Глава 10 Покой мне только снится
Учусь терпеть, учусь терять…
И при любой житейской стуже…
Учусь с улыбкой повторять:
Прорвусь! Бывало и похуже…
В любой работе наступает такой момент, когда останавливаешься и пытаешься разложить все по полочкам или хотя бы задать себе вопрос: «Зачем все это?».
Когда меня спрашивал отец, какого рожна я так парюсь в школе, я отвечала нечестно, но аргументированно: «Диплом отрабатываю!». Для непосвященных, после окончания учебного заведения нужно отработать три года по специальности, чтобы диплом не превратился в красивую, но ненужную бумажку. Себе ответить на вопрос, что меня удерживало в школе, было намного сложней. Какая – то внутренняя потребность развилась, сродни болезни. Действительно, я заболела школой.
На второй неделе моей педагогической работы в стенах школы довелось стать свидетелем интересной ситуации. Неделя подходила к концу, и пятница обещала завершиться вечерней порцией мороженого и вкусным ужином. На большой перемене, когда вся школа сбегалась в столовую и старшие начинали гнобить меньших (корни нашей дедовщины еще в детском садике), я решила отнести журнал 8-А в учительскую. Услышав тихое всхлипывание под ступенями, несмело заглянула туда и увидела пятиклассницу Вику Золотухину. Этот тихий ребенок никогда не привлекал к себе внимания, но вроде ее никогда и не обижали. На мои порывы выяснить причину слез, Вика оттолкнула меня и убежала. В душе остался гадкий осадок. После уроков я закрылась в подсобке проверять тетради и стала свидетелем очень интересного разговора дежурных девочек—пятиклассниц.
– Да ты что? И ты уверена? – спрашивала одна.
– Голову даю на отсечение, все они инопланетяне. На себя надели человеческую кожу, поэтому похожи на людей. А если сбросят и как засветят глазами – лазерами, то испепелят до костей, – пугала своими фантазиями другая ученица.
– А че тогда не уничтожили всех до сих пор? – резонно спросила первая.
– А учить они кого будут? У них потребность такая – учить.
– Ага, и то правда. А как проверить?
– Ты подойди и сдери парик. За ним и шкура слезет, – перепуганным голосом убеждала вторая девочка.
– Откуда знаешь? – интересовалась первая.
– Золотухина рассказала. Она по телеку видела. У них батя поставил такую круглую большую тарелку, поэтому каналов до фига. Такое рассказывают…
В этот момент у меня выпала из рук ручка (представила, что по телеку рассказывают!), девчонки услышали и убежали. А я не знала: то ли смеяться, то ли плакать? Поняла три вещи. Первая – очень вредно иметь много каналов, засоряет маленький мозг несформировавшейся психики ребенка. Второе: дети видят в учителях инопланетян и угрозу их существованию. Третье: необходимо срочно пойти к Золотухиной и доказать, что учителя – не инопланетяне, потому что скоро она запугает всю школу. Как убедить? Да хотя бы дать возможность содрать парик.
Вспомнилось, как говорила моя прекрасная учительница украинского языка и литературы Анна Павловна, что в каждом классе или коллективе есть лидер, от которого зависит и настроение, и поведение, и атмосфера класса. С этим лидером либо нужно подружиться, либо его придется убрать, чтобы не мешал. Я собиралась идти и дружить с Золотухиной, чтобы этот, насмотревшийся фантастики ребенок, не пугал всех детей школы.
С пятиклассниками – не так сложно. Там можно было четко и быстро определить лидера вместе с проблемой. Сложнее со старшими. К примеру, в своем классе я не видела лидера. Нет, он был, должен был быть, но я его не видела. Все ученики класса казались не достаточно подходящими для этой роли, не способными взять на себя руководство.
– Через неделю будет проверка классных уголков, – огласила я распоряжение завуча по воспитательной работе своему 10-Б во время классного часа. Все лениво посмотрели на меня, вот только не сказали « а нафига это нам?». Говорить и не нужно было. Я все прочла на их безразличных лицах.
– Нужно обновить уголок, сделать более ярким, каким—то взрослым, а то куча детских игрушек нарисована. Вы уже 10 класс. Кто хорошо рисует? – предлагала новый фронт работы.
– У-у-у! – загудел класс. Посидели так минут десять, никто не захотел браться за рисование. Тогда я еще не знала, что Загорская Наташа – настоящий художник, да и сама Ната боялась меня, в душе считая, как и Золотухина, минимум драконом, по утрам перевоплощающимся в учительницу, максимум – пришельцем с неизвестной планеты.
Не скажу, что я была в диком восторге от того, что все выходные мне пришлось придумывать концепцию класса и выплескивать ее на куске ватмана. Вскоре так увлеклась, что получилось очень даже ничего. Зарисовала ватман темно-синей гуашью, накрапала белой краской якобы звезды и расставила условные планеты вокруг солнца. В верхнем правом углу яркое название « Галактика 10-Б», ниже список учеников, левее кармашек для актива класса, еще ниже место для открытки, чтобы поздравлять именинников.
Уголок 10-Б получил первое место в конкурсе школьных уголков и меня при всей школе на линейке поздравляли с прекрасной работой. И вручили большой торт, якобы для класса, который неплохо поработал. На лукавый вопрос Славика: «А когда жрать тортик будем?», я тоже уподобилась до уровня моих подопечных и нагло ответила:
– Вы – никогда! Это мне за мою работу.
Не поверили. Все же ждали, что передумаю и угощу. Решила, если уж воспитывать, то до конца.
– Дети, в пятницу генеральная уборка в классе, – огласила в четверг, наперед зная, что никто не придет. Ничего, я сама под музыку убрала, а в понедельник на уроке обратила внимание всех учеников, насколько стало чище и свежее. Возможно, мне показалось, но в некоторых глазах присутствовал стыд.
– Через четыре дня конкурс патриотической песни. Что будем петь и кто? – сообщила и жду реакции. Никто в классе не отреагировал. Я уже начала сомневаться в действенности метода «учи на собственном примере». Мне эта гульня все больше напоминала сказку «Колосок»: Петух пашет, Мышата бесятся от дури. Решила подойти к завучу и объяснить, что класс в смотре патриотической песни участвовать не будет, потому что ничего не хотят делать.
– Да вы что? Как не хотят? На концерте гости из РОНО будут! Заставьте их как-то. Повлияйте, – ждал меня ответ.
– Но как их можно заставить? – растерянно разводила руками я.
– Я не знаю. Чему вас в институте учили? Придумайте что-то. Делайте что хотите, а номер должен быть!
И что здесь сделаешь? В первые два часа у меня была легкая паника с внутренним монологом: «А не бросить всю эту школу к чертям собачьим и жить свободной и счастливой?» Потом, медленно шагая домой, купила мороженое и, наслаждаясь вкусом клубничного десерта, пересмотрела свои позиции.
Неужели я зря училась в музыкальной школе по классу фортепиано? А как пела на капустниках в институте! Все затихали и слушали, слушали… Потом бегали за мной и просили спеть еще. Никто и не подозревал, что многие песни сочиняла сама. Какие были времена! И чтобы я да не знала патриотической песни? Да сколько хочешь! Как только добралась до квартиры, бросилась искать в песенниках текст своей любимой «Алеша» о Болгарии русском солдате. Даже если бы не нашла тетради, в которую вписывала все полюбившиеся песни с нотами, все равно в памяти четко всплыло:
Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша,
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алёша,
Алёша, Алёша,
Стоит над горою Алёша —
Болгарии русский солдат.
Пару раз осталась после уроков и порепетировала в актовом зале с молодой учительницей музыки Зоечкой, испробовав школьное пианино.
Когда от всех классов выступили, я набралась храбрости, вышла и огласила:
– К сожалению, ученики моего класса не знают ни одной патриотической песни, играть ни на чем не умеют и поют абы как. Поэтому взяла на себя эту миссию, – и, не дав завучу упасть в обморок, спела. О чем позже страшно пожалела. С тех пор, когда нужно и не нужно просили петь и выступать. Инициатива наказуема. Убедилась в который раз.
– Ну и какого черта было так позорить на всю школу? – сердито спросил Рома.
– А как с вами? Скоро КВН между 10 и 11 классами. Мне прикажете тоже за всех отдуваться самой? – рассержено спросила у своих подопечных. Те опустили головы.
– Ну чо сразу самой? Забацаем мы команду. И название уже готово – «Бешники!»
С того времени, как говорится, лед тронулся. Не все, не сразу, как мне того хотелось, а постепенно, присматриваясь, с боязнью мои детки начали жить школьными интересами, а не только своими.
Только все начало налаживаться с моим 10 классом, как сошел с катушек 8-А. Им показалось, что я была слишком суровой и требовательной, когда заставила переписать самостоятельную работу. Но ведь это язык, как можно быть такими безграмотными? Эти милые детки начали бороться со мной, как с колорадским жуком. Содержание борьбы состояло в методическом детском принципе: она нам делает плохо – мы ей сделаем тоже плохо, только втрое хуже.
Инициатором бойкота стал Витя Лобов, в классе для «своих» просто Лоб – сильный, напористый, но, как бы так выразится покорректнее, не очень умный и работоспособный лидер. Он предложил классу (мне потом рассказали ученики все того же 8-А): «Братва, когда литераторша войдет в класс, мы ее не слышим и не видим. Кричим, разговариваем, пишем, читаем. Делаем маленький бедламчик. Пусть покричит – мы не реагируем. Проверка на вшивость!»
А это был на всякий случай пятый урок. За предыдущие четыре я очень устала. Вот так вошла, а там мини армагеддон: стоит на весь класс хай, и на меня никто никакого внимания не обращает. По глазам детей, по фальшивой их активности поняла, что все это цирк чистой воды, вот только дрессированных мишек не хватает для колорита. Я даже поняла причину этого безобразия – не хотят переписывать самостоятельную.
Внутреннее «я» спрашивало: что делать? И действительно, а какие варианты? Наверняка крики и угрозы эти детки ожидают, поэтому вряд ли отреагируют, точно так же, как на уговоры «помиловать» и не выносить мозг уставшему педагогу. Звать кого—то из начальства для усмирения – себя потерять в глазах того же начальства и в глазах детей тоже. А потом, что же тогда на каждый урок звать директора?
Креативность подсказывала и другие варианты. К примеру, сымитировать потерю сознания: рухнуть здесь посреди класса и пусть побегают. Или два пальца в рот и свистнуть не хуже Соловья – разбойника (я ведь умею!) – чтобы плафоны отвалились. Дети этого не ждут, на минут пять столбняк гарантирован. Но где тогда этика? Я ведь учитель, пример для подражания. Опять палочка—выручалочка: хитрость – качественная дипломатия. Думала ровно пять минут, спокойно сидя на стуле (перед этим проверила его на наличие кнопок, клея и других приколов). Спасибо, Бог наделил меня фантазией. Как говорил мой старший братец: «Соня, ты личность творческая то творишь, то вытворяешь».
Взяла мел и большими буквами вывела на доске: « Минутку вашего внимания. Хочу поблагодарить». Детки удивились, утихли: они мне урок срывают, а я их благодарить собралась за что-то – невиданное действо.
– Вы насолить мне решили, дурачка свалять? Дело в том, что мне от этого только польза. Конечно, мне немного неприятно такое ваше отношение, но в любом случае мне заплатят зарплату, хотя я ничего вам не объясняю, экономлю силы и голос. Сейчас посижу на стульчике, отдохну, а зарплата мне идет и стаж для пенсии тоже – все так, словно я вам рассказывала и объясняла урок.
Спустя некоторое время информация дошла к их эгоистичному мозгу и на лицах выступила легкая форма ненависти: «Вот гадина, как чудесно устроилась – объясняет или нет, а зарплату все равно получает…» Потом самый сообразительный Витя Лоб (недаром он у них в лидерах) все же поинтересовался:
– А если директор зайдет? Мы орем, а вы сидите?
– А мне то что? Урока ведь нет не потому, что я не хочу, а потому, что вы не желаете, я не виновата – вина на вас. Влетит вам, – удачно перевела стрелки.
– Значит, вам хуже, если мы сидим тихо, а вы объясняете?
– Получается, что да.
– Все, братва, молчим, нормальный урок, – командует Витя Лоб и класс утихает. Все тянутся к учебникам, тетрадям, берут в руки ручки и некоторые записывают число и тему урока следом за мной.
Весь урок я думала только об одном: сработал бы такой прием в моем 10 классе? Вряд ли. Наверное, пришлось бы свистеть. Представила себя солдатом в каске и бронежилете. И долго мне так воевать с этими детками? Неужели всегда? Интересная работка. А мне всегда казалось, что работа учителя – самая легкая: пришла, поговорила, тетради собрала, проверила и после обеда свободна, как птица. И что интересно: большинство людей, отправив своих драгоценных чад в школу, именно так и думают.