Глава 3
Поезд прибыл на небольшую станцию. Здесь их встречал уже Андрей. Погрузив сумки в машину, Дарья Андреевна и Костя, устроившись на заднем сиденье, во все глаза смотрели в окно автомобиля. Вся поездка длилась минут десять, когда машина остановилась у ворот КПП. В гарнизоне было, не более десяти, пятиэтажных домов, в одном из которых в двухкомнатной квартире на втором этаже им и предстояло жить. Андрей уже получил контейнер и кое, какие вещи уже стояли на своих местах. Костя с мамой обошли квартиру и остались довольными новым домом. В комнате Кости ничего не изменилось. Кухня была маленькой, но холодильник, поставленный в прихожей, увеличил кухонное пространство. Вся мебель, из прежней квартиры, легко вписалась в новое жилище, оставалось разобрать вещи и повесить шторы. Закончив с устройством быта, Даша сходила вместе с Костей в школу и записала его в четвертый класс, а сама без проблем устроилась на работу в городскую больницу. Жизнь в военном гарнизоне особенная. Все друг друга знали, если не лично, то заочно. Андрей, иногда, брал Костю на аэродром, парню надо было чем-то заняться в каникулы, и тот «заболел» самолетами. С тех пор, Костя стал мечтать об учебе в летном училище. С началом учебного года, сбылась его мечта – он стал посещать секцию самбо, а с началом зимы – хоккейный клуб. Вся неделя у него была расписана тренировками, при этом он хорошо учился и выполнял свои обязанности по дому. Закончив четвертый класс, он впервые поехал в пионерский лагерь, а вернувшись, стал ждать появление брата или сестры. Девочка родилась 15 июля 1986 года, и отец назвал ее Дашей. Теперь в доме было две Дарьи Андреевны: старшая – Барышева и младшая Туманова. Старшая Даша через полтора года вышла на работу, определив младшую в ясли.
Маленькой Даше было четыре года, Косте пятнадцать лет, когда Андрей Иванович получил странное письмо из детского дома города Чудово. В нем говорилось, что Павлов Сергей Андреевич, 1984 года рождения, находится в данном учреждении три месяца, после смерти бабушки. В его документах есть отказ матери Павловой Елены Петровны от данного ребенка, заверенный нотариально в 1986 году, в пользу отца Туманова Андрея Ивановича. « Вам предлагается решить вопрос усыновления или отказа от ребенка». Адрес, телефон, подпись, дата.
– Я ничего не понимаю, – сказал Андрей Иванович. – Если Елена родила от меня ребенка, почему молчала? Почему отказалась от него спустя два года и как узнали наш адрес сейчас? Ты что думаешь обо всем этом? – обратился он к жене.
– Начнем с адреса, если у нее был адрес матери, могли узнать у нее, набери телефон и поговори. Ехать за мальчиком надо обязательно, его нельзя оставлять в детском доме, но прежде выяснить, что для этого нужно. Дорога не близкая, надо решать бумажные дела здесь. Давай для начала позвоним по телефону указанному в письме. Узнаем все, а потом будем действовать.
– Ты, так спокойно об этом говоришь, как будто племянника на месяц забираем, а мне от таких новостей не по себе. Я дружил с ней всего полгода, до окончания академии. Девчонка симпатичная, без комплексов, умная, самостоятельная. Я не давал ей никаких обещаний, да и она вроде не строила на меня планов, иначе бы объявилась. Расстались, когда я закончил учебу, и перед службой уехал домой в отпуск. После этого, я ее не видел, и звонков от нее не было.
– Я что, должна была тебе устроить истерику? Я не нахожу для этого причины? Ты, принял моего ребенка, я приму твоего. Ничего страшного не произошло. Радуйся – сын нашелся. Успокойся, завтра же я все узнаю. Приду с работы, позвоню, а вечером обо всем тебе доложу.
Дарье Андреевне эта новость, мягко говоря, тоже не нравилась, но оставлять ребенка мужа при живом отце в детском доме было не правильным, они должны жить одной семьей. После работы Дарья Андреевна торопилась домой, и хотя разница в часовых поясах позволяла ей не спешить, ей не терпелось действовать. Она поставила телефон на стол, приготовила бумагу и ручку, и набрала номер. Поговорив, записала какие справки и документы, надо привезти с собой и как добраться до места. Вечером, дождавшись мужа со службы, она положила перед ним список и схему маршрута, а также уведомила, что завтра она идет к нотариусу и пишет согласие на усыновление ребенка.
– Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее улетишь. Самолетом до Москвы, дальше поездом, с вокзала автобусом. Документы оформишь на месте, иначе ты не сможешь его привезти. Деньги возьмешь те, что копили на отпуск. Детям я все объясню сама, Даша не поймет, а Костя уже взрослый. И самое главное – подай рапорт на квартиру, и возьми справку, что ты стоишь на расширение жилой площади. Пусть это будет гарантия, что у нас будет хватать квадратных метров на всех. Действуй родной! А я после твоего отъезда займусь с Костей устройством места для Сережки.
– Даша, все, что ты делаешь – добровольно или принудительно? – спросил Андрей Иванович жену, глядя ей прямо в глаза. – Привезу я его не на месяц, мы не знаем какой он, примет ли нас. Ему шесть лет и воспитывать его минимум лет пятнадцать. Хватит ли у нас сил, средств, терпения, не будет ли потом упреков, разочарований о том, что сделали?
– Не будет, родной. Сережа будет хорошим сыном. А трудности они всегда возможны, но мы справимся, езжай со спокойным сердцем, – ответила Дарья Андреевна, и, обняв мужа, крепко его поцеловала.
Она не стала ждать, когда муж соберет документы и показала Косте письмо. Тот прочел его и задал только один вопрос: – « А он нам нужен?»
– Ты помнишь, как познакомился с папой? Он принял тебя, полюбил, как родного, и ты никогда не говорил мне, что хотел бы другого отца. Этот мальчик не виноват, что стал не нужен маме. А теперь и отец, который не знал о нем ничего, должен от него отказаться? Отказаться ради спокойствия в семье, где никто не хочет ничего менять. Тебе было 9, и у тебя была я, а у него нет никого. Поверь, мне тоже очень страшно не справиться с ролью мамы, но я буду очень стараться, – она обняла сына. – Я только папе не хочу показаться слабой, и вас с Дашей я не стану любить меньше, и всегда буду о вас заботиться.
– Прости мама, я сказал глупость. Узнай папа о нем раньше, может, мы так и жили с тобой вдвоем. Я своего отца не знаю совсем, но у меня есть Андрей и другого мне не надо.
– Ты думаешь, папа тебя разлюбит? Не разлюбит, он тобой очень гордится. Окончишь школу, уедешь в училище, станешь летчиком, улетишь в Тмутаракань, а у него Сережа останется, тебе замена, – успокаивала его мать.
– Папа не решил еще, когда за ним поедет? Интересно, какой он.
– Одинокий! Одинокий мальчик, которому всего шесть, и которого уже один раз предали. Без отпуска мы не пропадем, будем ездить на рыбалку, а десять дней пролетят быстро. Мне бы только с детским садом для него определиться, а ты попробуй подготовить Дашу к приезду брата. Фантазер ты у нас еще тот, так что, думаю, она тебе поверит. И еще, сынок, чтобы уже не возвращаться к этому разговору. Он перенес сильный моральный стресс: смерть бабушки, незнакомые люди и дети в детском доме, может его там обижали, так, что будь с ним добрым, а главное не напоминай о прошлом. Договорились?
Андрей Иванович улетел в Москву 29 июля, а вернулись они с Сергеем 10 августа. В семье появился новый член – Туманов Сергей Андреевич, а в графе «мать» была вписана Барышева Дарья Андреевна. Первое время ему было очень трудно привыкнуть ко всем, и он признавал только отца. Мальчик для своего возраста был невысоким и худеньким. Темноволосый и кареглазый он внешне был похож, скорее, на Костю, чем на отца. Он больше молчал, но на вопросы отвечал подробно и конкретно. Дарья Андреевна поселила его в одной комнате с Костей и надеялась на их дружбу. Разница в 9 лет, была только на руку – у Сергея был наглядный пример. Зная, мягкий характер и терпение старшего сына, она не торопила события. Только Даша в свои четыре года не могла понять, почему их мама для Сережи тетя, и все время поправляла его. Настойчивость ли сестры или его собственное желание, но уже через два месяца, в детском саду на прогулке он кричал Даше:
– Даша, за нами мама пришла, – смутился, взяв ее за руку. – Правда, так лучше? Мама лучше, чем тетя Даша, а ты у нас лучшая. – Сказал он ей чуть слышно.
– А я буду тебя звать сынок, так тоже лучше, – прошептала она ему на ухо и крепко обняла, смахивая слезу.
Появление Сергея в семье вызвали в гарнизоне и пересуды, и непонимание, и осуждение, и участие. Дарье Андреевне ненавязчиво, передавали вещи и обувь, из которых выросли их собственные дети. Многие служили до этого за границей и вещи были добротные и не выношенные. Для детского сада она купила все вещи новые, чтобы не было разговоров, ведь дети росли в одном городке. Оформляя Сережу в сад и собирая документы, она обратила внимание на его дату рождения – 30 апреля 1984 года. Отсчитав назад 9 месяцев, получилось 30 июля 1983. Она сделала это машинально, даже не думая к каким выводам придет. « У Андрея в это время заканчивался месячный отпуск, а проводил он его у родителей. Как же так? Как сказать об этом Андрею?» – думала она, волнуясь. В таком недоумении ее и застал Костя.
– Мам, что случилось? На тебе лица нет, – спросил сын с тревогой.
– Я не знаю, что делать, сынок. Если дата рождения Сережи верна, то он не сын папы.
– Как не сын? Он сам мне говорил, что у него день рождения как раз перед праздником первого мая, т.е. 30 апреля.
– Если это так, то его мама носила его целых десять месяцев, вместо положенных девяти.
– Давай папе не говорить, пусть он ничего не знает, пожалуйста, мама. Я и то к нему привык, а что будет с папой, узнай он правду. А если он решит от него отказаться? Этого нельзя делать, ему нельзя в детский дом, теперь он мой брат. Сделай так, чтобы он остался, – в глазах его стояли слезы.
– Костя, успокойся. Никто никуда его не отправит. Сережа наш, он им и останется, и документы на это есть – мы одна семья. С папой я поговорю, обещаю, а хочешь, поговорим вместе. Все, не надо слез, ты у меня уже взрослый, а мужчины не плачут,– она гладила сына по голове и все думала об обмане.
Андрей Иванович вернувшись со службы, сразу почувствовал в атмосфере квартиры некую напряженность, а увидав в руках жены свидетельство о рождении Сергея, все понял.
– Я узнал об этом еще в поезде, считать тоже умею. Но я не мог вернуть его назад, он так радовался, что я нашелся, что у него теперь будет свой дом и семья, где есть и другие дети, а признаться вам, что Сережа нам всем чужой, духу не хватило. Что вы решили?
– Сережка остается в нашей семье, и он никогда не узнает о том, что узнали мы. Я правильно говорю, мама?
– Давайте все оставим, как есть, и никогда не вспоминать то, что лучше забыть. Это просто недоразумение, ошибка в записи, которую допустили давно, – поставила в разговоре точку Дарья Андреевна.
Уже через пару недель об этом разговоре никто не вспоминал, а Андрею Ивановичу стало легче, избавившись от груза лжи во спасение.
За год Сережа в подготовительной группе научился читать, а зимой с помощью Кости освоил коньки и неплохо катался. Летом 1991 года Андрей Иванович с Сергеем и Дашей поехали в отпуск на Азовское море к его родителям. Бабушка проявила инициативу и оба внука прошли обряд крещения. Осенью Костя пошел в десятый класс, а Сережа в первый. Чуть раньше по времени, им дали трехкомнатную квартиру взамен прежней. Жизнь налаживалась. На работе Дарья Андреевна была всегда собрана, отношения с коллегами были ровными, к пациентам относилась внимательно и участливо. Она, помня наказы деда, всегда называла прооперированных больных – выздоравливающие. Терпеливо выслушивала каждого и давала рекомендации простым, доступным языком. Рабочие моменты она оставляла за порогом квартиры и становилась любящей и заботливой мамой и женой. Она даже не переодевалась, а лишь мыла руки, садилась на диван и выслушивала их по очереди. Мать никогда не подавляла инициативы детей в любых начинаниях, лишь советовала или показывала, как сделать лучше и проще. Конечно, были и огрехи и промахи, но они исправлялись и уже не повторялись. Именно поэтому, повзрослевшие дети, без проблем справлялись с уборкой, нехитрыми супами и щами.
Приехав в этот степной, но зеленый городок в 1985 году, где жителей было не более 40 тысяч, а частный сектор занимал три четвертых от всей застройки, она быстро адаптировалась к климату и местным нравам. Народ здесь жил простой, работающий на двух заводах и двух перерабатывающих комбинатах мяса и молока. Приватизация за бортом оставила рабочих и сделала их челноками. Теперь они работали на площадках заводов, которые превратились в торговые павильоны.
В 1992 году Костя сдал выпускные экзамены и поступил в высшее военное училище летчиков, а Сережа закончил первый класс на «отлично».
– Ты, Серега теперь остаешься старшим в нашей семье, Дашу не балуй, маме помогай. Папа – командир, его слушай. Самбо не бросай, будешь меня еще тренировать. По возможности буду приезжать, звонить, так что дневник проверять буду, не подводи. Да ты сам все знаешь, как – никак девятый год. – Он пожал брату руку, а потом поднял на руки и крепко прижал к себе.
Теперь он приезжал только на каникулы или на практику. Проблемы в семье, конечно, были, но все они были решаемы. Бабушек или других родственников у них рядом не было, поэтому выкручивались сами. Утром Андрей Иванович отводил Дашу в сад, а Сергея в школу, откуда он возвращался самостоятельно после продленки, а Дашу забирала мама. Они заходили в магазин за продуктами и возвращались домой, готовя ужин. Через год Сережа пошел уже в третий класс, а Даша в первый, и они уже вместе ходили в школу. Начались проблемы с выплатой зарплаты, ее задерживали. Выручали местные жители, у которых были огороды и дачи, и которые давали Дарье Андреевне овощи в долг, под зарплату. Потом решили, что Андрей Иванович будет получать вместо денежного довольствия продуктовый паек и это их как-то выручало. Они солили свежемороженую сельдь, варили гречневую кашу или макароны с тушенкой, делали котлеты из геркулеса с куриным кубиком. У Дарьи Андреевны был принцип – не брать с больных, ни каких презентов. Благодарные пациенты пошли другим путем. Они оставляли на проходной КПП для нее небольшие свертки и пакеты. Это были десяток яиц и тушка курицы, пакет сухого молока, кусочек масла и бутылка кефира, кусок вырезки или палка колбасы, банка меда и плитка шоколада или коробка конфет – все зависело от благосостояния родственников пациента. Один раз ей привезли почти мешок картофеля и вилок капусты. Получая такие презенты, Дарья Андреевна плакала украдкой от обиды, ведь все это она могла купить, если бы ей во время платили за работу. Муж утешал ее в такие минуты: – « Поверь, Дашенька, так будет не всегда. Потерпи». И она терпела, продолжая изобретать обеды и ужины из того что было.
Конечно, она могла попросить об одолжении бабушку, они изредка переписывались с ней. После смерти родителей, бабушка первая начала звонить ей по телефону, писать письма. Так Дарья Андреевна знала, что бабушка живет сейчас с отцом Сталины. Но они не были настолько близки, чтобы «поплакаться» и просить у той денег в долг. Жильцы, проживающие в их квартире, тоже не могли платить за аренду квартиры. Она дала согласие на замену деревянных окон на пластиковые в счет этой самой арендной платы. Нужно было продержаться, еще полгода. И они продержались, и постепенно все приходило в норму. Дарья Андреевна уже не так близко к сердцу принимала задержку зарплаты. Умудрялась растягивать то, что было. Дети вырастали из одежды, и покупалось не всегда то, что хотелось, но необходимое все было. Сережа ходил в секцию самбо, а Даша, перебрав кучу кружков и секций, остановилась к десяти годам на танцах. Повзрослевшие дети справлялись и с учебой, и с любимым занятием, не забывая про обязанности по дому. Сергей, только внешне, был похож на Костю, да увлечение у них было одно – самбо. Костя был терпеливым и спокойным, а Сергей непоседлив, любознателен и дотошен. Кроме того, он был чересчур «справедлив», и не важно, где он видел эту несправедливость в школе или во дворе. Он наказывал обидчиков и своих, и чужих кулаками. Не раз к матери приходили жаловаться на разбитые носы. В таких случаях Дарья Андреевна не ругала сына, а побеседовав с ним, выяснив причину такого поступка, просто говорила: – «Ты меня огорчил». Для Сергея эта фраза была хуже пощечины. Он понимал, что виноват, но по-другому не получалось. Вступал в споры с учителями за незаслуженно заниженные отметки, за слова «бездари и тупицы», но никогда не дерзил. Только хорошая учеба помогала ему избегать конфликтов в школе, где его называли «ходячей энциклопедией». Родители никогда не повышали голос на детей, старались договориться мирно, хотя в отношении с Дашей, это было очень не просто. Ее слова «не хочу, не буду, опять я», если не воспринимались окружающими, то дело принимало обратные действия уже через час. Она быстро загоралась какой-то идеей, но быстро и охладевала, не доведя дело до конца. Родителей успокаивало одно – учились они хорошо, а поиски правды и метания с возрастом пройдут, главное между собой они жили дружно и первенства не оспаривали, зная кто в семье старший. На всех соревнованиях Сергея, они «болели», если не всей семьей, то ее частью. Оба радовались, когда отцу, с барского плеча, подарили подержанную шестерку. С виду – это было авто, а под капотом сплошной металлолом. Три месяца ее реанимировали, а летом уже ехали то на рыбалку, то на отдых. С этого времени, любовь к рыбной ловле отсутствовала только у Дарьи Андреевны. Еще большую радость им доставляли приезды Кости. Если это было зимой, они пропадали на городском катке, который нельзя было сравнить с гарнизонным катком. Здесь было много света, играла музыка, и даже продавали горячий чай. Летом они выезжали на озеро, чаще с ночевкой и возвращались уставшие, но довольные. Костя был их братом, и ему можно было много рассказать, о многом узнать, поделиться, о чем неловко беседовать с родителями. Он научил их многому, всему, что умел сам. Оканчивая училище в 22 года, он мог видеть свой вклад в воспитание тринадцатилетнего брата и одиннадцатилетней сестры.
После окончания летного училища, в 1997 году, домой вернулся лейтенант ВВС Барышев Константин Андреевич, с предписанием на Дальний Восток и месячным отпуском. После небольшого застолья и разговоров, Дарья Андреевна почувствовала, что Костя хочет о чем-то сказать, но не решается. Она начала первой.
– Ты сынок не влюбился? Может жениться собрался, да не знаешь с чего начать? – спросила мать.
– Нет, мам, тут другое дело. Ты помнишь Саньку Устименко, он заходил к нам? Он загорелся ехать в Москву или Питер, пока в отпуске, ну и меня соблазняет. Можно я съезжу на пару недель с ним? Неделя дорога, неделя там, только я дома смогу пробыть тоже всего неделю.
– Тогда эту неделю проведи с ребятами, они тебя так ждали, – сказала мать, а сама подумала – « Вот сын и вырос, свои интересы, свои желания, надо привыкать».
– Так ты не против поездки? – спросил Костя, не веря, что все так легко разрешилось.
– А почему я должна быть против твоего решения? Ты в отпуске, путешествуй пока молодой. Отдых ты заслужил.
– Сашка завтра приедет тебя уговаривать. Мы на пару дней поедем на озеро с ребятами, только билеты возьмем.
– Костя, не делай из меня «генерала в юбке». Тяжелую артиллерию в лице Саньки подключил. Вы ведь это не вчера решили. Ведите себя там как господа офицеры, а ни как курсанты и не опаздывайте к месту службы. Сколько нужно денег на поездку?
– Деньги у меня есть. Мне нужна помощь в сборе вещей, не в форме же мне ехать? Поможешь?
– Конечно, помогу. А пока ты будешь путешествовать, я приготовлю тебе форму к отъезду. Что у тебя с обувью?
– Кроссовки почти новые, а еще джинсовая куртка и спортивные брюки, я их не надевал.
– Джинсы примерь и футболки, я купила тебе их к службе, за две недели не сносишь, приедешь – постираем. Можно положить пару рубашек с коротким рукавом, а куртку возьми, по вечерам подойдет и карманов много, пригодятся. Разберу твои вещи, может, еще что придумаю. Носки светлые купить надо.
Пока молодежь сутки проводила на отдыхе, Дарья Андреевна собрала Косте вещи с собой и в дорогу, приготовила «сухой паек» и думала – «Как быстро летит время, недавно мы провожали Костю в училище, поздравляли, теперь он совсем взрослый 22 года, с профессией, а через месяц станет совсем самостоятельным». Как не упирался Костя, но деньги на дорогу родители уговорили его взять. Вместе с Александром отправились на берега Невы. С легкими спортивными сумками, они не стали снимать комнаты, предлагаемые на вокзале, решив это сделать в городе, и даже купили газету с объявлениями. За пять часов, находившись по городу, примкнув незаметно к одной из экскурсий, они присели на скамейку в небольшом сквере. Жуя нехитрые бутерброды, и одновременно читая предложения о сдаче комнат, они спорили, в какую сторону им двигаться дальше.
– Вон девушка идет, сейчас спросим, – решил за двоих Санька.
Девушка подходила ближе, и Костя засмотрелся на нее. Каштановые волосы пружинили с каждым шагом стройных ног в туфлях на каблуке. Стройная фигура и большие зеленые глаза. Она отвечала что-то Александру, а Костя так и оставался в ступоре.
– Костя, очнись, нам дело предлагают, – говорил ему Санька, толкая в плечо.
– Вы действительно военные и всего на неделю? – спросила девушка у него.
– Вот взгляните, – Костя протянул ей предписание к месту службы. – Десять дней мы уже отгуляли, плюс три на дорогу сюда, плюс три дня обратная дорога домой, так что неделя с запасом у нас есть.
– Идемте, если повезет, решим ваш квартирный вопрос. Меня Оля зовут, здесь не далеко.
Они прошли минут 5-7 и остановились у дома старой постройки. Поднявшись на второй этаж, Оля позвонила в дверь. Дверь открыла женщина лет 60-65 и, увидев Олю, заулыбалась.
– Каким ветром к нашим берегам и без звонка? – спросила она.
– Попутным ветром, Анастасия Павловна и ни одна, а с попутчиками. Ты, бабушка, как относишься к господам офицерам? Двум молодым лейтенантам из Сибири, нужна комната на недельку, а через неделю они отправятся на Дальний Восток, – говорила Оля шутя.
– Оленька, таких просьб у тебя ко мне еще не было. Они настоящие офицеры, ни аферисты?
– Бабуля, так и офицеров у меня знакомых не было. Документы я посмотрела, не волнуйся. Это моя бабушка – Анастасия Павловна, знакомьтесь, – обратилась она к ребятам.
Им отвели большую комнату, обставленную старинной мебелью, увешанную картинами, с большим кожаным диваном, настоящим паркетом и тяжелыми шторами на окнах.
– Раскладушку возьмете в кладовой, а постель выдам после чая. Идемте в столовую, а может сразу в душ?
Увидев телефонный аппарат, Костя попросил разрешения позвонить домой, а Санька тем временем, отправился в душ.
– Серега, привет! Мама далеко? Передай ей, что мы уже в Питере, устроились хорошо, пусть не волнуется. Целуй маму и Дашу. Пока.
Костя прошел в столовую, где готовились к ужину за большим круглым столом.
–Ты бы Оля тоже позвонила родителям, да оставалась у меня, – сказала бабушка.
– Что понравилась тебе моя внучка? – спросила Анастасия Павловна Костю в отсутствии Оли.
– Очень! – ответил Костя, доставая из своей сумки скромный паек, оставшийся с дороги от маминых припасов и купленные колбасу и батон уже здесь.
– А почему вы выбрали Питер? – спросила бабушка. – Семья большая?
– У меня здесь отец учился в военно-медицинской академии и дед, потом их распределили в Сибирь. Мама у меня сибирячка, хирург. Жизнь в гарнизоне мне знакома. Отец последний раз здесь был на встрече выпускников в 1993, я уже на первом курсе учился, а поженились они, когда мне 10 было, есть еще брат, ему 13 и сестре 11 лет. Вот посмотрите, это мы в прошлом году во время каникул, – Костя протянул ей фото.
– А ваш друг, он кто? – поинтересовалась Анастасия Павловна.
– Санька? Он вырос в деревне, родители у него сельские труженики, в семье трое детей, но он младший. Он парень хороший. Не прижились уроки этикета, вот он и комплексует.
– Дуй в душ, интеллигент, не чего тебе меня комментировать. Какой родился, такой и пригодился. Не слушайте Вы его, я стесняюсь только у незнакомых людей, а мы с Вами почти друзья. Вот выпьем чаю и скрепим узы дружбы. Я же всю свою жизнь прожил в деревне и не был нигде. Потом училище, а летом опять в деревню, родителям помочь, а вот получил предписание, думаю надо поехать куда-нибудь, а одному страшно в первый раз, вот я Костю и соблазнил. Девушек у нас пока нет, жениться – тоже не успели.
Оля вышла в домашнем халатике и с волосами, собранными в хвост, почти сразу из душа вышел Костя, а Анастасия Павловна с Санькой уже почти накрыли на стол. За разговорами и чаем с хозяйкой прошел их первый вечер в Питере. Оля обещала каждое утро заезжать за ребятами и показать все, о чем знает сама. Днем они гуляли втроем, а вечера Оля проводила с Костей. Потом он провожал ее домой и возвращался на постой. За день до отъезда, Оля пригласила Костю в гости, чтобы познакомить с родителями. Это знакомство запомнилось обеим сторонам надолго. После знакомства, Костю пригласили к богато накрытому столу. Начались вопросы о нем, его родителях, об отношениях с Ольгой. Костя ел мало, от спиртного отказался.
– Простите, наверное, это нужно было сказать сразу. Я люблю Вашу дочь и прошу у Вас ее руки. Оля хочет окончить институт, я ее не тороплю, я подожду, – выпалил Костя.
В комнате наступила тишина, прошло секунд десять, прежде чем отец Ольги заговорил.
– Ты ждешь, что я позволю увезти свою единственную дочь к черту на кулички добровольно? Дам согласие и порадуюсь родству с тобой? Кого ты из себя возомнил? Что у тебя есть, чтобы обеспечить мою дочь или ты рассчитываешь на приданое? Откуда ты вообще взялся на нашу голову? Ольге еще год учиться и женихов, не в пример тебе, достойных много. Если любишь, не ломай девочке жизнь, служи там, куда направили, а надумает она ехать, как декабристка – возврата не будет. Будете жить в любви и нищете, вот и посмотрим, насколько хватит этой любви. Запомни дочь – возврата не будет.
– Зря Вы так Евгений Петрович. Сейчас профессия военного с маленькой зарплатой и неустроенным бытом, конечно, не идет ни в какое сравнение с банкирами, но так будет не всегда, так не должно быть. Какой бы страна не была, ей нужна армия. У меня есть цель, есть профессия, есть семья, которая мне в трудную минуту поможет и поддержит. Олю я не тороплю, у нее свои права, а Вас мне просто жаль. Вы даже не спросили, согласна ли Оля. Может она против моего предложения, а Вы уже рубите все концы. Не о судьбе дочери Вы сейчас думаете, не о ее счастье, Вас просто не устраивает мой статус, так сказать я, не выгодная для Вашей дочери партия, – говорил спокойно Костя, хотя внутри все кипело.
– Ты будешь еще мораль мне читать, голодранец. Кому ты нужен, мышь церковная?
– Знаете, это уже слишком даже для меня, невоспитанного и нищего сибиряка. Вы ведете себя так, как будто я к Вам прямо с помойки на чай напросился, – сказал Костя, вставая из-за стола. – Извините, если испортил Вам аппетит. – И не прощаясь, вышел.
Оля догнала его в подъезде, просила ехать к бабушке и обещала сама приехать туда через час.
– Скажи, папа, с чего ты так завелся? Костя прав, ты ведь даже не спросил – согласна ли я? К чему ты затеял этот театр, чтобы в моих глазах унизить его? Ты сам давно разбогател? А позволь спросить: как? Непосильным трудом или умом? А теперь постарайся вспомнить и представить, как тебя, простого инженера, дед принял так же, как ты Костю. Где бы ты сейчас был «богач»? Дедушка был, не в пример тебе, любящим отцом и хорошим дипломатом. Не проще было бы сказать: – «Извини, я – против ваших отношений»? Я люблю Костю, а ты только что разрушил мою жизнь. Если он не придет до своего отъезда, я тебе сегодняшний обед не прощу. Поеду к бабушке, когда вернусь, не знаю, – закончила свой монолог Оля.
Анастасия Павловна уже знала от Кости обо всем, что произошло в квартире сына, Оля добавила то, чего не знали они оба.
– Анастасия Павловна, я все понимаю, он отец и хочет видеть дочь счастливой. Только зачем унижать, оскорблять человека, которого ты видишь впервые, о котором ничего не знаешь?
– Костя, ты хорошо воспитан, а у богатых, сейчас, свои причуды. Их оружие – это высокомерие, зависть и злоба, – сказала она и набрала номер телефона сына.
– Евгений, что у вас произошло? Оля пришла вся в слезах, молчит и плачет.
– Замуж твоя Оля собралась за лейтенанта с копеечной зарплатой, – ответил сын.
– А ты решил ни замуж ее отдать, а что называется продать, я правильно тебя поняла? Тогда ты сынок прогадал. У матери Кости есть в Москве бабушка с недвижимостью и деньгами, а наследница одна. Как тебе такая новость? И еще, ты не забыл, сколько лет твоей дочери? А сколько было тебе лет, когда ты влюбился? Тебе твои капиталы все хорошие манеры позволили забыть. Учись сын на своих ошибках, а она пусть учится на своих. Пусть поживет у меня, успокоится, а парень придет – дай телефон или адрес.
– Анастасия Павловна, сказка о бабушке мамы – это уже через край, – с усмешкой проговорил Костя.
– Но он то, об этом не знает, пусть локти покусает. Капиталист доморощенный, – усмехнулась бабушка – До отъезда можете жить спокойно. Сюда он не придет, будет ждать Костю дома. А вам мой совет – не торопитесь с женитьбой, подождите годик. Оля окончит учебу, получит профессию и если чувства не пройдут, я вас благословлю. Будет мой сын против брака, или передумает, решим все без его согласия. Костя там обживется, ты здесь получишь диплом. Твои родители Олю примут?
– Мои родители примут. Мама всегда говорила: – «Счастливы дети, счастливы и их родители», а еще она всегда говорит: – «Мы настолько любим своих детей, что не можем не одобрить их выбор», – сказал Костя.
– Мудрая у тебя мама и умная. Теперь я могу доверить внучку не только тебе, но и такой свекрови.
Через два дня Костя и Санька отправились в обратный путь, так и не встретившись с Евгением Петровичем. По приезду Костя рассказал родителям об Оле, ее бабушке и о приеме в семье Ольги.
–Знаешь сынок, если Оля твоя судьба, она дождется и если не уедет, то сбежит. А если нет – значит не наша, – сказала мать.
– Не переживай, я уверен, в следующем году ты женишься, – сказал отец, похлопав сына по плечу. Я твою маму не на курорт увез, ты помнишь, и она ни разу не упрекнула меня в этом.
Десять месяцев переписки на адрес бабушки и долгожданная для Оли телеграмма. Еще до приезда Кости, Оля, во время госэкзаменов, попробовала еще раз поговорить с отцом. Он был непреклонным, сказав:
– Или ты едешь отдыхать в Крым, как планировала, или на мою помощь в будущем можешь, дальше, не рассчитывать. Делай выводы сама.
– А если я хочу в Сочи? – спросила Оля, усмехнувшись.
– Я сказал в Крым. Так я буду знать, что ты у тети Сони.
Тетя Соня была подругой бабушки, и раньше уезжая в Ялту, они останавливались у нее. Отец и предположить не мог, что бабушка уже давно обговорила с Соней все детали пребывания внучки в Ялте. Кроме того, все вещи, кроме чемодана в Ялту, Оля давно перевезла к бабушке, вместе с Костей они упаковали их и отправили багажом на адрес части, где служил Костя. Они расписались в Питере и отметили это событие у бабушки. Бабушка просила писать и звонить раз в месяц.
– Это вам в качестве свадебного подарка, – вручая Оле деньги, сказала она. – Раньше девушке готовили приданое, но в нашем случае его лучше купить ближе к дому.
А дом уже был. Однокомнатная квартира, выделенная Косте и отремонтированная с помощью, умельца на все руки Саньки, ждала молодоженов. В квартире было все необходимое. Что-то купили с рук у сослуживцев, что-то в магазине, даже шторы повесили в цвет обоев.
Через два дня, отец сам посадил дочь в поезд до Симферополя, выделив на поездку денег. Костя сел в соседний вагон, а через 10 минут после отправления, перебрался в купе к Оле. Они пробыли на море две недели и заехали по пути в часть к родителям Кости. Дарья Андреевна целый год готовилась к возможной свадьбе старшего сына. После его звонка из Питера о том, что они расписались и едут на море на две недели, занялась подготовкой вплотную. Чтобы не урезать семейный бюджет, она сдала обручальные кольца родителей скупщику. Деньги были небольшие, но добавив их к отпускным, на подарок хватало. Звонок Дарьи Васильевны, тоже был как нельзя во время. Узнав о тайной женитьбе правнука и сбежавшей из дому невесте, она порадовалась характеру молодых и прислала два перевода ко второй свадьбе, но попросила обязательно прислать фото. Просто посидеть за столом и отметить событие Сергей с Дашей посчитали скучным и придумали свой сценарий. Сергею было 14, Даше 12 о ресторане речь не шла. Все будет дома, но празднично. Они заранее купили разноцветные шарики, нарисовали плакаты. Сережа нашел голубятника и договорился на «аренду» пары красивых белых, голубей. На Дарье Андреевне был праздничный торт, а на Андрее Ивановиче две светлые машины марки «Волга», украшенные лентами. Им все удалось! Уже на следующий день после приезда молодых, состоялась церемония. Оля в белом костюме с цветком в волосах и красивым букетом, Костя в парадном мундире и родители с Сережей и Дашей проехались от самого дома по городу в нарядных машинах, возложили цветы к мемориалу и выпустили в парке голубей. Никто и не догадался, что они и не были в местном загсе. Ни Костя, ни Оля не догадывались о таком мероприятии и фотографии получились яркие, натуральные и живые, а лица на них счастливые и довольные. Стол с белой скатертью, и вкусным праздничным обедом, много цветов и воздушных шариков, крики «Горько» и конечно танцы. В отсутствии родителей Кости, Оля позвонила своей бабушке и с восторгом рассказала ей о второй свадьбе и о том, как ее приняли в семье. Бабушка успокоилась и стала ждать писем и фотографий, попросив телефон родителей Кости. Молодые пробыли пять дней, и уехали в часть. Оля, окончившая факультет компьютерных технологий и информатики в университете Питера, заключила контракт и стала тоже военнослужащей гарнизона. Теперь они вместе несли службу далеко от родных мест. Перед своим отъездом, Костя уже знал, что училище, где он учился, закрыли и курсанты теперь доучиваются в Краснодаре. Что полк, где служит его отец, начинают сокращать и на следующий год Андрей Иванович, скорее всего, уйдет на пенсию.