Тревожный красный свет заливал пассажирский салон космического корабля. Корабль терпел крушение на орбите неизвестной планеты, которая притягивала его гравитацией. Планета одиноко дрейфовала сквозь черноту космоса, и была погружена во мрак, что делало экстренную посадку еще более страшной и непредсказуемой. Выл резкий сигнал тревоги, заставлявший пассажиров вжиматься в кресла, и дрожать от страха. Эйден вцепился в подлокотники, стиснув зубы и стараясь не кричать, но вот остальные пассажиры себя не сдерживали. Они кричали, плакали, и громко читали молитвы, надеясь, что им удастся пережить посадку.
Чем ближе корабль становился к поверхности планеты, тем сильнее тянула гравитация, разгоняя и без того разогнанную до огромных скоростей посудину. Корабль вошел в плотные слоя атмосферы под крутым углом, и вспыхнул, как факел, оставляя за собой огненный след. Пилот рефлекторно рвал на себя штурвал, стремясь выйти из пике, но это ни к чему не приводило. Он понимал, что такими темпами корабль воткнется в планету на полном ходу, и никому не удастся выжить.
– Всем приготовиться к резкому торможению! – проговорил динамик в пассажирском салоне голосом пилота.
Вскоре судно перестало пылать, и его обдало набегающим потоком воздуха, охлаждавшим раскаленный корпус. Пилот совершенно ничего не мог разглядеть, и полагался лишь на показания приборов, составивших трехмерную модель поверхности планеты. По земле были рассеяны пики скал, имевшие неестественно ровные очертания, и больше напоминавшие огромные острые обелиски.
Пилот мазнул пальцем по панели управления, и на корабле выдвинулся ряд тормозных панелей, несколько из которых тут же оторвало мощным воздушным течением. Пассажиров в салоне резко рвануло вперед. Грудь Эйдена сдавил ремень безопасности, а пистолет, находившийся под пиджаком, едва не врезался в ребра. Некоторых пассажиров сорвало с кресел инерцией, и жестко впечатало в стену. Люди с хрустом ломали кости и разбивались, получая травмы разной степени тяжести.
Пилот активировал систему аэродинамического управления, корабль медленно выдвинул крылья, и воздух тут же подхватил его, позволяя судну маневрировать. Пилот тянул штурвал, и плавно выравнивал положение корабля. Судно стало принимать горизонтальное положение.
На обзорное окно вывелась трехмерная модель поверхности, и пилот с ужасом увидел, что они едва избежали столкновения. Высота была довольно маленькой. Корабль несся навстречу скалам, и пилот начал маневрировать, облетая их, и избегая столкновений.
– Угроза столкновения! Угроза столкновения! – повторяла система механическим голосом, перекрикивая сигнал тревоги.
– Да знаю я! – с гневом крикнул пилот. – Заткнись! Закрой рот!
Пилот тыкал пальцами в панель управления, сбавляя тягу, и как только маршевые двигатели отключились, судно начало замедляться. Пилот осознавал, что сейчас открывать парашюты нельзя, но приземление с такой высоты, в таких условиях, и на такой скорости убьет пассажиров быстрее. Не имея другого выбора, он активировал парашюты, и несколько огромных парашютных куполов раскрылись.
Один из них тут же оторвало, унеся в темноту, а остальные стали цепляться за воздух, забирая скорость. Эйдена опять рвануло вперед, и в этот раз с такой силой, что грудные мышцы пронзило вспышкой боли. Ремни безопасности у некоторых пассажиров не выдержали, порвались, и пассажиры повалились на пол с криками.
Корабль терял высоту, скорость стремительно падала, но все еще была слишком велика для мягкой посадки. Вскоре судно рухнуло брюхом на поверхность, резко подскочило, а затем стало скользить по земле, оставляя за собой огромную борозду. Корпус стало рвать в клочья. От него отрывало надстройки, с него сдирало обшивку, и на нем появлялись дыры. Его подбрасывало на кочках и жестко трусило, что не давало людям внутри расслабиться.
Пассажирский салон заполнился криками. Пассажиров швыряло из стороны в сторону. Они разбивали головы, ломали кости, и получали серьезные травмы, несовместимые с жизнью. С полок сыпались тяжелые чемоданы с вещами, метавшиеся по салону, и зашибавшие всех без разбора. Эйден чувствовал сильнейшую тяжесть в животе, и казалось, что в кишки словно бросили пудовую гирю. Сердце Эйдена сжималось от страха и предчувствия скорой гибели, мускулы сводило напряжением, а в висках стучала разгоняемая давлением кровь.
Вдруг от стены оторвало огромный кусок, салон резко разгерметизировался, и в дыру утянуло несколько кресел. Похолодало. Пассажиров стало вытягивать наружу, и они цеплялись за щели в полу, но это помогало ненадолго. Тяжелые чемоданы сносили пассажиров, и вылетали вместе с ними за борт, не оставляя им шанса на выживание.
К счастью, скоро корабль остановился около скалы, и тряска закончилась. Эйден тяжело дышал, пытаясь освободиться из захвата ремня, но у него ничего не получалось. Свет моргал из-за перепадов напряжения, в салоне завывал ветер, сквозивший через дыры, и из поврежденной проводки на потолке летели искры.
– Вам помочь?! – Мартин, на чьи пухлые щеки и мятый пиджак падал свет, обратился к Эйдену.
– Д-да, да! – заикнулся Эйден, все еще не придя в себя, и задыхаясь. Ремень сдавливал грудь подобно удаву, затрудняя дыхание. – Пожалуйста!
Мартин доковылял до Эйдена хромая, и, вынув из кармана перочинный нож, разрезал ремень.
– Вот! Пожалуйста!
Эйден рухнул на четвереньки, чувствуя тошноту и сильное головокружение.
– Спасибо вам! – сказал Эйден, восстанавливая дыхание, и глядя на Мартина. – Спасибо!
– Пожалуйста! Вы еще молодой предприниматель, – улыбнулся Мартин. – Вам рано умирать.
– Да, – усмехнулся Эйден, – есть такое. Спасибо вам еще раз.
Мартин помог Эйдену встать, и оглядел с ног до головы.
– Вроде целый… Меня зовут Мартин Лонг, – представился он, – основатель корпорации «Лимбрэнд».
– Эйден… – представился Эйден одним именем. – Малая рудно добывающая компания «Эйден компани». Может, слышали, может, нет…
Мартин задумчиво нахмурился, а затем пожал плечами, ответил:
– Теперь услышал.
– Пилот мертв! – крикнул кто-то в салоне. – Но он успел отправить сигнал бедствия! Черт… Я совершенно не разбираясь в кораблях! Среди нас есть пилоты?! Кто тут знает, как и что?
– Есть пилоты?! – крикнул Мартин, оглядев выживших пассажиров, собиравшихся с силами и мыслями.
Никто не ответил. Отделавшиеся синяками люди испуганно глядели по сторонам, и не могли поверить тому, что выжили. Стонали раненые, которым никто, кроме пилота, не мог оказать квалифицированной первой помощи. Стены были покрыты кровью, а на полу валялись трупы тех, кто не дожил до остановки. Многие накидывали теплые куртки. На самом деле для планеты без звезды Неизвестная планета была довольно теплой.
– Хреново, – заключил Мартин, криво ухмыльнувшись. – Ладно, надо осмотреться.
Мартин достал из чемодана пару мощных фонарей, и один из них вручил Эйдену.
– Пошли. Глянем, куда мы сели, и что тут есть… Как тут можно выжить. Черт. Надо было заниматься физкультурой в школе, – хохотнул Мартин. – Вдруг тут есть хищники?
Они включили фонари, и вышли под открытое небо, шагнув на жесткую поверхность. Скользнув по земле фонарем, Эйден увидел, что она совершенно черна, и едва отражала свет. Ведя луч дальше, он выхватил из темноты крохотную остроконечную башенку, покрытую загадочными символами.
– Ого, – удивился Эйден, и направился к ней.
Мартин неуверенно шагал следом, нервно приговаривая: «Я бы не стал», «Давай лучше не трогать эту штуку». Но Эйден не слушал. Он впервые сталкивался с чем-то подобным, и сгорал от любопытства, желая изучить неизведанное. Подойдя к башенке, он коснулся ее. На ощупь она оказалась гладкой и приятной. Провел ладонью по выпуклым символам, и улыбнулся, чувствуя странный прилив энтузиазма. Эйден осветил гладкий участок скалы, на которой виднелся символ такой же, как и на башенке, только больших размеров.
– Врубите прожектора! – крикнул Эйден.
– Врубите прожектора! – кричал Мартин, направляясь к кораблю, и размахивая руками. – Мы что-то нашли!
Кому-то удалось немного разобраться в системах управления кораблем, и включить бортовые прожекторы, лучи которых сошлись на найденном Эйденом объекте. Это была огромная скала, и освещения хватало лишь на то, чтобы осветить крохотную часть ее основания. У скалы была гладкая поверхность, покрытая загадочными крупными символами, причем явно неземного происхождения.
– Вот это да, – Мартин удивленно вскинул брови. Лучи прожекторов скользили по поверхности, и освещали острые искривленные башни, покрытые символами на один манер. – Это чья-то шутка? Или розыгрыш?
– Размером с планету? – ухмыльнулся Эйден. – Нет. Это продукт творческой деятельности, и, мне кажется, люди тут ни при чем.
– Ты думаешь? – удивленно спросил Мартин, скрестив руки на груди, и наблюдая за башенками, попадающими в свет. – Ты представляешь, сколько бабла можно заработать лишь на факте этой находки?
– Представляю, – кивнул Эйден.
– Пошли, поделимся с новостью остальными, – Мартин собрался идти, но вдруг задумался, и сказал: – Слушай, вообще странная планета. Очень странная.
– Чем?
– Ну, ты жив. Хотя бы этим. Мы тут без скафандров. Температура оптимальная, и атмосфера есть. Понимаешь, чтобы на планете была возможна жизнь, планета должна быть в звездной системе, и планета должна находиться в обитаемой зоне, в которой установлен нормальный для органики температурный режим.
– И? – Эйден мало что понял из сказанного Мартином, но мысль уловил. То, что происходило на этой планете, не должно было происходить.
– Тут нет ни звезды, ни обитаемой зоны. Это очень странно. Возможно, можно будет поставить под сомнение Идеальную теорию относительности, что может так же принести вагон бабла. Идем.
– Пошли, – снова кивнул Эйден и, как только Мартин повернулся к нему спиной, как-то недобро взглянул на него.
Эйден и Мартин вошли в салон. Выжило всего человек восемь, и Мартин собрал их вокруг себя, рассказывая им про находку. Эйден стоял в стороне, и смотрел на толпу оценивающим взглядом. Люди в группе быстро позабыли о раненых и крушении, ощущая воодушевление, вызванное новостью о внезапной находке. Глаза их жадно заблестели, заблестели от появившихся перспектив и мысленного пересчета денег. Эйден был уверен, что каждый из них сейчас строил в голове схемы, по которым сможет урвать для себя побольше.
Кто-то, может, даже замышлял недоброе.
Эйден в этом плане тоже был не дурак. Он выхватил пистолет из-под пиджака, снял с предохранителя, резко щелкнув затвором, и стал стрелять в толпу. Двоих убило на месте точными попаданиями. Остальные с криками испуганно разбежались по салону, и ловить их пришлось по отдельности. Эйден повалил бегущего мужчину двумя выстрелами в спину, и он повалился на бегущего впереди, сбив его с ног. Тот попытался встать, испуганно крича, но Эйден прострелил ему голову.
Мартин рухнул на задницу, и стал отползать от Эйдена, угрожающе приближавшегося к нему.
– Друг! Друг! Ты что?! Я же тебе помог, помнишь! – Мартин нервно оправдывался, и глядел на пистолет. – Я помог тебе! Давай мы вдвоем об этом открытии сообщим, а? Ну, ты даже не знаешь, что это. Вдруг голяк! А ты на себя, – Мартин сглотнул, – а ты на себя повесил семь трупов.
– Восемь, – поправил Эйден.
– Что?
– Восемь, вместе с тобой, – Эйден прицелился в Мартина, и нажал на спуск, услышав щелчок. – Черт!
– А-а-а! – вскрикнул Мартин, закрыв голову, и обмочившись. – Не убивай меня! Пожалуйста!
– Вставай, рохля, – Эйден схватил Мартина за воротник крепкими руками, и поднял, прижав к стене. – Ты все равно сдохнешь. Эта планета моя.
– Не надо! – лицо Мартина исказило страхом, и он заплакал. – Прошу!
Презрительно скривив губу, Эйден вырвал с потолка оголенный искрящийся провод, и воткнул в шею Мартину. Мартина стало бить электричеством, он задергался в судорогах, и его глаза едва не вылезли из орбит. Его сердечную мышцу разорвало от перегрузки, и он упал замертво, испуская запах сгоревшего мяса.
– Это моя планета, – Эйден сердито оглядел салон, а затем посмотрел на освещаемые прожектором символы. – Моя!
***
Планета внешне напоминала огромный металлический шар, что было немудрено, ведь природы на ней практически не осталось. Мегаполисы светились на ее поверхности сетью ярких паутин. На высокой планетарной орбите дрейфовали космические танкеры колоссальных размеров, от которых отходили небольшие грузовые суда, спускавшие груз на поверхность.
Тяжелые шагоходы загружали контейнеры на грузовые гравимобили, и те, натужно гудя гравитационными двигателями, выезжали с космического порта таща ценный груз за собой, и развозя его по заводским объектам.
Водитель, возглавляющий колонну, вел грузовик по проезжей части, осматривая окрестности, состоявшие из начинающих ржаветь зданий. Следом за ним парило еще несколько машин. Стены были изрисованы похабными рисунками, а в закоулках, около костров, грелись бездомные. Водитель по имени Рокки глядел на них, и в глазах его можно было увидеть сожаление.
– Бедные ублюдки, – сказал Рокки, покачав головой. – Каждый раз, когда работаю на Ирдиане, оторопь берет… Всюду бомжи, наркоманы, проститутки.
Его напарник пожал плечами.
– Не знаю, меня их судьба не колышит. Хорошо, что мы скоро свалим из этой дыры, и смотреть на них больше не придется.
– С чего ты взял?
– А ты думаешь, откуда эта партия руды, и за какой срок она добыта? – напарник водителя указал себе за спину.
– Ну, не знаю…. – задумался водитель. – Месяц?
– Три дня, – усмехнулся напарник. – «Пояс Кридиана» как заработал, так все. Бабки сейчас к нам рекой потекут.
– Серьезно? – удивленно спросил водитель. – А за ходку сколько платят?
– Пока столько же. Потому мы и свалим.
Грузовики свернули в поворот, и поехали в сторону завода.
Вдали, около горизонта, виднелся единственный на всю планету оазис, на который население планеты глядело с завистью и благоговением.
Воздух был сыр и достаточно прохладен. Над горизонтом дотлевал алый закат. Район, состоявший из роскошных вилл и особняков, погрузился в полумрак, освещаясь лишь светом уличных фонарей. Казалось бы, жить в этом – предел мечтаний любого среднестатистического человека, и он был бы доволен владеть абсолютно любым имением здесь. Но у богатых свои причуды, от чего даже в обеспеченности они стремились конкурировать между собой, подобно беднякам, которые сравнивали свои бюджетные автомобили в надежде доказать, что один лучше другого.
Виллы и особняки были роскошными, но вся их красота меркла по сравнению с миниатюрным дворцом Эйдена, находившегося в верхней части района. По главной улице района один за другим парили роскошные гравимобили, и въезжали во двор особняка. В колонне гравимобилей состоял белый лимузин, на борту которого было написано «Эйден Компани». Сама надпись расположилась под строгим логотипом, который можно было невольно спутать с символическом орлом фашисткой германии.
Молли сидела в салоне лимузина рядом с Гордоном, и смотрела в окно. На ее рыжие волосы падал свет салонных лампочек. Лицо аккуратно усыпано алыми веснушками, которые только подчеркивали его красоту.
Она была в красивом вечернем платье с вырезом на спине. Гордон пригладил седые волосы, поправил очки, и, ссутулившись, присмотрелся к татуировке змеи на лопатке Молли. Татуировка была сделана в цвет, и очень легко запоминалась.
Молли почувствовала у себя на спине взгляд Гордона, и произнесла с ухмылкой:
– Хочешь меня, Гордон?
Гордон фыркнул, смущенно отвернувшись.
– Да ладно тебе, – Молли решила продолжить игру, повернувшись к Гордону. – Мы взрослые люди.
Молли ласково положила ладонь на промежность Гордона, облизнув губы, и дыхание Гордона перехватило от неожиданности. Его сердце возбужденно застучало, а природное мужское начало с трудом противилось женскому. Молли была соблазнительна. На ее лице полностью отсутствовала косметика, но это нисколько не могло затмить естественной красоты девушки. Гордон с вожделением оглядывал ее шею, затем опустив взгляд к зоне декольте.
Чувствуя, как половой орган твердеет, Гордон нашел в себе силы смахнуть с паха ладонь Молли.
– Отвали, змея, – сказал он без обиняков. – Мне ли не знать, что ты трахаешь всё, что движется, и не пренебрежешь даже собакой.
Молли в голос засмеялась.
– Ты бы видел свое лицо. Как девственник перед первым поцелуем, – Молли ухмыльнулась. – Ты меня хочешь, признайся. Тем более, ты сам не лучше, но проблема в том, что кроме проституток тебе никто не дает. Не ты ли вызываешь по две сразу? А я бы попробовала с тобой… Ну, как знаешь.
– Тварь, – Гордон скривил губу.
Водитель завел лимузин во двор, припарковавшись рядом с другими гравимобилями около парадного входа. Дворец был выстроен в стиле барокко, и среди соседних домов грубого металлического вида выглядел просто утопично. К машинам подходили консьержи, и учтиво открывали перед посетителями двери. Посетители вальяжно вылезали из своих гравимобилей, одетые по последнему слову моды в самую дорогостоящую одежду, и так же вальяжно заходили во дворец, не обращая на обслуживающий персонал никакого внимания.
Гордон открыл дверь, и стал вылезать.
– Откроешь даме дверь? – заигрывая спросила Молли.
– Сама себе откроешь, – огрызнулся Гордон. – Не инвалид.
Молли презрительно усмехнулась, выйдя из машины. Они вошли во дворец. Всюду были расставлены столы, укрытые роскошными белыми скатертями, на которые официанты расставляли блюда с разнообразными лакомствами. Подносы были довольно крупных размеров, и блюда из них чуть ли не вываливались, Персонал заставлял ими столы, давая гостям возможность утолить разыгравшийся в дороге голод.
Следом за блюдами на столы поставили ледяные ванночки с бутылками шампанского внутри, и вот к алкоголю гости были куда более благосклонны, чем к еде. Гордон чувствовал стоявший в воздухе запах перегара, наблюдая за раскрасневшимися лицами присутствующих, поняв, что они еще до праздника успели выпить горячительных напитков.
Официант достал из ванночки бутылку шампанского и вскрыл ее. Под одобрительные крики пробка с хлопком вылетела, из горлышка полилась пена, и гости стали подносить свои бокалы, наполняя их. В помещении тут же воцарилась атмосфера праздника, воздух наполнился обрывками фраз, и заиграла необычная электронная музыка.
Народ, моментально заполнивший помещение, обступил небольшую сцену.
На сцену вышел Эйден. Улыбчивый парень с красивой прической, лет тридцати. На нем был шикарный замшевый пиджак. Эйден удовлетворенно оглядел своих гостей, взял хрустальный бокал шампанского у первого попавшегося официанта, и сделал небольшой глоток. Эйден улыбался. Сегодня был определенно его день.
Он просто любил, когда люди кругом напивались и отдыхали. Ему даже был не очень важен повод, по которому он всех сегодня собрал, однако, про него забывать тоже не стоило. Выпив бокал шампанского до дна, Эйден глубоко вдохнул, и крикнул:
– Дамы и господа! Минуточку внимания! Дамы и господа!
Никто не реагировал. Люди, как и до этого, продолжали громко обсуждать что-то свое. Эйден нахмурился. В груди защемило, и он с размаха разбил бокал об сцену. Дорогостоящий хрусталь разлетелся вдребезги. Присутствующие обратили к Эйдену удивленные взгляды. Гул тут же стих, и люди позволяли себе лишь перешептываться, не понимая, что может произойти дальше.
– Спасибо, – улыбнулся Эйден. – Сам я попросил недостаточно громко. Очень рад, что вы сегодня пришли ко мне такие нарядные и красивые, но, надеюсь, к концу нашего мероприятия у меня получится увидеть вас обнаженными, как и должно быть на любой хорошей пьянке.
Толпа взорвалась хохотом.
– Но! – Эйден поднял руки, успокаивая людей. – Но, этого хочется в конце. Сейчас мне нужно буквально несколько минут вашего внимания. Не знаю, дошло ли до вас это известие, или нет, но сегодня «Эйден Компани» вышла на совершенно новый уровень добычи драгоценных металлов. Кто-то, возможно, не ознакомился с отчетами, которые были отосланы персонально каждому, потому я озвучу самый важный столбец. С запуском рудно-генерирующего сверхмассивного объекта «Пояс Кридиана» объем добычи ресурсов за три дня составил ежемесячную норму!
Толпа издала удивленные возгласы. Люди ошарашенно переглядывались, шепчась: «А как же Галактическая Антимонопольная Служба?», «Что скажут из-за нарушения свободной конкуренции?»
– Дорогие мои, – с искренней теплотой произнес Эйден. – Мы продаем нашим рабочим воздух, которым они дышат, и они платят нам налоги вместо того, чтобы платить их государству. Взамен мы предоставляем им работу и жилье на замечательной планете Ирдиан, что их ни разу не смущает. Почему? Да потому что государство вообще заставляет всех, кроме сотрудников силовых структур, работать задаром. Даже если конкуренты попытаются засудить нас, то общественность будет на нашей стороне. На ГАС тоже можно положить болт. ГАС – государственная организация, а поскольку наша с вами компания является автономно функционирующим объектом с обособленной от государства экономикой, то для нас их законы не писаны. Мы сами как государство, и более того, государство зависит от нас. Мы поставляем им руду, применяя свои экономические ресурсы, а не их. Мы не лезем в их банки, и не берем у них деньги, значит, никак от них не зависим, имея возможность делать все, что нам вздумается. Проще говоря, мы сами себе хозяева, и все благодаря тому, что вашими разумно вложенными средствами руковожу я, а не кто-то еще. Пояс Кридиана – критически важный для нашей компании проект, который курировали четыре замечательных человека, – Эйден взглядом отыскал в толпе Молли, – которые сейчас находятся в этом зале. Попрошу их пройти на сцену. Молли, Гордон, Энрике, Говард. Пожалуйста. Сегодня вы наши герои.
На щеках Молли проступил румянец. Да, она была далеко не моногамной женщиной. Ее постель практически не остывала от многочисленных оргий, и почти каждый вечер Молли спала с новым мужчиной, до безумия в нее влюбленным. Она игралась с мужчинам. Строила из себя любящую. Но как только самец отрабатывал в постели, выставляла его за дверь. Это могло показаться несправедливым любому мужчине, однако Молли считала иначе.
Сама себе она казалась чуткой натурой, любящей, заботливой. Среди всех мужчин, с которыми она спала, ей хотелось найти того самого, который сможет унять ее боль. Никто не мог заменить Эйдена, все мужчины на его фоне смотрелись серыми и неинтересными. Молли влюбленно смотрела на него от встрече к встрече, но вот она ему была безразлична.
Он стоял на сцене, и Молли глядела на него, чувствуя, как сердце стучало, едва не выскакивая из груди. Кому-то он мог показаться заносчивым, импульсивным, но только не ей. Для нее он был святым и добрым, просто роль главы корпорации заставляла его придерживаться агрессивной модели поведения.
Когда их взгляды снова пересеклись, она не увидела в его глазах влюбленного блеска, который был присущ ей. При встречах с Эйденом ее внимание было постоянно на нем сфокусировано, а вот он на Молли посматривал лишь формально, потому что так надо.
Молли – королева бала, но лишь номинально.
Она поднялась на сцену, ловя на себе восхищенные взгляды практически всех присутствующих мужчин, и возможно, с несколькими из них она даже переспит сегодня, но это нисколько не умоляло ее любви к Эйдену, остававшейся безответной уже много лет.
– Поприветствуем на сцене – Молли Хэндмайер!
Толпа взорвалась радостными криками и аплодисментами. Было трудно подумать, что это мероприятие являлось формальной встречей богатых людей. Больше казалось, что попал на молодежную вечеринку с официальным дресс-кодом.
– Всех кураторов попрошу на сцену!
Следом на сцену взошло еще трое мужчин. Гордон встал рядом с Молли, и шепнул ей на ухо:
– Он никогда не будет твоим. А знаешь почему? Потому что ты – шлюха.
– А ты похож на старый сморщенный член, – хладнокровно ответила Молли.
– Поздравим их с удачным завершением проекта!
Вдруг заиграла торжественная музыка, под потолками стали взрываться голографические фейрверки, и в зал вошли люди, несущие с собой четыре больших чека. Гости расступались перед носильщиками, пропуская их к номинантам.
Носильщики поднялись на сцену.
Гости аплодировали.
– Перед вами четверо умелых руководителей, которые смогли довести Пояс Кридиана, так сказать, до ума, и именно поэтому я вручаю каждому из них чек на сто миллионов кирлианов!
Толпа вновь одобрительно взвыла. Носильщики вручили призерам чеки, которые те взяли, широко улыбаясь. Их лица уже привыкли к показной праздности, потому необходимая мимика включалась сама по себе. Но, даже не смотря на это, радость была искренней у всех, кроме Молли.
Остальные кураторы отродясь не держали в руках таких денег, и уже мысленно проматывали, либо вкладывали полученное состояние. Молли, привыкшая к роскоши и богатству, лишь играла роль, изображая счастье. Иначе у нее не получалось.
Журналисты, стоявшие в толпе, силой мысли регулировали объективы линзовых камер, и фотографировали кураторов со всех возможных ракурсов. Сотни снимков одновременно были отправлены во все возможные СМИ. Никто не приглашал репортеров на встречу, но те знали свое дело, умея спокойно проникать на подобные мероприятия даже без приглашений.
– Отдыхайте! – кричал Эйден. – Ешьте и пейте до отвала! Все за мой счет!
– Пошлите в мой кабинет, – Эйден поманил кураторов засобой.
Они прошли сквозь толпу, и вошли в кабинет, закрыв за собой дверь. Кабинет был большой, выглядел шикарно, и приятно освещался несколькими комнатными лампами. Молли увидела две двери, ведущие неизвестно куда, а так же большую кровать с красивыми простынями, которая являлась главной достопримечательностью кабинета.
Эйден сел за стол, и достал из него голографический планшет, активировав. Как только экран вспыхнул, Эйден отыскал необходимые документы, и, выбрав адресатами всех присутствующих, нажал «отправить». Церебральный коммуникатор Молли отозвался легкой вибрацией в мозге, перед глазами вспыхнула надпись «Входящее сообщение», и система сама открыла его. Коммуникатор взаимодействовал с воображением Молли, и проецировал иллюзорное изображение на сетчатку глаза. Там было указано несколько адресов, находящихся на разных планетах. Молли открыла один из них.
«Участник проекта «Пояс Кридиана», Эрнест Вандер. Состав семьи: супруга, двое сыновей, и дочь. Старший сын, Вик Вандер…»
– Попрошу внимания, – сказал Эйден. – С данными в документах вы сможете ознакомиться немного позже. Сейчас я лучше сам обрисую вам суть предстоящей работы.
Все сосредоточили внимание на Эйдене, и оконца с сообщениями свернулись. Эйден сцепил пальцы в замок, и как только убедился, что присутствующие готовы слушать, продолжил:
– А что еще нужно? – хмуро спросил Гордон. – Мы ведь сделали все, что написано в проектной декларации, вышли на нужный уровень добычи…
– Это вы молодцы, – сказал Эйден, перебив Гордона, и сделав останавливающий жест. – Я о другом. ГАС, и конкуренты будут неизбежно на нас нападать, в этом наши гости были правы. В данный момент нашей главной задачей является сохранение иллюзии монополии на рынок рудной добычи. Мы должны сделать так, чтобы внимание общественности и всех, кого возможно, было сфокусировано именно на нарушении нами правил свободной конкуренции. Нам надо, чтобы люди поверили в то, что мы создали «Пояс Кридиана» именно для добычи руды. Чтобы эта вера не пропала, нам необходимо провести с определенными людьми профилактическую беседу, с целью предотвращения утечки информации. Думаю, чеки, врученные вам, достаточно убедительны, и вызывают ваше ко мне расположение.
– С какими людьми? Из какого отдела? – спросил Энрике.
– Отдел разработок, – кивнул Эйден. – В каждом документе присутствует четко прописанная техническая задача. Все ресурсы и людей для ее выполнения я вам предоставлю. Ваша задача снова будет кураторской – вы должны присутствовать при выполнении прописанных в технической задаче постановлений, чтобы убедиться, что все сделано как надо. Думаю, это будет для вас простым заданием, не так ли?
– Да, – хором ответили кураторы.
– Очень хорошо, – Эйден довольно откинулся на спинку стула. – У меня для вас есть еще кое-что приятное, помимо денег. Что такое деньги? – Эйден взмахнул ладонью, и на столешнице вспыхнул голографический интерфейс. – Это язык идеи, которая непонятна нашему подсознанию. А вот физические подарки подсознание очень даже принимает. У меня есть для вас такой.
Эйден нажал на пару иконок на экране. В церебральной системе Эйдена раздался сигнал, говорящий о том, что запись начата. Перед взглядом Эйдена, в углу обзора, появилось несколько экранов, на которые транслировалась запись с камер видеонаблюдения, установленных в кабинете. В кадре была отчетливо видна большая кровать, и кураторы, стоявшие перед столом.
Две двери открылись. В комнату, одна за другой, вошли десять обнаженных женщин. Гордон сглотнул, с удивлением осмотрев их, и стараясь не опускать взгляда ниже шей, но это было невозможно. Глаза сами тянулись к грудям, сами тянулись к аккуратно постриженным лобкам и красивым бедрам. От девушек пахло малиной. Они улыбались, заигрывая с гостями взглядом. Их кожа была чистой на вид, бархатной, что вызывало сильнейшее желание прикоснуться к ним.
Девушки построились перед кураторами, и Молли первая широко улыбнулась. Мужчины же переглянулись, став чувствовать себя неловко, и не могли понять, как им реагировать на это.
– Девочки, – сказал Эйден. – Усадите наших мужчин на кровать. Расслабьте их.
Девушки обступили мужчин, и, как опытные хищницы, повели их к кровати. Гордон неловко перебирал ногами, как телок, идущий на убой. Говард и Энрике не могли вымолвить и слова. Они чувствовали давление обручальных колец на безымянных пальцах, ощущая усиливающиеся муки совести. Как только они уселись на кровать, как только девушки принялись ласкать мужчин, Энрике возразил:
– Господин Эйден, но у меня дома жена.
– Побудь животным, – Эйден пожал плечами. – Почувствуй, что такое быть по-настоящему счастливым. Или ты хочешь отвергнуть мой подарок?
– Я не… – снова хотел возразить Энрике, но замолчал, как только одна из проституток села перед ним на колени.
Она расстегнула ему ширинку, пустила в нее ладошку, и нащупала половой орган. Ощутив на нем тонкие женские пальцы, Энрике закрыл глаза от удовольствия, прерывисто выдохнув.
Вторая девушка принялась снимать с Энрике одежду, а третья начала покрывать его шею влажными поцелуями. Слыша возбужденные постанывания женщин, Энрике не смог сопротивляться животному внутри себя, и расслабился, отдавшись инстинктам.
С Говарда сняли штаны, став делать ему групповой минет. Он с вожделением смотрел на холмики ягодиц девушек, мечтая как можно скорее к ним прикоснуться. По всему телу стали разноситься волны удовольствия и тепла. Ощущения были насколько яркими, что невольно захотелось прекратить их, но Говард сдержался.
Проститутки обступили Молли, и одна попыталась повести ее к кровати, взяв за плечи. Молли неожиданно схватила девушку за волосы, запрокинув ей голову, и, оскалив зубы, прошипела:
– Властвовать буду я, сучки, – Молли облизала жертве шею, и та блаженно закрыла глаза.
– Очень хорошо, – Эйден ухмыльнулся. – Не стесняйтесь. Вообразите, что вы на необитаемом острове.
Над горизонтом догорел закат, и город погрузился в темноту.