Предвкушение. Сладкая грусть. Сильные чувства. И немного смерти. Глава 2 (Темий Чалин)

Прошло около двух лет

Конец февраля. Воскресенье. Двадцатое число. Прямо сейчас лучистое лимонное солнышко, пробившись сквозь пепельное небо, небрежно заливает огромный, вернее сказать, лучший город Земли, благодаря чему у нас с вами появляется уникальная возможность взглянуть на одну спящую красавицу, названную Катей. Посмотрите на то, сколько печали поглотили в себя её усталые веки и давно нецелованные губы, на то, сколько напряжения в мышцах и ломких суставах. Послушайте, как неравномерно бьётся её сердце. То его слышно, то оно будто исчезает куда-то. Должно быть, ей снится покой, необходимый ей как воздух, но трезвон телефона в один миг неволит открыть глаза и, дотянувшись до трубки, она выясняет спросонья, что голос, доносящийся с другого конца провода, принадлежит ни кому-нибудь, а её лучшей подруге Вере Ардабьевой. Первое, о чём узнаёт Катя, дав согласие встретиться с ней в кафе, – так это о том, как Вера снова познакомилась с каким-то парнем и о том, как хорошо им было в постели друг с другом. Чуя, что приступ одиночества буквально в трёх шагах, наша куколка, попросив Веру перезвонить попозже, оканчивает разговор, встаёт с кровати и, дрожа от холода, уходит в ванную комнату, совмещённую с уборной.

Это известно каждому: Нежелание радоваться счастью кого-либо твёрдо считается завистью. Согласитесь, звучит избито. В самом деле, разве можно за кого-то радоваться, когда не хочется? Поверьте, нежелание совсем не означает неумение. Хуже всего врать самому себе…

Вслед за тем, умыв личико тёплой водой, Катя, по причине прохлады в доме, усаживается на унитаз, чтобы справить малую нужду. Однако, из-за спазмов, легко сходить в туалет не получается. Нервы шалят. И в остальном тоже всё не слава богу. Тело ватное, самочувствие гнусное, даже согревание носа в ладонях ни к чему, кроме как ползанью хворых мурашек, не приводит, – одним словом, дурное начало дня. Ещё этот внезапный звонок в дверь, заставивший вздрогнуть и всё расхотеть весьма некстати. «И кого только принесло в такую рань?», – выражает недовольство Катя, подходит к двери, а открыв её, тотчас же слышит из уст улыбчивого сектанта благое напутствие, произносимое с омерзительно-доброй интонацией.

– Себя убеждаете? – прерывает она его «громкую» речь.

– Что?.., – недоумевает фанатик.

– Катитесь к чёрту! – отвечает Катя, закрывает дверь и медленным шагом уходит к кухне, заявляя: – Господи, да что ж это такое?! Ни выспаться не дадут, ни в туалет сходить!

К её огорчению, напасти на этом не заканчиваются. Снова звонит телефон. Определитель диктует номер Веры. Брать трубку или нет? Сложный вопрос. Вроде и с подругой поговорить нужно, а вроде дело совсем не в ней, а в самих телефонных переливах, чешущих душу. И причём непросто душу, а медовую чуткую и оцарапанную.

Тем не менее:

– Аллё! – отвечает Катя так, будто горло сжало в тиски.

– Родная моя, ты плачешь? – переживает Ардабьева.

– Да…

– Что случилось?

– Не знаю, хочется так, – плаксиво, и со смехом, отвечает Катя. – Ладно, Вер, пойду я, преображаться, а то голова как после ядерной атаки.

– Вас бомбили, но вы остались живы? – трунит Вера.

– Угадала.

– Иди, конечно, Васёк, но учти: я с тебя с живой не слезу, пока ты мне не расскажешь, что с тобой произошло.

– Я поняла уже, заказываю гильотину.

– В комплекте с палачом?

– Да.

– Умирать нынче дорого.

– Я решу этот вопрос.

– Эгоистка!

– На том свете лучше.

– Чтоб ты на мосту там провалилась.

– Сучка ты, крашена! – шутит Катя.

– Кто бы говорил! – смеётся Вера.

– Мне же надо было что-то сказать.

– Спасибо, обласкала!

– Пустяки.

– Сейчас договоришься, и я тебя убью!

– Это мысль, а как ты меня убьешь?..

– Для тебя это так важно?

– Очень.

– Как тебя убить?

– Аккуратненько!

– В гробу красавицей быть хочешь?

– Ну да, конечно, справишься?

– Оформлю тебя по полной программе, а там как получится, – отвечает Ардабьева, – Уж не обессудь!

– Спасибо тебе, Верунь, за настроение, – посмеявшись, говорит Катя, – Извини, утро трудное, накатило на меня что-то.

– Всё хорошо, где встретимся?

– У метро.

– Договорились.

– Что с погодой?

– Мороз.

– Ясно, опять шапку надевать.

– Красивого лица ничем не испортишь.

– Я тебя обожаю.

Спустя некоторое время. Ожидая Веру недалеко от вестибюля станции метро «Баррикадная», Катя, задумавшись, неторопливо покуривает сигаретку. Ко всему ещё, мороз щекочет её щёчки и снежные хрупкие кристаллики, падая с неба, умильно тают на её ресницах и вылезших из-под шапки волосах. Поразительно, что все они, с точки зрения искусства, абсолютно разные по форме. Каждый со своим рисунком. Будто народный умелец обработал их, решив остаться неизвестным. Как знать, быть может, его тайна и была одной из тех самых особенностей, о коих не говорят вслух, но упиваются мыслью о них…

Таким образом, опоздав на приличное время, Ардабьева, представляющая собой худощавую скромную брюнеточку, приносит Кате свои извинения, чмокает её в губы и уходит с ней к кафе «Шоколадница», расположенное напротив зоопарка. Идти, от силы, минут пять. За этот короткий промежуток можно и посуду успеть помыть, и влюбиться, и от поцелуя опьянеть…

В результате, зайдя в то самое кафе и выбрав место в некурящем зале, они садятся за столик и делают заказ. «Мне блинчики с сёмгой, кофе свежезаваренный и всё, пожалуй», – говорит Вера. «А… а я пока ещё не определилась», – объясняет Катя, улыбнувшись после сказанных ею слов. Придерживаясь правил профессионального этикета, официант оставляет ей одно меню и, уточнив у Веры всё ли записано правильно, уходит.

Засим:

– Ну, рассказывай, как познакомились? – спрашивает Катя Ардабьеву.

– Андрей Грибов – известный адвокат, а, по совместительству, коллега и лучший друг моего брата – посоветовал мне позвонить одной гадалке, которую сам очень давно знает. Я обратилась к ней, и она сказала, когда я примерно встречу своего ненаглядного. Даже имя его назвала, представляешь, – отвечает подруга.

– Ничего себе, а как мне связаться с ней?

– Минутку, – Ардабьева достаёт бумажку с номером гадалки и пододвигает её Кате. – Держи. Позвонишь, скажешь, что от меня. Зовут Агафья. Живёт она, правда, далеко: посёлок «Виноградово».

– Благодарю, расстояние – не проблема.

– Пожалуйста. Слушай, ты меня пугаешь. Может всё-таки, расскажешь, наконец, что с тобой? (Слышится мелодия звонка).

– Да тошнит меня уже, Вер! От медвежьих услуг и всяких однообразий. Только и всего, – говорит Катя, вытаскивает из сумочки сотовый, а, посмотрев на его дисплей, строит плаксивую гримасу, фыркает, имитируя рукой лапу разъярённой кошки и, в грубой форме, отвечает на входящий вызов: Тебе чего?

– У тебя вообще совесть есть?.., – спрашивает её личный водитель и охранник в одном лице.

– Умоляю, не выноси мне мозг. Я встретилась с Верой. Приезжать за мной не нужно. Тебе всё понятно?

– Понятно, мне уволиться?

– Будь добр, просто отвали.

– Не могу: служба!

– Всё, Максим, я вешаю трубку.

– Кать!

– Что?!

– Где ты, дьявол тебя побери?!

– Пошёл на х*й! – выпаливает она, отключает сотовый и кидает его обратно в сумочку.

Глядя на состояние подруги, Вера убеждает её в срочной необходимости позвонить гадалке. И, поборов своё беспокойство, та так и делает.

Фактически, люди ругаются матом от безысходности, порой и не подозревая о его губительном воздействии на состояние нашей физической формы, влекущим за собой отчаяние, что заставляет нас материться чаще. Смешно сказать, но на женщинах сквернословие сказывается хуже, чем на мужчинах. Кроме разрушения, оно ещё вселяет в них гордыню. Подводя итоги, хочется напомнить некоторым сударыням, что мат не возбуждает, что высокомерие мешает оргазму, а гордость и гордыня – это небо и земля. Иметь чувство гордости – за себя, или за кого-то – далеко не грех. Гордость является достоянием, признанием, ценой. Гордыня же была и остаётся безнравственной себестоимостью…

Наконец, тётя Агафья поднимает трубку и, выслушав баловницу судьбы, записывает её на ближайший сеанс. В то же время, Грибов, находясь у ворожеи на сеансе, тихо спрашивает у неё:

– Не та ли это Катя, о какой Вы мне только что говорили?..

– Всё может быть, – отвечает она ему и договаривает Кате: – Если заблудишься – звони, я тебя сориентирую.

Тимирязевский район. САО. У станции метро «Петровско-Разумовская». Автобус №763 отходит от остановки. Успев заскочить в него, Катя покупает у водителя билет и отправляется в добрый путь; а Андрей, повернув в эту секунду ключ зажигания, включает магнитолу и трогается с места под музыку любимых AC/DC.

Московская область. Остановка «Виноградово». Остановившись перед неспящими смиренными деревьями, растущими перед обителью святой, Катя, не моргая, всматривается в их величие; и взгляд невозможно оторвать; и понять-таки несложно, за что люди любят зиму. Ведь она таит в себе нечто удивительное, трогательное, возвышенное, детское и даже интимное, если речь идёт о прекрасном чувстве. Но увы, её депрессивный характер, словно пурга, мешает заводить новые знакомства. И хуже всего в частности не это, а то, что чуть ли не все себе за привычку взяли досыта наедаться всякой дрянью, гнить в сети и мастурбировать. Спрашивается: «К чему ведёт прогресс?..».

В заключении, делая упор на теме рукоблудия, позвольте не соглашаться с тем, что это грех религиозный. По легенде, само понятие «онанизм», образованное от имени популярного героя «Пятикнижия», считалось преступным способом контрацепции. Сейчас же всё встало на свои места. Противозачатие – не грех, а принцип планирования семьи. Грех, к примеру, аборт. Страшный грех. Но случаются ситуации, когда это единственный шанс на спасение. Возьмём знакомое всем обстоятельство: «Девочки, мой парень бросил меня беременной». Положение критическое. Что делать? Рожать и выживать? Родить и бросить кроху на произвол судьбы? Родить и отдать в монастырь? Или же сделать аборт? Не знаешь, что лучше. И гарантий нет, что операция не обернётся бесплодием! С другой стороны, желанный ребёнок – не обуза, а счастье. Возникает дилемма – виновны ли женщины, идущие на это преступление из-за различных страхов или опасений быть опороченными? В общем-то…, да. С большой натяжкой, признать их виновными, конечно, справедливо. И, тем не менее, наполовину! Ибо полностью вина, изначально, лежит на нас с вами, мужики.

Собственно, если вы внимательно прочли ранее упомянутое, то вы заметили, наверное, что в «Моисеевом Законе» о мастурбации не говорится ни слова. А значит, кружок «Умелые руки» никакого отношения к религии, и уж тем более к дьяволу, не имеет. Кроме того, Библия вообще вызывает у людей сомнение, потому что в Ней, как сперва кажется, запрещается всё, а запреты, помнится, побуждают совершать «подвиги» чаще, нежели заманчивая свобода и личный опыт. Притом, Библия – не свод законов и это нужно понимать. Библия – книга священная и понятна она тем, кто служит Господу. Несомненно, люди, испокон веков, порой не ведают что творят. Зато прощение просят у Него. Веруют в Него. Уповают на Него. Он был и остаётся единственной надеждой. Ввиду этого, обращаясь к нашим уважаемым теологам, хочется сказать: «Перестаньте запугивать обычных верующих и считать всех грешниками. Лучше объясните что можно, а что нельзя доступным языком и народ, так или иначе, прислушается к вам». Предположим, тёмные силы действительно посылают нам откровенные фантазии в ночное время суток. Тогда вопрос: «Каким образом?». В человеческой природе фантазии всплывают уже после пробудившегося желания или при отсутствии секса, когда человек о нём думает постоянно. К тому же, всевозможные потоки сознания «достучаться» до человека просто не позволяют, поскольку подобны ручью, где, помимо безрассудных мыслей, ощущения переживания и ассоциации постоянно друг друга перебивают и причудливо между собой переплетаются. Как во сне. В связи с чем, обеим сторонам потустороннего мира вникать в этот, чистейшей воды, бред абсолютно не интересно. Стало быть, на основании всего вышесказанного, делаем вывод: рукоблудие – это грех по отношению к самому себе…

У дома Агафьи. Ул. 2-я Северная Линия. Доброжелательно поприветствовав Катю, гадалка спрашивает у неё, не желает ли она отведать красного борща со свежеиспечённым хлебом. Ну как тут отказаться?..

Вскоре, убедившись в том, что Катя наелась и отогрелась, тётя Агафья доходчиво и ясно говорит ей:

– Золотце, возьми листочек, напиши на нём сведения о себе и о твоих родителях, то есть ваши полные имена и даты рождений, а я пока подогрею кофе.

– Хорошо, тётушка Агафья, как скажите, – с уважением отвечает Катя и пишет следующее: «Васильева Екатерина Михайловна, 7 августа 1988 г…».

А заодно, гадалка предупреждает её о возможной зевоте. Как показывает практика, на человека может нападать зевота в тот момент, когда кто-то находится в его биополе. Это нормально…

Пользуясь удобным случаем, Катя спрашивает у наделённой даром бабушки: Почему на столе всего одна свеча? Где шар? Почему на Вас обыкновенная одежда? А она ей в ответ: «Те „наряженные ёлки“, каких часто показывают по телевизору, ни чем, кроме саморекламы, не занимаются, а шар, в основном, используется новичками для концентрации внимания». Сама тётя Агафья бесплатно только гадает. А вот снятие порчи, сжигание вампирских связей, избавление человека от накопленных обид и страхов – услуги платные. Как-никак, любая работа должна оплачиваться.

Справедливости ради, стоит отметить, что некоторые, мягко выражаясь, «сверхлюди» имеют наглость призывать клиентов оплачивать их труд, дабы те потом не искали себя в «чёрном списке» у высших сил. Одумайтесь, дорогие! Зачем святым ваши деньги, когда вы для Них бесценны? Вы же в курсе, что к любому роду пошлин Они относятся крайне отрицательно. И Господь наш – не исключение. Вследствие чего, разумно допустить, что Им не нравится, когда деньги делают на Них. Разумеется, плата есть. Но молитвами.

Что же касается чёрной магии, изначально созданной для удобства, то прибегая к её услугам, вы обязаны чем-то жертвовать. Чем именно? Узнавайте у ведьмы, принимая во внимание то, какому риску вы подвергаете её саму…

Вместе с тем, обхватив руками чашку и приблизив её ко рту, Катя прикладывает к её краешку свои губы и, насыщая их пылким волшебным ароматом, закрывает глаза и делает первый за всё утро глоток настоящего мокко. Вкусного, как поцелуй. И реально. За такую имитацию счастья, не стыдно заставить ждать весь мир, когда на душе скребут кошки…

Немного спустя. Вы удивитесь, но кофейная гуща, при открытом биополе Кати, указывает на то, что её суженый, он же Андрей Грибов, вот уже долгое время находится в поисках одной могилы.

– Но почему? – волнуется Катя. – Что произошло?

– Его терзает чувство вины. Пару лет назад, между Андреем и подругой его любимой девушки Маргариты произошла случайная связь. По её просьбе, он приехал помочь ей по дому, а позже она предложила ему выпить чашку чая, незаметно растворив в ней нешуточную дозу конского возбудителя. Узнав позднее всю правду из первых уст, возлюбленная смогла закрыть на это глаза, и они помирились. Но, к несчастью, в тот же день, её не стало. ДТП, – отвечает гадалка. – В случившемся, Андрей винит только себя. Да и родители Риты, ко всему прочему, считают его виновным. Из-за чего, каждую ночь, скрываясь под чёрной мантией, он посещает Головинское кладбище в надежде отыскать её могилу.

– Боже, но зачем всё это?..

– Она не хотела отпускать её, боясь, что просто умрёт без неё…

– Как я понимаю, Рита стала уделять больше внимания личной жизни, нежели своей подруге, а та не хотела смиряться с этим по причине одиночества?

– Верно.

– Кошмар. И обвинить её нельзя. Если счастливый человек стал для несчастного человека наркотиком, то этот счастливый человек – свет.

– Согласна.

– А у нас с Андреем есть будущее?..

– Да.

– А во сколько лет я умру? – нерешительно спрашивает Васильева, проявив радость в глазах, – Скажите, пожалуйста, тётя Агафья, если это, конечно, не секрет. Так не хочу умирать молодой.

– Когда страх смерти одолевает, Катюш, всё приводит к тому, что человек перестаёт видеть жизнь…

Понедельник. Вторая половина дня. У магазина рок-атрибутики. Услышав от Кати извинения за вчерашний тон, Максим, заставляет её вздохнуть с облегчением: Я и не думал на тебя обижаться. У каждого в голове свои тараканы. Правда, ему интересно знать, что всё-таки с ней происходит. И, спросив её, он узнаёт обо всём в общих чертах. Кратко и без подробностей. Так даже лучше, как оказалось. Ведь, той же минутой, на смартфон Максима поступает звонок от горячо любимой им девушки. Проведя пальцем по экрану, он отвечает:

– База слушает, доложите обстановку.

– Скучаю, очень, – говорит Жанна.

– Та же фигня.

– Ты сейчас с Васей?

– Ага.

– Ты ведь отпустишь её за покупками?

– Сговорились, значит, – убеждается Максим и, посмотрев на Васильеву, не нарочно ставит Жанну на удержание.

– Женская солидарность и немного хитрости! – смеётся Катя.

– Я буквально уничтожен, – иронизирует он, снимает Жанну с удержания и, включив громкую связь, продолжает с ней разговор:

– А ты чего это меня на удержание поставил?

– Я нечаянно.

– Смотри, а то на воздержание поставлю, – шутит Жанна. – Месть – блюдо, которое подают холодным.

– Ты голодна?

– Очень. Желудок сосёт, кишки свело, живот к спине прилип. Слона бы сейчас сожрала в три горла!

– Да уж, тот самый случай, когда убить легче, чем прокормить.

– Так, я попросила бы.

– Пока глаза от смеха не потекли я, пожалуй, пойду, – изрекает Катя. – Не хочу пугать своё счастье.

– Давай, Катюш, – отвечает ей Жанна. – И дай-то Бог, чтоб он пришёл. А то забавно получится, если ты, блондинка, позвонишь мне, блондинке, и скажешь, что этот тип оказался кретином, потому что не пришёл на кладбище, назначив тебе там встречу в полночь.

– Да ну тебя, – смеётся Катя.

– У меня к тебе просьба – будь осторожнее, – немного посмеявшись над безобидной шуткой, говорит Максим и, поворачивая ключ зажигания, добавляет: – Ты знаешь – я за тебя в ответе!

– Даю слово. Ну, всё, я пошла.

Спустя кое-какое время. Не с пустыми руками, Катя выходит из рок-магазина, оглядывается, как вдруг замечает неподалёку жгучую гламурную готессу с выбелено-сияющим лицом, сахарными чёрными губами, пикой в брови и беспросветным как тьма маникюром. Начав с ней разговор, она объясняет ей причину своего желания погрузиться в готику и в двух словах повествует о Головинском кладбище – месте, где она может стать счастливой сегодня ночью. Безусловно, трогательный рассказ. Поэтому не мудрено, что сумрачная дива, прозванная Милонией, не остаётся равнодушной. Да и то сказать, Катя ей очень даже импонирует.

Чтобы было понятно, под словом «гламур» изначально подразумевали шарм. Печально, что, на сегодняшний день, оно обрело пошлый, местами вульгарный, контекст. Например, светских особ, в современной России, привыкли сравнивать с львицами, позабыв о том, что во всём мире они – дамы полусвета, больше известные как стервы. Мало кто знает, но на Древнем Востоке человека с ограниченными возможностями к власти не допускали. Ибо неполноценный царь – это царь плохого качества. Другими словами, молоко львицы можно хранить в золотой чаше, но никак не в медной! Опираясь на те законы сейчас, в отношении нашей «знати», неполноценность следует разделять на два, идеально-совместимых, греха: тщеславие и алчность. Именно такие «неполноценные» леди вечно стараются переоценивать свои возможности. Тщеславие заставляет их гнаться за роскошью, алчность – сжигает их изнутри. Вот почему о них так легко обжечься. Быть красивой и находится под влиянием, неуверенных в себе, «богинь» – отнюдь не одно и то же, девушки. Берите пример с женщин. Преимуществ у них в разы больше. Для сравнения: стерва разбивает сердца, женщина – покоряет. Стерва на коротком поводке держит, к женщине ведут все дороги. Из чего следует, что назвать себя светской львицей может только независимая, уверенная в себе, женщина. Подумайте об этом…

Итак, с наступлением темноты, Васильева, как и хотела, приходит с Милонией, и её друзьями, на Головинское кладбище. Благодаря своей детской непосредственности, она быстро находит с ними общий язык и становится частью их коллектива, – согласитесь, такое социальное явление понятно далеко не всем. Тем не менее, оно становится доступным для понимания любому, кто хоть раз пообщается с людьми, отдавшими предпочтение смерти…

Если говорить откровенно, выглядит Катя просто потрясающе. Волосы уложены волнами. Кожа лица ровная бледная слегка припудренная. Под бровями тусклые, фиолетового тона, тени. На ресницах белоснежные блёстки. Глаза, и область вокруг них, разрисованы жемчужно-белым. От внутренних уголков исходят слёзные, как дёготь, дорожки. На губах, обведённых безупречным чёрным контуром, красная матовая помада с эффектом бархата и оттенком тёплой крови. Более того, кольцо во весь палец «Коготь» служит завершающим аккордом, а кашемировое приталенное пальто, с приподнятым воротничком и шёлковой шнурованной лентой на спине, и длинная, покрывающая сапоги, юбка придают образу элегантности.

Помимо всего прочего, куда не повернись, везде царит атмосфера погранично-мориального романтизма. Окунитесь и вы в эту атмосферу. Чувствуете как спокойно, как уютно? Над головой притихшее мертвенно-свинцовое небо, с которого, подобно пушистым звёздочкам, сыплются хрупкие невесомые снежинки, бесшумно ложась на вас, на кресты, надгробные плиты и заснеженные сонные деревья, заслоняющие мраморные скульптуры ангелов, в чьи крылья давно уже впитался мощный гнёт житейской продолжительной скорби; Луна убывающая, свет молчаливый мягкий приглушённый; и разговоры негромкие.

Прислушайтесь:

– Что означает твоё имя? – застенчиво спрашивает Катя серебряновласого гота с тоннелями в ушах и белым шипованным ошейником на шее; пуговицы его тёмно-багрового пальто металлические и в виде крестов.

– Хельм, с древнееврейского языка, переводится как «Милосердный».

– Класс, а почему древнееврейский?

– На этом языке говорил мой Лорд.

– У него есть имя?

– Да, Его имя у всех на устах.

– Скажешь?

– Иисус Христос.

– Что? Вы верите в Бога?!.., – удивляется Васильева, – А мне всегда казалось… (Компания смеётся).

– На будущее, Кать, дьяволу готы не поклоняются. Среди таких, как мы, есть и христиане, и католики, и буддисты. Мы дорожим любовью. Мы не избегаем жизни и моды. Мы уважаем смерть, и она для нас не фетиш! Чтобы вникнуть в её абстрактную красоту – научись думать о ней, как о несбыточной мечте. Смерть всегда открывает для тебя что-то новое. Что-то, что делает тебя интереснее и мудрее. Я бы сравнила её с одиночеством. Правда, в отличие от него, она не убивает тех, кто её боится, – улыбнувшись, поясняет Милония. – А про своё имя… скажу так: для меня, как для девушки редких достоинств, оно подходит идеально.

– Поняла, – отвечает Катя и задаёт вопрос любимой девушки Хельма: – А тебя как величать?..

– Кармента – в память о богине любви и красоты, – сообщает о себе та – готесса с лиловыми тенями, закрученными ресницами и ягодными губами; на нижней губе кольцо, между глаз штанга; причёска напоминает взрыв на макаронной фабрике; волосы мелированные – светлые с фиолетовыми прядями.

– Впервые слышу о Ней, – признаётся Катя.

– Сейчас расскажу, – с улыбкой отвечает Кармента. – В Древнем Риме Её считали прорицательницей. Я же читала, что таковой, на самом деле, являлась похожая на Неё богиня правосудия Юстиция, или Фемида – первая, кто применил свой дар во имя справедливости…

– Но если мне не изменяет память – Фемида слепа. Иначе, почему у Неё на глазах повязка? – реплика Васильевой.

– Повязка – символ всеведения и вездесущности. Посмотри как-нибудь на изображение картины «Сивиллы», и убедишься в том, что Фемида, третья по счёту, была зрячей, – поясняет креативная готесса. – Так вот Кармента, известная в православии под именем Кария, на сегодняшний день, уже забыта, а иконы с Её изображением утеряны или не сохранились, равно как и те, на которых Её изображали с родной сестрой Марией.

– Невероятно!

– Не то слово.

– Но с какой Марией? – спрашивает Катя. – Просто я знаю троих: Богородицу, Магдалину и Соледад, о которой я услышала в сериале «Дикий ангел». Милагрос носила медальон с Её ликом…

– С Богородицей, Катюш, с Богородицей. И, кстати, если верить неподтверждённой информации, из уст религиоведов, то совместных икон всего четыре. Кроме того, Они обе изображены на них с распущенными волосами и лёгкими улыбками на лицах. Сами иконы с золотым паспарту и в однотонных рамках, украшенных изумрудной крошкой.

– Обалдеть!

– Да, я сама была в шоке, когда узнала! (В ту же секунду, подоспевает слегка опоздавший гот – с длинной чёрной косой и тремя маленькими кольцами на раковине правого уха – здоровается со всеми и открывает бутылку пива зажигалкой).

– А известно, где потерялись иконы? – спрашивает Карменту Катя после того как поздоровалась с ним.

– Да, конечно. Одна утеряна в Анкаре.

– Отлично!

– Едешь на поиски? – шутит Кармента.

– Я бы с удовольствием, но люди за святыню готовы перебить друг друга.

– Ты права.

– Так что никому не говори!

– О чём ты, подруга, кто мне поверит?

– Фёдор Конюхов, а его беречь надо!

– Точно, я как-то об этом не подумала.

– А ты веришь в библейские факты?..

– Даже не знаю, Кать.

– Лично мне кажется, все те события, отчасти, правдивы, за исключением того, что первые люди расхаживали по саду голышом. Не поверю, чтобы Творец приобщал к разврату, – утверждает Катя. – В голове другое не укладывается!

– Что именно?

– Непорочное зачатие.

– То есть, чуда не было?

– Я этого не говорила. Но посмотрев недавно с бабушкой один фильм, документальный, мы разошлись с ней во мнениях. Там говорилось, что Иосифу вначале приснился сон, где Творец попросил его о наследнике. А уже потом они с Марией зачали ребёнка также, как все. Бабушка наотрез отказалась соглашаться с версией фильма, а я, напротив, согласилась. Нет, ну серьёзно, это из ряда фантастики. Что Он вдохнул в Неё ребёнка что ли?..

– Кстати, а ведь это многое объясняет!

– Да. Но имя-то Творца нам, по-прежнему, неизвестно, – говорит опоздавший гот, отпив немного пива.

– А людям и не нужно это знать, – отвечает ему Васильева, – Можно лишь предположить, что Его фамилия – Христос!

– Я очень люблю дискуссии, но с тобой спорить бесполезно…, – с улыбкой высказывается Милония в адрес Кати.

– Верно! – размышляет вслух Хельм, – По некоторым сведениям, Богородицу зовут Мария Лагони, а Её мужа Иосиф Дано. Вопрос: «Почему Господь наш носит другую фамилию?».

– Я от тебя в восторге, Катюш! – добавляет Кармента. (Угостив Хельма огоньком, Катя закуривает сама и благодарит его девушку за лестный отзыв).

– К чёрту стереотип о глупости блондинок, ты – прелесть, – комплимент от только что пришедшего гота.

– Спасибо! – говорит ему в ответ Катя и, выпустив струйку дыма, продолжает с ним диалог: – А ты – джентльмен!

– Ага.

– Ты, случайно, не Андрей? Мне гадалка сказала, что моего парня будут звать Андреем. Я его себе представляла таким, как ты: интеллигентным красивым. (Компания смеётся).

– А других имён нет в списке наречённых?

– Слава Богу, нет. Иначе запуталась бы в них, – смеётся Васильева. – Но я уверена, мы найдем общий язык!

– Не сомневаюсь, – со смехом отвечает гот.

– Как тебя зовут?

– Клур.

– А по-русски?

– Любимый.

– Хи-хи!

– Да-да-да.

– Очень приятно!

– Взаимно!

– Это что за язык?

– Древненубийский.

– Необыкновенно…

– Спасибо, – отвечает Клур.

– А какое же имя тебе дать?.., – задаётся вопросом Хельм и целует свою избранницу, прильнувшую к нему спиной.

– Пожалуй, я назову себя… Долорес, – отвечает Катя. – Всё дело в том, что ещё подростком, я очень полюбила Наталию Орейро, а поскольку моё знакомство с её творчеством началось с песни Cambio Dolor, мне показалось символичным назвать себя Долорес.

– А почему не Милагрос? – спрашивает Васильеву Милония.

– Милагрос – это чудо. Безусловно, в чудеса я верю, но сейчас в моём сердце боль изнутри закрылась.

– Я уверена: однажды, у тебя получится поменять боль на чудо.

– Спасибо.

– Мне нравится, – говорит Хельм.

– И мне! – говорит Кармента.

– Спасибо.

– «Y ahora me muero de amor si no estas, me muero y no puedo esperar», – напевает Милония строки из знаменитой баллады Орейро.

– Ушам своим не верю, тебе нравится эта песня?!.., – восклицает Катя.

– Услышав впервые эту песню, я просто влюбилась в неё; в то, как Нати её спела. Чувство, будто она порвала свою душу на лоскутки и обернула ими каждую нотку. Когда от песни плачешь и улыбаешься, надежда ещё не умерла.

– Да, по-другому она не умеет. Выходит, готы слушают всё что нравится? Как меломаны? Или я не права?

– Абсолютно верно. Помимо готических групп, таких, например, как Lacrimosa, мы слушаем музыку любых других направлений, и говорить об этом в нашей среде совсем не стыдно.

– Никогда бы не подумала, теперь буду знать.

– Никто не может знать всё. Но стремиться к этому нужно!

– Ну да. Помню, была на её концерте. В первом ряду стояла. А потом сфотографировалась с ней. Взяла автограф. И в щёчку поцеловала, – делится своими воспоминаниями Васильева.

– Круто, – отвечает Милония.

– Угу. А ещё я посвятила ей стихотворение…

– Рассказывай!

– Читаю:

В ту же минуту, находясь у гадалки на сеансе, Грибов получает неожиданные известия о Катерине и удивляется такому повороту событий:

– Она стала готессой?

– Да, – отвечает Агафья. – Она ищет тебя. А с ними [с готами] ей на кладбище не страшно; и страх смерти стирается.

– И что посоветуете?

– Приди туда, завтра.

– Ясно.

– Подожди, я вижу ещё одну девушку, – сообщает гадалка, смотря на кофейную гущу. – У тебя появился выбор.

– Звучит заманчиво.

– Да, скоро познакомитесь.

Наступил вторник. И утро адвоката Грибова как обычно началось с выгула собаки. За этим последовали: бритьё, плотный завтрак и запись на собеседование. Надо сказать, адвокатское учреждение, пригласившее его на работу, помимо хороших перспектив, привлекает ещё и удобным расположением: от дома недалеко, минут пять на трамвае.

Сумерки. Вечер. К этому времени, Андрей успешно проходит собеседование, а сейчас, в хорошем настроении, он уже направляется к трамвайной остановке с букетиком фиалок. Всё бы ничего, да только, по чистой случайности, глаза его натыкаются на яростный взгляд отца Маргариты.

– Ты же дочь мою погубил, гнида. Теперь ещё чью-то жизнь испортить хочешь?! – грозно выражается тот.

– Отец, не глупи, – с боязнью говорит Андрей, отходя от него назад, – Давай нормально поговорим.

– Я, бл**ь, тебе не отец!!!

Мгновенно, Грибов получает сильный удар по лицу. Следом опять удар! Ещё удар! Снова удар! Не стопорясь на достигнутом, скорбящий родитель, взяв Андрея за грудки, бьёт его головой в нос, потом в поддых, бросает на белый снег и говорит: Я знал: придёт тот день, когда я расквитаюсь с тобой за всё, что ты сделал с моей дочерью! И, огрев под конец несостоявшегося зятя ногой, плюёт на него и уходит.

По истечению часа. Лёжа на снегу, от бессилия, Андрей постепенно перешёл во внутреннюю явь. Пока он пребывает там, давайте не будем терять с вами время, а просто возьмём и погрузимся туда с той целью, чтобы увидеть что-нибудь необычное. Готовы? Итак, внимание, мы погружаемся в его сон. Погружаемся, погружаемся и, в результате, попадаем в туннель предсмертия. Акустика хорошая. Стены и потолок инкрустированы кристаллами шерла. В конце туннеля сияет прохладный ослепительно-солнечный свет вперемешку с кипенно-белыми бликами. Проходит секунда, и мы зрим как появившейся оттуда дух Маргариты, направляется к нему.

– Неужели ты простила меня? – спрашивает её Грибов, отпуская из объятий. – Я не должен был уезжать в тот дурацкий день.

– Любовь моя, – отвечает она, – Не вини себя. Это я перед тобой виновата. Надеюсь, ты простишь мне эту глупость.

– В чём твоя вина? Скажи.

– В том, что оставила тебя.

– Но ведь к этому причастна Лиза; не ты.

– Лиза мной больна, не в чем её обвинять.

– Добрая ты душа.

– Я не вправе держать на неё зла…

– Также как и не обязана её оправдывать!

– Солнце моё, не сердись, ничего уже не поделаешь, – говорит Рита, приложив ладонь на его грудь.

– Прошу, забери меня, моя жизнь всё равно оборвана.

– Нет-нет-нет, обрети счастье, тогда и я обрету покой.

– Лучше смерть!

– Лучше пообещай мне быть счастливым. Считай это моей последней волей. Твоё сердце всегда со мной. Я тебя люблю, – отвечает Рита и посылает ему воздушный поцелуй, сдувая с ладоней светло-голубую пыльцу…

Головинское кладбище. Три часа после восхода Луны. 01:55. Понимая, что Андрей снова здесь не появится, Катя уходит к выходу. Но, внезапно, её что-то останавливает. Или кто-то. Во всяком случае, повернув голову вправо, она замечает могилу незнакомой ей блондинки, а подойдя ближе, присаживается, присматривается и с сочувствием произносит шёпотом, глядя на чёрно-белую фотографию: Жалко, красивая такая. И кто бы мог подумать, что эти слова станут её последней репликой, сказанной этой ночью.

Среда. За шесть минут до заката «ночной царицы». Выйдя из больничной палаты, Катя направляется к доктору. В ту же самую минуту Андрей, поймав врача в коридоре, спрашивает у него:

– Скажите, а когда меня выпишут?

– Сегодня, – отвечает доктор. (Не спеша, к ним подходит Васильева, заканчивая телефонный разговор с обеспокоенной мамой).

– Отлично. Вопрос: Вы не видели мою мантию? – спрашивает Грибов на полном серьёзе.

– Вы прибыли к нам в пальто, – отвечает с улыбкой врач. – Честно говоря, Вам крупно повезло. Если бы не звонок случайной прохожей – возможно мы бы уже с Вами не разговаривали.

– Простите, это я по привычке, – объясняется Андрей. – Вы правы. Мир не без добрых людей.

– Кстати, Вашему здоровью тоже ничего не угрожает. Так что можете ехать домой, – обращается знахарь к Васильевой и, сделав запись на клипборде, договаривает ей с улыбкой: – И вот что, Катенька: старайтесь не бродить ночами по кладбищу. Поверьте, Вам там не место. У Вас ещё вся жизнь впереди.

– Хорошо, – отвечает она врачу и когда тот отходит подальше задаёт вопрос Грибову: – Что – неужели и вправду мантия?

– Ну да, самая настоящая – чёрная, с капюшоном. В ночи затеряться можно…

– Гадалка сказала мне, что парень, который, по сей день, пытается отыскать могилу своей возлюбленной скрывается под чёрной мантией. И что зовут его Андрей, – поясняет Катя, – Я ищу его!

– Ты его нашла…