Прекращение уголовного преследования в отношении несовершеннолетних с применением к ним принудительных мер воспитательного характера. Глава I. Сущность и правовая регламентация производства по уголовному делу, подлежащему прекращению с применением...

§ 1. Сущность и развитие уголовно-процессуального института прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с применением принудительной меры воспитательного воздействия

10 декабря 1985 г. Генеральная Ассамблея ООН, руководствуясь Всеобщей декларацией прав человека, Международным пактом о гражданских и политических правах, Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах, а также другими международными документами по правам человека, утвердила Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, которые получили название «Пекинские правила» (по месту проведения итогового совещания).

В данном международно-правовом документе прописано, что правосудие по делам несовершеннолетних является составной частью процесса национального развития каждой страны в рамках всестороннего обеспечения социальной справедливости для всех несовершеннолетних, одновременно содействуя, таким образом, защите молодежи и поддержанию мирного порядка в обществе[5].

Минимальные стандартные правила были специально сформулированы таким образом, чтобы они могли применяться в рамках различных правовых систем, и в то же время гарантировать отдельные минимальные стандарты в общении с несовершеннолетними правонарушителями при любом существующем определении несовершеннолетнего и при любой системе обращения с несовершеннолетними правонарушителями.

Международное сообщество единодушно констатировало, что Пекинские правила во всех случаях должны применяться беспристрастно и без каких-либо различий. Кроме того, в Пекинских правилах обращено внимание, что нижний предел возраста уголовной ответственности не должен устанавливаться на слишком низком возрастном уровне, здесь необходимо учитывать аспекты эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости подростков[6].

Наряду с этим в Пекинских правилах нашли свое отражение две важнейшие цели отправления правосудия в отношении несовершеннолетних. Первой из них является содействие благополучию несовершеннолетнего. Это главная цель тех правовых систем, в которых делами несовершеннолетних правонарушителей занимаются суды по семейным делам или административные власти. Но в то же время благополучию несовершеннолетнего должно уделяться особое внимание и в тех правовых системах, которые придерживаются модели уголовного преследования, что поможет избежать только карательных санкций.

Второй целью является соблюдение «принципа соразмерности». Данный принцип по своей сути является средством ограничения использования карательных санкций, выражающихся в основном в использовании принципа воздаяния по заслугам в соответствии с тяжестью правонарушения. Реакция на действия молодых правонарушителей должна основываться на учете не только тяжести правонарушения, но и особенностей личности.

Индивидуальные особенности правонарушителя (напр., социальный статус, положение в семье; ущерб, нанесенный правонарушителем, и прочие факторы, связанные с личностью правонарушителя) должны оказывать влияние на соразмерность ответных действий (напр., принятие во внимание желания правонарушителя компенсировать ущерб, нанесенный жертве, или его желание вести полноценную и полезную жизнь)[7].

В соответствии с положениями Пекинских правил в ходе производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетних должна обеспечиваться конфиденциальность. Молодежь особенно болезненно реагирует на нанесение ущерба репутации. Результаты криминологических исследований по вопросу о нанесение ущерба репутации свидетельствуют об отрицательных последствиях, связанных с постоянным применением по отношению к молодым лицам таких определений, как «правонарушитель» или «преступник».

Согласно этому же международно-правовому акту основными процессуальными гарантиями являются: презумпция невиновности, право быть поставленным в известность о предъявленном обвинении; право на отказ давать показания, на адвоката, на присутствие родителей или опекуна, на очную ставку со свидетелями и их перекрестный допрос, на апелляцию в вышестоящую судебную инстанцию. Эти гарантии должны быть обеспечены на всех этапах судебного разбирательства[8].

Наряду с этим Пекинские правила содержат указания, что лица, ведущие производство в отношении несовершеннолетних, должны обладать соответствующей квалификацией. В этой связи желательно создание специализированных судов по делам несовершеннолетних. Судебное разбирательство должно отвечать интересам подростков и вестись быстро, без ненужных задержек. Несовершеннолетний должен иметь право свободно излагать свои показания, участвуя в судебном разбирательстве.

Названные Правила регламентировали возможность прекращения уголовного дела в отношении несовершеннолетнего на досудебных стадиях (это допускалось при наличии добровольного согласия несовершеннолетнего и его законного представителя: родителей, опекуна). При рассмотрении вопроса о прекращении уголовного дела не допускалось никакого давления на несовершеннолетнего. К ним запрещалось применение смертной казни и телесных наказаний; ограничение личной свободы должно быть сведено до минимума. В развитие последнего положения в Пекинских правилах подчеркивается, что помещение несовершеннолетнего в какое-либо исправительное учреждение всегда должно быть крайней мерой, применяемой в течение минимально необходимого срока[9].

Международные рекомендации по осуществлению уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних в значительной степени были учтены в действующем российском законодательстве.

Так, в частности, одной из особенностей отечественного производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних является наличие дополнительного основания прекращения уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия. Данный институт уголовно-процессуального права существует в рамках институтов прекращения уголовных дел и производства по делам в отношении несовершеннолетних. Для глубокого исследования сущности и содержания прекращения уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия, на наш взгляд, целесообразно рассмотреть общие положения, характерные для всех видов прекращения уголовных дел в стадии предварительного расследования, и само понятие прекращение у головного дела.

В уголовном процессе прекращение у головного дела может выступать в нескольких категориях: в значении процессуального действия (акта), т. е. как одна из форм окончания предварительного расследования; как разновидность уголовно-процессуальной деятельности участников у головного судопроизводства; как юридический факт, определяющий завершение уголовно-процессуальных правоотношений; как элемент одной из стадии уголовного судопроизводства: как уголовно-процессуальная гарантия защиты от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.

Ученые-процессуалисты при исследовании и характеристике рассматриваемого института, а также формулировании понятия прекращения уголовного дела нередко обращали внимание лишь на одну или на ограниченную группу признаков.

Так. раскрывая сущность прекращения уголовного дела. Дубинский А. Я. выделял его значение как формы окончания предварительного расследования. По его мнению, это заключительный этап расследования, включающий в себя комплекс процессуальных действий, и в ходе которого уполномоченный государством орган подводит итог проведенной по делу работе, анализирует и оценивает собранные по делу доказательства. При этом систематизируются материалы уголовного дела, с законченным производством ознакомляются участники процесса (заинтересованные в исходе дела) и разрешаются по существу поступившие от них ходатайства, в постановлении формулируется вывод о невозможности дальнейшего производства в связи с наличием предусмотренных законом обстоятельств, а также разрешаются все вопросы, вытекающие из принятого решения, по существу дела[10].

Аналогичного мнения придерживаются и некоторые иные ученые[11].

В то же время П. М. Давыдов и Д. Я. Мирский определили прекращение уголовного дела как уголовно-процессуальное действие органов дознания, следователя, прокурора и суда, осуществляемое в порядке, предусмотренном законом, которым «завершается деятельность по собиранию доказательств и установлению фактов»[12].

Схожую позицию заняли авторы, отмечающие, что прекращение уголовного дела и уголовного преследования есть деятельность, состоящая из совокупности упорядоченных действий и решений[13].

В. А. Михайлов, рассматривая процессуальный порядок прекращения уголовного дела в стадии предварительного расследования, указал, что «прекращением уголовного дела разрешается по существу вопрос об уголовной ответственности обвиняемого (подозреваемого)», при этом «решение дается в отрицательной форме и требует в качестве необходимой предпосылки подведения итогов предварительного расследования». Одновременно автор отметил, что прекращение производства по делу является правоустанавливающим юридическим фактом, порождающим право заинтересованных лиц на обжалование постановления о прекращении уголовного дела[14].

«Процессуальной гарантией гражданина против необоснованного привлечения к уголовной ответственности», – назвал прекращение уголовных, дел С. А. Шейфер[15].

Н. В. Жогин и Ф. Н. Фаткуллин сформулировали понятие прекращения уголовного дела как процессуальный акт (действие), выражающий решение уполномоченного на то должностного лица об отсутствии требуемых для уголовного судопроизводства предпосылок и об отказе от дальнейшего ведения предварительного расследования[16].

Некоторые авторы рассматривают указанный институт как заключительный этап расследования, на котором орган дознания, следователь и прокурор, подводя итог проделанной по делу работе и на основе оценки совокупности доказательств, принимают решение о невозможности дальнейшего расследования. Основанием для такого вывода является установление наличия предусмотренных законом обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу, либо позволяющих освободить лицо от уголовной ответственности, а также разрешают вопросы, связанные с принятием решения по существу дела[17].

Н. А. Громов считает, что «прекращение уголовного дела – это форма окончания предварительного следствия, при которой следователь завершает производство по делу своим постановлением без последующего направления дела в суд»[18].

На наш взгляд, последнее определение не в полной мере соответствует нормам УПК. так как после составления указанного процессуального документа производство по делу продолжается (заинтересованным участникам процесса представляются копии постановления, разъясняются права, принимаются меры по реабилитации и проч.). Данная дефиниция слишком упрощает (обедняет) содержание рассматриваемого института, а также препятствует осуществлению законных прав и интересов участниками уголовного судопроизводства.

По этой же причине нельзя согласиться с авторами, утверждающими, что прекращение уголовного дела и уголовного преследования – это только акт волеизъявления должностного лица или органа, осуществляющего уголовное судопроизводство[19].

В теории у головного процесса многие авторы при характеристике названного института соотносят прекращение уголовного дела с его разрешением по существу[20]. Так, в частности. Р. Д. Рахунов отмечал, что при прекращении дела «следователь подобно суду разрешает дело по существу»[21], а А. П. Гуляев в этой же связи констатировал, что прекращение уголовного дела – единственно возможный способ разрешения следователем уголовного дела[22].

Однако существует и иная точка зрения. Так, по мнению Н. В. Жогина и Ф. Н. Фаткуллина, при прекращении у головное дело по существу не разрешается, так как, во-первых, его разрешение по существу состоит из официального признания виновности или невиновности лица, чьи деяния расследовались: во-вторых, такое признание органы расследования сделать не вправе, ибо это является компетенцией только судебных органов[23]. Аналогичного мнения придерживаются и иные авторы[24].

На наш взгляд, более обоснованной представляется позиция иных авторов, утверждающих, что прекращение уголовного дела все же следует рассматривать как его разрешение по существу[25].

Большинство ученых-процессуалистов сходятся во мнении, что решение о прекращении уголовного дела носит окончательный характер[26] и влечет за собой прекращение уголовно-процессуальных правоотношений по этому делу, так как их возникновение, развитие, изменение и прекращение неразрывно связано с уголовно-процессуальной деятельностью[27].

В ходе прекращения уголовного дела не только констатируется факт завершения уголовного судопроизводства, но и разрешаются вопросы, связанные с восстановлением гражданских прав лиц. в отношении которых осуществлялось уголовное преследование, а также иных субъектов уголовного процесса:

• об отмене применявшихся мер процессуального принуждения (задержания, мер пресечения, временного отстранения от должности, наложения ареста на имущество и ценные бумаги);

• об отмене наложения ареста на почтово-телеграфные отправления и контроля и записи переговоров;

• о вещественных доказательствах и иных предметах и документах, изымавшихся по делу.

В этой связи, на наш взгляд, Б. Т. Безлепкин справедливо отметил: «Под прекращением уголовного дела в стадии предварительного расследования понимается такое его окончание, которое производится в силу наличия обстоятельств, исключающих дальнейшее производство по уголовному делу, либо оснований для освобождения лица от уголовной ответственности. В любом случае с прекращением уголовного дела процессуальная деятельность по нему полностью заканчивается, дальнейшее движение дела исключается… Прекращенное уголовное дело подлежит сдаче в архив на хранение»[28].

С учетом изложенного можно констатировать, что разрешение уголовного дела по существу заключается в окончательном определении «судьбы уголовного дела», а, соответственно, прекращение уголовного дела и уголовного преследования означает, что следователь и дознаватель своим волевым решением, без направления дела в суд, завершают расследование обстоятельств, по поводу которых было начато производство.

В силу изложенных обстоятельств, разумеется, вывод названных должностных лиц о необходимости прекратить уголовное дело и уголовное преследование должен быть столь же достоверен, как и вывод о необходимости направления материалов дела в суд. Кроме того, вывод о необходимости прекращения уголовного дела и уголовного преследования не подвергается проверке судом в ходе судебного разбирательства, как это имеет место при завершении расследования составлением обвинительного заключения или акта, а поэтому ответственность за его правильность целиком возлагается на органы расследования и надзирающего прокурора[29].

Учитывая изложенное, можно заключить следующее. Сущность института прекращения уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия как разновидность уголовно-процессуального института прекращения уголовного дела и у головного преследования заключается в принятии правомочным должностным лицом решения об окончании производства предварительного расследования; завершении уголовно-процессуальной деятельности по собиранию, проверке и оценке имеющихся в уголовном деле доказательств; признании его разрешенным по существу и направление материалов дела в отношении несовершеннолетнего, освобожденного от уголовной ответственности, в суд с ходатайством о применении к нему принудительной меры воспитательного воздействия.

Основанием принятия решения об окончании производства предварительного расследования по ст. 427 УПК является доказанность обстоятельств, свидетельствующих о совершении общественно опасного деяния несовершеннолетним, о совершении подростком преступления небольшой или средней тяжести, а также о возможности исправления несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого без применения уголовного наказания.

В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 427 УПК на стадии предварительного расследования субъектами принятия решения о прекращении уголовного преследования по предусмотренным законом основаниям выступают дознаватель (при наличии согласия прокурора) и следователь (при наличии согласия руководителя следственного органа). Согласно диспозиции ч. 3 ст. 427 УПК на судебных стадиях субъектом принятия решения о прекращении уголовного преследования по указанным основаниям выступает только суд (в случаях поступления уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом).

Введение в законодательство понятия «прекращение у головного преследования» обусловливает необходимость его четкого разграничения с понятием «прекращение уголовного дела». Это важно для правоприменительной практики, поскольку в некоторых случаях прекращение уголовного преследования происходит одновременно с прекращением уголовного дела, а в других – это процессуальное решение касается лишь судьбы конкретного подозреваемого или обвиняемого вне зависимости от того, какое процессуальное решение в целом принимается по уголовному делу.

Прекращение уголовного дела, как уже было сказано выше, – одна из форм окончания предварительного расследования. Как и при завершении расследования составлением обвинительного заключения (акта), следователь (дознаватель) проверяет и критически оценивает достаточность и достоверность совокупности собранных по делу доказательств, принимает решение о прекращении их дальнейшего собирания, систематизирует и окончательно оформляет материалы дела. Следовательно, прекращение уголовного дела в качестве формы окончания предварительного расследования представляет собой целый этап, заключительную часть расследования, включающую в себя помимо перечисленного разрешение ряда процессуальных вопросов, о чем было отмечено выше.

Прекращение уголовного дела однозначно прекращает действие по нему компетенции органов расследования. С этого момента они не правомочны вызывать и допрашивать свидетелей, производить обыски, выемки и другие следственные действия, требовать проведения ревизий и назначать экспертизы. Участники процесса – подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец и ответчик, эксперт, свидетели освобождаются от обязанностей подчиняться процессуальным требованиям следователя и дознавателя.

Таким образом, прекращение уголовного дела представляет собой одну из форм разрешения дела по существу и заключается в окончательном определении «судьбы дела», причем в ряде случаев это может быть сделано без выводов о виновности или невиновности конкретного лица. Например, уголовное дело, возбужденное по факту повреждения ценного имущества, повлекшего значительный материальный ущерб, прекращается за отсутствием события преступления, так как в ходе расследования установлено, что имущество повреждено бездомным животным и никак не связано с «человеческим фактором».

Уголовное преследование определено законом как процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК). Поскольку в данном определении прямо указан процессуальный статус лица, в отношении которого возможно уголовное преследование, можно сделать вывод, что реально оно начинается в одном из следующих случаев:

1) уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица;

2) лицо задержано по подозрению в совершении преступления;

3) в отношении лица избрана мера пресечения до предъявления обвинения или составления обвинительного акта;

4) лицо уведомлено о подозрении в совершении преступления;

5) в отношении лица вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого или составлены обвинительный акт, обвинительное постановление.

Содержание дальнейшей деятельности по осуществлению уголовного преследования на досудебной стадии включает в себя обоснование собранными доказательствами выдвинутого подозрения или обвинения, завершение расследования составлением обвинительного заключения (акта, постановления) и утверждение его прокурором, а в суде – поддержание обвинения и обжалование судебного решения, если сторона обвинения с ним не согласна.

Таким образом, у головное преследование представляет собой деятельность, связанную с преследованием конкретного лица, и его изобличение в совершении преступления – есть результат этой деятельности, равно как и отказ от дальнейшего преследования в случае, если доказательств виновности (причастности) лица в совершении преступления не получено.

Если прекращение уголовного дела ставит точку в «судьбе» уголовного дела в целом (независимо, по факту или в отношении конкретного лица оно было возбуждено), то прекращение уголовного преследования касается лишь конкретного подозреваемого (обвиняемого), а расследование преступления (события, факта) и уголовное преследование других лиц в рамках этого же уголовного дела может продолжаться.

Основанием для прекращения уголовного дела или уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с применением к нему принудительной меры воспитательного воздействия, предусмотренной ст. 90 УК. является обоснованный вывод следователя (дознавателя) и соответственно руководителя следственного органа и прокурора о возможности исправления данного лица без применения к нему уголовного наказания. Такой вывод может быть основан на совокупности различных данных, содержащихся в материалах уголовного дела:

• о личности несовершеннолетнего и условиях его жизни и воспитания, указывающих на отсутствие необходимости изоляции его от общества и ближайшего окружения;

• об обстоятельствах совершения преступления. свидетельствующих о совершении противоправных действий под влиянием случайно сложившейся или тяжелой жизненной ситуации;

• о позитивном посткриминальном поведении несовершеннолетнего (предпринятых им лично усилиях по заглаживанию причиненного вреда, оказанию помощи в расследовании преступления и т. д.).

Вместе с тем прекращение уголовного преследования по данному основанию возможно лишь при наличии следующих условий:

1. Доказанность в деянии конкретного несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого всех элементов состава преступления;

2. Достаточность совокупности собранных доказательств для привлечения его к уголовной ответственности;

3. Наличие согласия самого подозреваемого, обвиняемого на прекращение уголовного преследования именно по такому основанию, не дающему права на реабилитацию в порядке, предусмотренном главой 18 УПК. Такое согласие (отсутствие возражений против прекращения дела по указанному основанию) должно быть письменно зафиксировано в материалах уголовного дела: в протоколе допроса в качестве подозреваемого, обвиняемого либо в отдельном заявлении, составленном в произвольной форме;

4. Наличие аналогичного согласия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого;

5. Совершение подростком преступления небольшой или средней тяжести, т. с. умышленного преступления, максимальное наказание за которое не превышает пяти лет лишения свободы либо любого неосторожного преступления (ст. 15 УК РФ).

Дополнительным условием прекращения уголовного преследования на основании ст. 427 УПК является получение согласия руководителя следственного органа (если решение об освобождении подростка от уголовной ответственности принимает следователь) и прокурора (если инициатива об освобождении от ответственности принадлежит дознавателю), так как применение данного основания – это право, но не обязанность органа расследования. Такое процессуальное решение должно приниматься с учетом всех обстоятельств дела и данных о личности субъекта, в отношении которого было возбуждено уголовное преследование. Отказ руководителя следственного органа или прокурора в согласии с данным процессуальным решением предполагает направление уголовного дела в суд с обвинительным заключением (актом, постановлением) практически без собирания каких-либо дополнительных доказательств.

В этой связи следует обратить внимание, что диспозиция ст. 427 УПК содержит в себе противоречие относительно процессуального статуса несовершеннолетнего, в отношении которого возможно прекращение уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия. Так в части первой речь идет только об обвиняемом, а в части шестой – об обвиняемом или подозреваемом. Представляется, что ограничивать сферу применения данной нормы только обвиняемым принципиально неверно по следующим причинам:

а) все остальные основания прекращения уголовного преследования, связанные с освобождением от уголовной ответственности (предусмотренные ст. ст. 25, 28 УПК) в равной мере распространяются и на обвиняемого, и на подозреваемого;

б) прекращение у головного преследования в отношении несовершеннолетнего по данному основанию возможно лишь при условии совершения им преступления небольшой или средней тяжести, а по большей части этих преступлений предварительное расследование производится именно в форме дознания, не предусматривающего предъявления обвинения (если только не усматриваются обстоятельства, указанные в ч. 3 ст. 224 УПК);

в) в диспозиции самой ст. 427 УПК, как уже указывалось, содержится указание на возможность прекращения уголовного преследования по данному основанию также и в отношении подозреваемого.

Учитывая изложенное, в целях устранения несогласованности отдельных норм УПК представляется целесообразным диспозицию ч. 1 ст. 427 УПК после слова «несовершеннолетнего» дополнить словом «подозреваемого».

Изучение института прекращение уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия показало, что законодатель допустил коллизию норм, регламентирующих вопросы реализации данного института в уголовном и уголовно-процессуальном праве[30]. Так, диспозиция ч. 1 ст. 427 УПК определяет возможность прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с применением принудительной меры воспитательного воздействия, если в ходе предварительного расследования по уголовному делу будет установлено о совершении подростком преступления небольшой или средней тяжести и что его исправление может быть достигнуто без применения наказания (выделено нами).

В диспозиции ч. 1 ст. 90 УК РФ сказано, что несовершеннолетний, совершивший преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобожден от уголовной ответственности (выделено нами), если будет признано, что его исправление может быть достигнуто путем применения принудительных мер воспитательного воздействия.

Таким образом, как мы видим, противоречие заключается в том, что УПК говорит об освобождении от наказания (выделено нами), указывая в качестве одного из условий прекращение уголовного преследования, а УК – об освобождении от уголовной ответственности (выделено нами), предоставляя возможность исправления подростка путем применения к нему принудительной меры воспитательного воздействия.

В целях устранения указанной коллизии норм права, а также учитывая приоритет норм уголовного законодательства, представляется целесообразным диспозицию ч. 1 ст. 427 УПК изложить в следующей редакции.

«Если в ходе предварительного расследования уголовного дела о преступлении небольшой или средней тяжести будет установлено, что исправление несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого может быть достигнуто без привлечения к уголовной ответственности, то следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора вправе вынести постановление о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия, предусмотренной частью второй статьи 90 Уголовного кодекса Российской Федерации, которое вместе с уголовным делом направляется руководителем следственного органа или прокурором в суд».

В свете рассматриваемых проблем представляется целесообразным рассмотреть историю развития института прекращения уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия, который самым непосредственным образом связан с историей становления органов, осуществляющих в ходе уголовного судопроизводства воспитательное воздействие на подростков.

Следует отметить, что на протяжении длительного исторического периода (от античных времен до середины XIX в.) в отношении несовершеннолетних правосудие носило ярко выраженный карательный характер[31]. Это выражалось, прежде всего, в том. что в юриспруденции не существовало правового понятия «несовершеннолетний», отсутствовали юридические правила специальной защиты детей и подростков. Жестокость закона и суда к несовершеннолетним проявлялась и в том, что они подлежали уголовной ответственности за совершенные преступления наравне со взрослыми.

Справедливости ради необходимо признать, что не только в России, но и в ряде других стран (напр., Бельгии, Франции, Швеции) законодатель длительное время не устанавливал минимального возраста для субъектов уголовного наказания, предоставляя суду в каждом случае решать вопрос об основаниях для «вменения».

Подобная правовая система создавала возможность подвергать уголовному преследованию даже малолетних детей. Так, по судебным летописям Франции, к уголовной ответственности привлекались дети, не достигшие 6-летнего возраста[32].

Аналогичный подход демонстрировал законодатель самых разных государств и эпох, включая кодификации достаточно развитых государств, например. Германии XVI в. («Каролина» 1532 г.). России XVII в. (Соборное Уложение 1649 г.). Уголовную ответственность лиц, достигших 6-летнего возраста, устанавливал и Артикул Воинский Петра I (1716 г.)[33].

В российском праве определение понятий «малолетний» и «несовершеннолетний» впервые было дано лишь в Своде законов Российской Империи (1831 г.): в примечании к ст. 213 Законов гражданских (т. X ч. 1), где говорилось, что лица до 17 лет именуются малолетними, а от 17 до 21 года – несовершеннолетними. При этом в ст. 94 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.), разработанном М. М. Сперанским, устанавливалось, что «дети, не достигшие семи лет от роду», не подлежат наказанию за преступления и проступки; они передавались родителям, опекунам или родственникам для «вразумления и наставления». В последующем этот возраст был повышен до 10 лет[34].

Во второй половине XIX в. были внесены изменения в порядок отправления правосудия по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, что, на наш взгляд, с определенной долей условности можно рассматривать в качестве отправной точки зарождения уголовно-процессуального института прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетних. Именно Указом Александра II от 8 июня 1860 г. были учреждены должности судебных следователей, которые стали осуществлять производство предварительного следствия по всем уголовным делам, включая несовершеннолетних (ст. 264 Устава уголовного судопроизводства)[35].

Необходимо отметить, что Уставом уголовного судопроизводства регламентировался такой порядок производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, при котором важную роль занимала гуманная составляющая. В частности, при установлении обстоятельств преступления судебному следователю предписываюсь обращать особое внимание на личность несовершеннолетнего, на степень его умственного и нравственного развития; на выяснение причин и условий, способствовавших совершению преступления; поручалось производить обследование условий жизни и воспитания подростка и на основе собранных доказательств делать вывод о «разумении» несовершеннолетнего, совершившего преступление[36].

Некоторые ученые отмечают, что проблемы предупреждения преступлений и иных правонарушений несовершеннолетних стали привлекать внимание российских государственных мужей на более раннем этапе развития России[37]. В частности, в 1775 г. Екатериной II были учреждены Совестные Суды, в ведение которых передавали все дела о малолетних преступниках. Предполагалось, что они будут разрешать дела не только на основании законов, но и на основании естественной справедливости, исходя из принципов человеколюбия, почтения к особе ближнего, отвращения от угнетения и притеснения. Однако на практике, как отмечают многие исследователи, приговоры Совестных Судов не отличались мягкостью и гуманностью в отношении детей[38]. Отсутствие четкой нормативной базы, фактическое отторжение и непринятие обществом и государственными структурами возможности проведения специальной политики в отношении детей-нарушителей не позволяет утверждать о реальном зарождении ювенальной юстиции.

В силу изложенные обстоятельств, по нашему мнению, указанный временной период нельзя рассматривать в качестве начального этапа возникновения уголовно-процессуального института прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетних.

Что касается становления в нашей стране института прекращения уголовного дела и уголовного преследования, то он ведет свою историю и законодательное закрепление с первой половины XVIII в. По законодательству времен Петра I к лицу, подозреваемому в совершении преступления, трижды применялась пытка. Если тот выдерживал это и не «повинился в злодействе», в отношении него допросы больше не производились, пока не возникало новое подозрение[39].

По законодательству Екатерины II основанием для освобождения от уголовной ответственности служила явка с повинной. Так, в п. 4 Именного указа от 10 февраля 1764 г. «О порядке производства уголовных дел по воровству, разбою и пристанодержательству» указывалось: «Буде ж кто из становщиков, пристанодержателей и разбойников почувствуют в совести своей страх божий и, раскаявшись в своих злодействах, явятся в судных местах, и принесут во всем повинную, таковых Мы, кроме смертоубийств, во всех учиненных ими до публикования сего указа злодействах прощаем»[40].

Российское уголовное законодательство XIX в. отражает обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, а также основания освобождения от уголовной ответственности и наказания, которые спустя полтораста лет в несколько измененном виде воплотились в УК и УПК РФ. Так. например, к причинам, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину», относилось следующее:

1. «Совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделано зло»;

2. «Малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог иметь понятие о свойстве деяния»;

3. «Безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство»;

4. «Ошибка случайная или вследствие обмана»;

5. «Принуждение от превосходящей непреодолимой силы»;

6. «Необходимой обороны»[41].

Добровольная явка с повинной, деятельное раскаяние, исполнение приказа или распоряжения «людей, имевших над ним по природе или по закону высшую сильную власть» и другие обстоятельства «уменьшали вину и строгость следующую за оную наказания»[42].

Следующим проявлением реализации государством особой правовой политики в отношении несовершеннолетних необходимо назвать учреждение в 1910 г. в Санкт-Петербурге судебного органа для несовершеннолетних. Он рассматривал уголовные дела не только в отношении подростков, но и по взрослым подстрекателям, а также осуществлял судебный контроль за работой учреждений, принимающих на себя заботу о малолетних. Образование данного суда способствовало дальнейшему становлению и развитию ювенальной юстиции, которая декларировала преимущественное применение в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного воздействия, а не уголовного наказания.

Необходимо заметить, что уголовное законодательство рассматриваемого периода содержало отдельные воспитательно-превентивные нормы, в соответствии с которыми судебному преследованию подвергались только подростки старше 10 лет (ст. 137 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных)[43]. Диспозиция ч. 2 указанной статьи также регламентировала льготный режим осуществления уголовной ответственности для лиц в возрасте от 10 до 17 лет. совершивших преступления «без разумения». Подростков же, исполнивших преступление «с разумением», преимущественно направляли в исправительные заведения для несовершеннолетних. В тех случаях, когда поместить подростков в указанные заведения не представлялось возможным, – по определению суда их (до достижения 18-летнего возраста) определяли в особые помещения при тюрьмах или домах для арестованных. Допускаюсь размещение осужденных несовершеннолетних также до достижения ими 18-летнего возраста в монастыри с учетом их вероисповедания.

Кроме того, в соответствии со ст. 138 Уложения о наказаниях предусматривалась возможность замены подросткам в возрасте 10–14 лет. совершившим преступление «с разумением», наказания на менее строгую: смертную казнь, каторжные работы, лишение гражданских прав и ссылки – на лишение свободы от 2 до 5 лет. содержание в специальных тюрьмах и арестных домах, а также в исправительно-воспитательных заведениях для несовершеннолетних.

С учетом изложенного можно заключить, что в законах Российской Империи конца XIX в. содержались юридические нормы, предусматривающие в отношении несовершеннолетних возможность снижения размера уголовного наказания, что, как нам представляется, явно указывает на воспитательное предназначение всего уголовного судопроизводства в целом. При этом уголовное и уголовно-процессуальное законодательство содержало правила, гарантирующие по отношению к взрослым повышенную защиту прав и законных интересов подростков.

После большевистского переворота в октябре 1917 г. правосудие по уголовным делам в отношении несовершеннолетних претерпело существенные изменения. В частности. Декретом «О комиссиях для несовершеннолетних» от 9 (22) января 1918 г. были упразднены тюремное заключение и суды для подростков, а в системе органов социального обеспечения (Наркомат общественного призрения) созданы комиссии по дела несовершеннолетних. Они наделялись правом освобождать подростков от уголовной ответственности, а также направлять их в одно из «убежищ» Наркомата общественного призрения.

В своей деятельности указанные комиссии руководствовались Инструкцией, разработанной совместно наркоматами просвещения, здравоохранения и юстиции и регламентирующей применение к подросткам следующих мер медико-педагогического характера: беседа, разъяснение, замечание воспитателя; оставление на свободе под присмотром родителей или родственников, определение на работу; помещение в школу, детский дом или специальное изоляционное отделение психиатрической лечебницы. В случаях признания применение указанных мер безрезультативным, а также при «упорных рецидивах», систематических побегах их детских домов, при создании явной опасности для общества самим пребыванием несовершеннолетнего на свободе комиссия могла подростка с уголовным делом передать в суд.

Справедливости ради необходимо указать, что названные комиссии во многом переняли опыт деятельности царских судов в отношении несовершеннолетних, особенно в части организации социальных служб по изучению личности и условий жизни подростков. Однако, процедура разбирательства дел в комиссии не была урегулирована законодательными правовыми нормами; в их деятельности не участвовали профессиональные юристы. На наш взгляд, это существенно снижало эффективность работы комиссий, а также не способствовало гарантии защиты законных интересов подростков.

В марте 1920 г. был принят декрет «О суде над несовершеннолетними», в соответствии с которым устанавливалась практика передачи в народный суд уголовных дел в отношении подростков в возрасте от 14 до 18 лет. совершивших тяжкие преступления, если названная комиссия придет к выводу о невозможности применения к ним медико-педагогических мер.

Анализ отечественного уголовного законодательства советского периода показал, что по мере своего развития оно все более приобретало карательно-репрессивный характер по отношению к несовершеннолетним. Так, УК РСФСР 1922 г. предусматривал возможность применения к подросткам в возрасте 16–17 лет тех же видов уголовного наказания, что и взрослым, включая смертную казнь.

В то же время необходимо заметить, что вскоре ст. 33 У К РСФСР 1922 г. была дополнена примечанием, в соответствии с которым устанавливаюсь, что высшая мера наказания – расстрел – не может быть применена к лицам, не достигшим в момент совершения преступления 18-летнего возраста. Это же правило нашло свое отражение в УК РСФСР 1926 г. и 1960 г., а также в действующем УК РФ.

Кроме запрета в применении к несовершеннолетним смертной казни УК РСФСР 1926 г. одновременно устанавливал обязательное смягчение уголовного наказания: подросткам в возрасте 14–16 лет – наполовину, в возрасте 16–18 лет – на одну треть.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют, что в 20-х гг. прошлого века в нашей стране вновь произошла переориентация законодательства и практики осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних, что нашло свое отражение в уголовно-процессуальных нормах. Так, УПК РСФСР 1922 г. предусматривал ряд положений, регламентирующих судопроизводство по делам несовершеннолетних, а также судебный порядок рассмотрения таких дел наряду с их рассмотрением в комиссиях для несовершеннолетних. В частности, законом предписывалось обязательное установление судом возраста подсудимого, а также устанавливался запрет на присутствие несовершеннолетнего в зале судебного заседания.

С принятием ЦИК и Совнаркомом СССР постановления от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» утратила силу ст. 8 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, вследствие чего входившие в состав СССР республики были лишены права самостоятельно устанавливать возраст уголовной ответственности. Вместе с тем устанавливалось, что подростки, начиная с 12-летнего возраста, уличенные в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений и увечий, а также в убийстве или в попытках к убийству, подлежали привлечению к уголовной ответственности с применением всех мер уголовного наказания[44].

Следует заметить, указанным постановлением одновременно регламентировалась возможность применения сурового наказания в виде тюремного заключения на срок не менее 5 лет в отношении лиц. виновных в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к совершению преступления, а также в принуждении их к занятию спекуляцией, проституцией.

Этим же правовым актом вносились изменения и дополнения в нормы, регламентирующие уголовное судопроизводство. Так, в УПК РСФСР была отменена статья, предусматривающая возможность выделения в самостоятельное производство уголовного дела в отношении несовершеннолетнего и направление его в комиссию по делам несовершеннолетних.

Принятые законодателем в период 1938–1941 гг. нормативные правовые акты в части борьбы с преступностью несовершеннолетних по-прежнему носили репрессивно-карательный характер. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г. «Об уголовной ответственности несовершеннолетних за действия, могущие вызвать крушение поезда» за «развинчивание рельсов и подкладывание на рельсы разных предметов» возраст уголовной ответственности устанавливался с 12 лет.

Серьезные преобразования в регламентации отправления правосудия в отношении несовершеннолетних произошли с принятием УПК РСФСР 1960 г., в который были включены ряд положений, предоставляющих органам расследования и суду право освобождать подростков от уголовной ответственности и наказания, применив к нему принудительные меры воспитательного воздействия. Более того, в указанном уголовно-процессуальном законе была сформирована отдельная глава, содержащая нормы, регламентирующие производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Данное обстоятельство, на наш взгляд, следует рассматривать как сенсационное событие, учитывая, что до этого ни в одном из действовавших в Российской Империи и РСФСР законодательных актов ничего подобного не имело места.

В качестве существенного позитивного шага следует рассматривать также введение законодателем в УК РФ 1997 г. правил (ст. ст. 90–92), регламентирующих достаточно детализированную и разностороннюю характеристику назначения несовершеннолетним, в отношении которых принято решение о прекращении у головного преследования, принудительных мер воспитательного воздействия, их подробный перечень, порядок исполнения и отмены.

Приведенные положения нашли свое отражение и в действующем УПК: в его главе 50 представлены нормы, определяющие особенности уголовного судопроизводства по делам несовершеннолетних и наглядно демонстрирующие гуманистический характер проводимой государством в отношении подростков уголовной политики. Она предусматривает разумное сочетание возможностей применения уголовных санкций и мер воспитательного воздействия. В качестве одного из средств реализации такой политики, на наш взгляд, и выступает уголовно-процессуальный институт прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого с применением к нему принудительной меры воспитательного воздействия.

§ 2. Уголовно-процессуальные особенности предмета доказывания по уголовным делам, подлежащим прекращению с применением принудительной меры воспитательного воздействия

Проблемы уголовно-процессуального доказывания неоднократно являлись предметом исследования отечественных ученых-процессуалистов. Это было обусловлено, прежде всего, реформированием и принятием нового УПК. что закономерно сопряжено с переоценкой многих концептуальных положений уголовно-процессуального права: целей, стадий, основных правовых институтов, составляющих сущность уголовного судопроизводства.

В уголовно-процессуальной литературе, посвященной исследованию различных аспектов уголовно-процессуального доказывания, данной проблематике уделяли внимание такие известные ученые, как Р. С. Белкин, А. И. Винберг, В. Я. Дорохов. Л. М. Карнеева, Г. М. Миньковский. И. Б. Михайловская. Н. А. Якубович и др.

Содержанием уголовно-процессуального доказывания является познание обстоятельств преступления, осуществляемое уполномоченными должностными лицами в особой процессуальной форме и заключающееся в собирании, проверке, оценке и использовании совокупности доказательств для принятия процессуальных решений, а также для законного и обоснованного разрешения уголовного дела[45].

Согласно сформировавшемуся в теории доказательств мнению процесс доказывания можно условно разделить на две составляющие: практическую деятельность, заключающуюся в собирании и проверке доказательств; и познавательную (мыслительную) деятельность, связанную с оценкой доказательств. Обнаруживают и проверяют доказательства посредством следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом (осмотра, обыска, допроса и др.). Полученные результаты фиксируются в протоколах следственных и судебных действий[46].

Для принятия правильного решения по уголовному делу необходимо, чтобы все обстоятельства, имеющие значение для его разрешения, были достоверно выяснены в ходе уголовного судопроизводства. Перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, представлен в ст. 73 УПК и образует предмет доказывания.

В уголовно-процессуальной литературе под предметом доказывания принято понимать круг всех юридически значимых фактических обстоятельств, предусмотренных в у головном и утоловно-процессуальном законе и подлежащих доказыванию для принятия решений по делу в целом или по отдельным процессуально-правовым вопросам[47]. Предмет доказывания также отождествляют с системой обстоятельств, установление которых необходимо для правильного разрешения уголовного дела и выполнения задач уголовного судопроизводства и которые в связи с этим подлежат установлению с помощью доказательств[48].

В названной норме законе указана система обстоятельств, образующих общий предмет доказывания по всем уголовным делам. С учетом особенностей конкретного дела предмет доказывания должен уточняться и детализироваться применительно к составу преступления, обстановке его совершения и другим факторам. Содержание обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, конкретизируется диспозицией соответствующей статьи УК РФ. В силу изложенных обстоятельств по конкретному уголовному делу «исчерпывающий перечень входящих в него обстоятельств в законе дать нельзя»[49].

В теории уголовного процесса сформировалась единая точка зрения, что по уголовным дела в отношении несовершеннолетних не существует специального предмета доказывания. Обстоятельства, подлежащие установлению по делам указанной категории, полностью охвачены положениями ст. 73 УПК и по своей правовой природе лишь углубляют последние. Как справедливо заметила И. Б. Михайловская: «Предмет доказывания сформулирован в законе в общем виде, применим ко всем видам преступлений. Для того чтобы конкретизировать те обстоятельства, которые должны быть установлены по тому или иному уголовному делу необходимо обратиться к уголовному закону. Именно нормы уголовного закона формулируют юридически значимые признаки, которые служат ориентиром для определения предмета доказывания по конкретному уголовному делу»[50].

Таким образом, сформированный в законе предмет доказывания (ст. 73 УПК) является общим, единым для всех категорий уголовных дел. но при производстве по конкретному делу (в отношении отдельных категорий граждан) его компоненты детализируются. По уголовным делам несовершеннолетних он детализирован и дополнен положениями, предусмотренными ст. 421 УПК. В частности, при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по делам несовершеннолетних закон требует дополнительно установить (доказать) следующие обстоятельства:

1. возраст несовершеннолетнего (число, месяц, год рождения);

2. условий его жизни и воспитания;

3. уровень его психического развития и иные особенностей личности;

4. влияние на подростка старших по возрасту лиц;

5. способность (возможность) несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

Как справедливо отмечают отдельные авторы, развернутая регламентация предмета доказывания по делам в отношении несовершеннолетних – это существенная гарантия всестороннего исследования обстоятельств совершенного преступления, личности правонарушителя, обеспечения воспитательного воздействия судопроизводства[51].

В силу изложенных обстоятельств подлежат более детальному и подробному выяснению характер вины несовершеннолетнего, мотивы и цели преступления («детская» мотивация); наличие смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, в том числе необходимых для принятия судом решения об освобождении несовершеннолетнего от наказания с применением к нему условного осуждения (ст. 430 УПК); возможность применения к подростку принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 92 УК, ст. 431 УПК), целесообразность его направления на перевоспитание в специализированное учреждение для несовершеннолетних (ст. 92 УК. ст. 432 УПК) и др.

В последнее время нередко звучат предложения отдельных ученых расширить предмет доказывания по делам рассматриваемой категории. В частности. А. П. Гуськова с целью более тщательного познания на практике индивидуальных особенностей личности подростка обосновала необходимость дополнения УПК нормой «Установление данных о личности несовершеннолетнего». В соответствии с данным предложением подлежали выяснению обстоятельства, уточняющие социально обусловленные и психологические свойства личности (мировоззрение, нравственные убеждения, интересы, мотивы, чувства симпатии и антипатии, особенности характера, темперамента, потребности, стиль поведения и т. д.)[52].

По мнению Г. Н. Ветровой, в рамках исследования личности несовершеннолетнего необходимо выяснять его точный возраст, состояние здоровья, уровень интеллектуального, волевого и нравственного развития, особенности характера и темперамента, потребности и интересы, иные социально-психологические черты личности несовершеннолетнего, имеющие значение для индивидуализации наказания и выбора средств воспитательного воздействия[53].

По нашему мнению, представленные предложения имеют достаточно рациональную основу, особенно если принять во внимание, что условия жизни и воспитания несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, его психологические особенности, как показывает обобщение судебно-следственной практики, часто исследуются ненадлежащим образом[54].

Конечно, нельзя не учитывать мнения ученых и практических работников о недопустимости неоправданного расширения предмета доказывания, что за собой может повлечь неоправданное затягивание расследования при выявлении фактов и обстоятельств, не имеющих существенного значения для законного разрешения уголовного дела. В то же время необоснованное сужение предмета доказывания, как уже отмечалось выше, может привести к неполному и поверхностному выявлению и изучению фактов и обстоятельств, имеющих значение по делу.

Итак, необходимо отметить, что предмет доказывания по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних имеет свои особенности. Анализ современных научных представлений о нем показывает, что предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в части исследуемого вопроса главным образом основывались на особенностях психического и физического развития личности в подростковом возрасте. Поэтому разработчики проектов УПК РФ справедливо подчеркнули значимость изучения социально-психологических качеств несовершеннолетнего в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства, а также причин и условий, влияющих на становление и развитие его личности[55].

Пленум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении от 25 декабря 1990 г. № 5 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность» также у казал на необходимость дополнительно устанавливать степень интеллектуального, волевого и психического развития подростка, особенности его характера и темперамента, потребности и интересы[56].

На основании изложенного можно утверждать, что особенности предмета доказывания по уголовным делам несовершеннолетних обусловлены спецификой социально-психологических качеств человека в подростковом возрасте и факторами, определяющими развитие его личности.

Некоторые авторы учитывали эти обстоятельства даже при формулировании содержания предмета доказывания по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, указав, что это система обстоятельств, подлежащих установлению с учетом особенностей социально-психологических качеств подростков и необходимых для правильного разрешения уголовного дела и выполнения задач уголовного судопроизводства[57].

Суммируя вышеизложенное, определим круг обстоятельств, подлежащих установлению по уголовным делам рассматриваемой категории, который, по нашему мнению, включает две группы:

1) обстоятельства, подлежащие доказыванию по всем уголовным делам;

2) обстоятельства, подлежащие установлению только по делам о преступлениях несовершеннолетних.

Первая группа достаточно подробно проанализирована в юридической литературе: изучение всех входящих в нее обстоятельств выходит за рамки темы настоящего исследования. В этой связи остановимся лишь на тех из них, которые определяют особенности предмета доказывания по делам несовершеннолетних. К ним. на наш взгляд, относятся обстоятельства, которые устанавливают виновность лица и мотив совершенного им деяния, характеризуют личность подростка, способствуют совершению преступления, т. е. определяются физическими, психическими и социальными особенностями человека в подростковом возрасте.

Под виновностью несовершеннолетнего лица следует понимать причастность к совершению преступления социализированной личности, достигшей возраста привлечения к уголовной ответственности, обладающей для этого зрелыми интеллектуальными, волевыми и эмоциональными качествами.

Установление мотива, цели совершения преступления важно для доказывания виновности подростка и определения ему наказания, поскольку они могут служить обстоятельствами, смягчающими или отягчающими наказание несовершеннолетнего (п.п. «д», «ж», «з» ст. 61 УК РФ; п.п. «с», «ж», «н» ст. 63 УК РФ).

Сведения, характеризующие личность несовершеннолетнего, дают возможность полного расследования и рассмотрения обстоятельств уголовного дела, правильно определить форму и степень вины подростка; меру, характер и содержание его ответственности, т. е. уголовного наказания либо принудительных мер воспитательного воздействия, если будет установлено, что его исправление может быть достигнуто без применения уголовного наказания.

К причинам совершения преступления следует отнести условия жизни, дефекты воспитания, способствовавшие формированию у несовершеннолетнего противоправного поведения, преступного умысла, а также ситуации, облегчающие либо подталкивающие подростка к совершению преступления, и др.

Вторая группа обстоятельств подлежит доказыванию только по у головным делам о преступлениях несовершеннолетних.

В первую очередь, закрепленная в п. 1 ч. 1 ст. 421 УПК норма содержит предписание определить возраст несовершеннолетнего (число, месяц, год рождения), поскольку уголовная ответственность наступает лишь с 16-летнего, а по отдельным преступлениям – с 14-летнего возраста (ч.ч. 1, 2 ст. 20 УК РФ). Установление точного возраста несовершеннолетнего имеет принципиальное значение, от которого зависит не только порядок расследования уголовного дела и применение некоторых дополнительных процессуальных правил, но и установление наличия в деянии конкретного лица состава преступления.

Отмстим, что важность установления названного обстоятельства специально выделена в действующем УПК, где говорится не об «особом внимании», которое необходимо обратить на установление возраста подростка (как было прописано в ч. 1 ст. 392 УПК РСФСР), а об обязательном его установлении. Это служит фактором, способствующим единообразному применению уголовно-процессуального закона на практике.

В юридической литературе рядом авторов справедливо отмечено, что данные о точном возрасте несовершеннолетнего позволяют:

• установить личность подростка и решить вопрос о возможности привлечения его к уголовной ответственности;

• правильно применить особый порядок судопроизводства по уголовному делу;

• определить возможность совершения конкретного деяния с учетом физических данных несовершеннолетнего;

• учесть возрастные особенности и социально-психологические качества личности в ходе выполнения следственных действий;

• применить уголовно-процессуальные нормы о сроках, видах и пределах наказания, об отсрочке исполнения приговора[58].

В свете рассматриваемых проблем необходимо отметить, что на практике не всегда однозначно решается вопрос, какими именно документами удостоверяется личность несовершеннолетнего правонарушителя. В соответствии с действующим в стране законодательством в настоящее время документами, удостоверяющими личность граждан, являются:

• паспорт (гражданина РФ, заграничный, дипломатический, служебный, моряка);

• свидетельство о рождении (для лиц, не достигших 14-летнего возраста);

• удостоверение личности (военный билет) военнослужащего;

• вид на жительство в РФ;

• иные выдаваемые органами внутренних дел временные документы, удостоверяющие личность гражданина.

В случае же отсутствия указанных документов у привлекаемого к уголовной ответственности подростка необходимо проводить судебно-медицинскую экспертизу для установления его возраста[59].

При установлении в ходе расследования уголовного дела противоречивых сведений относительно возраста несовершеннолетнего также требуется судебно-медицинская экспертиза для разрешения возникшей коллизии.

В свете рассматриваемых проблем необходимо учитывать следующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ: «Лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т. с. с ноля часов следующих суток. При установлении судебно-медицинской экспертизой возраста подсудимого днем его рождения считается последний день того года, который назван экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным числом лет суду следует исходить из предполагаемого экспертами минимального возраста такого лица»[60].

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 421 УПК к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по уголовному делу, отнесено выявление условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровня психического развития и иных особенностей его личности. Следует отметить, что впервые законодатель нормативно обязал органы расследования и суд устанавливать по делам указанной категории не только условия жизни и воспитания, но и уровень психического развития, и иные особенности личности несовершеннолетнего.

Подчеркивая специфику предмета доказывания по делам о преступлениях несовершеннолетних. Г. М. Миньковский отметил, что он включает в себя относительно большее число фактов, установление которых необходимо для характеристики личности, условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, нежели по делам взрослых: «Кроме того, ряд обстоятельств, существенных для дел любой категории, выясняется здесь более детально»[61].

Н. И. Гуковская также обратила внимание на важность выяснения указанных факторов: «Глубокое и всестороннее изучение личности подростка и условий его жизни и воспитания необходимо не только для выявления обстоятельств, способствующих совершению преступления, но и для правильного решения дальнейшей судьбы несовершеннолетнего». Лишь располагая определенным комплексом сведений, по ее мнению, лицо, производящее расследование, сможет решить вопрос о направлении уголовного дела в суд или о возможности принятия мер воспитательного характера[62].

В юридической литературе достаточно обоснованно представлено мнение, что по у головному делу выяснение условий жизни и воспитания несовершеннолетнего непосредственным образом может влиять на решение следующих важных правовых вопросов:

Конец ознакомительного фрагмента.