Практическая педагогика. Роман о школе, любви и не только…. Глава 4 Отличники (Ксения Демиденко)

Глава 4 Отличники

Гордостью школы во все времена были и будут отличники. В коридоре школы была вывешена доска почета, на которой красовались лица всех отличников, которые на данный момент учились в школе. Ровно двадцать. Не густо. И трое из них в моем «звездном» классе: Ковальчук Артур по прозвищу Дока, Яковенко Мария, которую вся школа знала как Мальвину, и Лабутко Алина. Последнюю все дразнили «ботаничкой» и «заучкой».

Стопроцентным отличником я бы назвала Артура. Он постоянно выполнял домашние задания, часто поднимал руку на уроках, выкрикивал даже, если не спрашивали. Было такое качество у Артура, как «хочу высказаться и выскажусь, а что вы думаете по этому поводу, мне глубоко фиолетово». Это раздражало некоторых учителей, особенно тех, которые привыкли вести урок «для себя». Как это? Приходит такой учитель на урок и рассказывает, рассказывает, звенит звонок – задает домашнее задание. Зачем были на уроке нужны ученики – не понятно. Артур, вклинившись в поток мыслей такого учителя, ломал все его планы на удачную (по мнению педагога) лекцию. Отсюда рождалась неприязнь. С другой стороны, если Артуру дать высказаться, как хочет он (а мальчик был начитан по самые ушки), то учитель может целый урок тихонько просидеть на стульчике и послушать интересные факты и альтернативные умозаключения продвинутого паренька.

В классе Артура уважали. Знаете, почему? Он мог написать десяток, а то и больше (сколько попросят) сочинений на одну и ту же тему в разных вариациях для всего класса. Шикарный рерайт или копирайт, как получится. Ему не важно было, какую оценку он получит (хотя, преимущественно были пятерки), главное – докопаться до истины, найти правильное решение, а для этого парень не поленится «достать» учителя до печенки на протяжении урока, а то и переменку захватит. А если (упаси Боже!) Артур заметит, что учитель что-то не так сказал, перепутал даты или ошибся в формуле – как выражаются дети, «полный амбец». Начитается книг различных авторов по истории и доводит молодого учителя истории вопросами типа « а вы знаете, Крипякевич считает, что путь «из варяг в греки» проходил не там, где рисует его на схеме Субтельный?» Учитель нервничает, злится на Артура, а тому и невдомек, почему это атмосфера в классе накалилась? Артур – то хочет разобраться. Класс был только «за» такие копания уважаемого отличника, поскольку тогда никого не успевали спросить, а то и самостоятельная работа не вписывалась во временные рамки урока.

Когда в сентябре возник вопрос, кого из 10-Б выдвинуть в кандидаты на пост главы школьного самоуправления, весь класс единогласно указал на Артура. Школьное управление претендовало на демократию. Был и парламент, представители которого определялись с помощью общешкольных выборов, проводившихся обычно в конце сентября. Самой «жирной» считалась должность главы школьного парламента. А лидеров в школе всегда хватало.

В этот год выборы обещали быть горячими, поскольку на эту должность претендовали три сильных кандидата. С 11-А стремилась стать главой Савчук Анна, с 11-Б – Снаткина Екатерина. Обе девки амбициозные и редкие карьеристки – это я поняла, только взглянув на них. И угораздило ж к этой компании примкнуть Артуру. Хотя ему и помогал весь класс, и у Артура была самая лучшая программа, все равно во второй тур вышли девки. Обе были лучшими подругами, до выборов. Как только началась вся эта политика в миниатюре, переругались, переплевались, и в сторону одна другой не смотрели. Мой класс стал на сторону Снаткиной. И не потому, что Катя была чем—то лучше Ани, просто Аня как-то позволила себе в компании высказаться в адрес 10-Б класса: «стадо дегенератов и отбросов общества». Вот теперь это аукалось. Катя стала «любимицей», Аню интеллигентно ненавидели.

Чего только мои «выборцы» не вытворяли, и все их силы шли преимущественно на то, чтобы больше гадости сделать Ане, а не афишировать преимущества Кати. Люди устроены таким образом, что больше сочувствуют обиженным. Поэтому, видимо, и выиграла Анна. Причем, Аня обошла Катю не намного, и от этого было еще обиднее.

Неделю школу лихорадило от такого катаклизма, как выборы. Агитационные листки развешивались на стенах в коридорах, в столовой вместо меню, в туалете на кабинках. Одним словом, – везде, где глаз рядового ученика нашей школы мог увидеть потенциального руководителя школьного самоуправления. Дети были заняты выборами, директор с администрацией наблюдали за всем этим и лояльно не мешали, учителя делали свою обычную каждодневную работу – лепили двойки и награждали пятерками. Только уборщицы ругались с утра до вечера, сгребая большое количество бумаги по школе.

– Что ж вы их учите, учите, а они такие тупые? – задала мне риторический вопрос уборщица тетя Рая. Очень колоритная личность. Смотреть на ее общение с проказниками спокойно невозможно было. Я просто опишу несколько эпизодов, и читатель, надеюсь, поймет сам.

Тетя Рая мыла боковые ступени, ведущие с первого на второй этаж. Видимо, в ее планах было все же успеть домыть до звонка на перемену. Не успела. Из класса вылетело два самых шустрых, и кубарем покатились по ступеням к столовой. А куда ж еще можно торопиться? Все, два урока прошло, проголодались. Такой преграды, как уборщица, наклонившаяся для мытья ступеней, они на пути не ожидали. А тетя Рая имела габариты настоящей женщины – не объедешь, не обойдешь, по всей ширине ступеней. Но реакцию парни имели отличную: оттолкнулись от спины уборщицы, как при перепрыгивании физкультурного снаряда козла и дальше побежали. Только убежать далеко не получилось – тетя Рая разогнулась и запустила в того, что последним бежал, грязной мокрой тряпкой.

– Да когда ж вы, ироды, культурно ходить научитесь, племя обезьянье? – прокомментировала вдогонку. Парень выругался, сбросил тряпку с себя и быстро убежал.

Тетя Рая считалась в школе негласным борцом с курильщиками. Захожу как-то к завучу, чтобы планирование поурочное подписали, и становлюсь свидетелем разборок мамы семиклассника с тетей Раей.

– Вы зачем моему Ромке скормили две сигареты? – обиженно на повышенных тонах мама.

– Бычки твой Ромка по школе разбросал. Насвинячил, одним словом, – парирует тетя Рая.

– И за это калечить ребенка? – недоумевает мама.

– Я не поняла, ты меня слышишь, аль нет, твой ребенок в 7 классе, а уже курит. Ты понимаешь, курит! – нависнув всем своим массивным телом, пыталась достучаться до сознания сильно любящей свое курящее чадо мамы, тетя Рая.

– Ну и что, что курит? Зачем ему в рот заталкивать сигареты? Это фашизм!

– А разбирайтесь с этой чокнутой сами. Я, между прочим, так своих троих сыновей отучила от сигарет. И не жалею. А ты трави своего, дура баба, – и, хлопнув дверью, демонстративно удалилась.

– Не, ну вы видели? Как она может здесь работать? Я пишу заявление на имя директора, пусть ее увольняют, – разошлась мама. Завуч немного охладила ее пыл:

– А полы в школе кто будет мыть, может быть, вы? Я согласна, метод у Раисы Сильвестровны не ахти, но проблему с курением вашего сына в стенах школы придется решать, иначе мальчик будет исключен из школы, – умело перевела разговор в нужную плоскость Елена Дмитриевна. И пяти минут не прошло, как мама ретировалась, пообещав провести с Романом работу по устранению никотиновой зависимости. Когда мама ученика ушла, я напомнила о цели своего визита.

– Я не просто так оставила Вас, София Константиновна, посмотреть эту сцену. В вверенном Вам классе тоже много курильщиков. На следующей неделе мне нужно будет предоставить сценарий мероприятия, которое вы проведете в рамках недели борьбы с курением. Это может быть лекция, может быть рассказ какого-нибудь заядлого курильщика, раскаявшегося в бесцельно прожитых годах, викторина, просмотр иллюстраций. Все, что хотите, главное, чтобы дети услышали о том, что курить – это вредно.

Я, естественно, написала план воспитательного часа и провела его во вторник после уроков. Начинался он так, как начинается обыкновенный классный час для галочки. Я завалила «деток» выше меня ростом неутешительной статистикой и назвала причины, почему не стоит курить. Не забыла рассказать, что пассивное курение еще хуже, чем, если бы сами курили. Класс, уставший от уроков, не сильно язвил, но и не слушал.

– София Константиновна, а вы курили в школе? – таки раздался этот вопрос.

– Нет. И, если честно, не хотелось пробовать, чтобы не привыкнуть. Жалко тратить столько денег на яд, который будет убивать. Лучше мороженое съесть или шоколадку.

– Значит, были пай-девочкой. И, небось, отличницей? – я почувствовала сарказм в этом вопросе.

– А что плохого в том, чтобы слушать родителей и быть отличницей? – беседа набирала личностного оттенка, но без этого, видимо, никуда.

– Стопудово и папа с мамой у вас некурящие? – это уже Славик подключился. Спортсмен, а дымом сигаретным весь просто пропитан.

– Папа в молодости пробовал курить, но дед отучил, – пытаюсь говорить правду.

– Опаньки. А как, не расскажете? – интересуются. Это хорошо. Я была готова к этому. Поэтому рассказываю, как дед делал поначалу отцу «полезные» сигареты, изготавливая их из сухих шалфея, подорожника, зверобоя, чабреца, листьев земляники и грецкого ореха. Слушают, некоторые что-то записывают. – И давайте так договоримся, в школе не курить, а если уж накурились, зажевывайте жвачками, а то воняет, как от бомжей.

В ближайшую неделю полкласса активно начали жевать жвачки. Неужели столько курильщиков? Зачем это им в столь юном возрасте?

Директор и профилактику курения проводил в форме соревнования. Имея окно (отсутствие урока между другими занятиями), я села в учительской проверять тетради, но услышала звуки торжественной речи в распахнутое окошко. Выглянула – двор школы, как на ладошке. И что же предстало моему взору? Во дворе проводят спартакиаду. Директор сам управляет, кричит в микрофон, а усилители и динамики завершают свое дело. Дети активно бегают в мешках, прыгают в высоту, перетягивают канат и выполняют другие интересные упражнения. Заинтересовалась, поскольку и своих увидела несколько человек в команде старшеклассников. И тут понимаю, что сейчас будут происходить соревнования восьмиклассников с 10—11 классами по бегу. Даже отметила про себя, что это как-то несправедливо, неравные возрастные категории. Но звучит старт и – проиграли старшеклассники. Директор, как можно громче, орет:

– Вот! А виновато ваше курение! Малышня вас за пояс заткнула!

Да, возрастные категории неравные. Видать, восьмиклассники еще не начали так активно курить.

Возвращаясь к теме «отличников», однозначно могу сказать, что книжным червем и очень печальной ученицей представлялась Лабутко Алина. Она считалась «лучшей» в классе и пыталась изо всех сил соответствовать этому статусу. Ее дневник еще в 3 классе был красивой картинкой, а не озером, в котором плавают птички—лебеди. Родители Али показывали дневник дочери родителям других детей, а тем детям, в свою очередь, попадало от своих родителей, которым навязчиво демонстрировали как пример хорошую девочку Алю. Естественно, что любви к Але ее одноклассники не чувствовали, и на девочку начались гонения. Кроме этой неприязни, Аля всегда имела кучу других проблем. В мирное время, когда нет самостоятельных и контрольных работ, с ней мало кто общался, но, зато на контрольных, резко вспоминали и требовали помощи. Как только контрольная проходила, – Аля опять становилась не нужным человеком. Ощущение того, что тебя грубо использовали и выбросили, Алю все же ранило. От такого отношения у девочки формировалась обида, Аля ссорилась с одноклассниками и говорила в порыве гнева много гадких слов, после чего уходила на первую парту, чтобы никого не видеть, кроме доски и учителя. Чтобы чем—то себя занять (друзей не было), Алина еще больше углублялась в учебу, ее рука не опускалась на уроках, но списывать она уже не позволяла, чем вызывала еще большую неприязнь одноклассников. Создавалось впечатление, что ей все сине—фиолетово. Возможно, все так и было, поскольку она уже выросла и поставила себе цель, путь к которой – наука. Таким образом, вроде бы и училась в классе, но в то же время – сама по себе, вся в себе.

Яковенко Маша – это «золотая средина» между Артуром и Алиной. Отличницей Маша была не с первого класса. Тяга к «хорошим оценкам» у девочки появилась в классе седьмом. Она быстро приложила максимум усилий и выбралась в «передовики», хотя большую часть симпатии учителей Маша достигала не знаниями, а подхалимством. Таким путем Мария привернула к себе почти всех учителей, которые даже если девочка не доучила чего-нибудь – все равно завышали ей оценки. Самым большим событием в карьере Маши считалась роль Мальвины в школьном спектакле. Так и прилипло сказочное прозвище, хотя Маша довольна была этим, ведь оно напоминало ей ее звездный триумф, который открыл в девочке драматический талант. Мама Маше отыскала где-то костюм Мальвины и ясно—голубой парик, поэтому такой красивой Мальвины Маша и сама от себя не ожидала. Память у девочки была хорошая, поэтому большой текст она выучила быстро, но на сцене во время премьеры забыла от волнения слова. Режиссер – постановщик (она же педагог-организатор Людочка) чуть шторы не начала грызть, когда увидела удивленно-испуганную Мальвину, готовую расплакаться прямо на сцене. И вдруг Маша собралась и выдала приблизительную к основному тексту реплику. Так для Маши открылся интересный школьный закон: если чего—нибудь не знаешь – говори приблизительно, главное – что-нибудь да говорить. Все, Маша перестала зубрить: когда что-то забывала – импровизировала. Импровизацию оценили, а зрители даже не заметили заминки, зато как аплодировали. Больше звездных ролей у Маши не было (а и не нужно!), поскольку все прекрасно до сих пор помнили ее непревзойденную роль Мальвины и постоянно вспоминали ее при каждом удобном случае.

Сидела Маша за первой партой от окна, но, в отличие от Артура и Алины, никогда ничего не выкрикивала и не тянула руку. Просто стандартно покачивала головой в такт словам учителя и держала весь урок преданный взгляд услужливой болонки. Но если Машу спросить – ответит. Поразительно, но, даже не зная ответа, она все равно что—то будет пытаться говорить, общими фразами, корявенько, но двойку не поставят, а до хорошей оценки далеко. Под честное слово разрешат выучить и пересдать. И Маша пересдаст.