Вы здесь

Практическая психология. Герцог. Глава 3 (Ирина Успенская, 2016)

Глава 3

Что есть любовь горянки гордой?

Мечта, обман, разочарованье?

Иль, может быть, она услада для взора нежного?

Не верь красавице надменной, мой пылкий юноша!

Беги! Обман ее любовь и верность.

Лишь только пепел вместо сердца останется в твоей груди…

Написано на полях «Песни Жития», автор неизвестен

Дальше разговор пошел легко, и через рыску Виктория наконец-то отправилась знакомиться со своим «подарком». За ней молчаливой тенью следовал Иверт, и от этого становилось спокойнее. Она так привыкла к его присутствию за эти дни, что ощущала игуша кожей, чутко реагируя даже на малейшее изменение расстояния между ними. Слух и обоняние у нового тела были намного выше, чем когда-то у Виктории.

Встретил их Саника. Раб низко поклонился и взмахом руки показал на комнату, у двери которой застыл воин.

– Как она? – поинтересовался конт.

– Кто? – не понял вопроса раб.

– Девушка, которую охраняет воин.

– Девушка? – Саника явно не понимал, о ком речь. – Какая девушка? Воины принесли от вас парня.

– Ты уверен? – О каком парне может быть речь, когда Кэп ясно сказал, что принцесса и что везли ее в гарем? Ничего не понимаю! – Ты точно знаешь, что это парень? Видел его без штанов?

– Без штанов не видел. Но уверен, что это парень. Такой, как наш Неженка, – скривился Саника. – Противный.

Виктория почувствовала обиду и разочарование. Алвис издевается? Намекает на что-то? Ну погоди… Дай только до тебя добраться, шутник… Сзади захрюкал Иверт, Виктория резко обернулась. Игуш стоял, зажав рот двумя руками и выпучив от смеха глаза. Наконец он не выдержал и захохотал в голос, привалившись к стене.

– Принцесса-а-а! Девственница-а-а! Ха-ха! Красавица-а-а! Что я с нею делать буду? – захлебывался он смехом.

Конт хмуро смотрел на веселящегося Иверта. Он насупился, прикусил губу, а потом заржал следом. Со стороны это действительно выглядело смешно. А еще, пока они заходились смехом, перебрасываясь похабными шуточками по поводу применения принцессы, Виктория вдруг очень четко осознала, что ей всего лишь двадцать четыре года! Всего двадцать четыре! И Иверт был не старше.

– Кстати, сколько тебе лет?

– Двадцать пять скоро будет, гы-ы-ы!

– Хочешь, подарю принцессу?

– Э нет, спасибо! Оставь ее себе! Я недостоин такой чести. Это же принцесса! Как я могу претендовать на подарок брата Искореняющего?

Так, хохоча, они ввалились в комнату «принцессы» и рухнули – один на кровать, а второй на одинокий стул.

– Привет, «подарок»! – только спустя минуту смог произнести конт, с интересом рассматривая синеглазое чудо. – Что-то ты слишком худой.

– Я бы на тебя посмотрела, если бы тебя неделю кормили одной брюквой, – огрызнулась «принцесса».

– Ты вообще кто? Парень или девушка? – икая, поинтересовался Иверт, протянул руку и стащил с лежащего «подарка» одеяло.

«Подарок» оглушительно завизжал и вцепился в одеяло с другой стороны. Иверт недолго думая откинул одеяло с ног визжащего «оно» на голову, обнажив стройные длинные ноги и явные признаки принадлежности к женскому полу.

– Ух ты! А подарок-то – принцесса!

Парни вновь заржали. Девушка прекратила визжать и, закутавшись в одеяло, забилась в угол кровати, подальше от сумасшедшей парочки.

– Не бойся, – успокоившись, произнес конт, с интересом рассматривая свой «подарочек». – Нам сказали, что ты парень, вот мы и проверили.

– А то мало ли что подсунули нашему конту, – кивнул Иверт, хитро поглядывая на Алана и не спеша раскрывать их инкогнито.

Девушка скептически хмыкнула.

– Просто иногда папе нужно, чтобы с клиентами работал кто-то из своих. А к девушкам отношение сами знаете какое. Вот и приходилось играть роль парня. Хорошо, что фигура позволяет.

– А кто у нас папа? – Иверт оседлал стул и с интересом рассматривал девушку.

– Король теней в герцогстве. Так что можете рассчитывать на награду. Только бы с вашим хозяином договориться.


Виктория оглядела свой костюм. Приличные штаны, чистая черная рубаха, начищенные сапоги, пояс владетеля не виден за широким ремнем, на который крепятся ножны. Иверт одет почти так же. Да уж… Кто тут хозяин, понять сложно. Просто двое воинов-шалопаев пришли поглазеть на нового раба. Рабыню…

– А король теней – это, как я понимаю, неофициальный титул главы воров и убийц?

– Почему сразу воров и убийц? – скривился «подарок», поправляя подушку и усаживаясь поудобнее. – Контрабандисты, наемники, нищие… Все те, кто не любит платить лишние налоги и нуждается в защите от стражи. – Она хитро улыбнулась.

– И как ты оказалась на пути в гарем с таким папочкой? – нахмурилась Виктория и начала подозревать Алвиса в очередной интриге.

– Он меня замуж решил отдать. – Девушка недовольно шмыгнула носом. – Я и сбежала. Ну и попалась страже, а купцы меня выкупили. Да все так быстро провернули, что я не успела отцу весточку отправить. В общем, дура я, – самокритично закончила пленница. – Ладно, а ваш старик тоже мальчиков любит? Меня же в гарем как парня везли, – она захихикала. – Даже не удосужились проверить, пока насиловать не собрались. Вы бы видели их рожи!

– Наш старик любит мальчиков? – обратился Иверт к конту, округлив глаза, в которых плясали зеленые чертики.

«Наш старик любил лишь одного мальчика, но тот не ответил ему взаимностью», – с легкой печалью подумала Виктория, любуясь резкими чертами горца.

– Наш старик никого не любит, – грустно произнес вслух Алан. – Но очень хочет полюбить.

Настроение упало.

– Ладно, ты пока лечись. Кстати, как тебя звать, «подарок»?

– «Подарок» мне тоже нравится, – улыбнулась девушка. – Но можешь звать меня Мая.

– Пчелка Майя, – произнес конт странную фразу и направился к двери. – Отдыхай. Старик потом решит, что с тобой делать. Но, скорее всего, вернет тебя отцу в целости и сохранности, принцесса, – все же не выдержал он и хохотнул.

Дверь распахнулась и в комнату ворвалась полная женщина, волоча за руку девушку лет шестнадцати. Пока дверь не захлопнулась, Виктория успела увидеть, как незнакомые ей воины приставили меч к горлу стражника. Что происходит? Иверт тоже это заметил. Он моментально подобрался и вытащил из ножен яташ.

– Я так и знала! – Женщина выпустила девушку и затрясла перед носом отшатнувшейся Виктории листом бумаги. – Вот! Приказ регента! За его подписью! Вы обязаны жениться на моей дочери! Я, виконтесса Миринда, требую выполнения приказа!

Виктория отступила на шаг, чтобы не угодить под брызги, вылетающие у дамы изо рта. Судя по ее поведению, дама была чокнутой. А как все хорошо начиналось! Виктория Викторовна Вавилова впервые в этом теле почувствовала себя не пятидесятилетней женщиной, а веселым молодым мужчиной. И нате вам! Получите и распишитесь! Холодная злость поднялась откуда-то из желудка, Виктория сделала шаг вперед, медленно подняла стул и, прицелившись, с силой опустила его на голову визжащей тетке.

– Правильно! – воскликнула Мая. – И вторую прибей! Терпеть не могу дур!

Однако вторую прибивать не пришлось, она открыла рот, чтобы закричать, но вместо этого рухнула у стены.

– Обморок, – со знанием дела сообщила Мая.

Дверь открылась, и в комнату вошли незнакомые воины, вооруженные длинными парными ножами.

– Под кровать! – гаркнул Иверт.

Девушка моментально его послушалась, и Виктория едва не последовала ее примеру, настолько неожиданно властно прозвучал голос горца. Какая умница Мая, решила она, подхватила стул и швырнула его в окно, надеясь таким образом привлечь внимание к происходящему. К ней бросился крепыш, она едва успела отклониться от летящего в лицо ножа и сорвать со стола скатерть, чтобы быстрым движением обмотать левую руку. Парный кинжал отсутствовал, значит, придется воевать одним. Плечо пронзила острая боль. Черт! Только начало заживать! Чтоб вас всех разорвало на куски! Она выхватила кинжал, парируя удары длинного ножа. Куда ты лезешь, придурок! Да с твоим умением вести бой на ножах только в песочнице в перочинные ножики играть. Через несколько секунд в комнату ворвался Рэй, а из троих нападавших живым остался только один. Но и тот был смертельно ранен.

– Сын паршивой овцы, кто тебя послал? – Иверт, не церемонясь, наступил каблуком на пальцы раненого и с силой прокрутил ногу. Мужчина заорал. – Не скажешь, брошу труп свиньям, скажешь, положу на погребальный костер.

– Не надо свиньям. Пусть Вадий меня примет… Это герцог… Герцог заказал убить конта Валлида… Больше ничего не знаю… Виконтесса настоящая. Мы ей служим… из дружины… С ней и пришли… Бабе без воинов нельзя… Это герцог придумал план… У ее дочки расспро…

– Сдох, – констатировал Иверт, плюя на труп. – Бросьте его свиньям, – приказал он рабам, выносящим тела.

– Ты же обещал на костер, – раздался голос из-под кровати.

– Когда это горцы говорили правду, а? – удивленно спросил игуш. – Эй, а куда женщин?

– Запри пока в камере. – Алан сидел на кровати, а друида, тихо шипя сквозь зубы ругательства, обрабатывала рану на плече настойкой трав. – Комната стала похожа на скотобойню, – печально пробормотал конт в воздух. – А так хорошо все начиналось. «Подарок», принц, который оказался принцессой… Эх, нет в жизни счастья! – Под кроватью тихонько хихикнули. – Рэй, допроси идиоток без меня и отправь домой под охраной.

– А вы, господин?

– А старик устал и хочет спать.

Под кроватью заинтересованно притихли.


– Моя вина, – хмуро сообщил Рэй, когда они шли в донжон. – Я приказал их разоружить. А вот обыскать не приказал. А они ножи в сапогах пронесли.

– Впредь всех воинов оставлять за стенами. Всех без исключения.

Иверт и Рэй отправились в подвал допрашивать женщин, а Виктория поднялась к себе, но по пути заглянула в комнату Тура. Паренек лежал на кровати и смотрел в потолок. Увидев хозяина, он вскочил на ноги и поклонился.

– Турен, что случилось?

– Искогеняющий. Он меня знает. Я видел его у дяди.

– А дядя у нас…

– Нынешний гегцог Вас'Хантег, – тщательно выговаривая слова, с ненавистью закончил Тур.

– Что он там делал?

– Он являлся пгедставителем от Искогеняющих в дядином замке. Только тогда у него еще лицо было цело. Я запомнил, потому что он учил меня взывать к Вадию.

– Хорошо, что ты мне рассказал, – задумчиво произнес Алан. – Что-то слишком много лиц, связанных с герцогом, появилось на горизонте. Ксен, «подарок», виконтесса с невестой…

Раздался стук, и в комнату заглянул мальчишка-раб. Увидев конта, он смутился и, низко поклонившись, спросил:

– Хозяин, можно сказать Туру? – дождавшись кивка Алана, затараторил: – Тур, тама малая заметила на полосе следы! На этой следовой, что наши с утра грабляли. Утром ничего не было, а сейчас след идет в крепость! Точно не наши! Наши тама не ходють!

– Веди, – коротко приказал конт, криво усмехнувшись. Вот и польза от новшества, а то Рэй каждый день бубнит, что только зря людей гоняем.

Следы действительно вели в сторону двора. Но куда именно, проследить было невозможно. Лазутчик спустился со стены, используя дровяной сарай как прикрытие, и исчез между строениями. Пущенные по следу тау только повизгивали и терли носы о шерсть.

– Собери свою команду и прочешите всю Кровь, в каждую щель залезьте. Но ходить по двое! И пусть кто-нибудь следит за колодцем, – приказал конт мальчишке-рабу. – Тур, найди Рэя.

Теперь стали понятны нелепое нападение и прибытие сумасшедшей бабы. Простой, но действенный ход – отвлечь все внимание на шумное событие. А тем временем настоящий убийца тихо проникнет в замок. Вот только никто не удосужился сообщить герцогу, если это был его человек, что в Крови появились кое-какие новшества, пока еще неизвестные в этом мире.

Когда хмурый капитан присоединился к задумчивому конту, у Виктории созрела идея.

– Рэй, всем, кто сегодня дежурит на стенах, розги и по трое суток ареста. За то, что не смотрят вниз. Девочке, которая заметила следы, выдать серебрушку. Мне нужно, чтобы ты нашел нашего шпиона.

– Кого?

– Шпион, лазутчик, разведчик.

– Шпиен… – Рэй покатал слово на губах. – Как вы такие слова выдумываете, кир Алан?

Конт только усмехнулся.

– Сейчас его ищут дети, но и ты возьми воинов и незаметно прочеши Кровь. Найди, приставь к нему человека и наблюдай.

– Сделаем, – кивнул Рэй и бесшумно исчез. Викторию всегда восторгало это его умение. При всей своей массивности капитан двигался с грацией тигра.


Она направилась к кухне, предупредить Райку, чтобы смотрели в оба, но остановилась возле конюшни, довольно наблюдая за суетой вокруг. По двору носилась босоногая толпа ребятни, со свистом и гиканьем ловя пятерку визжащих поросят, разбегающихся во все стороны.

– Гони их к сараю! Заходи, заходи вбок! Куда?!

Виктория улыбнулась, дети не столько ловили «бекон», сколько разгоняли его в разные стороны, а затем парами кидались каждый за своей жертвой.

– Тетка Райка сказала двоих поймать хозяину на обед! А вы пошто их всех выпустили? – кричал командир босоногого отряда. – Вот ужо конт ввалит! Лови их, лови!

Выдумщики. Правильно, так они не вызовут подозрения и смогут заглянуть во все дыры в поисках разбежавшегося «обеда».

– Развлекаешься? – раздался сзади голос Иверта. – Пойдем перекусим, и я тебе расскажу, что узнал.

После того памятного разговора на стене Иверт словно ожил. Он стал многословен, шутил, улыбался, и Виктория со стыдом поняла, что горец догадывался о ее чувствах, точнее, о чувствах Алана, и это делало его более замкнутым и отстраненным. Теперь же он словно вздохнул с облегчением, и каждый день она замечала в нем что-то новое. Небрежность в одежде, привычку сдвигать брови, веселое «эй» при обращении и открытый взгляд. Иверт больше не прятался за сдержанностью и молчаливостью.

Узнали они с Рэем не так чтобы и много. Когда муж виконтессы укатил на охоту, в их замке появился брат Искореняющий, который торжественно вручил хозяйке указ Наместника, предписывающий ей немедленно отправляться в замок Кровь и выдать дочь замуж за конта Алана Валлида. С собой виконтессе было велено взять четырех воинов, которых отобрал лично ксен. Больше перепуганная девочка ничего не знала. А ее мать только кричала, что будет жаловаться лично регенту и Наместнику. Она так надоела Рэю, что тот попросил у друиды снотворное и силой напоил сумасшедшую. В беспамятстве ее погрузили в карету и отправили восвояси в сопровождении пятерки воинов. Они должны были доставить виконтессу домой и рассказать ее мужу свою версию произошедшего. Мол, один из ее воинов обманул бедную женщину и втянул в заговор против конта Валлида. А самое смешное, что на грамоте с указом вдруг пропали слова.

– Рэй сказал, что это специальные чернила, – усмехнулся Иверт, заканчивая рассказ. – Они нас хотели отвлечь.

Это было ясно с самого начала.


Остаток дня прошел немного нервно. Все искавшие «шпиена» были напряжены. Алана старались не оставлять без присмотра ни на секунду. Иверт вооружился, словно собирался воевать со всем миром. Рэй прибегал каждые пять минут, чтобы выяснить, а не хочет ли конт поспать? Поесть? Пообщаться с девушками? Подняться на башню и там остаться, пока все не закончится? Виктория скрипела зубами, психовала, но молчала, понимая, что капитан заботится в первую очередь о ее безопасности. Когда они сели обедать, наконец-то появился брат Искореняющий. Странно, что только сейчас. Виктория пригласила его за стол и молча продолжила уничтожать суп, давая возможность ксену первым начать разговор.

– Кир Алан, виконтесса привезла мне письмо. Его отправитель явно не рассчитывал, что я о нем вам расскажу, но, мне кажется, вам следует об этом знать, – начал брат Эдар без всякого предисловия.

– Продолжай, – заинтересованно поднял голову от тарелки конт. Послушаем, что ты нам расскажешь, мистер Таинственность.

– Вам говорили, что вы очень привлекательный мужчина?

Что? Этих слов Виктория точно не ожидала. Она откинулась на спинку стула и вылупилась на ксена с нескрываемым удивлением. Алан мужик симпатичный, бесспорно, но скорее брутальный, чем красивый. Рядом хрюкнул Рэй и тихонько захихикал Дарен. Смешно им! «Но ведь ты действительно привлекательный мужчина. Особенно когда смеешься. Я бы в толпе обратила внимание на такого», – возникла в голове мысль, и Виктория представила Алана в узких джинсах и облегающей футболке. Тело у него было великолепное, хотя сейчас не мешало бы набрать пяток килограммов.

– И?

– А то, что я получил заказ на ваш портрет. Знаете от кого?

– От герцога Вас'Хантера, – безразлично пожал плечами Алан. – Вы давно с ним знакомы?

– Давно. Я служил у него в замке, когда он еще был маркизом. Там и получил ожоги.

– Неужели герцог толкнул тебя в огонь? – поинтересовался Иверт, наливая в кубок ксена вино.

– Нет, – сухо ответил Эдар. – Мне интересно, откуда герцог знает, что я теперь служу в Крови?

– У вас в Ордене утечка информации. Меня больше интересует, отчего он решил, что ты выполнишь его просьбу? – внимательно следя за Искореняющим, медленно проговорил Алан.

– Он думает, что у него есть чем меня шантажировать, – усмехнулся ксен. – Он обещал хорошо заплатить и объяснил свой интерес желанием выдать за вас дочь. А портрет ему нужен, чтобы показать девушке.

– Обычно портреты невест присылают жениху, – задумчиво буркнул Рэй, поглядывая на Искореняющего с недоверием. – И что ты собираешься делать, брат Эдар?

– Как решит кир Алан.

– Он просил портрет конта Валлида? Или Алана Валлида? – постукивая пальцами по столу, произнес конт, рассматривая ксена.

– Конта Валлида.

– Ты так хорошо рисуешь?

– Не так хорошо, как раньше. Все же отсутствие глаза и нескольких пальцев не способствует росту таланта.

– Отлично. Пусть Неженка нарисует Берта, но с темными волосами и глазами.

Рэй одобрительно хмыкнул, но не стал ничего говорить, за что Алан был ему благодарен. Рано пока.

– Чего еще хотел от тебя герцог?

– Больше ничего.

Ну что же, поверим на слово, но слежку пока снимать не будем. Интересно, герцог хочет убедиться в подлинности наследника или в том, что храмовники не водят его за нос?


После обеда Виктория плюнула на неизвестного гостя, на ксена и герцога с их интригами и занялась приготовлениями к свадьбе. На сердце было неспокойно, лазутчика не нашли, и это всех немного нервировало. Зато вечером, когда с поля вернулись рабы, появились первые новости. Принес их Саника.

– Хозяин, у меня новый раб появился.

– Ты сам его купил? – Алан, увлеченно обсуждавший с Райкой и Рэем детали церемонии, не сразу понял, о чем речь.

– Нет, – усмехнулся раб. – Он перед ужином обнаружился в бараке в самом дальнем углу. Сказал, что его перевели из Рогана и что он помогал сегодня пасти коров, а теперь главный пастух отправил его в Кровь.

– У нас стадо выгоняют на несколько дней. Там на лугу и доят, и в бочки молоко сливают, и заквашивают. Пастухи меняются раз в трехдневку, – пояснила Райка.

– Вот и думаю, не наш ли это лазутчик притворился новым рабом? – кивнул Саника.

– Он, как есть он! – довольно потер руки Рэй. – В пыточную?

– Ни в коем разе! Саника, сделай вид, что поверил, да приставь к нему кого-то половчее. Чтобы глаз не спускали. Обо всем докладывать будешь мне.

– Знаешь, в чем проблема герцога? – спросил Иверт у капитана, когда Саника ушел. – Он судит о Бешеном Алане как о других. Он ищет мышь и не видит орла.

Виктория только усмехнулась, широко зевая. Спать хотелось жутко, ныла рана на плече, гудела голова, в глазах мелькали мушки, а еще слегка болела диафрагма, но это не самое страшное. Это приятная боль, последствие их с Ивертом хохота. Просто тело забыло, как это – смеяться, и теперь реагировало.

– Я спать. Иверт, ты со мной?

– Лучше возьмите «подарок» Длани, – посоветовал Рэй. – С ним вы быстрее заснете, чем с этим горцем.

Капитан и Иверт заржали. Солдафоны! И шуточки у них солдафонские! Виктория задумалась, может, возмутиться или обидеться, но затем решила, что это будет совершенно не по-мужски, и только покрутила пальцем у виска, едва сдержавшись, чтобы не показать мужчинам язык.

Она вышла на улицу и втянула в себя прохладный воздух. Скоро наступят холода, а там и снег выпадет. Не забыть бы узнать у мастеров, что прикупить к зиме. И вернуться в Кровь нужно до снегопадов.

– Кир Алан.

Эдар неслышно возник из тьмы и остановился в густой тени. Умеют они здесь двигаться бесшумно. Виктория же сколько ни тренировалась, а все равно в этом теле ходила как медведь.

– В последние годы среди ксенов возникли разногласия. Часть считает, что Храм стал слишком мягок со своими врагами, что троевластие не оправдывает себя, что Наместник и Приближенные далеки от простых служителей. Слишком разнится жизнь скромного ксена на фронтире и ксена, служащего при дворе аристократа. В Храме давно пора провести чистку. Я был среди тех, кто поддерживал эти взгляды. Нам казалось, что если мы сменим нынешнюю династию и старого Наместника, то все изменится. Кандидатом на трон выбрали герцога Вас'Хантера. Но он отказался. Он остался верен Наместнику и договору о дружбе. Тогда мы предложили трон его брату и поддержали его в войне. Как вы знаете, сейчас в герцогстве новый хозяин. Но то, что я увидел после того, как он вошел в город, повергло меня в ужас. Я понял, какого монстра мы привели к власти. Костры пылали на каждой улице, кровь лилась рекой, сотни убитых, замученных, изнасилованных. Ненужные жертвы, ненужная жестокость… Тогда мы узнали, как ошиблись, внушив маркизу мысль о Короне Королей. Этот человек зальет страну кровью. При нем в Храме власть возьмут фанатики. Я стоял у истоков переворота и тоже виновен в смертях многих. Именно этим герцог меня шантажирует.

С этими словами он так же тихо исчез, как и появился.

Виктория еще немного постояла на улице, осмысливая услышанное. Странное поведение ксена вызывало у нее недоверие. Прибыть к неизвестному владетелю и сразу выложить ему всю подноготную мог либо дурак, либо уверенный в конте человек, играющий свою собственную игру. Эдар был неизвестной величиной, и как к нему относиться, Виктория пока не решила. Она застыла на месте, прикидывая, с кем можно обсудить поведение ксена, но кроме Алвиса никто на ум не пришел. А Длань был далеко, да и расстались они скорее примирившимися врагами, чем друзьями. Виктория тяжело вздохнула и отправилась к себе. Неслышной тенью за ней скользила Кусь. То, что рассказал ксен, не являлось новостью, но она понимала, каким мужеством нужно обладать, чтобы признаться в таком поступке. Особенно зная, что когда-нибудь эти слова Алан Валлид сможет использовать против того, кто их произнес.

– Хозяин. – Шепот Саники догнал уже на лестнице.

Виктория остановилась, поджидая раба. Кусь слегка зарычала, она не любила Санику и постоянно на него порыкивала, впрочем, кусаться не пыталась.

– Я насчет нового раба. Он никуда не лезет, но обо всем выспрашивает. Какой гарнизон, сколько слуг, сколько рабов, как часто вы ездите в Осколок и Роган. Что люди о вас думают. То к одному подсядет, то к другому. И с каждым находит общий язык. И так все незаметно, словно и не интересно ему. Если бы я не знал, что нужно слушать, и не догадался бы.

Виктория хмыкнула. Профи. По меркам этого мира – профи. И явно не простой слуга, раз умеет найти подход к каждому. Значит, не диверсант, а разведчик.

– Тогда сделай вид, что именно такого помощника ты искал, и приблизь его. И расскажи ему следующее…

Сольем немного дезы герцогу…


В комнате конта ждала девушка. Опять. На этот раз – симпатичная молоденькая рабыня. Да сколько можно! Виктории казалось, что в ее спальне уже перебывали все молодки Крови. Светика настойчиво пыталась найти замену Олике. Черт знает что! Вот упорная.

– Возьми второе одеяло и ложись у стенки.

Порадуем Светику, сделаем вид, что на этот раз она угодила. Уже засыпая, Виктория подумала про Зиру и вдруг отчетливо поняла, что скучает по ней, по ее нежным рукам, по ее гладкому телу, по запаху корицы и лимона, по узким ступням с накрашенными красными ноготками, по шелковистым волосам и зеленым глазам. Это было так необычно, что она распахнула глаза и долго лежала, уставившись в темный потолок. Это что же выходит? Когда она думает о Зире, она ощущает себя Аланом. Каждая их встреча, каждое слово, сказанное зеленоглазой горянкой, каждое ее прикосновение воспринимались разумом как должное. Не было отторжения, не было того щемящего чувства неправильности, которое возникало у нее каждый раз, когда она оставалась наедине с женщиной. Зиру тело воспринимало как родную, с нею измученная душа отдыхала. С нею и только с нею Виктория мирилась со своим мужским телом и ни разу не пожалела, что Зира видит в ней Алана. Отчего так? От того, что она была у обновленного конта первой и единственной? Или оттого, что Виктория видела в девушке Иверта? А может быть, подсознание научилось делить разум на две части – мужскую и женскую? Или наконец-то она приняла это тело?

«А может, потому что ты всегда была бисексуальна, но ввиду воспитания никогда не придавала этому значения?» – прошептал внутренний голос и затих, испугавшись собственных мыслей.

Вопросы, вопросы, и нет на них ответов.

Рядом беззвучно спала девушка, но она совершенно не возбуждала конта. Скорее даже наоборот. Слишком юная, слишком невинная и слишком испуганная. «Е-мое! Да я становлюсь настоящим мужиком!» – была последняя мысль перед тем, как Виктория уснула крепким сном честного человека.

Всю ночь ей снились обнаженные девушки, которые гонялись за контом с сачками, а впереди всех бежала Виктория в защитном комбинезоне и, размахивая деревянным парабеллумом, кричала: «Стой, сволочь! Тебе не уйти от большой и светлой любви!»


Утро выдалось суетное. Литина нервничала, Турид нервничал еще больше и шлялся по Крови, словно недокормленный призрак отца Гамлета. Брат Искореняющий командовал украшением храма, Райка орала на кухарок, Светика носилась со скатертями и серебряной посудой, подавальщики накрывали столы, старшие дети таскали из-за стены букеты, а малыши обрывали лепестки с больших красных цветов и складывали их в маленькие корзинки. Веселая предпраздничная суета.

И наконец настал торжественный момент. Все собрались во дворе, образовав длинный живой коридор от двери донжона до храма. Музыканты заиграли красивую печальную мелодию. Когда Иверт поинтересовался у конта, отчего мелодия такая печальная, услышал в ответ, что это плач по загубленной молодости. Он так и не понял, шутил Бешеный Алан или говорил серьезно.

– Идут, идут! – закричал кто-то из мальчишек.

Из донжона вышла трехлетняя дочка покалеченной рабыни Маричка с корзинкой в руках. Она сосредоточенно и старательно рассыпала под ноги лепестки, следом шли Тур и Дарен, оба в белоснежных рубашках, оба при церемониальных мечах, оба строгие и ужасно важные. Они несли маленькие деревянные шкатулки. Когда Виктория смотрела на них, ее сердце наполнялось гордостью, словно это она выносила, родила и воспитала этих мальчишек. Ну и плевать, что не она! Эти парни – ее! И пусть кто-нибудь только посмеет заявить обратное! Вот еще вернется Ольт, и будет у нее вновь трое сыновей. Хорошо бы Зира родила девочку. Маленькую черноволосую девчушку с зелеными глазами. Похожую на своих мать и дядю. И имя ей она уже придумала. Она назовет ее Виктория. Победительница. В память о… себе. О той себе, которая все еще борется за жизнь в этом мужском теле.

Конт Валлид вел под руку Литину в изумительном голубом платье, расшитом золотом и жемчугами. Замыкали шествие четверо воинов в парадных мундирах. Тоже изобретение Виктории. Непрактично для боя, зато очень эффектно в таких вот торжественных случаях.

Наградой ей были крики восторга и абсолютно глупое лицо жениха. Конт подвел Литину к Туриду и передал из рук в руки.

– Береги ее. И сделай счастливой.

Они вошли в храм и остановились напротив портретов братьев. Новый ксен Крови улыбнулся и начал нараспев читать «Песнь любви».

– …Пусть Ирий дарует вам друзей, а Вадий избавит от врагов. Именем Отца Небесного называю вас мужем и женой! Да будут все свидетелями! А теперь в знак любви и верности обменяйтесь кольцами.

А вот это было для местных чем-то совершенно новым. Невиданным и неожиданным. Виктория довольно улыбнулась. Ей удалось удивить людей, никогда не слышавших об обычае обмениваться кольцами. Ну не признаваться же, что ностальгия по родине замучила! Тур и Дарен вышли вперед и открыли коробочки с золотыми ободками, символизирующими для одного конец одинокой жизни, а для другой надежду. Самые настоящие обручальные кольца с вырезанными на внутренней стороне словами «Литина + Турид = любовь». И только Вадий знал, сколько это стоило конту и как удивился ювелир, когда Кэп пришел к нему с заказом. Это был подарок Валлида своей бывшей жене, и теперь, глядя на плачущую от счастья Литину, Виктория ни секунды не пожалела о переплавленных золотых монетах, из которых отлили эти невзрачные колечки.

– Целуй жену! – заорал конт.

– Целуй! – подхватили все.

В молодоженов полетели зерно и мелкие голубые цветочки.

Эх, хорошо! Почти как дома. Осталось напиться, устроить мордобой и заснуть в салате.


– Слушай, Бешеный Алан, – наклонился к конту Иверт, когда они уже наорались здравиц, пожелали молодым всяческих благ и теперь просто сидели – сытые, умиротворенные, добрые. – А ты уверен, что твой «подарок» – девушка? Ты хорошо рассмотрел? – Он кивнул на стол, за которым сидели рабы.

Мая в мешковатой мужской одежде выглядела стопроцентным парнем. Она сидела рядом со смущенным Неженкой, и он казался более женственным и трепетным, чем она. Перед «подарком» стояла полная тарелка, но девушка, не стесняясь, таскала зажаренные кусочки мяса с тарелки художника.

– Ну я не очень внимательно рассматривал, – признался Алан, пристально следя за Маей и Неженкой. – Просто глянул, что ничего не торчит.

– А вдруг этот «принц» просто зажал их? – не унимался подозрительный игуш.

– Кого «их»? – не поняла Виктория, которая стала мужчиной недавно и еще не знала о таких тонкостях.

– Яйца! – зашипел Иверт. – Знаешь, вот что-то меня сомнения начинают одолевать. Надо бы проверить хорошенько еще раз.

– И кто проверять будет? – прищурился Алан.

Они допивали второй кувшин вина, и настроение из стадии «просто весело» плавно перекатывалось в «чего бы отчебучить».

– Вместе! – твердо заявил игуш. – Чтобы уж точно! Эй, «подарок», иди сюда! – замахал он руками.

Виктория окинула взглядом окружающих и улыбнулась. Все же хорошо, что им удалось вот так собраться всем вместе по приятному поводу. И пусть все сидели согласно иерархии, но все равно она чувствовала полное единение со своими людьми. Рэй увивался за Райкой, и кухарка сегодня была на удивление благосклонна. Тур и Дарен давно уже отпросились и убежали с другими детьми куда-то на стену, смотреть, как солнце будет садиться за горы, чтобы в момент, когда последний луч коснется неба, успеть загадать желание. Литину и Турида с песнями и пошлыми шуточками отправили спать. Брат Искореняющий удалился в храм в компании мастера Семона, прихватив с собой кувшин вина и блюдо с мясом. Шпион сидел рядом с Саникой, и тот постоянно подливал ему в кубок вина из кувшина с синей полоской. Райка предупредила конта, что в эти кувшины налиты крепкие вина.

– Привет, мальчики! – «Подарок» с лукавой улыбкой стояла рядом. – Так ты и правда мой хозяин? – Мая оценивающе осмотрела конта и безапелляционно заявила: – Такой хозяин мне подойдет!

– Эй, ты и наглая, женщина! – восторженно произнес Иверт, подталкивая к ней ногой стул. – А плетей за непочтение?

– Он обещал, что вернет меня отцу в целости и сохранности! – заявила девушка, плюхаясь на стул. – Сам сказал, я за язык не тянула. А раз так, то зачем соблюдать все эти условности? Да, хозяин? – Она перевела на конта чистый взгляд синих глаз. – Но если ты хочешь, я могу притвориться, что жутко тебя боюсь и уважаю.

– А на самом деле не боишься и не уважаешь? – скептически поинтересовалась Виктория, прекрасно видевшая за напускной бравадой напряженную, сжатую, словно пружинка, юную душу.

– Не боюсь, но уважаю. Разбираться в людях меня учили с детства. Ты человек слова, и я верю тебе. – Мая открыто и легко улыбнулась, протягивая конту руку. – Я верю тебе, верь и ты мне.

– Жест настоящего мужчины! – тотчас заявил Иверт и многозначительно подмигнул конту.

Виктория усмехнулась, пожала протянутую ладонь и сразу заметила, как с облегчением вздохнула «принцесса».

– Мальчики, а давайте выпьем?

– А давай! – Иверт с самым заговорщицким видом потянулся к кувшину с синей полоской. – До дна!


«Ох, ешкин кот! Или лучше вспомнить скунса? За что же ты, судьба, меня так не любишь? Это же надо, так накачаться, чтобы не помнить, чем дело закончилось. Фу, какая гадость поселилась во рту? Рассола! Полконства за рассол! Ну почему, если вчера было весело, здорово и очень приятно, то на утро обязательно гадко, противно и очень больно? Кто бы голову повернул набок и глаза открыл. Поднимите мне веки!»

Рядом тихонько застонали мужским голосом.

– Эй, Бешеный Алан, в кувшине вина не осталось? – прохрипел Иверт. – Как вы можете столько пить?

– Мы не можем, – простонал в ответ Алан, свесившись с кровати, он наконец-то смог открыть один глаз.

Да уж… Все вокруг орало о бурно проведенной ночи. Мужская одежда валялась везде. На столе, на полу, на подоконнике, даже на шкафу и в камине. И почему-то штанов было три пары. А вина не было. Совсем не было. Только пустой кувшин сиротливо лежал возле кровати.

– Вина нет! Нет вина!

– Вадий всемогущий, что же вы так орете?

Виктория, придерживая руками голову, медленно повернулась и так же медленно несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Ты что делаешь в моей кровати? – задала она очень умный и уместный вопрос.

– А то, что в твоей кровати лежит горец, одетый лишь в улыбку, тебя не возмущает? – не осталась в долгу Мая. – Ты сам предложил пойти проверить, женщина я или парень. Еще и Хвата звал с собой как гаранта вашей порядочности, – захихикала она и передразнила: – «Я только посмотрю, а трогать руками не буду! Ни-ни!»

– И как, проверили? – Виктория с удовольствием поглядывала на потягивающуюся девушку. И никакого смущения не чувствовала! Это было странно, но приятно.

– Мальчики, вот скажу вам честно, – Мая легла на спину и закинула руки за голову, совершенно не стесняясь своей наготы. Виктория отметила, что грудь у нее все же есть, но очень маленькая. – Я не помню!

– Я тоже, – по другую сторону от девушки над подушкой приподнялась голова Иверта. – Бешеный Алан, мне кажется, что мы смогли лишь раздеться.

– Угу. Очень быстро и очень качественно. Догола! Хорошо хоть Мая оказалась между нами, – буркнул Алан, глядя на едва сдерживающего смех Иверта. – Нет, ну что ты опять ржешь? Представляешь, если бы мы проснулись в обнимку…

Виктория это прекрасно представила и почувствовала, как краснеют уши. Иверт не выдержал и все же рассмеялся, откинувшись на подушку. Глядя на него, начала хихикать Мая.

– Да ну вас, придурки!

Виктория сползла с ложа и, пошатываясь, поплелась по комнате собирать свои вещи под дружный смех… кого? Кто для нее эти двое? Иверта она давно уже про себя называла другом, а вот Мая? Кем станет для конта «подарок»? Алан натянул штаны и повернулся к притихшей парочке.

– Слушай, Иверт, выходит, мы так и не убедились в том, что она девушка?

Ответом ему был очередной взрыв хохота. Ну и что такого он сказал?

Иверт со смехом стянул с Маи одеяло.

– Девушка! Я очень хорошо все рассмотрел! И даже пощупал!

– Не верь ему, хозяин! Не было такого! Щупал меня ты!

Мая, хохоча, швырнула в горца подушкой и, отобрав одеяло, накрылась с головой.

– Мальчики, шли бы вы заниматься делами, а я еще посплю.

– Бешеный Алан, мне нравится наглость твоей новой рабыни. – Иверт перелез через Маю, ползком добрался до края кровати, поймал штаны, брошенные в него контом, и, натягивая их, продолжил: – Ты рабыня! А рабыня должна работать, а не спать дольше своего хозяина!

– Угу, – сонно произнес девичий голос из-под одеяла. – Кем я только не была: воровкой под прикрытием, торговкой, виконтом, бароном, шлюхой, контессой, даже один раз ксеном. Теперь вот рабыня. Между прочим, я работаю! Грею господину постель, – она громко и вкусно зевнула. – Хозяин, ты ведь не против?

– Спи, рабыня-принцесса, – усмехнулся конт, выходя из комнаты.


Солнце стояло высоко. Черт, давно она так долго не спала. Сейчас бы хорошую физическую нагрузку да баню. Эх, мечты, мечты.

Виктория поднялась на верхнюю площадку донжона, откуда начиналась канатная дорога на скалу. Караульный, увидев конта, вытянулся в струнку и прижал к груди кулак. Алан кивнул воину и ухватился за кожаную петлю, Виктории просто необходимо было подумать, привести мысли и чувства в норму, понять, что делать дальше и как жить.

Любимый камень отдавал в спину легкой прохладой, сверху светило солнце, уже не такое жаркое, как еще месяц назад. Скоро начнутся дожди. Воины не беспокоили конта, лежащего на камне с закрытыми глазами, они знали, что в такие моменты господина лучше не трогать.

– Доброе утро, Виктория, – раздался тихий голос, и на камень опустился синеглазый мужчина в белом костюме.

Виктория приоткрыла глаза, чтобы тотчас их зажмурить.

– Выключи иллюминацию, на тебя смотреть невозможно.

– Ты неисправима. – Ирий улыбнулся и перестал светиться.

– Чем обязан?

– Ты все же решила принять это тело, – грустно констатировал ангел. – Знаешь, мне кажется, что тебе в нем неуютно.

– Тебе только кажется, – произнесла Виктория, закинув руки за голову. – Я к нему привыкаю. Не могу сказать, что мне легко, но знаешь, иногда я с ужасом думаю, что, если бы в прошлой жизни я была мужчиной и меня запихнули в этом мире в тело женщины…

– А в чем разница?

– В свободе. Мужчины могут выбирать.

– Спорное утверждение, – улыбнулся Ирий. – Вот ты выбрала Иверта, и к чему это привело? К безответной любви, к мукам, к нереализованным желаниям. Ты стала несчастной. А будь ты женщиной, у тебя были бы все шансы завоевать гордого игуша.

– Ты не понимаешь, – улыбнулась Виктория. – Я и сейчас могу завоевать Иверта. Я это вижу, чувствую, знаю. Он мой должник, и будь я более напористой, более откровенной, более циничной – он сдался бы. Только мне этого не нужно. Любовь – это не исполнение своих эгоистических прихотей, любовь – это умение жертвовать ради другого человека, это уважение его чувств, это радость от осознания, что он счастлив. Мне достаточно видеть его глаза, достаточно, чтобы он был рядом, достаточно его дружбы.

– Значит, ты не любила его, раз так легко сдалась.

Виктория с сожалением посмотрела на Ирия.

– Мне жаль тебя, ты так ничего и не понял. Так зачем ты пришел?

– А ты любила своего мужа?

К чему этот вопрос?

– Да, я любила своего мужа, – спокойно ответила она.

– Он умер. Сейчас его душа находится у нас, и я мог бы сделать так, чтобы вы были вместе. Вместе переродились в следующей жизни, счастливо ее прожили бы. Если хочешь, я даже сохраню твою память. Тебе нужно просто воспользоваться моим предложением. Ну подумай сама, зачем тебе этот мир? Тебя в нем ничего не держит! Тебя никто не любит, люди погрустят немного и забудут о конте Валлиде, здесь у тебя одни проблемы, враги, и никто не гарантирует, что ты не погибнешь через несколько дней. Но тогда мое предложение уже не будет действовать.

Тварь! Знает, как ударить побольнее. Знает, как она скучает по своим мужчинам. Как иногда мечтает вернуть все, чтобы успеть сказать те важные слова, которые так трудно произносить при жизни, на которые всегда не хватает времени. Все рассчитал. Дождался момента, когда конт оказался на распутье. Когда наступило время окончательного выбора. Сейчас ничего не держит Викторию в этом мире, кроме долга. Любовь к Иверту превратилась в спокойную крепкую дружбу, а другая любовь еще не вспыхнула обжигающим пламенем. Но он не учел того, что она наконец-то смогла преодолеть чувства к игушу, что она приняла Зиру как мать своего ребенка и как женщину, с которой у Алана что-то может получиться, что в ее жизни появилась смешливая и беззаботная Мая, что она узнала, кто скрывается за словом «Чупачурик», у нее появились цель и смысл жизни. А этот светлый голубчик предлагает променять все это на призрачное счастье? Вернуть счастливую жизнь? Жизнь, в которой не будет выбора, потому что выбор за нее сделал Ирий, решив вновь соединить ее душу с душой ее мужа? Видите ли, он сохранит ей память! Чтобы она наверняка помнила и знала, кто захотел поиграть чувствами и мыслями смертных?

– Что я могу для тебя сделать?

– Ты ведь не уберешь из моей памяти воспоминания? – Ирий отрицательно покачал головой. – Тогда, может быть, подаришь мне какой-нибудь тумблер? Щелк – и я Алан, еще раз щелк – Виктория, – грустно пошутила она, ложась обратно на камень.

– Ты хочешь сохранить два сознания в одном теле? – судя по интонации, эта идея показалась светлому богу не такой уж и плохой. Он даже ехидно усмехнулся. – А это может быть интересно, – пробормотал себе под нос. – Пусть попробует отмотать назад.

– Уйди. Прошу по-хорошему.

Виктории удалось сказать это спокойным холодным голосом. Ирий укоризненно вздохнул и исчез.

Как же больно! Горе накатывало на душу горячими волнами, выжигало рубцы на сердце, сводило спазмами желудок. Сухие глаза нестерпимо жгло, хотелось рыдать в голос, кричать, крушить все вокруг, но слез не было. Это несправедливо! Он не должен был умереть! Только не он! Он был еще так молод! Бедные мальчишки, как же им тяжело, как тяжело. Похоронить мать, а следом отца. Остаться сиротами за несколько месяцев. Сволочь! Неужели ради того, чтобы заставить Викторию уйти из этого мира, Ирий убил ее мужа?

– Как ты могла такое подумать! – раздался в голове возмущенный голос Ирия. – Просто его время пришло.

– Да пошел ты! Я выполню свою часть сделки с Вадием! Выполню, чего бы мне это ни стоило!


– Оська, завтра мы уходим. Ты хотел подготовить моего двойника. Можешь этим заняться.

– Оська уже убежал, Алан-малан! Можешь на него положиться!

– Рэй, пока меня не будет, разбей воинов на группы. Лучники и арбалетчики, легкая конница, легкая пехота, штурмовики, ты знаешь, о ком я говорю, мы не раз это обсуждали. А самых ловких, хитрых, умелых определи в спецназ, это будет элита нашей маленькой армии – диверсанты, разведчики, убийцы. Они должны быть как тени, пришли, нагадили, ушли. Мне нужно, чтобы они ходили по лесу и по горам невидимо и неслышно, чтобы владели всеми видами оружия и рукопашкой. Мордобоем по-твоему. – Рэй усмехнулся. – Их возглавит Иверт, а подготовкой займешься ты лично. Отбери опытных десятников и назначь их старшими в каждой группе, это будут сержанты. Костяк нашей армии. Вот, держи, – Алан протянул капитану кипу бумаг, – я здесь все расписал. Людей в спецназ отбери со всех замков.

– Надо бы названия каждой группе дать, а то длинно выходит, – задумчиво произнес Серый, прибывший сегодня в Кровь с небольшим обозом.

– Сами придумайте, мне некогда.


– Кир Алан, посмотрите, пожалуйста. – Брат Эдар протянул конту лист бумаги.

– Что это?

– Отчет в Орден Искореняющих.

Как интересно. И с чего это вдруг ксен решил расщедриться? В принципе ничего интересного. Вскользь про приезд сумасшедшей виконтессы, несколько слов о планах конта посетить все свои замки с инспекцией, подробно про свадьбу и очень подробно об удачно проведенной местной травницей операции «ивертово сечение». С рисунками, описанием материалов, трав, состояния больной и младенца. И три слова о том, что конт ассистировал ворожее.

– С вашего позволения, я отправлю своему Учителю более подробное описание операции.

Уж куда более?

– Я не возражаю, если это поможет спасти жизни роженицам. – Алан протянул письмо ксену. – Брат Эдар, зачем ты мне его показал?

Единственный глаз ксена смотрел внимательно и с легким вызовом.

– Не буду лгать, что я не преследую никаких целей. Вы прекрасно осведомлены, что ксены обязаны сообщать в канцелярию обо всем интересном, что происходит на вверенной им территории. – Алан кивнул. Он об этом догадывался. Великолепная шпионская сеть. – Я не хочу вам вредить, кир Алан. Привык доверять собственной интуиции, а она говорит, что с вами я смогу достигнуть большего, чем места простого ксена в замке на фронтире. Я поддержу вас в борьбе за власть, если вы решите вернуть себе трон. У меня еще остались друзья в столице…

– А взамен…

– Я хочу место Приближенного Ордена Искореняющих, – твердо заявил брат Эдар.

Оба-на! Хм… а нужна ли Алану Валлиду его поддержка? Хотя иметь за спиной отряд умелых и жестоких братьев Искореняющих весьма заманчиво. Вот только… как бы лекарство не оказалось хуже болезни.

– Я пока слишком плохо тебя знаю, чтобы доверять. Давай вернемся к этому разговору позже.

– Я не удивлен вашим ответом, было бы наивно думать, что вы сразу согласитесь. Но я не хочу недомолвок. Меня сослали в Кровь, хотя ничего плохого для Храма я не сделал.

Угу, только хотел сместить нынешнего Наместника. Ксен ушел, а Виктория еще долго хмуро смотрела ему вслед. Играет, чтобы втереться в доверие, или на самом деле искренен? Время покажет.


– Тур, с брата Искореняющего глаз не спускать! Где Берт?

– Отбыл на рассвете раскапывать пещеру, – отрапортовал мальчишка.

– Кир Дарен, пока меня не будет, ты остаешься владетелем Крови. Советуйся с Рэем и Туром, но решения принимай сам. Спрошу с тебя.

Они завтракали в столовой, и Алан давал сыну последние наставления.

– Хорошо, папа. А можно мне с тобой?

– А кто останется присматривать за нашими людьми?

– Я понимаю, но вдруг с тобой случится что-нибудь? – Дарен хмуро ковырял вилкой в тарелке.

– Дар, я постараюсь вернуться как можно скорее. Обними меня, сын.

Сын… какое емкое слово. Как много оно значит для неприкаянной души, пытающейся обрести себя…

– Саника, что наш шпион?

– Сегодня утром исчез. Ушел на прополку со всеми рабами. Отлучился в кустики и исчез. Пацанята видели, как он уходил лесом, у него там лошадь была стреножена на поляне, но вы приказали его не трогать, поэтому мы провели и отпустили.

– Ты его снабдил нужными сведениями?

– Все как вы приказали, хозяин.


– Приветствую самого лучшего лекаря фронтира! – гаркнул Валлид, подкравшись к ворожее сзади.

– Конт, смерти моей хочешь? Так орать над ухом! – Женщина развернулась и огрела смеющегося Алана деревянной ложкой.

– Прости, не удержался. Ты так сосредоточенно рассматривала эту банку. Бе! Что это за гадость в ней плавает?

– Паук ядоверт. Что ты хотел, конт?

– Как роженица?

– Удивительно, но идет на поправку. Никак вам сам Ирий ворожил. Уже встает. Одноглазый ксен меня замучил расспросами, – пробурчала друида, но Виктория уловила в ее голосе гордость.

– Я уезжаю, собери мне, пожалуйста, все, необходимое в путешествии. На все случаи жизни, – многозначительно произнес конт.

– Кэп, отправляйся на корабль. Через день он должен быть готов выйти в море. С тобой едут брат Турид с женой и Мая.

– Иверт, перед отъездом я бы хотел встретиться с твоим отцом. Выезжаем сегодня.

– Эй, ты уверен, что тебе нужен Гривастый Волк?

– Да. Проводишь меня к нему, а сам вернешься в Кровь. И не смотри на меня так хитро! Ладно! Я соскучился по твоей сестре! Доволен?

– Еще как. – Иверт расплылся в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы. – Я буду готов через полрыски. Пойду Хвата предупрежу.

– Райка! Ты сошла с ума? Да я не съем этого за год! – Виктория с возмущением смотрела на пять больших корзин, заполненных свертками, горшками, чугунками и мешочками.

– Знаю я, как готовят в вашем Осколке! Да и в Рогане не лучше! Насмотрелась! У вас желудок деликатный, а там привыкли свиня́м готовить! И не спорьте со мной, кир Алан, а то…

– А то что? – со смехом прищурился конт.

– А то не будет вам сладкого!

– Райка, так не честно! Твои пирожки с ягодой – это лучшее, что есть в моей жизни!

– Ой, кир Алан… – всхлипнула кухарка и счастливо улыбнулась.

– Светика, чтоб к моему возращению замок сиял! Законопатить щели, проверить крышу, промазать стены. И не стесняйся гонять мастеров. Управляющая ты или кто? И проверь, чтобы рабы тоже утеплили свой барак. Скоро осень. Составь списки, что нужно купить. И еще… – Конт обнял пискнувшую девушку и шепнул ей на ухо: – Не вздумай выскочить замуж, пока я не вернусь! Я сам подберу тебе жениха.

– Пока вы подберете, я от немочи помру, – раскрасневшаяся Светика прижалась к конту сильнее. – Вы такой горячий, кир Алан, я пряма вся горю. А «подарок» ваш с вами едет?

– Со мной.

– Это хорошо, кир Алан, – шепнула Светика, нехотя отодвигаясь от конта. – А про жениха я вам напомню, как вернетесь. Очень замуж охота. – Она опустила взгляд и вздохнула.


– Неужели вырвались? – с недоверием оглядываясь назад, спросил у Иверта конт, когда они отъехали от Крови на несколько километров.

Хват, едущий рядом, усмехнулся.

– Капитан Рэй словно наседка. Я был уверен, что он за нами погоню вышлет.

– Вот и я так думал, – оглянулся теперь уже Иверт. – Хват, ты со своими воинами поезжай в Осколок, а мы здесь свернем. Проведу Бешеного Алана через горы, чтобы след запутать.

– Двое поедут с вами. Я перед маркизом отвечаю за безопасность кира Алана.

Виктория согласно кивнула и еще раз оглянулась. Бежали они из Крови, словно тати ночные, подловив момент, когда Рэй отвлекся на смену караула. Ведь меньше чем с тремя десятками воинов отпускать конта из замка капитан не соглашался. Да еще и сам хотел провести до Осколка. И на все уговоры, приказы и угрозы у него был один ответ: «Вы в прошлый раз уже без охраны поехали. Вот вернетесь в Кровь благополучно, тогда можете меня под арест посадить».

К родному аулу Иверта выехали в сумерках. Во дворе дома Гривастого Волка их уже ждали – стройный и худощавый Ибог и еще один улыбчивый мужчина, при виде которого Иверт нахмурился. Они бегло заговорили на своем наречии, Алан обернулся к Ибогу, и парень, тихо подойдя ближе, начал переводить. Говорил он на языке равнин намного хуже своего старшего брата, но Виктория прекрасно поняла, о чем речь.

– Эй, что ты делаешь в доме моего отца, Ростам?

– Приехал сватать твою сестру, – улыбнулся незнакомец, гордо вскинув голову.

– А разве отец назначал смотрины?

Виктория спешилась, передала поводья Угля подбежавшему мальчишке и прислушалась к интонациям. Иверт злился, а незнакомец говорил с превосходством в голосе. Интересно, которую из сестер Иверта сватает этот мачо?

– Он назначил выбор. Ты же знаешь закон, женщина в тягости не предлагает себя, а выбирает.

Иверт грозно сверлил мачо взглядом, а тот беззаботно лыбился. Так и хотелось подойти и проверить его челюсть на крепость. И этот хмырь претендует на руку Зиры? Его Зиры? В мозгу что-то щелкнуло, словно переключатель сработал. Тело встрепенулось, и на Ростама с ненавистью посмотрел конт Алан Валлид, резко оттеснивший куда-то на задворки сознания свое женское начало. И что значит – она будет выбирать? Ох какое сильное и забытое чувство. Ревность. Алану оно было незнакомо, ему некого было ревновать, он всегда получал то, что хотел, а вот Виктория еще помнила, что это такое. Но такой сильной, всепоглощающей, яростной, горькой и ядовитой ревности она не испытывала никогда. В голове стучала лишь одна мысль – убью! И совершенно не важно было, насколько велик шанс соперников реально заинтересовать Зиру: важно прямо сейчас пресечь любые попытки!

«Стоп! Успокойся, самец! Валлид, возьми себя в руки! Это не твои чувства, это чувства того, прежнего Алана, это его злость, его желание драки. Ты же цивилизованный человек, тебе претит мысль о насилии, так почему ты лишаешь Зиру выбора? Это ее жизнь, ее сердце и ее любовь. Она ведь не давала тебе повода думать, что любит, так почему ты так болезненно это принимаешь?»

Вдох, выдох. Счет до десяти и обратно, улыбка.

– Иверт, ты сообщишь о нас отцу?


– Алан!

Вот глупое сердце! Ну и чего ты так колотишься?

– Здравствуй, Рыжая Ласка. – Лицо мужчины озарила мягкая улыбка. Алан протянул обе руки. – Я скучал, – вырвалось само собой. – Я так скучал.

Она прижалась к нему, уткнулась в кольчугу и тихо заплакала.

– Ну же, – Алан приподнял двумя ладонями ее лицо и осторожно поцеловал в мокрые соленые щеки, – не плачь, ведь ничего не случилось.

– Это все из-за ребенка. Я сейчас плачу и от радости, и от горя, – сквозь слезы улыбнулась Зира. – Женщины говорят, что будет девочка, раз я постоянно лью слезы.

– Зира, я так счастлив, – прошептал Алан, всматриваясь в зеленые глаза. Такие родные и близкие. – Девочка – это замечательно.

– Бешеный Алан, добро пожаловать в мой дом.

К ним подошел Сарх, и Зира смущенно отодвинулась к Иверту. Брат обнял ее за плечи и что-то зашептал на ухо. Девушка ойкнула и убежала к дому. Следом за нею пошел Ростам, и Алан вновь почувствовал укол ревности, но уже не такой сильный. Искренняя радость Зиры словно чистой водой смыла все дурные мысли с души. Но на всякий случай конт кивнул Иверту в сторону дома, друг все понял правильно и, прихватив воинов, поспешил вслед за сестрой. Сарх проводил их задумчивым взглядом.

– Тебе кто-то сказал, что сегодня в мой дом съехались женихи для Зиры?

– Нет. Просто я почувствовал, что если не успею, то потеряю что-то очень важное.

– Ты хочешь взять Зиру в жены?

Они сидели под разлапистым деревом, где когда-то конт познакомился с Ведмедем, и потягивали кислое вино, заедая его козьим сыром. Вопрос повис в воздухе. Как объяснить Сарху то, что он чувствует? Как объяснить разницу между «хочет» и «должен»? Черт! Черт! Черт! Он еще не король, а уже страдает от тяжести долга! Будь проклята эта сделка! Алан машинально потер тавро на запястье.

– Сарх, я признаю ребенка своим, сделаю его наследником. Я подарю Зире замок, земли, все, что она захочет, но ты прекрасно знаешь, что Храм никогда не одобрит мой официальный брак с твоей дочерью.

Волк молчал, с довольной улыбкой рассматривая конта.

– Чем тебя привлекла моя дочь, вождь равнинников?

Алан задумался. Зира была полной противоположностью Виктории. Нежная, покладистая, тихая. Уютная. В ее объятиях он чувствовал себя умиротворенно. Ему хотелось к ней возвращаться. А еще она была матерью его будущего ребенка.

Сарх внимательно наблюдал за ним, не торопя и не ожидая ответа.

– Бешеный Алан, ты возьмешь мою дочь в свой дом по обычаю моего народа?

– Да. Если она этого захочет.

– Моя дочь умная женщина, я думаю, она сделает правильный выбор. А теперь ступай мыться, от тебя воняет, как от блудливого жеребца. Эй, Ибог! Проводи драгоценного гостя в мыльню и вели женщинам накрывать столы! Похоже, мы просватали Зиру!

Ну, спасибо, свекр! Или тесть? Вот дерьмо! Хоть бы не запутаться!


Знакомая мыльня с чашей бассейна была наполнена легкой взвесью пара. Ибог помог Алану раздеться и молча исчез, унес с собой грязную одежду и предварительно показал вход в маленькую пещеру, которую использовали как парную. Алан с удовольствием забрался на полок и лег, прикрыв глаза, но вспомнил, что забыл спросить, где мыло и мочалка. В прошлый раз его мыли две очаровательные девушки и не приходилось заботиться о таких мелочах. Воспоминания о том, что последовало за помывкой, вызвали приятную истому внизу живота. Зира. До этого момента он даже не подозревал, что значит для него эта женщина. И причина его симпатии крылась не в ее схожести с братом, хотя это радовало и вызывало тихую грусть, а в ней самой. В ее нежности, податливости, в ее безграничном доверии, в умении слушать и слышать. Она приняла конта с его тараканами, страхами, неуверенностью, внутренним конфликтом. Ей не нужно было ничего объяснять, ничего доказывать, и это подкупало. Зира просто видела его таким, каким он был. Скорее всего, когда-нибудь ему захочется войти в бурный поток, но сейчас Алана привлекал штиль в тихой гавани.

Рыжая Ласка.

Она зашла неслышно, мягко ступая по полу босыми ногами. Высокая, стройная, с распущенными волосами, небрежной волной прикрывающими остроконечные груди. Алан следил за нею, лежа на широкой скамье, куда взгромоздился после посещения парной. Мыслей не было, в голове гулко звучало эхо громкого шепота Виктории: «На этот раз позволь себе все». Действительно, сколько можно притворяться, что тебе это не нужно, сколько можно бояться и подавлять в себе желание? Мужчина он или нет? Пора было определиться не только на словах. И Алан отпустил чувства и эмоции, неспешно, плавно, полно.

Зира легко опустилась на колени, поставила рядом с собой широкую миску с пеной и, окунув в нее мочалку, начала осторожно намыливать плечи мужчины. Он расслабленно лежал, позволяя своей женщине заботиться о себе, и думал, как изменилось его сознание, если он так спокойно называет Зиру своей женщиной. Лицо ее в красноватом свете нескольких свечей виделось мягким, ранимым и далеким. Ему нравилось незаметно смотреть на нее сквозь щель полуприкрытых век.

Они оба молчали, казалось, прозвучи сейчас хоть одно слово, и исчезнет хрупкий мост полного единения, протянувшийся между их душами. И только опустившись в бассейн, конт решил заговорить:

– Иди ко мне.

Алан подал руку, и девушка осторожно спустилась в воду, а потом посмотрела на него прямо и нежно. Он притянул ее в свои объятия, чувствуя, как его увлекает за собой нахлынувшая волна желания. Неумолимо. Головокружительно. Необычно. Упругость ее губ, их влажность, податливость, ее шелковистая кожа, запах корицы и лимона, ее тихий смех и отзывчивое, чувственное тело – все это несло его в омут страсти. И сегодня он отдался своему желанию без оглядки, не думая, не переживая. Весь, до последней капли, со всей неистовой жаждой и пылкостью молодого тела. Не разрывая поцелуя, он подхватил девушку на руки, вынес из бассейна и осторожно опустил на широкую лавку, покрытую полотенцами. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр ее кожи, сначала жадно исследуя, затем медленно и вдумчиво познавая ее тайны, даря ей удовольствие и получая наслаждение взамен, наполняясь гордостью и радостью от ее тихих стонов, от тела, стремящегося ему навстречу, от своего желания, готового взорваться тысячей ярких солнц.

На ужин их так и не дождались. Иверт догадался принести халаты, и Алан отнес прижимающуюся к нему девушку наверх, в знакомую маленькую комнату с горой шкур на полу.

Теперь он не спешил, лаская гибкое тело. Этот мужчина прекрасно знал, как доставить женщине удовольствие, он знал все чувственные места, дрожащие и пульсирующие под его настойчивыми пальцами, он прислушивался к тихим стонам, следуя за ними, руководствуясь ими, он вырывал крики и отступал, дразня и обещая. Алан следил за своими ощущениями, с интересом сравнивал их с прошлым опытом, когда он жил в женском теле. Это было… познавательно и очень сложно. Сложно удержаться на краю, не упасть в пропасть раньше Зиры. Но, как говорится, опыт не пропьешь, он помнил некоторые приемы, позволяющие продлить игру, и беззастенчиво ими пользовался, пока не понял, что еще немного, и его просто разорвет.

«Ты крутой любовник, Алан Валлид», – в глубине сознания самодовольно пробормотала Виктория.

– Милая, – прошептал на ухо Зире обессиленный Алан, прежде чем провалиться в счастливый сон без сновидений.


… – Алан, – шепот Иверта выдернул конта из сна. – Нам пора. Жду тебя внизу.

Конт открыл глаза, улыбнулся, встретившись со взглядом больших зеленых глаз.

– Спи, милая. Я вернусь и заберу тебя в Кровь. Дождись меня.

Он наклонился и поцеловал Зиру в еще плоский животик.

– Я люблю тебя, Бешеный Алан.

– Никогда еще не видел тебя таким счастливым, – вместо доброго утра сообщил конту Иверт. – Неужели ты излечился полностью?

– От чего? – Алан покачивался на спине Угля, но его чувства все еще были рядом с Зирой, он вновь переживал новые, доселе незнакомые ощущения. Сравнивал. Вспоминал. Анализировал.

– Да ничего, это я так, – буркнул себе под нос горец, глядя на конта с легкой грустью, но потом, что-то для себя решив, тряхнул гривой волос и весело предложил: – А хочешь, заедем в Древний город? Здесь недалеко.

– А? Что? – Конт поднял на игуша рассеянный, но довольный взгляд. – Прости, я не услышал.

– Еще бы ты слышал! – фыркнул Иверт. – Здесь недалеко тропа в Древний город. Помню, ты хотел посмотреть.

В мозгу словно опять что-то щелкнуло, и Виктория встряхнула головой. События ночи отошли на второй план, она встрепенулась и с азартом повернулась к Иверту.

– Конечно, поехали! – Такую возможность она точно не упустит! Остатки техногенной цивилизации! Это же круто! Ха, какие словечки она, оказывается, помнит!

Конец ознакомительного фрагмента.