Правовые технологии посредничества (медиации) в Российской Федерации: научно-практическое пособие. Глава 1. Посредничество (медиация) как альтернативная процедура урегулирования конфликтов (С. В. Николюкин, 2013)

§ 1. Место альтернативных способов урегулирования конфликтов в системе защиты гражданских прав

«Каждая страна строит судебную систему исходя из собственных потребностей. Но есть некие общечеловеческие ценности, которые не могут не учитываться в обществе, относящем себя к демократическому. Это право на судебную защиту»[4].

Наиболее известными способами защиты гражданских прав считаются личная защита прав (самозащита) и государственная защита прав, которая осуществляется судебной системой государства.

В Российской Федерации деятельность судов по осуществлению правосудия в рамках гражданского и арбитражного процесса направлена на защиту нарушенных или оспариваемых гражданских прав и осуществляется в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством.

Однако в условиях рыночной экономики с учетом опыта других государств актуальным становится использование иных способов урегулирования споров и государственных и негосударственных форм защиты прав, что вызвано потребностями реформирования судебной системы и необходимостью более эффективного рассмотрения гражданско-правовых споров и обеспечения доступности правосудия.

Урегулирование споров о праве представляет собой самостоятельною форму правовой защиты, суть которой заключается в совместных действиях спорящих сторон по ликвидации возникшего конфликта. Большое значение имеет заинтересованность участников спора в восстановлении нормальных, бесспорных правоотношений для осуществления дальнейшей экономической деятельности. В первую очередь это относится к юридическим лицам, стремящимся к сохранению длительных, оптимальных для них отношений с контрагентами.

Если обратиться к ст.11 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), то в ней закреплен не только судебный порядок защиты нарушенных или оспоренных гражданских прав в государственных судах (судах общей юрисдикции и арбитражных судах), но и в частных (третейских) судах. Более того, согласно ст. 401 Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ), коллективный трудовой спор может быть рассмотрен примирительной комиссией, с участием посредника или в трудовом арбитраже.

Бесспорным является тот факт, что ядром всей системы разрешения правовых споров, возникающих из гражданских правоотношений, остается урегулирование споров в государственном судебном органе, поскольку «.. любой государственный суд олицетворяет собой судебную власть – отправляет правосудие; деятельность государственных судов осуществляется именем Российской Федерации, т. е. все решения государственные суды как носители государственной (судебной) власти выносят от имени Российской Федерации. Выносимые по результатам рассмотрения споров судебные решения после вступления их в законную силу становятся общеобязательными (признаются обязательными для исполнения всеми лицами на территории Российской Федерации), что, впрочем, не лишает участвующих в деле лиц права обжаловать их. В случае если вынесенное государственным судом решение не исполняется должником добровольно, он может быть принужден к исполнению этого решения специально созданным органом – службой судебный приставов»[5].

Действительно, многовековая практика всех высокоразвитых стран убедительно доказывает, что достижение высоких темпов экономического роста становится возможным только при наличии эффективной судебной системы, активно помогающей прогрессу производственных отношений. При неработоспособной, неэффективной и неадекватной объективным потребностям рыночной экономики судебной системе все попытки государственных властей добиться ощутимого экономического прогресса безрезультатны.

Тем не менее не всегда целесообразно решать возникающие конфликты посредством обращения в суд, во-первых, защита прав в судебном порядке должна быть не единственным способом урегулирования возникающих конфликтов между субъектами гражданских правоотношений; во-вторых, при участии в споре иностранных лиц могут возникать следующие риски и трудности, которые делают процедуру обращения в государственный суд непривлекательной:

а) незнание обязательного для применения иностранным государственным судом процессуального порядка, что на практике означает необходимость обращения к услугам местного адвоката, который не всегда проявляет личную заинтересованность в скорейшем окончании судебного разбирательства и квалификацию которого не всегда возможно определить до момента наделения его соответствующими полномочиями;

б) обязательность осуществления судебного разбирательства на языке государства местонахождения суда, в связи с чем возникает необходимость перевода всех документов, касающихся спора, на язык, подлежащий применению. При этом достаточно часто такой перевод должен быть заверен присяжным переводчиком, который не всегда в достаточной мере владеет торговой или технической терминологией;

в) наличие нескольких инстанций и свойственный государственному суду процессуальный формализм, что способствует затягиванию разбирательства и влечет дополнительные расходы;

г) отсутствие необходимой компетенции у судей, поскольку подготовка судей государственных судов рассчитана на применение норм национальной правовой системы, хотя условия контракта не всегда подчиняются материальному праву данного государства. Применение же государственным судом иностранного права связано, как правило, с необходимостью проведения дополнительных экспертиз и получением заключения соответствующих специалистов;

д) неравное отношение к сторонам спора, в силу того что судьи государственных судов достаточно часто склонны более снисходительно относиться к участникам разбирательства, которые являются субъектами данного государства следует не согласиться с данным пунктом, поскольку он означает нарушение принципа равноправия сторон, что невозможно априори. – (С.Н.);

е) ограниченная возможность исполнения решения государственного суда на территории иностранного государства в силу отсутствия универсальных международных договоров, позволяющих осуществлять принудительное исполнение решения государственного суда одного государства на территории другого государства[6].

Резюмируя вышеизложенное, можно заключить, что при урегулировании каких либо противоречий между субъектами гражданско-правовых отношений преимущество должно отдаваться альтернативным способам разрешения споров, поскольку и в мировой практике роль таких способов значительно возрастает.

В качестве примера активного развития и широкого использования альтернативных способов разрешения споров можно привести англосаксонскую систему права. Результаты опроса 1000 крупнейших американских корпораций показали, что 88 % из них в течение последних трех лет использовали медиацию, 79 % обращались к арбитражным механизмам, 81 % назвали медиацию более приемлемой формой, нежели судебная процедура, 59 % отметили, что она позволила сохранить в последующем партнерские отношения между участниками спора[7].

Важно отметить, что в настоящее время «…предприниматели в России так же, как и в других странах, имеют возможность выбора форм и методов разрешения споров и иных конфликтов, возникающих в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности, и все лица прибегают для этой цели к использованию альтернативных методов, без привлечения государственных органов судебной власти»[8]. Иными словами, в современных условиях участники экономической деятельности осознают преимущества альтернативных способов урегулирования споров по сравнению с рассмотрением дел в государственных судах. Поэтому на настоящем этапе важным является обеспечение государством права сторон на выбор формы защиты (обращаться в суд для разрешения спора либо избрать иную форму защиты своих интересов) посредством установления правомерных и доступных процедур урегулирования.

Альтернативные способы урегулирования споров как институты саморегулирования гражданского общества могут применяться наряду с судебной формой защиты. При этом такие процедуры вовсе не подменяют государственное правосудие и не нарушают конституционного права граждан на судебную защиту. Благодаря альтернативным способам урегулирования споров стороны могут самостоятельно урегулировать конфликт на взаимоприемлемых условиях, что будет способствовать укреплению их репутации и сохранению партнерских отношений.

Кроме того, желание субъектов гражданских правоотношений избежать рассмотрения дела в суде иностранного государства, а следовательно, и свести к минимуму влияние вышеуказанных негативных моментов, возникающих при рассмотрении дела в суде иностранного государства, и способствовало поиску новых, экономичных, эффективных и простых методов урегулирования конфликтов.

Между тем преимущества альтернативного разрешения споров (АРС) особенно очевидны в сравнении с судебной формой защиты прав.

Главным достоинством АРС является, во-первых, их экономичность, а именно простота процедур, отсутствие жестких процессуальных и доказательственных правил избавляют стороны от излишних финансовых затрат, которые всегда сопутствуют судебному разбирательству; во-вторых, выигрыш во времени поскольку альтернативные процедуры урегулирования споров занимают от одного дня до нескольких месяцев, но не годы, как это случается в судебной системе, если дело проходит через все инстанции; в-третьих, возможность выбора посредника (арбитра, медиатора и т. д.) посредством которого будут разрешаться разногласия; в-четвертых, конфиденциальность разрешения споров (негласность самой процедуры и сохранение в тайне информации, полученной в ходе альтернативной процедуры); в-пятых, возможность для сторон самим контролировать процедуру разбирательства и ее результат, т. е. практически любая процедура заканчивается достижением взаимовыгодного соглашения, за исключением арбитража с его особенностями (состязательностью и обязательным решением).

Сразу выделим очевидные принципиальные отличия таких понятий, как «разрешение споров» и «урегулирование конфликтов», используемых в АРС.

Отметим, что представляют собой понятия «конфликт» и «спор».

Конфликт – столкновение, серьезное разногласие, спор[9].

Конфликт (лат. conflictus; англ. conflict) – столкновение, серьезное разногласие, спор; юридический конфликт – противоборство сторон (государств и их органов, общественных объединений, граждан) с целью противоправного изменения статуса и юридического состояния субъектов права[10].

Конфликт (лат. conflictus) – столкновение между спорящими несогласными сторонами[11].

Конфликт (лат. conflictus столкновение) – столкновение противоположных интересов, взглядов; серьезное разногласие, острый спор[12].

Конфликтом в международном частном праве следует определять такое состояние в положении участников международного невластного правоотношения, при котором наблюдается противостояние объективно расходящихся интересов, целей и юридически значимых действий сторон правоотношения. Международным коммерческим конфликтом следует считать сложный и неоднородный по своей природе специфический тип качественного взаимодействия, заключающийся в столкновении интересов участников международной коммерческой сделки, объединенных связями невластного (частного) характера, при распределении экономических (материальных и нематериальных) благ в международном коммерческом обороте[13].

Спор – 1) словесное состязание, обсуждение чего-нибудь, в котором каждый отстаивает свое мнение, свою правоту; 2) взаимное притязание на владение чем-нибудь, разрешаемое судом[14].

Спор – 1) взаимное пререкание, словесное (устное или письменное) состязание, в котором каждая из сторон отстаивает свое мнение, доказывает свою правоту; 2) взаимное притязание (обычно на суде) на обладание чем-нибудь[15].

В юридическом словаре Г. Блэка спор определяется как конфликт требований или прав, ставший предметом судебного разбирательства[16].

К. Каби в прилагаемом к своей книге «Вам не всегда нужен юрист, или Как разрешить юридический спор без судебного разбирательства» словаре указывает, что конфликт – это реальные противоречия между сторонами, основанные на требовании, просьбе одной стороны и их неудовлетворении другой стороной, а «спор» – это конфликт, в который одна или обе стороны вынужденно включены[17].

С точки зрения науки конфликтологии конфликт представляет собой проявление объективных или субъективных противоречий, выражающееся в противоборстве их носителей (сторон)[18].

Однако, как полагает Е.И. Носырева, не всякий конфликт является спором. Если противоречия игнорируются, спор не возникает. Он проявляется тогда, когда противоречия создают такую неопределенность в отношениях или такие препятствия в реализации прав, которые ни одна из сторон своей волей не может преодолеть и потому для их устранения требуется либо взаимодействие обеих сторон, либо вмешательство третьей стороны. Иными словами, спор представляет собой определенную стадию в развитии конфликта. Как общее состояние противоборства между сторонами, спор состоит из совокупности разногласий. Таким образом, конфликт, спор, разногласия представляют собой цепь последовательно взаимосвязанных состояний[19].

Как отмечает Д.Л. Давыденко, конфликт – прежде всего понятие философское, социологическое и психологическое. Это слово означает противоречие между людьми или их группами и сообществами (не обязательно по поводу их юридически закрепленных прав). Спор – внешнее и формальное проявление конфликта: стороны выдвигают взаимные претензии либо одна сторона заявляет о своем праве и выдвигает определенное требование, а другая отрицает у первой наличие такого права и отказывает в удовлетворении данного требования[20].

Конкретизируя взгляд Д.Л. Давыденко, Г.В. Севастьянов, указывает, что конфликт – это «… разногласия сторон, которые они не пытаются урегулировать, т. е. своего рода “статичная стадия” протекания и развития (эскалации) разногласий в смысле отсутствия попыток конфликтующих урегулировать разногласие самостоятельно либо с привлечением третьей стороны, содействующей его урегулированию. В отличие от конфликта категория “спор” связана с конкретными активными действиями сторон по урегулированию или разрешению разногласий, выражающимися, например, в направлении друг другу претензий, согласовании порядка урегулирования или разрешения правового конфликта. Тем самым понятие “спор” показывает переход конфликта в более продуктивную, “динамичную” стадию, связанную с попытками его урегулирования сторонами самостоятельно либо с применением способов урегулирования конфликтов или разрешения споров, в том числе АРС»[21].

Итак, «разрешение споров» представляет собой применение (например, третейским судом) правовых норм и вынесение обязательного для сторон решения, основанного на законодательных актах государства и (или) нормах международно-правовых актов. Речь в данном случае идет о третейском разбирательстве и международном коммерческом арбитраже.

Что касается «урегулирования конфликта», то здесь очевидна связь с достижением компромисса путем ведения переговоров, когда стороны самостоятельно вырабатывают соглашение об урегулировании конфликта либо это может происходить с участием переговорщика, посредника, медиатора.

Кроме того, в случае «разрешения спора» конфликт сторон сохраняется, поскольку возможны случаи, когда разрешение спора устроит только одну сторону, которая выиграла дело, либо не устроит обе стороны, так как само решение принимается не сторонами спора, а правоприменительным органом.

При «урегулировании конфликта» решение принимается самими сторонами конфликта, которые самостоятельно определяют перспективу своих отношений, заключая соглашение об урегулировании спора, т. е. разрешение конфликта происходит тогда, когда он прекращается в результате прямого взаимодействия сторон или с участием третьей стороны, на основе анализа причин и содержания разногласий, направленного на максимальное сближение позиций и достижение соглашения относительно наилучших способов удовлетворения противоположных интересов[22].

Таким образом, понятие «разрешение спора» допускает возможность сохранения конфликтных отношений сторон, например, это может выражаться в отказе от добровольного исполнения судебных решений или прекращении дальнейших партнерских отношений между сторонами, а «урегулирование конфликта», наоборот, должно приводить к прекращению конфликта, более активному добровольному исполнению сторонами взятых на себя обязательств, что приводит к сохранению партнерских отношений сторон.

Итак, в самом сочетании слов «альтернативное разрешение споров» заложен смысл того, что существует целый комплекс механизмов разрешения противоречий, который во многих случаях может заменить собой, ввиду своей высокой эффективности и гибкости, традиционные методы урегулирования конфликтных ситуаций. Как отмечает М.В. Гвоздарева, «…система АРС использует все лучшее, что наработало человечество для преодоления различных противоречий, споров и конфликтов, зачастую ведущих к затяжной и бессмысленной конфронтации, потере репутации, непредсказуемым последствиям, а также затратам ресурсов, которые можно использовать более эффективно»[23].

Термин «альтернативное разрешение споров» (alternative dispute resolution – ADR) впервые появился в США в 60-е гг. XX века, когда американская судебная система оказалась в кризисе. Компании и юридические фирмы испытали различные способы урегулирования споров, в том числе и те, которые не были известны ранее, и внедрили их в деловую практику. Примирительные процедуры стали рассматриваться как более эффективная альтернатива судебной системе. Большую популярность приобрел арбитраж (третейское разбирательство), однако и он обладал рядом недостатков, свойственных судебной системе, таких как дороговизна и длительность процедуры, отчуждение самих сторон от решения их проблемы, а также отрицательное воздействие на отношения сторон и ограниченный характер возможных условий разрешения спора, редко соответствующий интересам сторон[24].

Активное развитие АРС в США стало возможным благодаря признанию взаимосвязанных факторов:

признание правосудия как наивысшей формы защиты прав во всех сферах правового регулирования и исторически сложившиеся традиции обращения к суду за справедливостью;

перегруженность судов гражданскими делами и ослабление эффективности их деятельности;

заинтересованность судейского корпуса в освобождении судов от значительного числа мелких гражданско-правовых споров с тем, чтобы сосредоточить свои усилия на рассмотрении уголовных дел, крупных гражданских, а также дел, связанных с защитой конституционных прав;

сложное структурное построение судебной системы и состязательный характер судопроизводства, требующие обязательного участия профессиональных юристов, и, соответственно, увеличивающие судебные расходы для участников спора;

наличие в самой судебной системе звена (суды мелких исков), которое по своим качествам существенно отличается от традиционного правосудия и подтверждает целесообразность дифференциации процедур на полномасштабные и альтернативные;

специфика доказательственного права американского гражданского процесса, предопределяющая возможность получения полной информации об обстоятельствах дела до его возбуждения в суде или до начала судебного разбирательства и создающая предпосылки для достижения компромисса, мирного урегулирования спора без вмешательства суда;

значимость юридических профессий в американской обществе, высокая степень их корпоративности, позволяющие влиять на развитие права в целом и, в частности, обеспечивать поддержку и продвижение всех прогрессивных начинаний, связанных с совершенствованием как судебных, так и несудебных процедур разрешения правовых споров[25].

Между тем ориентация на развитие несудебных форм характерна не только для США.

В Канаде формы альтернативного разрешения споров присутствуют в течение 200 лет[26], так как уже первые поселенцы, прибывшие в Канаду из Великобритании и Европы, принесли с собой методы разрешения споров, используемые в этих странах, в основном третейский суд. Однако традиционно основное количество споров рассматривалось государственным судом. По мере роста количества дел, увеличения нагрузки на суды и возрастания судебных издержек сторон начался поиск более совершенных способов разрешения этих споров.

В Канаде третейские судьи и посредники, как правило, практикуют в конкретной области спора, например, некоторые принимают назначение только при спорах в области трудовых или земельных отношений. Посредничество и третейский суд признаются прибегающими к ним сторонами такими методами урегулирования споров, которые позволяют сторонам поддерживать деловые отношения и в будущем. С 1980-х годов начался рост использования способов альтернативного разрешения споров.

Законодательство, устанавливающее уровень необходимого опыта и знаний для работы третейским судьей или посредником, в Канаде отсутствует. Для выполнения такого рода работы может быть нанят любой человек. При проблеме выделения критериев для избрания посредником или судьей проявилась проблема особой специфики в разных районах страны – наличие в провинциях и территориях собственного законодательства. В 1974 г. небольшая группа третейских судей из Торонто провела встречу, на которой был сформирован Канадский Институт арбитража (КИА). Его целью была названа разработка системы определения компетенции третейских судей и побуждение вовлеченных в спор сторон более широко использовать АРС. Затем был открыт Национальный Институт арбитража, основными задачами которого назывались: 1) объединение людей со схожими интересами и задачами; 2) предоставление всем членам Института равных прав; 3) наличие плана финансирования деятельности Института; 4) избрание добровольных лидеров на основании демократического процесса; 5) принятие устава, разработанного членами института; 6) установление требований вступления в члены; 7) предоставление членам различных возможностей и их участие в программах, отвечающих их нуждам; 8) увеличение численности членов для более широкой поддержки поставленных Институтом целей.

К началу 80-х годов на собраниях Института присутствовали представители других регионов, а в 1984 г. Институт стал национальной группой и был избран его президент. Региональные офисы Института были открыты по всей Канаде как отделения Института для предоставления услуг национальным членам, проживающим в каждом регионе. В тех провинциях, где региональные группы уже были сформированы, им предоставили возможность стать региональными офисами, которые функционируют в соответствии с регламентом КИА и поддерживают его цели.

К 1988 г. в Канаде стал наблюдаться растущий спрос на посредников, программы обучения посредничеству и стандарты посредничества. Институт стал называться Канадский Институт арбитража и посредничества (КИАП) и стал вести работу по разработке новых программ обучения посредничеству.

В настоящее время КИАП работает в направлении разработки стандартов и обучения как третейскому суду, так и посредничеству, проводит обучение процессу третейского суда и посредничеству в области коммерческих споров. После включения программ посредничества к 1993 г. численность КИАП по всей Канаде выросла до 1800 человек.

Аспект семейных споров в основном представлен организацией под названием «Family Mediation Canada», которая также имеет филиалы в каждом регионе. В ней состоят добровольными членами 1500 человек, которые распространяют стандарты, проводят обучение и сертификацию практикующих посредников, специализирующихся в области семейных споров.

В качестве целей Института сформулированы такие, как продвижение и всестороннее использование АРС путем повышения уровня образованности и осведомленности общественности, разработка учебных материалов и стандартов; предоставление реестров третейских судей и посредников лицам, которые хотят воспользоваться их услугами; разработка программы поощрения и услуг, предоставляемых членам.

Институт разрабатывает учебные материалы по руководству арбитражной практикой, посреднической практикой, курсов по работе с корреспонденцией в рамках третейского суда. Были подготовлены национальный Кодекс профессии, национальная процедура наказания и национальная программа аккредитации в зависимости от уровня опыта и пройденного официального курса обучения, регламент коммерческого третейского разбирательства и коммерческого посредничества, которые используются компаниями и правительствами.

Для привлечения клиентов Институт разрабатывает системы льгот в национальном масштабе. Например, он финансирует программу страхования ответственности, по которой третейские судьи и посредники могут получить страховое возмещение в размере 2 млн долл. США, выплачивая ежегодный страховой взнос в размере 100 долл. США.

Центральный офис Института использует рекомендации региональных центров и филиалов, например, готовит списки третейских судей и посредников. В регионах проводятся курсы обучения для своих членов, регулярные собрания членов, организуются образовательные конференции, издаются информационные бюллетени и проводятся социальные мероприятия.

Правление Института состоит из 12 директоров, по одному от каждого региона, и 5 исполнительных членов и возглавляется президентом. Все избираются на ежегодном собрании на 1 год. Все 1800 членов обладают правом голоса. Головной офис находится в провинции Онтарио, в городе Оттава, являющимся столицей Канады. Региональные офисы находятся в Ванкувере, Эдмонтоне, Саскатуне, Уиннипеге, Торонто, Монреале и Галифаксе.

Национальные комитеты КИАП отвечают за разработку политики и программ в области образования, за вопросы аккредитации, планирования конференций и многое другое. Комитеты возглавляются членами Правления, однако члены комитетов назначаются регионами для того, чтобы представленный опыт был как можно обширнее.

Членство в Институте добровольное с ежегодной оплатой членских взносов. Большинство членов не имеют юридической подготовки. Размер регионального годового членского взноса варьируется от 35 до 150 долларов США. КИАП не получает государственных субсидий и не берет денег с обратившихся к нему сторон за предоставление имен специалистов. Финансирование складывается из членских взносов, ежегодной платы за звания «дипломированный третейский судья» и «дипломированный посредник», а также от продажи статей и документов.

Иногда корпорация может оплатить конкретное мероприятие, например, спонсировать выступление докладчика на конференции. Национальный членский взнос составляет 50 долларов США для членов плюс 150 долларов США для дипломированных членов.

Отличительными чертами канадской системы являются: 1) отсутствие взимания административной платы со сторон, которым требуются услуги третейских судей или посредников, и платы за предоставление списков третейских судей и посредников; 2) назначение посредника или третейского судьи сторонами и отсутствие необходимости подтверждения Института в отношении назначенного ими лица.

В настоящее время по законодательству большинства провинций закрепляется существование третейского суда и гарантируется проведение региональных слушаний международных споров. Федеральное правительство включает пункт о процедурах разрешения споров во все свои контракты, а правительства провинций заключают контракты на урегулирование возникающих споров.

Во многих провинциях при обращении в суд требуется представить доказательства попытки урегулирования спора в досудебном порядке. Так, в Британской Колумбии в отношении дел в области строительных споров вначале требуется предпринять попытку урегулирования, и только в случае неудачи дело направляется в суд (в этом регионе ежегодно рассматривается 6000 строительных споров). Судьи могут выступать в роли посредников в ходе досудебных попыток достичь урегулирования.

Методы АРС добровольно используются многими компаниями для урегулирования споров. Например, в 1997 г. более чем 1200 споров в сельскохозяйственной отрасли Западной Канады были урегулированы при помощи арбитражного разбирательства.

Среди методов АРС наибольшее распространение имеют комбинации третейского суда и посредничества. Существует около 8 различных типов арбитражных процедур, начиная с арбитражного разбирательства «только документы», когда стороны не участвуют в слушаниях, и заканчивая многосторонними арбитражными разбирательствами с участием более двух сторон.

Рост использования альтернативных способов разрешения споров и адаптация его различных процессов для разрешения споров привели к созданию большего числа региональных институтов, которые проводят обучение на региональном уровне. Кроме того, КИАП разрабатывает дополнительные программы обучения и новые методы подачи материала.

Например, люди, проживающие в удаленных населенных пунктах, теперь могут заниматься по программе арбитражного разбирательства, используя для этого страницу КИАП в Интернете.

В Англии альтернативные государственному суду методы разрешения правовых конфликтов применяются уже достаточно долгое время. Лондонский международный арбитражный суд (LCIA) создан в 1892 г. и рассматривает споры, имеющие как национальный, так и международный характер. Деятельность его осуществляется в соответствие с Правилами суда и Правилами ЮНСИТРАЛ.

Иные альтернативные методы получили распространение с 1980-х годов. С 1993 г. они стали официально рекомендоваться сторонам судьями Коммерческого суда (подразделения Верховного суда. Канцлерского суда и Суда Королевской скамьи). В 1996 г. Коммерческий суд получил полномочия откладывать разбирательство на определенное время, чтобы облегчить и обеспечить возможность сторонам обратиться к альтернативным методам разрешения конфликтов. В последующем такое обращение стало для сторон обязательным. Так, в 1997 г. на разрешение с использованием АРС суд направил 67 споров, или 24 % дел, а в 1998 г. – 44 спора, или 19 % дел. Как правило, такие дела рассматриваются с привлечением посредника, и конфликты успешно урегулируются почти в 90 % дел.

При направлении дела на АРС учитываются размер иска и стоимость его рассмотрения в рамках обычной судебной системы. Если расходы превышают цену иска, целесообразно постановление об АРС. По данным Центра разрешения споров, количество дел, по которым применялось посредничество, выросло с 192 дел в 1997 г. до 257 дел в 1999 г.[27].

Посредничество также использовалось в Великобритании с целью разрешения споров, возникающих в Северной Ирландии. Посредниками выступали и профессиональные посредники (группа «Квакерский дом», созданная в Белфасте в 1982 г.; Североирландская посредническая сеть, созданная в 1991 г.), и непрофессионалы, которым доверяли люди, участвующие в конфликте.

Законодательство по третейским судам в Англии было пересмотрено после принятия Типового закона о Международном коммерческом арбитраже ЮНСИТРАЛ («Типовой закон») в 1985 г. Был принят новый британский Закон о третейском суде 1996 г., вступивший в силу в 1997 г. Закон применяется как к национальному, так и к международному третейскому суду.

К третейскому суду обращаются как к промежуточному средству судебной защиты, он функционирует как отделение суда, предназначенное для уменьшения и ограничения судебного вмешательства.

В 1999 г. по реформе Лорда Вулфа было введено более широкое применение АРС. Суд имеет право приостановить процедуру до тех пор, пока спор не будет разрешен с использованием альтернативных методов. В последующем проводится оценка материальных и временных издержек на разрешение спора. При необоснованном отказе от обращения к альтернативным способам к стороне могут быть применены санкции, например, компенсация издержек.

В Китае применение альтернативных способов разрешения споров имеет длительную культурную традицию. Они применялись до Культурной революции и с начала 80-х гг. вновь стали применяться при разрешении споров с использованием таких методов, как посредничество, согласительные процедуры, третейский суд и обычный суд.

Так, уже в 1986 г. было 950 тыс. посреднических комитетов и 6 млн посредников, которые урегулировали 7 300 тыс. споров (в один этот год), включая споры семейные, о наследстве, об алиментах, о долгах, жилье и земельных участках под застройкой, производстве и об управлении, ущербе чести; а также экономические споры и некоторые мелкие уголовные дела[28].

Посредничество, обозначаемое по-китайски словом джаоджи, не обязательно соответствует западному пониманию термина «посредничество». Существует много фактов, свидетельствующих о том, что в НРК посредник принуждает стороны согласиться на предлагаемое решение. Тем не менее это очень популярный процесс. По оценкам, на каждый гражданский спор, передаваемый в суд, Народные комитеты посредников разрешают от пяти до десяти споров. Однако юридически обязательны только решения, в которых посредником является суд.

В Китае существуют три типа третейского суда: внутренний и национальный третейский суд по экономическим контрактам, зарубежный экономический и торговый третейский суд и приморский третейский суд. Национальный третейский суд занимается спорами между китайскими юридическими лицами или между китайскими юридическими и китайскими физическими лицами. Приморский третейский суд действует в рамках Приморской комиссии по третейскому суду, созданной в 1959 г. и в основном занимающейся спорами, возникающими в различных аспектах отношений с использованием, спасанием морских и речных судов, загрязнением моря.

Китайская Палата международной торговли решает зарубежные экономические и торговые споры. Она была создана в 1956 г. под названием «Комиссия по внешнеторговому экономическому и торговому арбитражу» и сейчас действует согласно Правилам арбитража Китайской комиссии по международному экономическому и торговому арбитражу (далее – CIETAC, или Комиссия), вступивших в силу 10 мая 1998 г.

Комиссия осуществляет международный арбитраж. Так, в 1999 г. 123 комиссионера CIETAC из общего числа 428 представляли 26 зарубежных стран, в том числе США, Италию, Нидерланды, Сингапур, Германию, Швейцарию, Великобританию, Францию, Канаду, Испанию, Бельгию, Австралию, Швецию, Республику Корея, Россию, Таиланд, Австрию, Нигерию и Японию. В Комиссии нет судей или третейских судей, perse, но есть один председатель, несколько заместителей председателя и несколько сотрудников Комиссии. Ежегодно здесь слушается около 800 споров.

В соответствии со ст. 2 Арбитражных правил CIETAC Комиссия рассматривает международные и связанные с зарубежными сторонами споры, если: одна или обе стороны являются иностранцами, стороны являются лицами, не имеющими гражданства иностранными юридическими лицами, объекты гражданских правовых отношений расположены на зарубежной территории; или юридические факты, порождающие, изменяющие или прекращающие гражданские правовые отношения, имеют место вне территории НРК. Комиссия также рассматривает споры, относящиеся к Специальному административному району Гонконг, Макао или Району Тайвань, а также те вопросы, которые она уполномочена рассматривать конкретными законами и нормативными актами Китая, например, все споры по ценным бумагам, возникающие в связи с арбитражным соглашением.

Арбитражная оговорка должна включать: заявление о намерении прибегнуть к третейскому суду; вопросы, которые будут решаться третейским судом; название соответствующей арбитражной комиссии.

CIETAC рекомендует включать следующую арбитражную статью: «Любой спор, возникающий из или в связи с настоящим Контрактом будет передаваться в Китайскую комиссию по международному экономическому и торговому арбитражу, которая будет действовать в соответствии с Арбитражными правилами Комиссии, применимыми на момент обращения в арбитраж. Решение третейского суда будет окончательным и обязательным для сторон».

Каждая сторона выбирает из представленного списка арбитра, и стороны совместно выбирают третьего. В случае если стороны не могут прийти к согласию по кандидатуре третьего судьи, это решение оставляется на усмотрение Председателя Комиссии. В соответствии со ст. 24 Арбитражных правил CIETAC третий арбитр будет действовать в качестве председателя. Этот порядок применяется, если сумма иска не превышает 500 тыс. юаней и такие споры рассматриваются по краткой процедуре.

При наличии в соглашении сторон арбитражной оговорки, когда одна из сторон желает обратиться в государственный суд, дело должно рассматриваться последним. Слушания в третейском суде осуществляются устно либо, по согласию сторон, на основании документов.

Западными теоретиками и практиками отмечается, что существует определенная трудность ведения дел и разрешения споров в НРК, так как они подвержены изменениям в политике китайского государства и суды не всегда содействуют исполнению решений, принятых в соответствии с Нью-Йоркской конвенцией об исполнении арбитражных решений 1957 г.

Кроме того, достаточно сложен вопрос Гонконга. После 1 июля 1997 г. Великобритания передала суверенитет над Гонконгом Китаю, что привело к возникновению двух систем и одной страны. Споры, относимые в Гонконге к «международным», решаются в соответствии с Типовым законом ЮНСИТРАЛ (принят Гонконгом в 1990 г.), если стороны не договорятся об ином. В качестве места третейского суда определен Гонконгский международный центр, основанный в 1985 г. Внутренний третейский суд опирается на Декрет о третейском суде, основанный на английских законах о третейском суде 1950–1979 гг.

В Китае стороны могут также разрешить спор путем переговоров, имеющих определенную культурную специфику. Большинство контрактов с китайской стороной содержат статью о том, что конфликты в первую очередь должны решаться путем «дружеских переговоров». «Дружеские переговоры» означают, что существенное время и усилия будут затрачены на попытки прийти к соглашению с китайским партнером. Переговоры рассматриваются как хороший деловой этикет, и лишь в последний момент сторона может решить обратиться к посредничеству или согласительной процедуре по иску[29].

В странах, относящихся к континентальной системе права, также расширяется использование несудебных форм разрешения споров.

Так, в рекомендациях Комитета Министров Совета Европы по вопросам доступа к правосудию и обеспечения его большей эффективности и справедливости указывается на необходимость принятия мер по облегчению или поощрению, где это уместно, примирения сторон или дружественного урегулирования спора до принятия его к производству судом или же в ходе разбирательства[30].

Во Франции переговоры и посредничество пока остаются мало известными и не принятыми. Хотя, даже на уровне правительства, делаются определенные шаги для внедрения этих методов[31]. Например, Национальная школа администрирования включает в учебную программу семинары по ведению переговоров, правительство объявило, что необходимо готовить «агентов-посредников» для борьбы против насилия.

Предпринимаются усилия по организации обучения АРС через семинары, используются электронные средства связи для совершенствования навыков ведения переговоров у населения с привлечением профессионалов со всего мира. Так, весной 1997 г. будущие менеджеры и юристы из Высшей школы управления ESSEC (ESSEC Graduate School of Management) принимали участие в тренировочных электронных переговорах с коллегами из Гарварда и Келлога. Используются инновационные методы преподавания переговорных навыков, проводятся как метод изучения международных переговоров видеоконференции[32].

Напротив, третейское разбирательство применяется во Франции уже давно. В 1923 г. Международная торговая палата (ICC), находящаяся в Париже, создала Международный третейский суд. С момента своего создания он провел около десяти тысяч международных третейский судов. Ежегодно судьи Международного третейского суда ГСС разбирают споры сторон, представляющих более сотни стран мира, характеризующихся исключительным разнообразием условий (правовых, экономических, культурных или лингвистических).

В результате широкомасштабных консультаций, в которых участвовали многие страны, 1 января 1998 г. в Арбитражные правила ГСС, действовавшие в течение двадцати лет, были внесены изменения.

В рамках ЮС арбитражное разбирательство осуществляет третейский суд, принимающий окончательное решение по существу спора. Международный третейский суд ГСС собирается три или четыре раза в месяц, он вправе контролировать третейские суды, осуществляемые в соответствии с Арбитражными правилами ГСС.

В соответствии с Арбитражными правилами ГСС сторонам рекомендуется включать следующую оговорку: «Все споры, возникающие из или в связи с данным контрактом, будут окончательно урегулированы в соответствии с Арбитражными правилами Международной торговой палаты одним или несколькими третейскими судьями, назначенными в соответствии с указанными Правилами».

Арбитражная оговорка, кроме того, должна содержать: указание на применимое право, количество судей, страну расположения третейского суда и используемый язык[33].

В Украине самым традиционным из альтернативных способов разрешения споров остается претензионный порядок, которому посвящен раздел в Хозяйственно-процессуальном кодексе (далее – ХПК Украины), а также некоторые положения ряда отраслевых законов. Ранее досудебный претензионный порядок являлся обязательным для всех хозяйственных споров, но в 2001 г. были внесены изменения в ХПК Украины, согласно которым претензию необходимо было подавать только для споров по договорам перевозки и услуг связи, а также в спорах, связанных с госзаказами. Обязательное досудебное урегулирование предусмотрено ратифицированными Украиной конвенциями. В основном это касается различных видов международной перевозки. Сегодня в спорах между украинскими компаниями сторона вправе сама решать, подавать ей претензию или сразу обращаться в суд. В пользу претензии говорит меньшая агрессивность и желание быстро разрешить спорную ситуацию. Претензии выгодны как для мелких споров, когда просто не хочется тратить время на тяжбы, так и для крупных – ведь для подачи иска нужно будет оплатить пропорциональную госпошлину. Возможность разрешить спор с помощью компромисса – вполне цивилизованное решение для многих сфер деятельности. Например, в оптовой торговле и перевозках претензионный порядок является обычным способом оформления недостачи и порчи партии товара. Кроме того, в самом договоре стороны могут указать обязательный претензионный порядок урегулирования спора, а за отказ от его использования предусмотреть штраф.

Украинский закон не ограничивает стороны в использовании альтернативных методов досудебного урегулирования спора. Особенно популярным становится западный опыт ADR. Интересен такой вариант, как предварительная независимая оценка спора, применяемая в США. Оценку проводят бывшие судьи, авторитетные адвокаты и другие эксперты, а по результатам оценки стороны решают судьбу конфликта. Чаще всего в западной практике для урегулирования спора применяются различные формы переговоров, результаты которых закрепляются в досудебных мировых соглашениях. Переговоры могут быть как прямые, так и в виде медиации – одной из самых быстроразвивающихся форм ADR[34].

Далее обратимся к терминологической составляющей понятия «альтернативное разрешение споров», поскольку как в теории, так и на практике существует различное его толкование.

Изначально термин «альтернативное разрешение споров» стал применяться к частным несудебным процедурам с целью их отграничения от традиционного публичного порядка разрешения споров. Действительно, по наиболее распространенному мнению, АРС – это альтернатива государственному правосудию (судебной системе государства). Данный вариант трактовки понятия АРС включает все несудебные способы разрешения споров и урегулирования конфликтов, т. е. арбитраж, посредничество, мини-суд и пр.[35].

Другая позиция исходит из более «узкого» толкования АРС, а именно, что АРС – это все методы разрешения правовых споров, подразделяющиеся на четыре основные категории: прямые переговоры между сторонами, переговоры с участием нейтрального лица, арбитраж, судопроизводство. При этом к АРС относится только вторая категория[36].

В данном случае, как отмечает Е.И. Носырева, «…альтернативные процедуры противопоставляются не только судебному разбирательству, но и арбитражному, а также непосредственному урегулированию разногласий самими сторонами». На формирование этой позиции прежде всего оказала влияние особая правовая природа арбитража, поскольку его решение является обязательным для сторон и подлежит принудительному исполнению наряду с решениями государственных судов[37].

Если указанные две позиции по понятию АРС основаны на его внешнем противопоставлении различным процедурам, то следующая связана с оценкой самого термина «альтернативные». Она заключатся в том, что это понятие включает такие механизмы урегулирования спора, которые могут применяться каждое в отдельности либо в разнообразных комбинациях например, переговоры-посредничество, посредничество-арбитраж, арбитраж-посредничество и пр., или моделирование специального (собственного) способа разрешения споров и урегулирования конфликтов, основанное на конкретных обстоятельствах и интересах сторон. «Альтернативность» в таком случае означает выбор возможных вариантов среди несудебных средств, а не выбор между этими средствами и судебным разбирательством[38].

Кроме того, интересна позиция Ф. Сандера, который, исходя из того, что альтернатива означает возможность выбора «одного варианта из многих существующих», предлагает использовать общий для всех процедур термин «альтернативные методы разрешения споров», охватывающий в том числе судебное разбирательство[39].

Как полагает Г.В. Севастьянов, критерий альтернативности, используемый в понятии АРС, «распространяет» свое действие не только на государственные судебные органы, но и относится к иным правоохранительным и правоприменительным органам государства. Альтернатива в данном случае показывает взаимосогласованный выбор и обращение сторон к любому, не запрещенному законом, негосударственному способу разрешения спора и урегулирования конфликта, а не только альтернативному государственному правосудию. Поэтому критерий использования или неиспользования государственными органами в досудебном либо судебном порядке способов АРС не меняет их альтернативного (частного) характера[40].

Итак, альтернативные способы разрешения споров представляют собой, во-первых, систему взаимосвязанных действий сторон и иных лиц по рассмотрению возникшего спора, направленных на его внесудебное урегулирование или разрешение с использованием примирительных или иных не запрещенных процедур, осуществляемое, как правило, на основании добровольного волеизъявления сторон[41]; во-вторых, это право выбора любого (не запрещенного законом) негосударственного (частного) способа разрешения спора и (или) урегулирования конфликта исходя из конкретной ситуации[42].

Между тем, по мнению Д.Л. Давыденко, при всей положительной направленности АРС понятие «альтернативное разрешение споров», заимствованное из американской доктрины, не вполне точно отражает суть примирительных процедур, поскольку: 1) они не всегда являются альтернативой судебному разбирательству, не заменяют, а лишь дополняют его. Эти процедуры могут использоваться в рамках судебной системы и, кроме того, могут вообще применяться в отсутствие намерения сторон начинать судебное разбирательство; 2) они направлены, как правило, не на разрешение споров, а на их урегулирование; 3) понятие «альтернативное разрешение споров» обычно включает в том числе и различные виды третейского разбирательства, т. е. толкуется как альтернатива разбирательству в государственных судах, а третейское разбирательство по своей цели и характеру является состязательной, а не примирительной процедурой, хотя в его ходе стороны могут достигать примирения[43]. Кроме того, следует отметить юрисдикционный характер третейского разбирательства. Как отмечается в зарубежной литературе, именно юрисдикционный характер деятельности третейских судов позволяет отграничить его от аналогичных механизмов, таких как консилидация, медиация, мирное урегулирование или экспертная оценка[44].

В связи с неоднозначностью толкования сущности «альтернативного разрешения споров» М.А. Рожкова предлагает вместо термина «альтернативное разрешение споров» другой термин – «внегосударственное разрешение споров и урегулирование конфликтов».

Аргументируя свою позицию, она отмечает, что понятие «альтернативное разрешение споров» не охватывает процедуры, связанные с урегулированием споров, например, посредничество, а также принимает во внимание то обстоятельство, что далеко не во всех случаях процедуры, предусматривающие урегулирование спора, представляют собой альтернативу государственному правосудию и могут «соседствовать» с государственным судебным разбирательством[45].

Анализируя наименование, которое предлагает М.А. Рожкова, Г.В. Севастьянов, полагает не совсем удачное, в данном контексте, употребление слова «внегосударственное». Более точным, и с этим следует согласиться, представляется термин «негосударственное». Кроме того, базовое (общепринятое) понятие «альтернативное разрешение споров» необязательно должно раскрывать и описывать собой все возможные варианты преодоления конфликтных ситуаций, эта задача, скорее, относится к характеристике конкретного способа или комбинации способов АРС[46].

Что касается правового аспекта применения АРС в Российской Федерации, то он рассматривается в материально-правовой и в процессуальной сфере. Материально-правовой аспект, снимая правовую неопределенность, связан с установлением прав и обязанностей сторон в результате применения любого АРС, т. е. достижении правового результата. Что касается процессуального аспекта, то он проявляется в возможности согласования сторонами процедурного порядка разрешения спора или урегулирования правового конфликта, а именно определения процессуальных прав и обязанностей сторон, а также лиц, содействующих разрешению спора.

Как справедливо полагает В.Ф. Яковлев, альтернативные способы разрешения коммерческих споров рассматриваются как одно из главных направлений совершенствования работы не только государственных судов, но и всей системы разрешения коммерческих споров[47].

Действительно, внимание к третейскому разбирательству, международному коммерческому арбитражу, посредничеству, примирению, переговорам и другим способам АРС обусловлено не только их известными положительными качествами, перегруженностью государственной судебной системы и необходимостью обеспечения доступности правосудия, но и тем, что способы АРС наряду с государственными средствами защиты прав и урегулирования споров представляют собой «.. гарантию реализации конституционного права на выбор наиболее адекватного законного варианта разрешения спора или урегулирования конфликта, исходя из конкретной ситуации»[48].

Еще в Постановлении VI Всероссийского съезда судей от 2 декабря 2004 г. было отмечено, что гарантией эффективной защиты прав помимо судебной защиты является возможность обращения к АРС, поскольку субъекты гражданского оборота должны иметь возможность выбрать любую удобную процедуру, соответствующую их требованиям о времени, стоимости, конфиденциальности, императивности и последствиям решения, а задача судебной власти – содействовать функционированию альтернативных процедур[49]. И это действительно верно, поскольку в условиях демократизации российского общества прибегать только к безальтернативным (в данном случае судебным способам защиты нарушенных прав) нарушало бы и права человека, и права предпринимателя.

О развитии альтернативных форм урегулирования споров, также говорилось и на состоявшемся 15 июня 2006 г. в Торгово-промышленной палате РФ Первом Всероссийском съезде третейских судов, где Е.М. Примаков (тогда еще Президент ТПП РФ) перечислил первоочередные проблемы в сфере альтернативного урегулирования коммерческих споров:

согласование практики третейских и государственных арбитражных судов по применению действующего законодательства и международных договоров;

совершенствование процедуры третейского разбирательства; повышение квалификации арбитров, рассматривающих споры; использование современных информационных технологий, в частности, видеозаписи и аудиозаписи судебного процесса;

расширение практики досудебного, с участием профессионального медиатора-посредника, урегулирования споров[50].

Основные направления деятельности по дальнейшему развитию и углублению процесса институционализации в России способов АРС были отражены в Резолюции Первого Всероссийского съезда третейских судов (далее – Резолюция): 1) учет проблематики третейского разбирательства и АРС при формировании учебных программ юридических вузов, стандартов высшего юридического образования, а также при формировании программ повышения квалификации государственных судей; 2) дальнейшее формирование и совершенствование законодательства в области АРС; 3) активизация работы по популяризации деятельности третейских судов среди предпринимателей; 4) повышение авторитета третейских судов и уровня третейского разбирательства; 5) укрепление взаимодействия государственных и третейских судов, направленного на содействие и поддержку третейского разбирательства.

Кроме указанных в Резолюции мер, Г.В. Севастьянов и А.В. Цыпленкова предложили и другие, в частности:

выявление четкого представления в доктрине о положении (месте) АРС в системе российского законодательства и права, что, несомненно, поможет способствовать развитию данной области знаний и устранению ошибок в правоприменительной практике третейских и государственных судов;

разработка и последующая реализация собственной Концепции системного развития АРС в России, поскольку одного упоминания о необходимости внедрения внесудебных и досудебных способов урегулирования споров и примирительных процедур в Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007–2011 годы явно недостаточно (в настоящее время – Концепция федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007–2012 годы»);

проведение экспериментальной апробации применения институтов АРС – посредничества и примирения в досудебном порядке, а также последующее закрепление досудебного порядка применения способов АРС в процессуальном законодательстве. Подобный опыт существует во многих странах мира;

введение и законодательное закрепление института саморегулирования отечественных центров третейского разбирательства и центров примирительных процедур; разработка и принятие кодексов профессиональной этики третейских судей и посредников, что позволит повысить профессиональный уровень специалистов в области АРС и нивелировать возможные злоупотребления в этой сфере[51].

Роль и развитие в Российской Федерации АРС отражены также и в Стратегии развития финансового рынка Российской Федерации до 2020 г. (далее – Стратегия)[52].

В Стратегии указано, что проблема корпоративных конфликтов между российскими компаниями, а также споров с участием иностранных инвесторов является актуальной, в связи с чем судебный порядок разрешения таких конфликтов и споров за счет своей длительности и невысокой эффективности не способен привести конфликтующие стороны к сравнительно быстрому и взаимоприемлемому выходу из спорной ситуации.

Действительно, длительность судебных процессов приводит к увеличению расходов российских компаний, что влечет прямой и косвенный вред инвесторам и, как следствие, снижение инвестиционной привлекательности экономики России. В связи с этим возникает необходимость оказания поддержки внесудебным формам разрешения корпоративных и иных конфликтов, стимулирования передачи споров в третейские суды, в том числе созданных саморегулируемыми организациями.

Как полагает большинство ученых-теоретиков, а также практиков, «… к альтернативному разрешению споров следует относиться как к системе, существующей параллельно с официальным правосудием и другими формами государственного правоприменения. Иными словами, АРС не заменяет и не может заменить правосудие, не преграждает доступ к нему, не конкурирует с ним»[53].

Таким образом, АРС представляют собой дополнительную гарантию субъектам в реализации конституционного права на выбор наиболее адекватного варианта разрешения спора или урегулирования конфликта с целью защиты прав и законных интересов и достижения необходимой процессуальной цели.

Важно подчеркнуть, что к АРС спорящие стороны обычно обращаются когда они обоюдно стремятся урегулировать спор мирным путем, а также когда хотят определить свое правовое положение в споре, поскольку при его рассмотрении как сами стороны, так и посредник выдвигают друг другу аргументы, и их оценка зачастую позволяет сторонам определить сильные и слабые моменты, чтобы принять решение.

Как было отмечено выше, однозначного представления о том, что включается в понятие АРС, ни доктрина, ни практика не выработали. Одни относят к ним традиционные несудебные методы урегулирования гражданско-правовых споров (арбитраж, посредничество, переговоры), другие – любые частные средства, возникшие в противовес публичному порядку разрешения споров, третьи – комбинированные варианты основных «альтернативных» и судебных средств, квалифицируемые как «комплексные» и образующие новые формы, известные как mini-trail («мини-суд»), в которых отражаются потребности совершенствования альтернативных систем разрешения конфликтных ситуаций между субъектами частного права.

Представляет интерес взгляд П. Штепана, который, анализируя работы американских авторов, пришел к выводу о том, что альтернативное разрешение споров (ADR) как элемент правовой системы США возникло и развивается по двум основным направлениям – в рамках действующей судебной системы (в публичной сфере) и вне ее (в сфере частного правового регулирования). Эти два направления находятся в постоянном взаимодействии и испытывают взаимное влияние. Тем не менее каждое из них имеет свою специфику. Он же приводит классификацию ADR с точки зрения их подразделения на две основные категории по основанию принадлежности к той или иной сфере правового регулирования: частные и публичные. Следует оговориться, что термин «публичные» в данном аспекте является в определенной мере условным. Он указывает не на правовую природу альтернативных досудебных процедур (они представляют собой соединение частных и публичных элементов), а на их принадлежность к публичной государственной судебной системе.

К частным П. Штепан относит процедуры, применяемые исключительно на основе добровольного волеизъявления сторон, – переговоры, посредничество, арбитраж, мини-суд и т. п. Данные средства являются самостоятельными, независимыми в своем регулировании и существовании от судебной системы. Они характеризуются большей степенью диспозитивности с минимальным вмешательством со стороны государства. Роль последнего сводится к официальному признанию внесудебной системы альтернативного разрешения правовых споров и обеспечению надлежащих условий ее функционирования.

В частности, предметом законодательной регламентации во многих штатах США являются следующие аспекты частных ADR: признание альтернативных процедур в качестве предпочтительных и широко применяемых методов урегулирования правовых конфликтов;

определение категорий гражданских дел, допускаемых к альтернативному разрешению;

установление перечня категорий гражданских дел, не подлежащих урегулированию и разрешению с помощью ADR;

определение понятия той или иной альтернативной процедуры; обеспечение гарантий конфиденциальности как принципа альтернативного разрешения споров;

установление квалификационных стандартов для нейтральных лиц, осуществляющих урегулирование разногласий и разрешение споров в альтернативных процедурах;

обеспечение возможности принудительного исполнения решений, вынесенных в соответствующих процедурах;

признание соглашения, достигнутого в ходе альтернативного урегулирования, имеющим обязательную для обеих сторон силу при наличии их взаимного волеизъявления.

К публичным инструментам П. Штепан относит средства, используемые внутри судебной системы. Данные средства получили название Court-Annexed ADR, или, буквально, «альтернативные средства разрешения споров, присоединенные к суду». Они охватывают такие процедуры, как досудебные совещания по урегулированию споров, досудебный арбитраж и досудебное посредничество, предварительная независимая оценка материалов дела, упрошенный суд присяжных и так называемую частную судебную систему или частный трибунал.

Классификация альтернативных форм урегулирования споров на частные и публичные позволяет:

получить целостное представление об альтернативном разрешении споров как едином элементе правовой системы, включающем различные сферы правового регулирования;

исследовать специфику каждой из этих сфер в отдельности; обеспечить дифференцированную регламентацию тех или иных процедур с учетом их частного или публичного характера;

предполагает возможность дальнейшего деления альтернативных форм внутри каждой группы по более узким основаниям[54].

Настоящее исследование показывает, что к числу основных альтернативных форм разрешения правовых конфликтов в зарубежной практике, как правило, относят переговоры, посредничество (медиация), третейский суд (арбитраж).

Указанные АРС и в Российской Федерации получают наибольшее распространение и все большую нормативно-правовую регламентацию и, как следствие, признание со стороны участников гражданско-правового оборота

Кратко охарактеризуем указанные виды АРС.

Переговоры, занимающие важное место среди АРС и посредством которых разрешается большое количество правовых конфликтов, представляют собой урегулирование спора непосредственно сторонами без участия иных лиц. С их помощью удается во-первых, выяснить позиции сторон и их аргументы; во-вторых, установить предмет разногласий; в-третьих, обнаружить стремление уменьшать степень разногласий; в-четвертых, отстаивать собственные подходы к разрешению проблемы.

Согласно словарю русского языка С.И. Ожегова переговоры – это «…обмен мнениями с какой-либо деловой целью»[55].

Согласно Толковому словарю русского языка, переговоры – обмен мнениями для выяснения условий какого-нибудь соглашения[56].

Согласно Большому юридическому словарю переговоры определяются как «. способ разрешения самых различных вопросов… мирного разрешения споров, основанный на непосредственном контакте должным образом уполномоченных лиц соответствующих заинтересованных субъектов»[57].

К сожалению, несмотря на то, что переговоры являются самым распространенным способом альтернативного разрешения коммерческих споров, само понятие термина «переговоры» учеными трактуется неоднозначно.

По мнению Ю.А. Тихомирова, переговоры – это «…наиболее действенный способ преодоления разногласий, предотвращения и устранения юридических коллизий»[58]. А.Н. Чумиков полагает, что переговоры представляют собой взаимодействие социальных субъектов или их представителей в форме прямого или опосредованного диалога, предполагающего согласование интересов сторон и направленного на нейтрализацию потенциального или урегулирование (разрешение) реального конфликта[59].

С позиции Т.В. Худойкиной, переговоры – это «…процесс принятия совместного решения двумя или более сторонами о дальнейшем их поведении»[60].

К.Н. Сергеев считает, что «…переговоры определяются как процесс поиска соглашения между людьми через согласование их интересов»[61].

Е.В. Буртовая полагает, что переговоры это «…способ разрешения (урегулирования) конфликтов, совместную деятельность сторон по нахождению взаимоприемлемого решения проблемы»[62].

М.А Романенко отмечает, что переговоры – это «…процесс, посредством которого стороны, вовлеченные а правовой конфликт, обсуждают его друг с другом, стараясь достичь взаимоприемлемого соглашения»[63].

В различных исследованиях специфики протекания процесса переговоров между участниками разных культур (например, международных коммерческих переговоров) были выявлены некоторые особенности поведения российских представителей.

Например, и немцы, и американцы отмечают следующие характерные черты российских переговорщиков, затрудняющие взаимопонимание между сторонами:

слабо ориентируются в целях – характерны либо очень абстрактное видение проблемы, либо чрезмерная детализация (иногда и то и другое вместе);

не видят альтернатив в решении проблем, не сопоставляют различные решения;

принимают неясные, теоретические решения, необязательно ориентированные на выполнение.

стремятся к сиюминутной выгоде, а проблемы решают медленно; недостаточно инициативны, склонны избегать ответственности; не думают о последствиях;

не склонны говорить о конфликтах открыто; жестко настаивают на своих позициях, трудно идут на уступки. В свою очередь, российские переговорщики считают, что их иностранные партнеры:

склонны их принижать, считать свой образ мыслей и действий предпочтительным;

не смотрят на россиян как на партнеров, не дают им достаточно полномочий и ответственности;

очень меркантильны, ориентированы только на выгоду; не думают о социальных целях[64].

Возможны различные варианты ведения переговоров: переговоры, которые ведутся непосредственно между участниками, вовлеченными в конкретную проблему;

переговоры, которые ведутся между юристами – адвокатами представляющими интересы сторон, участвующих в разрешении спора;

переговоры, которые ведутся с участием посредника, человека незаинтересованного, умеющего взглянуть на спорную проблему «со стороны»;

Общие вопросы подготовки ведения переговоров: создание комфорта и обстановки расположенности клиента к процессу переговоров;

постановка конкретных вопросов для получения необходимой информации (кто? что? зачем? когда? почему? и т. д.);

использование ответов, полученных на ключевые вопросы, и предложение вариантов возможного соглашения;

постоянная поддержка контакта между сторонами – участниками переговоров;

выбор стиля ведения переговоров (установление сотрудничества либо конкурентной борьбы).

Посредничество (медиация)[65] — урегулирование конфликта с помощью независимого, нейтрального посредника, который содействует сторонам в достижении соглашения; это метод, при котором стороны управляют и владеют как самим процессом, так и его результатом. То есть, при медиации ничего не решается без согласия сторон. Кроме того, посредник не обладает полномочиями для принятия решения.

Е.И. Носырева выделяет три основные черты, отражающие сущность посредничества:

1. Активная роль в посредничестве принадлежит сторонам, которые ведут переговоры и по их результатам приходят к взаимовыгодному соглашению.

2. Посредник не приравнивается к сторонам, он занимает особое положение, лишь помогая сторонам самим вести переговоры и достигать соглашения.

3. Посредник не имеет полномочий принуждать стороны к достижению соглашения и на вынесение своего собственного решения по спору[66].

Кроме того, при определении преимуществ посредничества целесообразно его сравнение с переговорами и арбитражем (третейским судом) или судебным разбирательством.

Такое сравнение можно проводить по следующим качествам: экономичность процедуры (с точки зрения времени и стоимости); участие третьего независимого лица и его роль в урегулировании спора; роль сторон в урегулировании спора; конфиденциальность процедуры; контроль сторон за ходом процедуры; отношения между сторонами в ходе урегулирования спора; основные принципы разрешения споров; ориентация разбирательства на прошлое или будущее; материальный результат процедуры; эмоциональный результат[67].

В литературе существуют различные точки зрения на природу посредничества. Одни ученые под посредничеством понимают только фактические действия, направленные на сведение двух или нескольких контрагентов, подготовку сделки между ними и при этом не состоящие в изъявлении воли посредником. Другие, признавая посредником лицо, действующее на основании одного из договоров, входящих в группу договоров на оказание юридических услуг, тем самым переносят акцент с фактических на юридические действия. Третьи совмещают оба указанных подхода из признака предметной деятельности, который объединяет и фактического, и юридического посредника[68]. Рассмотри некоторые точки зрения.

К. Мур рассматривает посредничество как вмешательство в переговоры или конфликт третьей стороны с ограниченными полномочиями принятия решения, которая помогает конфликтующим сторонам в достижении взаимно приемлемого разрешения их спора[69].

М.А. Романенко считает, что термин посредничество (медиация) может быть определен как процедура, при которой посредник (медиатор) проводит переговоры между сторонами, а также с каждой из сторон в отдельности, тем самым помогая им урегулировать свои разногласия и прийти к такому решения, которое бы устраивало обе стороны[70].

Как отмечает О.С. Карпенюк, «посредничество или медиация» представляет собой урегулирование разногласий с помощью незаинтересованного лица, именуемого посредником, который оказывает сторонам содействие в ведении переговоров и способствует достижению соглашения между ними[71].

По мнению П. Штепана, медиация – это процесс разрешения проблем между сторонами на основе переговоров с участием нейтрального посредника; это метод, при котором стороны управляют и владеют как самим процессом, так и его результатом – соглашением, ничего не решается без согласия сторон[72].

Важно отметить, что в научной литературе понятия медиации и посредничества являются синонимами. Первое из них более часто употребляется в иностранной или переводной литературе и является русской транскрипцией английского слова «mediation», а второе представляет собой русский перевод этого термина и употребляется русскоязычными авторами.

Третейский суд (арбитраж) – разрешение противоречия с помощью независимого, нейтрального лица – арбитра (или группы арбитров), который уполномочен вынести обязательное для сторон решение.

По справедливому утверждению А.С. Комарова, сегодня ни у кого не вызывает сомнений та роль, которую должен иметь в развитом гражданском обществе третейский суд, выполняющий важную задачу обеспечения гибкости и динамичности регулирования, что создает предпосылки для стабильности и предсказуемости в развитии экономического оборота, отражая его динамичный характер[73].

И действительно, как показывает опыт государств с развитой экономикой, в подавляющем большинстве случаев предприниматели стремятся разрешать возникающие между ними споры не в государственных, а в третейских судах.

Популярность третейского разбирательства в отдельно взятой стране свидетельствует о высокой правовой культуре людей, проживающих в ней. Если же национальное третейские суды пользуются еще и общемировой известностью, то можно говорить о создании благоприятных фактов, способствующих приданию национальному правосознанию универсального характера. Взгляды на справедливость, добросовестность участников коммерческого оборота, разумность профессионального сообщества людей – третейских судей становятся общими стандартами разрешения коммерческих споров во всем мире[74].

Теоретический аспект исследования АРС показывает, что третейский суд рассматривается в трех значениях. Во-первых, данным термином обозначается способ защиты гражданских прав, предлагающий в качестве альтернативного тем способам, которые подразумевают необходимость обращения за судебной защитой к государственным юрисдикционным органам. Во-вторых, это понятие подразумевает конкретный состав третейского суда, которым рассматривается переданный на его разрешение спор. В-третьих, под третейским судом понимается орган, организующий третейское разбирательство правового спора.

Говоря о роли третейского суда в системе АРС, нельзя не отметить те преимущества, благодаря которым третейский суд является одним из популярных АРС.

Каковы же эти преимущества?

Во-первых, участие в качестве третейского судьи высококвалифицированных специалистов, поскольку фактически развитие третейских судов происходило через вовлечение в процесс разрешения споров специалистов.

Во-вторых, возможность влияния на состав третейских судей. В-третьих, возможность определения процедуры рассмотрения спора (сторонам разрешено определять порядок осуществления разбирательства третейским судом):

при вынесении решения третейский суд руководствуется прежде всего волей сторон, выраженной в договоре;

более низкие, чем в государственных судах, расходы на третейское разбирательство благодаря более короткому циклу третейского разбирательства;

более быстрый и менее формализованный по сравнению с государственным судопроизводством порядок разрешения споров;

камеральность рассмотрения спора, которая достигается благодаря тому, что третейский процесс осуществляется закрыто, в отсутствие посторонних лиц.

Кроме того, к преимуществам третейской формы разбирательства споров относятся следующие:

изменение вектора противостояния между сторонами на преодоление конфликта с сохранением отношений сотрудничества;

конфиденциальность и возможность сохранения информации, примыкающей к коммерческой тайне;

экономия средств, расходуемых для привлечения профессиональных судебных представителей;

возможность приспособить порядок разбирательства под специфику спора, в том числе посредством изменения регламента;

привлечение для разбирательства по делу специалистов в смежных областях знания (фондового, страхового рынка, инвестиционного сектора экономики, интеллектуальной собственности);

формирование практики разрешения гражданских споров, представляющей большой познавательный интерес.

Третейские суды не только создают условия, но и обеспечивают дополнительные правовые гарантии защиты нарушенных прав[75].

В настоящее время применение третейского суда как органа по разрешению споров позволяет их участникам менее формализовано в отличие от государственных судов урегулировать возникшие конфликты и разногласия, а также влиять на содержание позитивного права, ориентируя законодателя на реальные потребности регулирования предпринимательских отношений.

По мнению ряда ученых, основное назначение третейского суда заключается не в строгом и неукоснительном следовании букве закона, а в мирном и добровольном прекращении вражды, конфликта, спора, в изыскании путей их урегулирования по обоюдному согласию сторон, в сохранении духа сотрудничества, что создает предпосылки продолжения взаимовыгодных отношений. Кроме того, третейский суд выполняет функцию объективного арбитра, оценивающего представленные сторонами доказательства и выносящего решение[76].

Справедливо суждение Д.А. Фурсова о том, что для понимания сущности третейских судов и третейского разбирательства необходимо, прежде всего, избавиться от крайних суждений, которые отвлекают, не привнося позитива в раскрытие проблем[77].

Все перечисленные позитивные моменты, связанные с востребованной современным хозяйствованием деятельностью третейских судов, омрачаются несовершенством правовой регламентации отношений, возникающих по поводу рассмотрения и разрешения экономических споров. Недостатки законодательной базы, недостаточная эффективность деятельности третейских судов, связанная в том числе и с несвоевременностью модернизации соответствующих «юридических технологий» непосредственно связаны с отсутствием четко сформулированной доктрины, что не может не влиять негативно на правотворческую и правоприменительную деятельность.

Как справедливо полагает А.О. Иншакова, чрезвычайно важное значение для развития третейского разбирательства, внедрения системы альтернативных методов разрешения гражданско-правовых споров имеет сконструированная на основе новейших достижений юридической науки модель взаимодействия государственных и третейских судов, сбалансированное регулирование подведомственности дел и четкое определение сферы компетенции третейских судов[78].

§ 2. Исторический аспект развития альтернативных способов урегулирования споров в России

Применение альтернативных способов разрешения правовых споров как в России, так и за рубежом имеет достаточно длительную историю. Как полагают ученые, общественное правосудие (третейское судопроизводство, суд посредников, договорное разрешение споров) предшествовало государственному судопроизводству[79]. При этом основной целью, которая достигалась в ходе такого арбитрирования, было именно примирение сторон, а второстепенной – восстановление справедливости[80]. Вместе с тем взаимоотношения сторон по поводу разрешения споров строились на основании договора, заключаемого самими же заинтересованными лицами. Обращение к третейским судьям, пособникам основывалось на народных представлениях о том, что подобного рода разрешение споров в наибольшей степени отвечает представлениям о справедливости.

Договорные формы разрешения споров имели место еще в эпоху господства обычного права. Так, на раннем этапе развития римского права в судебных процессах зачастую «…все присяжные выступали по отношению к сторонам исключительно как частные лица (judex privatum), а не в качестве представителей власти, обладающих силой государственного принуждения»[81]. При этом частный судья оценивал доказательства и выносил конкретное решение (iudicium) в намеченной судебным магистратом сфере[82].

Одно из первых упоминаний о существовании договорной формы разрешения споров встречается в 1362 г. в грамотах великого князя Дмитрия Донского.

Во времена Ивана Грозного, начиная с 1552 г., в общинах стали замещаться должности кормленщиков-наместников и волостелей выборными, так называемыми излюбленными судьями, которые выступали в качестве крестьянских судей[83].

При принятии Соборного уложения 1649 г. были зафиксированы нормы, дозволяющие тяжущимся лицам обращаться к третейскому суду за разрешением спора. В Соборном уложении была всего одна статья (5-я статья «О третейском суде» 15-й главы «О вершенных делах»), посвященная договорному судопроизводству. Однако эта единственная статья Соборного уложения дала толчок к дальнейшему развитию этого института в России. Были установлены требования к форме третейского соглашения, которое должно было совершаться письменно (именно с этого времени стал употребляться термин «формальная запись») и удостоверяться рукоприкладством лиц, заключающих договор.

Удостоверялись формальные третейские записи площадными подъячими; число же рукоприкладчиков, свидетельствующих «формальную запись», определялось ценой иска[84].

Что было особенно важным для укрепления третейского разбирательства: решение третейского суда приравнивалось к решению государственного суда, поскольку могло быть принудительно исполнено при помощи государственных институтов. Как указывал А.И. Вицын, Соборное уложение «…возвело третейский приговор на степень судебного решения: не по любви тяжущихся и не по милости неустойки он стал пользоваться силой, а получил ее для себя от власти законодательной»[85].

С момента принятия Соборного уложения 1649 г. третейский суд стал приобретать черты «классического», а именно решение третейского суда признавалось окончательным и подлежащим немедленному исполнению, запрещался пересмотр решения третейского суда в апелляционном порядке. Несмотря на то что из этого правила и допускались исключения, в основном по воле верховной власти, общим правилом «…оставалась непеременяемость третейского приговора, всегда окончательная сила решения третейского суда»[86].

Деятельность третейского суда распространялась на следующие категории дел:

1) «по отношению к местности» – третейский суд указами верховной власти был распространен на дела башкирского и «других уфимских» иноверных народов; на дела малороссиян, для которых, впрочем, та форма разбирательства споров была оставлена на основании их обычаев; на дела в землях Войска Донского (1804); на дела ногайцев и «других магометан», кочующих в Кавказской области (1827).

2) «по роду дел» – третейский суд распространен на дела таможенные, как это видно из Таможенного устава Петра II, на конкурсные производства с верителями и должниками конкурсной массы (1800); на дела питейных откупщиков со служителями в отношении споров по откупам (1802); на дела страховых обществ и компаний (1827, 1835, 1838) и более того, всех вообще компаний на акциях (1836), а также на споры по привилегиям (1833).

3) «по отношению к сословиям» – третейский суд распространен на дела крестьян дворцового ведомства, лиц горного ведомства и других сословий[87].

Таким образом, третейское разбирательство уже на тот период применялось при разрешении споров в сфере прав человека, а именно прав коренных народов и некоторых сословий, хотя конкретно в нормативных документах об этом не указывалось.

В эпоху Петра I, был составлен регламент или устав Главного магистрата, основной целью которого было укрепить купечество. В числе мер, направленных на решение этой цели, было сделано предписание купцам сочинять статуты и вводить купеческий суд[88], который по механизму его образования и принятия решений походил на третейский суд.

В 1727 г. был принят Таможенный устав, предусматривающий возможность создания «узаконенных» третейских судов, т. е. купеческому сословию законодательно предписывалось разрешать торговые споры через таможенные суды.

Между тем Таможенный устав предусматривал случаи, когда дело не подлежало рассмотрению в таможенном суде и должно было направляться на разбирательство в третейский суд:

1) если ответчик на письмо истца «…скажет спор о том, что по оному выплачено, имеет расписки или другие письма»;

2) если «…ответчик истцово письмо, по которому ищет, лживит и называет неправым»;

3) если ответчик «…будет ссылаться на свои записные книги и на счета, что он не должен и хотя должен, да не столько, сколько истец требует», и, таким образом, «…произойдут между ними споры»[89].

Важно отметить, в процедуре третейского разбирательства выделялись так называемые совестные суды, созданные в 1775 г. в период проведения Екатериной II административной и судебной реформы.

Как известно, Екатерина II находилась под влиянием произведений как французских (Вольтер, Дидро, Даламбер, Руссо), так и русских (С.Е. Десницкий) просветителей, идеи которых стали основой для формирования совестного суда, ибо этот институт включает нормы, которые гарантируют естественные права человека[90].

В соответствии с Учреждениями для управления губерний совестные суды создавались в целях рассмотрения таких уголовных дел, которые в силу смягчающих обстоятельств требовали снисхождения к преступнику, а в делах гражданских должны были играть роль третейских судов[91]. Однако совестные суды не получили широкого распространения, поскольку столкнулись с сопротивлением и некомпетентностью на местах.

Русский историк В.О. Ключевский описал случай, когда уфимский совестный судья за 12 лет работы не рассмотрел и 12 дел, поскольку «.его камердинер по просьбам виновных из тяжущихся сторон обыкновенно гонял всех челобитчиков»[92].

Как полагает О.Ю. Скворцов, описанный случай отражает общую тенденцию «неприживаемости» негосударственных форм правосудия в российском обществе, члены которого в целом были сориентированы на стремление обратиться за защитой, скорее, к сильной государственной власти в лице государственного суда[93].

В 1801 г. (по другим сведениям, в 1803 г.[94]) известный русский поэт и министр юстиции Г.Р. Державин на основании поручения императора Александра I составил и представил на доклад императору Устав третейского совестного суда[95].

Вполне возможно, как отмечает О.Ю. Скворцов, что идея об установлении законодательных основ третейского разбирательства стала следствием другого «всеподданнейшего» доклада Сената императору: о разбирательстве третейским судом спора между индийцами, персами, бухарцами, хивинами и иными заграничными азиатами, пребывающими в Астрахани. Затруднения языкового характера побудили Астраханский городской магистрат ходатайствовать перед верховной властью разрешить рассмотрение споров между указанными лицами в третейских судах. Император утвердил представленный Сенатом доклад; соответствующий порядок был установлен в Астрахани, а затем распространен и на азиатов, проживающих в Москве и Санкт-Петербурге[96].

В докладе 1801 г. Г.Р. Державин отмечал, что «…для пресечения тяжб в самом их начале он не находит средства лучшего и действительнейшего, как обратиться к древнему третейскому суду, предначертанному в Уложении, и к совестному, установленному в Учреждении об управлении губерний…».

Между тем еще в позапрошлом столетии высказывались серьезные недостатки по поводу статуса третейских судов, среди которых имелись добровольные и узаконенные:

в обществе нет доверия и расположения к третейским судам; третейский суд имеет чрезмерную свободу при наличии последующего принуждения, в котором проявляется излишнее вторжение государства в третейские отношения;

забота о своем интересе более значима в сравнении с мнимым коротким путем к решению;

третейские судьи не связаны присягой, могут игнорировать даже общественное мнение об их деятельности;

стороны нуждаются в третейских судьях, лично им известных своим здравомыслием и беспристрастием, в то время как им навязывают списки незнакомых людей, которые вызывают чувство недоверия либо панического страха;

миролюбие, порождающее соглашение, чаще наблюдается, как это ни парадоксально, в государственных судах, чем в третейских;

третейские суды действуют в более закрытом режиме, чем судебные присутствия, им явно не хватает гласности;

при наличии в действиях третейского суда медлительности и волокиты жаловаться некому;

в третейский суд, к медиатору обращаются только те, кто дорожит своей купеческой честью и деловой репутацией, такие мотивы встречаются не часто, поэтому добровольный третейский суд представляет собой явление чрезвычайно редкое;

третейский суд может быть полезен только тогда, когда сторонам необходимо сохранить товарищеские отношения, разобраться в спорных отношениях даже при отсутствии доказательств;

на стороны оказывает нравственное влияние только тот суд, который сам обладает авторитетом, которого у третейского суда не наблюдается;

при отсутствии посредников, пользующихся безупречным доверием публики и авторитетом юридической корпорации, третейский суд не нужен;

третейский суд мог бы стать образцом совершенства, поскольку не обременен множеством дел, но представляет собой самое неудовлетворительное учреждение;

аналогичные юридические споры в третейских судах не имеют одинакового «обсуживания», все зависит от прихоти третейских судей[97].

Проект Г.Р. Державина состоял из 103 статей. Его основная мысль, которую министр юстиции пытался донести до императора, состояла в том, что третейский суд должен покоиться на принципе добровольности. В то же время предполагалась и поддержка деятельности третейских судов со стороны публичной власти. Так, в случае просьбы со стороны третейского суда предполагалось, что государственный суд мог вызывать стороны в заседание третейского суда. Кроме того, при учреждении третейского суда предполагался и определенный контроль со стороны министра юстиции и губернаторов, поскольку в случае учреждения третейского суда указанные должностные лица должны уведомляться об этом.

Между тем проект Г.Р. Державина о третейских судах не был реализован, однако его влияние сказалось на дальнейшей российской правовой жизни, а именно как при реализации конкретных законопроектов, посредством которых расширялась сфера третейского судопроизводства, так и в иных проектах, которыми обосновывалась необходимость укрепления системы третейских судов как альтернативы государственной системе разрешения правовых споров.

Одним из главных направлений развития третейского судопроизводства в Российской империи было предоставление права обращаться в третейские суды определенным сословиям, тем или иным национальностям, а также в областях на окраинах государства. В 1804 г. было принято Положение об управлении землями Войска Донского, которым было предоставлено право тяжущимся лицам обращаться в третейский суд за разрешением спора[98].

В 1827 г. принят Устав для управления ногайцами и другими магометанами, кочующими в Кавказской области. Согласно этому уставу все дела по спорам между ногайцами, равно как и иски к ногайцам, должны разбираться и решаться по их древним обычаям, законам и обрядам через посредников в аулах или голов и старшин[99].

Реформа, проведенная в Российской империи в 1831 г., была связана с законодательным упорядочением деятельности по разрешению споров вне системы государственного правосудия. Так, было утверждено Положение о третейском суде, которое стало основой для дальнейшего развития третейского разбирательства в российском государстве. В содержание этого Положения была положена статья Соборного уложения о третейском суде (которая стала правовой базой деятельности добровольного третейского суда) и Таможенный устав императора Петра II (который стал юридическим основанием для деятельности узаконенного третейского суда). Иными словами, очевидна преемственность в урегулировании третейского разбирательства.

В 1833 г. Положение о третейских судах было включено в Свод законов Российской империи. При переиздании Свода законов в 1842 и 1857 г. Положение о третейских судах включалось в Свод с некоторыми изменениями.

С принятием Положения о третейских судах был введены «суды по совести», которые разрешали спор, во-первых, исходя из начал справедливости, совести; во-вторых, исходя из принципа законности. Кроме этого в Положении о третейских судах говорилось о двух формах, в которых мог существовать третейский суд, – это «узаконенные» третейские суды, которым предписывалось руководствоваться при осуществлении судопроизводства правилами и обычаями, принятыми в общей торговой практике[100], и добровольный третейский суд (действующий на основании соглашения, заключаемого сторонами).

В середине XIX в. правительство Российской империи демонстрировало стремление стимулировать частных лиц передавать возникающие между ними споры на разрешение третейских судов. В связи с этим правительством предписывалось разрешать при помощи «узаконенных» третейских судов споры в следующих сферах общественных отношений:

при учреждении страховых компаний;

при возникновении споров между лицами одного сословия;

при возникновении споров в определенных местностях, населенных национальными меньшинствами (например, учреждение третейских судов предусматривалось Уставом 1827 г. для управления ногайцами и иными магометанами).

Тем не менее идея «узаконенных» третейских судов оказалась непрактичной. Это было связано, во-первых, с нежеланием сторон обращаться к «узаконенному» третейскому суду, и во-вторых, с отсутствием специально подготовленных третейских судей, роль которых в основном исполняли государственные чиновники и часто делали это недобросовестно. В конечном итоге, по свидетельству современников, третейский суд выродился в средство тяжелой и бесконечной волокиты[101].

С.В. Пахман, опираясь на специальные исследования быта русского народа, отмечал, что третейские суды не имели широкого распространения. Во многих местностях третейские суды «…вовсе не известны, так что крестьяне прямо заявляли, что к третейскому суду они не обращаются или третейского суда не знают и т. п. В других местностях третейские суды встречаются, но не в большем употреблении. Вообще, крестьяне, как видно, прибегают к третейскому суду неохотно. В некоторых местностях третейским судом крестьяне считают волостной суд, потому что на нем присутствуют трое судей»[102].

Другие исследователи отмечают, что «.во время господства крепостного права жизнь крестьянского сословия, игнорируемая законодательством, подавляемая произволом помещиков, всецело замыкалась в сельских сходах, где решались полюбовно, при участии стариков, все дела и тяжбы как юридического, так и экономического свойства»[103].

В ходе судебной реформы 1864 г. «узаконенные» третейские суды были упразднены, а принятый в 1864 г. Устав гражданского судопроизводства регламентировал деятельность только добровольных третейских судов.

Однако и институт добровольных третейских судов уже в пореформенное время подвергался нападкам со стороны юристов, «…не ограничивавшихся лишь разоблачением всех мельчайших дефектов законной его организации и осуждением некоторых эпизодов из сферы его действий, вопиющих о соответственных реформах, но и доходивших подчас до худоскрытых пожеланий окончательного упразднения этой формы суда, как оказавшейся, по поверке, положительно вредною, или, по меньшей мере, бесполезною»[104].

Некоторые юристы выступали с заявлениями, требуя упразднения третейских судов как органов, сознательно потворствующих и даже творящих злоупотреблением правом, в то время как государственный суд, не обладая правом касаться существа решений третейских судов, «. оказывается бессильным пресечь причиняемое им зло»[105].

Злоупотребления в сфере третейского судопроизводства носили различный характер. Наиболее значимыми они оказывались в сфере, связанной со спорами о правах на недвижимость. Так, очень часто заинтересованные лица устраивали фиктивные третейские процессы, в ходе которых пытались добиться укрепления прав на недвижимое имущество. В других случаях при помощи третейских разбирательств недобросовестные лица пытались избежать уплаты крепостных пошлин, уплачиваемых за переход прав собственности на недвижимое имущество.

В целях предотвращения злоупотреблений в этой сфере в 1887 г. в Устав гражданского судопроизводства была введена дополнительная статья 1394-1, которая предоставляла право мировому судье или окружному суду, получившим решение третейского суда, состоявшееся по иску о праве собственности на недвижимое имущество или о праве на владение или пользованием оным, передавать копию этого решения казенной палате, которая, усмотрев, что этим решением установлен переход от одного лица к другому недвижимого имущества во избежание платежа крепостных пошлин, составляла расчет следующих ко взысканию платежей по правилам о порядке взыскания пошлин с имуществ, переходящих безвомездными способами.

Особо хотелось бы выделить деятельность коммерческих судов для разрешения торговых споров, которые разрешались на основании Устава торгового судопроизводства.

История коммерческих судов уходит в XVI в. и основывается на идее сословной (купеческой) и ярмарочной юрисдикции[106]. В дальнейшем коммерческие суды попали «под опеку» государства и были инкорпорированы в судебные системы государства, хотя при этом и продолжали нести в себе некоторые черты частных, третейских судов.

Важно отметить, что первый российский Коммерческий суд был основан в Одессе в 1808 г. по инициативе местных купцов, которых поддержал герцог Ришелье, передавший соответствующее ходатайство вышестоящим властям[107].

Как отмечают исследователи, коммерческий суд в Одессе действовал на началах третейского судопроизводства. Так, Д.И. Мейер, приводя пример по спору между субъектами страхования, указывал, что «…третейский суд там устраивается при посредстве Коммерческого суда, в котором первоначально поступает страховой иск. Вместе с тем должно заметить, что уж если между страхователем и страховщиком доходит до судебного разбирательства, то дело редко кончается третейским судом, а поступает на решение высших судебных мест, если не путем апелляции, то посредством жалобы»[108].

В последующем коммерческие суды были образованы и в других городах Российской империи – Таганроге (1818), Феодосии, впоследствии переведенном в Керчь (1819), Архангельске (1821), Измаиле (1824), Санкт-Петербурге (1832), Москве (1833), Новочеркасске (1834), Тифлисе (1853), Варшаве (1876). Правовой основой деятельности коммерческих судов стал Указ императора Николая I от 14 мая 1832 г., которым были утверждены Учреждение коммерческих судов и Устав торгового судопроизводства. Этот указ действовал вплоть до 1917 г.

По правовой природе коммерческие суды были своего рода судебными гибридами, поскольку организовывались на смешанных началах[109]. Публичный аспект проявлялся в том, что публичная власть участвовала в создании и контроле над коммерческими судами: во-первых, председатель суда и его товарищ (заместитель) определялись правительством и назначались именными высочайшими указами; во-вторых, содержание коммерческих судов осуществлялось за счет средств, отпускаемых из казначейства; в-третьих, допускался апелляционный пересмотр решений, принимаемых коммерческим судом (при этом кассационный пересмотр вступивших в законную силу судебных решений был невозможен). Частноправовой характер коммерческого суда проявлялся в том, что судьи коммерческого суда избирались из числа кандидатов, предлагаемых от городского общества (особыми выборными собраниями от купеческого, мещанского и ремесленного сословий).

Руководствуясь тем соображением, что «коммерческий суд» должен быть вместе с тем и судом примирительным[110], комитет предложил освободить коммерческие суды от прокурорского надзора, что для условий России того периода было делом немыслимым и весьма прогрессивным с точки зрения укрепления частноправовых начал жизни общества.

Необходимо также отметить, что развитие коммерческих третейских судов, в рамках которых разрешались споры между купцами, было наиболее динамичным. Так, в конце XIX в. широкое распространение получили биржевые третейские суды. Это было связано с тем, что сделки, совершаемые на биржах, были достаточно сложными с юридической точки зрения и требовали квалифицированных юристов, которые могли бы разрешать споры, возникающие из таких сделок. Биржевой третейский суд заседал во все биржевые дни и свои решения принимал на основании устного слушания, без особых формальностей тотчас по обращении к нему спорящих[111].

Подобного рода судоустройство и судопроизводство было привлекательным для торговцев, заинтересованных в скорейшем разрешении и урегулировании возникающих конфликтов. О высоком уровне разрешения биржевых споров биржевыми третейскими судами свидетельствует тот факт, что к посредничеству арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга обращались торговцы со всей Европы, в том числе из Берлина, Гамбурга, Ливерпуля, Лондона и т. д.

Важно отметить, что деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже привлекла внимание и правительства. Так, в 1893 г. особое совещание, созванное при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов для определения мер по упорядочению хлебной торговли, высказало мнение, что одной из наиболее значимых мер по упорядочению этой отрасли должно стать учреждение при биржах третейских судов в виде особых арбитражных комиссий для рассмотрения и разрешения споров, вытекающих из хлебной торговли.

В 1895 г. при принятии устава Калашниковской хлебной биржи арбитражным комиссиям был посвящен отдельный параграф устава, который регламентировал процедуру третейского разбирательства споров по хлеботорговым сделкам, совершаемым на Калашниковской бирже.

В 1899 г. Министерством финансов была принята инструкция, регламентирующая деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга. Деятельность арбитражных комиссий настолько хорошо себя зарекомендовала, что в 1901 г. министру финансов было предоставлено право на основании ходатайства соответствующих бирж учреждать арбитражные комиссии при остальных биржах. Тем не менее биржевые арбитражные комиссии подвергались контролю со стороны правительства, а именно Министерство юстиции было вправе знакомиться через своих уполномоченных с делопроизводством третейского суда, рассматривать дела и проверять правильность делопроизводства[112].

В советский период существования наша правовая система характеризуется отказом от многих «буржуазных» юридических институтов, что говорило о ее самобытном характере.

Что касается договорных способов разрешения правового спора, а именно третейского судопроизводства, то на протяжении всей истории советского права законодатель не отказывался от правового регулирования данной сферы отношений.

К 1911 г. был подготовлен проект Общего положения о торговопромышленных палатах в России, где в параграфе 12 раздела «Предметы ведения палаты» предусматривалось, что «…палаты разрешают в качестве третейского суда возникающие по торговопромышленным делам споры, в случае состоявшегося об этом соглашения между сторонами, с соблюдением всех особых к сему относящихся предписаний закона». К сожалению, этот документ принят тогда не был.

С принятием Декрета о суде от 24 ноября 1917 г. № 1[113] было установлено правило, согласно которому заинтересованным лицам предоставлялась возможность обращаться к третейскому суду для разрешения споров по всем гражданским, а также частно-уголовным делам. Что касается порядка деятельности третейского суда, то он был урегулирован Декретом ВЦИК о третейском суде от 16 февраля 1918 г.[114], который стал одним из первых нормативных правовых актов, принятых в советский период в области юстиции.

Согласно ст. 1 упомянутого декрета третейским судам были подведомственны все споры по гражданским делам, за исключением дел, подсудных специальным судам, или иным, установленным на основании законов о трудовом договоре и о социальном страховании. Кроме того, допускалась даже возможность передачи на рассмотрение третейского суда уголовных дел, которые могут быть возбуждены не иначе как на основании заявления потерпевших.

Между тем Декрет о третейском суде 1918 г. действовал до 16 октября 1924 г. В дальнейшем ему на смену пришло Положение о третейском суде, которое было введено в качестве приложения к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР[115], согласно которому, во-первых, допускалась возможность третейского разбирательства только по спорам гражданским «между частными лицами, в том числе коллективами» (изъяты из подсудности третейским судам уголовные дела частного обвинения); во-вторых, на разрешение третейского суда могли быть переданы только уже возникшие споры (законодательство не допускало возможности передачи третейскому суду тех споров, которые могут возникнуть в будущем); в-третьих, предусматривалась возможность существования только третейских судов для рассмотрения одного спора (ad hoc).

В соответствии с Положением о третейском суде 1924 г. стороны, договариваясь о третейском разбирательстве споров, должны были составить соглашение, подлежащее нотариальному удостоверению. Что касается принудительного исполнения решений третейского суда, то оно допускалось через государственный суд.

На наш взгляд, нотариальное удостоверение соглашения о третейском разбирательстве является значительным шагом в развитии третейского судопроизводства. Целесообразно, чтобы и в настоящее время в Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» и Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» были внесены изменения, где предусматривалась бы нотариальное удостоверение третейского (арбитражного) соглашения.

В 1924 г. было принято постановление Совета народных комиссаров, которое разрешало всем государственным органам и кооперативным организациям как во взаимоотношениях между собой, так и в сделках с частными лицами передавать возникающие споры на разрешение третейских судов.

Во время осуществления новой экономической политики (нэп) советское государство пыталось урегулировать и возможность альтернативного (негосударственного) разбирательства споров в экономической сфере. При регулировании деятельности третейских судов был использован дореволюционный опыт, который был накоплен в период функционирования арбитражных комиссий при биржах. Во времена нэпа при товарных и фондовых биржах вновь стали создаваться арбитражные комиссии, которые фактически являлись третейскими судами, компетентными рассматривать споры между участниками этих организаций.

В 1925 г. принимается Положение о товарных и фондовых биржах[116], которое допускает создание при биржах институционного арбитража.

На протяжении всего времени существования арбитражных комиссий государство пыталось упорядочить их деятельность, используя различные методы. Проявлялось это, прежде всего, в попытках контролировать деятельность арбитражных комиссий со стороны государственных судебных органов, что на тот период советского периода было верным.

Если обратиться к современному периоду, то в Российской Федерации также осуществляется контроль в отношении третейских судов со стороны государственных судов и включает:

деятельность, связанную с оспариванием решений третейских судов в порядке, предусмотренном законом (гл. 46 ГПК РФ, § 1 гл. 30 АПК РФ);

производство по делам о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (гл. 47 ГПК РФ, § 2 гл. 30 АПК РФ);

деятельность, связанную с решением вопроса о компетенции третейского суда на рассмотрение конкретного дела, в том числе и оспаривание промежуточного решения третейского суда о своей компетенции, принятого на основе принципа «компетенции-компетенции» (п. 3 ст. 16 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Т.Н. Нешатаева полагает, что для эффективной совместной работы государственных и третейских судов жизненно важным является механизм контроля за соблюдением прав сторон в третейском разбирательстве, позволяющий учитывать и частные и публичные интересы. По ее мнению, таким механизмом является ограниченный контроль государственных судов в отношении третейских судов, означающий право государственного суда по заявлению стороны рассмотреть и вынести решение о принципиальных вопросах третейского разбирательства, затрагивающих исходные положения права на защиту гражданских прав[117].

Создание третейских судов при товарных и фондовых биржах было временным явлением, а именно с исчезновением бирж исчезли и арбитражные комиссии, которые существовали при них. Единственным исключением стали арбитражные комиссии, предназначенные для разрешения международных коммерческих споров, одной из сторон которых являлись советские предприятия и организации.

Со временем альтернативные способы разрешения правовых споров применялись не только внутри государства, но и охватывали международно-правовую сферу.

Советское государство, устанавливая и развивая международные экономические связи, не могло игнорировать устоявшиеся в международном коммерческом обороте институты, среди которых не последнее место занимал и международный коммерческий арбитраж.

Качественно новое развитие третейские суды получили после образования в 1930 г. Морской Арбитражной Комиссии при Всесоюзной торговой палате СССР и после образования в 1932 г. Внешнеторговой арбитражной комиссии (ВТАК) при Всесоюзной торговой палате СССР[118].

Как справедливо отмечает А.С. Комаров, значение этого события для развития отечественной правовой системы ничуть не умаляется тем, что при этом решалась вполне конкретная задача, которая состояла в необходимости обеспечить возможность для осуществления на территории СССР арбитражного рассмотрения споров, которые могли возникать между советскими внешнеторговыми объединениями и их зарубежными партнерами в ходе экспортно-импортных операций. Иными словами, цель принятых законодательных мер в первую очередь состояла в создании правовых и организационных предпосылок для разрешения международных споров с участием советских внешнеторговых предприятий с использованием процедуры, которая имела явные преимущества в контексте международного экономического оборота по сравнению с разрешением споров в государственных судах[119].

В послевоенный период истории, в 50-60-е гг., оживилась экономическая деятельность, появились идеи хозрасчета и самофинансирования. Одновременно развивались и идеи о доминировании общественных форм управления, в том числе и общественных форм осуществления правосудия (товарищеские суды, третейские суды).

Эти факторы в какой-то степени обусловили внимание законодателя к третейским формам разрешения споров в хозяйственной жизни.

Кроме того, возрастание роли третейских судов в жизни общества объяснялось необходимостью привлечения представителей общественности к осуществлению функций, выполняемых государственными органами.

Действительно, третейское разбирательство как форма общественного разрешения споров рассматривалось в качестве еще одного из шагов на пути перерастания социалистической государственности в общественное самоуправление[120].

23 июля 1959 г. Совет Министров СССР принял постановление «Об улучшении работы государственного арбитража», согласно которому допускалось третейское разбирательство споров между юридическими лицами.

Как отмечает М.И. Клеандров, данное постановление является первоначальной правовой основой образования третейских судов по разрешению хозяйственных споров нынешнего этапа правового регулирования организации и деятельности третейских судов по разрешению экономических споров, которое было нацелено на использование одной «…из новых форм привлечения общественности к разрешению хозяйственных споров по отдельным крупным и сложным делам между предприятиями, организациями и учреждениями»[121].

31 августа 1960 г. были утверждены Временные правила рассмотрения хозяйственных споров третейским судом, которые регулировали основные вопросы, связанные с третейским разбирательством споров, возникающих между социалистическими предприятиями и организациями. Была установлена договорная подведомственность рассмотрения споров между организациями: выбор органа (арбитража или третейского суда) осуществлялся в соответствии с договоренностью сторон, которая фиксировалась в третейском соглашении.

11 июня 1964 г. был принят Гражданский процессуальный кодекс, содержащий Положение о третейском суде, являвшегося приложением к гл. 22 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, третейский суд мог применяться в виде общего правила только между частными лицами, а не между государственными органами и организациями, с одной стороны, и частными лицами, с другой стороны. Кроме того, указанное Положение (ст. 2) предусматривало возможность для любой из сторон в случае заключения между ними договора о рассмотрении третейским судом «всех вообще или всех определенного рода могущих возникнуть впредь споров» обратиться, тем не менее, за разрешением возникшего у них спора в суд согласно общим правилам действовавшего Гражданского процессуального кодекса. Иными словами, не признавалась действительность третейского соглашения в отношении будущих споров[122].

Как отмечается в литературе, важнейшим обстоятельством, способствовавшим учреждению ВТАК, было стремление советского государства обеспечить соответствующую правовую инфраструктуру для расширения и интенсификации внешнеторговых связей с капиталистическим окружением на принятых в мировой торговле в тот период условиях.

В это же время в СССР проводился целый комплекс масштабных государственных мероприятий, связанных с совершенствованием внешнеторговой практики, которые были направлены на повышение эффективности внешнеторговой деятельности, которая составляла важный элемент в процессе индустриализации страны. В частности, проводилась политика, направленная на перенесение из-за границы на свою территорию основного объема оперативной работы советских организаций, включая согласование и исполнение внешнеторговых контрактов, в том числе и разрешение споров, которые могли возникнуть из заключаемых сделок[123].

После принятия на законодательном уровне Положения о ВТАК во исполнение этого акта Президиумом Всесоюзной торговой палаты было утверждено Положение о производстве дел в Комиссии, а также были избраны ее члены[124].

Негосударственный характер ВТАК предопределял порядок назначения его состава. ВТАК на первом этапе состояла из 15 членов, назначаемых президиумом Всесоюзной торговой палаты из представителей торговых, промышленных, транспортных и других хозяйственных организаций, а также лиц, обладающих специальными знаниями в области внешней торговли и внешнеторгового законодательства.

Из членов ВТАК стороны избирали третейских судей, которые, в свою очередь, из того же состава членов комиссии избирали суперарбитра. Состав комиссии назначался сроком на один год. В последующем происходило, как правило, лишь продление полномочий его состава.

Новые лица в состав ВТАК вводились взамен выбывших ее членов. Такая практика обеспечивала стабильность состава и имела положительное значение для выполнения возложенных на Комиссию задач. На ежегодных собраниях члены Комиссии избирали председателя ВТАК и два его заместителя.

Согласно положению о ВТАК и в соответствии с установившейся практикой, председатель Комиссии осуществлял распорядительные функции, включая разрешение вопросов, связанных с принятием к производству исковых заявлений и с формированием состава арбитража по конкретным делам. Первое по времени решение ВТАК датировано 15 ноября 1933 г.

Признанием роли ВТАК уже на начальном этапе ее деятельности стало упоминание о возможности рассмотрения споров из внешнеторговых контрактов постоянно действующим арбитражем в СССР в ряде двусторонних международных торговых договоров, заключенных Советским Союзом в предвоенный период.

С момента своего создания и до начала Великой отечественной войны ВТАК рассмотрел около ста споров. В целом за первые двадцать лет своей работы Комиссия рассмотрела дела, в которых принимали участие организации, учреждения и фирмы из нескольких десятков стран Европы, Азии, Америки.

Среди правовых вопросов, возникавших в спорах, разрешение которых говорило о высоком профессионализме арбитров, встречались такие традиционные и одновременно весьма сложные для арбитражного разбирательства темы, как установление собственной компетенции, применимого права. При разрешении споров арбитраж применял, по существу, не только советское право. Имелись также дела, в которых решение основывалось на применении иностранного права.

Конец ознакомительного фрагмента.