеку, на которого возвели напраслину, помочь правильно решить трудовой спор, согласно закону, а не так, как трактует начальник-самодур, наказать человека, преступившего закон. В конце разговора, увидев, что я живо заинтересовался его рассказом, Виль Сергеевич предложил стать его общественным помощником.
– Подумай над моими словами, – сказал он, – парень ты, я вижу, толковый, добросовестный, а опыт комсомольской работы позволит быстро освоить тонкости работы в прокуратуре.
До этого, на семинаре в зональной школе комсомольского актива старший помощник прокурора области по делам несовершеннолетних Ася Андреевна Шайхутдинова читала лекцию о прокурорском надзоре и предлагала комсомольским работникам, имеющим юридическое образование, поступать на работу в органы прокуратуры. Я уже тогда задумался о том, что мне было бы интересно трудиться именно в системе правоохранения. И это при том, что я с успехом мог продвигаться по комсомольской линии. К тому времени я уже понимал, что мне хочется более мужской, что ли, работы, более серьезной, хотя не умаляю серьезности и сложности работы в комсомоле.
Коротко говоря, предложение Виля Сереевича легло на удобренную почву, не раздумывая, я согласился.
В 1974 году В. С. Адриадзе добился дополнительной штатной единицы в руководимом им ведомстве – как раз строительство БАМа объявили главной стройкой страны, в наши края потянулись люди со всех уголков Родины, в связи с чем потребовалось и расширение штатов в правоохранительных органах. По его рекомендации и путёвке райкома комсомола я был принят в прокуратуру Мазановского района на должность следователя.
С самого первого дня моей работы Виль Сергеевич курировал мои действия, присутствовал на допросах, на других следственных действиях; по вечерам проводил «разбор полётов», ненавязчиво подсказывал, поправлял – и так было до окончания расследования первого в моей практике уголовного дела.
Изучив и проанализировав подготовленные мной документы, он немного подправил моё первое в жизни обвинительное заключение, утвердил его, и, прихлопнув по бумагам ладонью, будто подводя черту проделанной работе, сказал, что теперь он за меня спокоен, что из меня будет толк.
Эти слова я по сию пору считаю самым главным поощрением в жизни: ведь тем самым Виль Сергеевич благословил меня на главную профессию моей жизни, определил мою судьбу.
Виль Сергеевич интересовался не только служебными вопросами, он вникал в семейный быт, помог решить жилищный вопрос. Наряду со строгостью, он был чутким и внимательным, всегда готовым помочь своим сотрудникам.
Иногда в редкие минуты отдыха Виль Сергеевич выходил из своего кабинета и нам, небольшому коллективу прокуратуры: следователю, помощнику прокурора и заведующей канцелярией, рассказывал интересные случаи, порой курьезные и смешные, из своей богатой следственной практики. Один из таких рассказов мне помнится до сих пор.
– Однажды, – начал Виль Сергеевич, – когда я работал следователем Архаринской прокуратуры, из райотдела милиции сообщили, что в Черниговке во время празднования своего дня рождения от алкогольного отравления умер восемнадцатилетний парень. Пока пришла оперативная машина, пока прибыл эксперт, прошло достаточно много времени, да и до села катить, может, и не так далеко, но по снегу, да еще в метелицу, да по нашим дорогам, да морозище такой, что стёкла в машине инеем затягивает – в общем, еще около часа добирались. Нашли тот дом, где всё произошло, вошли, чтобы осмотреть труп молодого человека, нужно же было подготовить необходимые в таких случаях документы, а его там уже и нет! Убитые горем родители и гости так печально закончившегося торжества объяснили, что очень долго ждали следователя, и поэтому участковый распорядился самостоятельно отвезти труп в морг районной больницы – это примерно в двадцати километрах от села. Друг неожиданно скончавшегося парня нашёл совхозного шофера и попросил помочь в доставке покойника. Они загрузили тело в кузов ЗИС-5, – тут Виль Сергеевич сделал отступление, напомнив, что в народе этот автомобиль называли «Захариванычем» или просто «Захаром», кабина его была сделана практически из фанеры и продувалась со всех сторон, он давно уже был снят с производства, и каким чудом сохранился в совхозе тот самый экземпляр – одному богу известно, – мужики бросили в кузов немного соломы, чтобы несчастного покойника не растрясло, и вдвоем повезли тело в морг больницы.
– Все это, представьте себе, – снова напомнил Виль Сергеевич, – происходило в морозный декабрьский день.
Быстро взяв объяснения с присутствовавших о том, что случилось, Виль Сергеевич тотчас выехал в районную больницу. Когда подъехали к ней, увидели стоявшего рядом с приемным покоем «Захара». Борта кузова были открыты, видна солома, но трупа не было, наверное, уже занесли в помещение. Необходимо было узнать, поместили ль труп в морг и назначить судебно-медицинскую экспертизу. Виль Сергеевич вошел в приемный покой больницы и увидел следующую картину: на кушетке лежал молодой человек и его тело врачи растирали спиртом. Другому мужчине врачи оказывали экстренную медицинскую помощь. Рядом с ними стоял молодой парень, которого трясло так, будто к нему присоединили электроток, и видно было, что трясло его не от холода, а от ужаса – это было написано на его физиономии! А медицинские работники при этом едва сдерживали смех.
Конец ознакомительного фрагмента.