Преимущество счастья. 7 принципов успеха по результатам исследований компаний из списка Fortune. Часть 1. Позитивная психология в действии (Шон Ачор, 2010)

Я подал заявление на поступление в Гарвардский университет, не особо рассчитывая на положительный ответ.

Я вырос в Уэйко (штат Техас) и, в общем-то, не собирался уезжать из родного города. Когда я подавал заявление в Гарвард, я уже посещал курсы подготовки пожарных-добровольцев. Для меня Гарвард был заведением из кинофильмов, местом, где, как в шутку говорят мамы, «будут учиться наши дети, когда вырастут». Шансы на поступление туда были мизерными. Но мне будет приятно просто сказать своим детям однажды, как бы невзначай, за ужином, что я даже подавал заявление в Гарвард. (Я представил себе, что на моих будущих детей эти слова произведут неизгладимое впечатление.)

Получив уведомление о том, что меня приняли, я был на седьмом небе от счастья. Я решил, что должен сполна воспользоваться предоставленной возможностью. Итак, я поехал в Гарвард и пребывал там… целых двенадцать лет.

До этого я выезжал за пределы Техаса четыре раза, а из страны – ни разу (правда, местные жители считают любую поездку за пределы Техаса поездкой в другую страну). Но как только я вышел из автобуса в Кембридже, я влюбился в Гарвард. Так что после того, как я получил диплом бакалавра гуманитарных наук, я нашел возможность остаться.

Я поступил в магистратуру, вел разделы шестнадцати различных учебных курсов, а потом мне доверили читать лекции. Учась в магистратуре, я также стал проктором – это сотрудник, который живет вместе со студентами в университетском городке и помогает им преодолевать непростой путь к академическому успеху и счастью. Фактически я прожил в университетском общежитии двенадцать лет (о чем старался не говорить на первых свиданиях).

Я рассказываю вам об этом по двум причинам. Во-первых, так как я считал пребывание в Гарварде привилегией, это фундаментальным образом изменило мое восприятие окружающей действительности. Я был благодарен судьбе за каждое мгновение, даже во время стресса, экзамена и снежной бури (которую я раньше тоже видел только в фильмах). Во-вторых, за двенадцать лет преподавания и жизни в общежитии я получил исчерпывающее представление о том, как тысячи других студентов Гарварда проходят через стрессы и вызовы своей университетской жизни. Именно тогда я начал подмечать характерные моменты.

Потерянный и возвращенный рай

Примерно тогда, когда был основан Гарвардский университет, Джон Мильтон написал в «Потерянном рае»: «Разум – это вещь в себе, и он сам может превратить ад в рай, а рай – в ад».

Триста лет спустя я наблюдал за тем, как этот принцип находит подтверждение в реальной жизни. Многие мои студенты считали пребывание в Гарварде привилегией, но некоторые быстро позабыли об этой реальности и сосредоточились исключительно на работе, конкуренции и своих стрессах. Они все время переживали за свое будущее, несмотря на то что готовились получить квалификационный уровень, который откроет перед ними множество дверей. Они приходили в подавленное состояние при каждой несущественной неудаче, а не испытывали воодушевление от осознания того, какие возможности открываются перед ними. Наблюдая уже довольно долгое время за повседневной деятельностью таких студентов, я вдруг понял одну вещь: помимо того, что эти студенты представляются наиболее подверженными стрессу и депрессии, серьезно страдает их академическая успеваемость.

Несколько лет спустя, осенью 2009 года, мне предложили отправиться в лекционное турне по странам Африки. Во время моего пребывания в ЮАР один генеральный директор по имени Салим повез меня в Соуэто, поселение неподалеку от Йоханнесбурга, которое многие великие люди, в том числе Нельсон Мандела и архиепископ Десмонд Туту, называли своим домом.

Мы посетили школу близ поселка из лачуг, где не было электричества, а вода подавалась с перебоями. Когда я оказался перед школьниками, я вдруг понял, что ни одна из историй, обычно используемых мною в лекциях, не даст должного эффекта. Рассказывать об исследованиях и ситуациях из жизни привилегированных американских студентов и богатых, могущественных руководителей компаний представлялось неуместным.

Поэтому я попытался завязать диалог. Перебрав в уме различные точки соприкосновения, я поинтересовался весьма ироничным тоном: «Кто из вас любит делать домашние задания?» Я думал, что всеобщее отвращение к домашним заданиям сблизит нас. Каково же было мое удивление, когда 95 % детей подняли руку, искренне и воодушевленно заулыбавшись.

Позже я в шутку поинтересовался у Салима, почему это дети Соуэто такие странные. «Они считают домашние задания привилегией, – ответил он, – привилегией, которой не было у многих из их родителей».

Когда через две недели я вернулся в Гарвард, я увидел, как студенты выражают недовольство по поводу того, что ученики из Соуэто считают привилегией. Я стал осознавать, насколько существенно наше толкование реальности изменяет наше восприятие этой реальности.

Студенты, сосредоточенные на стрессах и прессинге, считали учебу тяжелой работой и не видели всех возможностей, открывающихся перед ними. Те же, кто рассматривал пребывание в Гарварде как привилегию, блистали гораздо ярче.

Я заинтересовался, поначалу почти неосознанно, что же побуждает этих молодых людей с большим потенциалом обрести позитивный образ мышления, ориентированный на успех, особенно в такой конкурентной среде. И почему те, кто подвержен прессингу, терпят неудачи – или же обретают негативный или нейтральный настрой.

Исследование счастья в Хогвартсе

Для меня Гарвард по-прежнему является магическим местом, даже по прошествии двенадцати лет. Когда я приглашаю к себе друзей из Техаса, они отмечают, что, входя в столовую для студентов-первокурсников, они будто окунаются в атмосферу Хогвартса, школы магии и волшебства, где учился Гарри Поттер. Поскольку университет располагает и другими прекрасными зданиями, имеет огромные ресурсы и предлагает практически безграничные возможности, неудивительно, что мои друзья часто интересуются: «Шон, зачем тебе тратить время на изучение счастья в Гарварде? Нет, серьезно, почему студент Гарварда может быть несчастлив?»

Во времена Мильтона у Гарварда был девиз, отображавший религиозные корни заведения: Veritas, Christo et Ecclesiae («Истина, ради Христа и церкви»). В наше время этот девиз укоротили до одного слова – Veritas («Истина»). Сегодня в Гарварде много истин, и одна из них такова: несмотря на все его великолепные здания, прекрасный преподавательский состав и студенческий контингент, состоящий из самых талантливых молодых людей США (и всего мира), там можно встретить хронически несчастливых юношей и девушек. Так, проведенный в 2004 году опрос Harvard Crimson, университетской студенческой газеты, показал, что 80 % студентов Гарварда страдают от депрессии хотя бы единожды в течение учебного года, а почти у половины студентов депрессия носит столь глубокий характер, что они не могут полноценно работать¹.

Эпидемия несчастья наблюдается не только в Гарварде. Исследование организации Conference Board, результаты которого были обнародованы в январе 2010 года, показало, что только 45 % работников, охваченных им, счастливы на работе – самый низкий показатель за последние 22 года². Доля людей, страдающих от депрессии, сегодня вдесятеро выше, чем во времена Великой депрессии³. С каждым годом возрастной порог несчастья опускается все ниже, причем не только в университетах, но и по всей стране. Так, пятьдесят лет назад средний возраст дебюта депрессии составлял 29,5 лет. Сегодня же он снизился почти вдвое – до 14,5 лет.

Мои друзья спрашивали, зачем изучать счастье в Гарварде. Я на это отвечал вопросом: «А почему бы не начать здесь?»

Так что я решил найти студентов из числа тех двадцати процентов, которые действительно процветают (молодых людей, находящихся на пике в плане счастья, эффективности деятельности, достижений, продуктивности, юмора, энергичности и стойкости), чтобы установить, что именно дает им такое преимущество над сверстниками. Что позволяет им избегать силы притяжения обычного положения вещей? Можно ли вывести некие закономерности в их повседневной жизни и восприятии окружающей действительности, чтобы помочь людям всех социальных групп стать успешнее в нашем все более стрессогенном мире?

Как оказалось, можно.

Для научных открытий немаловажное значение имеют время и удача. Мне посчастливилось найти трех наставников – гарвардских профессоров Фила Стоуна, Элен Лангер и Тала Бен-Шахара, которые были пионерами нового направления под названием «позитивная психология». Отвергая сосредоточенность традиционной психологии на том, что делает людей несчастливыми и как они могут снова стать «нормальными», эти трое с той же научной скрупулезностью изучали, благодаря чему люди процветают и преуспевают. Выяснить это хотелось и мне.

Уходим от культа среднего

Диаграмма, приведенная на рис. 1, может показаться малоинтересной, но это та причина, по которой я каждое утро просыпаюсь воодушевленным. (Я определенно живу весьма интересной, насыщенной эмоциями жизнью.) Она также является базовой для исследований, положенных в основу этой книги.

Рисунок 1. Диаграмма рассеяния

Каждая из точек отображает некоего индивида, каждая из осей – некую переменную. На этой диаграмме можно показать все что угодно: вес по отношению к росту, сон по отношению к энергичности, счастье по отношению к успеху и так далее. Если бы мы получили эти данные в рамках своего исследования, мы бы обрадовались, потому как здесь явно прослеживается тенденция, а это значит, что мы можем опубликовать свою работу – это в научном мире имеет очень важное значение. То, что над кривой здесь есть одна странная красная точка, которую мы называем выбросом, – не проблема. Это не проблема потому, что мы можем просто удалить ее. Мы можем удалить ее потому, что она явно представляет собой ошибку измерения – и мы знаем, что это ошибка, потому как она выбивается из общей картины.

Одна из самых первых вещей, которые узнают студенты, изучающие статистику, экономику или введение в психологию, – как «очищать данные». Вы хотите увидеть общую тенденцию того, что исследуете, а выбросы «засоряют» ваши данные. Вот почему существуют многочисленные формулы и статистические пакеты, помогающие инициативным исследователям устранять эти «проблемы». Хочу подчеркнуть, что это не фальсификация данных; такие процедуры статистически обоснованны – если, конечно, вы хотите увидеть только общую тенденцию. Мне же интересна не только она.

Типичным подходом к осмыслению человеческого поведения всегда было описание среднего поведения или результата. Но, на мой взгляд, этот неправильный подход создал то, что я называю «культом среднего» в поведенческих науках. Если кто-то интересуется, скажем, как быстро ребенок может научиться читать в школе, наука трансформирует вопрос в «Как быстро средний ребенок может научиться читать в школе?» Получается, мы игнорируем детей, читающих быстрее или медленнее, и сосредотачиваемся на «среднем» ребенке. Это первая ошибка традиционной психологии.

Если мы будем изучать только среднее, мы так и останемся средними.

Традиционная психология сознательно игнорирует выбросы, так как они не вписываются в закономерность. Я же поступаю по-другому: вместо того чтобы удалять выбросы, я анализирую их.

Излишняя сосредоточенность на негативе

Да, есть и такие исследователи в области психологии, которые изучают не только усредненную норму. Их внимание обращено на тех, кто находится лишь по одну сторону от нее – ниже. Это вторая ошибка традиционной психологии. Конечно, люди, находящиеся ниже усредненной нормы, обычно более других нуждаются в помощи: они страдают от депрессии, алкогольной зависимости или хронического стресса. В итоге психологи основное внимание уделяют тому, как этим людям можно помочь вернуться к нормальной жизни. Какой бы ценной ни была такая работа, она дает лишь половину картины.

Вы можете избавить человека от депрессии, не сделав его счастливым. Можете излечить человека от беспокойства, не научив его оптимизму, или вернуть к работе, не повысив эффективность его деятельности. Но если все, к чему вы стремитесь, – это борьба с плохим, вы достигнете лишь среднего и упустите возможность подняться выше него.

Вы можете очень долго изучать силу тяжести, но так и не научиться летать.

Как это ни удивительно, еще в 1998 году соотношение негатива и позитива как предмета психологических исследований составляло 17:1. Иными словами, на каждое исследование на предмет счастья и процветания приходилось 17 исследований на предмет депрессии и расстройств. Этот показатель весьма красноречив. Как общество мы очень хорошо знаем, как стать нездоровым и несчастным, и нам почти не известно, как стать процветающим.

Несколько лет назад я отчетливо осознал это, изучая программу одного мероприятия. Меня пригласили выступить с лекцией в рамках «Недели здоровья» в одной из элитных школ-интернатов Новой Англии. Вот темы, предложенные к обсуждению: понедельник – расстройства питания; вторник – депрессия; среда – наркотики и насилие; четверг – небезопасный секс; пятница – уже не помню что… Не неделя здоровья, а самая что ни на есть неделя нездоровья!

Склонность к сосредоточению на негативе преобладает не только в наших исследованиях и школах, но и в обществе в целом. Включив новости, мы видим, что большую часть эфирного времени нам рассказывают об авариях, коррупции, убийствах и злоупотреблениях. Эта сосредоточенность на негативе формирует у нас убежденность, что такое соотношение плохого и хорошего – это реальность, что повседневная жизнь по большей части являет собой негатив.

Вы когда-нибудь слышали о «синдроме мединститута»? У многих студентов-первокурсников, когда они узнают обо всех возможных болезнях человека и об их симптомах, вдруг возникает убежденность, что у них присутствуют ВСЕ эти недуги. Так, несколько лет назад мне позвонил мой шурин, учившийся тогда в Йельской школе медицины, и сообщил, что он болен проказой (которая даже в Йеле встречается крайне редко). Я не знал, как его утешить, поскольку он еще не отошел после месячных и пребывал под впечатлением этого… Суть здесь, как мы увидим в этой книге, такова: то, на чем мы сосредотачиваемся, тратя время и умственную энергию, может и в самом деле стать нашей реальностью.

Изучение только негативной стороны человеческого бытия представляется и не особо полезным, и не особо целесообразным с научной точки зрения занятием. В 1998 году Мартин Селигман, в то время глава Американской психологической ассоциации, объявил, что наконец-то пришло время отодвинуть в сторону традиционный подход к психологии и сосредоточиться на позитивной стороне кривой нормального распределения; что нам нужно изучать и то, что работает, а не только то, что не работает. Так родилась позитивная психология.

Жажда в Гарварде

В 2006 году д-р Тал Бен-Шахар поинтересовался, есть ли у меня желание поучаствовать в разработке и преподавании учебного курса под названием «Позитивная психология». Тал тогда еще не был известен всему миру; его ставшая бестселлером книга увидела свет лишь весной следующего года. Принимая во внимание все сопутствующие обстоятельства, мы считали, что будет неплохо, если нам удастся завлечь сотню студентов, готовых отказаться от кредита по, скажем, экономической теории в пользу кредита по счастью, рискуя тем самым испортить себе аттестат.

Когда мы в самый первый день вошли в аудиторию, там уже была почти тысяча студентов – то есть седьмая часть всех студентов одного из самых требовательных университетов мира. Мы быстро осознали, что эти молодые люди находятся здесь потому, что испытывают жажду: они жаждут стать счастливее, и не когда-нибудь в будущем, а в настоящем. Они находятся здесь потому, что, несмотря на все преимущества, которыми обладают, они все еще ощущают определенную неудовлетворенность.

Давайте отвлечемся на минутку и представим себе этих студентов. В годовалом возрасте многие из них лежали в кроватке в ползунках с надписью «Я буду учиться в Гарварде» или же в маленькой аккуратной шапочке Йеля (на случай, если произойдет нечто ужасное). Еще с тех пор как они посещали ясли – куда, случалось, этих детей записывали еще до того, как они были зачаты, – они входили в 1 % лучших в своей группе, а потом и в 1 % лучших среди тех, кто писал стандартные тесты. Они выигрывали олимпиады, били рекорды… К достижениям такого рода их не подталкивали, их от ребят ожидали. Я знаю, что у одного студента Гарварда мама сохраняла все его упражнения по чистописанию и рисунки на салфетках, потому что «когда-то все это будет демонстрироваться в музее». (Это было уже слишком, мама!)

И потом они поступают в Гарвард, в первый день учебы уверенной походкой входят в столовую для студентов-первокурсников и вдруг с ужасом осознают, что 50 % из них относятся к тем, кто ниже среднего.

Я часто говорю своим подопечным: «Если мои подсчеты верны, 99 % студентов Гарварда не входят в 1 % лучших». Они не находят эту шутку очень уж смешной.

Учитывая то давление, под которым они пребывают, неудивительно, что когда эти дети получают такой удар по самолюбию, они воспринимают это весьма болезненно. Но еще хуже то, что это давление – и последующая депрессия – заставляет молодых людей замкнуться в себе, избегать друзей, родных и социальной поддержки как раз тогда, когда они нуждаются в этом больше всего. Они не едят вместе со всеми, закрываются в своей комнате или в библиотеке, появляясь только на пивных вечеринках (где в попытке «выпустить пар» напиваются до полубессознательного состояния). Они даже кажутся слишком загруженными, слишком занятыми, слишком утомленными, чтобы добиваться чьей-то любви. Согласно моему исследованию студентов Гарварда, среднее количество романтических связей за четыре года составляет менее одной. Среднее количество сексуальных партнеров, если вам интересно, – 0,5 на одного студента. В рамках своего исследования я также обнаружил, что 24 % студентов Гарварда затрудняются сказать, имеют ли они в данный момент какую-либо романтическую связь.

Происходило же вот что: подобно очень многим в современном обществе, на пути к получению превосходного образования, обретению отличных возможностей они усвоили неверные уроки. Они овладели формулами, математическими и химическими. Прочли книги великих авторов, изучили мировую историю и овладели иностранными языками… Но их никогда ранее не учили тому, как максимально использовать потенциал своего мозга и как находить смысл и счастье. Вооруженные айфонами и карманными персональными компьютерами, они запираются в своих комнатах, чтобы составить и разослать резюме. Стремясь к высоким достижениям, они изолируются от сверстников и родных, отвергая чью-либо поддержку – а они в ней так нуждаются! Я неоднократно подмечал эти моменты у своих студентов, которые часто не выдерживали тирании ожиданий, возлагаемых на себя и на окружающих.

Талантливые люди иногда делают самую неразумную вещь, которую только можно сделать. Во время стресса они, вместо того чтобы черпать из нее, отстраняются от основного условия успеха и счастья – своей сети социальной поддержки. Многочисленные исследования показывают, что социальные отношения – это лучшая гарантия морального благополучия и стрессоустойчивости, противоядие от депрессии и ключ к высокой эффективности. Но эти студенты почему-то решили, что когда становится туго, мужественные берутся за дело – в изолированной кабине на цокольном этаже библиотеки.

Эти лучшие и самые одаренные охотно пожертвовали счастьем ради успеха потому, что, как и многих из нас, их учили: «Если будешь усердно работать, станешь успешным – и только тогда, когда ты станешь успешным, ты будешь счастлив». Их учили, что счастье – это вознаграждение, которое вы получаете только тогда, когда становитесь партнером инвестиционной фирмы, лауреатом Нобелевской премии или конгрессменом.

Но на самом деле, как вы узнаете из этой книги, последние исследования в области психологии и нейробиологии показывают, что все совсем не так!

Мы становимся более успешными, когда мы более счастливы и позитивны.

К примеру, врачи, пребывающие в приподнятом настроении во время проведения диагностических процедур, демонстрируют в три раза более высокий уровень сообразительности и креативности, чем медики, находящиеся в нейтральном настроении, и на 19 % быстрее ставят точный диагноз. Торговые работники-оптимисты продают на 56 % больше продукции, чем их коллеги-пессимисты. Студенты, пребывающие в превосходном настроении во время контрольной по математике, показывают гораздо лучшие результаты, чем нейтрально настроенные студенты. Выходит, что человеческий мозг в буквальном смысле запрограммирован работать с максимальной эффективностью тогда, когда он настроен позитивно, а не тогда, когда настроен негативно или даже нейтрально.

Однако в сегодняшнем мире мы жертвуем счастьем ради успеха, тем самым только снижая уровень успешности своего мозга. Наша динамичная жизнь сопряжена со стрессами, и мы ощущаем все большее давление, обусловленное необходимостью преуспеть любой ценой.

Прислушиваемся к позитивным сигналам

Чем больше я изучал результаты исследований в области позитивной психологии, тем больше осознавал, насколько мы (не только студенты Гарварда – все мы) заблуждаемся в своих представлениях о личной и профессиональной удовлетворенности. Исследования убедительно показывали, что полная сосредоточенность на работе не является кратчайшим путем к высоким достижениям и что выкрикивание распоряжений и создание стрессогенной атмосферы не лучший способ мотивировать работников. Эти революционные исследования на предмет счастья и оптимизма переворачивали вверх дном как научный, так и деловой мир. Я сразу же увидел возможность опробовать эти идеи на своих студентах. Я могу разработать исследование, чтобы выяснить, действительно ли эти новые идеи объясняют, почему одни студенты процветают, а другие часто испытывают стресс и впадают в депрессию. Изучая особенности и привычки людей, находящихся над кривой диаграммы рассеяния, я могу почерпнуть информацию не только о том, как поднять тех, кто находится под средним, но и о том, как поднять все среднее.

К счастью, у меня было все для того, чтобы провести это исследование. Будучи проктором студентов-первокурсников, я в течение двенадцати лет имел возможность наблюдать за ними вблизи: каковы их привычки, что вызывает у них живой интерес, что мы можем почерпнуть у них для себя. Я мог знакомиться с личными делами студентов, с комментариями членов приемной комиссии, наблюдать за прогрессом студентов в интеллектуальном и социальном плане и справляться, где и кем они трудоустраивались после окончания университета. Я также ставил оценки большинству из них в аудитории как преподаватель шестнадцати различных курсов. Чтобы лучше познакомиться со студентами, я стал встречаться с ними в своем «кофейном офисе» в Starbucks, где мы общались на самые разные темы. Таким образом, я побеседовал с глазу на глаз с более чем 1100 студентами Гарварда, поглотив при этом в общей сложности такое количество кофеина, за которое всю олимпийскую сборную дисквалифицировали бы на несколько десятилетий вперед.

Затем, используя полученную информацию, я разработал и провел собственное эмпирическое исследование, которым было охвачено 1600 честолюбивых студентов, – одно из крупнейших исследований на предмет счастья, когда-либо проводившихся в Гарварде. Параллельно я продолжал заниматься исследованиями в области позитивной психологии, которые неожиданно стали выходить за пределы моего учебного заведения и охватили университетские лаборатории по всему миру.

Результат? Неожиданные и интересные выводы касательно того, почему одни в конкурентной среде поднимаются на вершину и процветают, а другие постепенно сползают вниз и так и не становятся теми, кем вполне могли бы стать. То, что я выявил (и что подробно описывается в этой книге), весьма познавательно, и не только для Гарварда, но и для всех нас, работающих людей.

Семь принципов

Завершив сбор и анализ информации в рамках этого исследования, я смог выделить семь конкретных, реализуемых и подтвержденных факторов, которые предопределяют успех и достижения.

Преимущество счастья. Поскольку позитивный настрой имеет биологическое преимущество перед нейтральным и негативным, этот принцип – о том, как научить свой мозг извлекать выгоду из позитива и как повысить продуктивность и эффективность своей деятельности.

Точка опоры и рычаг. Восприятие нами окружающего мира (и своей способности преуспеть в нем) постоянно меняется в зависимости от нашего образа мышления.

Этот принцип учит, как подкорректировать свой образ мышления (точку опоры) таким образом, чтобы обрести способность (рычаг) стать более удовлетворенным и успешным.

Эффект «Тетриса». Когда мозг сосредоточен на стрессе, негативе и неудачах, мы настраиваемся на неудачу.

Этот принцип – о том, как научить свой мозг подмечать возможности, видеть и использовать их везде.

Падай и вставай. Когда мы потерпели поражение, когда пребываем в состоянии стресса, когда переживаем кризис, мозг прокладывает различные пути, чтобы помочь нам оправиться.

Этот принцип – о том, как найти тот мысленный путь, который не только ведет нас вверх после неудачи или страданий, но и учит, как стать счастливее и успешнее благодаря этой неблагоприятной ситуации.

Круг Зорро. Когда на горизонте возникают проблемы, мозг любого человека может оказаться во власти эмоций.

Этот принцип учит, как обрести контроль над ситуацией, сосредотачиваясь сначала на небольших, осуществимых целях, а затем расширяя свой круг и достигая все более существенных целей.

Правило двадцати секунд. Сохранение изменения в течение длительного времени часто представляется нам невозможным ввиду того, что наша сила воли небезгранична. И когда сила воли ослабевает, мы возвращаемся к своим старым привычкам, переходя на путь наименьшего сопротивления.

Этот принцип показывает, как при помощи небольших коррективов в плане приложения энергии можно изменить направление пути наименьшего сопротивления и заменить плохие привычки хорошими.

Социальные инвестиции. Занимаясь непростой задачей и испытывая стресс, некоторые предпочитают уйти с головой в работу и замкнуться в себе. А вот самые успешные люди тратят время и энергию на своих друзей, коллег и родных, чтобы двигаться вперед.

Этот принцип учит, как вкладывать больше в одно из основных условий успеха и процветания – в нашу сеть социальной поддержки.

Вместе эти семь принципов помогли студентам Гарварда (а позже – и десяткам тысяч людей в «реальном мире») преодолеть препятствия, избавиться от плохих привычек, стать более эффективными и продуктивными, максимально использовать представившиеся возможности, добиться самых амбициозных целей и полностью раскрыть свой потенциал.

За пределами университетского городка

Хоть мне и нравилось работать со студентами, но в то же время казалось очень заманчивым посмотреть, могут ли эти принципы способствовать счастью и успеху в «большом» мире. Стремясь устранить разрыв между научным миром и деловым, я создал небольшую консалтинговую фирму под названием Aspirant, чтобы знакомить с результатами своих исследований компании и некоммерческие организации.

Месяц спустя в мире разразился экономический кризис…

Пролетая над саваннами Зимбабве осенью 2008 года, я вдруг ощутил нервозность. Как я могу выступать с лекцией об исследовании счастья перед людьми в стране, экономика которой лежит в руинах из-за полного краха финансовой системы, не говоря уже о том, что там правит диктатор Роберт Мугабе?

Когда я приземлился в аэропорту Хараре, местные крупные предприниматели встретили меня и пригласили на обед. При тусклом свете свечей один из них спросил у меня: «Шон, скольких триллионеров ты знаешь?» Я сказал в шутку, что знаю нескольких. Тогда он, обращаясь к присутствующим, сказал: «Кто триллионер, поднимите руку». Руку подняли все, кто сидел за столом. Видя, что я шокирован этим, другой бизнесмен пояснил: «В этом нет ничего удивительного. В последний раз, когда я расплачивался зимбабвийскими долларами, я за триллион купил плитку шоколада».

Экономика Зимбабве была разрушена стремительной девальвацией национальной валюты. Все финансовые учреждения страны находились на грани выживания; экономика на время даже перешла на бартерные отношения. Поэтому я опасался, что информация о моем исследовании не найдет должного отклика у людей, озабоченных тем, как выжить в условиях непрекращающегося кризиса. Но, к своему удивлению, я обнаружил, что они больше чем когда-либо желают прослушать лекцию об исследовании, которое послужило основой для моих семи принципов. Они хотели выйти из этой сложной ситуации более сильными, чем раньше, и знали, что для этого им нужен новый набор инструментов.

Реальный мир

Хотя впоследствии я понял, что мои семь принципов позитивной психологии можно неординарно применять и в хорошие времена, и в плохие, экономический кризис высветил необходимость помогать компаниям и людям не только сохранять моральное благополучие, но и максимально увеличивать эффективность их деятельности тогда, когда им это нужно больше всего. Они тоже осознали это, потому как я вдруг обнаружил, что многие когда-то неуязвимые компании обращаются ко мне за помощью.

В течение одного года мне довелось выступать с лекциями перед работниками различных компаний в сорока странах мира, на пяти континентах, и я убедился, что принципы, предопределяющие успех в Гарварде, работают везде. Для парня из Уэйко, который раньше редко когда выезжал за пределы своего штата, общение в разных странах мира с людьми, у каждого из которых своя история счастья, трудностей и их преодоления, стало весьма ценным опытом. Это также было время интенсивного познания. За год поездок по странам Африки и Ближнего Востока в разгар экономического кризиса я узнал о счастье больше, чем за двенадцать лет исследований в Гарварде. Плоды этого труда и этих исследований сведены в данной книге. Теперь и трейдеры с Уолл-Стрит, и школьные учителя из Танзании, и римские торговцы могут использовать эти уже подкорректированные кризисом принципы, чтобы двигаться вперед.

В октябре 2008 года меня пригласили в American Express выступить перед вице-президентами компании. Компания AIG на тот момент уже была на крючке Федеральной резервной системы. Банк Lehman Brothers обанкротился. Индекс Доу-Джонса был на рекордно низком уровне. Так что, когда я вошел в аудиторию в American Express, настроение у присутствующих было мрачным. Топ-менеджеры выглядели усталыми, их лица были мертвенно-бледны, а дорогие телефоны, обычно беспрестанно щебечущие перед началом таких мероприятий, молчали. За полчаса до моей 90-минутной лекции о счастье было объявлено о существенном сокращении штатов, о реорганизации структуры управления и о решении преобразовать компанию в банк. Эта аудитория не будет восприимчивой… (По крайней мере так мне подумалось.) Я предположил, как и в Зимбабве, что группе людей, столь утомленных и расстроенных, вряд ли будет интересно слушать о позитивной психологии.

Однако они оказались одной из самых заинтересованных и восприимчивых групп, которые мне встречались когда-либо. Эти 90 минут растянулись почти на три часа; топ-менеджеры отменяли деловые встречи и переносили совещания. Как и почти тысяча студентов, пришедших на ту первую лекцию в Гарварде, эти искушенные финансисты жаждали как можно больше узнать про науку о счастье и про то, как она может принести им успех в работе и в карьере.

Самыми первыми адептами концепции «Преимущество счастья» стали крупнейшие банки мира, так как именно они первыми пострадали от финансового кризиса. Поначалу я обучал принципам, описанным в этой книге, руководителей высшего звена, исполнительных директоров и президентов ряда крупнейших (и наиболее пострадавших) финансовых учреждений мира. Затем я стал расширять свою деятельность, охватывая работников и компании во всех других секторах, которые накрыло волной кризиса. Это были не особо счастливые времена, а потому и аудитории не выглядели счастливыми. Но независимо от отрасли, компании и положения в организации почти все слушатели желали узнать, как при помощи позитивной психологии переосмыслить свой подход к работе.

Прививка от стресса

Тем временем исследователи, специализирующиеся на позитивной психологии, завершили масштабный мета-анализ – изучили практически все опубликованные научные исследования на предмет счастья (более 200 исследований, которыми было охвачено 274 тысячи человек по всему миру¹). Их результаты полностью согласовывались с принципами, которым я обучал:

счастье ведет к успеху практически во всех сферах и аспектах повседневной жизни, в том числе таких, как работа, здоровье, дружба, общение, креативность и общая энергетика.

Это побудило меня начать знакомить с этими принципами и другие контингенты слушателей.

К примеру, налоговые инспекторы, как известно, не особенно счастливы. Но чтобы протестировать концепцию «Преимущество счастья» на предмет эффективности, я хотел выяснить, можно ли при помощи обучения этим семи принципам повысить уровень счастья, морального благополучия и устойчивости сотрудников бухгалтерской фирмы накануне самого стрессового периода – подачи налоговых деклараций за несколько лет. Поэтому в октябре 2008 года я провел трехчасовой тренинг по позитивной психологии для 250 управленцев компании KPMG. Затем снова приехал к ним, чтобы определить, появилась ли у этих людей прививка от негативных последствий стресса. Тестирование показало, что да, и очень быстро: для группы инспекторов, которые присутствовали на этом тренинге, средний показатель удовлетворенности жизнью оказался гораздо выше, а средний показатель стресса – ниже, чем для контрольной группы инспекторов, не присутствовавших на занятии.

Та же картина наблюдалась в UBS, Credit Suisse, Morgan Stanley и в многих других гигантах делового мира. В разгар наибольшего экономического спада в новейшей истории компании вводили жесткие ограничения для своих сотрудников, затягивая таким образом пояса, чтобы выжить, но тем не менее начальство выделяло ресурсы на оплату моих тренингов для персонала. Руководители осознавали: чтобы удержать компанию на плаву в эти сложные времена, нужны не только технические навыки.

Вскоре ко мне стали обращаться юридические школы и юридические фирмы. Неудивительно: ученые установили, что у юристов частота депрессий более чем втрое превышает среднюю для всех профессий и что студенты-юристы нередко страдают серьезными психическими расстройствами². Несколько студентов Гарвардской юридической школы сказали мне, что часто занимаются в небольшой библиотеке факультета педагогики, поскольку, находясь в одном помещении с другими студентами-юристами, даже если все сосредоточенно работают, они испытывают некий дискомфорт.

Чтобы изменить эту суровую реальность, я стал обучать этим семи принципам юристов и студентов-юристов по всей стране. Мы говорили о том, как позитивный образ мышления может дать им конкурентное преимущество, как создание системы социальной поддержки способно помочь избавиться от беспокойства и как они могут оградить себя от негатива, быстро распространяющегося от одной библиотечной кабины к другой. Опять-таки результаты были впечатляющими. Даже в условиях серьезной нагрузки и тирании нереалистичных ожиданий эти динамичные молодые люди сумели, используя концепцию «Преимущество счастья», снизить уровень стресса и достичь большего в своей университетской и профессиональной жизни.

Распространяем информацию

Несмотря на быстрое распространение позитивной психологии в университетской среде, информация об исследованиях в этой области по-прежнему доступна немногим. Когда я только начинал учиться в магистратуре, мне сказали, что статью в научном журнале прочитывают в среднем лишь семь человек. Это весьма нерадостная статистика, потому как я точно знаю, что в это число входит и мама автора. Получается, что с научными статьями знакомятся всего шесть человек. Такое положение вещей удручает, ведь ученые едва ли не каждый день делают невероятные открытия в области работы человеческого мозга и отношений между людьми – и всего шестеро специалистов плюс одна мама узнают об этом!

Чем больше я ездил по миру, тем больше убеждался, что информация об исследованиях в области позитивной психологии все еще не получила распространения в деловом и профессиональном мире. Юристы, страдающие от невыносимого стресса, не знают, что уже разработаны специальные методики, позволяющие оградиться от этой опасности. Учителя школ бедных городских районов не знают об исследовании, в рамках которого выделены две основные модели успешного обучения. Компании из списка Fortune 500 все еще используют для стимулирования работников программы, неэффективность которых была доказана еще несколько десятилетий назад.

Как следствие, они упускают невероятную возможность продвинуться вперед. Если исследование показало, как генеральные директора могут повысить свою продуктивность на 15 % или как благодаря работе менеджеров удовлетворенность клиентов возрастает на 42 %, то, думаю, об этом должны знать не только несколько ученых, но и соответствующие работники.

Предназначение этой книги – вооружить вас данными таких исследований, чтобы вы точно знали, как при помощи принципов позитивной психологии можно обрести конкурентное преимущество в своей карьере и на работе.

Повышаем эффективность деятельности, а не создаем иллюзию

Принципы, лежащие в основе двадцатилетних исследований в русле позитивной психологии, а также в основе моих собственных исследований на предмет счастья и успеха, были апробированы и усовершенствованы в ходе моей работы с людьми разных профессий (это финансисты всемирного масштаба, учителя начальной школы, хирурги, адвокаты, бухгалтеры, послы ООН). По сути, эти принципы – набор инструментов, при помощи которых каждый человек, независимо от профессии и призвания, может достигать большего каждый день. Их главный плюс в том, что они работают не только в деловой среде. Они могут помочь вам преодолеть препятствия, избавиться от плохих привычек, стать более эффективным и продуктивным, выжать максимум из возможностей, а также достичь своих самых амбициозных целей – в быту и на работе. При помощи этого набора из семи инструментов вы можете достигать большего каждый день.

А вот чего не делают эти принципы. Они не убеждают вас сделать счастливое лицо, при помощи позитивного мышления отогнать мысли о своих проблемах или, что еще хуже, сделать вид, что ваших проблем просто нет.

Я здесь не собираюсь убеждать вас в том, что все всегда происходит наилучшим образом. Если последние несколько лет научили нас чему-то, то прежде всего тому, что такой оптимизм – иллюзия. Как сказал мне исполнительный директор одного крупного финансового учреждения, «сейчас час дня, а я сегодня уже шесть раз слышал, что дела у компании пошли на лад. Если они пошли на лад шесть раз, то я даже не знаю, где мы теперь находимся».

Книга «Преимущество счастья» начинается с иного. Она просит читателей быть реалистами в отношении настоящего, но при этом максимально увеличить свой потенциал на будущее. Она помогает обрести образ мышления и поведение, которые, как доказано эмпирически, способствуют успеху и удовлетворенности. В ней, по сути, описывается подход к работе.

Счастье – это не убежденность, что нам не нужно меняться; это осознание того, что мы можем измениться.

Поведенческая задача:

Вы находитесь в клетке. Прутья клетки сделаны из титана, в ней, кроме вас, никого нет. Чтобы не умереть с голоду, вам необходимо съедать по 240 крошечных пищевых шариков каждый час. Эти шарики вам дают, но, к сожалению для вас, насыпают в очень маленькие углубления возле вашей клетки, а потому на то, чтобы дотянуться рукой до углубления и взять шарик, у вас поначалу уходит 30 секунд. Если вы не научитесь делать это быстрее, вы будете съедать по 120 шариков в час и в конце концов умрете от голода. Как вам быть?

Ответ: чтобы быстрее доставать шарики, вам нужно увеличить участок своего мозга, который отвечает за выполнение этой задачи.

Скажете, это невозможно? Не торопитесь. Дело в том, что в основе загадки лежит одно известное исследование в области нейробиологии, только субъектами его были не люди, а беличьи обезьяны¹. После 500 попыток обезьяны таки наловчились быстро доставать шарики, даже несмотря на то что углубления все время уменьшали в размере. Итак, хоть задача и усложнялась, животные благодаря практике научились выполнять ее – подобно ученику-пианисту, который учится играть гаммы. На первый взгляд, в этом нет ничего особенного. Все мы знаем поговорку «практика ведет к совершенству». Но когда исследователи стали смотреть, что происходит в мозгу у обезьяны, когда она достает шарики все быстрее и быстрее, они обнаружили нечто весьма интересное.

Благодаря специальным электродам, закрепленным на голове у животного, исследователи смогли установить участки мозга, ставшие активными, когда обезьяна впервые столкнулась с данной задачей. Затем они отслеживали работу мозга обезьян, когда те тянулись к шарикам снова и снова… Просматривая по завершении эксперимента томографические изображения, исследователи обнаружили, что площадь участка коры мозга, активирующегося при выполнении задачи, увеличилась в несколько раз. Иными словами, благодаря одной лишь практике у каждой обезьяны увеличился участок мозга, отвечающий за выполнение этой задачи. И не за несколько сотен лет в процессе эволюции, а за время одного-единственного эксперимента, длившегося всего несколько месяцев!

«Отличная новость для беличьих обезьян, – скажете вы, – но ведь мы не принимаем обезьян на работу в свои организации (по крайней мере в качестве сотрудников)». Однако последние исследования в области нейробиологии показали, что у людей этот процесс происходит аналогичным образом.

Краткий курс нейропластичности

«Я запрограммирован на то, чтобы быть несчастливым». «Старую собаку не научишь новым фокусам». «Некоторые люди – циники от рождения, они никогда не изменятся». «Женщины не сильны в математике». «Я от природы скучный человек». «Она прирожденная спортсменка». Примерно такие представления характерны для нашей культуры. Наш потенциал биологически зафиксирован. Когда мозг окончательно сформировывается, пытаться изменить его бессмысленно.

Если бы осуществить стойкое позитивное изменение было невозможно, такая книга, как «Преимущество счастья», была бы жестокой шуткой – неплохим источником моральной поддержки для тех из нас, кто и так счастлив и успешен, но совершенно бесполезной вещью для остальных. Что с того, что счастье способствует успеху, если мы не можем стать счастливее?

Убеждение, что мы есть наши гены, является одним из самых пагубных мифов современной культуры. Коварным представлением, что люди приходят в этот мир с фиксированным набором способностей и что они, а также их мозг, не могут измениться.

В этом есть доля вины и научного сообщества, потому как в течение десятилетий ученые упорно отказывались признавать потенциал в плане изменений, который был очевиден.

Чтобы пояснить этот тезис, я хотел бы вернуться в Африку.

Африканский единорог

Наскальные рисунки и надписи времен Древнего Египта говорили о существовании некоего мифического создания – наполовину зебры, наполовину жирафа. Когда в XIX столетии эти наскальные рисунки обнаружили английские торговцы, они назвали это чудовище африканским единорогом, характеризуя его как вымышленное, биологически невозможное существо. Однако аборигены бассейна реки Конго утверждали, что видели именно такого зверя в глубине джунглей. Даже без помощи современной генетики английские исследователи знали, что это сказки: жирафы просто-напросто не спариваются с зебрами, а потому не дают такого потомства. (Зебры, может, и считают, что жирафы обладают харизмой, но не находят их привлекательными.) В течение нескольких десятилетий западные биологи посмеивались над невежеством и суеверием аборигенов.

В 1901 году бесстрашный сэр Гарри Джонстон натолкнулся на пигмеев-аборигенов, похищенных одним немецким исследователем. Потрясенный такой жестокостью, Джонстон предложил тому большие деньги за освобождение пигмеев. В знак благодарности освобожденные аборигены подарили ему шкуры и черепа, принадлежавшие, по их словам, африканскому единорогу. Неудивительно, что, когда он привез их в Европу, его высмеяли. «Это никак не могут быть шкуры африканского единорога, – говорили ему, – потому что африканского единорога не существует». Заявления же Джонстона о том, что, хотя сам он не видел это существо, пигмеи показали ему его следы, научное сообщество отвергло, попутно усомнившись в психическом здоровье коллеги.

А в 1918 году в африканских джунглях поймали живого окапи – он действительно оказался помесью жирафа и зебры! Его привезли в Европу и продемонстрировали публике в ряде городов. Десять лет спустя первого окапи успешно спарили в Антверпене. Сегодня этих «мифических» окапи можно встретить в зоопарках по всему миру.

В 1970-х годах Далай-лама заявил, что изменить структуру нашего мозга можно при помощи одной лишь мысли.

Даже без помощи современных томографических изображений мозга западные ученые знали, что это досужая выдумка. Хоть и хотелось бы верить, что мозг может измениться, думали они, однако это очередной миф. И если уж мозг действительно можно изменить, то точно не при помощи одной лишь мысли или силы воли. В течение большей части XX столетия в самых уважаемых ученых кругах бытовало представление, что по завершении подросткового периода наш мозг становится не поддающимся каким-либо воздействиям. Нейропластичность, представление, что мозг податлив, а следовательно, может изменяться в течение жизни, по сути, было своего рода «западным единорогом».

Но несколько лет спустя ученые обнаружили следы этой, как они считали, мифической химеры. На сей раз подтверждением стал не череп окапи, а то, что было выявлено внутри черепа таксиста. Ученые изучили головной мозг нескольких лондонских водителей такси² (над исследователями, кстати, из-за этого посмеивались на светских мероприятиях) и обнаружили нечто невообразимое. Оказалось, что у таксиста по сравнению со среднестатистическим человеком значительно увеличен гиппокамп – отдел мозга, отвечающий за пространственную память.

Почему так случилось? Чтобы получить ответ на этот вопрос, я обратился к первоисточнику – то есть к живому лондонскому таксисту. Он объяснил, что структура улиц в Лондоне не прямоугольно-решетчатая, как в Манхэттене или в Вашингтоне. Поэтому ездить по Лондону – все равно что ездить по лабиринту, и для этого в голове у водителя должна иметься огромная пространственная карта. (Водителей даже заставляют пройти специальный тест под названием «The Knowledge», прежде чем допустить к вождению одного из знаменитых черных такси.)

Кому это интересно? Тогда как для вас увеличенный гиппокамп, возможно, не представляет особой важности, ученых это открытие заставило изменить свое мнение в отношении нейропластичности – они заявили, что изменение мозга возможно в зависимости от того, какой образ жизни вы ведете.

Принимая во внимание эти свежие данные, ученый, который по-прежнему был убежден, что мозг человека после окончания подросткового периода не изменяется, оказался бы перед непростым выбором. Ему бы пришлось либо заявить, что у некоторых людей гиппокамп увеличен с рождения, потому как они знали, что когда вырастут, они станут водителями такси и будут работать в Лондоне, либо согласиться с тем, что гиппокамп может увеличиться как следствие многочасового вождения такси в лабиринтоподобном городе.

По мере того как томографические изображения мозга становились все более подробными и точными, появлялось все больше следов мифического «западного единорога». Давайте представим, что некто, кого мы назовем Роджером, внезапно утратил зрение вследствие попадания в глаза токсичных химических веществ во время химического опыта в школе³. После этого Роджеру пришлось учиться читать шрифт Брайля, что обычно делают при помощи указательного пальца правой руки. Когда нейробиологи поместили Роджера в томограф, чтобы получить томографические изображения его мозга, они сделали ряд интересных открытий. Когда они коснулись электродом указательного пальца левой руки Роджера, ничего необычного не произошло: «включился» лишь небольшой участок его мозга, как если бы кто-то дотронулся до любого из наших пальцев. Но когда исследователи коснулись электродом указательного пальца правой руки Роджера, «включился» относительно обширный участок коры его мозга.

Пояснить этот феномен ученые снова-таки могли двумя способами: либо у некоторых людей указательный палец одной руки «подключен» к мозгу с рождения, потому как они знали, что в их жизни будет неудачный химический опыт, либо мозг изменяется под влиянием наших действий и обстоятельств.

В обоих случаях ответ очевиден и неизбежен. Изменение мозга, которое ранее считали невозможным, теперь доказанный научный факт, подкрепленный результатами одного из самых тщательных и перспективных исследований в области нейробиологии⁴. И открытие это имеет далеко идущие последствия. Когда ученые обнаружили, что мозг обладает врожденной пластичностью, наш потенциал в плане интеллектуального и личностного роста внезапно тоже стал «пластичным». Как вы прочитаете в следующих семи главах,

в ходе исследований выявлено множество способов, при помощи которых мы можем «перепрограммировать» свой мозг так, чтобы сделать его более позитивным, креативным, стойким и продуктивным – чтобы видеть больше возможностей в любой сфере деятельности.

И если наши мысли, каждодневная деятельность и каждодневное поведение могут изменить наш мозг, главный вопрос теперь заключается не в том, возможно ли изменение, а в том, насколько существенное изменение возможно.

От возможного к вероятному

Какова наибольшая последовательность чисел, которую может запомнить человек? Какого роста человек может достичь? Сколько денег может заработать? Сколько может прожить? В «Книге рекордов Гиннесса» приводятся величайшие рекорды – то есть результаты наибольших потенциалов, которые уже раскрыты. Но это книга, в которой фиксируются факты. В ней говорится только о том, что уже сделано, и не говорится, что можно сделать. Вот почему ее нужно постоянно обновлять – новые рекорды устанавливаются все время, а потому данные в книге все время являются устаревшими.

Возьмем случай с английским бегуном на средние дистанции Роджером Баннистером. В 1950-х годах, проведя тщательное тестирование и математические расчеты, связанные с анатомией человека, специалисты пришли к выводу, что человек не может пробежать одну милю быстрее, чем за четыре минуты. «Это физически невозможно», – заявили ученые. Роджер Баннистер этого, похоже, не знал, а потому в 1954 году он взял и пробежал одну милю за 3,59 минуты. И когда Баннистер взял этот воображаемый барьер, десятки бегунов стали выбегать из четырех минут ежегодно.

Как быстро человек может пробежать одну милю – или проплыть 100 метров, или пробежать марафонскую дистанцию – сегодня? Мы не знаем. Именно поэтому во время Олимпийских игр мы, затаив дыхание, ждем результатов очередного забега или заплыва – не установил ли победитель новый мировой рекорд.

Суть тут в том, что нам неизвестно, где пределы человеческого потенциала. Мы не знаем также, как быстро может бежать человек, и не можем предсказать, кто из студентов впоследствии получит Нобелевскую премию. Нам все еще неведомо, где пределы огромного потенциала человеческого мозга в плане роста и приспосабливаемости к меняющимся обстоятельствам. Мы лишь знаем, что такого рода изменение возможно. Эта книга – о том, как мы можем извлечь выгоду из способности мозга изменяться, чтобы воспользоваться преимуществом счастья.

Стойкое позитивное изменение

Если изменение возможно, возникает естественный вопрос: как долго оно сохраняется? Можно ли при помощи этих принципов осуществить реальное стойкое изменение в своей повседневной жизни?

Если ответить одним словом, то да. Как вы прочитаете в следующих семи главах, исследования подтвердили, что существует множество способов, при помощи которых мы можем повысить свой уровень счастья и обрести более позитивный образ мышления. Поскольку эта книга о преимуществе счастья, вам, наверное, будет приятно узнать, что люди могут стать более счастливыми, что пессимисты могут стать оптимистами и что подверженный стрессу и негативно настроенный мозг можно научить видеть больше возможностей. Это конкурентное преимущество доступно всем, кто готов приложить определенные усилия.

Я также провел собственное исследование на предмет эффективности тренинга по позитивной психологии в долгосрочной перспективе. Как упоминалось ранее, тесты, проведенные мною неделю спустя после тренингов в KPMG, подтвердили, что работники, начав придерживаться семи принципов, стали гораздо менее подверженными стрессу, более счастливыми и более оптимистичными.

Но когда «эффект медового месяца» пройдет, сохранятся ли эти реальные изменения? Или же люди, когда рабочая нагрузка возрастет, вернутся к своим старым привычкам?

Чтобы получить ответ на этот вопрос, я снова приехал в KPMG четыре месяца спустя. Как это ни удивительно, позитивные эффекты исследования сохранились. Настроение участников контрольной группы предсказуемо улучшилось, ведь низшая точка экономического кризиса, пришедшаяся на декабрь 2008 года, уже была пройдена. Вместе с тем у управленцев, посетивших тренинг, отмечались значительно более высокая удовлетворенность жизнью, большее ощущение эффективности и меньшая подверженность стрессу. У них также существенно вырос показатель удовлетворенности жизнью – одно из основных условий продуктивности и эффективности деятельности на работе; к тому же, что еще более важно, статистический анализ показал, что эти позитивные эффекты обусловлены именно тренингом. Как видим, незначительные позитивные воздействия могут создать стойкое, долгосрочное изменение на работе.

От информации к трансформации

Как-то мне довелось пообщаться с одним исследователем сна, который ознакомил меня с данными, указывающими на то, что чем больше мы спим, тем более привлекательно мы выглядим в среднем и пожилом возрасте. «Вы, должно быть, спите по 23 часа в сутки», – пошутил я, подумав, что ему наверняка уже приходилось слышать нечто подобное. Его лицо моментально стало серьезным. «Шон, я исследователь сна. Я бодрствую всю ночь, наблюдая за тем, как спят другие. Я никогда не сплю». Он сказал, сколько ему лет, и я воочию убедился, что его выводы верны – он выглядел лет на десять старше своего возраста. Очень часто одного лишь наличия знаний недостаточно, чтобы изменить свое поведение и создать реальное, стойкое изменение.

Летом 2009 года я сам угодил в эту ловушку. Стремясь ознакомить с результатами своего исследования как можно больше людей, я пересекал Атлантический океан по несколько десятков раз в месяц, будучи оторванным от друзей и родных и постоянно ощущая утомленность из-за слишком напряженного графика. Короче говоря, имел прямо противоположное тому, что предписывает эта книга всем тем, кто хочет стать успешным. Последней каплей для меня стал десятичасовой перелет из Цюриха в Бостон. Внезапно боль в спине и в ногах стала столь невыносимой, что мне пришлось с помощью стюардесс лечь на свободных креслах в хвосте самолета. В пункте неотложной помощи, куда меня доставили сразу же после прилета, выяснилось, что у меня случился разрыв межпозвоночного диска – недуг настолько серьезный, что весь следующий месяц я только и делал, что лежал в кровати или на полу. Для того чтобы я наконец смог ходить, мне в позвоночник ввели огромную дозу кортизона. Будучи не в состоянии ездить по миру или продолжать исследование, я был вынужден смириться с более спокойной жизнью и решил наконец-то заняться внедрением этих принципов в свою повседневную жизнь.

И тут я наконец увидел, чего мне не хватало. Эти принципы работали на меня во время моего личного кризиса столь же эффективно в плане создания изменений, как и на персонал компаний во время кризиса экономического. Я безмерно благодарен судьбе за этот месяц, потому как он дал мне возможность сделать то, что я проповедовал, – осуществить те самые изменения в своем образе мышления и поведении, к которым я подталкивал огромное количество других людей.

Суть здесь вот в чем: просто прочитать эту книгу недостаточно.

Чтобы внедрить эти принципы в свою повседневную жизнь, вам необходимо сосредоточиться на них и приложить определенные усилия – и только после этого вы почувствуете отдачу.

Есть и хорошая новость: выгода от работы над собой и в самом деле огромна. То, что каждый из этих принципов опирается на годы исследований, означает, что все эти идеи проверены, повторно проверены и признаны эффективными. Книги о том, как опережать других на работе, могут быть вдохновляющими, но зачастую они содержат множество непроверенных стратегий. Наука же может открывать новые горизонты, но ее очень сложно понять, не говоря уже о том, чтобы трансформировать в конкретные действия. При работе над этой книгой я ставил цель устранить этот разрыв.