Глава III. Государственная политика в области СМИ
Недопустимость цензуры
Ключевая для правовых основ деятельности СМИ норма российского права – это пятая часть статьи 29 Конституции РФ, которая гласит: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».
Несмотря на общий запрет цензуры, Конституция допускает превентивные ограничения в осуществлении права на свободу массовой информации в течение определённого периода времени при введении чрезвычайного или военного положения. Статья 56 Конституции РФ позволяет в условиях чрезвычайного положения и – по аналогии – военного положения устанавливать в целях безопасности граждан и защиты конституционного строя отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Такие ограничения могут распространяться на свободу мысли42, слова и массовой информации, они предусмотрены соответствующими федеральными конституционными законами. Вместе с тем, по российской Конституции, ограничению не подлежит ряд других прав: на жизнь, достоинство, неприкосновенность частной жизни, нераспространение информации о частной жизни лица без его согласия, свободу совести и вероисповедания, а также комплекс гарантий, обеспечивающих эффективную судебную защиту нарушенных прав.
Свобода мысли и слова, свобода информации являются одной из основ развитого общества, они помогают раскрыть потенциал личности, являются основой духовной жизни общества и инструментом укрепления идентичности государства. В сфере политики без этих свобод не могут развиваться политические партии и иные общественные объединения. С ними неразрывно связан ряд политических прав, в том числе право на участие в выборах, на проведение референдумов, митингов и шествий и т. д. Они способствуют поиску эффективных путей реализации национальной политики, формируют стабильные условия для создания и упрочения демократии и правового государства, являются краеугольным камнем основ журналистики в современном обществе. Эти свободы должны прежде всего восприниматься средством обеспечения других прав граждан. Сам факт того, что подобные нормы вошли в конституционное право нашего государства, подтверждает фундаментальность этих прав и свобод человека: они имеют высшую по сравнению с иным законодательством силу.
В соответствии со статьёй 3 российского закона о СМИ под цензурой понимается требование к редакциям со стороны государственных органов власти или от должностных лиц этих органов предварительного согласования предназначенных для распространения сообщений и материалов. К цензуре та же статья относит и наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей. Закон запрещает создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации.
Важно понимать, что в юридическом смысле цензура может быть только предварительной. В правовом смысле, а не в обыденном понимании, она может быть только государственной. Другими словами, закон запрещает предварительную государственную цензуру.
Российский КоАП (ст. 13.16) предусматривает наказание за воспрепятствование законному распространению продукции СМИ либо установление незаконных ограничений на розничную продажу тиража печатного СМИ. Ответственность состоит в небольшом штрафе на граждан (от 300 до 500 руб.), на должностных лиц (от 500 до 1000 руб.) и на юридических лиц (от 5 тыс. до 10 тыс. руб.).
В этой связи интерес представляет дело Салиев против России, рассмотренное Европейским судом по правам человека. Его обстоятельства следующие. После публикации в муниципальной газете «Вечерний Магадан» критической статьи Кахрама Салиева «Акции для московского мавра», касавшейся высокопоставленных политиков причастных к приватизации Колымской гидроэлектростанции, часть её тиража была изъята из киосков Роспечати. Следствие, проводившееся в Магадане, доказало, что изъятие было проведено по распоряжению главного редактора. Мотивацией редактора было стремление «избежать судебных исков и разбирательств, которые могли последовать за публикацией статьи, и защитить сотрудников редакции». Автор же расценил изъятие тиража как вмешательство в осуществление им свободы прессы. Городской суд подтвердил право редакции распоряжаться собственностью (экземплярами газеты) по своему усмотрению.
Изучив обстоятельства дела, ЕСПЧ заметил, что главной причиной изъятия экземпляров издания было содержание статьи, причём этот факт ошибочно не анализировался российскими судами. В результате они не смогли уравновесить право Салиева на свободу выражения мнения с возможными интересами других сторон (например, защиты репутации лица, подвергшегося в статье критики). ЕСПЧ полагал, что в данном деле национальные суды должны были применить нормы статьи 3 закона о СМИ.
ЕСПЧ обратил внимание, что газета, принадлежит и финансируется местным органом власти, вся её материальная собственность и оборудование принадлежат муниципалитету, а главный редактор назначается администрацией Магадана и получает от него зарплату. Следовательно, независимость издания «сильно ограничена существованием крепких административных и экономических связей с муниципалитетом». В свою очередь, практика ЕСПЧ убедительно демонстрирует, что муниципалитет в России является «государственным органом власти» в терминах права Европейской конвенции по правам человека. ЕСПЧ заключил, что в данных обстоятельствах, принимая решение об изъятии части тиража, главный редактор осуществил «генеральную политическую линию муниципалитета, выступая его представителем». К тому же, главный редактор газеты заявлял, в том числе страсбургскому суду, что это решение было принято под нажимом и оформлено задним числом. Произошедший инцидент привёл его к решению покинуть пост главного редактора.
ЕСПЧ подчеркнул, что отношения между журналистом и главным редактором не сводятся лишь к деловым отношениям. По крайней мере, в настоящем деле это было не так, поскольку газета «Вечерний Магадан» была собственностью государства, она была создана не как коммерческое предприятие, а как муниципальное учреждение, для информирования населения о «социальной, политической и культурной жизни» в городе. Суд отметил, что по всем признакам статья Салиева имела отношение к важной теме, представлявшей общественный интерес. При этом никто не ставил под сомнение достоверность изложенных в ней фактов, на которых были основаны изложенные в статье критические взгляды. Экземпляры газеты были изъяты и уничтожены уже после того, как статья была принята редакцией, напечатана и обнародована. Она была доступной подписчикам и читателям в публичных библиотеках. После выхода статьи, любое решение, ограничивающее её распространение, следует рассматривать как вмешательство в осуществление Салиевым свободы выражения мнения, невзирая на тот факт, что оно было принято главным редактором издания.
Подводя итог, ЕСПЧ посчитал, что решение редактора было продиктовано его страхом перед негативными последствиями, которые могла иметь публикация статьи. Этот страх не имел конкретной причины; он не имел отношения к каким-либо предстоящим (или неизбежным) судебным разбирательствам или правилу, безусловно запрещающему такую публикацию. Учитывая общий контекст данного дела и двойственную роль главного редактора, его решение изъять газеты можно охарактеризовать как проявление политической цензуры, как действие должностного лица муниципального учреждения, направленное на предотвращение распространения массовой информации.
В таких обстоятельствах суд заключает, что изъятие экземпляров газеты, содержащей статью Салиева, не было необходимо в демократическом обществе и противоречило статье 10 Конвенции43.
Цензура – зло, с самого начала признания демократических принципов построения современного российского общества государственная и партийная цензура стала антонимом свободы массовой информации, более того, по мнению некоторых отечественных авторов, отсутствие цензуры – это и есть свобода массовой информации. Однако такая точка зрения принципиальным образом противоречит современным воззрениям большинства западных исследователей. Доминирующим условием свободы слова более не является отсутствие цензуры – им стало утверждение гражданских прав. Действительно, информация свободна не столько тогда, когда государство снимает на её пути политические фильтры. Информация свободна, когда общество состоит из свободных и в полной мере реализующих свои гражданские и социальные права членов. В современном обществе гарантом свободы выступает сама общественная среда, а не отважные журналисты, как это порой представляется.
Противодействие терроризму
Нормы о свободе массовой информации и о запрете цензуры не должны восприниматься как невозможность любого ограничения этой свободы со стороны государства или при помощи институтов государственной власти.
Изменившаяся после 11 сентября 2001 года ситуация в мире задала новый вектор контроля над информационными потоками, в том числе и в России, – война с терроризмом. Последующие события, включая и правовые, привели к тому, что борьбой с террористами стали оправдывать многие ограничения политических и гражданских свобод. Возникла цепочка законодательства, смысл которой довольно любопытен и поучителен.
В нашей стране Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» был принят ещё в 1998 году, но в 2006 году его заменили на ФЗ «О противодействии терроризму»44. Изменилось не только название. Расширилось понятие преступления терроризма, под ним стали понимать не только практику, но и идеологию насилия, связанную с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий. Следует понимать, что далеко не любое убийство или похищение людей должно называться терроризмом, впрочем, как и далеко не любое политическое требование или резкое высказывание является поощрением терроризма. Верховный суд РФ полагает, что устрашающими население могут быть признаны такие действия, которые по своему характеру способны вызвать страх у людей за свою жизнь и здоровье, безопасность близких, сохранность имущества и т. п. Террористы своими действиями стремятся заставить органы власти под давлением находящегося в страхе и волнении населения принять те или иные угодные террористам решения. Только в такой ситуации захват, взрыв, убийство должны признаваться террористическим актом.
Таким образом, терроризм стал и идеологическим преступлением, а соответствующие изменения были внесены в закон о СМИ и в Уголовный кодекс РФ. В частности, к злоупотреблениям свободой массовой информации было отнесено распространение материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм.
В 2006 году в УК РФ была добавлена статья 205.2, которая установила строгую ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, то есть публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. Эти деяния, совершённые с использованием средств массовой информации, наказываются штрафом в размере от 300 тысяч до 1 миллиона рублей, либо принудительными работами на срок от трёх до пяти лет с лишением права заниматься определённой деятельностью (например, журналистской) на срок от трёх до пяти лет или без такового, либо лишением свободы на срок от пяти до семи лет с лишением права занимать определённые должности (например, редактора) или заниматься определённой деятельностью на срок до пяти лет.
Пленум Верховного суда РФ принял в 2012 году постановление «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», в котором пояснил судам, что под публичными призывами к осуществлению террористической деятельности следует понимать выраженные в любой форме (устной, письменной, с использованием технических средств, информационно-телекоммуникационных сетей) обращения к другим лицам с целью побудить их к осуществлению террористической деятельности45.
Под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. При этом не важно, удалось в результате таких публичных заявлений побудить кого-нибудь вести террористическую деятельность или нет, хотя имеет значение, воспринимала публика призывы или нет. Введение в УК РФ этого понятия приравнивает выражение мнений к преступлениям и предоставляет широкие возможности для его интерпретации.
Дополнительно к уголовному наказанию для граждан КоАП РФ предусматривает – для юридических лиц – штраф в размере от 100 тысяч до одного миллиона рублей с конфискацией предмета правонарушения за производство либо выпуск продукции СМИ, содержащей публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, материалы, публично оправдывающие терроризм, или другие материалы, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности (ст. 13.15).
В 2010 году суд рассматривал заявление редакции газеты «Псковская губерния» и её учредителя, в котором требовалось признать незаконным предупреждение, вынесенное областным Управлением Роскомнадзора в адрес редакции о недопустимости осуществления средством массовой информации экстремистской деятельности, а именно – публичного оправдания терроризма. Предупреждение было вызвано содержанием опубликованной в газете сразу после теракта в московском метро, 29 марта 2010 года, статьи «Об особенностях национального террора». Претензии Роскомнадзора вызвала следующая фраза: «Терроризм имеет социальные предпосылки. У сотен тысяч, а то и миллионов россиян условия существования таковы, что жизнь теряет свою ценность. Став смертником-шахидом, можно хоть детей обеспечить».
В суде представители редакции пояснили, что предупреждение Управления Роскомнадзора является необоснованным и немотивированным, поскольку вынесено в отсутствие заключения специалиста и не содержит правового обоснования того, в чём именно заключаются признаки публичного оправдания терроризма. Они отметили, что анализ спорной фразы проведён без учёта смыслового содержания всего текста, вырван из контекста. Представители Роскомнадзора, в свою очередь, пояснили, что вынесенное предупреждение основывалось на «личном вербальном восприятии» сотрудников Управления. Суд учёл то обстоятельство, что Следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела по статьям 205.2 и 282 УК РФ в связи с отсутствием состава преступления. Он также приобщил к делу экспертизу, в которой говорится:
В анализируемом текстовом фрагменте речь идёт о социальных предпосылках терроризма, и, прежде всего, об обесценивании человеческой жизни в тех условиях существования, в которых оказались миллионы россиян. Автор статьи пытается объяснить причину того, почему человек может выбрать судьбу смертника-шахида (т.е. смертника-террориста), а не оправдать террористов, и уж тем более, не призывает (даже скрыто) к осуществлению актов террора. Таким образом, указанный текстовой фрагмент не содержит ни публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, ни публичного оправдания терроризма. Не содержит этот фрагмент и призывов к осуществлению действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека, либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе.
Суд признал требования редакции и учредителя СМИ обоснованными и подлежащими удовлетворению.46
В постановлении «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» Верховным судом сказано:
Меры по предупреждению или пресечению таких преступлений должны приниматься при соблюдении верховенства закона и демократических ценностей, прав человека и основных свобод, а также других положений международного права.
В нём говорится, что, решая вопрос об использовании СМИ для публичных призывов к совершению террористической деятельности или публичного оправдания терроризма, необходимо учитывать положения Закона «О средствах массовой информации». Это означает среди прочего учёт норм статьи 57 «Освобождение от ответственности» (см. главу ХI).
Экстремистская деятельность
В нашей стране доминирует мнение, что террористы, по сути, есть жертвы радикальных или экстремистских идей. Поэтому следует бороться с истоками терроризма, которые заключаются в экстремистской идеологии. Исходя из этого, по инициативе президента РФ был принят Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности»47.
Его основная идея в отношении организаций СМИ заключается в том, чтобы запретить им ведение экстремистской деятельности, а также пресечь возможность использования СМИ для распространения экстремистских материалов. За нарушение данного запрета закон установил такие меры ответственности, как вынесение предупреждения и прекращение деятельности редакций СМИ.
В российском законе экстремистская деятельность была первоначально определена посредством перечисления действий, входящих в объективную сторону составов преступлений, уже установленных Уголовным кодексом РФ. По сути, в закон перенесли нормы статьи 282 УК РФ: возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а также пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности.
Однако со временем перечень этих действий был значительно расширен. К экстремизму отнесли публичное оправдание терроризма; возбуждение социальной розни; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной принадлежности; пропаганду и (или) публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики. В него добавили и публичную клевету в отношении лица, занимающего государственную должность, соединённую с обвинением этого лица в совершении деяний экстремистского характера. К экстремизму было отнесено распространение (а равно изготовление или хранение в целях массового распространения) материалов, призывающих, обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности, массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а также содействие осуществлению или совершению указанных действий со стороны СМИ. Как мы видим, законодатель не описал общих признаков, составляющих сущность экстремизма.
Можно сделать вывод, что экстремизм включает в себя три группы действий: физические действия и подготовка к ним; распространение в обществе экстремистских идей; содействие первому или второму.
Для уголовного преследования важна цель противоправных действий. Приведём примеры, иллюстрирующие это положение.
В конце 2009 года региональное управление Роскомнадзора обнаружило в дальневосточной еженедельной газете «Арсеньевские вести» дорисовку последней буквы в аббревиатуре ЖКХ, придающий ей вид фашистской свастики на фоне флага России. Оно вынесло предупреждение редакции по этому поводу, сообщив ей, что усматривает в карикатуре, служащей иллюстрацией к статье «Горемычные жертвы ЖКХ», признаки экстремизма.48 Суд, в который главный редактор обратилась с заявлением, исследовал статью и установил, что она содержит критику работы жилищно-коммунального хозяйства Приморского края, основанную на конкретных примерах. В карикатуре действительно изображён флаг, содержащий белую, серую и черную полосы, а на флаге – аббревиатура «ЖКХ», в которой буква «X» стилизована под свастику. Суд установил, что содержание статьи и указанная карикатура имеют одну смысловую нагрузку, дополняют друг друга и усиливают критическое освещение работы жилищно-коммунальной служб. Доводы Роскомнадзора о том, что фашистская свастика размещена на флаге РФ были признаны необоснованными, поскольку «указанный флаг не содержит ни одного признака, по которому его можно отнести к символике Российской Федерации». Суд признал обоснованными выводы лингвистической экспертизы об отсутствии признаков экстремизма, пропаганды нацистской символики в изображении и тексте. Согласно заключению специалистов, под пропагандой понимается «распространение взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности». В решении по делу говорится:
Распространение взглядов и идей возможно при условии положительной оценки предмета пропаганды. Анализируемое изображение само по себе и в контексте статьи не может быть интерпретировано, как призыв вступать в ряды несущих знамя ЖКХ. Автор статьи и автор карикатуры используют существующее в российском обществе крайне негативное отношение к фашизму, чтобы проиллюстрировать негативное отношение к ситуации, сложившейся в системе ЖКХ. Таким образом, содержание и карикатура в статье несет прямо противоположную цель, нежели выводы, сделанные Роскомнадзором.
Суд признал недействительным предупреждение, на основании которого Роскомнадзор уже был готов добиваться закрытия газеты.
Это дело похоже на другое, возбуждённое в Краснодарском крае по иску прокурора округа в интересах неопределённого круга лиц в связи с нарушением редакцией информационного агентства «Живая Кубань» закона «Об увековечении Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»49. Закон этот запрещает публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходной с нацистской до степени смешения. В суде речь шла о публикации на сайте агентства материала «Сын кубанского вице-губернатора оказался в центре скандала», в комментариях к которому размещены фотографии этого лица в нацистской форме. К моменту заседания к ситуации подключился Роскомнадзор, который потребовал комментарий убрать или отредактировать (см. ниже), что и было сделано редакцией – фашистская символика была заштрихована. Редактор пояснила суду, что фотография молодого человека в нацистской форме является объективным фактом, приобретающим особую общественную значимость в связи с личностью фотографируемого, в то время как текст статьи не позволяет сомневаться в позиции редакции. Суд постановил, что «в имеющемся контексте» прокурором не доказан факт, что фотографии и комментарии к ним являются публичной демонстрацией нацистской атрибутики или символики50.
Впоследствии, в 2014 году, этот закон был расширен. Под запрет попали пропаганда либо публичное демонстрирование атрибутики (символики) организаций, сотрудничавших с группами, организациями, движениями или лицами, признанными виновными в совершении преступлений приговором Нюрнбергского трибунала 1946 года либо основанными на нём приговорами национальных, военных или оккупационных трибуналов, либо вынесенными в период Великой Отечественной войны и Второй мировой войны. Запрещена также пропаганда либо публичное демонстрирование атрибутики или символики организаций (в том числе иностранных или международных), отрицающих факты и выводы, установленные приговором трибунала в Нюрнберге либо основанными на нём приговорами национальных, военных или оккупационных трибуналов. Перечень виновных организаций определяется в порядке, установленном правительством РФ. Было также усилено административное наказание за такие действия (ст. 20.3 КоАП)51.
Последствия для редакций
Согласно ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», распространение экстремистских материалов (в том числе содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм) влечёт за собой вынесение предупреждения организации СМИ со стороны не только Роскомнадзора и его территориальных органов, но и органов прокуратуры. В случае повторного нарушения этой нормы в течение 12 месяцев следует прекращение судом деятельности этого СМИ (ст. 8, 11). Соответствующим образом были дополнены статьи 4 и 16 закона о СМИ, раскрывающие порядок прекращения деятельности редакций.
Даже в случае однократного нарушения ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» суд вправе прекратить деятельность СМИ. Это произойдёт, если будет доказано, что такая деятельность влечёт за собой нарушение прав и свобод человека, причинение вреда здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку и безопасности, собственности или законным экономическим интересам физических или юридических лиц, обществу и государству или даже просто создаёт реальную угрозу причинения такого вреда. Угроза должна быть конкретной, т. е. должно быть ясно, чем именно, каким образом, какими действиями лицо намерено её выполнить. Одновременно угроза должна быть реальной, то есть у её объекта должны быть объективные основания опасаться приведения её в исполнение52.
Этот же закон (ч. 3 ст. 1) указывает, что решение суда об установлении наличия в информационных материалах признаков экстремизма является основанием для изъятия (конфискации) нереализованной части тиража. Рассматривая жалобу на то, что подобное наложение запрета на распространение экстремистских сообщений и материалов может расцениваться как цензура, Конституционный суд РФ указал, что такая конфискация «является принудительной мерой государственного реагирования, направленной на исключение доступа к таким материалам и предотвращение угрозы их негативного воздействия на конституционно охраняемые ценности, обеспечена необходимыми гарантиями судебной защиты имущественных прав собственника соответствующих материалов и как таковая не выходит за конституционно допустимые пределы ограничения прав и свобод человека и гражданина»53.
Закон «О противодействии экстремистской деятельности» может иметь опасные последствия для свободы массовой информации, если в случае распространения экстремистского материала привлекают к ответственности не только его автора и редактора, но применяют санкции ко всей редакции, вплоть до закрытия средства массовой информации. Эта угроза сама по себе представляет собой форму мягкой политической цензуры.
Именно в силу своих последствий предупреждения в адрес организаций СМИ не должны рассматриваться как превентивные меры, которые не нарушают прав и законных интересов редакций. В этой связи отметим решение Басманного суда Москвы по делу об экстремизме в мультсериале «Южный парк». В нём сказано, что «предварительный характер» могут иметь заявления граждан или заключения экспертов, но никак не постановления прокуратуры. Наличие неоспоренного предупреждения прокуратуры в адрес телеканала препятствует дальнейшему распространению программы и создаёт угрозу аннулирования лицензии на телевещание и прекращения деятельности СМИ. Кстати, в этом деле, учитывая все проведённые экспертизы, а также то, что экстремистский характер материалов в суде установлен не был, и новых данных об осуществлении экстремистской деятельности не поступило, судья признал предупреждение прокуратуры недействительным54.
Другим делом, в котором суд защитил права журналистов, был конфликт прокуратуры и главного редактора еженедельной карельской газеты «ТВР Панорама» Евгения Белянчикова. В конце марта 2014 г. на сайте издания редакция опубликовала материал «Письма с Украины: Саша, умоляю, откройте глаза!» с фрагментами переписки петрозаводчанки Александры с её украинскими родственниками. В опубликованных письмах жители Украины не одобряли политику российского руководства в отношении их страны и недоумевали по поводу хвалебных репортажей российского телевидения. Больше того, они не выражали радости по поводу присоединения Крыма к России. Прокуратура Республики Карелия, руководствуясь ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», сочла, что в этом материале содержатся высказывания, направленные на разжигание межнациональной розни между русскими и украинцами. Ею был сделан вывод о злоупотреблении свободой слова и о том, что сведения являются непроверенными слухами, в силу чего переписка содержит признаки экстремизма и «может спровоцировать читателей сайта на комментарии экстремистского характера». Белянчикова вызвали в республиканскую прокуратуру, провели с ним профилактическую беседу и выписали ему официальное предписание, в котором указывалось на недопустимость экстремистской деятельности. Испугавшись, редактор снял материал с сайта.
Впоследствии, подавая заявление в городской суд, Белянчиков указал, что «выданное предостережение нарушает его право на свободу слова, свободу выражения мнения, право на распространение информации и его права как журналиста отражать разные точки зрения на происходящие события». Суд определил, что в публикации не содержится каких-либо призывов к осуществлению экстремистской деятельности, не содержится высказываний о превосходстве одной нации над другой, публикация не возбуждает межнациональную рознь, что не оспаривалось представителем прокуратуры в судебном заседании. Учитывая это, а также отсутствие у прокуратуры достаточных и предварительно подтверждённых сведений о готовящихся редактором газеты противоправных действиях, содержащих признаки экстремистской деятельности, он пришёл к выводу о незаконности объявленного предостережения. Объявленное без законных оснований, оно нарушает право заявителя на свободу слова и право на распространение информации. Петрозаводский городской суд удовлетворил заявление Белянчикова и пришёл к выводу о незаконности объявленного предостережения55.
Федеральный список экстремистских материалов
Согласно статье 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности включают в себя распространение материалов, призывающих к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности. Закон приводит несколько примеров таких материалов:
1) труды руководителей Национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии;
2) публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство;
3) публикации, оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы.
Практика применения закона говорит, однако, что экстремистскими признаются далеко не только перечисленные выше материалы.
На основании закона «О противодействии экстремистской деятельности» министерство юстиции (Минюст) России ведёт Федеральный список экстремистских материалов. Он формируется исключительно на основании поступающих в Минюст копий вступивших в законную силу решений федеральных судов любого региона о признании информационных материалов экстремистскими. Решения судов принимаются по месту обнаружения, распространения материалов или нахождения организации, осуществившей их производство, на основании представления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, по гражданскому или уголовному делу. Экстремистский материал может быть любого вида: книга, листовка, текст, фотография, видео и т. д. Смысл ведения списка заключается в том, чтобы решение о запрете распространения экстремистских материалов фактически применялось не только в той местности, где находится принявший его суд, а на территории всей страны. Создание этого инструмента противодействия экстремизму было, конечно, вызвано распространением интернета: изъятие тиража запрещённой листовки или оригинала фильма более не гарантировало, как прежде, прекращения оборота самой продукции.
Сам список находится в открытом доступе на сайте Минюста. Все изменения в нём периодически публикуются в «Российской газете». Наименования и индивидуализирующие признаки (например, адрес в интернете) экстремистских материалов включаются в этот список в точном соответствии с резолютивной частью судебного решения. Их число приближается к четырём тысячам, в силу этого сам список уже не может служить разумным источником знания о том, какие материалы запрещено распространять. Ниже в качестве примера приведено несколько последних записей в нём.
Список экстремистских материалов
Распространение материалов в России и (или) россиянами после признания их экстремистскими запрещено. Нарушение запрета – при наличии умысла лица, распространяющего указанные материалы, призывать к осуществлению экстремистской деятельности, обосновывать или оправдывать необходимость осуществления такой деятельности – влечёт уголовную ответственность (см. ниже).
С целью обеспечения судебных решений о запрете распространения экстремистских материалов в интернете правоохранительные органы (обычно прокуратура) обращаются к хостинг-провайдерам с требованием удалить противоправный контент, а если это не помогает (например, провайдер находится за рубежом и не усматривает нарушения собственных правил и национального права), обращаются к провайдерам интернет-услуг с требованием заблокировать доступ к запрещённому материалу; в последние годы такие обращения – как напрямую, так и через суд – встречаются все чаще. Этот механизм не обеспечил эффективного автоматического применения Федерального списка экстремистских материалов на всей территории России, что привело к дальнейшему ужесточению законодательства.
Федеральный список экстремистских материалов
Уголовная и административная ответственность за экстремистскую деятельность
Соответствующие закону «О противодействии экстремистской деятельности» ограничения были внесены и в Уголовный кодекс РФ.
Находившаяся между статьями «Вооружённый мятеж» и «Диверсия» статья 280 УК РФ («Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации») была изменена и получила название «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Наказание стало значительно строже. Нарушителя – в случае использования им для совершения преступления СМИ либо интернета – ждут принудительные работы на срок до пяти лет с возможным лишением права занимать определённые должности (например, редактора) или заниматься определённой деятельностью (например, журналистской) на срок до трёх лет. Такое лишение прав занимать должности или запрет на профессию на срок до трёх лет обязательно будет частью максимального наказания по этой статье – лишения свободы на срок до пяти лет.
Если действия по распространению экстремистских материалов направлены на возбуждение ненависти или вражды, то ответственность наступает по статье 282 УК РФ. К диспозиции статьи 282 («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») относятся:
Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет».
Эта статья требует обстоятельного пояснения. Большую помощь в этом оказывают утверждённые Генеральной прокуратурой РФ Методические рекомендации «Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды». Подготовившие её правоведы рекомендуют – в контексте статьи 282 УК РФ – понимать под возбуждением ненависти и вражды любой целенаправленный акт внешней практической деятельности, включая речь и иные формы передачи мыслей и информации языковыми или изобразительными средствами.
Такими действиями являются использование публичных высказываний, печатных изданий, иных средств массовой информации (радио, телевидение) для передачи устных, письменных или аудиовизуальных сообщений, которые направлены на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды56.
Сообщениями вражды, языком ненависти в смысле статьи 282 УК РФ является такая информация, которая содержит отрицательную эмоциональную оценку и формирует негативную установку в отношении определённой группы или отдельных лиц именно как членов этой группы, подстрекает к ограничению их прав или к насильственным действиям против них. Имеется в виду как физическое, так и психическое насилие или их реальная угроза. Методические рекомендации дают примеры таких возбуждающих действий: призывы к еврейским погромам, антимусульманская агитация. Схожие примеры негативных установок предлагает в своём комментарии к этой статье УК председатель Верховного суда РФ В. М. Лебедев: высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц57.
Такие сообщения, как правило, порождают напряженность в обществе, нетерпимость к сосуществованию людей разных рас, национальностей и вероисповеданий, поскольку создают благоприятную почву для конфликтов.
«Вражда» может проявляться в неприязни, сильной антипатии, ненависти, в желании любыми способами ущемить чьи-либо права и законные интересы.
В Методических рекомендациях понятие «унижение национального достоинства» определяется как распространение ложных измышлений, извращённых или тенденциозно подобранных сведений об истории, культуре, обычаях, психологическом складе, верованиях, идеях, событиях, памятниках и документах, входящих в число национальных или религиозных ценностей, позорящих или оскорбляющих этническую или конфессиональную группу либо её отдельных представителей как членов этой группы, заключающих в себе издёвку, отвращение или презрение к ним.
Термин «национальная, религиозная, расовая исключительность или превосходство», в свою очередь, определяется там же как перевес по каким-либо признакам одной группы людей над другими в силу несовершенства последних, то есть якобы их природной, биологической, социальной, нравственной ущербности или порочности.
Методические рекомендации помогают дать правильную оценку публичному тексту тем, что перечисляют основные признаки, характеризующие возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды с точки зрения общественной опасности. Правда, они ничего не говорят о возбуждении вражды по другим признакам, вошедшим в анализируемую статью УК РФ после утверждения в 1999 году Методических рекомендаций, а именно – возбуждения ненависти и вражды по признакам пола, языка, происхождения, принадлежности к социальной группе. Тем не менее, их можно экстраполировать на новые типы вражды. К предложенным признакам относятся:
● формирование и подкрепление негативного этнического стереотипа, отрицательного образа нации, расы, религии; перенос различного рода негативных характеристик и пороков отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу;
● приписывание всем представителям этнической или религиозной группы стремления следовать тем древним обычаям, верованиям, традициям, которые негативно оцениваются современной культурой;
● утверждения о природном превосходстве одной нации, расы, религии и неполноценности и порочности других;
● приписывание враждебных действий и опасных намерений одной нации, расе, религии по отношению к другим;
● возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю этническую, расовую, религиозную группу;
● утверждения об изначальной враждебности определённой нации, расы по отношению к другим;
● утверждения о полярной противоположности и несовместимости интересов одной этнической или религиозной группы с интересами других;
● утверждения о наличии тайных планов, заговоров одной национальной или религиозной группы против других;
● объяснение бедствий и неблагополучия в прошлом, настоящем, будущем существованием и целенаправленной деятельностью определённых этнических, расовых, религиозных групп;
● побуждение к действиям против какой-либо нации, расы, религии;
● поощрение, оправдание геноцида, депортаций, репрессий в отношении представителей какой-либо нации, расы, религии;
● требования вытеснения из различных сфер деятельности лиц определённой национальности, расы, конфессиональной принадлежности;
● требования ограничить права и свободы граждан или создать привилегии по национальному, расовому, религиозному признаку;
● угрозы и подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц определённой национальности, расы или по признаку религиозной принадлежности.
После принятия в 2002 году закона «О противодействии экстремистской деятельности» расширили диспозицию статьи 282 УК РФ, предусмотрев уголовную ответственность в гораздо большем числе случаев, чем прежде. Наибольшую трудность для правоприменения здесь представляет экстремистская деятельность по признакам принадлежности лиц к той или иной социальной группе.
Что такое социальная группа, в законе не объясняется. Суды трактуют социальную группу как любую группу лиц, которая имеет любые общие признаки, отличающие их от другой части общества. В случае драки во время летнего музыкального фестиваля в 2010 году дело было возбуждено в том числе в связи с возбуждением ненависти к социальной группе, объединённой любовью к рок-музыке. В другом деле был осуждён блогер за возбуждение ненависти к социальной группе милиционеров. Прокуратура заводила дело о возбуждении в интернете ненависти к социальной группе людей, объединённых тем, что они служат в одном банке. Фактически любую группу людей можно объединить по каким-то признакам, потому что у них есть что-то общее. Причём для удобства её можно делить почти до бесконечности и при этом находить какую-то новую социальную группу. При этом трудно найти ситуацию, когда критикуют человека только потому, что он такой случайный негативный субъект на общем идиллическом фоне: обычно в нём видят какие-то характеристики общие для его класса, группы лиц. Либо он вырос в неблагополучной среде, либо приобрёл сомнительную профессию, попал в дурной коллектив, занимается скользкой деятельностью, которая портит натуру человека. Почти всегда можно вычленить признаки, которые позволяют обвинять автора материала в том, что он хотел вызвать негативные эмоции, а то и ненависть по отношению к группе лиц, к которой относится объект его резкой критики. И внимание суда сразу переключается с гражданского правонарушения на уголовное.
За последнее время стало строже наказание и по статье 282 УК РФ. Осуждённый может быть наказан штрафом в размере от 300 до 500 тысяч рублей или в размере его заработной платы или иного дохода за период от двух до трёх лет. Следующей ступенью является лишение его права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет. Далее следуют принудительные работы на срок на срок от одного года до четырёх лет, либо, наконец, лишение свободы от двух до пяти лет.
Те же действия, совершённые лицом с использованием своего служебного положения (например, главным редактором), наказываются штрафом в размере от трёхсот тысяч до шестисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трёх лет, либо принудительными работами на срок от двух до пяти лет с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от трёх до шести лет.
Близки к экстремистским и распространённые в СМИ или другим публичным образом материалы, запрещённые по новой статье 354.1 («Реабилитация нацизма») УК РФ. Отрицание фактов, установленных приговором Нюрнбергского трибунала, одобрение преступлений, установленных в этом приговоре, а также распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершённые лицом с использованием СМИ, наказываются штрафом в размере от 100 тысяч до 500 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период от 1 года до 3 лет, либо принудительными работами на срок до 5 лет, либо лишением свободы на тот же срок с лишением права заниматься определённой деятельностью на срок до 3 лет. Лишь несколько менее суровое наказание ждёт тех, кто распространил выражающие явное неуважение к обществу сведения о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества.
К этой же группе преступлений относятся публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ (ст. 280—1 УК РФ). Совершённые с использованием средств массовой информации либо интернета, такие действия наказываются обязательными работами с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью (например, журналистикой) на срок до трёх лет либо лишением свободы на срок до пяти лет в комбинации с лишением указанного права на срок до трёх лет. Среди вынесенных в 2015 году по этой статье приговоров мы видим осуждение активиста национального татарского движения за публикацию в интернете материалов с негативной оценкой присоединения Крыма к России, краснодарской активистки за репост в соцсети записи о том, что этнические украинцы на Кубани требуют присоединения к Украине и депутата из Карелии – за эмоциональное выступление на митинге, в ходе которого он предложил в качестве реакции на бездействие властей в коммунальных вопросах провести референдум по отделению Карелии от России58.
Опасения вызывает и недавно вступившая в силу ст. 205.6 УК РФ («Несообщение о преступлении»), по которой к ответственности может быть привлечён пользователь интернета или читатель СМИ, ознакомившийся с призывами, которые позже будут признаны экстремистскими59.
Отсутствие умысла возбуждать ненависть либо вражду, а равно унизить человеческое достоинство, распространение экстремистских материалов по неосторожности, без ведома нарушителя о признании судом противоправного характера материала приведёт не к уголовной, а к административной ответственности. Она может налагаться не только на граждан, но и на юридические лица – например, редакции СМИ.
Статья 20.29 Кодекса РФ об административных правонарушениях (КоАП) «Производство и распространение экстремистских материалов» предусматривает наложение штрафа за массовое распространение включённых в опубликованный Федеральный список экстремистских материалов, а также их производство либо хранение в целях массового распространения. Для граждан в ней предусмотрен штраф в размере от 1 до 3 тысяч рублей, который может быть заменён на административный арест на срок до 15 суток с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производства. Для должностных лиц (например, главного редактора) штраф уже составит от 2 до 5 тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования. Штраф для юридических лиц составит от 100 тысяч до одного миллиона рублей, его могут заменить административным приостановлением деятельности организации на срок до 90 суток с конфискацией указанных материалов и оборудования.
Статья 13.15 КоАП предусматривает возможность оштрафовать юридическое лицо на сумму от 100 тысяч до одного миллиона рублей с конфискацией предмета административного правонарушения за производство либо выпуск продукции СМИ, содержащей публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, материалы, публично оправдывающие терроризм, или другие материалы, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности. В той же статье предусмотрен штраф и другие санкции за распространение в СМИ сведений, содержащих инструкции по самодельному изготовлению взрывчатых веществ и взрывных устройств.
Преступления и правонарушения
экстремистской направленности
Верховный суд о трактовке понятия экстремизма
Проблему чересчур широкой трактовки антиэкстремистского законодательства попытался решить пленум Верховного суда РФ в своём постановлении «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»60.
В нём сказано, что под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Сама эта формулировка, хотя и даёт ясные примеры экстремистских призывов, оставляет возможность судить по антиэкстремистскому законодательству и за совершенно другие высказывания, необязательно связанные с применением насилия.
В этом постановлении Верховный суд РФ особо предостерёг судей от вынесения приговоров по статье 282 УК РФ за высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах. Условием таких дискуссий и текстов должно быть отсутствие цели возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе.
Верховный суд РФ специально указал, что «критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды». Другими словами, кроме критики в таких действиях – чтобы их считать экстремистскими, – должны быть и иные компоненты. Какие именно, постановление не уточняет, но из контекста можно предположить, что речь всё же идёт о призывах к насилию. Прямо так сказать Верховный суд не вправе, так как это может оказаться слишком узкой трактовкой норм закона.
Нельзя также запретить человеку ненавидеть другого по тем или иным признакам, чувствовать и выражать злобу, желать кому-либо зла. Закон запрещает лишь возбуждать в других ненависть или вражду, унижать людей из-за их пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к социальной группе.
Пленум Верховного суда подошёл максимально близко к утверждению о том, что политиков и чиновников как социальную группу не следует защищать по статье 282 УК РФ от действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц. Ближе ему не позволило подойти отсутствие среди членов Верховного суда и среди экспертов общего понимания того, что же представляет собой понятие «социальная группа». Вот что в связи с этим говорится в постановлении:
Критика в СМИ должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц, поскольку в отношении указанных лиц пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц.
Изучение зарубежного опыта, проведённое при подготовке этого постановления Верховного суда РФ, показало, что во многих странах в уголовном законодательстве понятие «социальной группы», если оно вообще используется, обычно охватывает слабо защищённые, в определённом смысле ущемлённые слои общества.
В своём постановлении высшая судебная инстанция также требует при рассмотрении уголовных дел о преступлениях экстремистской направленности обеспечивать баланс следующих важных интересов. С одной стороны, это охрана публичных интересов (основ конституционного строя, целостности и безопасности РФ). С другой – защита гарантированных Конституцией прав и свобод человека и гражданина – свободы совести и вероисповедания, свободы мысли, слова, массовой информации, права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, права собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Это требование на практике означает, что судья по такому уголовному делу в вынесенном им приговоре должен объяснить не только то, почему он наказал за экстремизм, но и как это наказание учитывало информационные и иные права осуждённого и других лиц (например, читателей его издания).
Схожую мысль высказал и Конституционный суд РФ, говоря в одном из своих определений, что ограничение посредством антиэкстремистского законодательства свободы слова и права на распространение информации не должно происходить на том лишь основании, что высказывания «не укладываются в общепринятые представления, не согласуются с устоявшимися традиционными взглядами и мнениями, вступают в противоречие с морально-нравственными и (или) религиозными предпочтениями»61.
Реестр запрещённых материалов в интернете
В июле 2012 года Государственная дума РФ приняла закон «О внесении изменений в Федеральный закон „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации»62. Сам закон о защите детей мы обсудим в главе IХ. Здесь же обратим внимание на то, что новым актом были внесены дополнения в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»63, которые создали новый механизм контроля за содержанием интернета, причём «вредного» не столько для детей, сколько для взрослых.
Новые нормы предусматривают создание единой автоматизированной информационной системы под названием «Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети Интернет и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети Интернет, содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено» (ст. 15.1).
Среди оснований для включения в Единый реестр имеются вступившие в законную силу судебные решения о признании той или иной информации в интернете запрещённой для распространения в Российской Федерации. Принимая такие решения, суд будет руководствоваться нормами закона, и прежде всего ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
Единый реестр был создан 1 ноября 2012 года. В него включаются как доменные имена и (или) указатели страниц сайтов, содержащих запрещённую информацию, так и сетевые адреса, позволяющие идентифицировать такие сайты. Доступ к содержанию Единого реестра является закрытым для пользователей, за исключением операторов связи и провайдеров интернет-услуг. Пользователи вправе проверять по специальной форме наличие в реестре тех или иных ресурсов.
Создание, формирование и ведение Единого реестра осуществляет Роскомнадзор в порядке, установленном правительством РФ. При этом этот орган исполнительной власти потенциально может переложить эту обязанность на стороннюю российскую организацию, если она будет соответствовать необходимым для такой работы критериям.
Занеся информацию в Единый реестр, Роскомнадзор направляет провайдеру хостинга соответствующее уведомление. В течение суток с момента его получения провайдер обязан проинформировать обслуживаемого им владельца сайта о необходимости незамедлительного удаления интернет-страницы с запрещённым таким образом материалом.
В течение суток с момента получения сообщения от провайдера хостинга владелец сайта обязан удалить соответствующую интернет-страницу.
Если материал в этот срок владельцем не удалён, то провайдер хостинга обязан закрыть доступ уже ко всему сайту, на котором есть страница с запрещённым материалом.
Если провайдер не заблокирует доступ к сайту, то Роскомнадзор включает в Единый реестр уже сетевой адрес (доменное имя, URL), позволяющий идентифицировать весь этот сайт. На этом этапе уже оператор связи, оказывающий услуги по предоставлению доступа к сети интернет, обязан закрыть доступ к сайту – и тоже в течение суток с момента получения им уведомления Роскомнадзора об этом.
Процедура блокирования незаконных сайтов
Соответствующее обращение владельца сайта, а также, если такое поступит, провайдера хостинга или оператора связи Роскомнадзор рассмотрит в трёхдневный срок. Всегда возможна и более длительная судебная процедура отмены решения Роскомнадзора – в течение трёх месяцев после его принятия.
Для облегчения правоприменения Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» был также дополнен толкованием новых для него понятий: «сайт в сети Интернет»; «страница сайта в сети Интернет (интернет-страница)»; «доменное имя»; «сетевой адрес»; «владелец сайта в сети Интернет»; «провайдер хостинга».
Наряду с дополнениями в закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» было внесено новое положение в Федеральный закон «О связи»64, обязывающее операторов связи соблюдать требования по ограничению и возобновлению доступа к информации в интернете в описанном выше порядке.
Мы видим, что Единый реестр Роскомнадзора перекликается в части интернет-ресурсов с параллельно создаваемым Минюстом Федеральным списком экстремистских материалов. Например, интернет-материалы, находящиеся в списке экстремистских, должны быть внесены и в Единый реестр. Задача Единого реестра видится прежде всего в том, чтобы обязать операторов связи выполнять полицейские функции под угрозой потери лицензии и столь прибыльного бизнеса, как услуги в сфере связи, сняв эту часть нагрузки по контролю за содержанием интернета с правоохранительных органов и самого Роскомнадзора.
Однако даже такая процедура блокировки доступа показалась законодателю чересчур сложной. Поэтому с февраля 2014 года вступил в силу Федеральный закон №398-ФЗ65 (так называемый, «закон Лугового»). Указанным актом введен в действие внесудебный порядок ограничения доступа к информации, содержащей призывы к экстремизму, массовым беспорядкам, и, что самое главное, – несанкционированным массовым мероприятиям. В указанных случаях блокировка сайтов и интернет-страниц осуществляется незамедлительно на основании требования Генерального прокурора РФ или любого из его 13 заместителей. Функции по технологическому обеспечению таких блокировок были возложены на Роскомнадзор, который направляет требование оператору связи, оказывающему услуги по предоставлению доступа в интернет, незамедлительно ограничить доступ к соответствующему информационному ресурсу или к соответствующей информации на нём, а также в течение суток поставить в известность Роскомнадзор о блокировке этого ресурса его владельца. В случае, если владелец удалил заблокированную информацию, он вправе направить уведомление об этом в Роскомнадзор, который обязан незамедлительно уведомить оператора связи об отмене блокировки доступа.
Первыми жертвами нового порядка стали три интернет-СМИ: Грани.ру, Каспаров.ру и «Ежедневный журнал». Они безуспешно пытались обжаловать блокировку в российских судах, а в 2015 году обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека.
В 2015 году в рамках реализации «закона Лугового» в Роскомнадзор поступило 144 требования Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителей об ограничении доступа к противоправной информации, размещённой на 751 интернет-ресурсе. В связи с требованиями Генпрокуратуры Роскомнадзором было выявлено 4 303 «веб-зеркала» данных ресурсов (в том числе по требованиям, поступившим в 2014 г.). В ходе этой работы выявлено 3 761 «веб-зеркало» с экстремистскими материалами. Из них: более 1 500 сайтов и (или) указателей страниц сайтов, распространяющих материалы ИГИЛ – организации, признанной Верховным судом РФ террористической; более 460 сайтов и (или) указателей страниц сайтов, распространяющих материалы украинских организаций, также признанных экстремистскими решением Верховного суда. Всего в 2015 году по требованиям Генерального прокурора или его заместителей на территории Российской Федерации было заблокировано 913 сайтов и (или) страниц сайтов сети интернет. С остальных интернет-ресурсов противоправная информация была удалена66
Конец ознакомительного фрагмента.