Вместо вступления
В понедельник рано утром все помощники и советники собрались в его кабинете. Настроение было тревожным, поэтому говорили мало, с напряжением ждали телефонного звонка. Хозяину кабинета вот-вот должны были позвонить, а в полдень ему предстояло ехать в парламент страны с докладом.
Сам он, внешне спокойный, лишь изредка постукивал пальцами по столу, в чем присутствующие безошибочно угадывали его нетерпение, да в отличие от обычной манеры поведения не отвечал на звонки других телефонных аппаратов. Потом неожиданно шумно поднялся, махнул рукой, что означало «всем оставаться на местах», и прошел в комнату отдыха, где, усевшись в глубокое кресло, постарался немного расслабиться. Он позволил всем им, находящимся сейчас в его кабинете, быть с ним рядом, потому что, в конце концов, вопрос, решения которого они сейчас ждали, касался их всех. Всех до единого. Если он проиграет, то и им всем придется нелегко. На государственной службе они наверняка не останутся. И даже в бизнесе им не дадут дороги. Уж больно они засветились, пытаясь ему помочь, слишком близко стояли рядом с ним и очень усердно работали на него, чтобы рассчитывать на снисхождение. Он точно знал, что среди собравшихся нет предателей, нет перебежчиков, готовых переметнуться на другую сторону. Сейчас здесь с ним остались только самые преданные люди, с которыми он прошел долгий, тяжкий путь и которым абсолютно доверял.
Шумно вздохнув, он посмотрел на часы. Должны бы уже и сообщить, как там прошла встреча. Почему они молчат? Нахмурившись, он потянулся к телефонному аппарату, стоящему рядом на столике, но передумал. Нет, не стоит ему звонить. Не может он дать даже малейшего повода заявить о его вмешательстве. Остается только ждать, хотя ждать совсем не в его характере. Он сжал пальцы в кулак, убрал руку.
Там, в его кабинете, несколько человек волнуются не меньше его. Их нельзя надолго оставлять одних, демонстрируя свои сомнения. В такую минуту его обязанность их поддержать. Он провел рукой по лицу, поднялся. Затянул узел на галстуке, вернулся в кабинет. При его появлении все опять поднялись. Он знал, как все они к нему относятся. Наверное, немного побаиваются, считая достаточно жестким начальником. Но с другой стороны, эта команда единомышленников – люди, которым он доверяет и которые сознательно связали с ним свою жизнь.
– Ничего не сообщали? – спросил он, усаживаясь за стол.
– Ничего, – ответил один из его советников, – но мы думаем… – Он не договорил, потому что в этот момент раздался телефонный звонок.
Все невольно повернули головы к аппарату. Если бы сейчас по прямому телефону позвонил сам президент страны, то и его звонок, пожалуй, взволновал бы их гораздо меньше. Помощник выразительно посмотрел на хозяина кабинета, не решаясь снять трубку, хотя звонил обычный городской телефон, выведенный в приемную. Но секретарь в приемной знала, как и все, ждала другого звонка и тоже не решалась снять трубку именно этого аппарата.
– Ответь, – разрешил хозяин кабинета.
Помощник еще раз посмотрел на него и, сделав несколько шагов к столу, поднял трубку.
– Слушаю вас, – сказал он чуть дрогнувшим голосом. Было заметно, что помощник сильно волнуется. – Да, это его приемная, вы правильно звоните. Да, я вас слушаю, – он представился.
Все находящиеся в кабинете внимательно следили за выражением его лица.
– Что случилось? – переспросил помощник. А когда услышал ответ, у него начало меняться выражение лица. Буквально на глазах. И всем стало понятно, что полученные известия вызвали у него отнюдь не положительные эмоции. – Понимаю, – тихо произнес он и разъединился. Затем вновь глянул на хозяина кабинета.
– Не молчи, – приказал тот, – говори, что там произошло?
– Автомобильная авария, – выдавил помощник, – они говорят, что это похоже на автомобильную аварию.
Было заметно, как напряглись лица всех присутствующих. Хозяин кабинета недовольно покачал головой. В такие минуты нужно сохранять самообладание и постараться не сорваться. Он шумно выдохнул воздух, переспросил:
– Значит, авария?
– Они так говорят, – ответил бледный от волнения помощник.
– Говорят… – Хозяин кабинета вложил в это слово все свое презрение к тем, кто сегодня выступал против него. Потом посмотрел на собравшихся.
Все ждали, что он им скажет. От его настроения и его слов зависело, как они поведут себя дальше.
– Авария, – повторил шеф, поднимаясь. – Выходит, решили сделать по-своему. – Он помолчал. – Значит, так, все по своим местам. Будем считать, что это случайность, на которую мы не имеем права обращать внимание.
– Но, Виктор Викторович… – попытался что-то возразить помощник.
– Случайность, – повысил он голос, – и не нужно мне ничего больше объяснять. Я не ребенок, все понимаю.
– Это убийство, – тихо сказал кто-то из присутствующих. Но недостаточно тихо, чтобы его не услышал хозяин кабинета.
Тот нахмурился, быстро произнес:
– Такими делами занимается прокуратура, а мы должны работать. Работать так, чтобы не оставить им ни единого шанса… – Не сдержавшись, он сжал пальцы в кулак, стукнул им по столу. Стукнул не очень сильно, сумев в последний момент смягчить силу удара, и все же стук был подобен удару гонга. Все поспешили к выходу.
Когда все вышли из кабинета, Виктор Викторович глянул на телефон. Два года назад он точно так же смотрел на аппарат, ожидая звонка президента. Неужели с тех пор прошло только два года? А кажется, это было так давно. Он закрыл глаза. Тогда ему тоже трудно было принять решение. Зато множество людей пытались это сделать за него, давали ему советы, искренне считая, что он в них нуждается. Но он никогда не слушал чужих советов, даже если ему пытались помочь близкие люди. Всю свою жизнь шел напролом. Как поступил и тогда, два года назад, так поступит и теперь, получив это невероятное известие об автомобильной аварии, которая не должна была произойти ни при каких обстоятельствах.