Глава 5
Рождение монастыря
«Ну и погодка!» – подумал Евсевий, глядя в окно своей квартиры, и слегка поежился: на улице дули ветры, столь обычные для Мангазейска в конце сентября, а в квартире отопление еще не включили. Впрочем, мысли о холоде не были тягостными, скорее, наоборот – радостными и даже по-хорошему озорными. Было интересно находиться в непривычной обстановке. Новая природа, новая условия, новые люди, новые задачи – словом, новые вызовы, на которые ему предстояло отвечать каждодневно, если не ежечасно. И пока что он чувствовал, что сил у него достаточно, и потому эти вызовы порождали не уныние и тоску, а боевой задор, который бывает у боксера, предчувствующего успех на ринге, или у адвоката, вступающего в сложное, но перспективное дело.
Пока что все развивалось если не идеально, то, так сказать, многообещающе. Мангазейская администрация, несмотря на формально продекларированную готовность «помогать и содействовать», пока что явно упиралась рогом. Землю в центре города под кафедральный собор она давать не хотела. Это, впрочем, было ожидаемо. Но начали появляться и союзные силы, и силы эти были, как минимум, интересными. Министерство путей сообщения поддержало идею строительства кафедрального собора в Мангазейске. Более того, прозвучало даже устное обещание: МПС профинансирует строительство полностью, при условии, если собор будет построен не по новому проекту, а восстановлен в историческом своем виде и на историческом своем месте. «Кстати, надо бы кого-то направить в архивы, поискать, какой там был проект», – вновь отметил про себя Евсевий. Впрочем, верилось слабо, что кто-то отдаст под строительство центральную площадь, на которой стоит здание обкома-администрации, да еще и позволит убрать оттуда памятник Ленину. Но, во всяком случае, МПС уже сообщило, что оно готово участвовать в восстановлении собора. Кроме того, потихоньку мобилизовывались духовные чада, среди которых были и не совсем уж мелкие бизнесмены, и не совсем уж легковесные чиновники.
Наконец, архиерей хотел выгодно использовать ту особенность, что его епархия включала в себя не один, а два субъекта Федерации – Мангазейскую область и Тафаларскую республику. Теперь, когда ему откровенно намекали, что для небольшого Мангазейска собор, сопоставимый с храмом Христа Спасителя в Москве, будет великоват, он многозначительно говорил:
– Мангазейский собор станет кафедральным храмом не только Мангазейской области, но и Тафаларской республики.
Это было правдой, и звучало впечатляюще. К тому же можно было попытаться привлечь к финансированию строительства чиновников и бизнесменов из соседнего региона.
План был не то чтобы очень хорош, но и не особенно плох. Но, как всегда в таких случаях бывает, стали выясняться «нюансы». Точнее, «нюанс», у которого даже были имя, фамилия и протоиерейский сан. И даже должность: протоиерей Виктор Джамшадов, благочинный Тафаларского благочиния. Благочиние это охватывало все районы Тафаларской республики (так же как Мангазейское благочиние – районы Мангазейской области). Фактически Джамшадов оказывался церковным наместником целого субъекта Федерации, по полномочиям близким к викарному епископу, с той лишь разницей, что он был женат и носил иерейский, а не архиерейский, сан.
Кроме того, Джамшадов пользовался в Кыгыл-Мэхэ большой популярностью. Прежде всего, он был очень доброжелательным, тактичным и выдержанным человеком. Он имел по тамошним меркам очень хорошее образование: в свое время отучился в Красноярском институте искусств, а сверх того защитил кандидатскую диссертацию по религиоведению в Иркутске. Он давно жил и давно служил в Кыгыл-Мэхэ, его любило местное научное сообщество, а местные власти – привечали. Кроме того, хотя сам он местным не являлся, а национальность его для многих оставалась загадкой (то ли армянин, то ли перс), но жена его была из Кыгыл-Мэхэ, тафаларка. А для кыгыл-мэхинской «национально ориентированной» публики это был момент очень важный. Не будет преувеличением сказать, что для некоторой части местных чиновников, обладающих кое-каким влиянием, это был факт, который окончательно и безповоротно склонил их мнение в пользу отца Виктора Джамшадова. Правда, женитьба на тафаларке стала палкой о двух концах: некоторые ревнители национальной чистоты видели в таком браке покушение на «генетическое богатство» собственного народа. Впрочем, таковых ревнителей было очень мало.
Наконец, отец Виктор был в несомненном фаворе у предшественника Евсевия, Евграфа, который всемерно поддерживал деятельного интеллектуального священника, поставил его благочинным и выхлопотал для него протоиерейский сан. Поговаривали, что Евграф был настолько очарован Джамшадовым, что даже планировал добиваться награждения последнего митрой, и лишь перевод в Вену не дал ему возможности это сделать.
Но и без митры Джамшадов был в Кыгыл-Мэхэ скорее не протоиереем и благочинным, а этаким церковным вассальным князем, который, выказывая мангазейскому епископу знаки всяческого почтения, своим феодом правил так, как ему хочется.
Такое положение вещей уже само по себе не радовало Евсевия, а тут еще выяснилось, что с феодалом случилось то, что обычно бывает с влиятельными феодалами. А именно, ему захотелось независимости.
– Вот те раз! – вслух сказал (хотя и был в тот момент в кабинете один) Евсевий, читая официальный отчет, присланный в начале сентября благочинным Тафаларского округа:
«…К сожалению, на развитии Тафаларского благочиния отрицательно сказывается недостаток архипастырского внимания к жизни отдельных приходов, миссионерской работе, развитию духовного образования в регионе. Подобное положение дел является следствием огромных размером Тафаларского благочиния, включающего в себя всю Тафаларскую республику, как по площади, так и по численности населения соответствующую обычной епархии РПЦ МП. В силу этого представляется невозможным, при отсутствии епископской кафедры непосредственно в Кыгыл-Мэхэ, должным образом осуществлять архипастырское попечение об этой огромной территории. Поэтому, выражая искреннюю, сыновнюю благодарность Вашему Преосвященству за многочисленные труды по окормлению нашего благочиния, считаю своим долгом вновь поставить вопрос…»
– Вновь! – снова вслух недовольно пробормотал Евсевий.
«…вновь поставить вопрос о создании в пределах Тафаларского благочиния Мангазейской епархии отдельной епархии Русской Православной Церкви с центром в столице республики – городе Кыгыл-Мэхе. С уважением, протоиерей Виктор Джамшадов».
Столь явное свидетельство сепаратистских настроений оставлять без внимания было невозможно. Для начала Евсевий попытался подсобрать кое-какую информацию об отце Викторе, но поскольку собирать ему ее было особо негде, обратился с соответствующим вопросом к отцу Василию.
– У них давно там такие идеи, – подтвердил тот.
– Давно, говоришь?.. – переспросил Евсевий. – А как Владыка Евграф на все это смотрел?
– Простите, Владыка, если честно… он их поддерживал.
– О как! – Евсевий улыбнулся с явственным сарказмом. – У нас ведь что в этой их… республике, что здесь приходов раз-два и обчелся. Как такое поддерживать можно было? Какая им там сейчас епархия?
Отец Василий, за считанные месяцы ставший кем-то вроде архиерейского конфидента (по крайней мере, в управленческих вопросах), позволил себе ухмыльнуться и пожать плечами.
– Ну, Ваше Преосвященство, Владыка Евграф был… – тут он демонстративно взял паузу, как бы подбирая уместное слово.
– Интеллигэнт! – не без легкой дозы яда закончил фразу Евсевий. Отец Василий снова язвительно ухмыльнулся.
– А что этот, как его… Джам-ша-а-адов? – спросил Евсевий.
– Его я плохо знаю, – ответил Васильев. – Его на должность благочинного поставил Владыка Евграф. Очень его ценил, – присовокупил он (окончательно добивая рассказом об евграфовском благоволении репутацию Джамшадова в глазах нового епископа).
– Чего ему надо? Он что, думает, что если им туда епископа поставят, то у них там в одночасье процветание начнется? Там храмов-то – горстка! – продолжал расспросы архиерей.
– Не знаю. Наверное… – ответил благочинный, при этом сделав мечтательное выражение лица, тем самым давая понять: я, конечно, кое-что знаю, но кое-что такое, что вот Вашему Преосвященству даже и совестно говорить. Архиерей посмотрел на него вопросительно.
Конец ознакомительного фрагмента.