Глава 4
Ужас Хэнбери-стрит
Через два дня после встречи Холмса с Кожаным Фартуком мой сон был прерван в половине седьмого утра визгливым криком, далеким, но все же ужасно резким. Через мгновение я был уже на ногах, хотя и не успел стряхнуть с себя остатки сна. Я выскочил из комнаты с наспех зажженной восковой свечой в руке, желая выяснить, откуда доносится этот душераздирающий звук.
На нижних ступенях лестницы я услышал голос Холмса, прозвучавший для внезапно вырванного из сна человека как сирена. Распахнув дверь гостиной, обнаружил там своего друга, без пиджака, в халате, одевшегося, по-видимому, как и я, впопыхах. Детектив держал за руку маленького оборванца лет шести-семи.
– Знаю, что у тебя сильный характер, – говорил Холмс. – Ты вел себя превосходно, и я горжусь тобой… А! Кстати. Это доктор Уотсон. Ты помнишь его, Хокинс?
Тощий бродяжка встревоженно повернул голову в сторону двери, и я сразу же узнал неброские черты лица и темные ирландские кудри Шона Хокинса, одного из самых младших в отряде работающих на Холмса мальчишек.
– Хокинс, – мягко сказал детектив, – То, с чем ты пришел, чрезвычайно важно. Выкладывай все, что знаешь. Трудно о таком говорить, но все же постарайся. Садись на стул рядом со мной. Нет, не так: откинься на спинку, как это делает твой отец, боксер. Теперь рассказывай все по порядку.
– Я нашел убитую женщину.
Губы малыша Хокинса дрожали.
– Понятно. Эту задачку я в состоянии решить. Где ты ее обнаружил?
– Во дворе соседнего дома.
– Ты ведь живешь в Ист-Энде, на Хэнбери-стрит, двадцать семь? – спросил Холмс, бросив на меня озабоченный взгляд. – Значит, ты видел убитую. Ты, конечно, испуган. Представь себе, что был в разведке и вернулся с занимаемой неприятелем территории.
Мальчишка глубоко вздохнул.
– Я вышел из дома сегодня утром, чтобы проверить, не выбросило ли что-нибудь на берег. Когда нет поручений, я ищу удачи в водостоках. Для их прочистки у меня есть острая палка. Она висит на крюке во дворе. Я полез снять палку, выглянул через забор и увидел мертвую, изрезанную на куски. Все внутренности наружу.
Хокинс разразился новым потоком слез.
– Ну-ну, не плачь. Здесь тебя никто не обидит, – сказал Холмс, гладя мальчишку по голове. – Ты проявил недюжинную храбрость и ум, проехав незамеченным на запятках двуколки до самого Вестминстера. Я в твоем распоряжении. Мне ехать на Хэнбери-стрит?
Мальчик лихорадочно закивал головой.
– Тогда мы с доктором Уотсоном отправляемся немедленно. Я попрошу миссис Хадсон приготовить тебе завтрак, а твоей маме скажу, что ты спишь у меня на диване. Миссис Хадсон будет счастлива, что у нее гостит герой Хэнбери-стрит. Отличная работа, Хокинс.
Сыщик бросил на меня многозначительный взгляд и скрылся в своей спальне. Я оделся всего на какие-то четверть минуты позже своего друга. Мы стремглав выбежали из дома и вскочили в первый же попавшийся кэб. Миссис Хадсон мы попросили обращаться с нашим маленьким гостем так, словно тот только что вернулся с кровавой колониальной войны.
Кэбмен довез нас до Хэнбери-стрит с предельной скоростью, на которую были способны лошади. Брезжил рассвет, его первые бледные лучи напоминали пальцы скелета. Мы подошли к кучке людей, состоявшей из полисменов, ошеломленных жильцов окрестных домов и бойких репортеров, скрывавших свое смятение под тонким флером задаваемых вопросов. Едва они заметили характерный профиль моего друга, их глаза загорелись, но он обратил на газетчиков не больше внимания, чем на стайку цыплят.
Гладко выбритый юный констебль охранял серую деревянную дверь, ведущую во двор.
– Извините, джентльмены, но я не имею права вас пропустить. Здесь произошло убийство.
– Мое имя Шерлок Холмс, а это мой коллега доктор Уотсон. Мы прибыли в связи с этим преступлением.
Констебль явно почувствовал облегчение:
– Вы как раз вовремя, мистер Холмс. Пройдите через эту дверь и дальше во двор. Инспектор Лестрейд распорядится, чтобы вам показали… труп, сэр.
Мы поспешно двинулись по темному проходу через здание. Детектив распахнул открывающуюся в обе стороны дверь в конце пропахшего плесенью коридора. Мы спустились по неровным ступенькам и очутились на открытом пространстве, вымощенном большими плоскими камнями. В трещины между ними пробивалась трава. У самых наших ног оказалась голова убитой женщины, тело ее лежало параллельно небольшому забору, о котором упоминал Хокинс. Я тотчас убедился, что ужас, охвативший мальчишку, был вполне оправдан.
– Боже правый, что он натворил! – пробормотал Холмс. – Доброе утро, инспектор Лестрейд.
– Надо же, он говорит «доброе утро»! – закричал жилистый инспектор. – Что, во имя всего святого, привело вас сюда? Мерфи! Куда вы идете, черт возьми! Не надо посылать телеграмму. Похоже, мистер Холмс ясновидящий.
– Уверяю вас, в моих методах нет ничего сверхъестественного. Просто наш коллега живет здесь по соседству.
– Ну надо же! Мерфи, вы можете нас оставить. Проверьте, чтобы у Бакстера все было под контролем.
Когда констебль вышел, Лестрейд недоверчиво покачал головой:
– Мистер Холмс, не сочтите за обиду, но в ваших методах есть что-то необъяснимое. Впрочем, хвала Всевышнему, что вы здесь. Доктор Уотсон, осмотрите, пожалуйста, труп, если способны это вынести. Врач пока не приезжал, а у меня ум за разум заходит.
Чтобы подбодрить себя, я припомнил, что никогда не падал в обморок при виде мертвецов в анатомичке, и подошел к несчастной, лежавшей навзничь на потрескавшихся каменных плитах. Пытался понять, что с ней все-таки случилось. Впечатление было такое, словно она попала на скотобойню, а не в руки убийцы.
– Ее голова почти отделена от тела. На лице синяки, оно распухло. Возможно, ее душили, перед тем как перерезать горло. Только что началось трупное окоченение. Ее убили, предположительно, в половине шестого утра. Живот разрезан полностью, тонкие и толстые кишки вырваны. Как видите, он извлек внутренности из полости живота и выложил ей на плечи. Другие ее раны…
Тут я замолк, потому что меня поразила ужасная мысль. Я пригляделся к телу более внимательно, и озарение ледяным кинжалом пронзило позвоночник. С трудом поднявшись на ноги, я молча уставился в глубь двора.
– Что с вами, Уотсон? – раздался звучный тенор Холмса, доносящийся словно из глубокого ущелья.
– Нет, это просто невозможно…
– О чем вы? Что он с ней сделал?
– Ее матка, Холмс. – Мне стоило больших усилий выдавливать из себя слова по одному. – Ее вырезали. Она отсутствует.
Тишина нарушалась лишь грохотом тележек по дороге и чириканьем воробья высоко на дереве в соседнем дворе. Холмс ошеломленно провел по высокому лбу бледной рукой и подошел ближе. С минуту он внимательно разглядывал труп, затем выпрямился. Мой друг стоически сохранял внешнее спокойствие, но в его глубоко посаженных глазах я увидел отвращение. Впрочем, кроме меня, этого, кажется, никто не заметил. Вручив мне шляпу и трость, Холмс стал внимательно осматривать все вокруг.
Лестрейд издал слабый хрип, словно ему не хватало воздуха, и опустился на прогнивший деревянный ящик. Его лицо выражало изумление.
– Отсутствует? – повторил он. – Господи, этого не может быть! Он ведь выпустил ей наружу все внутренности. Наверное, вы просто не заметили, доктор Уотсон.
Я покачал головой.
– Он забрал всю матку и бо́льшую часть мочевого пузыря.
– Забрал? Куда?! Это полная бессмыслица. Ее детородный орган наверняка здесь. Может быть, под этими щепками?
– Думаю, что нет, – отозвался Шерлок Холмс с другого конца двора. – Во всяком случае, я не вижу никаких следов.
После этого ужасного открытия плечи Лестрейда опустились еще ниже.
К тому моменту, когда мой друг завершил осмотр двора, нам с инспектором показалось, что минула целая вечность с тех пор, как мы очутились в этом жутком загоне. Он был открыт небу, но наглухо отгорожен от всякого понятия о человеческой благопристойности, которую мы привыкли почитать с детства.
Наконец Холмс приблизился к нам.
– Труп неопознанной пока женщины лет пятидесяти. Она добровольно вошла во двор вместе с убийцей. Тот схватил ее сзади. Они боролись, и нападавший перерезал ей горло. Потом выглянул за забор, дабы убедиться, что поблизости никого нет. Прежде чем изуродовать труп, он опустошил карманы жертвы, вытащив кусок муслина и два гребня. Затем расчленил тело убитой очень острым ножом с узким лезвием. Он сумел уйти тем же путем, каким пришел, забрав свой… трофей.
– Это ужасно, – пробормотал инспектор. – Совершенно бесчеловечно.
– Лестрейд, друг мой, не теряйте присутствия духа. Мы серьезно продвинулись со времен дела Николс.
– Дела Николс? Значит, вы полагаете, убийца – один и тот же?
– Глупо думать иначе, – раздраженно ответил детектив.
Инспектор застонал.
– У Скотланд-Ярда нет ни малейших зацепок по тем убийствам, не говоря уже… – Он внезапно умолк. – Боже правый, но ведь у нас есть подозреваемый! Этот ужасный сапожник в кожаном фартуке. Мистер Холмс, ведь вы сами дали мне его адрес!
– Лестрейд, крайне неблагоразумно…
– А вот и врач! Доброе утро, доктор Филипс. Боюсь, джентльмены, придется вас покинуть. У меня срочное дело.
– Задержитесь на минутку – и я избавлю вас от многих хлопот! – закричал Холмс.
– Если вам что-то понадобится, обращайтесь к инспектору Чандлеру. Он где-то поблизости. Мне нужно действовать незамедлительно. Удачного вам дня.
Лестрейд устремился по горячему следу с таким видом, словно узрел воплощенное зло.
– Пойдемте, Уотсон, – сказал детектив. – Похоже, здесь нет никаких зацепок. Попробуем разузнать что-нибудь у окрестных жителей. Здравствуйте, доктор Филлипс! Все осталось на месте, как было.
Мы покинули двор под аккомпанемент сдержанных проклятий Филлипса и быстро прошли по коридору.
– Холмс, скажите, вы что-нибудь понимаете? Кто способен сотворить такое? Шайка извращенцев? Новое воплощение Берка и Хейра?[8] Мне начинает казаться, что убийства совершаются главным образом для осквернения трупов.
Когда мы вышли на улицу, Холмс остановился, чтобы зажечь сигарету.
– Посмотрим, расскажут ли нам что-нибудь любопытное жильцы домов двадцать девять и двадцать семь.
Очень трудным делом было опросить испуганных обитателей Хэнбери-стрит, не останавливаясь на подробностях преступления – шокирующих, сенсационных и столь притягательных для газетчиков, что весть об этом жутком убийстве распространялась с быстротой молнии. Нам с Холмсом приходилось отвечать экспромтом на множество вопросов – их было не меньше, чем тех, что задавали мы. Лицо моего друга слегка прояснилось лишь дважды: когда мы узнали, что на первом этаже дома двадцать девять живет продавец мясных обрезков для кошек, и когда молодой человек по фамилии Кадоч рассказал, что слышал крик «нет!» и глухой звук удара о забор примерно в пять тридцать. Это соответствовало приблизительному времени смерти, высчитанному мной. Нам оставалось еще сообщить дрожащей, обеспокоенной матери Хокинса о местонахождении сына и поблагодарить ее.
День уже был в разгаре, когда мы вновь отправились в путь. Мой друг уверенно двигался в выбранном направлении, для меня совершенно загадочном. Шерлок, казалось, был полон сил и энтузиазма, я же едва волочил ноги. Неопределенность мучила меня более, чем когда-либо.
– Позвольте спросить, Холмс, куда мы идем?
– С меня хватит на месяц вперед разрезанных на куски бедных женщин. Мне нужна помощь.
– Чья?
– Реставратора концертных залов по имени Джордж Ласк.
– Это ваш знакомый?
– Предприниматель, проживающий в Майл-Энде. Я однажды оказался ему полезен. Теперь его очередь отдавать долг.
Майл-Энд, названный так, поскольку располагался точно в одной миле к востоку от старинной границы города, значительно разросся во второй половине девятнадцатого века. Появились новые дороги, одно за другим строились жилые и административные здания, но Холмс, похоже, знал каждую улицу и переулок. Вспоминается случай с ткачом Фенчерчем и его снискавшей дурную славу иглой, когда лишь знание Холмсом окрестных закоулков спасло жизнь нам обоим. Вот почему я не был удивлен, когда мой друг провел меня по лабиринту узких проходов к востоку от Уайтчепела и мы внезапно очутились на широкой, обсаженной деревьями улице перед весьма приличным особняком с белыми колоннами.
Сыщик поднялся по каменным ступеням и постучал в полированную дверь, дав взглядом знак следовать за ним.
– Вы должны поддержать разговор на заданную тему, – прошептал он. – Мистер Ласк – весьма словоохотливый джентльмен, его речи льются столь же свободно, как воды Темзы.
Молодая служанка, открыв дверь, провела нас в хорошо обставленную гостиную, где восседал величественный рыжий кот.
Хозяин не заставил себя долго ждать. Распахнув двери, Джордж Ласк воскликнул:
– Да ведь это сам мистер Шерлок Холмс! Как я рад вас видеть! Позвольте напомнить вам, сэр: если бы вы тогда вовремя не обнаружили, что затевают эти торговцы лесом, я бы полностью разорился. А вы, по-видимому, доктор Уотсон… Меня очень радует, что нашелся человек, который взялся подробно описать деяния мистера Холмса, дабы о них узнали во всем мире. Весьма рад познакомиться с вами.
У мистера Ласка было открытое лицо с выразительными чертами и проницательным взглядом. Мешки под глазами в сочетании с темным траурным одеянием натолкнули меня на мысль, что он недавно потерял близкого человека. Роскошные усы доходили почти до линии подбородка. Держался Джордж Ласк уверенно и манерами походил на успешного предпринимателя. Волосы, зачесанные назад, открывали лоб. На меня с первого взгляда произвели впечатление его живость и внутреннее достоинство.
– Та проблема не представляла сложности. – Холмс пожал руку хозяина дома. – Я был рад помочь вам.
– Нет, все тогда оказалось не так просто. Но в конечном счете я только выиграл. Присаживайтесь, джентльмены, и расскажите, что привело вас ко мне.
– Мистер Ласк, – сказал детектив, когда мы уселись, – примите наши соболезнования. Минуло так мало времени со дня смерти вашей жены, и мы понимаем, что эта утрата ощущается сейчас особенно остро.
Хозяин не выказал удивления по поводу осведомленности Холмса о печальном событии, случившемся в его семье, однако дал понять, резко дернув бровью, что не хотел бы касаться этой темы.
– Сюзанна была удивительной женщиной, мистер Холмс, и прекрасной матерью. И все же мы, я и дети, должны вынести этот удар судьбы. Теперь расскажите мне о вашем деле.
– Вы знаете о недавней серии убийств на улицах Уайтчепела?
– Конечно, мистер Холмс. Признаться, мне стыдно, что наша страна мирится с нынешним состоянием общественной морали. О бедных необходимо заботиться, иначе они будут нападать друг на друга, как всегда и бывало. Если величайшая империя на земле не готова взять на себя заботу о низших классах общества, не знаю, к чему придет человечество. Рассмотрим, к примеру, вопрос, что такое богатство…
– У меня нет ни малейших сомнений, мистер Ласк, – вежливо заметил сыщик, – что, будь у вас достаточно полномочий, вы бы сделали многое для решения проблем человечества в целом. Я же появился в вашем доме в связи с частностями. Сегодня утром произошла новая трагедия – близ рынка Спиталфилдз.
Мистер Ласк, казалось, был по-настоящему обескуражен.
– Уж не имеете ли вы в виду еще одно убийство?
– Оно произошло сегодня утром у дома двадцать девять по Хэнбери-стрит. Обстоятельства убийств с каждым разом становятся все более жуткими.
– Я ошеломлен, мистер Холмс. Но позвольте спросить: как такое возможно?
Мой друг вкратце изложил подробности утреннего происшествия. Глаза мистера Ласка расширились от изумления, но, когда Шерлок завершил свою печальную историю, хозяин быстро уловил ее суть.
– Итак, – решительно проговорил он, – что нам с этим делать? Я не такой человек, чтобы оставаться в стороне, когда рядом орудует столь безжалостный изверг. Это противоречит самой сущности гражданской ответственности. Я в вашем распоряжении, мистер Холмс.
При этих словах бледное лицо моего друга тронул легкий румянец, и он бросил на меня торжествующий взгляд.
– Всегда знал, что на вас можно положиться, мистер Ласк. Мне нужны люди действия, и вы меня не разочаровали. Ясно одно: вам необходимо сформировать какой-нибудь комитет.
– Комитет?! – воскликнул ошеломленный предприниматель.
– Я прошу вас найти сторонников – людей, которые, как и вы, шокированы этой чередой убийств и вместе с нашей неустрашимой полицией желают положить им конец. Мне нужен отряд простолюдинов, чтобы те патрулировали улицы и сообщали о своих наблюдениях непосредственно мне.
– Понял, – с готовностью отозвался хозяин дома. – Мы организуем в Уайтчепеле сознательных граждан, чтобы британский закон уважался даже в трущобах. Господи, будь Сюзанна жива, она бы одобрила это! Хватит уже этому негодяю, сэру Чарльзу Уоррену[9], притеснять бедноту, пользуясь поддержкой среднего класса. Комитет сбалансирует весы правосудия, окажет услугу женщинам, чье единственное преступление – терпеть…
– Мы полностью разделяем вашу точку зрения, мистер Ласк, – прервал я речь предпринимателя.
Холмс слегка подтолкнул меня локтем в знак благодарности.
Джордж Ласк, похожий на морского льва, энергично кивая, ходил взад-вперед по ковру решительной походкой выбившегося из низов человека.
– Я привлеку в комитет Федерова, это точно, – называл он кандидатов, загибая пальцы левой руки. – Важную роль сыграют Харрис и Минск, а также Джекобсон, Абрамс и Стоун.
Шерлок Холмс громко рассмеялся, что случалось редко, – когда его что-то одновременно смешило и радовало.
– Мистер Ласк, мы с доктором вынуждены покинуть вас. Список оставляем целиком на ваше усмотрение. Полагаю, вы соберете кандидатов, представите план действий и со временем станете их естественным и полноправным лидером.
– Я немедленно обращусь к ним! На создание комитета уйдет несколько дней, но, когда он будет сформирован, мистер Холмс, вы убедитесь в нашей преданности этому благому делу.
На прощание Ласк пожал нам руки и еще раз пылко заверил детектива в своем энтузиазме. Мы опять оказались на тихой, залитой солнцем улице, где нас вновь стали одолевать жуткие воспоминания о пережитом ранним утром. Когда мы спускались по ступенькам, я уже видел по размеренной поступи Холмса, что он ушел в себя. Опущенные плечи красноречивее слов говорили об обуревавших его эмоциях.
– Из вашего плана явствует, что вы опасаетесь новых убийств.
– Будем надеяться, что мои страхи несколько преувеличены.
– Пока что они не в силах угнаться за фактами.
– Буду рад, если на этот раз мои опасения не оправдаются.
– Привлечь мистера Ласка – удачная идея. Использовать в таком деле вашу команду юных сыщиков было бы чрезмерным риском.
– Верно. Они способны обнаружить многое, но последствия этого непредсказуемы. Конечно, повезло, что Хокинс так быстро информировал нас, но цена непомерно высокая. Я бы предпочел узнать о случившемся из телеграммы, чтобы мальчику не пришлось наблюдать такое жуткое зрелище.
– Согласен.
– Надеюсь, – сказал Холмс, свернув на широкий проспект, – мы окажемся на высоте и достойно примем брошенный нам вызов. В основе моих методов лежит принцип: нет ничего нового под солнцем. Однако я не в состоянии постигнуть, что в этом мире способно породить такие чудовищные злодейства.
Мне нечего было сказать в ответ на этот полувопрос. Всю дорогу до Бейкер-стрит мысли о трех убитых женщинах не покидали нас.