Глава 4
Бег по пересеченной местности
Что-то ему мешало. Прямо на нервы действовало. Трясло, подталкивало, хлопало по щекам… Да еще и жутко воняло при этом! Добрынин ткнул туда рукой, намереваясь вздремнуть еще часика полтора-два – но надоедливое нечто принялось за него с удвоенной энергией. Данил выматерился – получилось хрипло и неразборчиво из-за пересохшего горла – и вдруг как-то разом все вспомнил… Клякс, погоня… Бетонный забор, с которым встретилось в полете его многострадальное туловище… Сон? Он вскочил, продирая глаза – и зашипел от внезапно вспыхнувшей в левом боку боли. Нет, сном тут и не пахло – рядом сидел Хирург с какой-то склянкой в руках и пытливо глядел на него. Склонил голову на бок – и влепил очередную пощечину.
– Сейчас руку сломаю! – зарычал, морщась, Добрынин, перехватывая его запястье. – Все, я в порядке…
– Вот теперь вижу, – удовлетворенно усмехнулся Вадим, высвобождаясь из захвата.
– А я бы еще разок добавил, – с деланной озабоченностью сказал Батарей, стоящий за его спиной. – Как-то неадекватно он себя все еще ведет…
– Пить дайте, – прохрипел Данил, осматриваясь.
Он лежал на полу, на разостланном спальном мешке в какой-то обшарпанной комнатенке. В дальнем углу дореволюционного вида колченогая печь-буржуйка, в которой, бросая красно-оранжевые отблески на стены и потолок, чуть слышно потрескивал огонь, рядом в беспорядке свалена куча разномастных рюкзаков и баулов. Тут же, у печки, сидел Леха Маньяк, с сосредоточенным видом начищающий свой «калаш», а у окна с автоматом в руках примостился Букаш, неотрывно глядящий наружу. Сквозь распахнутое настежь окно с покосившимися створками рамы виднелось голубеющее постепенно небо – погода, похоже, приходила в норму; вон даже солнце местами проглядывает.
– Долго я в отключке? – озираясь по сторонам и потирая затылок, спросил Добрынин.
– Часа два уже, – ответил, поднимаясь и завинчивая склянку, Хирург. – Полфлакона нашатыря на тебя истратил. Здоров же ты дрыхнуть. Хотя – приложился-то ты башкой, да об бетон… Если б не шлем…
– Где мы?
– Противогаз одень, – вместо ответа сказал Вадим. – Семь рентген…
Данил подобрал лежащий рядом противогаз, расправил ремни, натянул на голову.
– Удивлен, признаться, всех вас снова видеть. Думал – все, конец… Что там дальше-то произошло?
– Вовремя мы подошли, – присаживаясь рядом, усмехнулся Пашка. – И полет твой видели, и хрень ту, лупоглазую… Всеми стволами ее приняли – только клочья полетели…
– Завалили? – удивился Данил.
– Куда там, – отозвался от окна Букаш. – В лес драпанула. Прыгать она – будь здоров… Ну хоть отвязалась – и то хорошо. А ведь могла и сожрать… как два пальца об асфальт.
– А у меня вот полное впечатление сложилось, что не хотело оно нас жрать, – возразил Пашка. – Тебя же не тронуло, – кивнул он Данилу.
– Не тронуло?.. – Добрынин крякнул и вновь пощупал левый бок. Боль понемногу таяла и ребра вроде бы не поломаны – броня уника здорово помогла, да и мышечный корсет смягчил – но ощущение короткого стремительного полета и жесткого удара в бетон все никак не желало уходить из памяти. – Хрена се, не тронуло… Да если б не уник…
– Если б эта хрень тебя заглотить хотела – ты бы не тут лежал, а в брюхе уже булькал и разлагался, – уверенно сказал Батарей. – У тебя с ним прямой контакт был. И к ней в хавальник ты бы влез без проблем вообще. А так – она тебя просто за территорию выкинула. Хоть и летел ты как из пушки, и секцию бетонного забора завалил – а вот жив все же… Сожрать-то она нас могла… судя по тому, что парни рассказали, вся наша огневая мощь ему как детский лепет – да вот хотела ли?.. Мы его, конечно, встретили со всех стволов – но что-то я не видел большого урона. Так… шуганули только…
– Может оно вообще травоядное, – вклинился в разговор Маньяк.
– Я вот только одного не понял… – проигнорировал это утверждение Букаш. – Если эта тварь по тридцать метров скачки выделывает – то почему же за нами-то ползла? Собралась бы после выстрела – и…
– А вдруг ему время нужно после попадания, чтобы снова собраться, – предположил Хирург, с сосредоточенным видом копающийся в своем мешке. – Или, если мы примем версию Батарея как рабочую гипотезу – не хотело оно вас жрать, только до периметра проводило и за дверь выставило. Да и вообще… завязывайте гадать! Посерьезнее проблемы имеются…
Добрынин насторожился. Какие еще проблемы могут быть после всего, что приключилось? Куда уж серьезнее-то…
Глянул на Пашку.
– У нас новости, командир, – подтвердил тот. – Плохие новости…
– Да ты не тяни кота… за бубенчики, – поморщился Данил. – Чего тут еще?.. Где люди?
– Пацанов в дозоры разослал. Паникар там же. Тебя только ждали, когда очухаешься… Сниматься надо и уходить…
– Да что случилось-то?!
– Братство в городе, – помолчав несколько мгновений, ответил Батарей.
– Чего-о-о?.. Уверен?!
– Не то слово, – горько усмехнулся Пашка. – Они эту уверенность пинками в нас вколотили. Что я – бронепоезд их не узнаю?
Добрынин выматерился – от души, трехэтажным.
– Когда пришли? Сколько их? Майор там?
– Насчет майора не знаю – но, думаю, вряд ли. Это тот же самый бронепоезд, что и в прошлый раз приходил, в ваше отсутствие. Судя по тому, что ты рассказал – это другое подразделение Братства, не то, которым Аббас руководит. Пришел после обеда, примерно в час. Мы уже во всю складами занимались, самое ценное барахло в твой схрон утащили – и тут Лосяш прибегает, докладывает. Ну мы оттуда и свалили… Из собственного Убежища… – Пашка заиграл желваками. – С-суки…
– Дальше! – поторопил его Данил.
– Дальше залегли на крыше столовки, через площадь. Понаблюдать. Думали – они за остатками. Дизель качать, склады догребать… А они – нет. Наоборот, разгружаться стали. И надолго, похоже… Флаг над Убежищем вывесили, посты расставили… даже хрень какую-то на гусеницах в сквер вывели. Танк – не танк, «бэтээр» – не «бэтээр»… Вся стволами утыкана… В прошлый раз такая же была.
– БМПТ. Специально против пехоты – против нас, то есть…
– Боятся, ублюдки… – недобро усмехнулся Батарей. – Так чего им тут опять нужно?..
– Майор вроде бы говорил, что есть планы из Убежища перевалочный пункт сделать. Базу, – припомнил Добрынин. – Тогда еще, на общем собрании говорил, когда на север сманивал… Вот и дождались.
– На ловца и зверь бежит?.. – вопросительно поглядел на него Пашка.
– Оно может и так – да только не с нашими силёнками в бой сейчас ввязываться. У них народу куча, да еще и… «терминатор»[5] этот. БМПТ в поле по огневой мощи превосходит три мотострелковых взвода вместе взятых, а нас всего двадцать. План прежний – в Пензу, иначе просто никак, – сказал Добрынин. – Подмога нужна. И потом – на хрена нам этот форпост сдался?
– Ну как же… Дом родной… – набычился Батарей.
– Дом там, где семья. Нам наших быстрее выручать – вот первостепенная задача.
– Про зверьков скажи, – подсказал ему Маньяк.
– Точно, чуть не забыл, – кивнул Пашка. – С ними зверьки какие-то… Мы четверых видели. Как… – он потер в воздухе пальцами, подбирая слова, – как мелкие лысые собачки, только впереди что-то типа короткого хобота. Мутанты, наверно, – радиации не боятся. Держат их на поводках – и они все время носами по земле елозят. Пылесосы хреновы…
– Твою ж мать! – выругался Данил.
Не нужно семи пядей во лбу быть, чтоб догадаться.
– Что – знаешь таких? – навострился Пашка.
– Не знаю – но понять не трудно…
– Вот и я тоже думаю… – кивнул Батарей. – Потому и сниматься надо быстрее, уходить. Они, похоже, вместо собак у них. По нашу душу – остатки вылавливать…
– Дальше, дальше… – вновь напомнил Добрынин.
– Ну а дальше… Дальше мы следы свои посыпали смесью, как полковник учил – и кругалями через центр города в ясенский схрон. Упаковались, забрали барахло – и за вами. Вас-то надо было предупредить, а то поперлись бы назад и угодили прямо в лапы. Рассредоточились вдоль периметра… Вас тяжело было пропустить – метров за триста услышали, как вы сквозь бурелом ломились и орали. Ну и… успели, короче. Вы там, кстати, что нашли? Пацаны про бункер какой-то говорят…
– Если и есть там бункер – нам в него не попасть. Вообще непонятно, как вскрывается. Нет входа, не нашли мы его.
– Впустую сходили…
– Похоже что так. Ладно, хватит сидеть… – Данил поднялся, пытаясь определить свое нынешнее состояние. Левый бок и плечо побаливают, башка гудит – но и только. В целом же состояние вполне удовлетворительное. Еще бы – два часа продрых, если Хирург не завирает. Почти что полноценный отдых. – Это все что забрали? – кивнул он на сваленные в беспорядке рюкзаки.
– Нет. Здесь только самое необходимое, в дорогу. Фильтры, вода, патроны, жрачка… Остальное, все что из Убежища натащить успели – в схроне твоем лежит, дожидается.
– А баул мой?
– Здесь.
Добрынин удовлетворенно ухмыльнулся.
– Вообще отлично! У меня там, на самом дне, радиостанции лежат. Хватанул, когда из каравана срывался… Я вообще много полезного там ухватил. Охрану, конечно, в расход пришлось – но там было-то четыре человека всего… Даже два кунга успел заминировать и «Тигр» – и, кажется, грохнули они… По крайней мере, я с той стороны взрывы какие-то слышал, когда уже по тайге шел…
– Связь – это здорово! – кивнул Пашка. – Без связи вообще никак. У нас-то все радиостанции сдохли через несколько суток. В схрон уложили да там и остались…
– Эти радиостанции нашим старым бандурам не чета… – усмехнулся Данил. – Собаки, говоришь?.. Ладно…
Он постоял немного, собирая мысли в кучу. Собаки – это плохо. Собаки – это погоня, причем с очень большой вероятностью. То, что кайенской смесью следы посыпали – хорошо, но гарантии абсолютной не дает. Собачки, конечно, след теряют – но в таких случаях выход прост. Уводят собачек чуть дальше и начинают по окружности вокруг бродить, пока они вновь на след не встанут. Время занимает, безусловно – но при должном упорстве, достаточном количестве народа и наличии времени беглецов выследить труда не составит. Может быть уже сейчас по их следу идут… И ведь как назло – дождь еще вчера закончился, подсохло все. По сырой-то погоде запах быстрее выветривается. Хотя – кто его знает, как у тех, с хоботами, с нюхом дела обстоят…
Принимать решение нужно было незамедлительно.
– Так… Где мы сейчас?
– «Белые Казармы», – тут же ответил Батарей.
Добрынин кивнул. «Белыми Казармами» назывался полустанок в пяти километрах от города. Он бывал здесь пару раз мимоходом – и только. А чего тут делать? Поживиться нечем, место тихое, спокойное, даже мутанты редко заглядывают. Всего-то и было тут – барак на несколько семей, заросший колодец, да гнилой, с фундамента до крыши, длиннющий сарай во дворе.
– Маньяк. Как сюда шли – помнишь? Каким путем?
– А как же!
– Собирайся, покажешь тропу. Сюрпризец подготовим… Батарей, уводи людей. Да, подожди, радиостанцию дам… До захода солнца еще часа четыре, километров пятнадцать одолеем. Разбирайте баулы – и вперед. Уходите вдоль тракта до Зеленого Дола[6], тут недалеко, километра три. Там ждите нас. Мы не долго, скоро догоним.
– Понял, командир.
Местечко для сюрприза он выбрал подходящее – меж двух толстых берез, в густой траве. Расчет прост. Людей эти самые мутанты-нюхачи поведут – и поведут точнехонько по следу, той тропой, как ребята сюда шли. Не миновать сюрприза. Растяжку поставил не простую – в Братстве тоже не мальчики-призывники собрались, – а парную. Сначала, на уровне глаз, толстую леску от дерева к дереву протянул, чтоб сразу заметили, а перед ней за пару шагов – тонкую стальную нить, на уровне коленей. Леска – обманка. Увидит человек, обрадуется, что заметил, все внимание на ней сосредоточит. Подойдет обезвреживать – да по пути тонкую нить и сорвет. А даже если и ее заметит – следом за леской, в шаге, еще одну растяжку навострил. Сразу две «эфки» поставил, нить у самой земли протянул, да еще и в траве замаскировал – ни за что не различишь. Не человек – так тварь нюхастая сорвет.
– Пятерых, как минимум, – посмеивался, наблюдая за его ухищрениями Леха. – А может быть и собачек зацепит…
– Хоть одну – да зацепит, – уверенно кивнул Добрынин, любуясь делом своих рук. – Нам это и надо. Чем больше выкосим – тем лучше. Не знаю, сколько там этих пылесосов – но не думаю, что много.
– Может и вовсе охоту отобьем?..
Данил покачал головой.
– Это вряд ли… Если они по нашу душу, остатки вылавливать – на этом не отвяжутся. Обозлятся только. Да ничего, мы им войну устроим. Надолго запомнят…
Поднялся, поправляя баул за спиной.
– Ну что? Готов?
Маньяк кивнул.
– Ты направляющий, я замыкающий. Бегом марш.
Бежать Лехе было тяжеловато. Судя по комплекции – килограммов сто двадцать. Причем не чистого мяса, а с изрядной долей жирка. «Ничего, дружок… – подсмеивался Добрынин, слушая как Маньяк, чертыхаясь вполголоса, пыхтит впереди. – Я тебя до кондиции-то доведу… Дорога впереди длинная и все бегом… К зиме стройным станешь, как кипарис…»
– И за сколько ты… уф… до Пензы… уф… уф… планируешь добраться? – словно угадав его мысли, полуобернувшись на ходу, спросил Леха.
– Здесь чуть больше ста километров, – прикинув, ответил Данил. – Дня за три-четыре, думаю, доберемся…
– Сто с лишним километров за три дня… – усомнился Маньяк. – Скорость не та. Не успеем пёхом…
– Пёхом? – ухмыльнулся Добрынин. – Бегом, дружище, бегом. Ты думаешь, я пёхом тащился, когда назад возвращался? Как бы не так. Я б тогда и к зиме не успел. Да я половину этого расстояния, если не больше – бежал!
Леха недоверчиво хмыкнул, но промолчал.
– И если уж подготовкой мы всерьез решили заниматься – то и откладывать нечего, – продолжал Данил. – Будут у вас самые настоящие полевые сборы. Родионов рассказывал – они месяцами в полях жили, по всем правилам воинскую науку изучали. Так что никаких вам поблажек.
– Ну ты зверей, командир – но меру знай, – закряхтел в дурных предчувствиях Маньяк. – Загонишь нас – до Пензы не дойдем, сдохнем! С кем тогда воевать будешь?
– Да ты не волнуйся. Я дозированно… – начал было Данил – и замолк.
Остановился, прислушиваясь – там, где они минут десять назад поставили растяжку, негромко, приглушенный расстоянием хлопнул сначала один взрыв, а потом, спустя несколько секунд – второй, сдвоенный.
Добрынин удовлетворенно кивнул.
– То что надо. Все три сработали. С полчаса форы у нас есть – пока они в себя придут, да пока подмогу затребуют, раненых назад отправят… Не ожидали, ублюдки, горячего приема…
– Как-то быстро они на след напали… – пробормотал Маньяк. – Будто знали…
– Чего ж быстро-то… – пожал плечами Добрынин. – Пока вы до Сазани шли, пока оттуда до Белых Казарм, да пока я в отрубе валялся… Сколько прошло? Полдня? Ну может чуть меньше. За это время полгорода обшаришь, а у них – собаки…
– Уйдем, как думаешь?
– А деваться нам некуда, – усмехнулся Данил. – Только уходить и осталось. Наддай, Маньячелло!
Леха, пыхтя и переваливаясь, снова порысил вперед.
До маленькой деревеньки под названием Зеленый Дол они добрались за полчаса. Маньяк, нагруженный баулом, под конец совсем выдохся и хрипел, словно загнанный куропат. Засев в густом кустарнике у дороги, Добрынин вышел на связь – и через несколько минут группа в полном составе была рядом.
– План-минимум на сегодня – оторваться как можно дальше, – разъяснил он задачу. – Пока по тракту пойдем, до темноты. Если к вечеру до Балтинки доберемся – отлично. Может и место найдем, где заночевать. Если не дойдем – в голом поле будем спать, в противогазах. Так что это в наших же интересах. Вопросы?
Ребята молчали.
– Тогда – вперед галопом.
Сто двадцать километров до областного центра – пустяк по сравнению с тем расстоянием, что уже пришлось преодолеть Данилу. Две тысячи километров – и почти все пешком, на своих двоих! Скажи ему кто хотя бы год назад – поверил бы?.. Долгая, полная опасностей дорога, вымотала его основательно – но организм восстановился всего лишь за несколько дней вынужденного безделья и вновь был готов к долгому и трудному пути.
Молодость – сила.
Хотя караваны заходили в городок редко и нерегулярно, тракт на Пензу все же был в приличном состоянии. Оно и немудрено – там, где хотя бы два-три раза в лето, давя поднимающиеся молодые побеги и растирая их в кашу тяжелыми своими колесами, пройдет колонна тягачей – дорогой можно пользоваться с относительным комфортом. А тем более – пешеходу, которому чаще всего и простой тропинки достаточно.
Чередуя через каждую сотню метров шаг с бегом, группа двинулась по тракту. В прошлый раз не до того было – знакомился с Профессором и компашкой, и по сторонам не смотрел – и потому местность вокруг Добрынину была теперь почти незнакома. Шли как и полагается – в рейдовом построении, с дозорами. Да и странно, если б было иначе… Впереди, в сотне метров, шел Батарей с двумя бойцами, фланги прикрывали Ставр и Монах, замыкающими двигались Халява и Дед. У каждого дозорного – радиостанция, и каждый докладывает о малейшей опасности. Во время похода на север Данил избаловался – исправная отлаженная связь внутри подразделений у Братства была такой же обыденностью и необходимостью, как и оружие в руках или противогаз. Небольшая цифровая радиостанция давала фантастическую мобильность и управляемость. Это вам не громоздкие армейские бандуры старого образца, которые обычно использовались в Убежище. Вещица показалась ему очень полезной и потому, что бы там не говорил тогда Шрек, вернуться к кунгам и положить охрану стоило хотя бы за тем, чтобы прихватить из хозяйства Хасана десятка полтора таких вот штучек с комплектом запасных аккумуляторов к каждой и зарядником. Майор, конечно, в претензии – но на его мнение, откровенно говоря, плевать. К нему, кстати, как и к полковнику, тоже вопросы накопились…
Со связью руководить группой стало не в пример легче – Добрынин со своего места, из ядра, мог рулить, как ему заблагорассудится. Это было особенно ценно сейчас, когда практики у ребят было не так уж и много и надеяться приходилось в основном на себя. Хотя, признаться, и опасностей пока не наблюдалось. Насколько он мог судить из своего опыта, основанного на впечатлениях двухмесячного перехода – нечисть концентрированно встречалась почему-то в городах и населенных пунктах. Стоило же выйти за черту города – и на день пути может быть – двух, может быть – трех уродов встретишь. Редко когда больше. Природа будто мстила человеку, располагая основные гнездовья зверья вблизи жалких остатков его поселений, словно желая окончательно задавить тех, кто мнил себя когда-то венцом эволюции.
В течение первого часа удалось пройти километров семь. Начало было обнадеживающим – и Добрынин уже надеялся, что так пойдет и дальше – однако не зря поговорка утверждает: человек предполагает – а Бог располагает.
– Командир! Халява на связи! Движение сзади!
– Влево с тракта! В подлесок! – мгновенно среагировал Данил. – Залечь!
Бойцы, все как один, дружно сползли в кювет. Рассредоточились, занимая круговую оборону на случай всяких непредвиденностей.
– Докладывай! Что видишь, расстояние какое?..
Тракт в этом месте был прям как стрела с небольшим повышением, и потому-то, видимо, замыкающий дозор с горочки и смог заметить погоню.
– Километров пять, – послышался в наушнике голос Артема. – Три квадроцикла, на каждом по два седока. Резво идут, минут через десять тут будут… Твою мать! – злобно выругался он. – На двух квадрах – собачки!..
Добрынин иного и не ожидал. Остальная группа на подходе, следопыты и разведка впереди. Тракт прочесать и найти место, где беглецы сошли – а в том, что они с тракта свернут, никаких сомнений нет. Дальше по прямой идти нельзя – рано или поздно догонят. Только и остается в дебри уходить, скрываться.
– Внимание! Паникар, направление – север, перпендикулярно тракту! – скомандовал он. – Халява, тяни растяжку через всю дорогу. Две «эфки» ставь – и догоняйте!
– Принял.
Продравшись через густую, заросшую лесополосу вдоль тракта – память о ветроограждающих посадках мирного времени, – сталкеры вышли на поле до самого горизонта, постепенно зарастающее молодым подлеском. Крупных деревьев пока было немного, все больше молодняк в рост человека и ниже – но натыкан часто, с трудом продерешься.
Указав направление движения и немного сопроводив группу, чтобы удостовериться, что его поняли правильно, Добрынин скинул свой баул на ребят и свернул назад к лесополосе. Выбрал не очень высокое, но раскидистое дерево с густой кроной, с которого поле было как на ладони, забрался до первой развилки. Оседлал толстый горизонтально растущий сук, проверил ВСС, вытянул из подсумков бинокль и три гранаты, разложил перед собой. Принялся наблюдать.
Спустя пару минут из-за деревьев вывалились Халява с Дедом.
– Артем, прямо перед вами просека. Наши пробили, – по связи передал Данил. Усмехнулся – слишком уж забавно завертели они головами, пытаясь его высмотреть. Не видят – это хорошо, значит, неплохо уселся. – Группа ушла, шустрее за ней. Растяжка стоит?
– Сделали, – ответил Халява. – А ты где сам? Остаешься?..
– Догоню.
Пацаны, словно вспугнутые лоси, ломанули дальше. Добрынин проследил со своего насеста – правильно бегут, ошибутся вряд ли… Тяжело гружённый отряд оставил за собой прореженную тропу в молодняке, сбиться невозможно. Догонят, никуда не дернуться.
Теперь оставалось только ждать.
Засада была выбрана верно, в этом он нисколько не сомневался. Рев квадров будет слышен заранее, да и гранату не пропустит. Если после этого тишина наступит – снимется с насеста, проверит, да уйдет. Если же живучими окажутся, из посадки полезут – из ВСС отработать и все. Но самое главное – собачки! Нужно лишить противника нюха – тогда и убегать сломя башки больше не придется. Ишь чего удумали – охоту устроили, словно на щенков!
Моторы он в самом деле услышал загодя. Преследователи шли быстро, словно были абсолютно уверены в собственной безопасности. На подходе, правда, чуть замешкались, притормозили, рев двигателей стал каким-то осторожным… «С тракта спускаются?.. – удивился Данил. – А где же растяжка?.. Почему не сработала?! Засекли?..»
Как в воду глядел. Квадры заревели совсем уж близко – и на поле, метров пятьдесят перед ним, переваливаясь по кочкам и подминая молодняк широкими колесами с мощным протектором, выбрались три квадроцикла.
«Ай да Халява, ай да сукин сын…» – успел только подумать Добрынин, перефразируя слова знаменитого поэта. А дальше стало не до упражнений в изящной поэзии – все внимание он сосредоточил на противнике.
Квадры шли один за другим – так было легче проламываться сквозь изрядно заросшую со времен Начала посадку. Шестеро бойцов в броне и шлемах, двое держат тех самых собачек с хоботами. Данил пригляделся – фу, пакость… Мерзкие создания, иначе и не скажешь. Шерсти нет, голая морщинистая кожа, морда вытянута что твой противогаз и плавно переходит в толстенький короткий хоботок. Одна из пакостей вдруг звонко затявкала, обернувшись мордочкой в сторону засады – и Добрынин понял, что пора переходить к активным действиям.
ЗШ-1 не держит бронебойную СП-6. Угольник встал на цель как влитой, расположившись в самом центре шлема, и он почувствовал, как в предвкушении схватки по жилам, замедляя и растягивая течение времени, огненным потоком потек адреналин… Первая пуля – замыкающему. Это аксиома. За шумом двигателя, пожалуй, было бы не слышно и пулемет – не то что тихий кашель «Винтореза». Выстрел! Водителя вынесло из седла как безвольную куклу. Тело еще падало – а Данил уже повел стволом, выцеливая пассажира. Тот едва ли успел что-то сообразить – привстал в удивлении, хватаясь и выправляя вильнувший влево руль, оглядываясь на выпавшего из седла напарника – и подставил очень заманчивую цель – затылок. Палец жмет на спуск – и пуля бьет в основание шеи, над воротником бронежилета. Тело бросило вперед, руль вывернуло – и четырехколесная махина с беспомощным ревом завалилась набок. Двигатель застучал с перебоями, захлебнулся, седоки на передних квадрах дружно обернулись… Добрынин, понимая, что время стремительно уходит, унося с собой преимущество внезапности, перекинул угольник на водителя передней машины и всадил в него сразу две пули. Одна ушла в подмышку, вторая пробила плечо. Водила распластался на руле и квадроцикл тут же встал как влитой, вздрогнув всем корпусом. Собачонка, сидевшая на руках у заднего седока, с визгом вырвалась из рук, скатилась на землю и, петляя между стволиков молодняка, дернула куда-то в сторону…
«Уйдет!..»
Доли секунды на выбор – и Данил, чуть подвинув ствол вслед убегающему мутанту, выстрелил, целя на опережение. Зверек без единого звука кувыркнулся за кочку.
«Один долой!.. Следующий…» Добрынин вновь перевел ствол, но прицел нашарил только пустые седла – бойцы противника уже успели выпрыгнуть и нырнуть за корпуса машин, вовремя сообразив, что нарвались на засаду, и определив ее примерное направление.
Не давая им опомниться и открыть ответный огонь, Данил сорвал сразу три «эфки» – и одну за другой отправил гранаты в сторону противника. С той стороны что-то закричали благим матом – он не слушал. Подхватил винтовку, забросил за спину, сполз по стволу дерева… Присел на мгновение в ожидании – и синхронно со взрывами стартовал по краю посадки, обходя застывшие квадроциклы с левого фланга. То, что его заметят, не опасался – даже если и остался там кто в живых после трех гранат, какое-то время поваляются, приходя в себя. Тут уж не до окружающих шумов – в своей бы башке гул утихомирить…
Однако слушать окружающие шумы было уже некому. Когда Добрынин, ползком пройдя последние метры, обошел квадры – увидел за ними лишь бездыханные тела в изорванных осколками комбинезонах. И – тушку маленького лысого пылесоса.
Засада удалась.
Проверив, нашел в рейдовых рюкзаках немного полезного. Боезапас натовской пять-пятьдесят шесть и пять-сорок пять, дымы, литров десять воды, шесть пятнистых пакетов армейских ИРП[7]… Все это сгрузил себе – в их положении нос воротить не приходится, любой хабар впрок пойдет.
Оружие брать не стал. Лишнее. Дальнейшее развитие событий предугадать сложно – могут и отстать, сообразив, что не со щенками дело имеют, а могут и утроить усилия. И в таком случае любой лишний килограмм многопудовой тяжестью к земле тянет.
Была мысль на счет квадроциклов, но, осмотрев технику, он с сожалением вынужден был констатировать, что использовать железных коней не удастся. У всех трех были в лохмотья изодраны колеса, у того, что в центре, пробит навылет топливный бак, а у крайнего осколок засел в двигателе и глядел теперь на мир острыми зазубренными гранями. Техника могла бы улучшить мобильность группы… но на нет и суда нет.
Пока нагонял своих, немного пошевелил мозгами. Получалось что-то очень уж странное… Растяжку они не сорвали. Тут два варианта – либо Артем накосячил, не смог грамотно замаскировать, либо они заранее знали, где группа свернула с тракта, по всем законам ожидали в этом месте подлянку, и без труда ее обошли. Второе предположение слишком фантастично – ну откуда бы им знать? Получается – Артемов косяк? Поставить растяжку – дело не трудное… И заметить на скорости тонкую нить через дорогу – это надо орлиным зрением обладать. И реакцией фантастической – чтоб тормознуть успеть. Неужели так безграмотно выставил?.. Ладно… Косяк – не косяк, а командир подразделения сам виноват. Заставил необученного бойца незнакомую работу делать. В следующий раз наука будет: хочешь сделать что-то правильно – сделай это сам.
Как бы не думал Добрынин о своих пацанах, как о необученных малолетках – встретили его грамотно. Пропустили, затаившись в молодняке по обеим сторонам проторенной тропы – и ткнули в спину стволами, едва лишь он пробежал мимо.
– Стоять! На месте! Руки за голову! – послышалось за спиной.
– Да свои, свои… – ухмыльнувшись и подняв руки, Данил медленно развернулся.
Сзади стояли Паникар и Лосяш. Данил одобрительно кивнул – замыкающий дозор был подобран грамотно. Лосяш с ПКМ – и Паникар в пару, автоматчиком.
– Ну чё, командир? – тут же пристал Лось. – Как там?.. На растяжку напоролись?
– Обошли. Пострелять пришлось. Группа где?
– Тут все, недалеко. Лежат… – ответил Леха и нажал тангенту гарнитуры: – Отбой тревоги. Командир.
Ребята и впрямь лежали неподалеку – развернувшись в боевой порядок, готовые встретить неприятеля огнем всех наличных стволов.
– Хвост я пока обрубил, – обрадовал их Добрынин. – Не знаю как – но место, где мы сошли с тракта, они нашли на раз, даже не останавливаясь. В связи с этим возникает вопрос к Халяве… Артемушко, дорогой, а скажи мне – как ты растяжку-то ставил?
Тот пожал плечами.
– Да как… Протянул над землей и все. Высота – сантиметров тридцать… Там еще место такое ровное – а потом ямы и кочки начинаются. Ровное место водила игнорирует, на ямы все больше смотрит – вот и пропустит растяжку…
Данил задумался. Все верно, сам бы так поставил… тогда возникает другой вопрос – как? Как они ее заметили и обошли? Неужели зверьки?..
– Подозреваю, что эти самые мелкие твари – нюхастые до неприличия. Двух, что они с собой везли, я положил, но вы вроде бы еще видели… Так что бежать нам теперь придется долго и упорно.
По группе прокатились матюги вперемежку со стонами. Добрынин покивал.
– Можете стонать, можете ругаться – а деваться некуда. У них техника. Мобильность выше, скорость выше, огневая мощь – выше… А если за нами сама БМПТ попрет – то и вообще дело швах. Спрятаться не получится – она вокруг себя на триста шестьдесят градусов видит. ПНВ, тепловизор, лазерный дальномер… Нагонит и на месте всех положит. Ее растяжками не остановишь, а противотанковых у нас нет. Даже самого завалящего «Утеса»… Одно только легкое стрелковое.
Ребята молчали – проникались постепенно нарисовавшимися перед группой перспективами. Вроде бы и оружие в руках – да только бесполезно оно, будто и не оружие вовсе, а так… деревяшки. Жуткое ощущение рождается, когда понимаешь, что сзади – смерть. Настигает безжалостно и неотвратимо, и оторваться не получится, как не старайся. Не убежать, не спрятаться. Как в страшном сне, когда бежишь все вперед и вперед – а сзади, хрипя и брызгая вонючей слюной от бешенства, настигает НЕЧТО. Что-то, на что ты даже обернуться и бросить взгляд не смеешь, понимая, что собьется тогда от ужаса дыхание, заплетутся ноги и сожрет ОНО тебя со всеми потрохами. И разница тут только одна. Там ты – проснешься. А здесь – уснешь навсегда.
Трусов в группе не было – но картина, нарисованная командиром, подхлестнула ребят. Первые полчаса прошли в похвальном темпе – работал первый страх. По прикидкам Данила, делали километров десять в час – и это при том, что шли изрядно нагруженные барахлом. Жалко было квадры – можно было бы сгрузить все имущество на них и подсаживать иногда уставших и отстающих, передохнуть – но тут уж ничего не поделаешь. Не подумал как-то сразу, иначе без гранат бы обошлось. Взять в клещи, расстрелять с двух сторон – вот тебе и техника…
Потом, конечно, стали выдыхаться и скорость пришлось снизить – но соблюдать размеренный темп. К размеренному движению организм приспосабливается лучше всего – а это значило, что есть шанс пройти большее расстояние.
Сам Добрынин шел на своем законном месте – в ядре – прекрасно понимая и объективно осознавая свою ценность как командира подразделения. Командира всегда, в любых условиях, берегут как зеницу ока. Потеря командира – это, очень часто, гибель всей группы и это, похоже, полковник тоже вколотил ребятам со всем усердием и старанием. Ибо Паникар – едва только Данил дернулся в передовой дозор, резонно опасаясь, что пацаны вляпаются по неопытности в засаду или еще в какую неприятность и улягутся в землю – твердой рукой его остановил и пояснил, что делать ему там нечего. Старшим передового дозора шел Батарей, а чутье на опасность, реакция и способность различать чужеродные тела на местности у Пашки были развиты будь здоров.
Едва выбрались из зарослей молодняка – сразу же свернули восточнее. Здесь некоторое время шли по дну мелкого ручья, сбивая пылесосов, буде такие еще имеются, со следа. Потом ручей завернул на север – и Данил приказал выбираться на берег. Устроил короткий привал – не столько даже для отдыха, сколько для того, чтобы вскрыть пару блоков с сигаретами и смешать толченый табак с имеющимся в запасе мелким черным перцем. Посыпал след щедрой рукой, раздал по пачке каждому. И после того, во время движения, выдав указание некоторое время идти «змейкой», через каждые триста метров обрабатывал след, пока не израсходовали половину запаса. Тогда только успокоился – чем чувствительнее и нюхастее нос, тем легче его забить посторонним и резким запахом. «Кайенская смесь» в этом плане идеальна. Табак и жгучий перец, попав внутрь, мгновенно выжигают слизистую оболочку и обонятельные рецепторы. После такого «прихода» мелкие лысые тварюшки не скоро восстановятся – если восстановятся вообще…
Почти все время они шли по прямой, на северо-восток, лишь изредка отклоняясь то правее, то левее, в обход слишком уж густых зарослей, попадающихся изредка овражков или локалок с особенно высоким излучением. Местность медленно, но неуклонно поднималась вверх, оголялась все больше; на смену густому молодняку в рост человека и выше вставала низенькая, постепенно редеющая, травка. Это было неприятно – в чистом поле и спрятаться негде и ночевать паршиво. Костер не разведешь – видно до самого горизонта, от дождя и ветра не укроешься… Да и чисто психологически неуютно, когда тебя за километры на этом ровном столе видать. Всю ночь глаз не сомкнешь, ждешь противника, слушаешь – а поутру снова в путь.
А солнце между тем садилось все ниже и ниже. Добрынин, сверяясь с картой и стараясь отмечать пройденный путь – благо основные крупные ориентиры, типа оврагов и речушек, за двадцать лет никуда не делись – наконец с радостью увидел, что впереди маячит населенный пункт. Было до него еще километров пять-шесть, но это значило, что ночевать в чистом поле не придется – какая-никакая, а крыша над головой на эту ночь обеспечена. Вот только б не загнать людей… Он покосился на бегущего рядом Маньяка – Леха дышал тяжело, дыхание со свистом проходило через фильтры, вырываясь наружу. Ладно… Километров пятнадцать прошли, полчаса ничего не решат. Заодно и оглядеться не помешает.
– Привал, – скомандовал он, едва слева показался очередной овражек и за ним – вытянутый холм, с поросшей растительностью макушкой. – Ныряйте туда. Паникар – охранение по периметру.
Сам же отдыхать не собирался – не до того. Взяв в пару Немого, взобрался на холм – осмотреться. Прежде всего, интересовал пройденный путь. Усадив Витальку за дерево, чтоб не отсвечивал на вершине, Данил пробрался по гребню чуть дальше. Залез в кустарник, достал верный «Юкон», занялся, сверяясь с картой, изучением.
Холм был высшей точкой. Сюда они двигались почти все время вверх в пологую гору, дальше же двинутся под гору, что не могло не радовать. Люди выдохлись, шутка ли – весь день, с самого утра, в движении да с полной выкладкой. Так что деревенька кстати – отдых жизненно необходим.
Бинокль в шестнадцать крат работал прилежно, старательно давая необходимое увеличение, и потому Добрынин очень скоро сориентировался. Ага… Вот он, путь. Вот здесь овраг обошли… Тут – через ручей вброд лезли… Вон просека, что в молодняке пришлось проделать, а вон, почти у самого горизонта – то самое место, где засаду устроил. Только вот квадроциклов там больше не было. Данил присмотрелся – так и есть. Пусто, ни единого следа, словно корова языком слизнула. Значит, побывали уже там недруги… Он двинулся по пройденному пути назад, внимательно вглядываясь в каждую складку, каждый холмик, каждую подозрительную точку – и вынужден был констатировать, что хвоста за ними нет. Это радовало. Неужели оторвались? Странно… Данил пожал плечами, адресуясь сам себе… Будь у него такие резервы – уж он бы их мелкую группу дожал. А может быть приказ сверху пришел – оставить в покое?.. У Братства ведь спутник для связи имеется… Решили: раз ушли из города – скатертью дорога. Зубки-то им уже показали, преследовать – только людей терять… Как бы то ни было: отстали – да и хрен с ними. Нашим легче.
Так… А что там впереди?.. Не врет ли карта?
Исследуя местность по ходу движения, Добрынин и впрямь заметил вдалеке какие-то серые строения. Судя по карте, деревушка расположилась в низине между двумя холмами. Карта свидетельствовала, что в Те времена холмы распахивались под посев. Теперь-то конечно травищей заросли по пояс, кустарником – но все равно местность вокруг пока открытая. Это плюс – труднее незамеченными подойти. Хотя, если в окружение в этом селеньице попадут – и уйти так же сложно будет. Разве что по той же низине идти, она порядочно кустарником заросла… Удобная низинка – начинается километрах в полутора, проходит прямо через деревушку и оканчивается километрах в пятнадцати к северу. Пожалуй, оптимальный вариант…
Вниз начали спускаться только после того, как обработали место стоянки, тщательно заметая следы. Конечно, от опытного следопыта-таежника не скрыться, вполне возможно, что и такой может оказаться среди персонала бронепоезда – но уж от мелких тварей табачок с перцем должен помочь. Глядишь и потеряют след – в то, что их оставили в покое, Добрынин пока не верил, закономерно ожидая со стороны преследователей любой подлянки.
Здесь, в низине, и в самом деле царило буйство растительности. Чтобы не лезть по кустам и не драть снарягу и комбинезоны, Данил повел группу по левому склону – так и к деревушке поближе, ручей не надо пересекать. Не доходя метров пятьсот – остановились, рассредоточились, выслали разведку. Вернулись разведчики довольные – деревенька пустая, заросшая, невесть сколько времени не только нога человека не ступала, но и копыто мутанта.
Пока шли по заросшей бурьяном и одуванами центральной улице, Данил все с опаской поглядывал по сторонам. Братства он не боялся, нет – но еще свежа была в памяти давешняя встреча со стариком. Одно дело – живой противник, и совсем другое – такие вот леденящие душу призраки. Их на своем пути хотелось как можно меньше.
Хотя уже изрядно стемнело, он все же успел обойти деревушку и выбрать место для ночлега. Обосновались в большом кирпичном коровнике на северо-восточной оконечности селения, чуть на отшибе. Сооружение было мощное, с толстыми кирпичными стенами, хотя и крошащимися уже от времени – такое и от крупного калибра защитит. Крыша зияла изрядными прорехами – но от дождя внутреннее пространство надежно скрывали густые кроны деревьев, растущих практически вплотную к стенам. Здесь, похоже, когда-то был небольшой животноводческий комплекс – сам коровник, гаражи с ржавеющей теперь техникой, одноэтажное помещение конторы под провалившейся крышей, несколько деревянных сараев. Как жилье – постройки никуда уже не годные, а вот для растопки вполне еще послужат.
Вернувшись к коровнику, Добрынин еще раз обошел его по периметру, продумывая план возможной обороны. Диспозиция вырисовывалась такая. С востока и запада – холмы, открытое пространство с редким кустарничком. С севера – уходящая к горизонту ложбина, хотя и заросшая, но хорошо простреливаемая, с юга – деревушка. До крайних от коровника домов метров сто. Самое милое дело: занять их – и прикрывать наступающих плотным огнем. На подходах забросать гранатами – и все, можно смело внутрь входить. Получалось, если и будут штурмовать – то с большой вероятностью с юга, от домишек. Здесь есть возможность сосредоточить большое количество народа, подвести технику, укрыть ее до времени, выйти на исходные позиции – и тогда уже разом ударить. А значит – необходимо максимально обезопасить именно это направление. Растяжек плотнее наставить, народу побольше посадить… И хотя на горизонте было пусто, Данил прекрасно понимал, что лишние предосторожности никогда не помешают.
Пока ребята, запасаясь на ночь, подтаскивали дрова и разжигали костер, он, сидя на своем бауле, раздавал указания. Приятно иногда командирское положение, что тут душой кривить. Устал – так можешь руководить, не отрывая жопы от теплого местечка, никто тебе слова против не скажет. Чем он и занялся. Расставил посты, назначил очередность смен, услал Пашку и Артема ставить растяжки – и все это сидя на своем бауле. Наполеон Бонапарт, одним словом… Тем временем Маньяк с Хирургом промерили фон. Он оказался на удивление мал – чуть выше двухсот микрорентген.
– Чем дальше от города – тем чище, – проворчал Леха, сдирая с головы противогаз и с отвращением засовывая его в подсумок. – Знал бы раньше – свалил бы из Убежища еще лет пять назад!
– А жить на что? – усмехнулся Вадим, подсаживаясь и протягивая руки к разгорающемуся в ямке костерку. – Собирательством заняться? Или животноводством?
– Грабежом, – проворчал Маньяк, умащивая поудобнее задницу на своем рюкзаке. – А что… Как я погляжу – многие по нынешним временам промышляют. И ничего, получше других живут. Работнички ножа и топора, романтики с большой дороги…
Данил криво усмехнулся. Леха, конечно же, говорил о Братстве – трудно было об этом не догадаться.
– Право сильного, – покивал он. – Вот что я тебе скажу, Леха. Мы уже попытались им воспользоваться. И где мы теперь? – он обвел вокруг взглядом. – В жалкой конуре сидим. В бегах. И знаешь что? Меня эта мысль в последнее время все чаще и чаще посещает – а может быть прав был тогда отец Кирилл, когда предостеречь пытался?.. Может, выжили бы и без этого клятого похода?..
– Не знаю, командир, – ответил Маньяк, уставившись в огонь. – Сложный вопрос. Не все так однозначно…
– Да, я ж тогда первый с ним и спорил, – продолжал, словно не слыша, Данил. – Доказывал… Право на силу, право на жизнь… Но он в жизненном опыте своем гораздо мудрее меня оказался. Палка о двух концах – вот как он сказал. Если ты поступаешь по праву сильного с другими – будь готов, что однажды так же поступят и с тобой. И получили мы по башке этой самой палкой, другим концом. Так получили, что мозги набекрень… Но знаете… – он помолчал немного, вороша палкой яркие угли. – Одно я точно понял… Сила – она тогда правая, когда на добрые дела идет. Сильный человек – добрый человек.
– Так что же – смириться теперь? – прищурился с вызовом Хирург. – Сидеть и соплями истекать?
– А вот это уж хрен. У нас теперь последнее право имеется – право на месть. И мы в своем праве, не сомневайся. Выдерем у Братства глотку. Ради того только жить теперь стоит, чтобы врагу в зенки его потухшие глянуть…
– А как же – добро?.. – с издевкой послышалось вдруг справа, и из темноты появился Батарей. – Ты же сам только что говорил: сильный человек – добрый человек… Так может это… простим? Мы же первые и начали…
– Добро – не всепрощение. Не по Новому завету, морду под удары подставлять, а по Старому – око за око, зуб за зуб. Добро – оно должно быть с кулаками. Вот когда раздавим гадину, вытянем своих – тогда и добрыми станем, – сказал Добрынин. – Тогда и прощать будем. Ты соленое с кислым не путай… Если и есть нам у кого прощения простить – так это у тех, кого мы на севере разбили. А с Братством… Нет у нас такого права – на добро, милость и прощение. Только право на месть и осталось.
Он умолк.
Молчали и остальные. Слышен был только треск поленьев да шум ветра в кронах деревьев. Разговор начался как-то внезапно и столь же внезапно оборвался, оставив впечатление какой-то незавершенности… Данил не знал, что уж там думали остальные – а он, пройдя все выпавшие на его долю за последние месяцы испытания, теперь уже не мог так однозначно и твердо сказать, кто же был прав в том последнем споре с отцом Кириллом. Вроде бы и на правое дело шел, за Убежище радел – но грабить шел, неправедным путем пропитание добывать. Ведь и нищий, просящий милостыню, только тогда жалость вызывает, когда голову до земли клонит и руку протягивает… А как возьмется за нож, почует в себе силу – тогда уж не нищий он, а грабитель с большой дороги. И с таким уж совсем другой разговор… Но – и он, нищий, тоже в своем праве! Ему жить охота!.. Вот как, скажите на милость, во всем этом разобраться? Тут для философов спор, не для воина… Вот и дед всегда говорил, что защищать свой дом и семью – первейший долг и обязанность любого мужчины! Но как защитить, если для того убить нужно, если нет другого выхода?! Кому верить и как поступать? Тяжело…
С этими мыслями он и уснул.