Прайм-тайм. После 50 жизнь только начинается. Часть I. Подготовка почвы на оставшуюся жизнь (Джейн Фонда, 2012)

На сколько лет вы себя ощущаете?» – НЕДАВНО СПРОСИЛИ МЕНЯ. Прежде чем ответить, я на мгновение задумалась. Мне захотелось по-настоящему взвешенно ответить на этот вопрос, а не просто сболтнуть: «Я ощущаю себя на сорок лет». «Я чувствую себя на шестьдесят», – сказала я, вспомнив остроумную реплику Пабло Пикассо: «Надо потратить много времени, чтобы стать наконец молодым».

Эйджизм

Некоторое время тому назад я разговаривала с группой девочек-подростков, и, когда я упомянула о своем возрасте, некоторые из них содрогнулись. Они нашептывали мне, что не следует выдавать свой возраст, так как я не выгляжу на семьдесят лет. Они полагали, что это комплимент, но мне это показалось грустным. Как принято в нашей культурной традиции, эти юные женщины относятся к возрасту, как к чему-то, что нужно скрывать, словно молодость является кульминацией жизни. Что ж, может быть, это и кульминация в смысле телесного напряжения, плотности хрящей, активности спермы и количества яйцеклеток. Но мне не хочется вернуться в отрочество – ни за что! Это так тяжело! Там приходится постоянно тревожиться из-за того, что нужно приспосабливаться! По той же причине мне не хотелось бы волноваться, повторяя свой второй и третий десяток. Для меня эти годы были слишком напряженными, я пыталась добиться успеха. И не дай Бог, чтобы повторился «промежуточный» период – от сорока пяти до пятидесяти пяти лет.

^{Ричард и я на красной ковровой дорожке на вечеринке Vanity Fair по случаю вручения премии Оскар, 2011 г.}

^{CRAIG BARRITT / К РЭГ БАРРИТ. GETT Y IMAGES}

Для меня «добрые старые времена» на самом деле были «неважными старыми временами». Слишком много я потратила, переживая из-за того, что недостаточно хороша, недостаточно умна, недостаточно изящна и недостаточно талантлива. Честно говоря, если говорить об ощущении благополучия, сейчас я переживаю самое лучшее время жизни. Вся та недостаточность, о которой я беспокоилась, уже не имеет никакого значения, как и многое другое. Я пришла к выводу, что когда ты действительно погружаешься внутрь старости, а не ожидаешь ее, глядя со стороны, страх утихает. Оказывается, ты все еще остаешься собой – возможно, даже в большей степени, чем прежде.

По-моему, именно теперь, в данный момент жизни, я чувствую себя так, словно начинаю становиться такой, какой мне всегда хотелось быть. Третий акт оказался не совсем таким, как я ожидала. Никогда не предполагала, что буду столь счастливой, постигающей мудрость старой женщиной.

Такое состояние не пришло внезапно – я работала над этим. Иногда против собственной воли делала то, что должна была, чтобы максимально воспользоваться тем, что ниспослано.

^{Восхождение к Мачу-Пикчу в 2000 г.}

С точки зрения общества, мои лучшие времена, вероятно, «остались далеко позади». Но на другом склоне холма передо мной предстал другой манящий пейзаж: с новыми глубинами любви, с новыми способами общения с друзьями и незнакомыми людьми; с новыми средствами выражения себя и умением по-новому реагировать на неудачи. И, между прочим, с новыми восхождениями – в буквальном смысле слова.

Карл Юнг размышлял о том, является ли «вторая половина человеческой жизни всего лишь жалким придатком ее первой половины» либо имеет свой особый смысл¹.

Мне кажется, что схематичные изображения арки и лестницы (о которых я писала в предисловии), сделанные Рудольфом Арнхеймом, служат прекрасным ответом на вопрос Юнга. Да, III акт значим сам по себе! Предполагается, что теперь мы должны стать глубже, целостнее. Это подходящий момент для того, чтобы, забыв об эго, обратиться к душе, как говорит духовный учитель Рам Дасс.

Позднее профессор Арнхейм иллюстрировал свою точку зрения, показывая студентам слайды работ некоторых известных художников, написанных ими в юности и в зрелом возрасте.

Он выяснил, что, к примеру, картины импрессионистов были «продуктами отстраненного созерцания», которое приходит с возрастом. Характер и практическая ценность изображенных ими предметов не существенны; подробности смотрятся расплывчато. По его словам, то, что дают нам импрессионисты, это «концепция мира, выходящая за пределы внешнего ради поиска внутренней сущности»².

Тише едешь, дальше будешь

Во время завтрака в ресторане в городке Анн Арбор, штат Мичиган, я взяла интервью у доктора Мэрион Перлмуттер, работающей в Центре развития человека и человеческой эволюции и на кафедре психологии Мичиганского университета. Подробно излагая точку зрения профессора Арнхейма, она сказала: «Возможно, только лишившись чего-то, мы способны подняться на более высокий уровень. Может быть, из-за того, что у Моне была катаракта и он плохо видел, он стал способен к постижению более глубокой сущности импрессионизма? Когда Сезанн в старости писал пастелью, у него было серьезное заболевание глаз, ограничивающее возможности зрения. Бетховен был глухим, когда писал свою Девятую симфонию. На склоне лет мы говорим о том, что нас ужасает замедляющийся темп жизни, но нам также известно, что познание обусловлено временными рамками; чем больше оно отнимает у нас времени, тем более глубокие представления на концептуальном уровне мы формируем. Думаю, свою роль здесь играет физиология. Возможно, только затормаживаясь, мы по-настоящему способны лучше понять общую перспективу»³.

Стихотворение Лизел Мюллер «Monet Refuses the Operation» («Моне отказывается от операции») весьма тонко поясняет, каким образом возраст и болезни могут помочь глубже проникнуть в суть вещей. Вот отрывок из него:

33 вариации

Во время работы над этой книгой, сразу после того как я отпраздновала семьдесят первый день рождения, мне предложили главную роль в бродвейском спектакле «33 вариации» по новой пьесе Моисеса Кауфмана. Моя героиня – наша современница, музыковед, пытающийся понять, почему Бетховен, будучи уже глухим и больным, потратил три последних года жизни на создание тридцати трех музыкальных вариаций, которые считались посредственными вальсами, написанными Антонио Диабелли, известным музыкальным издателем того времени. Вообразите мое удивление, когда я обнаружила, что финальный монолог моей героини затрагивает все ту же тему: как тяготы старости, замедляющие привычный темп жизни, позволяют нам по-иному смотреть на мир, глубже проникая в суть вещей.

^{Сцена из спектакля «33 вариации», где моя героиня сидит, прислонившись спиной к Бетховену.}

^{КРЭГ ШВАРЦ / CRAIG SCHWARTZ}

Героиня, роль которой я исполняю, поясняет, что сначала она предполагала, будто Бетховен сочинил эти тридцать три вариации для того, чтобы доказать Вене середины восемнадцатого века, что он способен создать великий шедевр из посредственного вальса. Однако то, что она выяснила, было открытием иного рода: она поняла, что Бетховен знал, что вальс – это простой народный танец. Докопавшись до сути, великий композитор разорвал и расчленил свою музыку на тридцать три вариации, превратив пятидесятисекундный вальс в блестящую пятнадцатиминутную композицию. Он был угрюм и глух, но показал нам, как, позволяя себе (или будучи вынужденным) замедлить темп, можно увидеть, что нечто, кажущееся банальным, может расцвести прекрасным цветком.

Зрелое сознание

Не каждый из нас – Моне, Сезанн или Бетховен, но каждому дана возможность расширить рамки сознания: научиться по-настоящему видеть. Это может прийти на склоне лет, даже если вы страдаете страшными физическими недугами.

В день моего заключительного спектакля по пьесе «33 вариации» я прочитала статью в The New York Times⁴ о Ниле Селинджере, пятидесятисемилетнем адвокате, начавшем после своей отставки преподавать в местной средней школе. Он стал волонтером движения за естественную среду для человечества и записался в литературный колледж Сары Лоуренс, где «заговорил как писатель». Два года спустя врачи обнаружили у него неизлечимый боковой амиотрофический склероз, известный под названием «Болезнь Лу Герига». Болезнь пожирает тело, но не затрагивает мозг. Я чуть-чуть знакома с этим заболеванием, так как моя героиня из «33 вариаций» безумно страдала от него каждую ночь. То есть для меня появление этой статьи именно в тот день было сравнимо с маленьким чудом.

В своем неопубликованном эссе мистер Селинджер описывал свои ощущения от того, что с ним происходит. «Чем больше слабеют мои мышцы, тем сильнее я пишу. Постепенно теряя речь, я обретаю свой голос. Чем больше дряхлеет мое тело, тем больше я расту духовно. Лишившись так многого, я наконец начал обретать самого себя».

Стив Льюис, бывший преподавателем Селинджера в литературном колледже, говорит, что его ученику пришлось распрощаться с голосом адвоката и «теперь он обрел спокойствие сродни тому, что проповедует дзен-буддизм. Он выражает себя в том, что пишет. Он не уклоняется от гнева и отчаяния, он ни от чего не уклоняется, но во всем этом нет никакой жалости себе. Его тексты стали насыщеннее, поскольку сам он переживает более насыщенный момент своей жизни». Нил Селинджер олицетворяет собой вершину, к которой ведет лестница III акта!

Замедление

В отличие от детства III акт вызревает довольно долго. Он требует времени, переживания и, возможно, замедления темпа жизни.

Вам придется научиться отделять то, что для вас жизненно важно, от того, что второстепенно. Пересмотр прожитой жизни, о котором мы поговорим в следующей главе, может помочь в этом.

Как начисто забыть о том, что больше уже не нужно: гибкость и переход от эго к душе

Мой брат Питер однажды обратил мое внимание на то, что на фамильном гербе семейства Фонда написано слово perseverate, от латинского «perseverāre», что означает «быть упорным, настойчивым». Мы с братом испытали чувство гордости оттого, что пронесли свое упорство через долгие годы и тяжелые времена.

Хотя я по-прежнему с уважением отношусь к такому качеству, как настойчивость, мне представляется, что в III акте одной из составляющих перехода от эго к душе является, скорее, гибкость, чем упорство – та гибкость, которая необходима для пересмотра своего отношения к тому, что нас окружает, и понимания того, без чего можно обойтись.

Возьмем, допустим, садоводство. Моя дочь рассказала мне, что, если я хочу продлить весеннее и летнее цветение английской лаванды, которой полон мой сад, я должна срезать сухие цветки, не давая им опасть. Это называется Deadheding, или обрезание увядших соцветий. Третий акт – это время увядания. Как увядающим к зиме растениям, нам приходится беречь энергию, пытаясь воскресить развитие стареющего организма, пытаясь вдохнуть жизнь в шальные выходки и поступки, свойственные юности, чтобы доказать себе, что мы еще молоды. Мне не хочется стать сумасшедшей старухой, безрассудно тратящей оставшиеся драгоценные жизненные силы на весь тот хлам, который ни к чему не пригоден на данном этапе. Требуется гибкость и определенная доля мужества, чтобы избавиться от суетности, наворотов, навязчивых идей, вечной гонки – словом, от всего, что не находит отклика в нас, сегодняшних. Теперь я понимаю, что мне на самом деле необходимо, поэтому спокойно могу избавляться от всего остального.

Разумеется, я что-то забываю, но в то же время ярче вспоминаю массу разных других вещей, так как знаю, почему я хочу о них вспомнить и что они значат в моей жизни. С возрастом, как говорит духовный учитель Стивен Левин, мы «теряем память, но приобретаем дух»⁵. Сейчас мое время не зависит ни от кого, кроме меня самой, поэтому я, я сама, должна быть уверена в том, что все мои разнообразные занятия не являются ложными. Я не могу позволить себе разбазаривать время, как делала прежде, выбирая неверные пути. Если я хочу, чтобы мое сердце билось, я должна быть абсолютно уверена в том, что швыряю камешки именно в тот пруд, который мне нужен.

Осознание сущности

Пластическая хирургия

Я не скрываю, что поддалась желанию хорошо выглядеть в механистическом смысле этого слова. Да, в семьдесят два года я перенесла пластическую операцию, во время которой мне подправили линию челюсти и зону под глазами.

Еще в девичестве, когда я отправлялась куда-нибудь вместе с отцом, мне было не все равно, как выглядят мое лицо и тело. Мне казалось, что от этого главным образом будет зависеть, стану ли я любима. Я приглушила свою тревогу, отказавшись от такого поверхностного решения проблемы, но не стану отрицать, она все еще прячется где-то внутри меня. Иногда я размышляю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы все это не имело для меня такого большого значения. Была бы я менее успешной, если бы мной не двигало желание самоутвердиться? Разумеется, я потратила бы намного больше времени на то, что закаляет характер, вместо того чтобы с маниакальным упорством заниматься балетом, сидеть на диете, загорать на пляже, а потом в солярии и в конечном счете подвергнуть себя пластической операции. О, да. Кончилось тем, что я устала выглядеть уставшей, когда не чувствовала себя такой; мне захотелось иметь возможность продолжить карьеру актрисы, а в этой области сложно найти работу, если с тобой не «поработали». (Вернее, я думала так до того, как стала сниматься вместе с Джеральдин Чаплин, на лице которой не было следов работы хирурга, при этом она непрерывно играла – и достигла вершин славы! То же самое относится к восхитительной Ванессе Редгрейв). Тем не менее у меня осталось достаточно лелеемых мною морщин. Не думаю, что я стала похожей на кого-то другого, но лицо стало не таким обвисшим, благодаря чему я лучше себя чувствую.

Но не только обвисшая кожа выдает мой возраст. Теперь, выбирая обувь, я руководствуюсь удобством, а не модой. Как однажды сказал отец Тины Тернер: «Что толку от денег, если у тебя болят ноги!» Мое зрение потеряло остроту. Начав писать эту книгу, я пользовалась шрифтом с размером 14; теперь печатаю размером 18 и вдобавок надеваю очки. Я сетую на ресторанные меню, напечатанные таким мелким и блеклым шрифтом, что мне, чтобы прочитать его, нужен электрический фонарик! Что бы я ни делала, теперь знаю, что должна это делать чуть медленнее. Я уже грациозно не выпрыгиваю из машины; не перебегаю улицу; держусь за поручень и внимательно смотрю, куда ступаю; я обращаю меньше внимания на свою походку: отчасти, чтобы не привлекать внимания, но главным образом из-за того, что так у меня меньше болит спина. Все это не имеет большого значения. Я знаю, что другим меньше повезло в жизни, в том числе тем, у кого серьезные проблемы со здоровьем. Я не радуюсь своим физическим недугам, но не хочу, чтобы они определяли мое поведение. Я, как и многие из тех, кто проживает III акт своей жизни и чьи истории изложены в этой книге, просто живу своей жизнью, стараясь сделать ее полезной – и вполне наслаждаюсь ею, насколько это возможно. Самое главное место в моей жизни отводится позитивности и генеративности, о чем я пишу во второй и четвертой частях книги.

Еще о революции долголетия

Выбор восхождения по лестнице жизни вместо спуска вниз по арке приобретает особое значение с учетом того, что, как уже было сказано, продолжительность жизни стала новым культурным феноменом. Конечно, всегда были очень старые люди: мои бабушка и дедушка по материнской линии умерли, когда им было за девяносто, но они мало походили на сегодняшних бабушек и дедушек. Видимо, они не использовали ту потенциальную энергию, которой можно ожидать в наши дни. Они старели, не зная о важности аэробики и упражнений с отягощением, стимулирующих обмен веществ, помогающих следить за весом и укрепляющих мышцы и кости. Никто из них не знал, чем оборачивается для здоровья каждая выкуренная сигарета, не слышал о целебном эффекте когнитивной терапии, о программе двенадцати шагов или о медитации. Они не ведали о замене суставов или трансплантации органов, о лекарствах, способных избавить от старческих болезней и ограничений или, по крайней мере, облегчить страдания.

^{Софи Сеймур, моя бабушка по материнской линии, с маленькой Ванессой на руках. 1968 г.}

^{КРЭГ ШВАРЦ / CRAIG SCHWARTZ}

^{Я со своим годовалым внуком Малколмом.}

^{РИЧАРД ФИББС / RICHARD PHIBBS / ART DEPT}

На сегодняшний день почти 20 % населения США доживает до шестидесяти пяти лет и больше, из них 25 миллионов мужчин и 31 миллион женщин; каждый год продолжительность жизни увеличивается на две десятых года.

Задумайтесь вот над чем: в восемнадцатом веке, во времена отцов-основателей, средняя продолжительность жизни составляла всего тридцать пять лет. С тех пор наука, современная медицина, улучшение питания и качества образа жизни, санитария и снижение уровня материнской смертности увеличили среднюю продолжительность жизни на сорок пять лет, продлив ее с тридцати пяти лет до восьмидесяти! Как я уже говорила, это время сравнимо с целой второй половиной жизни взрослого человека. Произошедший в прошлом веке скачок на тридцать четыре года поистине поразителен, принимая во внимание тот факт, что за предыдущие четыре тысячи пятьсот лет, начиная с бронзового века и заканчивая девятнадцатым, продолжительность человеческой жизни увеличилась всего лишь на двадцать семь лет. Возможно, это самое существенное изменение современности, и ради будущего нашего общества нужно осознать, что оно означает для каждого из нас, как для личности. Как в политике, так и в культурном плане мы все еще ведем себя так, словно не произошло никакого увеличения продолжительности жизни. Вот нам и приходится карабкаться по лестнице профессора Арнхейма.

Если нас не мучает изнуряющая болезнь, значит, самое время сделать шаг к обретению собственной индивидуальности. Теперь, когда нас не стесняют устоявшиеся представления о чем бы то ни было, мы должны хотя бы треть пути пройти спокойно. В этот период мы способны открыть в себе новый жизненный потенциал и глубже понять, кем мы являемся и что уже знаем.

Обретение цельности

Когда я писала книгу «Жизнь так длинна», главе о III акте жизни я дала название «Начало», так как именно так я тогда чувствовала. Теперь, уже прожив одно десятилетие этого акта, я думаю, что более подходящим названием данного этапа было бы «Обретение цельности». Взгляд на III акт под этим углом, взгляд на него, как на непрерывное развитие личности, революционным образом изменяет всю систему наших представлений. Мы принадлежим к поколению, на которое возложена ответственность за это изменение; к поколению, которому надлежит переосмыслить свою последнюю треть жизни. Это изменение потрясающим образом изменит мир вокруг нас и, в частности, жизнь наших детей и наших юных друзей. Нравится нам это или нет, мы становимся образцом для молодого поколения. И мы должны стать достойным образцом!

В следующей главе я расскажу о том, почему моя жизнь полностью изменилась после того, как я пересмотрела прожитые годы.

ОДНИМ ИЗ САМЫХ РАЗУМНЫХ ЗАНЯТИЙ, КОТОРЫМ Я КОГДА-ЛИБО посвящала время, могу сказать это с полной ответственностью, был пересмотр прожитой мною жизни.

Я исследовала себя и собственную жизнь в I и II актах с той тщательностью и честностью, на которую только была способна, находя в этом путь к цельности и подготовке к достойному III акту. Совершая пересмотр прожитой жизни, я постепенно начала понимать себя, некоторые события и людей из своего прошлого, взглянув на них по-новому.

Изменились не факты сами по себе, изменилась их значимость для меня. Я смогла другими глазами посмотреть на себя в молодости, посмотреть с большим состраданием и более объективно.

Трансформировалась также оценка моих отношений в прошлом с отдельными людьми, в частности с матерью и отцом, как и изменилось мое отношение к себе сегодняшней. Словом, я обнаружила энергичную и решительную девушку, которой всегда была.

^{I акт: Мне три года.}

^{II акт: Я, будучи беременной моим сыном Троем, выступаю на митинге. Рядом со мной – Ванесса.}

^{III акт: На вручении премии «Золотой глобус». 2001 г.}

^{ФРЕЙЗЕР ХАРРИСОН (FRAZER HARRISON)/ GETTY IMAGES}

Смысл, который мы придаем собственной жизни

Совсем недавно, знакомясь с работой психиатра Виктора Франкла Man’s Search of Meaning («Человек в поисках смысла»), я поняла, почему воспоминания о прожитых годах оказали на меня такое влияние. Франкл, несколько лет бывший узником нацистского концентрационного лагеря, пришел к заключению, что можно лишить человека всего, за исключением одного: свободы выбора, свободы реакции на определенную ситуацию.

Именно этим, как я теперь понимаю, определяется качество той жизни, которой мы живем, а отнюдь не богатством или бедностью, славой или безвестностью, здоровьем или болезнью. Что действительно определяет качество нашей жизни, так это то, как мы относимся к ее реалиям: какой смысл мы в них вкладываем, какие ярлыки на них навешиваем, в какое состояние духа они нас приводят.

Начало пересмотра прожитой жизни

В день моего пятьдесят девятого дня рождения, 21 декабря 1996 года, мне впервые пришла в голову мысль: через год мне исполнится шестьдесят, что станет началом моего заключительного акта – последних трех десятилетий жизни. Прежде в моем лексиконе не было таких слов, как «последний» и «заключительный», и, честно говоря, когда передо мной замаячили эти ужасные шестьдесят, я как будто ощутила удар под дых.

Когда ко мне пришло осознание этой мысли, я сидела, прислонившись к снопу сена, лежащему в кузове пикапа. Вместе с четырьмя ковбоями мы возвращались домой после того, как целый день сгоняли бизонов на одном из обширных ранчо Теда Тернера на юге штата Нью-Мексико. Дорогой читатель, я знаю, что не в первый раз нечто, происходящее в моей жизни, напоминает сцену из плохого сценария для вестерна! Но все было именно так.

^{Я сгоняю бизонов на одном из ранчо Теда Тернера на юге штата Нью-Мексико.}

^{© ЭННИ ЛЕЙБОВИЦ /ANNIE LEIBOV I T Z / CONTACT PRESS IMAGES}

Так как мы гнали стадо через вершину столовой горы, моему взору до самого горизонта открывался просторный лунный пейзаж – бесконечное плато с обломками вулканических пород, обрывистые каньоны, открытые геологические пласты которых свидетельствовали о подъеме земной коры и о том, что в древности, может быть, в эпоху палеолита, здесь был океан. Со всех сторон окруженная застывшими напоминаниям о жизни на Земле четырнадцать миллиардов лет назад, я ощутила, как на меня со всей безжалостностью надвигается время, буквально придавливая меня. Понятно, что в глобальном масштабе можно пренебречь тремя десятилетиями, но речь шла о моей жизни. Эти три грядущих десятка лет были моими десятилетиями. Как я должна поступить со всем уже прожитым временем, почти с шестью десятками лет? Что бы я хотела сделать с оставшейся жизнью? Как наилучшим образом распорядиться этим приближающимся временем?

В театре, если вы хотите, чтобы пьеса запомнилась, III акт должен оправдать все, что произошло в I и II актах. «Может быть, и в жизни так же», – подумала я. Может быть, чтобы удался мой III акт, я должна оглянуться на I и II, сделать то, что называется «пересмотром прожитой жизни»? И чтобы найти ответы на собственные вопросы, нужно оценить, насколько удачными были первые два акта моей жизни?

Я знала, что должна проложить путь к будущему, расчистив дорогу от моего прошлого до настоящего. Как я написала в своих мемуарах под названием «Жизнь так длинна», я не хочу походить на Христофора Колумба, пустившегося в путь неизвестно куда, не ведавшего, где он находится, и, вернувшись назад, так и не понявшего, где был.

Когда мы гнали стадо вдоль отвесных стен с открытой скальной породой, мне было видно, как эти долгое время нагромождавшиеся друг на друга пласты отображают все, что имело место в прошлом. Так и жизнь. Пережитое лежит глубоко внизу, а то, что случилось совсем недавно, пока еще наверху; это плато, земля, по которой мы ходим. Но потом приходит новый опыт – и новые слои опускаются вниз, меняя размер, цвет и крутизну того, что произошло прежде.

К тому времени, когда мы с ковбоями вернулись назад, я окончательно решила, что пятьдесят девятый год свой жизни посвящу копанию в собственной жизни, исследуя пласты прожитых лет.

Кроме того, на основе своих изысканий я решила сделать небольшой видеофильм, который, если бы он удался, можно было бы показать в следующем году на вечеринке по поводу моего шестидесятилетия. Возможно, с высоты прожитых мною пятидесяти девяти лет, в течение которых я наблюдала, следила и размышляла о разных событиях и людях из моего прошлого, я могла бы понять их по-новому. И с этим новым пониманием я, собравшись с силами, могла бы прийти к успешному завершению последнего акта.

Я набила много шишек. Все мы таковы. Каждый из нас склонен отвергать неудачи и трагедии, произошедшие в его жизни, но если мы извлекаем из них уроки, именно они делают нас сильнее.

В моей жизни были неудачи разного рода: я выбирала не те дороги, попусту тратила время, портила отношения с людьми – все это мины, которыми был усеян путь моих поисков. Все неудачи, через которые я прошла, ничему меня не научили. Те, которым я, припертая к стенке, противостояла после их осмысления, позволили мне сделать качественный скачок вперед. Они становились питательной почвой, из которой появлялись новые ростки.

Обычно за все в жизни приходится платить. Имея дело с чем-то новым, вы всегда ведете себя осторожно. Кто-то однажды сказал мне: «Бог не искал наград и медалей, Бог искал раны. Бог входит в нас через наши раны». Я решила, что взгляну на свои раны, чтобы понять, могли ли они чему-то меня научить. Я никогда, ни душой, ни телом, не забывала о том, что жизнь – это не генеральная репетиция. Так оно и есть. Можно было представить себе жизнь в нескольких актах, но наступающий период – не такой акт, как другие!

Я задумалась над тем, что мне потребуется для работы в III акте: моя веселость и чувство юмора; способность завязывать близкие отношения. Я знала, что не хочу умереть, вновь не испытав близости с мужчиной. Я понимала, что могла бы выбрать себе партнера, как делала это во II акте жизни.

Я представила, чем хочу заняться в III акте: по возможности поддерживать здоровье в отличной форме; заделать бреши в отношениях с теми, с кем, как я считала, буду теснее общаться; научиться избегать стрессов и стать более терпеливой; прислушиваться к своему любящему сердцу. Я хотела оставаться полезной, занимаясь вопросами, имеющими для меня самое большое значение: помогать подросткам и покончить с насилием, которому подвергаются женщины и девушки.

Я представила и то, чего я больше не хотела бы делать: судить тех, кто не согласен со мной; быть нетерпеливой.

Что бы вы могли сказать о себе? Какие жизненные цели могли бы наметить? К чему вам хотелось бы прийти?

Пересмотр прожитой жизни

Когда впервые начала копаться в собственной жизни, я заметила, что смотрю на события прошлого словно посторонний: я сделала то-то, потом то-то. Вскоре я поняла, что это пустое занятие. Моя память и сила моих переживаний приглушались из-за того, что я концентрировалась исключительно на фактах. Я видела их со стороны, словно смотрела фильм.

А мне нужно было отталкиваться от своих впечатлений, копать глубже, чтобы попытаться острее пережить прошлое, вернувшись назад и ощутив то же, что ощущала когда-то маленькая девочка, а потом – подросток. Требовалось активизировать воспоминания, иными словами, вспоминать не только головой, но и телом. Нужно было вообразить пережитое и вернуть сопровождавшие эти переживания эмоции своему телу, в котором, если серьезно задуматься, эти чувства и воспоминания отдаются острее, в котором они еще живы.

Пересмотр прожитой мною жизни

Изгнание демонов

Пересматривая прожитые годы, я пришла к выводу, что хотя мы не в состоянии вернуть того, что уже случилось, мы способны изменить собственное понимание и восприятие того или иного события, в результате чего меняется мир вокруг нас. Это помогает избавиться от собственных демонов и поддерживает, когда мы, выбирая новые пути, продолжаем движение вперед, в III акт жизни.

Самоанализ и трансформация

Готовя материал для этой книги, я с удивлением обнаружила, что многие психиатры одобрительно относятся к процессу пересмотра прожитой жизни, служащему средством самоанализа и трансформации. Оглядываясь назад, мы берем на себя ответственность за собственные поступки и продолжаем движение вперед.

Незабвенный доктор Роберт Батлер, президент и учредитель нью-йоркского Международного центра исследований продолжительности жизни, говорил: «Пересмотр прожитой жизни имеет моральное значение, так как с течением времени эволюционирует взгляд на самого себя, свое поведение, свою вину». Он полагал, что пересмотр прожитых лет способен привести к искуплению греха, освобождению, примирению и самоутверждению и помочь обрести новый смысл жизни. Он отмечал: «Если успешно вновь связать воедино неразрешенные конфликты и непобежденные страхи, они могут приобрести новое значение и смысл в жизни каждого отдельного человека». Знаю, что так бывает: я испытала это на себе и стала свободной. Итак, первый шаг на пути к этому заключается в том, чтобы потратить время на пересмотр прожитой жизни, связав события в одно целое.

^{С Тедом на одном из его ранчо в штате Монтана. 1977 г.}

^{© ЭННИ ЛЕЙБОВИЦ (ANNIE LEIBOV I T Z) / CONTACT PRESS IMAGES}

Как я уже упоминала, огромное влияние на меня оказала мысль Виктора Франкла о том, что мы сами вольны выбирать, как реагировать на определенную ситуацию. Множество теоретиков приходят к похожему заключению, утверждая, что «реальность определяется нашим отношением к ней. Глядя на нее под другим углом, мы «открываем» другую реальность»¹.

Пересматривая свою жизнь, мы получаем возможность открыть другой мир, спрятанный внутри реальности прожитых лет. Какую восхитительную свободу можем мы обрести, если это позволит переменить свое отношение к пережитому и людям, с которыми мы общались!

Развитие новых нервных проводящих путей

Если мы научимся придавать новое значение стрессовым ситуациям, то действительно будем способны предотвращать биохимические и гормональные реакции, наносящие вред нашему организму, особенно в пожилом возрасте. Последние исследования в области когнитивных наук показывают, что способность изменять отношение к чему-либо и наши поведенческие реакции проявляются также и на неврологическом уровне. Снова и снова повторяющаяся негативная реакция на какого-то человека или событие вплетается в ткань нервной сети мозга, становясь похожей на протоптанную тропинку, которая со временем становится все глубже. Эти тропинки не структурированы, они служат моделями, которые создают электрические и химические сигналы, посылаемые через нейромедиаторы к разным участкам мозга. Но если наша реакция меняется с помощью иного осмысления переживания, может произойти изменение нервных проводящих путей; возраст при этом не имеет значения. Если мы сумеем сохранить новую позитивную интерпретацию события или отношение к человеку, это перечеркнет некогда закрепившееся воспоминание. Вероятно, мы не способны изменить то, что уже случилось, но можем поменять свое восприятие события. Это величайшая свобода, доступная человеку.

Каким потенциально бесценным даром для нас самих может стать пересмотр прожитой жизни! И, возможно, для наших друзей и детей (если мы решимся все записать и показать им). Правда о нашей жизни поможет детям стать свободнее. А нам – лучше подготовиться и ярче прожить III акт, выстроенный на фундаменте правды, правды о том, кто мы сегодня и кем на самом деле были всегда.

ПЕРВЫЙ АКТ НАШЕЙ ЖИЗНИ, ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, НАЧИНАЕТСЯ С РОЖДЕНИЯ и заканчивается в двадцать девять лет. С самого начала я стала называть его «накопление»: ведь на этом этапе мы собираем вместе различные кусочки собственной личности – обзаводимся инструментарием, вырабатываем навыки и получаем шрамы – что делает нас индивидуальностью.

Мы будем тратить накопленные элементы во II и III актах нашей жизни, не только возмещая расходы, но и наращивая то, что имеем. Если вернуться к отрывку из стихотворения Т.С. Элиота «Четыре квартала», I акт – это то самое «место», куда мы возвращаемся после всех наших исканий.

Но под грузом пережитого и, возможно, потому, что научились прощать и стали мудрее, не узнаем его и думаем, что видим впервые. Вот почему, пересматривая прожитую жизнь, важно зримо представить, какими мы тогда были, и, отталкиваясь от прежнего образа, подумать над тем, что он может рассказать нам о нас сегодняшних; на чем мы должны сконцентрироваться, чтобы идти вперед. Часто, думая над этой задачей, можно решить проблемы реальной жизни.

Стирание значимости несчастливого детства

Любопытно, но я наткнулась на результаты исследований, утверждающих, что наша взрослая жизнь абсолютно не зависит от того, было ли детство счастливым или несчастным. Психиатр и ученый доктор Джордж Вейлант на протяжении тридцати лет возглавляет исследования Гарвардского университета в области развития взрослого человека. Эти масштабные исследования изучают проблему старения и причины, из-за которых люди добиваются успеха в жизни или становятся неудачниками. В своей книге Aging Well («Правильное старение»), посвященной этим исследованиям, он говорит: «Со временем несчастливое детство теряет свою значимость. Сравнивая… жизнь мужчин, у которых было суровое детство, с жизнью тех, у кого оно было безоблачным… мы пришли к выводу, что оно имеет большое влияние на групповую адаптацию. Для тех, кто только вступил в средний возраст, детство все еще имеет большое значение, но в старости значение благополучного детства оказывается статистически незначительным. Мужчины, у которых было благополучное детство или богатый отец, как правило, лучше защищены от страданий в будущем, но суровое детство, например, проведенное в нужде, не приговаривает к нищете – как выпускников Гарварда, так и выходцев из бедных кварталов».

Юность мозга

Одно ученым известно наверняка: мозг новорожденного ребенка содержит около двух тысяч пятисот синапсов, или областей контакта между нейронами, получающими и посылающими сигналы. Их количество продолжает увеличиваться на первых годах жизни ребенка, и до недавнего времени считалось, что прирост числа синапсов происходит только однажды – в детстве. Неправда! В наши дни исследователи мозга знают, что незадолго до подросткового периода происходит еще один всплеск, продолжающийся почти до тридцати лет.

«Навыки, приобретаемые в раннем детстве и позже, до десяти лет, оттачиваются в подростковом возрасте, и, если они идут вразрез с вашими желаниями или против них, снижается побудительная активность жесткого диска вашего мозга», – утверждает писатель и журналист Джудит Ньюман¹. Иными словами, если речь идет о нейронах мозга, мы должны задействовать их смолоду, иначе мы их потеряем!

Образование

Взгляд на развитие нервной системы под таким углом, возможно, способен объяснить, почему обучение является ключевой составляющей I акта. Обучение в раннем возрасте особенно важно, поскольку оно определяет когнитивную функцию в преклонном возрасте.

Было проведено множество серьезных исследований, которые показывают, что учеба на протяжении всей жизни служит ключом к счастью и здоровью в старости. Было даже доказано, что каждый год, потраченный на обучение, вроде бы продлевает жизнь более чем на один год! В своей книге A Long Bright Future («Долгое яркое будущее») доктор Лора Карстенсен, руководитель и основатель Стэндфордского центра изучения продолжительности жизни, говорит: «Несмотря на влияние уровня дохода и занимаемого положения, думаю, в критической ситуации большая часть социологов вложит деньги в образование, считая его самым важным фактором, гарантирующим долгую жизнь»². Далее доктор Карстенсен объясняет, что образованные люди занимают лучшие рабочие места, зарабатывают больше, живут в более безопасных местах, ведут здоровый образ жизни, испытывают меньше стрессов и лучше следят за своим здоровьем. Возможно, вам уже слишком поздно думать об образовании в смысле развития, но другие исследования показывают, что обучение в любом возрасте оказывает влияние на синапсы мозга и положительно влияет на здоровье. Можно попытаться не прекращать учебы и убедить молодых людей – может быть, внуков – в необходимости хорошего образования. Не думаете ли вы, что, если бы у вас была возможность вернуться назад, вы учились бы больше? Многие продолжают заниматься этим в любом возрасте, а система образования старается идти им навстречу.

Гендерная самоидентификация

Как сильно мы можем измениться?

ПO МОЕМУ МНЕНИЮ, II АКТ ОХВАТЫВАЕТ ПЕРИОД ОТ ТРИДЦАТИ до пятидесяти девяти лет. На протяжении этих трех десятилетий большинств переживает множество крайне значимых переходов из одного состояния в другое, что, может быть, особенно болезненно переносят женщины.

Переходные состояния

Пересматривая свою жизнь, вы можете вспомнить то время или, если вы молоды, представить себе его. В любом случае в это время, как правило, происходит наш переход в состояние родителей, когда мы обзаводимся детьми, а потом внезапно лишаемся их, сталкиваясь с синдромом опустевшего гнезда (что может обратиться замечательным периодом жизни для семейной пары или потребовать приспособления, как бы тяжело оно ни было); переход к работе с большей нагрузкой, которая потом снижается, либо мы вообще теряем работу; в преддверии климакса происходят гормональные изменения, когда мы все воспринимаем так остро, словно сошли с ума. Я чувствовала себя именно так! Поскольку ради карьеры очень многим из нас пришлось отложить материнство на более поздний срок (в 1990 году на 71 % выросло число рожениц в возрасте от сорока до сорока четырех лет), женщины проходят через связанные с климаксом изменения в тот момент, когда все еще пытаются совладать со своими собственными подростковыми гормональными проблемами. Этот сбой в программе может совпасть с тем периодом, когда нас увольняют с работы из-за возраста.

Добавим еще, что нам, возможно, приходится заботиться о больных родителях и родственниках мужа. Все это в сочетании с возможным изменением внешности, веса и образа своего «я» может заставить нас почувствовать, что жизнь достигла своего апогея и дальше все пойдет под откос. Именно так я ощущала себя на этом этапе! Но поверьте, для многих, если не для всех, самое лучшее может быть еще впереди.

Попытайтесь поразмышлять об этом периоде так, как предлагает доктор Кристиан Нортроп, акушер-гинеколог. Она называет этот период «весна второй половины жизни». Позже я еще напишу о том, почему это возможно!

В книге «Жизнь так длинна» своему II акту я дала название «Поиск», так как, оглядываясь назад, смогла понять, что для меня в это время самой характерной чертой был поиск: я пыталась найти смысл собственной жизни. Мой I акт закончился ролью Барбареллы (в одноименном фильме Роже Вадима)! С началом II акта – и с рождением первого ребенка – распался мой восьмилетний брак, что разительным образом изменило мой образ жизни, и я начала задаваться вопросами: «Зачем я здесь?», «Как живут другие люди?», «Могу ли я быть полезной?».

^{Я со своей дочерью Ванессой на руках. 1996 г.}

^{Вместе с Ванессой, вероятно, в 1985 г.}

^{© SUZANN TENNER (СЬЮЗАН ТЕННЕР), 2001 г.}

Большинство людей могли бы назвать свой II акт «Строительство», ведь именно тогда мы создаем семью, строим карьеру, занимаем определенное место в обществе и утверждаем собственное эго. В итоге на протяжении всего этого акта мы оказываемся практически беззащитными перед лицом многочисленных сомнений, с которыми сталкивается наше собственное «я»: «Узнают ли меня так же часто, как ее?», «Платят ли мне столько, сколько я заслуживаю?», «Почему ее бизнес-план удался, а мой нет?», «Почему меня никто не любит?».

Доктор Джордж Вейлант, как я уже говорила, пишет, что, когда мы только переступаем порог среднего возраста, наше детство все еще играет важную роль, но «с течением времени несчастливое детство теряет свою значимость»¹. Те из нас, у кого в ранние годы все складывалось удачно, могут испытать трудности, вступая во II акт своей жизни. От нас ожидали, что станем кем-то, а мы совершенно не способны найти опору. Возможно, поэтому невольно обращаемся к незрелым способам психологической адаптации.

Мне кажется, что III акт жизни удается тем, кто еще в молодости начинает контролировать свое эго, анализируя черты характера и то, как и почему окружающие реагируют на их образ действий, и, если реакция неадекватна, спрашивают себя, не заключается ли проблема в их собственном поведении или суждениях. Часто люди, отличающиеся инфантильным поведением, обвиняют кого угодно, кроме себя, в том, что все идет не так, как хотелось бы. Их отношение к жизни можно передать словами «кругом одни козлы». В частности, это касается людей, страдающих алкогольной и наркотической зависимостью. Если не удается решить какую-то проблему, следует подумать о том, чтобы попросить помощи.

Во времена наших родителей было принято строить карьеру сразу после получения диплома о высшем образовании или, как для многих женщин, пойти на неоплачиваемую, но тяжелую работу, выйдя замуж и родив детей. В наши дни очень многие женщины работают, и никого не удивляет, что на протяжении II акта своей жизни женщины, как и мужчины, не однажды меняют работу. Не удивляет и то, что они начинают карьеру, выходят замуж, разводятся и возвращаются к работе. Может быть, II акт следовало бы назвать «Встряска»?

Финансы

II акт – оптимальный период для того, чтобы внимательно и беспристрастно оценить свою финансовую ситуацию. Ваше безоблачное будущее, возможно, требует составления плана спасения уже сегодня. Кроме того, середина пути – идеальное время для того, чтобы перейти к здоровому образу жизни, что поможет полноценно прожить III акт. Мы поговорим об этом в следующих главах.

Проблема промежуточных состояний

Гормональные изменения

С приближением к климактерическому периоду начинает действовать еще один фактор, способный осложнить межличностные отношения: уровень эстрогена и окситоцина становится ниже уровня мужского гормона тестостерона. Именно эти гормоны, от которых зависит наша удовлетворенность жизнью, побуждали нас заботиться о других, быть мягче и избегать конфликтных ситуаций. Теперь же может оказаться, что мы уже не слишком печемся о сохранении покоя и, возможно, смелее выплескиваем наружу прежде подавляемую злость. Прежняя установка «Милый, позволь мне сделать это вместо тебя» трансформируется в «Я ухожу на занятия, увидимся позже, забери вещи из химчистки». Вопреки устоявшемуся мнению в 65 % случаев инициаторами разводов у супругов старше пятидесяти лет являются не мужчины, желающие бросить своих жен ради молоденькой женщины, а сами жены. Вероятно, они задаются вопросом: «Живу ли я своей жизнью? Принимаю ли собственные решения, а не те, которых от меня кто-то ждет?»

^{Один из рождественских праздников, которые мы встречали вместе с Томом. За нашими спинами – Трой, а Ванесса – справа.}

Если бы я знала, что скрывалось за депрессией и тревогой, когда мне было под пятьдесят, я, возможно, обратилась бы за помощью к врачу-специалисту по гормональной терапии. Для здоровой женщины, у которой наблюдаются предклимактерические симптомы, этот период, как я теперь знаю, оптимальное время для консультации с врачом по поводу приема в небольших дозах гормональных препаратов. (Дальше, в 14-й главе, мы поговорим о гормональной терапии.)

Срыв

Даже если бы я принимала лекарства, мой брак рано или поздно разрушился бы. Когда это случилось, мне был пятьдесят один год, и я, как переросток, все еще переживала предклимактерический период. На меня обрушились вся печаль и отчаяние, от которых я страдала в предыдущие несколько лет. Мой вечный панцирь, спасавший на протяжении всей жизни, лопнул – и произошел нервный срыв. Я не могла есть, не могла громко говорить и только шептала, не могла быстро двигаться. Я была в состоянии свободного падения. Все, на что опиралась моя самоидентификация: брак, карьера, – было сметено; я потеряла стержень, не понимала, кто я и что мне делать со своей жизнью.

Мне говорили, что нужно себя чем-то занять, на самом деле именно так я обычно и вела себя в периоды неопределенности. «Если я просто буду двигаться, всегда думала я, ни единый человек, включая меня… может быть… не заметит, что я завязла». Но, как сказала Сюзанна Браун Левин, которая много пишет о женских проблемах, «чтобы не «завязнуть», лучше «не двигаться»². Я осознала, что это время не было просто пустотой, которую я должна была чем-то заполнить. Это было поистине время, бытие, которое требовало того, чтобы я всем своим существом просто оставалась в нем.

Я провела много дней в одиночестве, если не считать общества моего золотистого ретривера. Читала перевернувшую мои представления книгу Риан Айслер The Chalice and the Blade («Чаша и клинок») – об обществе времен неолита, поклонявшемся богине, и о возникновении патриархата, разрушившего ее культ. По душе мне была и книга психиатра Скотта Пека The Road Less Traveled («Непроторенная дорога») – о том, что помогает человеку реализовать себя. Знаю, что была незащищенной и уязвимой, поэтому избегала действий, которые не способствовали моему духовному подъему, неприятных и негативно настроенных людей, музыки, не вызывавшей чувства умиротворения. Инстинкт самосохранения подтолкнул продолжать мою обычную программу упражнений, благодаря которым повышался уровень эндорфина. Это напоминало о том, что я еще существую.

Плодородная пустота

Со временем я осознала произошедшие внутри и вокруг меня изменения. Мне пришло в голову, что это было похоже на то, что происходит с актерами по мере того, как приближается время, когда они должны выйти на сцену в новой роли. Они начинают превращаться в нового героя, но образ еще не обрел четких очертаний. Это пространство, отделяющее их от самих себя и от того, кем они собираются стать. Это может стать как зоной уязвимости, так и периодом потрясающего творческого возбуждения. Немало умных людей тщательно исследовало значение этих переходов в нашей жизни. Консультант Уильям Бриджес, занимающийся проблемами организаций, называет такое состояние «нейтральная зона». Мыслитель Виктор Франкл описывает его как «экзистенциальный вакуум». Для Донны Хинес это значит «оставаться в тени». Я предпочитаю метафору Браун Левин «плодородная пустота», пространство «беспристрастного неведения»³. «Плодородная» – значит полезная, так как она стимулирует развитие, а слово «пустота», как мне кажется, передает состояние опустошения. Именно в плодородной пустоте начинают пробиваться ростки нового.

Оказывается, потенциалы, похожие на те, что заложены в плодородной пустоте, встречаются в природе. Через несколько лет после моих болезненных переходных состояний в среднем возрасте эколог из штата Южная Джорджия рассказал мне, что именно там, где заканчивается одна экосистема и начинается другая, наблюдается самое изобильное, самое волнующее разнообразие жизни. А многие физики заявляют, что «чем больше какая-либо система приближается к границе хаоса, тем больше в ней креативности и «дополнительных опций». «Дополнительная опция» – мне это нравится! В точности так я представляю себе плодородную пустоту: пространство, где, почти достигнув дна, вы плывете по течению – и там сами по себе открываются новые опции.

Может быть, самые основательные устои жизни рухнули не по вашей вине, и вам нужно в целом переосмыслить свой путь. Может быть, и не было реального изменяющего жизнь перелома, например, развода или смерти близких; просто дети выросли и ушли из дома, и из-за возраста вы болезненно переносите вынужденное одиночество и последующую утрату ясной и устойчивой конструкции, на которую полагались.

Переосмысление продуктивности

Возможно, пришло время переосмыслить, что же мы понимаем под продуктивностью. То, что было продуктивно в молодости, теперь может сдерживать, мешая воспользоваться «дополнительными опциями» и развить новый, еще не познанный потенциал. Даже если закончился репродуктивный период, кто сказал, что вместе с ним мы перестали быть продуктивными? Гете писал: «Всякий, кто достиг середины жизни и пытается осознать желания и надежды ранней юности, неизменно испытывает разочарование. Каждому десятилетию человеческой жизни сопутствуют свои собственные удачи, надежды и стремления». Мне кажется, нечто подобное происходит каждые семь лет. Каждые семь лет плюс минус один год обновляются все наши клетки, и приблизительно в это время мы склонны к серьезным переменам. Что касается отношений между людьми, если партнеры совершают переход из одного состояния в другое без сочувствия друг к другу, могут возникнуть неприятности. Будучи трижды замужем, я всегда с беспокойством ожидала наступления каждого седьмого или восьмого года брака.

Но в наши дни плодородная пустота предполагает не только предвосхищение новых надежд, постановку новых целей и раздумья о том, что ждет впереди. Это дискомфортное состояние неопределенности может открыть нам, по словам проповедника дзен-буддизма Джоан Галифакс, «возможность заменить свое желание контролировать жизнь на готовность включиться в нее»⁴. Чтобы это произошло, недостаточно только волевого акта. Нам должно хватить мужества просто существовать, не ощущая настоятельной необходимости ставить перед собой великие цели. Наша уверенность, которая раньше подпитывалась высокими оценками со стороны, теперь должна исходить из нашего собственного «я». Может показаться, что мы разбиты, тогда как на самом деле мы раскрываемся. Пустота становится плодородной для женщин среднего возраста, оттого что мы становимся повивальными бабками своего нового «я».

По правде говоря, плодородная пустота способна стать оптимальным периодом для пересмотра прожитой жизни, когда появляется ощущение произошедшей перемены, когда еще живы родители и бабушки с дедушками, которых можно расспросить. Такой пересмотр поможет залечить полученные в детстве раны. Как писал Уильям Бриджес, занимающийся проблемой осмысления переходных состояний, «прошлое – не пейзаж или ваза с цветами, на которую мы смотрим. Оно больше похоже на исходный материал в ожидании строителя»⁵. Может быть, пересматривая прожитые годы, вы построите лестницу, которая выведет из пустоты, как это сделала я десятью годами позже… когда мне было уже шестьдесят, а не пятьдесят.

Преддверие III акта

Это переходное состояние переживается очень болезненно, но оно может стать посвящением в III акт жизни. В таком случае все, что от вас требуется, быть в хорошей физической и психической форме – и поднять паруса. Если паруса подняты, дождемся попутного ветра и помчимся туда, куда нам хочется, туда, где быть суждено.

Я еще не закончила ставить паруса, когда мой третий муж, Тед Тернер, сам «Отважный капитан», как называют его газетчики, надежно укрылся в гавани. Те, кто знал его, были уверены, что мои паруса навсегда остались далеко позади – но он нуждался во мне и не боялся этого показывать, что придавало уверенности. Кроме того, я была не готова к одиночеству. Я хотела и нуждалась в повторной попытке, желая быть полноценным человеком; к тому же во многих отношениях мы подходили друг другу. Мне так хотелось остаться с ним, что я сделала то, чего прежде никогда не делала: решилась на психотерапию.

Мы расстались, прожив в браке десять лет, когда мне было шестьдесят два года. Мне понадобилось восемь лет, чтобы с неохотой признать, что, оставаясь в браке, я не смогла бы сохранить здоровье и остаться самой собой; еще два года понадобилось, чтобы набраться храбрости и сказать об этом. Как ни странно, это случилось, когда я готовилась к своему шестидесятилетию, и уверенность, которую я ощутила, открыла мне глаза на то, какие меры я должна предпринять для пересмотра условий нашего брачного контракта. Следующие два года были трудными: казалось, я погружаюсь в оцепенение. В отличие от дискомфорта, который я испытывала более десяти лет назад, во втором браке, это не было связано с гормональным фоном, а объяснялось моей человеческой природой. Я понимала, что переступаю в III акт своей жизни и будет меньше возможности разбрасываться деньгами. Либо пан, либо пропал.

Это было ужасно. Десятью годами ранее я оставила свою профессиональную карьеру и в шестьдесят два года сознавала, что у меня мало шансов вернуться в кино; к тому же в тот момент я не была в этом заинтересована. Но что будет со мной теперь и потом? Большую часть своей взрослой жизни я была замужем за тем или иным мужчиной – и соотносила собственную идентичность с мужской. При одной мысли об одиночестве я трепетала от страха.

^{Тед, моя падчерица Натали Вадим, я и Ванесса в день нашей свадьбы в 1991 г.}

^{БАРБАРА ПАЙЛ (BARBARA PYLE)}

Я отчетливо помню тот момент, когда поняла, что брак с Тедом дал трещину. Я стояла перед ним, понимая, что должна сделать выбор: между благополучием и попыткой остаться самой собой. Я подумала о Вирджинии Вулф, написавшей об ангеле, жившем в ее доме, который, когда она писала столь милые будущим феминисткам строки, нашептывал ей на ухо слова предостережения: «Ц-ц-ц, Вирджиния, приличные женщины так никогда не говорят». За моим правым плечом я слышу очень уверенно нашептывающего ангела: «Ну, Фонда, остынь. Ты же знаешь, все говорят, что у тебя нет чувства юмора. Ты слишком серьезна. Он привлекателен, умен и забавен, обладает такими неправдоподобно замечательными качествами – и тебе никогда не придется работать…» Но за другим плечом едва слышно нашептывал другой ангел: «Джейн, ты знаешь, что нужно делать. Это твоя жизнь. Ты можешь умереть, будучи замужем и живя в благополучии, но умрешь, не реализовав себя до конца, – и пожалеешь об этом. Ты сделала все, что могла, готовясь к шестидесятому дню рождения, значит, ты знаешь, как нужно прожить свой последний акт. Итак, подруга, это не генеральная репетиция». Я почувствовала, будто лечу с трапеции без всякой страховки.

Когда мы наконец расстались, я взяла своего золотистого ретривера и переехала к Ванессе, у которой был дом в относительно скромном в те времена районе Атланты. Это было ужасно! Как я написала в своих воспоминаниях, покинув «тридесятое королевство и частный самолет с шестью спальными местами», я оказалась «в маленькой комнатке для гостей без туалета». И это было восхитительное время – жуткое, но восхитительное, – потому что я чувствовала себя так, словно с меня содрали кожу и погрузили в ту самую реальность, в которой я так нуждалась, чтобы возродилось мое истинное «я». Думаю, было справедливо, что изменения в моей жизни начались в доме моего первенца. Это было самое чудесное время, время начала и конца. Незадолго до этого у Ванессы родился первый ребенок, это был ее первый дом, а в Париже умирал от рака ее отец – французский режиссер Роже Вадим. По правде говоря, в тот момент, когда я к ней переехала, она была с ним в Париже, поэтому я оказалась в окружении неожиданной и абсолютной тишины и одиночества. Я наслаждалась. Здесь я снова погрузилась в состояние плодородной пустоты. Не переставая горевать над той жизнью, которая могла быть у меня с Тедом, я смогла почувствовать, что происходит нечто. Мне было страшно, но я понимала, что все, что я делала с собой, пытаясь спасти наш брак, и подготовка к началу III акта принесли свои плоды. Брак спасти не удалось, но я была спасена. Родиться заново прежде, чем умереть, – за это определенно стоит побороться! Приблизительно в то же время я наткнулась на застрявшую в голове цитату: «Позже или раньше мы достигнем границы всего того, что не в состоянии контролировать, и увидим, что там-то нас и поджидает настоящая жизнь».

Психолог Мэрион Вудман говорит, что «уязвимость таит в себе смирение, позволяющее плоти смягчить звуки души»⁶. Я проверила правдивость этого изречения в те полные страдания недели, проведенные в одиночестве в доме Ванессы. Пространство начало расширяться, давая мне возможность перейти на другую длину волны за пределами сознания. Это было нечто, что исходило не от разума. Если бы нужно было описать это состояние, я сказала бы, что чувствовала его кожей. Ощущала, как мое собственное «я» возвращается в мое тело, становясь цельным и осознанным. В тот момент я поняла, что это был Бог.

Стремление к совершенству

Всю свою жизнь я считала, что меня никто не полюбит до тех пор, пока я не стану безупречной, что привело к тщетной борьбе с самой собой и принесло немало беспокойства. Теперь я думаю, что быть цельной мне мешало укоренившееся нездоровое желание нравиться. К чему быть самой собой, если ты отвратительна? Недавно я с большим волнением прочитала в книге Уильяма Бриджеса The Way of Transition («Способ перехода»), что слова Иисуса Христа, сказанные им ученикам, приведенные в Евангелии от Матфея 5: 48 «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Синодальный перевод. – Прим. пер.) неверно переведены. В наши дни греческое прилагательное телеос означает «цельный, полностью сформировавшийся, полностью развитый»⁷. Иисус не призывал своих учеников быть совершенными, как Бог; он говорил им о том, что нужно быть цельными, как Бог.

Я благодарна, что ощущение цельности пришло ко мне в конце жизни, когда я смогла его сознательно пережить. Теперь, когда мы стали жить дольше, быть «переростком» представляется большим преимуществом. Возможно, кому-то здоровый душевный настрой свойственен от природы, к другим он приходит в юности. Но как замечательно, когда он приходит в том возрасте, когда вы его с нетерпением ожидаете, когда вы столько трудились над ним и когда вы – на верном пути. Впервые, будучи взрослой женщиной, я, оставшись без мужчины, чувствовала себя цельной, а не как половинка, ждущая встречи с другой половинкой.

Я испытала то, что Гейл Шихи в книге Sex and the Seasoned Woman («Секс и зрелая женщина») называет переходом «от угождения к владычеству»⁸. Это время может стать «визитной карточкой» III акта, зеркалом, отражающим первый в жизни переход, тот, что мы совершили в отрочестве, и в результате которого произошел крен в сторону угождения, а не владычества, вывернувший нас наизнанку. По словам Глории Стейнем, «в сомневающемся в себе подростке, мысли которого начинаются со слов «вероятно, я сам виноват, но…», живет доверчивый ребенок, который, лазая по деревьям, говорит себе: «Как нехорошо!»

До настоящего момента за многих из нас все решали другие: мужья, дети, родители или коллеги. Теперь пришло время решать самим. Я знала, что готова, но не знала, какое решение принять.

Для меня это было не первое состояние плодородной пустоты. Я понимала, что нужно делать: ничего не делать. Пару месяцев я сгребала листья во дворе дома дочери, меня навещали друзья. Я искала убежища в баптистской церкви, среди афроамериканцев (пока меня не выследила пресса), где сентиментальные проповеди и волнующие отрывки из Евангелия поднимали дух. Посещала редкие собрания основанной мною семью годами ранее организации Кампания за предупреждение подростковой беременности в штате Джорджия. Слушала классическую музыку и читала книги, написанные психологами Кэрол Джиллиган и Мэрион Вудман. Я постоянно молилась, занималась медитацией, старалась глубоко дышать – и ждала попутного ветра, чтобы решительно поднять паруса.

В этот период в мою гавань зашла Опра Уинфри. Она попросила у меня интервью для второго номера своего журнала O, the Oprah Magazine, который только что начала выпускать. Разумеется, она не рассчитывала увидеть меня с мотыгой, выйдя из длиннющего, совершенно неуместного в этом районе лимузина. «Джи, разве Тед не купил тебе шикарную квартиру?» – озадаченно спросила она, входя в скромную гостиную. «Вероятно, он сделала бы это, если бы я попросила, но я не попросила. Мне здесь нравится, – пояснила я. – Я начинаю жизнь заново». В этом интервью я рассказала Опре о своей подготовке к III акту, о том, что ощущала. Облекая мысли в словесную форму, я с ясностью услышала лейтмотив своей жизни, связанный с отношениями полов: необходимость нравиться, забыть себя ради того, чтобы быть любимой, вечная боязнь не угодить, неумение сказать «нет». Раздумывая над этим в последующие дни, я была поражена кристальной ясностью собственных мыслей. Меня посещали новые идеи, но не оттого, что я старалась что-то постичь; они возникали сами по себе.

^{С Опрой, когда она брала у меня интервью в доме моей дочери в Атланте, сразу после расставания с Тедом Тернером.}

^{РИЧАРД ФИББС / RICHARD PHIBBS/ ART DEPT}

Видимо, верные мысли всегда настигали меня в тот момент, когда я их меньше всего ожидала. Просто в то время, когда я слонялась без дела, не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит у меня на флангах и в тылу, истина спускалась с небес, падала на голову и кардинально меняла мою жизнь. Именно так пришла мысль написать книгу «Жизнь так длинна». Очень просто. Мысль о том, что мне следовало бы сделать и как просчитать, что ожидает меня в ближайшие десятилетия. Моя жизнь – далеко не образец, но я была уверена, что наполнявшие ее сюжеты довольно универсальны и перекликаются с тем, что пережили другие. И если бы мне удалось вдумчиво описать ее, копнув поглубже, она могла бы послужить дорожной картой для других. Это нужно было для них, а не для меня – более глубокий и полный обзор, чем тот, что я сделала к своему шестидесятилетию. История, которая поможет мне – нет, не стареть, а врасти в глубь себя, в III акт моей жизни.

ВУДИ АЛЛЕН ОДНАЖДЫ СКАЗАЛ: «НЕ ХОЧУ СТАТЬ БЕССМЕРТНЫМ БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ. Лучше бы я не умирал». Прости, Вуди. Не думаю, что наука когда-нибудь изменит сущность человеческой жизни. (Из Приложения I вы узнаете, что было сделано в этой области.) Однако если речь идет о проблемах физического старения, нужно всего лишь научиться думать по-новому, концентрируясь не на продолжительности жизни, а на состоянии своего здоровья или ожидаемом состоянии здоровья… стараясь дойти до конца в хорошей форме, если уж мы ничего не можем поделать с самим концом!

Прежде я сравнивала парадигму жизни с аркой. Теперь нашла новую метафору благополучного физического старения, в меньшей степени ассоциирующуюся с угасанием. Именно к этой новой метафоре мы должны стремиться. Представьте жизнь в виде прямоугольника, в виде его верхней половины. Мы рождаемся, потом проживаем длинный и ровный отрезок времени в добром здравии. Никакого подъема, затем медленное и постепенное угасание. Вернее, внезапное падение с вершины вниз – туда, откуда пришли.

Метафорическое изображение физического старения в виде прямоугольника – это новая модель.

Доктор Том Кирквуд нашел определение падению с вершины прямоугольника, назвав его «сокращение периода повышенной заболеваемости». «В конце жизни нам хочется спрессовать все неприятные события в максимально короткий отрезок, не меняя при этом продолжительности жизни», – говорит Кирквуд, профессор медицины, возглавляющий кафедру геронтологии в Университете Ньюкасла¹.

Одиннадцать предпосылок

Выбор стиля жизни

По причине наследственности мы, возможно, предрасположены, скажем, к сердечным заболеваниям или артриту, но здоровый образ жизни и правильные установки способны помочь победить болезни. Среди моих знакомых есть нетрудоспособные и больные старые люди, но они не чувствуют скуки. Они испытывают радость и прилив сил и, по-моему, стареют благополучно. Над выбором стиля жизни и установок мы можем задуматься еще до начала III акта. Но, даже если мы решим изменить свои привычки после шестидесяти, еще есть возможность повлиять на то, как мы будем стареть.

В следующих главах подробнее остановлюсь на том, как я вместе с другими людьми встроила эти составляющие в собственную жизнь, и как вам сделать то же самое.