Глава 3. Курс молодого бойца
– И чем же ты занимался последние три года? Давненько ты не появлялся в наших краях, – на следующий день за завтраком принялся расспрашивать брата отец.
Виктор оглядел собравшихся, задержавшись взглядом на племянниках.
– Путешествовал.
– Семьёй-то ещё не обзавёлся?
– Как-то недосуг было, да и работа не позволяет, – усмехнулся Виктор.
– А кем ты работаешь? – с любопытством посмотрел на него Миша.
– Секретным агентом, – заговорщики поведал мужчина.
Александр закашлялся:
– Ну и шуточки у тебя, брат. Ваш дядя торговец, ищет по свету редкие артефакты.
– Одно другому не мешает, – подмигнув мальчикам, выдал «секретный агент». – А если серьёзно, эльфы как-то подозрительно себя ведут. Они и так-то не шибко гостеприимные, а в последнее время… даже нашего брата к себе не пропускают. А ведь наше правительство всегда относилось к ним лояльно, а тут будто чёрная кошка пробежала. Нехороший знак.
– Да ты что! Не знал. У нас перебоев с поставками не было, да и в газетах ничего не писали.
– Наши пока замалчивают, во избежание открытого конфликта. Уж не знаю, кто виноват, но междоусобица с эльфами нам не нужна.
– Да, ты прав. Не хотел бы, чтобы мои дети жили, как мы тогда.
– Когда? – тут же навострил уши Оскар.
– При трёхлетней забастовке шахтёров, – к удивлению взрослых, ответил брату Миша. – Они тогда отказались поставлять не только товар, но и уголь. На второй год все котельные в стране были переведены на дрова, тепла не хватало, в городах зимой люди замерзали. Власти хотели подавить бунт силой, но шахтёры устроили обвалы и перекрыли все дороги.
– Ты неплохо знаешь историю, – похвалил мальчика Виктор. – Мы были на несколько лет старше вас, когда начался этот кошмар. Наша семья чуть не разорилась: поставок товара не было, деньги обесценились, к концу третьего года мы жили чуть ли не впроголодь.
– А как же накопления? Банковские счета? – не поверил своим ушам Оскар.
– Это бизнес. Если бы не осталось денег на закупку нового товара, пришлось бы начинать всё с нуля, – как само собой разумеющееся ответил дядя.
– То есть, деньги были, но дед их не стал тратить? – недоверчиво уточнил Миша. – Но это же неразумно.
– Ты ещё не дорос, чтобы понять это, – довольно грубо прервал разговор Александр. – Лучше расскажите дяде, какие комнаты вы сегодня выбрали.
К огорчению Миши, тема была закрыта. Оскар долго и с вдохновением рассказывал про свою новую спальню. Наконец, настала очередь Михаила, но брат и тут его опередил:
– А Мишка, прикинь, выбрал восточную спальню. Ну, ту коморку у библиотеки. Держу пари, там даже отдельной ванны не предусмотрено.
– Серьёзно? – искренне удивился Виктор. – Я в комнату к деду Тимофею с его смерти не заходил: мне до сих пор чудится там его призрак. Прикольный был старик. Умер, когда мне было лет семь, но я его превосходно помню. Любил ночами по дому ходить и всё твердил, что ищет потайные ходы да тайные комнаты.
– А они существуют?
– Да кто их знает. Дом-то построен в пятнадцатом веке – тогда самая мода была на подземные лабиринты.
– Хватит вам о мрачном. Виктор, ты надолго к нам? – перевела разговор в другое русло Иола.
– Дня на три, не больше. Как только от гномов придёт караван, с ними и отправлюсь.
– Не проще ли было дирижаблем?
– Нет, брат. Они наши изобретения не очень любят. Так что лучше по старинке, на лошади. Дней десять пути и совместной выпивки, и я желанный гость в их посёлке.
– Ну, как знаешь. Здесь я тебе не советчик.
Всего за два захода Миша перенёс все свои вещи в новую комнату. Самыми ценными были его альбом и набор масляных красок, подаренных родителями на прошлый Новый год. Неожиданно раздался стук.
– К тебе можно?
Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату вошёл мужчина средних лет. Чёрные, отливающие медью, волосы волнами спадали до плеч; тёплые и, кажется, всепонимающие тёмно-серые глаза буквально приковывали к себе.
– Дядя?
– А ты ожидал кого-то другого?
– Нет, что ты. Я просто подумал, что это отец хочет напомнить, что завтра рано вставать. Он желает, чтобы я учился фехтованию.
– Я слышал, – кивнул мужчина, присаживаясь к нему на край кровати. – Как ты смотришь на то, чтобы занятия вёл я?
– Потрясающе! Но как же гномы? Ой, то есть, шахтёры?
– Я немного побродил по окрестностям, порасспрашивал кое-кого. Оказалось, что я опоздал: караван ушёл в начале недели и раньше следующего месяца его не ожидают. Так что я здесь застрял надолго. Покажи хоть, что за кинжал себе выбрал.
Миша вынул из ножен клинок и подал дяде. Мужчина долго рассматривал оружие, после чего задумчиво вернул племяннику.
– Хорошо сбалансирован. Неплохой выбор, – похвалил его Виктор. – Кстати, Саша не говорил, что вы ходите в школу. Откуда ты так хорошо знаешь историю? Признаться, за ужином я был поражён.
– Я обожаю читать, – пояснил Миша. – А так нас учит мама. Мне она рассказывает о травах. Говорит, что отправит меня на обучение к эльфам, как только мне исполнится шестнадцать. Но раз теперь там неспокойно, может, поступлю в академию художеств. Лишь бы отец был не против.
– Да, Саше вряд ли понравится этот выбор. Он сказал мне, что из тебя вышел бы хороший адвокат.
– Он ошибается, – повернулся к окну Миша. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом.
– Хорошо, не будем об этом. И всё же скажи мне, почему ты выбрал именно эту комнату? В доме ещё три свободных спальни, и все они гораздо просторнее и светлее.
– Мне нравится смотреть на закат, – просто ответил мальчик.
Мужчина хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Потрепав племянника по волосам, он встал и направился к выходу.
– Тренировка в двенадцать, – у самой двери обернулся Виктор.
– Так поздно?
– Ну, я очень не люблю рано вставать, – подмигнув, исчез за дверью мужчина.
Михаил ещё долго стоял о чём-то думая и не замечая, что в спальне давно пора включить свет.
На тренировку Миша явился за десять минут. Как оказалось, Оскара они ждали напрасно: во-первых, тот опоздал на добрых полчаса, а во-вторых, послушав минут пять, заявил, что давно всё знает и вообще у него меч, а не кинжал, и ушёл. Виктор не стал его возвращать, а просто спокойно продолжил объяснение.
– И часто он так? – во время небольшого перерыва присел на лавку мужчина.
– Ага. Папа раз тренера с города приглашал, так Оскар его даже слушать не стал. Он кроме отца и мамы учителей не признаёт.
– А ты?
– А мне и не предлагали.
– А ты бы хотел?
Задумавшись, мальчик медленно кивнул.
– У меня плохо получается рисовать людей. И я музыке хотел бы научиться.
– Что ж, рисовать я не очень умею, зато немного знаю гитару.
– И ты можешь меня научить? – в надежде поднял глаза шатен.
– Попробуем.
С этого дня Виктор стал его обучать. Единственное, чего не мог понять Михаил, это почему о «дополнительных» занятиях дядя попросил не говорить отцу.
Забравшись в первый же вечер на чердак, они нашли старую гитару. Порывшись в древнем хламе, обнаружили и струны. Кроме фехтования и музыки, дядя взялся учить его эльфийскому и гномскому наречиям. Где сам мужчина их выучил, Миша так и не выяснил. А в конце первой недели прибавился и ещё один странный урок…
– Психология?! Зачем она мне?
– Понимаешь, Миша, психология не только помогает понять себя, но и лучше узнать окружающих. По их эмоциям, жестам. Психология незаменима не только в торговле, но и в повседневном общении. Возможно, она даже сможет помочь тебе в рисовании.
– Ну, давай попробуем, – не совсем уверенно согласился мальчик.
Мужчина улыбнулся и кивнул мальчику на кровать:
– Начнём с самопознания. Ляг и постарайся ни о чём не думать. Расслабься.
Михаил выполнил указания, всё больше ощущая какую-то непонятную тревогу. Он всегда с крайним недоверием относился к тем, кто пытался залезть к нему в душу.
– Закрой глаза, дыши медленно.
Виктор подошёл вплотную к ребёнку, тот вздрогнул, веки приоткрылись и тут же закрылись.
– Ты боишься меня?
Мальчик замотал головой, инстинктивно вжав голову в плечи.
– Посмотри мне в глаза.
Михаил нерешительно взглянул в серые, словно небо перед грозой, глаза дяди. Мужчина нахмурился ещё сильнее:
– Миша, ты сейчас, как загнанный дикий волчонок. Я хочу тебя попросить только об одном. Но ты должен пообещать, что исполнишь мою просьбу.
– Постараюсь.
– Я хочу, чтобы ты поклялся.
– Кля… клянусь, – почему-то дрогнувшим голосом ответил мальчик.
В глазах на мгновение мелькнул победный огонь, но племянник, охваченный бурей противоречивых чувств, этого уже не заметил. Расслабившись, мужчина опустился в единственное в комнате кресло и начал:
– Расскажи мне о себе: чего ты хочешь, о чём мечтаешь, что думаешь о родителях. Поверь, в нашем деле это очень важно. Обещаю, что никогда не расскажу никому о том, что услышу сейчас.
Михаил покраснел до корней волос, сердце бешено стучало, он не знал, что сказать – его об этом ни разу не спрашивали. Это было личным. Но в голове стучало набатом: «Я поклялся, нельзя нарушать клятву». Пересилив себя, парень тихо сказал:
– Поклянись.
Виктор, не выказав никакого удивления, принёс клятву. Несколько минут стояло гробовое молчание. Наконец, Михаил решился:
– Я хочу, чтобы меня никто не трогал.
– А тебя здесь обижают?
– Нет.
– Тогда поясни, чтобы я понял.
– Ну…, чтобы Оскар не перекладывал свои обязанности на меня. Правда сейчас, когда у нас разные комнаты, ему сложнее будет это сделать, но всё равно… Хочу, чтобы родители не решали за меня, кем мне быть….
– Хорошо. Что ты можешь сказать о родителях? – продолжил допрос Виктор.
– Они вечно на работе. Папа, когда свободен, занимается с Оскаром. Мама сейчас почти всё время с Варей.
– Ты хотел бы быть на их месте?
– Нет.
– Почему? Тебе не хочется, чтобы отец учил тебя, проводил с тобой больше времени?
– Не знаю. Но я точно не хочу заниматься вместе с Оскаром. Отец и так постоянно нас сравнивает, а я… другой…
– Я вижу, – тихо ответил Виктор. – Расскажи мне о том, что бы ты хотел изменить.
– Этого в условиях клятвы не было, – заупрямился Миша.
– Я просил тебя рассказать о себе. В том числе и мечты, – спокойно напомнил Виктор.
– Хорошо, – резко и с неким отчаянием выплюнул парень, рывком вставая и отходя к окну. – Я хочу, чтобы родители не запрещали мне общаться с Варей. Я всего на год младше Оскара, а они всё считают, что я маленький. Меня ещё ни разу не просили с ней посидеть. Они не понимают, что Варе лучше со мной, Оскар думает только о себе.
– Понятно. Продолжай.
Однако мальчика не надо было уже подталкивать. Его «понесло»:
– Хочу, чтобы папа отдал меня в школу. Они с мамой считают, что мы и так уже знаем достаточно, чтобы сдать экзамены. Возможно, но здесь у меня нет друзей. Я никому не нужен. Никому!
– Мне всё ясно, – мужчина встал и положил руку на плечо мальчика.
Миша резко отстраниться, до боли в пальцах сжав подоконник. Его трясло, дыхание давалось с трудом, он и не заметил, что по щекам текут слёзы. Это было насилие, насилие над его естеством. Он не готов был открыться, не таким образом.
Виктор попытался обнять племянника, но тот вырвался и опрометью бросился из комнаты. Мужчина нахмурился и опять опустился в кресло. Он не ожидал от Миши такой реакции. Он понял, что поспешил. Было очевидно, что в этом доме племянник не получает той порции любви и ласки, которые ему необходимы. Виктор был уверен, что выведя мальчика на откровенный разговор, завоюет его безоговорочное доверие. Но вышло наоборот. Придётся начинать всё сначала, а ведь как хорошо всё шло…