Глава 1.
Байки
– У нее есть родители, но для всех было бы проще считать ее сиротой.
Повисла минутная пауза. Ника плотнее прижалась ухом к двери. Ей совсем не нравилось торчать по ту сторону событий, ведь Джейсон со своим видением ситуации мог наговорить много лишнего.
– Не понимаю, к чему эта таинственность, – послышался голос директора Шнайдера. Ника четко представила его лицо: добродушное, но с идиотским наигранным сарказмом, совершенно не свойственным ему. Мужчина явно был не в восторге, что разговор пошел не по его правилам.
– Мать у нее занята своей жизнью, а отец в постоянных разъездах. Оба достаточно жесткие и равнодушные. Девочка отбилась от рук. Я лишь хочу, чтобы здесь она вернулась к нормальной жизни, – беззаботно ответил Джейсон.
– Отбилась от рук? – фыркнула Ника, смерив дверь уничтожающим взглядом.
– И если ее не будут донимать вопросами о родителях, она быстро придет в норму. Вероника очень способная, – последнюю фразу Джейсон произнес нарочито громко. – Знает испанский и латынь, десять лет балетной школы. Думаю, вашему пансионату не повредит такой экземпляр.
– Мистер Айсейкс, в «Слэш» много талантливых детей. И все они выходцы из хороших семей. Плюс ко всему и выглядят они подобающим образом.
– Я поговорю с ней.
Ника отстранилась от двери и с ногами забралась в кресло у окна. Сейчас Джейсон скажет про внушительный чек «на благотворительность», и Шнайдер скрепя сердце подпишет документы на прием. Ясно же, что она никак не вписывается в элиту пансионата: ни манер, ни осанки, ни выправки, да и в целом внешний вид уж больно потрепанный. Но коммерция – штука интересная, открывает даже самые неприступные двери.
Ника обреченно вздохнула. Она сидела в приемной директора пансионата и ждала, когда взрослые решат ее судьбу на ближайший год. Просторное помещение в светлых тонах, мебель из красного дерева, большие стеллажи с аккуратно расставленными папками и книгами, на стенах – изображения достопримечательностей Англии. Все сдержанно, дорого и со вкусом. Ужасно, одним словом.
Ника натянула капюшон на голову и обхватила себя руками. Ей было неуютно. Хотелось убежать подальше из этого помпезного места, но список в кармане толстовки напоминал о том, зачем она здесь.
– В прошлом году мы начали проект по созданию «Аллеи памяти»…
Дверь кабинета открылась, и в приемную вышли Джейсон Айсейкс и директор Шнайдер. Первый метнул на Нику укоризненный взгляд, и девушка нехотя опустила ноги на пол и выпрямилась. Джейсон едва заметно кивнул на капюшон, и она сняла его, приторно улыбнувшись.
– Мы хотим посадить эксклюзивные деревья, установить памятники выдающимся ученикам и преподавателям пансионата, а также вынести на всеобщее обозрение самые знаковые события, – без особого энтузиазма закончил директор.
Ника хмыкнула: кажется, Джейсон еще не упомянул о сумме пожертвования. И что он тянет?
– Прекрасная идея! – воскликнул Джейсон, возможно, чуть более воодушевленно, чем того требовала ситуация. – У вас уже есть проект? Я бы с радостью взглянул на него! Возможно, мне станет интересно…
– Можно, конечно, – ответил Шнайдер. – Макет выставлен перед входом.
– Мистер Айсейкс, вы наконец выбрали благотворительный фонд? – с энтузиазмом воскликнула Ника.
Шнайдер обернулся к ней и посмотрел так, будто впервые увидел. Джейсон за его спиной нахмурился.
– Мой опекун каждый год жертвует сумму на благое дело, а вот в этом году никак не может определиться, – с наигранным восторгом принялась объяснять Ника. Она поднялась на ноги и начала активно жестикулировать. – Сначала хотел озеленить улицу в Глазго, но эта компания… как же ее… Юнион что-то там… вы не помните, Джейсон? А, не важно! Представляете, мистер Шнайдер, они брали деньги у честных людей, а саааами вкладывались в наркобизнес! Я ему говорю: «Джейсон, вы бы на собачек внимание обратили, они же такие добрые. И люди за ними ухаживают славные. Им условия хорошие нужны». А инвалиды? Вы слышали про этих слепых близнецов-вундеркиндов в Ирландии? Это же просто нонсенс!
– Ника-Ника, прекрати, не надо сейчас об этом, – перебил ее Джейсон и, пока Шнайдер растерянно смотрел на нее, покрутил у виска. – Я бы не хотел, чтобы директор думал о том, что у моей благотворительности корыстная цель.
Шнайдер переводил взгляд с Ники на Джейсона, и девушка отчетливо видела, как жилка на его левом виске начала пульсировать. Выглядел он крайне забавно: невысокий, лысоватый, коренастый мужчина лет пятидесяти с низко посаженными бровями, придававшими округлому лицу излишнюю серьезность, классический английский костюм из твида (похоже, что дорогой), опрятный и, в целом, вполне добродушный, но с какой-то напускной высокомерностью, совершенно не сочетавшейся с той растерянностью, в которую ставила его сложившаяся ситуация.
– Ну что вы, я уже принял решение относительно судьбы Вероники в нашем пансионате, – затараторил он, обращаясь к опекуну. Ника за спиной Шнайдера самодовольно вскинула брови.
– Серьезно? Вы же сомневались по поводу ее…
– Нет-нет, вы убедили меня в обратном. Я не прощу себе, если не дам шанс такой талантливой девочке, – Шнайдер нервно улыбнулся ей.
«Ах ты ж продажная шкурка», – мысленно пропела Ника, улыбаясь в ответ.
– Превосходно, – Джейсон протянул директору руку, и тот от души пожал ее. – В таком случае я хочу осмотреть территорию пансионата, чтобы быть точно уверенным в правильности выбора учебного заведения для нее, – мужчина как бы невзначай поправил рукав взятого напрокат пиджака «Giorgio Armani» и на несколько секунд открыл взору директора арендованные часики «Ulysse Nardin». – Ника, подожди нас здесь, пожалуйста. Я бы хотел поговорить с мистером Шнайдером наедине.
Ника кивнула, и мужчины удалились из приемной. Директор пропустил Джейсона вперед, и девушке даже показалось, что в предвкушении сорвать неплохой куш он немного подпрыгивал при ходьбе.
Не теряя времени, Ника бросилась в кабинет Шнайдера. Компьютер остался включенным, что оказалось большой удачей. Девушка присела на корточки у стола на случай, если Шнайдер поведет Джейсона на улицу мимо своих окон, и пошевелила мышкой. Экран вспыхнул и запросил пароль. Ника сменила учетную запись директора на «Гость». Еще пара щелчков, и ее взору предстали необходимые данные. Сделав снимок экрана на камеру телефона, Ника вышла из учетной записи и заблокировала компьютер.
Первый этап операции прошел слишком гладко. Ника облегченно вздохнула и направилась к выходу. На пороге она кинула взглядом кабинет: небольшой деревянный стол, дубовые остроугольные стулья, тяжелые бордовые шторы, прямоугольный ковер с мелким ворсом, аккуратно расстеленный возле окна. Минимализм, сдержанность, острота – все здесь говорило о его характере. И лишь маленький портрет Мэрилин Монро, неудачно спрятанный за деревянным шкафом в углу комнаты, выдавал слабость мужчины к женскому полу.
«Он вполне мог бы стать очередной жертвой Риты», – подумала Ника и тут же отругала себя за то, что вспоминает о матери в такой момент.
Шнайдер и Джейсон вернулись спустя полчаса. Директор буквально светился от счастья.
– Давайте подождем мою секретаршу. Она сварит кофе, и мы сможем обсудить все детали, – с энтузиазмом предложил он.
– Прошу меня извинить, но мне пора, – мягко ответил Джейсон, поймав недовольный взгляд Ники. – Высылайте все на почту, как и договаривались.
– О, понимаю, – слегка разочарованно протянул Шнайдер и обернулся к девушке. – Вероника, вы можете попрощаться с вашим опекуном и вернуться сюда. Роза будет с минуты на минуту. Покажет вам комнату отдыха. Вещи вы можете оставить на пункте охраны, их принесут в спальню.
– Большое спасибо, директор, – кивнула девушка, поднимаясь на ноги и закидывая на плечо свой походный рюкзак.
Мистер Шнайдер и Джейсон пожали друг другу руки, и директор, все еще улыбаясь, скрылся в своем кабинете.
– Итак, ты получила, что хотела, – сказал Джейсон, и в его голосе Ника уловила нотки разочарования.
– Недоволен?
– Отнюдь, – пожал плечами он. – Просто думаю, что здесь тебе будет плохо.
Преодолев небольшой коридор, они оказались в просторном светлом холле со сверкающим полом из черной и белой плитки, выложенной в шахматном порядке. Под высоким потолком – огромная искрящаяся люстра, на белых стенах – множество светильников и монохромные картины в серебряных рамах. Ника подняла голову вверх и покружилась.
– Кажется, мои будущие лучшие друзья подтираются золотыми слитками, – хмыкнула она.
Джейсон натянуто улыбнулся.
– Ты здесь и недели не протянешь.
Ника с наигранным скепсисом посмотрела на него: хмурый и нервный какой-то, так странно. Джейсону на днях исполнилось тридцать, он был молод, хорош собой и вполне наслаждался своей жизнью. Да, костюм от именитого дизайнера не входил даже в его праздничный гардероб, но вряд ли именно он стал причиной плохого настроения сегодня.
– Протяну, мы же спустили на эту авантюру все отцовские деньги, мне не на что жить за пределами этого дворца. Плюс я посмотрела несколько этих фильмов про школу, – усмехнулась она. – И у меня есть IP-адрес компьютера Шнайдера, я тебе отправлю фото. И ты обещал узнать про Дэвиса Джордана.
– Обещал – узнаю, только не названивай мне посреди ночи, сам свяжусь.
Ника скрестила руки на груди и прищурилась.
– Спасибо за твою помощь, – после минутной паузы сказала она. – И сними ты этот пиджак, тесно же.
Джейсон не удержался от улыбки.
– Одно радует: для тебя это все игра, несерьезно. Так что как наиграешься, возвращайся домой, – мужчина приобнял ее и небрежно чмокнул в макушку. – Бывай, принцесса.
Джейсон подмигнул ей напоследок и размеренным шагом направился в сторону выхода. Ника уловила в его взгляде доселе незнакомую ей грусть, но воздержалась от комментариев. Подумаешь, обиделся. На обиженных… ну, все и так знают.
– Не забудь про мой чемодан! – крикнула ему вдогонку Ника.
Не оборачиваясь, Джейсон показал «класс» в знак подтверждения. Спустя мгновение входная дверь за ним закрылась. Ника на мгновение закрыла глаза. Игра или не игра, но всем лучше убогой квартирки в Глазго и компании заядлых курильщиков на задворках школы.
Девушка с шумом вдохнула воздух и огляделась по сторонам. Пансионат «Слэш» напоминал ей старинную усадьбу с хорошим ремонтом и невероятным обилием света. Свет заполнял каждый уголок холла, создавая иллюзию золотистого тумана, стелющегося вдоль шахматного пола. Одетая во все черное, Ника слишком выделялась на этом фоне и очень радовалась, что вокруг не было ни души, да и тишина так приятно ласкала слух, возможно, в последний раз за предстоящий год.
За ее спиной была широкая лестница из белого мрамора. Девушка резко взбежала по ступеням и, преодолев первый пролет, остановилась: стена на площадке представляла собой гигантскую доску почета с самыми выдающимися учениками и учителями с момента первого года выпуска в пансионате. Отовсюду на Нику смотрели улыбающиеся мужские и женские лица в красных шапочках. Под каждым из них блестели золотые надписи.
«Уильям Джеймс Шнайдер, – гласила подпись под уже знакомым лицом директора, – «Заслуженный учитель 2011 года. Англия». Автор серии книг «Автостопом по Америке» и цикла рассказов «Сто пятьдесят дней на Мадагаскаре».
Ника присвистнула.
Справа от фотографии директора она увидела изображение женщины с очень светлыми серыми глазами. Ее губы были плотно сомкнуты, и вид – довольно сердитый.
«Мэридит Элен Дикман – заместитель директора по воспитательной работе. Преподаватель английской литературы с 2001 года».
Судя по фото, Мэридит была достаточно сурова и консервативна, и Ника заключила, что любимчиком у этой женщины ей не быть.
Девушка снова прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Она так давно не была новенькой и тем более никогда не училась в такой школе. Что сулит выпускной класс? И насколько ее будущие одноклассники отличаются от тех, с кем она существовала до этого? Много вопросов, которые ставили Нику в тупик. Но если откинуть страх и сомнение и посмотреть правде в глаза, впервые за два года, которые девушка провела вне дома, у нее появилась цель. И пусть Джейсон (возможно, единственный человек в этом мире, которому было не совсем плевать на ее жизнь) считал, что эта затея глупая, она не могла просто оставить все, как есть.
…Сегодня я впервые вернулся сюда ночью. Вышел из чащи и застыл на пороге необъятного поля и инстинктивно вскинул голову к небу. Небо без солнца и привычной кристальной голубизны было тяжелым, и звезды как будто давили на меня. Неужели конец?
Я сжимаю ее руку и к своей грусти чувствую, что она дрожит. Моя драгоценная, мужественная женщина, теперь она боится. Вздыхаю. Да, это конец.
Вокруг — ни ветра. Раньше я так настороженно относился к затишью, но сейчас чувствую, что природа готовит меня к покою. Посреди бескрайнего поля стоит оно — дерево, усыпанное белоснежными ромашками. Чудесное… Они такие чистые и идеально ровные, и в свете звезд сияют ярче бриллиантов. Мы шли к нему столько лет! Всего несколько шагов, и все закончится. Так хочется коснуться его…
Она тянет меня вперед, и я поддаюсь. Из-за капюшона не вижу ее прекрасного лица, но невольно воображаю, как она хмурит брови. Если после смерти мне дозволено чувствовать, я буду скучать по ней.
Мы стремительно идем к дереву, и наши ноги ласкает шелковистая трава. И вдруг она поворачивается ко мне, и в привычном взгляде васильковых глаз я вижу ту — другую. Нет-нет-нет, только не сейчас! Чувствую, как задыхаюсь. Уходи, Джей Фо! Я заслужил это время только с ней…
– Освободи меня наконец, – шепчет она губами моей женщины.
Цепенею и пристально всматриваюсь в глаза, тщетно пытаясь найти внутри мою.
– Освободи, – она больше не требует, она умоляет. — Твоя же очередь…
Саша вскочил на кровати, тяжело дыша. На часах – два ночи. Он инстинктивно посмотрел в сторону и едва не упал, встретившись взглядом с глазами, пылающими красным.
– Твою мать!
Всего лишь отражение в зеркале. Саша в сердцах ударил кулаком по одеялу и откинулся на подушку.
Дурацкий-дурацкий сон! Когда же это кончится…