Глава 6.
Джейсон находит ключ
Для Саши было большим удивлением увидеть Веронику Севастьянову в классе латинского языка. Занятия проходили раз в неделю по средам, и для него этот день неожиданно стал самым волнительным. Спецкурс выбрали всего десять человек, и Саша точно знал, что восемь из них собирались связать свою жизнь с историей или языками. Он сам был выходцем из аристократической семьи, в которой все необычное для настоящего времени считалось верхом образованности и престижности. А что Вероника? Латынь была явно не тем занятием, которое выбирают от нечего делать. К тому же мистер Аластор после вступительной речи упомянул, что таких блестящих познаний, какие продемонстрировала мисс Севастьянова на экзамене, он не встречал ни у одного школьника за десять лет практики.
Весь урок Саша исподтишка наблюдал за ней и никак не мог решить, имеет ли она отношение к другим мирам. «Возможно, у меня паранойя, – все чаще повторял он себе. – Я просто не знаю о ней ничего и придумываю сложности». За прошедшие три недели Саша так и не пришел к однозначному мнению, но один вопрос мучал его изо дня в день: «Почему мне так важно знать, кто она?»
У Мари наверняка был ответ: «Потому что она игнорирует тебя по полной. Она даже не помнит о твоем существовании, олух». Но ведь это же полный бред! Такое ощущение, будто ему важно владеть вниманием каждой девчонки в школе. Саша усмехнулся, представив саркастическую гримасу сестры, если бы она услышала его мысли.
К середине первого занятия мистер Аластор попросил Веронику пересесть на первую парту и прочитать отрывок из учебника, и Саша к своему ужасу понял, что все это время, пока она говорила, неотрывно пялился на нее. И самое страшное во всем этом было то, что ему безумно нравилось все, что он видел: ее безупречная естественная красота без намека на макияж, маленькая родинка над губой, холодность во взгляде, непосредственные легкие движения, низкий бархатный тембр голоса, совершенно несвойственный девушке столь юного возраста. Все в ней было какое-то другое, не как у остальных девчонок. И ее отстраненность от мира, так бесившая Сашу в первые дни, к удивлению, сейчас завораживала больше всего.
Вероника закончила с отрывком, за что получила одобрительный возглас мистера Аластора, и Саша едва удержался от реплики в ее адрес. Да, черт возьми, он хотел ее внимания! Подумав об этом, парень залился краской и приподнял учебник, пряча смущенное лицо. Одна радость: Мари и Доминика не было рядом, и никто не мог узнать его сокровенные мысли.
Тем же вечером он возвращался с футбольной тренировки. Погода была дождливая, и команда занималась в спортивном зале на четвертом этаже. Отпустив всех игроков, тренер оставил Сашу и пытался втолковать ему, что пора подавать заявку на стипендию в университеты.
– У тебя большой потенциал, и ты сможешь поступить в любое учебное заведение! – с энтузиазмом говорил Рэдли Йорк – энергичный огромный мужчина с неугасающим задором в глазах.
Саша кое-как отвертелся, бросив дежурную фразу: «Я подумываю о стажировке в Австралии» – и покинул спортивный зал. Не мог же он рассказать тренеру, что вообще не собирается получать высшее образование в этом мире.
Опасаясь, что мистер Йорк догонит его, Саша ускорил шаг и быстро преодолел коридор с кабинетами для внеклассных занятий. На часах перевалило за девять вечера, и все двери были заперты, главное освещение сменилось тусклыми голубыми фонарями, установленными под потолком. Саша вытер потное лицо полотенцем и готов был спуститься, но вдруг замер, услышав какие-то шаги за стеной. Танцевальный класс. Парень приложил ухо к двери, чтобы убедиться: да, там явно кто-то был. Странно, ведь раньше занятия проходили по выходным в дневное время. Не желая справиться с интересом, он аккуратно приоткрыл дверь и застыл на месте.
Зал был большой и просторный. Зеркальные стены и потолок, деревянные станки по всему периметру, в углу – современная музыкальная аппаратура и спортивные маты. Основной свет был выключен, горели лишь тусклые боковые лампы, но их света было достаточно, чтобы разглядеть движущуюся фигуру Вероники. Саша даже не удивился, что увидел ее здесь. В последнее время он так много думал о ней, что подсознательно был готов к любой внезапной встрече.
Оставив рюкзак, джемпер и обувь у одного из зеркал, Ника шла вдоль дальней стены, водя пальцем по станку. Глаза ее были плотно закрыты, в ушах – наушники. Она что-то напевала себе под нос и улыбалась. Иногда девушка замирала и вставала на носочки, вскидывая руку вверх, будто изображала классическое балетное па. Слабый свет ламп то и дело выхватывал из тени хрупкую фигуру, облаченную в майку и джинсы, и она казалось еще более маленькой, чем была на самом деле.
Сердце неистово забилось в груди, и Саша сделал несколько глубоких вдохов. Ника была поглощена музыкой и не обратила на него внимание. Как завороженный, Саша наблюдал за ней в течение нескольких минут, жадно ловил каждое движение, провожал взглядом грациозные взмахи руками и жалел, что не захватил с собой блокнот и карандаш. И вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Ника принялась кружиться на месте и, закинув голову назад, рассмеялась – совсем не громко и как-то по-детски наивно, – а потом, будто споткнувшись, упала на колени и заплакала.
Не раздумывая, Саша бросился к ней.
– Эй, все в порядке?
Он машинально прикоснулся к ее плечу, и вдруг глаза обожгла вспышка яркого света…
Темнота зеркального зала рассеялась, открывая взору другую картинку. Перед ним в воздухе будто висела спальня: очень светлая, уютная, декорированная мягкими тканями. На высокой кровати спиной к нему сидели двое детей: мальчик и девочка. Они склонили головы друг к другу и что-то рассматривали, тихо переговариваясь. Неожиданно девочка засмеялась и потянулась за чем-то назад, и Саша увидел маленькую родинку над ее губой…
Все рассеялось так же резко, как началось. Ника смотрела на него широко распахнутыми глазами, и в них читался испуг. Неужели она видела то же самое? Не отдавая себе отчета, Саша прикоснулся пальцем к родинке на ее лице и сглотнул. Чертовщина какая-то…
Не отводя испуганный взгляд, Ника медленно попятилась назад:
– Не прикасайся ко мне, – как полоумная зашептала она. – Не прикасайся… не прикасайся…
– Я… я не хотел, – заикаясь, произнес Саша и одернул руку. И тут взгляд упал на ее оголенные плечи, и это зрелище повергло его в еще больший ужас: исполосованные мелкими уродливыми шрамами, кожа сморщенная, как будто заживающая после огня. – О Господи, что это… твоя… твоя…
Зрачки ее глаз максимально расширились и пульсировали, как бешеные, а по щекам катились слезы. Ника схватила джемпер, наспех накинула его на плечи и, прихватив на ходу рюкзак и обувь, бросилась прочь из зала.
Саша обессиленно прислонился к холодному зеркалу лбом и закрыл глаза. Он все еще глубоко дышал. Слишком много событий для десяти минут вечера. Что он видел? Ее детство? Девочка из видения с идентичной родинкой… Или ему всего лишь показалось? У него никогда не было видений, а тем более при контакте с другим человеком. Может быть, Ника вызывала подобные вещи и поэтому так просила не прикасаться к ней?
А что на коже? Шрамы, ожоги, какое-то тату? Все произошло слишком быстро, чтобы разглядеть внимательно, но, безусловно, выглядело это ужасно.
Саша выдохнул и провел рукой по волосам. Нет, дело совсем не во влечении, теперь он точно был уверен в этом. Вероника Севастьянова была не обычной загадочной девушкой, чьего внимания он так страстно желал. Она хранила много секретов, которые каким-то образом касались его.
Саша опустился на пол и, достав телефон из внутреннего кармана спортивной куртки, нажал двойку на быстром наборе.
– Чувак, уже почти одиннадцать, – прохрипел голос в трубке.
– Привет, Спайк, – сердце бешено колотилось, посылая вибрации всему телу, и он с трудом придал голосу бодрость. – Помоги, это важно.
– Валяй.
– Пиши имя: Вероника Севастьянова, лет семнадцать или восемнадцать. Сейчас находится в Лондоне, в моем пансионате. В прошлом занималась балетом. Нужно узнать все, что сможешь, интересна любая мелочь.
– Сайкс, ты офигел? Я не стану пробивать тебе цыпочек, – фыркнул голос.
– Спайк, это важно, не про этот мир, – с нажимом ответил Саша.
Голос ответил после некоторого молчания:
– Ладно, хрен с тобой. Ты больше ничего не знаешь? Родители? Где жила или училась?
– Вообще ничего. Хотя, может, в ее детстве было что-то необычное… пожар, например.
– Ожидай.
Саша отключился. Если Мари узнает, что он собирает информацию о новенькой, скандала не избежать. Но разве можно оставаться равнодушным к тому, что между ними происходит?
Саша вернулся в комнату отдыха в начале одиннадцатого и, к своему счастью, застал Доминика одного. Его друг сидел за столом недалеко от камина, склонившись над каким-то учебником, и хмуро листал страницы.
– Привет, – Саша опустился в кресло напротив и перегнулся через стол, заглядывая в учебник: алгебра.
– Чтоб тебе жилось долго, дорогая миссис Стивенс, – бурчал Доминик. Он в сердцах захлопнул книгу и недовольно фыркнул. – Прикинь, эта карга заставляет переписывать тест. Кто-то ей напел, что я списывал.
– Кто бы это мог быть? – усмехнулся Саша.
– Да кто-кто, Барби наверняка. Как же она меня бесит! – Доминик закатил глаза. – В этом году стала совершенно невыносимой, идиотка. Хоть самому привози ее супербойфренда, чтоб ублажил! Ее же всю распирает!
Саша рассмеялся:
– Ты бы лучше сам, ей явно нужно твое внимание.
– Фу, да ты что? – скривился Доминик. – Даже смотреть на нее противно, не то что все другое. Заносчивая дура!
– Ну тебе же не жениться на ней. Попей кофе, развлеки, лед оттает, она забудет о тебе.
– Не так я плох, чтобы обо мне забывали, – Доминик картинно закатил глаза, и ребята дружно заржали. – Ладно, ну ее. Ты как?
Саша огляделся по сторонам, опасаясь увидеть поблизости сестру, но в комнате, кроме двух десятиклассниц, никого больше не было. Он поймал взгляд одной из девчонок, и та мгновенно залилась краской, поспешив спрятаться за плечом подруги. Саша машинально улыбнулся.
– Какая-то чертовщина происходит, если честно, но, если я скажу, ты должен пообещать, что не растреплешь Мари, – парень требовательно посмотрел на друга. Доминик скривился.
– Ты за кого меня принимаешь?
– Да знаю я, как вы ночами о личном воркуете. И не надо ля-ля. Ну так что? – Саша скрестил руки на столе и опустил на них голову.
Доминик картинно фыркнул и откинулся на стуле:
– Мари говорит со мной о том, какой ты говнюк, всего-то.
– А то, что она последние две недели прописалась в моей голове, тоже говорит? – Саша старался говорить ровно, не выдавая волнения. Доминик нахмурился, делая вид, что не понимает. – Ой, да ладно гримасничать, ты же знаешь о нашей связи. Давай хоть раз откровенно поговорим.
– Валяй, – буркнул Доминик, исподлобья посматривая на друга. Он всегда напускал на себя равнодушие, когда речь шла о потусторонних мирах.
Саша на мгновение прикрыл глаза, решая, с чего бы начать.
– Кроме нас троих, здесь есть еще кто-то, напрямую связанный с другими мирами?
Доминик понимающе усмехнулся и наклонился к другу:
– Если ты о нашей дикой новенькой, то я тоже думал. Император Севастьянов и его наследница… Только что-то мне слабо верится в это.
– Но фамилия редкая для Европы. Думаешь, совпадение?
Доминик пожал плечами и задумался. Краем глаза Саша заметил, как подруги, едва слышно переговариваясь, скрылись за дверью с табличкой «спальни девочек». Комната отдыха погрузилась в тишину, сопровождаемую приятным рокотом электрического камина.
– Я ни черта не знаю о династии Севастьяновых. И это все слухи, что у императора была дочь, ты же в курсе, – наконец, заговорил Доминик. – Короче, сплошная тайна. Ты бы лучше у отца спросил.
– Ага, сейчас, – усмехнулся Саша. – Как-то я заикнулся о Севастьяновых. Он, бедный, чуть не подавился, – парень картинно округлил глаза. – Табу. А твоя маман?
Доминик махнул рукой:
– Не видел ее с июля.
– Она на прошлой неделе дважды здесь шныряла, во всем черном, вся такая в конспирации, – Саша вскинул руки вверх и потянулся: тело ныло после тренировки.
– Не удивительно, она же тебя опекает, – Доминик пожал плечами, будто говорил: «Само собой разумеется». – На днях письмо прислала, просила предупредить тебя, чтобы смотрел в оба. Мол, в этом году смерть свою встретишь.
Саша тихо рассмеялся. Мать Доминика была провидицей, и все время засыпала сына своими предсказаниями. А когда узнала, что Саша тоже не из местных, переключилась и на него. В первое время Доминик передавал ему письма, и друзья весело проводили время, обсуждая зловещие тексты и фантазируя о том, чтобы это могло значить.
– Но о смерти она впервые заговорила, – заметил Саша.
– Ты сможешь спастись, если хватит сил устоять перед искушением искать ее, – придав голосу театральный драматизм, цитировал Доминик фразу из письма. – Короче, забей на нее. Маман совсем крышей тронулась, по ходу. Что же касается Севастьяновой… Ну, хоть убей, не верю я в ее принадлежность к династии, да и вообще к нашим мирам. Тебе нужно отвлечься, друг. Ты слишком много паришься. Замути с кем-нибудь, и год быстрее пройдет. Мы тут явно засиделись. А на Севастьянову забей, только время зря потратишь. Слишком все это сложно.
Под пытливым взглядом Доминика Саша натянуто улыбнулся. Конечно, не зная всех подробностей, Алиат даже предположить не мог, что его заинтересует такая девушка, как Ника. Ну что ж, посмотрим, что нароет Спайк, а пока Доминик прав: ему нужно отвлечься.
– Попался! – Саша схватил Доминика за руку и резко дернул, увлекая за собой под лестницу. Звонок уже прозвенел, и стоило поспешить.
– Что ты ходишь за мной, а?
Саша прищурился на одноклассника. Доминик бросил на парня злобный взгляд и скрестил руки на груди.
– Ничего не хожу, это тебя слишком много, – фыркнул он обиженно и дернулся к выходу.
– Ой, не заливай, – Саша встал перед Домиником, преграждая ему путь в холл. – Ты ночью на крыше был, я знаю. И ты ходишь в этом черном плаще, что за маскарад?
Неожиданно Доминик залился краской и потупил взгляд. На мгновение Саша даже растерялся от такой реакции. Ну, точно в яблочко попал!
– Тебе это, – одноклассник выудил из кармана брюк маленький клочок бумаги и протянул Саше. – Больно мне хочется таскаться за тобой, – едва слышно буркнул он.
Саша в недоумении прочитал записку: «Ты свой род проклял, дурной отпрыск. Нечестивый отец тебя предал. Смерть династии».
– Что за хрень? – Саша перевел ошарашенный взгляд на Доминика. Его одноклассник облокотился на стену, напустив на себя равнодушный вид. – Ты откуда?
– Из другого мира, и говорить об этом не буду, – категорично заявил он. – Моя мать – оракул, просит следить за тобой, чтоб не вляпался ни во что.
– Гонишь… – выдохнул Саша, скомкав клочок бумаги. Еще мгновение, и он бросился к однокласснику и схватил за грудки:
– Тебя Долохов подослал, да? Отвечай! – цедил он, вперившись взглядом в испуганное лицо Доминика.
– Вот ты больной! – парень попытался вырваться, но Саша усилил хватку. Сердце стучало, как бешеное, заряжая кровь невиданной ранее силой. – Не знаю я, кто такой этот Долохов. Отпусти, придурок!
Доминик замер, тяжело дыша. Саша смотрел в его потерянные глаза и будто не видел. В голове стучали мысли о слежке, о предательстве, и еще много всего, связанного с целью приезда в этот мир.
– Слушай, чувак, моя мать – немного двинутая, но она реально видит всякие штуки, – голос Доминика дрожал. – Я знаю про твою семью, но не более того. Она разглядела какую-то угрозу над тобой и просит помочь, если что. Давай, отпусти меня.
Саша заставил себя разжать пальцы, и парень отскочил в сторону, бросая на одноклассника настороженные взгляды.
– В друзья к тебе не набиваюсь, – пробурчал он, поправляя помятый джемпер. – Давай забудем просто.
Саша молча смотрел на него, не зная, как реагировать. Доминик выждал несколько минут и уже собрался уходить, но Саша окликнул его:
– Еще кто-то есть такой?
Доминик криво ухмыльнулся и покачал головой. Ведомый инстинктом, Саша протянул ему руку:
– Мир?
Доминик подозрительно перевел взгляд с его лица на ладонь, а потом улыбнулся и принял рукопожатие:
– Но я не буду обсуждать с тобой ничего потустороннего.
Первая пятница октября традиционно считалась родительским днем. Для родственников двери пансионата были открыты с утра до вечера – в рамках установленного комендантского часа. Во время визита школьники устраивали публичные творческие уроки: танцевальные постановки, литературные чтения, показательные выступления по фехтованию и представления с лошадьми. В этом году ко всему прочему добавился первый футбольный матч сезона: сборная «Слэш» соревновалась с командой из колледжа Сент-Джонс.
Для Ники этот день был самым ожидаемым, ведь Джейсон обещал привезти ценную информацию. С момента странной встречи с Сашей Сайксом в балетном классе она места себе не находила: мало спала, почти не ела, стала еще более замкнутой, и все думала-думала-думала.
То, что случилось между ними – из ряда вон выходящее. Ника не помнила, чтобы хоть когда-то испытывала такое эмоциональное потрясение! Внутри все клокотало еще много часов после того, как она выбежала из зала. Что это было? Видение? О ком? И почему именно при контакте с Сайксом? Да и вообще, на кой черт он полез к ней? Миллион вопросов, и ни одного ответа.
Ника приехала в пансионат, чтобы разгадать тайну списка и Дэвиса Джордана, а в итоге получила еще одно загадочное имя – Саша Сайкс. Ей стало казаться, что он постоянно наблюдает за ней. Она и сама несколько раз ловила себя на мысли, что смотрит в его сторону, и в те редкие моменты, когда их взгляды встречались, ее одолевал необъяснимый страх – чувство настолько новое и жуткое, что хотелось вопить во все горло!
Измотанная огромным потоком беспорядочных мыслей, Ника твердо решила поговорить с одноклассником. Она выжидала в коридоре четвертого этажа окончания футбольной тренировки, а когда игроки толпой вышли из зала, увидела Сайкса в обнимку со Стейси Уолш. И он так мило и непринужденно нашептывал ей что-то на ухо, что Ника потеряла любое желание говорить с ним. Сайкс выглядел вполне довольным жизнью и совсем не походил на человека, которому что-то там привиделось. И в тот злополучный вечер ужас в его глазах, скорее всего, возник от уродств на ее спине. Осознав это, Ника в сердцах пнула стену и разочарованно опустилась на пол, мысленно ругая себя за глупые теории.
Октябрь принес череду холодных дождей и хмурое серое небо. Джейсон обещал приехать к обеду, и Ника решила ждать его в комнате. Мари впервые за долгое время предприняла попытку приобщить ее к культурной жизни школы и предложила сходить на открытый урок театральной группы, но Ника отказалась, сославшись на скорую встречу с опекуном.
– В прошлом году было скучно, – протянула Барбара. Она валялась на кровати и равнодушно листала обновления на своей страничке в фэйсбуке со смартфона. – Три калеки пытались изобразить Гомера, – девушка скривилась, изображая тошноту. – Стейс, шевели булками, уже девять! – крикнула она в сторону ванной комнаты.
– Еще пять минут, – блондинка вернулась в комнату, на ходу поправляя только что завитые локоны. – Дай мне свою помаду новую.
Барбара нехотя оторвалась от телефона и бросила подруге косметичку.
– Только в один слой, а то целоваться неприятно будет, – фыркнула она.
Стейси картинно закатила глаза и, пристроившись на краешке кровати, вытащила зеркальце.
– До поцелуев еще целый день. Кстати, Мари, свистнешь, когда ваши предки приедут? Моя мама жаждет с ними познакомиться.
При этих словах Мари поперхнулась и поспешила отложить бутылочку с соком, который непринужденно потягивала все утро.
– А Саша в курсе?
Стейси посмотрела на нее поверх зеркальца так, будто она сморозила полную чепуху.
– Конечно, в курсе! – в ее голосе звучала обида. – Да и что здесь такого? Мы же не жениться собрались, а просто познакомимся, – девушка бросила косметичку обратно подруге. – Все, пойдем, я готова.
Обменявшись многозначительными взглядами, подруги скрылись за дверью. Мари прыснула, закатив глаза:
– Ну да, как же, в курсе. Ему скучно, а она детей планирует.
– Ее же никто не заставляет, – пожала плечами Ника.
Она лежала на кровати и, уставившись в плеер, изучала новый трэк-лист. Услышав ее реплику, Мари удивленно улыбнулась и присела рядом с ней.
– То есть ты думаешь, она все понимает?
– Нуууу, – протянула Ника, не отрывая глаз от девайса, – она же не полная дура, да? А вообще, мне пофиг, если честно. Главное – избегать по уши влюбленных девчонок. Кажется, они неадекватны и преимущественно опасны.
Мари рассмеялась и понимающе кивнула:
– Меня просто бесит, что Саша пытается отвлечься на ней от своих тараканов, а нам потом слушать нытье.
Ника прикусила губу. Она уже успела пожалеть, что вступила в диалог, но простота и открытость Мари могли сыграть ей на руку.
– Мне казалось, твой брат купается во всеобщем внимании и чувствует себя более чем комфортно. Какие у него могут быть тараканы? – как бы невзначай спросила Ника.
– Да кто его разберет, – хмыкнула Мари. – Нервный какой-то в последнее время, вечно над чем-то парится. Только мы редко разговаривать стали. Просто я чувствую его очень хорошо, мы же близнецы.
Мари подошла к шкафу с одеждой и взяла с полки свежий комплект школьной формы, и Ника почувствовала, что тема закрыта. Наверняка, ее можно было разговорить, но опыта в диалогах «между нами девочками» у Ники совсем не было. Однако Мари сказала одну очень важную вещь: ее брат был чем-то озадачен, и беззаботность в отношениях с блондинкой могла быть напускной и наигранной.
– А ты отлично вписалась в это общество, – заключил Джейсон, оглядев Нику с ног до головы. – Святая вещь – эта школьная форма.
– А сам-то! Где на этот раз тряпки взял? – девушка в ответ окинула его саркастическим взглядом: новое пальто, рубашка и брюки, натертые до блеска ботинки, стильный шарф. – И прическу изменил, – ее глаза картинно расширились. – О-о-о, ты бабу нашел?
– Все мое, купил, – жеманно улыбнулся Джейсон и как бы невзначай приподнял воротник пальто. – На днях хорошее дело выгорело.
– Ммм, – слегка разочарованно протянула Ника. Настроение у нее было хорошее, и желание подколоть приятеля по поводу новой подружки было как никогда кстати, – рада за тебя. Ну что, раз ты весь такой скучный, сразу к делу?
Взяв кофе в автомате, они вышли во двор. Сырость и слякоть не привлекали остальных гостей пансионата, и поэтому на улице было пусто. Ночью прошел сильный дождь, оставив после себя огромные лужи на кованых столах и лавочках.
– Эти имена – настоящий список смертников, – заговорил Джейсон, как только входная дверь за ними закрылась. Он машинально огляделся по сторонам: никого. – Сестры Харута и Рея Лим мертвы.
– Что? – Ника едва не подавилась очередным глотком кофе. – Они здесь умерли? Как?
– Не совсем, – Джейсон поежился от порыва ветра и затянул потуже шарф. – Анна и Виктория выпустились из «Слэш» три года назад, но на следующее лето после выпуска приезжали сюда для участия в каком-то фестивале, обе отравились, якобы передоз амфитаминами. Я вспомнил это дело еще со времен своей работы в полиции. Их мать прибегала в участок и требовала расследование, якобы ее дочери никогда в жизни даже не видели наркотики в глаза. Но экспертиза ни у кого не вызывала подозрений.
Ника недоверчиво хмыкнула. Сколько таких прилежных девушек она наблюдала в Глазго: в школу ходят, наглухо застегнутые на все пуговицы, а в туалете переодеваются в запредельные мини, курят травку за парковкой и занимаются сексом в спортзале на грязных матах.
– А Рея Лим?
– Остановка сердца два года назад. Она училась с твоими одноклассниками, – Джейсон многозначительно посмотрел на Нику, будто намекал на что-то.
– Думаешь, им всем помогли?
– Ну, сама посуди: с одной стороны, две сестры, ни разу не замеченные в приеме наркотиков, в один день глотаю недопустимую дозу, с другой – Рея Лим, первоклассная пловчиха, десять лет тренировок, тонет в школьном бассейне от разрыва тромба.
Ника нахмурилась: слова Джейсона не были лишены смысла, но что-то ее все же смущало.
– А Дэвис Джордан?
– Ничего необычного. Поступил на общих условиях, родители подогрели Шнайдера небольшим благотворительным взносом, причем в своем письме настоятельно просили не говорить их сыну, что внесли деньги на счет, мол, выиграл конкурс на бюджет.
– Да что ты? – Ника удивленно вскинула брови. – Родители Дэвиса концы с концами едва сводили. Откуда у них деньги на взносы и оплату учебы? Да и Дэвис говорил про конкурс.
– Не знаю, Ника, я просто говорю о том, что нашел, – Джейсон равнодушно пожал плечами. Он всячески делал вид, что в его рассказе нет ничего удивительного. – В письме говорилось, что они все оплатили. А копаться в банковских выписках у меня нет прав.
– То есть ты не отрицаешь, что оплатить его учебу мог кто-то другой?
Джейсон коротко рассмеялся.
– Что за шпионские игры? Зачем кому-то хотеть обучать его именно здесь?
– Чтобы было легче убить, – выпалила Ника. Она начинала злиться: ну как же он не видит очевидных вещей?
– Дэвис Джордан в «Слэш» уже второй год. Ты не думаешь, что его могли прикончить давным-давно?
– Не знаю, – Ника закатила глаза: рационализм приятеля жутко раздражал ее. – Но этому есть какое-то логическое объяснение. А что Джей Фо?
– По нулям. Мои ресурсы говорят, что такой человек не существует.
– Конечно, не существует, это я ее придумала.
На некоторое время оба замолчали. Они медленно прошли мимо футбольного поля и направились в сторону спортивных площадок. Ника пила остывший кофе и задумчиво смотрела под ноги. Если она права, и обучение Дэвиса Джордана в «Слэш» – заслуга убийцы, то виновника нужно искать из числа студентов? Ведь любой преподаватель или персонал может в нерабочее время покинуть территорию пансионата и сделать свое дело, не помогая полиции сузить круг поиска. Но кому из школьников понадобилось убивать их? Что они сделали? А главное – почему Дэвис еще жив? Ника поделилась своей теорией с Джейсоном.
– Ты меня поражаешь, – фыркнул он и выбросил бумажный стаканчик в ближайшую урну. – Тебя волнует, зачем, но не волнует – как он к такому пришел?
– В смысле? – опешила Ника.
– Ты предполагаешь, что среди школьников… то есть среди твоих ровесников есть тот, кто способен убить. Тебя не волнует, что им движет?
В голосе Джейсона чувствовалось явное возмущение, а Ника не могла понять почему.
– Ну, разные обстоятельства, – неуверенно сказала она.
Джейсон резко остановился и повернулся к ней – так, что девушка едва не налетела на него.
– Какие обстоятельства у семнадцатилетнего ученика?! – зашипел он. – Что побуждает молодого человека убивать людей? Не случайно, не одного, а нескольких людей! Включи голову, прочувствуй эту ситуацию и задумайся хоть на мгновение!
– Не кипятись, – Ника вытянула ладонь вперед и мягко отстранилась. – Мы просто мыслим по-разному. Я в полиции не работала.
– Да при чем тут это? Ты просто сухарь. Тебе даже на этого бедолагу Джордана плевать. Конечно, главное – понять, почему он жив до сих пор! Да что с тобой? В тебе есть хоть что-то человеческое?
Ника удивленно таращилась на него.
– Единственное, на что мне не плевать, так это почему выдуманное мною же имя оказалось в очереди на смерть, – спокойно сказала она. – И вообще, если я не бьюсь в истерике и не бегаю, как полоумная, размахивая руками, это не значит, что мне все равно.
Джейсон набрал в рот воздух, готовясь к очередной тираде, но в последний момент с шумом выдохнул.
– Дай покурить, – нетерпеливо сказал он.
Ника пожала плечами и вытащила из кармана куртки пачку.
– Я реально надеялся, что в тебе проснется сострадание, – немного помолчав, сказал Джейсон. – А может, я себе накручивал все это время, а ты просто демон из другого мира. Ведь не бывает столько совпадений, да?
Ника не была уверена, что до конца понимала ход его мыслей, но по части совпадений согласилась полностью. Она коротко улыбнулась.
– В начале сентября я нашел ключ в почтовом ящике – от одной из ячеек на вокзале, – продолжил Джейсон. – Ячейка, оказалось, принадлежала твоей матери.
Ника непроизвольно стиснула пальцы в кулаки и спрятала их в карманах куртки.
– Мне не составило труда это вычислить. А открыть ее мог любой с ключом, что я и сделал, – при этих словах Джейсон вытащил из кармана брюк конверт и протянул Нике. – Это все, что там было.
Конверт был изготовлен из плотной желтой бумаги и наглухо запечатан серой восковой печатью без каких-либо опознавательных знаков. Но Ника точно знала, к какому миру принадлежал отправитель.
– Знаешь, что это? – спросил Джейсон. Он выбросил сигарету в урну и втянул шею: ветер усиливался.
– Нет. Но Рита вряд ли имеет к этому отношение. Она никогда толком не говорила со мной о потусторонней семье, – Ника спрятала конверт в карман куртки и накинула капюшон на голову. Они дошли до загона и повернули обратно: каменная дорожка закончилась, и впереди их ждали лужи грязи и развалившиеся беседки.
– У меня в голове не укладывается просто, что список оказался не розыгрышем, – неожиданно сказал Джейсон. – Хочешь честно? Мне плохо без тебя. Я осознаю, что все твои бредовые сказки о других мирах – вовсе и не сказки, и ты действительно можешь уйти. И мне правда плохо.
Ника недоверчиво посмотрела на него.
– Я думал, что ты быстро наиграешься здесь и приедешь обратно. Я хотел вернуться на службу в полицию, жить нормально, и дать нам другую жизнь. Летом тебе стукнет восемнадцать, и все станет реально. Но я такой дурак, да? Мне же тридцать, я тебе в отцы гожусь. И, честное слово, я понятия не имею, чем ты меня так цепляешь, но это какое-то безумие…
– Джейсон, – мягко прервала его Ника. Он выглядел таким раздавленным, что ей неожиданно стало неловко, – мне не нужен отец. И спасать меня больше не нужно. Веришь-нет, но я благодарна тебе за помощь. Это все. Наверное, ты прав: я – сухарь, – Ника попыталась разрядить обстановку и по-дружески толкнула его в плечо, но мужчина лишь натянуто улыбнулся, всячески избегая смотреть на нее.
В полном молчании они вернулись к парадному входу пансионата. Мимо них прошла группа родителей во главе с Мэридит Дикман. Судя по обрывкам разговора, женщина повела их на экскурсию к будущей «Аллее Славы», место которой отвели неподалеку от футбольного поля.
– Есть еще кое-что, – сказал Джейсон. – Нашел в почте Шнайдера информацию о посылках одному из твоих одноклассников.
Ника благодарно вздохнула, радуясь, что мужчина не пожелал продолжить тему о своих чувствах к ней.
– Кому?
– Александр Сайкс. Знаешь такого?
Девушка кивнула и неожиданно почувствовала учащенный стук своего сердца. В последнее время все, что было связано с Сайксом, приводило к незапланированным открытиям.
– Он получает медикаменты, типа какое-то лечебное снотворное. Все официально, по рецепту. Присылает врач из лондонской частной клиники. Только я залез в его медицинскую карту и никаких показаний к применению не нашел.
– А почему тебя вообще это заинтересовало? Обычные проблемы со сном, ничего подозрительного.
Джейсон замешкался.
– Три года назад, когда я работал с малолетними преступниками, он проходил у нас в отделе по делу… – мужчина запнулся, как будто сомневался, говорить или нет.
– Ну! – нетерпеливо воскликнула Ника. В предчувствии чего-то нехорошего сердце пустилось в пляс.
– Изнасилование.
Глаза Ники удивленно поползли на лоб.
– Знал, что это так повлияет на тебя, но ты должна быть в курсе, с кем учишься.
– Как это было? – Ника пропустила его слова мимо ушей. Сердце неистово заклокотало.
– Девчонка молодая, по уши втрескалась в него, семья верующая – до свадьбы ни-ни. В суде плакала, говорила, что он взял ее силой. А у нее из родных только бабка была. Этого малолетнего ублюдка отец отмазал, дал на лапу кому надо, в итоге суд не нашел доказательств. Вот и все. От дела остались одни воспоминания. Хоть сто лет копай – ничего не подтвердишь.
Нике показалось, что в мире не осталось звуков – сплошной звон: противный, нарастающий, способный разорвать голову на части. Пальцы на правой руке затряслись.
– И ты не можешь его посадить? – выдавила она сквозь стиснутые зубы.
– Говорю же, нет доказательств, – лицо Джейсона исказила гримаса сожаления. – Ты знаешь, какой я скептик, но столько совпадений… Я же из-за этого дела ушел из полиции, а потом нашел тебя и помог устроиться здесь… и снова с ним.
Ника слушала его в пол уха. В горле поселился жгущий комок, и она тщетно пыталась его проглотить. Сайкс прикоснулся к ней и вызвал видение. И это испугало ее больше всего на свете. А теперь Джейсон утверждает, что человек, связанный с ней каким-то мистическим образом, оказался насильником…
– Расскажи мне потом, что в письме, ладно? – Джейсон мягко коснулся ее плеча, и Ника слегка тряхнула головой, возвращаясь в сознание. Она кивнула.
Мужчина как-то неоднозначно улыбнулся и направился к главным воротам.
– Джейсон, – крикнула ему вслед Ника, – я была рада тебя видеть. Правда.
Мужчина выставил вверх большой палец правой руки, затем махнул напоследок и продолжил путь. Ника смотрела ему вслед, закусив губу. От количества мыслей голова шла кругом, и на глаза навернулись слезы. Она никогда не чувствовала себя такой раздавленной и беспомощной. Да, Джейсон знал ее другую: равнодушную, полностью отстраненную от мира и его эмоций, пытающуюся скрыться в одиночестве и употреблении запрещенных препаратов. Но события последних недель постепенно открывали в Нике нового человека – испуганного и растерянного. Все, что случилось за эти дни в пансионате, всколыхнуло в ней самые грязные, больные и ненавистные воспоминания, и теперь заставляло по-новому пережить прошлое.
Спрятав трясущиеся руки в карманы куртки, Ника вошла в здание школы и увидела его. Саша Сайкс стоял неподалеку от входа в компании, видимо, своих родителей. Ника уставилась на них, не в силах оторвать глаз. Сайксы-старшие будто сошли со страниц журнала об образцовых английских семьях: маленькая, слегка располневшая женщина с глубокими карими глазами, одетая в элегантный темно-зеленый костюм, ее муж – высокий шатен, облаченный в черные брюки и уютный серый джемпер, из-под которого выглядывал воротник голубой рубашки. С виду – идеальные родители не менее идеальных детей.
Сделав вид, что копошится в карманах куртки, Ника подошла ближе.
– Ты не должен забывать о нашей вере, – нарочито серьезно сказала миссис Сайкс и вытащила из-под джемпера сына цепочку с серебряным крестиком. – Делай все, как говорит отец, и Господь спасет нас.
– Сколько громких слов, – недовольно ответил Саша.
Мать одарила его укоризненным взглядом. В этот момент Ника поймала взгляд мистера Сайкса и поспешила отвернуться. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы подавить нарастающий гнев. Холл заполняли школьники и их родители. Они весело переговаривались, шутили, обсуждали предстоящую игру. Ника взбежала вверх по лестнице и, с трудом преодолев группу гостей, изучающих доску почета, направилась в комнату отдыха. Ей не терпелось остаться в одиночестве и обдумать все, о чем рассказал Джейсон. Но в дверях она столкнулась с Мари в компании четы Уолш – Стейси и ее матери. Миссис Уолш была взрослой копией дочери: высокая, утонченная, элегантная, с блестящими светлыми волосами, аккуратно уложенными в низкий пучок.
– О, это ты! – воскликнула Мари. – Мы сейчас к моим предкам, а потом игру смотреть. Ингрид и Валери обещали незабываемое шоу от чирлидеров. Пойдешь?
– Э… – растерянно протянула Ника. Миссис Уолш будто приклеилась к ней взглядом, и это жутко бесило. – Я… нет… пожалуй.
– Зря, – пожала плечами Мари.
– А вы случайно не дочь Риты Харт-Вуд? – неожиданно спросила миссис Уолш. Стейси удивленно вскинула брови и посмотрела на мать.
– Мааам, – с нажимом протянула блондинка и многозначительно выпучила глаза, – идем. Это Вероника Севастьянова – наша новенькая, я тебе говорила.
– Нет, вы ошиблись, – довольно резко ответила Ника.
– Странно, но вы очень похожи, – прищурившись, миссис Уолш упорно всматривалась в лицо Ники. Ничего не понимая, Мари и Стейси переводили взгляд с одной на другую.
– Мааам, – Стейси взяла мать за руку и с силой потащила за собой, – нам пора.
– Я бы передала ей привет, – бросила напоследок миссис Уолш и позволила дочери себя увести. Последняя фраза прозвучала совсем не доброжелательно.
Мари посмотрела на Нику и, пожав плечами, последовала за блондинками вниз по лестнице. Девушка в полном недоумении таращилась ей вслед, и в голове вновь зазвучало одно слово – притворство. Милая, заботливая, веселая Мари и ее популярный брат-садист. Мать, вытаскивающая крестик сыну-насильнику и утверждающая о спасении Бога. А они знают? А как много они знают? Идеальная, тошнотворная, мерзкая семья. Ника с шумом выдохнула воздух и стиснула зубы. Все это место воняло гнилью. Дэвис Джордан и Дженни Тейлор каким-то образом стали своими в доску, и никто даже не догадывался об их прошлых делишках. Миссис Уолш, оказывается, знала Риту Харт-Вуд – пожалуй, самую лживую и продажную женщину этого города. А директор Шнайдер позволил навесить на свои уши тонны лапши, поверив самозванцу Айсейксу и продав элитное место в пансионате малолетней наркоманке. Ника горько усмехнулась. Так с чего бы ей удивляться, что в стенах этой школы скрывается кто-то, кто мастерски убивает людей?
Конец ознакомительного фрагмента.