Райс
– Ты ничего не сказал им, – Рика осуждающе посмотрела на мужа, когда они вернулись домой. – Я видела, как ты внезапно нахмурился, когда высматривал что-то на том своём пульте, за которым стоял. Ты ничего никому не сказал. Вернее, ты ответил потом, что всё хорошо. А сам сидел и даже не улыбался. Что-то случилось?
Райс обнял её за плечи одной рукой, второй погладил ей живот – ножки или ручки сына хаотично двигались под его ладонью. Спокойно и, ей показалось, нарочито умиротворённо произнёс:
– Всё хорошо, ты сама видела. Всё замечательно прошло. Уже полгода Шкала стоит на месте. Она не сдвинулась ни на миллиметр, ни на секунду. Нам удалось. Сегодня я показал это Совету. Отчёты отчётами, но теперь те сами убедились. Сейчас нам нужно решать, как отправлять людей в Убежища, какой именно код крови пропускает меня туда. И почему он не пустил моих людей. Как использовать все возможности «Теншена». Как контролировать всё.
– Но ты и так это делаешь. Почему ты был чем-то расстроен, если всё прошло хорошо?
Он, словно не услышав жену, продолжал:
…Ты знаешь, мы ничего не меняли внутри. Даже стул оставили тот же самый. Только отмыли его от пыли и грязи. Он старомодный и странный. Но невероятно удобный, – он рассмеялся, почувствовав опять, шевеление Тая в её животе.
– Ты что-то скрываешь, – Рика сделал вид, что слегка обижена на мужа, – Скажи мне правду. Я эти годы была рядом с тобой, ко всему готова. Что там случилось вчера?
– Рика, ты знаешь, я внезапно понял, что мы приблизились к доказательству полного отсутствия или наоборот безоговорочного присутствия богов. Это очень сложно. Знать. Представь, что ты можешь математически просчитать структуру хаоса. Сразу. Не динамику последствий. А полностью всё, что им движет. Знать всё. Знать, что все возможные причины могут иметь все возможные последствия. Осознать страх, что ты когда-нибудь сможешь найти все ответы. Все наши теории оказались правдой. Сколько этих неизвестных создателей работало над тем, что в одночасье оказалось правдой?
– Райс, но разве это не благо? Знать и развиваться. Помогать другим? Изучить все эти миры. Знать все варианты развития человечества…
– Конечно, это благо. Миров много, да. Каким-то образом их можно пересечь этой шкалой, коридором, медианой. Она везде одинаковая. Ты заметила? Она как отражение, повторяющееся до темноты. Неизменна. Что у нас, то и в других Убежищах. Если запустить до обратного отчёта, то же самое ждёт и другие миры по цепочке. Наша задача сейчас удерживать её на месте. Кто бы ни создал эту медиану, мы не знаем, на какой отсчётной точке мы сейчас стоим. И что будет, если за ней не следить.
– Но она же стоит на месте. Может больше ничего нам и не нужно знать? – Рика, почувствовав усталось от поездки, облокотилась на плечо мужа.
– Вспомни, я говорил, когда мы нашли Убежище, шкалу пересекали ещё деления. Они были красными. Сейчас их нет. И чёрная стрелка, которая двигалась слева-направо, исчезла. Ты помнишь, что тогда началось…
– Да, милый… Серцерос чуть не развязал войну, я помню. Всё стало безумным.
Он продолжил:
– А вчера я был опять смущён и озадачен, что мы вообще запустили эту машину богов. Что вообще поняли, как остановить всё – это огромный шаг для меня лично. Кто её построил и для чего, я не могу знать. Нет надписей, кроме того странного слова из Одинадцатого Мира. Ни журналов наблюдений, ни царапин на стене. Ничего. Я подумал вчера, что если мы не справимся? И Совет раньше времени опубликует данные и передаст их военным. Что могут военные, мы все знаем. Сколько войн было в нашей истории. Я не хотел вчера становиться родоначальником новой войны.
Посмотрел внимательно на жену, та слушала его с расширяющимися от…
«страха?»
…непонимания глазами.
– И что если мой пропускной код в следующий раз не сработает? Есть то, что приводит меня в замешательство. Я говорил, что с помощью капли крови могу вернуться обратно. Меня смущает, что в выемке, сбоку главной консоли, есть ещё отделение. В каждом из Убежищ – эти отделения. Во всех они были открыты. И только в Третьем я не смог сдвинуть ячейку. У меня есть подозрения, что там что-то есть. Что, если машина работает не так, как задумывалась изначально. Что, если в этих ячейках должно что-то быть? Нужно что-то вставить туда, чтобы нечто сработало. Но что именно? Каждый день появляется больше вопросов, чем ответов. – Внезапно он горько усмехнулся. – Вот здесь я пока могу не волноваться, – шумно вздохнул, – Страх знания ответов на все вопросы меня ещё не коснулся.
– Ты постепенно ответишь на все вопросы. По крайней мере, на большинство. Я знаю тебя. – С уверенностью отозвалась Рика. – Ты узнаешь всё, прежде чем Совет откроет Убежища для исследования.
– Да. Совет разберётся, я уверен, когда открывать Убежище для постоянного использования. Но что, если эта «машина богов» поэтому и была заброшена, потому что мы не должны были знать о ней? Тот, кто поставил все миры на уничтожение, чего он хотел? Был ли это вообще человек?
Рика вздохнула, погладив живот.
– Я знаю, милый. Я понимаю, какая это ответственность. Но теперь ты хранитель всего этого. Ради Тая, ты не допустишь уничтожения ни нашего мира, ни других миров. И Совет не допустит этого. Ты же знаешь. Совет – мудр. После того столкновения с Серцеросом мы никогда еще не были настолько уверены в нашем будущем.
– Знаешь, ты права в главном, пока я не отвечу хотя бы на миллионную часть всех вопросов, не смогу до конца быть довольным своей работой, даже несмотря на то, что Совет ею удовлетворён. Мы предотвратили катастрофу, да. Наш сын может быть спокоен. Через месяц или раньше, когда тот родится, я буду возле вас. Обещаю! Я не отойду ни на шаг. Даже если «Теншен» будет гореть синим пламенем.
Райс улыбнулся. Рика повернула к нему своё лицо, поцеловала его в губы, гладя свой живот, в котором мирно спал их сын.
– Завтра ты опять пойдёшь в другие Убежища?
– Да, милая, – отозвался Райс, – Мне нужно ещё раз всё проверить. Я ещё раз попробую открыть ту ячейку…
– Но зачем? Ты же столько раз всё проверял? Полгода! Полгода ничего не происходит!
– Хорошо, Рика, ты, действительно, хочешь знать всю правду? – Вдруг он стал серьёзным и перестал улыбаться.
– Конечно! Ты еще спрашиваешь?! Если ты не доверишься мне, то кому ещё ты можешь доверять?
Он, помедлив с ответом, словно обдумывая каждое слово, тихо произнёс:
– В Третьем Убежище появилась активность. Прямо вчера на сеансе для Совета. Поэтому я не стал открывать переход. Все были убеждены в безопасности ещё моими отчётами. Там есть все данные за всё время исследования нашего Убежища. Но вчера я увидел на контролирующем мониторе активность из Третьего. Там явно кто-то был. Оттуда пришёл отзыв. Они все контролируются отсюда, но… там кто-то был. Точно. Я не знаю, с какой целью. Это точно не была ошибка приборов. Мне придётся выяснить. Я не хотел говорить тебе. Тай… Ты… вам нельзя тревожиться понапрасну…
Рика была ошарашена признанием мужа, перебив его:
– Понапрасну? Ты опять рискуешь! Полгода покоя и вот снова… Ты же говорил, всё контролируется отсюда. Зачем тебе вообще ходить туда. Заблокируй доступ?! Я не знаю… Перекрой все переходы, чтобы никто не смог сюда пробраться!
– Милая… Рика, ну что ты такое говоришь? Вчера Совет решил использовать «Теншен» в целях исследования. Нас ждут миры. Множество миров. Ответы. Мы сможем наблюдать, изучать, рассчитывать… Мне нужно лишь выяснить, что случилось вчера в Третьем Убежище. Может там есть кто-то, кто ответит мне хоть на какие-то вопросы. Или поможет, если я не смогу разобраться сам.
Рика лишь покачала головой, гладя живот и ласково глядя на мужа.
– Мне нужно, чтобы с тобой ничего не случилось. Ни завтра, ни сегодня, никогда. Я хочу семью, Райс. Нормальную. Ты, я и наш сын. Я хочу, чтобы всё наконец-то закончилось. Хочу, чтобы мы все были в безопасности, которую ты уже нам обеспечил.
Утро на следующий день выдалось солнечным. Как и все предыдущие дни. Лето в этом году было на удивление жарким и сухим. Райс договорился с Васильдом о проверке Убежища, предупредив, что он самостоятельно ещё раз всё выяснит.
– Помощь остальных сегодня не понадобится. Им всё равно не пройти в переход. – Решил, что он всем даст выходной. Не стал слушать опасения Васильда, прервав того на полуслове, резким:
– Я разберусь! Не волнуйся. Кроме меня сейчас некому. Медлить нельзя!
В такие моменты Райсу было присуще честолюбие и некая высокомерность, когда тот руководил чем-то или принимал ответственные должностные решения. Нужно отдать должное, эти чувства не мешали ему. Наоборот – всегда помогали. Он никогда не сомневался. Постоянно был верен своему выбору. Не подводил никого. Люди всегда, первым делом, полагались на его твёрдость, решительность и это честолюбие.
В здании было, как всегда, людно. Десятки людей занимались своей работой. Райс почти бегом пробежал к лифту, ведущему в его Лабораторию, мимо поста охраны.
– Доброе утро, руководитель Райс Тарона.
Он кивнул охранникам, не сбавляя свой шаг. Спустившись вниз, схватил два планшета с расчётами подмышку, всё тем же быстрым шагом добежал до лифта в Убежище. Поднялся.
Расположив на главной консоли свои расчёты, Райс включил вспомогательный монитор. Экраны отозвались тусклым светом. Шкала отразилась в главном, словно в коридоре с зеркалами. Снова серая тьма окутала двенадцатую шкалу в самой глубине экрана. Настроив консоль на Третье Убежище, он взял устройство для взятия крови, нажал на тыльную сторону правой ладони, провёл ею по дисплею консоли. Тотчас сбоку выехала какая-то ёмкость, назначение которой осталось Райсу так и не понятым на сегодняшний день. Каждый раз, когда проход в Убежища открывался, ёмкость оставалась открытой. Как только Райс возвращался, емкость сдвигалась назад, не оставляя даже выемки или щели. Настолько плотно та была расположена внутри.
На этот раз Райс уже не обратил на неё внимание. Его взгляд был сосредоточен на мониторе, считывающем кровь. Каждый раз его сердце сжималось в ожидании, что он не сработает. Что Шкала внезапно сдвинется, а монитор не считает пропускной код. Понимал что, скорее всего, до конца жизни будет этого бояться.
Сегодня всё работало, как всегда. Проход открылся. Между окнами в светло-серой стене показалась дымка, которая растворила её центр в графитовой темноте. Райс посмотрел на вторую консоль, та горела неизменным светло-жёлтым светом, значит, всё было в норме.
«В принятой нами – норме. Возможно, всё это работает как-то иначе. Мы не раскрыли всего потенциала. Убежище не работает в полную силу. Какова же реальная цель его создания?»
Каждый раз задавал себе одни и те же вопросы. И каждый раз понимая, что ответов в себе не найдёт, уходил с головой в работу, которая, как надеялся, приближала его к этим ответам.
Через тёмно-серую дымку, появляющуюся в стене, Райс рассмотрел Третье Убежище. Такое же помещение с двумя консолями и двумя большими экранами. Всё было как всегда, но не совсем. Оба экрана были включены и работали. Там действительно кто-то был. Тот, кто самостоятельно их активировал. Задействовал всю систему. Его кольнуло сомнение. Он, совладав с ним, решил действовать. Больше медлить было нельзя, проход открывался и закрывался очень быстро. Глубоко вздохнув, Райс шагнул в разрыв вибрирующего пространства.