Пражские сказки. 2 (Наталия Полянская, 2013)

2

Павильон АТВ-5 оказался немаленьким: минимум восемьсот квадратов, прикинула Даша, а то и побольше. Часть его уже занимали смонтированные декорации, часть была отгорожена – видимо, там находилась выделенная гримерам и костюмерам территория. По всему периметру шли два балкона, один над другим, позволяя перемещаться и перемещать технику на необходимой высоте. Открытые ворота в соседний павильон еще раздвигали пространство. У соседей было шумно и весело, катались бодрые погрузочные машинки и слышалась громкая английская речь.

– Ну, нормально, – сказал рядом с Дашей долговязый парень – имени она не помнила, знала только, что помощник осветителя, – развернемся.

Она тоже считала, что развернутся. За свою карьеру Даше где только не приходилось гримировать – в подвалах, на улицах под дождем, на детских площадках и в подъездах, в чистом поле среди меланхолично жующего жвачку домашнего скота, в тридцатиградусный мороз на продуваемой всеми ветрами замерзшей Волге… Теплый павильон – это же просто прекрасно, хотя никто не отменял ни подвалов, ни холодных улиц: натурным съемкам отводилась немалая часть сериала, иначе смысла ехать в Прагу не имелось бы.

Неподалеку от уже смонтированной декорации был устроен импровизированный конференц-зал: столы, стулья, длинные скамейки, на которых обычно поджидают своей очереди многочисленные участники массовки, и шведский стол, к которому все и кинулись за чаем, кофе и печеньем. Лена безуспешно попыталась остановить коллег, но куда там. Впрочем, порядок все знали: брали себе стакан с горячим напитком, нагребали печенья из громадных мисок и понемногу рассаживались. Даша устроилась рядом с Марь Иванной во втором ряду, похрустывая добычей и отхлебывая кофе, оказавшийся, надо отметить, превосходным.

– Ведущие приехали, – сказала Марь Иванна, и Даша, оглянувшись, действительно увидела Марину Флит, шествовавшую к стоявшим в стороне стульям так, будто шла по красной дорожке в Каннах, и сопровождавшего известную актрису Диму Галахова, блистательного, как всегда. За ними подтянулись и остальные ведущие актеры, среди которых выделялась эффектностью наряда (не каждая девушка решится на леопардовое платье и меха в середине майского дня) и непередаваемым оттенком светлых волос юная дива.

– А это кто?

– Эта беленькая? – хмыкнула тетя Маша, сразу сообразив, кого Дарья имеет в виду. – Это наши деньги, милая. Восходящая звезда Элеонора Шумкова, чей весьма состоятельный муж и согласился спонсировать этот сериал.

– О-ой, – протянула Даша, по-новому оценив и платье, и меха, и блондинистость и мысленно поставив на всем этом жирную отметку «неприятности».

– Угу, – согласилась Марь Иванна.

Через пару минут в сопровождении Янаевой появился и режиссер – и все собрались, подтянулись к центру, пригасили разговоры.

С Сергеем Дмитриевичем Юрьевым Даша уже работала, и режиссер чрезвычайно ей нравился. У него был особый подход к кинопроизводству – личный. Он запоминал по именам всю команду, не ставил себя в позицию небожителя и при этом умудрялся управлять разношерстной творческой толпой так, что все только диву давались. Перечить ему было бессмысленно, нормально обсудить спорный вопрос – легко. Он носил клетчатые рубашки, джинсы и кожаные жилетки, но на ковбоя не походил, а напоминал скорее парижского художника, только без берета. Его любимой присказкой была приобретшая в его устах новый смысл пословица «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день». Юрьев был кудряв и вечно слегка небрит, крепок, словно деревенский мужик, добродушен, с неугасимым огнем в глазах. С этим человеком съемки из трудной работы переходили в разряд приключений, и это делало Юрьева чуть ли не волшебником. Ему еще сорока не исполнилось, а критичные коллеги уже начинали его уважать.

Остановившись в центре композиции, обозрев собравшихся, еле заметно улыбнувшись царственной Флит и кивнув кому-то в задних рядах, Юрьев негромко сказал:

– Здравствуйте.

С ним вразнобой поздоровались. Даша, любопытничая, бросала взгляды на леопардовую диву, скрестившую безупречные ноги и лениво моргающую, словно сонная кошка. Лена устроилась рядом со звездами и что-то вполголоса говорила улыбающемуся Галахову; тот слушал и кивал.

– Я рад, что вы все благополучно добрались, не разбрелись по дороге и готовы к работе. – Режиссер оперся руками на стоявший позади стул, и Даша подумала: сядет на него, не сядет? Не сел. – Кто еще не выучил или поленился, меня зовут Сергей Дмитриевич Юрьев, я здесь самый главный, и это означает, что я буду измываться над вами разными способами, а вы мне и возразить не сможете, бедняги. – Смех в задних рядах. – Кое-кто из вас со мной уже работал, кто-то делает это впервые, и для нас всех это новый проект, поэтому я вкратце объясню основные правила. Первое: мы в Праге, и это хороший повод оставить русское разгильдяйство дома, а приобретенные здесь навыки привезти на родную студию, где мы будем заканчивать сериал. Отступления от графика неизбежны, однако не станем их искусственно вызывать. Второе: я не терплю в своей команде противоправных действий, лени и пьянства. Многие, наверное, оживились, прилетев в Чехию, – такое пиво, кнедлики на закуску… Пожалуйста, но не в этой жизни и не во время рабочего дня. Если кого-то из вас застигнут на месте преступления, если кто-то не сможет выйти на работу, потому что ночью пошел в бар и перебрал, он будет уволен немедленно. Здесь есть прекрасные чешские ребята, которые смогут заменить выбывшего. Никаких исключений. Кнедлики – национальное блюдо чешской кухни. Изготовляются из картофеля или из теста. В зависимости от начинки, могут быть закуской, основным или сладким блюдом.

Он сделал короткую паузу, чтобы до присутствующих дошел смысл сказанного, однако никто и не усомнился в его словах.

У Юрьева была определенная репутация.

– Хорошо, – кивнул режиссер. – И третье, самое главное: мы все здесь одна команда, которая делает прекрасный сериал. Лично я намерен получать удовольствие на полную катушку. А так как я тиран и деспот, вам придется делать то же самое. А?

Народ засмеялся, кто-то зааплодировал. Лена смотрела на Юрьева – она не улыбалась, но улыбка жила во взгляде.

– Работать мы будем и на студии, и в городе. Все необходимые разрешения получены, места съемок размечены, свежий план вам выдадут. В мае в Праге достаточно много туристов, но, учитывая специфику нашего сериала, мы частенько будем трудиться по ночам, поэтому как следует выспаться не надейтесь.

Дежурная шутка – на съемках никто не высыпается.

– Я просил всех ознакомиться с первоисточником. – Юрьев взял со стола уже знакомую Даше книжку с мрачным типом на обложке и выразительно ею помахал. – Кто это сделал?

Руки подняли почти все – в данном случае просьба равнялась приказу.

– Очень хорошо. Итак, роман-дилогия «Властители ночи» авторства Амалия Темникова – о чем это?

– О вампирах, – раздалось со всех сторон.

– Смотрите-ка, действительно читали! – притворно удивился Юрьев. – Для тех, кто еще не прочел, сюжет вкратце таков. В древнем городе Праге вампиры живут веками, и жили довольно мирно, пока не обнаружилась некая странность: один из них научился выходить на солнце. Это давняя мечта всех бессмертных, в том числе их предводителя – Могильного Князя. Естественно, за ренегатом и его секретом начинается охота, плетутся интриги, льется кровушка.

– Крови, кстати, мало закупили, – пробормотала Марь Иванна, – но у чехов хорошая, потом возьмем…

– Вампиры – тема популярная, которая зашла на очередной виток, – продолжал режиссер. – На Западе с ней давно и плотно работают, а у нас дело ограничилось «Ночным дозором», парой поделок, не стоящих упоминания, и валом литературы. Вот руководство и решило, что пора взяться за тему всерьез. Мы с вами должны сделать это не только красиво, но и увлекательно; впрочем, сюжет этой книги, переработанный в сценарий, позволяет нам и не такое. Хороший роман, что и говорить. Никаких бледных глупых мальчиков из «Сумерек», нормальные кровососы, интригующие, как Борджиа. Мы должны не только увлечь, но и напугать зрителя, показать ему не только романтическую, но и по-человечески грязную сторону вампирской натуры. И на все это нам дается двадцать четыре серии, стандартный формат западного сезона.

Коллеги делали пометки в блокнотах, вопросов пока никто не задавал, однако размеренная речь режиссера становилась все более быстрой, словно увлекая за собой, – и люди подобрались, как охотничьи псы, делающие стойку.

– Мне нравится эта тема, – продолжал Юрьев с подкупающей искренностью. – Кто-то скажет: фу, вампиры, гадость какая! – но мне эта темная романтика по душе. К тому же такой город, Прага… он равнодушным не оставляет. Кто здесь был, тот понимает, почему именно его автор выбрал центральным местом действия в своей книге, а кто не был – тот скоро почувствует. И я хотел бы, чтобы вы это ощутили. Прага – это еще один персонаж нашего фильма, его непосредственный участник. Мы гримируем ее, мы одеваем ее в нужные нам декорации, мы приглашаем ее стать нашим городом темных грез.

Он кашлянул, сделал еще одну короткую паузу, как мхатовский актер на сцене.

– Те, кто работал со мной, знают, что я иногда предлагаю нестандартные методы, – и я не буду вас разочаровывать. Если кто-то уже видел график, то вы заметили, что съемки сдвинуты на один день – с завтрашнего на послезавтрашний. Вторая половина дня отводится вам на примерку и пробы грима, а в первой я приглашаю всех, кто еще не бывал в Праге, на обзорную экскурсию.

– В смысле? – спросил кто-то из осветителей. – Мы проедем по местам съемок?

– Не только. С вами отправится профессиональный гид, она покажет вам город как туристической группе и расскажет о нем.

Я хочу, чтобы вы все – все! – понимали, что именно мы делаем. Из такого понимания слагается успех. Посмотрите на Прагу, прочувствуйте ее, съешьте кнедликов с капустой, наконец, – а потом возвращайтесь сюда, и будем делать самый лучший сериал этого года.

– У-у! – предложение режиссера явно понравилось народу – киношники заулыбались.

– Благодаря щедрому спонсорству, с которым нам в этот раз повезло, мы имеем возможность работать с настоящими звездами, мастерами своего дела. И я говорю не только об этих людях, которых все вы узнали, – Юрьев указал на дежурно улыбавшихся звезд. – Вы все – профессионалы, именно поэтому я захотел видеть вас на съемках этого сериала. Ваши закадровые усилия не пропадут даром: получите хорошую зарплату. Ну, а слава достанется вот этим лицам, уж извините. – Он повернулся к актерам, смеясь. – Нам всем повезло работать вместе. Вот сейчас эту работу и начнем. Начальники департаментов, вечером, в девять, я вас жду. Сейчас – примерка и грим для ведущих, разбирайте вещички, устраивайтесь, знакомьтесь с чешскими друзьями. Лена, представь всех. И пусть нам сопутствует удача!

И завертелось.

– Раз уж мне с тобой повезло, Дарья, будешь гримировать мужиков, – распорядилась тетя Маша. – У тебя это хорошо выходит.

Я возьму на себя Флит и остальных ведущих девушек, Таня курирует мужчин массовки, Юля, на тебе женщины. Ассистенты, не трепетать и в рабочее время себе ресницы не подмазывать!

Гримерка оказалась отличная – удобные столы и большие зеркала, высокие стулья, – и не последним ее достоинством было то, что костюмеров, частенько деливших с гримерами помещение, выселили в другую комнату. Обе стороны млели от счастья: хорошо, когда есть где развернуться.

– Значит, кто у нас? – Даша повернулась к своей ассистентке Анжелике Воропаевой – дивному эльфоподобному существу с огромными глазами и пушистыми светлыми волосами. Несмотря на внешнюю прелесть, частенько соответствующую скудости внутреннего содержания, Лика была девушкой смышленой, расторопной и путала что-нибудь редко. Она же вела отчетность на каждого актера и сцену: кого чем гримировали, при каком свете велась съемка – все это называлось для краткости английским словом «континьюити» и облегчало процесс. Лика же делала фотографии актеров, для тех же целей.

– Номер первый – Галахов. – Анжелика дунула на невесомую челку, чтобы та не лезла в глаза. – Он исполняет роль Могильного Князя. Потом Матвей Тихомиров, он играет Далимира, того самого выходящего на солнце ренегата, – вот для него нам нужно два образа. У него много дневных сцен.

– Тихомиров – и такой жесткий образ? – удивилась Даша.

– А вам кажется, мне не подойдет? – послышалось от дверей.

Все обернулись. Матвей Тихомиров, звезда среднего масштаба, стоял на пороге и оглядывал гримерку – как показалось Даше, с одобрением.

– Здравствуйте, – сказала она, делая шаг ему навстречу, – нет, я удивилась просто.

Я только первую книгу прочитала и сценарий пока не видела, но у вас там много неоднозначных сцен.

– Поэтому Сергей и хочет, чтобы вы сделали со мной нечто особенное. Можно мне зайти?

– Матвей Александрович, – сказала тетя Маша, стоявшая над раскуроченным гримерским кофром, как Кащей над златом, – Лена ведь сообщила, что у вас грим только через час?

– Да, но мне нужно уехать, и я зашел спросить, нельзя ли сделать это сейчас. Или я готов прийти завтра с массовкой – как хотите.

Даша увидела, как еле заметно поморщилась Юля Терехова, сидевшая напротив у своего стола: еще распаковаться не успели, а капризы звезд уже начались. Впрочем, не следовало накалять ситуацию, если этого можно избежать.

– У меня почти все готово, садитесь. Мы сделаем несколько вариантов, сфотографируем, а потом его величество режиссер выберет то, что нравится.

Тихомиров кивнул, сбросил на диванчик большую кожаную сумку, которую носил через плечо, и привычно уселся на высокий стул. Яркие лампочки осветили лицо, убрали с него тени, слизнули всю тайну, что появляется при неровном освещении. Готовая живая маска – как хочешь, так и разрисовывай.

– Только зубки мне его нужны, тетя Маша.

– В девятом возьми.

В вампирском сериале без острых зубок не обойтись, и сделанные индивидуально для каждого на заказ протезы, которые любезно изготовила стоматологическая фирма, хранились в специальных емкостях в отдельном кофре. Даша извлекла протез с надписью на банке «Тихомиров» и сунула Матвею.

– Знаете, как надевать?

– Уже тренировался. – Он ловко извлек острые зубы, нацепил, подвигал челюстью и поклацал ими, чтобы лучше встали, после чего жизнерадостно ощерился на Дашу.

– Отлично. Клеить сейчас не будем, так оставим.

Она любила свою профессию за множество вещей, однако работа именно в гримерке стояла особняком. Гримерка – это волшебное место; в разгар страды сюда забегают временно свободные от службы личности, чтобы выпить стаканчик газировки и поболтать; здесь делятся сплетнями и последними новостями, здесь постоянно шутят, и отсюда часто доносятся раскаты громового хохота. А еще в гримерке стираются границы между небожителями и теми, кто копошится внизу, ведь именно последние делают из лиц первых настоящие шедевры. Неудачно положил тени – и вот уже двадцатипятилетняя актриса выглядит на шестьдесят, и карьера, можно сказать, испорчена. С гримерами лучше дружить, а сами гримеры дружить умеют. И стоило Даше приступить с кисточкой к какой-нибудь звезде, как любая робость, вызванная присутствием рядом знаменитого человека, стиралась. Невозможно наносить грим дрожащей от волнения рукой.

В конце концов, все они тут делали общее дело.

– У вас морщина появилась, вертикальная, вот здесь. – Даша мазнула кисточкой по лбу Тихомирова, примеряясь. – Раньше не было.

– Надо же, какая у вас память, – произнес он с некоторым даже удовольствием, но без удивления. – Запомнили. Действительно, год назад не было. Тогда я вдвойне рад снова с вами работать.

– А вы… как…

– Вы меня гримировали перед ток-шоу на НТВ, я не забыл, – объяснил Тихомиров. Когда он говорил, новые искусственные клыки жутенько посверкивали. – У вас руки легкие.

– Я и не думала, что вы вспомните.

Немудрено было бы: Даша в тот вечер только подрабатывала, согласившись заменить занедужившую знакомую, и нанесение грима Тихомирову свелось к экспресс-методам, проверенным веками, такая тогда была спешка. Актер просидел в кресле четыре минуты, поблагодарил и унесся в студию – дико было бы предположить, что он помнит этот эпизод.

– Вас ведь Дарья зовут, да?

– Можно Даша, Матвей Александрович.

– А меня можно Матвей. Одна морщинка – не повод переходить на отчества, ладно?

Он был милый. Даша так и запомнила тогда, что он милый, – и потому удивилась той роли, что выбрал для него Юрьев.

Хотя, конечно, внешне Матвей чем-то напоминал бессмертного чешского аристократа, которого ему предстояло играть. Умное нервное лицо, высокие скулы, резкий абрис темных губ, чуть вьющиеся черные волосы до плеч. Глаза – карие, глубоко посаженные, а ресницы как у девушки, и это придает взгляду интригующую глубину. И стоило Матвею улыбнуться, и сразу становилось ясно: никакого зла в нем нет, никакой жестокости, только бесконечное обаяние человека, привыкшего, что на него смотрят.

Он был сыном известной театральной четы – Ларисы и Александра Тихомировых, и с юных лет дружил с подмостками. Даша, любившая театр, видела Матвея в нескольких спектаклях; он играл Меркуцио в классической постановке «Гамлета» и Тузенбаха в «Трех сестрах». Снимался Тихомиров довольно много, и большинство фильмов были успешными, что поднимало его все выше и выше, уже приблизив к той высоте, на которой стоял народный любимец Галахов.

Который, кстати, тоже скоро на грим придет – а значит, нужно поторопиться.

– Нечто особенное, – протянула Даша, зависнув с кисточкой над Матвеевым лицом. – Ну ладно.