Правовая охрана корпоративных отношений: Актуальные проблемы, противодействие современным криминальным угрозам, зарубежный опыт. Раздел 2 Криминологическая и уголовно-правовая характеристика современных криминальных угроз в сфере корпоративных...

Кардинальные изменения, происходящие в экономике последние два десятилетия, способствовали изменению сущности и структуры экономической преступности, появлению новых видов преступлений в сфере экономики, ранее не известных в России. К их числу следует отнести и рейдерство, посягающее на право собственности в сфере корпоративных отношений. Экономическая преступность расширилась в масштабах, выйдя на международный уровень. Актуальными стали межгосударственные связи, а также взаимовлияния экономической преступности зарубежных стран и России. Этому способствовала утрата государством монополии на внешнюю торговую и экономическую деятельность.

Признание и защита частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности гарантировано статьей 8 Конституции РФ и является важнейшим условием стабильного экономического развития страны. Однако в условиях мирового финансового экономического кризиса существенно обострился ряд серьезных проблем экономического и правового характера, которые нарушают права и законные интересы добросовестных собственников, препятствуют сбалансированному развитию отношений собственности в России и создают угрозу экономической безопасности страны.

К числу наиболее серьезных проблем в сфере отношений собственности, по мнению участников парламентских слушаний (на тему: «Перспективы и направления совершенствования законодательства о собственности»), состоявшихся в апреле 2009 г. в Госдуме РФ, следует отнести «активизацию преступных посягательств на объекты собственности (так называемое рейдерство), что оказывает дестабилизирующее воздействие на состояние имущественного оборота, приводит к значительному ухудшению криминогенной ситуации в стране и наносит огромный ущерб развитию предпринимательской активности населения»[165]. «Одной из основных причин возникновения подобных явлений, – по мнению председателя комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы РФ Е. Федорова, – следует считать несовершенство законодательных механизмов, регулирующих вопросы возникновения, закрепления и прекращения права собственности в сфере корпоративных отношений»[166].

Заместитель Генерального прокурора РФ В. Малиновский также констатирует существование угрозы экономической безопасности со стороны рейдерских захватов: «Рейдерство достигло таких масштабов, что уже реально угрожает развитию экономики, а отсутствие даже четкой статистики таких преступлений говорит об отсутствии единых подходов в борьбе с данным явлением»3.

В современных условиях социального и экономического развития, по господствующему мнению, становится все более социально значимой и одновременно сложной задача уголовно-правовой охраны собственности, как она в соответствии с Конституцией РФ закреплена в ст. 2 УК РФ «Задачи Уголовного кодекса Российской Федерации», в том числе уголовно-правовой охраны имущества юридических лиц, являющихся субъектами корпоративных отношений.

Актуальность проблемы противодействия рейдерству определяется следующими факторами:

1. Возникновением нового вида организованной, высокопрофессиональной, сверхприбыльной преступной деятельности, направленной на захват активов хозяйствующих субъектов, связанной с установлением контроля над деятельностью, что характерно для всех стран с переходной рыночной экономикой, а также необходимости оценки их общественной опасности.

2. Спецификой и ростом нового вида деяний (действий и бездействий), опасных в смысле ч. 2 ст. 2 УК РФ, представляющих собой незаконное, принудительное установление юридического либо физического контроля над имуществом хозяйствующих субъектов и управлением их активами путем комбинированного применения различных способов уголовно наказуемого обмана и насилия.

3. Недостаточностью действующих уголовно-правовых норм для описания такого рода деяний, оценки их общественной опасности при признании их преступлениями и для применения соразмерных, справедливых и эффективных мер уголовной ответственности за их совершение, что привело к усилению спроса на соответствующие законодательные новеллы, в частности к требованиям установления самостоятельной уголовной ответственности за совершение таких деяний.

4. Необходимостью дальнейшего исследования причин и условий рейдерских захватов активов хозяйствующих субъектов, а также разработки эффективных мер для противодействия этим деяниям. Криминальные поглощения в дальнейшем должны быть сведены к минимуму вследствие того, что они приводят к дестабилизации инвестиционного климата в стране и снижению капитализации хозяйствующего субъекта, их отсутствие очень важно для бизнес-сообщества. Корпоративные споры изменят свое содержание и полностью обретут цивилизованные рамки.

Сегодня рейдерство на рынке корпоративного контроля признается одной из наиболее острых и противоречивых проблем отечественного бизнеса. При этом до настоящего времени проблема остается недостаточно изученной. Так, известны работы, посвященные анализу отдельных аспектов рейдерства: основных технологий корпоративных захватов, превентивных и оперативных методов противостояния рейдерским поглощениям, защиты недвижимого имущества предприятий и др. Однако как явление в целом рейдерство остается лишь фрагментарно исследованным. До сих пор не найдены ответы на многие другие важные для теории и практики вопросы, например: какие существенные признаю! рейдерства позволяют отделить его от других видов активности на рынке корпоративного контроля, какие факторы влияют на генезис и распространение рейдерства, какое влияние оно оказывает на экономику в целом, какой должна быть экономическая политика государства в отношении данной проблемы. Отсутствие единого понимания сущности рейдерства и тенденций его развития «блокирует» возможность выработки эффективной государственной политики противодействия рейдерским атакам, поэтому изучение рейдерства является актуальной научной и прикладной задачей.

В настоящее время в России проблема рейдерского поглощения эффективно функционирующих промышленных предприятий, при недостаточной законодательной защите акционеров, продолжает обостряться, что требует принятия экстренных мер по декриминализации корпоративных отношений.

Актуальность реализации подобных мер приобрела особую остроту в 2008–2010 гг.

Правительство России одним из приоритетных направлений своей деятельности на период до 2012 г. в сфере обеспечения национальной безопасности определило «осуществить комплекс мероприятий по противодействию криминальным захватам имущественных комплексов (рейдерству), наносящим значительный ущерб экономике и имеющим большой общественный резонанс»[167].

В феврале 2008 г., выступая на форуме в Красноярске, Президент РФ Д.А. Медведев отметил важность борьбы с рейдерством. «Необходимо скорейшее принятие антирейдерского пакета законов», – отметил он. По его словам, для предотвращения рейдерства необходимо создать реальный инструмент, который бы эффективно работал[168]. Позднее, 11 ноября 2008 г., на встрече с президиумом Торгово-промышленной палаты России Д. Медведев заявил: «Действительно, сейчас это зло (рейдерство) существует не только в столицах, оно существует в обычных провинциальных городах, и это показывает, что эта болезнь дала уже метастазы. Это очень опасная болезнь…. за такого рода действия нужно сажать в тюрьму»[169].

На протяжении следующих 2 лет Президент РФ неоднократно возвращался к данной проблеме.

Так, 2 февраля 2009 г. на заседании коллегии ФСБ[170], 5 ноября 2009 г. на совещании с членами Совета Федерации[171],18 февраля 2010 г. на заседании коллегии МВД России[172] и 1 июля 2010 г. в ходе рабочей встречи с министром внутренних дел[173] Д.А. Медведев заявил, что в настоящее время главными проблемами в стране являются рейдерство и коррупция, при этом проблема рейдерства становится наиболее актуальной во время финансового кризиса, а существующие меры правового и организационного характера, направленные на противодействие рейдерским захватам, являются крайне неэффективными. По словам Президента, «…рейдерство – сложное и очень опасное явление, которое душит экономику. Количество рейдеров за последние годы существенно возросло»[174].

Действительно, в условиях мирового финансового кризиса следует ожидать увеличения числа рейдерских захватов собственности, так как предприятия в условиях кризиса будут ослабевать, особенно те из них, спрос на продукцию которых будет снижаться. Вследствие этого такие предприятия будут обесцениваться (значительно будет расти их задолженность по банковским кредитам), и на этом фоне будут осуществляться рейдерские захваты.

Криминальный захват активов, основанный на использовании механизма просроченной задолженности по банковскому кредиту, получил наименование «банковского рейдерства». Данное явление получило наибольшее распространение именно в условиях финансового экономического кризиса в 2008–2010 гг., когда 44 % отечественных предприятий имели значительную просроченную задолженность по банковским кредитам.

Анализ информации, размещенной на официальном сайте Президента РФ, показал, что глава государства в 2008–2010 гг. около 20 раз обсуждал вопросы противодействия рейдерским захватам на различных совещаниях и заседаниях, проводимых под его председательством. При этом в ряде случаев предметом обсуждения становились конкретные факты криминального присвоения прав на активы хозяйствующих субъектов, по которым со стороны правоохранительных органов не принимались должные меры реагирования.

Среди наиболее известных рейдерских захватов периода 2003–2010 гг. можно назвать: Пермский завод «Привод»: захват с подделкой документов об избрании нового состава совета директоров; Чебоксарский электроаппаратный завод: мошенничество; Кропоткинский маслоэкстракционный завод: захват через подкуп и проведение неправосудных решений через арбитражный суд в Ингушетии; Краснопресненский сахарорафинадный завод: фиктивное банкротство: корпорация «Уралинвестэнерго»: уничтожение реестра акционеров, присвоение акций более чем на 74 млн руб.; ЗАО «Вагонмаш»: использование поддельных документов, проведение незаконных собраний акционеров, искусственное создание кредиторской задолженности, возбуждение уголовных дел; ОАО «Тольятти-азот»: захват предприятия через скупку 10 % акций, незаконное возбуждение уголовных дел в отношении руководителей завода, наложение ареста на акции через фальсификацию документов. Большой общественный резонанс имели рейдерские захваты: ЮКОСа, «Истлайн», «Арбат Престиж», «Эльдорадо», «Гипромез», Институт экологии человека и гигиены окружающей среды, НПО «Зенит»,

Институт информационных технологий, московский оборонный завод «Маяк», ОАО «Климов», НИИ шинной промышленности, НИИ «Спецстрой», московский НИИ «Синтез», земли в Подмосковье, земли ЗАО «Зеленоградское», совхоз «Ленинский луч», совхоз «Путь Ленина».

Приведем мнение члена совета Межрегиональной общественной организации «Корпоративное развитие и защита» П. Федотова:

«Рейдерство – очень выгодный бизнес, с минимальной рентабельностью от каждого «проекта» от 500 до 1000 %. Рейдеры для “захода” на предприятие чаще всего используют подложные документы: об изменениях в составе учредителей, в долях собственности и т. п. В законодательстве немало тонких мест, позволяющих не только совершать подобные махинации, но и избегать ответственности за них. Имущественными спорами между юридическими лицами занимаются арбитражные суды. Арбитражный же суд имеет дело только с теми документами, которые представляют ему стороны. Проверка подлинности представленных документов при этом в задачу суда не входит. Если одна из сторон сумеет доказать, что бумаги, представленные противной стороной, подложные, то суд это учтет, а если нет… Правоохранительные органы в этих ситуациях либо занимают позицию невмешательства в спор хозяйствующих субъектов, либо все упирается в то, что невозможно возбудить уголовное дело на юридическое лицо, а конкретное физическое лицо, занимавшееся подделкой документов, не так-то просто найти. К тому же в Уголовном кодексе нет состава преступления – «захват предприятия». Действия же рейдера состоят из целой цепочки последовательных шагов: изготовление подложных документов, шантаж, угрозы…»[175].

За последние 5 лет рейдерство получило распространение не только в круши,IX, но и в малых городах, отмечается смещение территориального вектора «поглощающих» деяний. Если ранее большинство противоправных захватов происходило в Москве, Санкт-Петербурге, Московской и Ленинградской областях, то с 2005 г. усилия рейдерских структур все чаще направлены на собственность предприятий российской «глубинки». В результате уже в 2007–2008 гг. явно наметилась тенденция снижения рейдерских захватов в центральном регионе России и их рост в других регионах. «Лидерами» стали – Северо-Западный и Уральский федеральный округа. Председатель ВАС РФ А. Иванов также констатировал, что рейдерские атаки «ушли в регионы»[176]. Аналогичную тенденцию отмечают и в СК при МВД России: если в 2005 г. более 90 % уголовных дел о рейдерских захватах находилось в производстве следственных органов ЦФО, то к 2010 г. эта цифра снизилась до 45 %[177].

При этом в результате принимаемых правоохранительными органами мер с 2008 г. прослеживается тенденция перевода основной массы рейдерских захватов в гражданско-правовую плоскость, что значительно затрудняет документирование противоправной деятельности и привлечение организаторов захватов к уголовной ответственности в случае, если работа по ним начинается уже на этапе судебных разбирательств.

Необходимо отметить, что данные обстоятельства существенно осложняются низким уровнем информационного взаимодействия заинтересованных федеральных органов исполнительной власти, а также недостаточным уровнем контроля и непринятием установленных законом мер реагирования со стороны органов Росреестра, Росимущества, ФНС, ФРС и ФСФР России.

Другая тенденция состоит в ежегодном увеличении количества рейдерских поглощений.

В России рынок корпоративного контроля начал складываться в конце 1980-х гг. В течение двух последних десятилетий его развитие характеризовалось высокой динамичностью, противоречивостью и конфликтностью. Цивилизованной институционализации этого рынка препятствовал ряд негативных факторов, в том числе: коррупция; несовершенство законодательства; политическая нестабильность; наличие масштабного теневого сектора: отсутствие уважения к закону в бизнес-среде; игнорирование судебной и правоохранительной систем значительной частью субъектов экономической деятельности. На рубеже 1990—2000-х гг. рынок корпоративного контроля столкнулся с новым для себя явлением: возникли устойчивые группы, осуществляющие систематическую деятельность по незаконному установлению контроля над активами других субъектов экономики.

Высокий уровень доходности, быстрая окупаемость затрат и отсутствие механизмов противодействия указанной практике способствовали тому, что в течение двух-трех лет на рынок корпоративного контроля вышли десятки формальных и неформальных групп, для которых захват бизнеса стал основной целью деятельности. К 2003–2004 гг. вследствие стремительного распространения конфликтов на этом рынке работа многих предприятий в разных уголках страны была практически парализована.

Ситуация настолько обострилась, что о необходимости вмешательства государства в данной области заговорили на уровне высшего руководства страны. В феврале 2006 г. на ежегодной расширенной коллегии Генеральной прокуратуры Президент РФ В. Путин отметил, что «Генпрокуратура должна улучшить работу по выявлению и пресечению попыток криминального захвата собственности»[178]. В мае 2006 г. глава МЭРиТ РФ Г. Греф представил правительству концепцию развития корпоративного законодательства до 2008 г. Одной из ее важных задач было объявлено устранение пробелов в законодательстве, позволяющих захватывать имущество предприятий. Несмотря на многочисленные законодательные изменения, призванные уменьшить количество конфликтов, добиться существенных положительных сдвигов пока не удается.

Обзор обстановки в сфере противодействия посягательствам на права собственников и акционеров показывает, что ранее происходил беспрецедентный передел собственности и захватывались как отдельные заводы, так и огромные холдинги, успешные предприятия стратегических отраслей промышленности, в том числе принадлежащие государству и субъектам федерации, крупные предприятия, имеющие в активе комплекс зданий.

В настоящее время основными мишенями рейдеров являются земельные участки и госпредприятия, а также предприятия малого и среднего бизнеса, имеющие площади до нескольких сотен квадратных метров, а также федеральные государственные унитарные предприятия (ФГУПы), подлежащие акционированию.

Наиболее подверженными рейдерским захватам в настоящее время являются предприятия, сферами деятельности которых является промышленность, агропромышленный комплекс (АПК), потребительский рынок, строительство и ряд других.

Подобная практика вредна для государства, делает Российскую Федерацию непривлекательной для многих стратегических инвесторов, дискредитирует судебную систему страны и проводимые рыночные реформы.

Официальные статистические сведения, характеризующие состояние проблемы рейдерских поглощений предприятий различных форм собственности, в настоящее время отсутствуют. Объемы рейдерства оцениваются приблизительно. Так, по оценке Торгово-промышленной палаты РФ, на конец 2007 г. общая стоимость конфликтных активов достигла 7 млрд долл.

По данным консалтинговых агентств, а также сотрудника Санкт-Петербургского юридического института Генпрокуратуры РФ Е. Валласк, ежегодно в Российской Федерации совершается 60–70 тыс. рейдерских атак[179]. Аналогичные цифры озвучил председатель Совета Федерации С. М. Миронов[180] и представители Счетной палаты России[181]. По информации Антирейдерского штаба при Мэре г. Москвы, за последние годы число рейдерских захватов увеличилось и в настоящее время ежегодно совершается не менее 80 тыс. таких деяний[182].

Характерно, что на рынке слияний и поглощений уже в конце 1990-х гг. стали возникать группы компаний, специализирующиеся исключительно на рейдерских захватах. По оценкам правительства Москвы, к концу 2004 г. только на территории столицы рейдерскую деятельность осуществляли не менее ста групп[183]. К 2011 г., по данным СК при МВД России, благодаря усилиям МВД количество таких групп удалось сократить до 20–25[184]. Однако актуальность проблемы только возросла.

В 2003 г. только в правительство г. Москвы поступило 151 обращение, связанное с корпоративными конфликтами, в 2004 г. – 177, 2005 г. – 106 обращений. Наиболее активными участниками рынка слияний и поглощений были группы компаний «Росбилдинг», «Сфера», «Системный проект», «Нерль», «Московскоеречное пароходство», «Вектор», «Сигма», «Милком-Инвест», ЗАО «Ваш финансовый попечитель», ООО «АНТИ», ИК «ОЛМА», Минфин, Роскомнедвижимость.

Поданным правоохранительных органов, в 2005 г. стоимость российских бизнес-активов, попавших под огонь рейдеров, составила от 120 до 200 млрд руб. В 2006 г. оборот рейдерства вырос на 30–40 %[185]. Вместе с тем, согласно исследованию Emst&Young, за второй и третий кварталы 2005 г. сумма сделок слияний и поглощений составила $16 млрд, а четвертый квартал стал рекордным с цифрой в $28,8 млрд (для сравнения: в 2003 г. сумма сделок составляла $12,9 млрд)[186].

По сведениям PricewaterhouseCoopers, за 2000–2006 гг. объем всех сделок по слиянию и поглощению в России вырос на 87 %, в результате чего наша страна заняла доминирующее положение на центрально– и восточноевропейском рынке слияний и поглощений.

Хотя прозрачность сделок растет, а финансовая отчетность, корпоративное управление и информационное взаимодействие внутри компаний улучшаются, раскрытие данных о совершенных сделках с капиталом остается совершенно незначительным. Недостаточно прозрачна и информация о том, каков был механизм ценообразования при сделках слияний и поглощений, какова мотивация сторон, участвующих в сделках, каковы ожидания руководства компаний от совершения сделок. Все это позволяет рассматривать значительную часть российских сделок по слиянию и поглощению как результат рейдерских операций.

Журнал «Слияния и поглощения», который следит за развитием ситуации по 145 наиболее крупным корпоративным конфликтам в России, подсчитал, что общая стоимость вовлеченных в 2006–2010 гг. в конфликты активов составила более 3,7 млрд долл. В лидерах среди конфликтных отраслей были пищевой сектор и сельское хозяйство. На втором месте – машиностроение, на третьем – топливно-энергетический комплекс (ТЭК). При этом ТЭК продолжал лидировать по объему вовлеченных в конфликты активов, стоимость которых превысила 2 млрд долл. Среди регионов по количеству корпоративных конфликтов первое место удерживал Центральный федеральный округ. На втором – Приволжский, на третьем – Уральский[187].

В 2008 г. общая стоимость сделок по слияниям и поглощениям на российском рынке составила 110 398,9 млрд долл.[188]. Согласно исследованию, проведенному А. Радыгиным (доктор экон. наук, проф.), объем рейдерских поглощений составляет около 40 % от общего объема таких сделок[189], т. е. около 44,1 млрд долл. В отдельных же диссертационных исследованиях по праву констатируется, что объем рейдерских поглощений достиг (в 2009 г.) 70 % от общего объема сделок по слияниям и поглощениям[190]. Ученые-экономисты указывают, что объем рейдерских поглощений от общего объема сделок по слияниям и поглощениям составляет 61 %[191]. Полагаем, что к такого рода заявлениям следует относится весьма настороженно, поскольку они пока еще не подкреплены соответствующими аргументами, основанными на результатах качественного исследования. Позиция А. Радыгина представляется более верной, тем более что она подкреплена не только соответствующими аргументами, но и результатами многолетнего исследования ученым тенденций российского рынка; именно поэтому методика расчета объема рейдерских поглощений по отношению к объему сделок по слияниям и поглощениям, предложенная в научной статье А. Радыгина, будет взята нами за основу.

В 2009 г., в связи с мировым финансовым экономическим кризисом, количество сделок по слияниям и поглощениям на российском рынке снизилось, а их общая стоимость составила 56,1 млрд долл[192]. Следовательно, объем рейдерских поглощений – около 22,4 млрд долл. В 2010 г. – 55,6 млрд долл. и 22,2 млрд долл. соответственно.

Руководители ряда федеральных министерств также предлагают свои варианты расчета стоимости конфликтных активов, подвергшихся атаке рейдеров. Так, по информации директора Департамента госрегулирования в экономике Минэкономразвития РФ А. Шарова: «В 2008 г. доход фирм, специализирующихся на рейдерских захватах, составил 600 млрд долл., примерно 33 млн из которых, по признанию самих бизнесменов, ушли на “чиновничью ренту”»[193]. Полагаем, что для такого заявления нет серьезных оснований, поскольку, во-первых, проверить правдоподобность указанной статистики на практике невозможно и, во-вторых, по официальным данным, общая стоимость сделок по слияниям и поглощениям на российском рынке в 2008 г. составила 110 398,9 млрд долл. При этом необходимо учитывать, что подавляющая масса таких сделок реализовывалась в рамках правового поля и лишь часть из них была сопряжена с нарушением законодательства.

Особый интерес представляет анализ статистики возбуждения уголовных дел по фактам рейдерских захватов.

Несмотря на то что единой статистики по рейдерству в России нет, федеральные ведомства и экспертное сообщество располагают значительной аналитической базой по фактам противоправного перераспределения прав собственности в различных регионах и отраслях народного хозяйства.

За 2004–2006 гг. по фактам рейдерских захватов СК при МВД России было возбуждено 871 уголовное дело, экспертная оценка стоимости конфликтных активов составила 7 млрд долл.[194].

Поданным Генпрокуратуры РФ, в 2004 г. правоохранительными органами в рассматриваемой области было возбуждено 228 уголовных дел, в суд направлено 23 дела; в 2005 г. – 421 дело, в суд – 68; в 2006 г. – 467 дел, в суд – 111. При этом около 27 % всех уголовных дел возбуждено по преступлениям, совершенным в г. Москве, и около 10 % – в г. Санкт-Петербурге[195].

В 2007 г. из 512 уголовных дел данной категории, находящихся в производстве следственных подразделений МВД, в суд было направлено 230, по которым вынесено 44 обвинительных приговора[196].

Всего в 2006–2008 гг. по фактам рейдерских поглощений правоохранительными органами было возбуждено около 900 уголовных дел, из них в 2008 г. следственными подразделениями МВД России расследовалось 352 уголовных дела, ущерб от преступной деятельности рейдеров составил около 9 млрд долл.[197].

В 2008 г. наибольшее количество уголовных дел по факту рейдерских захватов было возбуждено в ГСУ при ГУВД по г. Москве (78), ГСУ при ГУВД по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области (33), ГУВД по Пермскому краю (14), Свердловской области (11), Приморскому краю (10)[198].

Однако, как заявил корреспонденту «Российской газеты» директор Департамента экономической безопасности Торгово-промышленной палаты РФ Н. Гетман, «до суда доходит менее 10 % этих дел»[199]. При этом, по словам Н. Гетмана, вернуть утерянное в результате рейдерских захватов имущество удается еще реже[200].

В Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере также отмечается, что всего 10–16 % возбужденных уголовных дел рассматриваемой категории заканчиваются судебным решением – остальные 84–90 % либо не раскрываются, либо не доходят до суда, либо разваливаются уже в ходе судебного процесса[201].

Действительно, если количество прекращенных дел по экономическим преступлениям колеблется от 30 до 40 %, то по захватам предприятий этот показатель составляет 70–80 %. В условиях отсутствия достаточной практики расследования, по убеждению заместителя начальника отдела СК при МВД России П. Сычева, «30 % дел, переданных в суд, – это объективно хорошая следственная работа, потому что на сегодня еще много дел в судах не рассмотрено, часто суды не знают, как к ним подходить, они или приостанавливают их, или под любыми предлогами пытаются вернуть обратно, на дополнительное расследование»[202]. Всего в 2008 г. следственными подразделениями МВД России направлены в суд 56 (2007 г. – 130) уголовных дел по фактам рейдерских захватов, что составляет 15,9 % от общего числа уголовных дел данной категории[203]. В 2009 г., по информации, озвученной на заседании Совета по противодействию коррупции при Президенте РФ, лишь 15 уголовных дел указанной категории были направлены в суд[204].

Согласно официальной информации МВД России, в 2009 г. результаты работы следственных подразделений МВД выглядят несколько лучше, чем было озвучено на заседании Совета по противодействию коррупции. Так, в производстве следственных органов МВД находилось 513 уголовных дел, возбужденных по фактам рейдерских захватов, из них 58 были направлены в суд, количество обвиняемых, проходящих по данным делам, составило 132 человека.

Наибольшее количество уголовных дел о рейдерских захватах возбуждено в ГСУ при ГУВД по г. Москве (245), ГСУ при ГУВД по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области (52), СЧ при ГУ МВД России по Центральному федеральному округу (19), ГСУ при ГУВД по Свердловской области и ГСУ при ГУВД по Тюменской области (по 12).

В 2010 г. в производстве органов предварительного следствия МВД находилось 186 уголовных дел указанной категории, из них: 59 расследовано, 26 – окончено, 16 направлено в суд, 10 прекращено и 33 – приостановлено[205].

Расследование уголовных дел по фактам рейдерских захватов проводили и следователи прокуратуры, однако результаты и эффективность их деятельности (как и коллег из СК МВД) в этом направлении являлись явно недостаточными. В 2008–2009 гг. в производстве следователей прокуратуры находилось 79 уголовных дел о рейдерстве, из которых только 12 (15,1 %) были направлены в суд с обвинительными заключениями[206]. Безусловно, это крайне неудовлетворительные результаты следственной работы.

В январе – октябре 2010 г. в Следственном комитете при Прокуратуре РФ расследовалось уже чуть больше 100 уголовных дел по рейдерским захватам, из которых в суд направлено – 43 (из них по 24 вынесены обвинительные приговоры)[207].

Правопреемником следственных органов прокуратуры, Следственным комитетом РФ, в первом квартале 2011 гг. было возбуждено свыше 20 уголовных дел рассматриваемой категории[208].

Оценивая приведенную статистику, необходимо иметь в виду, что бизнес по захвату предприятий в России отличается большой латентностью, как, впрочем, и в целом преступность в стране (по оценкам экспертов и данным ВНИИ МВД и НИИ Академии Генпрокуратуры, в России ежегодно совершается 22–25 млн преступных деяний; официально же регистрируется около 3 млн, или 15–20 % от фактически совершаемых преступлений, выявляется около 10 % правонарушителей, а осуждается к различным видам наказания не более 5 % преступников от реально совершивших преступления[209]). Поэтому с полной уверенностью можно заявить, что это лишь надводная часть айсберга – общее количество рейдерских атак исчисляется десятками тысяч. По словам экспертов, доходы от рейдерства во много раз превосходят доходы от продажи наркотиков: потратив один млн долл. на корпоративный захват успешной компании, рейдер получает до 40 млн прибыли[210].

Отсутствие достоверных статистических сведений не позволяет решить другую важную задачу, сформулированную еще в XIX в. А.Н. Радищевым в работе «О законоположении» (1802): «Для разработки новых законов необходим полноценный статистический материал, правдиво освещающий преступность, ее причины, деятельность правосудия и другие правовые и экономические вопросы. Только на основании таких данных “можно почерпнуть мысли для будущего законоположения”»[211].

Относительно приведенной статистики необходимо особо подчеркнуть ее условность, суть которой заключается и в том, что ни в СК при МВД, ни в СК при Прокуратуре РФ нет определенных на ведомственном нормативном правовом уровне критериев отнесения того или иного уголовного дела к категории «рейдерский». Поэтому упомянутое количество так называемых рейдерских уголовных дел является весьма приблизительным.

На необходимость разработки таких нормативных документов указал в интервью в октябре 2009 г. руководитель СК при прокуратуре РФ А. Бастрыкин[212]. По этому поводу Генпрокурор РФ Ю. Чайка заявил, что: «сложности в работе по раскрытию и расследованию рейдерских деяний заключаются в отсутствии единых подходов правоохранительных органов к определению критериев преступлений о рейдерских захватах»[213].

Вместе с тем анализ правоприменительной практики (в том числе материалов уголовных дел) показал, что на практике дела о рейдерских захватах включаются в названную статистику, если содержат хотя бы один из следующих эпизодов: хищение долей или акций общества, злоупотребление при эмиссии ценных бумаг, незаконное отчуждение имущества, силовые действия и вторжение на территорию хозяйствующих субъектов. К рейдерству на практике также относятся дела, связанные с криминальным банкротством компаний и незаконными регистрационными действиями, попытками внести изменения в ЕГРЮЛ или ЕГРП.

Изучение материалов уголовных дел данной категории показало, что в расследовании преступлений, связанных с рейдерством, имеются существенные недостатки: нечеткое определение особенностей предмета доказывания; неустановление всех эпизодов преступной деятельности; невнимание к преступным связям, особенностям, всей сложности и многоаспектности данной преступной деятельности.

Дополнительные трудности по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений в сфере корпоративных отношений вызваны и тем, что члены организованных преступных групп, осуществляющие свою противоправную деятельность, обладают большими материальными ресурсами, непрерывно повышают уровень конспирации, придают преступной деятельности форму законопослушной. В спланированных и реализуемых в едином комплексе организационных и иных мероприятиях задействован непосредственно или опосредованно целый ряд должностных и иных лиц: адвокаты, оценщики, арбитражные управляющие, сотрудники правоохранительных органов, охранные и различные предпринимательские структуры. В результате к ответственности привлекаются в лучшем случае лишь непосредственные исполнители, а организаторы и наиболее активные члены остаются неустановленными или их вина в ходе расследования не подтверждается. Длительная безнаказанная деятельность членов преступных групп из-за несвоевременности их обнаружения и изобличения ведет к расширению криминализации сферы корпоративных отношений. Указанные обстоятельства не позволяют добиться кардинального перелома в противодействии рейдерству.

Нельзя не обратить внимание и на другой факт – ежегодно в России фиксируется от 60 до 80 тыс. рейдерских захватов, по которым возбуждается максимум до 500 уголовных дел, из них лишь несколько десятков направляется в суд, остальные приостанавливаются или прекращаются. Это влечет безнаказанность лиц, совершающих данные деяния, и, как следствие, ежегодный рост количества рейдерских захватов. Такая существенная и неприемлемая разница в количестве совершенных криминальных деяний и возбужденных по данным фактам уголовных дел объясняется главным образом неэффективностью работы правоохранительных органов и несовершенством действующего законодательства, преимущественно уголовного.

Если же обратиться к статистике Национального антикоррупционного комитета России, обнародованной 23 ноября 2009 г. на заседании Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте РФ, согласно которой на сайт Комитета ежедневно обращаются от 1,5 до 2 тыс. человек (т. е. в год от 547,5 до 730 тыс. обращений) с заявлениями о совершенных рейдерских поглощениях (при этом отмечается ежегодное увеличение таких обращений)[214], то подобную ситуацию охарактеризовать иначе как чрезвычайную просто невозможно.

Опрос, проведенный Общероссийской общественной организацией малого и среднего предпринимательства «Опора России» в 2010 г. среди предпринимателей страны, также подтвердил, что в 2009 г. число рейдерских захватов увеличилось, причем во многих из них участвовали коррумпированные чиновники[215].

В сложившихся условиях общество и государство активно ищут пути противодействия рейдерству как на экономическом, правовом (корпоративном) уровнях[216], так и в правоохранительной сфере[217]. Однако значительные усилия, прилагаемые в этом направлении, не решили стратегически важной задачи по декриминализации корпоративных отношений. Данная задача является принципиально новой для правоохранительной практики: решение во многом зависит от результатов комплекса научных исследований такого общественно опасного многоаспектного явления, как рейдерство и корпоративная преступность в целом, а следовательно, и криминологических исследований.

Необходимо отметить, что рейдерство в российской юридической науке изучалось преимущественно в гражданско-правовом аспекте – с позиций правового регулирования реорганизации юридических лиц путем слияния и поглощения[218]. В криминологическом плане данная проблема только начинает подвергаться анализу[219], хотя, несомненно, в практике слияний и поглощений существует много не только сомнительных, но и откровенно криминальных приемов.

В связи с этим предлагают различать «черные» и «серые» схемы рейдерских захватов.

Рейдерский захват, осуществляемый по «черной» схеме, является полностью криминальным, т. е. содержит признаю! одного или нескольких преступлений. Действия, совершаемые при таком захвате, несмотря на свою разнородность, охватываются единым преступным умыслом, который, как правило, направлен на хищение активов компании.

Наиболее распространенным способом рейдерского захвата по «черной» схеме является представление в налоговый орган поддельного протокола общего собрания акционеров (участников) общества о смене единоличного исполнительного органа общества (генерального директора) и совершение таким директором от имени общества сделок по отчуждению имущества компании.

В отличие от «черных», «серые» схемы рейдерских захватов сами по себе не являются преступными, однако на отдельных этапах реализации для решения отдельной задачи предполагают совершение правонарушения, в том числе, возможно, и преступления.

Наиболее распространенной является «серая» схема рейдерского захвата, при которой владельцы относительно крупных пакетов акций, которые могут повлиять на исход голосования, не уведомляются о проведении общего собрания акционеров либо просто не допускаются к участию в голосовании. Вследствие этого на общем собрании принимаются выгодные рейдерам управленческие решения, например, о дополнительной эмиссии акций и определении их заниженной стоимости, которые впоследствии распределяются между аффилированными лицами, либо о досрочном прекращении полномочий органов управления обществом, и проводится избрание новых.

Следует отметить, что в правоприменительной практике «черные» схемы рейдерских захватов нашли адекватное отражение и их квалификация, как правило, не вызывает сложностей. Таким образом, криминализация деяний, составляющих «черные» схемы рейдерства, не требуется.

Именно «серые» схемы рейдерства, балансируя на грани уголовно наказуемого деяния и спора хозяйствующих субъектов, вследствие несовершенства действующего уголовного законодательства не нашли адекватной уголовно-правовой оценки и должного отражения в следственной практике.

Как показывает анализ правоприменительной практики, при фактическом преобладании над «черными» схемами удельный вес «серых» схем в общем количестве рейдерских захватов, попавших в сферу уголовного судопроизводства, составляет чуть более 1,5 %. Кроме того, ни одно из таких уголовных дел не было направлено в суд.

Президент Российской Федерации Д.А. Медведев на встрече с членами Совета палаты Совета Федерации 5 ноября 2009 г.[220], говоря о том, что «не припомнит, чтобы у нас кого-то посадили за рейдерство», имел в виду именно такое – классическое – «серое» рейдерство, а не банальный захват, осуществляемый по «черным» схемам.

Характеризуя тенденции развития рейдерства за последние годы, специалисты сходятся во мнении о существенном уменьшении количества «черных» схем и увеличении «серых»[221]. Об этом свидетельствует и арбитражная практика.

Таким образом, наблюдаемое в последние годы снижение количества уголовных дел о рейдерских преступлениях, как представляется, связано не с уменьшением рейдерских захватов, как это утверждалось представителями СК при МВД России[222], а с указанными качественными изменениями самого явления рейдерства в целом, т. е. переходом его от «черных» технологий к «серым».

На наступившем этапе доминирующими будут именно «серые» схемы рейдерства, отличающиеся большей изощренностью и совершенством с интеллектуальной точки зрения.

На таком виде рейдерства специализируются уже не общеуголовные преступные сообщества, возглавляемые преступными авторитетами, а крупные финансово-промышленные группы, привлекающие для этих целей высококвалифицированных специалистов в различных областях знаний (бухгалтерии, гражданском, корпоративном, уголовном праве и т. д.). На это обстоятельство также обратил внимание Президент Российской Федерации Д.А. Медведев в ходе встречи с сенаторами 5 ноября 2009 г.

Качественное изменение рейдерства от «черного» к «серому» вполне закономерно и объяснимо. Причин тому несколько. Основная из них заключается в том, что при использовании в рейдерских захватах «серых» схем возможность сохранения права на захваченное имущество или доли участия в уставном капитале общества несоизмеримо выше, чем при использовании «черных».

Так, при рейдерских захватах по «черным» схемам смена органа управления общества осуществляется на основании подложных документов, что влечет ничтожность (т. е. изначальную недействительность независимо от признания судом) данного управленческого решения. Последующее совершение сделок или иных юридически значимых действий, вытекающих из этого решения, также обусловливает ничтожность этих действий как совершенных ненадлежащим лицом, так как данное лицо изначально не приобрело полномочий единоличного органа управления общества. Отчужденное имущество в данном случае может быть истребовано из чужого владения на основании обычного виндикационного иска.

Таким образом, при использовании «черных» схем рейдер, как правило, гарантированно может рассчитывать лишь на получение дохода от отчуждения захваченного имущества по заниженной стоимости, но не на само имущество общества.

В отличие от этого при использовании «серых» схем как само управленческое решение, например, о назначении исполнительного органа общества, так и последующие вытекающие из этого решения юридически значимые действия, как правило, являются не ничтожными, а оспоримыми, т. е. сохраняют юридическую силу до тех пор, пока не будут признаны недействительными судом.

Для того чтобы истребовать незаконно отчужденное имущество у добросовестного приобретателя, необходимо доказать, что оно выбыло из владения общества помимо его воли (ст. 302 ГК РФ). В соответствии со ст. 53 ГК РФ общество выступает во взаимоотношениях с третьими лицами в лице своих уполномоченных органов.

Таким образом, при использовании «серых» схем рейдерских захватов оспариваемое управленческое решение, а также вытекающие из него иные юридически значимые действия формально являются выражением воли общества (на смену органов управления, на совершение сделок по отчуждению имущества и т. д.). Лицам, чьи права были нарушены таким решением, необходимо еще доказать в суде, что данное управленческое решение, создавшее юридические предпосылки для рейдерского захвата, было совершено с пороком воли (вопреки воле общества).

В связи с этим, а также в результате дополнительно принимаемых мер по закреплению результатов захвата у рейдеров имеется реальная возможность сохранения юридической силы проведенного управленческого решения, а также вытекающих из него юридически значимых действий (сохранение права на выведенные из общества активы, «прикрываясь» институтом добросовестного приобретателя, сохранение должности в органах управления, реализация решения о дополнительной эмиссии акций и т. д.).

В отличие от этого при незаконном отчуждении имущества, захваченного по «черным» схемам, порок воли общества очевиден.

Другим фактором, обусловливающим активное распространение «серого» рейдерства в России, как уже было отмечено ранее, является несовершенство действующего законодательства, которое во многих случаях не позволяет не только истребовать незаконно выведенное из общества имущество за прежним владельцем, но и просто привлечь «серых» рейдеров к уголовной ответственности.

Несмотря на очевидную общественную опасность, УК РФ не охватывает весь спектр деяний, посредством которых совершаются рейдерские захваты по серым схемам.

Как представляется, Президент РФ Д.А. Медведев, говоря на встрече с сенаторами 5 ноября 2009 г. о том, что ответственность рейдеров находится не в уголовно-правовой, а в иной, в лучшем случае гражданско-правовой, плоскости имел в виду именно невозможность привлечения рейдеров к уголовной ответственности вследствие отсутствия в уголовном законе статей, предусматривающих такие деяния. В связи с этим вопросам совершенствования УК РФ в рассматриваемом аспекте будет посвящен отдельный параграф нашей работы.

У специалистов не вызывает сомнения, что рейдерство за рубежом и в России – два совершенно различных явления. В развитых странах, по словам Председателя Комитета по собственности Государственной Думы В. Плескачевского, «этот бизнес называется слияние и поглощение, а у нас – захват»[223]. Г. Греф отмечает: «Рейдерство есть во всем мире… Но рейдерство рейдерству рознь. Если это законное рейдерство, т. е. если на рынке перераспределяется собственность законным образом в пользу эффективных компаний, это нормальная деятельность»[224]. Компании, занимающиеся данным видом деятельности на законных основаниях, Г. Греф называет «чистильщиками рынка», поскольку с их помощью перераспределяется неэффективная собственность, что является одним из элементов повышения эффективности использования капитала. Однако, по его словам, проблема состоит в том, что в России рейдерство зачастую носит криминальный характер: незаконным образом отбираются активы у эффективных собственников[225].

Кроме того, в нашей стране рейдерство проводится, как правило, не в производственных, а в спекулятивных целях: в крупных городах с дорожающей недвижимостью (сначала это наблюдалось в Москве, затем в Санкт-Петербурге, а теперь – во всей России) предприятия захватываются преимущественно ради их недвижимости. При этом производства (или исследовательские базы) уничтожаются как ненужное для рейдеров и только мешающее им «обременение», в результате чего государство лишается в том числе и уникальных производств, и научных групп, сохранившихся в самые тяжелые годы реформы и при относительно небольших инвестициях способных существенно повысить национальную конкурентоспособность.

Практика расследования уголовных дел СК МВД России свидетельствует о том, что «в результате рейдерских войн 2004–2010 гг. были утрачены уникальные технологии производства оборудования и материалов для нужд автомобильной, электронной, авиационной и космической отраслей»[226].

Таким образом, ключевое отличие рейдерства в современном российском смысле этого слова заключается в нарушении закона, применении тех или иных мошеннических и иных криминальных технологий.

Примером использования таких технологий является ситуация с Самарским Домом печати. До мая 2006 г. ОАО «Издательство “Самарский Дом печати”» было типографским федеральным унитарным предприятием. В 2007 г., несмотря на то что 100 % акций ОАО принадлежат Федеральному фонду управления имуществом, издательство фактически перешло под контроль самарского бизнесмена, владельца группы компаний «Техоборонпром» Л.[227]. В ноябре 2007 г. он объявил о переносе производственных мощностей типографии на принадлежащий ему оборонный завод «Экран». А уже весной

2008 г. новым владельцем здания стала группа «Самарский деловой мир» (СДМ), подконтрольная другому самарскому бизнесмену Ш. Издательство же в ожидании переезда продолжало печатать газеты в Доме печати уже на правах арендатора. В конце 2008 г. представители СДМ неоднократно пытались с помощью сотрудников ЧОПов занять здание Дома печати, однако в конфликт хозяйствующих субъектов вмешались правительство области и правоохранительные органы. Несмотря на это, ситуация вокруг Дома печати не улучшилась. Работникам издательства с декабря 2008 г. не выплачивают заработную плату. Из-за проблем в издательстве осложнен выпуск целого ряда федеральных и местных газет.

25 декабря 2008 г. прошло собрание трудового коллектива ОАО «Издательство “Самарский дом печати”», на котором было принято пять обращений в адрес руководителя фракции «Единая Россия» в Госдуме Б. Грызлова (так как в эту партию входит Л.), Генпрокурора, Полномочного представителя президента в Приволжском федеральном округе, а также Президента и Председателя правительства РФ.

Письмо в адрес Генпрокурора РФ имеет следующее содержание:

«Обратиться к Вам нас заставляет безнадежная ситуация, сложившаяся вокруг нашего предприятия, и полное отсутствие реакции на этот кризис правоохранительных органов. Около двух лет продолжается конфликт коллектива государственного издательства и команды его руководителей… Мы с изумлением наблюдали, как были проданы загородная база отдыха, профилакторий, складские помещения… Наиболее выгодные заказы были переоформлены на принадлежащие тем же лицам ООО. В прошлом году стало известно, что по цене десятка однокомнатных квартир продано и само огромное здание Дома печати. Когда в декабре 2008 г. руководство наконец сменилось, оказалось, что в собственности государства вообще ничего нет: списано и передано все тому же ООО почти все оборудование. Остались только несколько сотен человек трудового коллектива и миллионные долги… Постоянно под угрозой срыва находится печать тиражей федеральных и местных изданий… При этом мы видим полное отсутствие реакции со стороны правоохранительных органов. Милиция только фиксирует отсутствие нарушений порядка, ожидая, когда наш конфликт с работниками ООО перейдет в горячую фазу. Прокуратура в ситуацию не вмешивается… Просим Вас срочно вмешаться в ситуацию.

Коллектив ОАО «Издательство “ Самарский Дом печати”»[228].

В марте 2008 г. ОАО «Издательство “Самарский Дом печати”» подало иск в самарский арбитражный суд с требованием вернуть в собственность ОАО административно-редакционное здание Дома печати. Имущество, по мнению истца, было незаконно выведено из собственности компании путем проведения пеночки сомнительных сделок, использования мошеннических технологий.

Лишь спустя два года ГУВД по Самарской области по результатам проведенной проверю! в отношении директора ОАО «Издательство “Самарский Дом печати”» М. и генерального директора ОАО «Самарабланкиздат» П. был установлен факт незаконного отчуждения в пользу третьих лиц объектов недвижимости, находящихся в государственной собственности. По данному факту было возбуждено уголовное дело, которое в январе 2010 г. направлено в суд[229].

Другой пример – 10 апреля 2009 г. Симоновским районным судом г. Москвы вынесен приговор в отношении К., С. и других (всего 7 обвиняемых). Данные лица являлись активными участниками организованной преступной группы, совершавшей рейдерские захваты от имени ООО «Инвестиционная компания “Россия”» (ИК «Россия»), которая была создана специально для захвата предприятий и действовала в 2003–2005 гг. Еще семь обвиняемых заочно заключены под стражу и объявлены в международный розыск.

С целью осуществления силовых захватов было создано ЧОП «СТЕЛЛС», подконтрольное руководителям ИК «Россия». Действия данной организованной преступной группы характеризовались разработкой общего плана осуществления на системной основе комплекса тщательно организованных, последовательных и взаимосвязанных действий юридического, технического, силового и информационного характера, направленных на завладение преступным путем правом на чужое имущество – уставной капитал различных юридических лиц и затем – на принадлежащие последним объекты имущественного комплекса.

В процессе планирования и подготовки к ведению преступной деятельности руководитель организованной группы С. разделил вошедших в ее состав основных участников на подразделения, отвечающие за разведку, юридический анализ полученных данных, силовую поддержку, подбор подставных лиц на роли руководителей фиктивных юридических лиц и т. д.

Была своя «контрразведка», занимавшаяся поиском неблагонадежных лиц в среде самой Инвестиционной компании – телефоны негласно прослушивались, а номера телефонов самих руководителей знали только особо приближенные. И даже когда милиция всерьез взялась за расследование преступной деятельности ИК «Россия», группа юристов тщательно инструктировала лиц, вызывавшихся на допросы, а также принимала меры к уничтожению доказательств.

Данной рейдерской структурой в течении 2003–2005 гг. захвачены имущественные комплексы ООО «СПРИНТ СПОРТ», ООО «Салон Надежда Лтд», ОАО «МОСВТОРЦВЕТМЕТ», ЗАО «ВИ-СТАС 7», ООО «Импульс Юнайтед Дистрибьюшн», ОАО «НИИ-ПЭМ», ЗАО «Аптека № 224 “На Валовой”», ООО «Форелевое хозяйство “Сходня”», ООО «ТФ Смоленский бульвар», ЗАО «Ангар-строй», ООО «Монолит Строй», ООО «РСК 2002», а также конноспортивный комплекс в г. Красногорске, завод «Исток» в г. Ивантеевка Московской области и ряд других предприятий (всего около пятидесяти!)[230].

По направленному в суд уголовному делу доказано 9 эпизодов мошенничества и 7 эпизодов легализации денежных средств и имущества, добытых преступным путем. К1. приговорен к 13 годам лишения свободы и штрафу в размере 600 тыс. руб., С. – к 12 годам лишения свободы и штрафу в размере 500 тыс. руб., Ш. – к 11 годам лишения свободы, К2. – к 9 годам лишения свободы. Еще трое подсудимых приговорены к условным срокам лишения свободы. Уголовное дело расследовалось 6 лет, только обвинительное заключение составило 11 тыс. листов!

Есть и другие примеры.

Тушинским районным судом г. Москвы в 2008 г., на территории которого находится межрайонная налоговая инспекция № 46, занимающаяся регистрацией юридических лиц, вынесен ряд суровых приговоров.

20 мая 2008 г. Т. приговорен к семи годам лишения свободы за хищение 100 % доли в уставном капитале ООО «Кавалер А.М.». 1 декабря 2008 г. Г. приговорен к шести годам лишения свободы за хищение 50 % доли в уставном капитале ООО «Академический центр стоматологической реабилитации и имплантологии».

14 марта 2008 г. приговорен к пяти годам лишения свободы Г., который на профессиональной основе занимался регистрацией фирм-«однодневок» и был учредителем и генеральным директором более чем ста ООО. Неизвестные лица с целью захвата имущества ООО «Сотрудничество» предложили Г. внести изменения в ЕГРЮЛ об участниках и руководителе данного юридического лица, внеся его в качестве «подставного» лица. Суд не принял во внимание доводы подсудимого о том, что он только организовал регистрацию сведений и не был осведомлен о целях захвата имущества. Г. признан виновным в совершении хищения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, а также подделке документов.

11 апреля 2008 г. Симоновским районным судом г. Москвы В. и П., изготовившие пакет фиктивных документов о купле-продаже здания, расположенного по адресу: г. Москва, ул. Новокузнецкая, д. 24, стр. ЗА, стоимостью 8,9 млн руб., подставному юридическому лицу, признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 3 ст. 174.1 УК РФ, и приговорены к пяти годам лишения свободы.

24 марта 2008 г. Череповецким городским судом Вологодской области к пяти годам лишения свободы приговорен С. за хищение 50 % доли в уставном капитале ООО «Продукты».

Таким образом, активной стороной правоотношений, связанных с рейдерским поглощением предприятия, выступает юридическое лицо, которое имеет определенный экономический интерес в отношении указанной организации и обладает соответствующими финансовыми и правовыми возможностями по реализации мер рейдерского поглощения (организация X). В юридической литературе приводятся различные варианты классификации указанных юридических лиц. По нашему мнению, наиболее удачной и соответствующей действительности является классификация П. Маркова.

В зависимости от фактора экономической заинтересованности он различает:

1. Финансово-промышленные группы. Экономический интерес таких участников выражен в построении вертикально-интегрированного отраслевого холдинга, где поглощаемая организация призвана стать определенным звеном в едином механизме.

2. Юридические лица (как правило, ими выступают инвестиционные компании), основным видом деятельности которых является организация рейдерских поглощений предприятий.

Такие участники, в свою очередь, подразделяются на:

а) инвестиционные компании – посредники, действующие в интересах заказчика;

б) инвестиционные компании, действующие непосредственно в своих интересах с целью получения наиболее ценных активов предприятия и их последующей реализации заинтересованным лицам[231].

Как видим, активными участниками указанной совокупности правоотношений выступают субъекты корпоративных отношений, поведение которых обусловлено наличием определенных экономических целей, а достижение последних происходит при помощи злоупотребления правом и нередко путем прямого нарушения закона.

Еще одним обязательным участником отношений, связанных с рейдерским поглощением, является юридическое лицо – объект поглощения (организация Y). Отличительной чертой такого явления, как рейдерское поглощение, является то обстоятельство, что в роли объекта поглощения может выступать как организация, имеющая определенные финансовые затруднения и находящаяся в кризисной ситуации, так и абсолютно преуспевающий субъект экономического оборота.

Определяющими в данном случае будут следующие факторы:

наличие у организации Y ликвидного имущества (имущественного комплекса – активов);

наличие налаженного производственного, торгового процессов;

наличие неурегулированных конфликтов среди учредителей (участников), акционеров организации;

пренебрежение механизмами обеспечения информационной прозрачности деятельности предприятия.

Изучение материалов уголовных дел показывает, что преступления, совершаемые в сфере корпоративных отношений, можно классифицировать в зависимости от количественного состава участников преступной деятельности.

1. Преступления, направленные на завладение правом управления, распоряжения и пользования имуществом общества, совершаемые субъектом единолично без создания преступной группы.

Единоличное совершение преступлений, направленных на получение права на корпоративную собственность, имеет две характерные особенности. Первая из них – лица, занимающие должности, связанные с распоряжением или управлением имуществом, руководством деятельностью участников корпоративных отношений, оказывают непосредственное и определяющее влияние на организацию и планирование работы, совершение сделок, заключение контрактов от имени организации, установление порядка реализации имущества, учет и контроль за расходованием материальных ценностей, подбор и расстановку кадров, их увольнение, дачу указаний и контроль за их исполнением и т. п., т. е. выполняют организационно-распорядительные функции и административно-хозяйственные обязанности[232] в рамках этого юридического лица.

Изучение материалов показало, что правоохранительные органы по фактам совершения противоправных действий, направленных на присвоение активов хозяйствующих субъектов, осуществляли проверку в отношении следующих лиц: членов совета директоров (наблюдательных советов), директоров, управляющих, председателей правлений, руководителей организаций и их заместителей, руководителей структурных подразделений (начальники цехов, начальники планово-производственных, снабженческих, финансовых служб), бухгалтеров.

Именно эти должности дают лицам возможность в качестве средства извлечения для себя выгод и преимуществ использовать свои полномочия вопреки законным интересам других членов организации.

В контексте криминального лишения прав членов общества на корпоративную собственность злоупотребления должностными возможностями активно реализуются при совершении сделок от имени общества, участии в работе органов управления, реализации права на информацию и оспаривание действий органов управления, права на утверждение реестродержателя общества и т. д.

Для вывода активов из компании «злоумышленники создают искусственные юридические конструкции»[233], основывающиеся на вышеуказанных правомочиях, формально не содержащие признаков противоправности, но направленные на причинение вреда собственникам активов, так как фактически эти мероприятия (как правило, их сложный комплекс) прикрывают безвозмездную передачу имущества от одной коммерческой организации к другой.

Примерами могут служить законченные производством уголовные дела по Челябинской области, возбужденные по статьям: ч. 3 ст. 159 (Мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере); ч. 1 ст. 201 (Использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства); п. «б» ч. 3 ст. 174.1 (Совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными лицом в результате совершения им преступления, либо использование указанных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности лицом с использованием своего служебного положения), – обвиняемыми по которым являются: председатель ОАО Кунашакского района Б. и директор ЗАО «Урал-Агломерат» Кусинского района Д.; заместитель директора ООО «Алекспарк» Л. и др.

Второй особенностью является высокий образовательный уровень лиц, совершающих преступления, направленные на завладение правом управления, распоряжения и пользования активами хозяйствующего субъекта.

Анализ, проведенный М.А. Сергеевым в рамках диссертационного исследования, показал следующее: среди упомянутых лиц имеют высшее экономическое образование – 66 %; высшее юридическое образование – 23 %; иное – 11 %‘.

2. Преступная деятельность, направленная на завладение правом управления, распоряжения и пользования имуществом общества, осуществляемая лицами, объединившимися в организованную преступную группу.

В 80 % изученных нами уголовных дел субъекты преступной деятельности при рейдерских поглощениях имущественных комплексов были объединены в организованные преступные группы.

2.1. Организованная преступная группа, сформированная из числа отдельных совладельцев корпоративной собственности и участников корпоративных отношений с целью обратить в собственность имущество других учредителей без последующей перепродажи и с сохранением основного производства.

2.2. Организованная преступная группа, сформированная на базе юридического лица с целью криминального приобретения активов других юридических лиц.

Изучение материалов уголовных дел позволяет утверждать, что в рейдерстве невозможно совершение преступления группой лиц без предварительного сговора, так как достижение конечной цели (перехватить право владения, распоряжения, пользования имущественным комплексом) связано с тщательным предварительным планированием и распределением функций между участниками преступной группы на разных этапах криминального захвата хозяйствующего субъекта. В связи с этим речь может идти о второй, более опасной форме соучастия в преступлении – соучастие по предварительному сговору.

Специфика направленности преступной деятельности (имущественные права юридических лиц) является определяющей в формировании состава преступной группы.

По функциональному признаку участников преступных групп, деятельность которых направлена на рейдерские поглощения активов юридических лиц, условно можно подразделить на следующие подгруппы.

1. Лица, оценивающие экономическую составляющую поглощаемого юридического лица: высшее образование экономиста, возраст 25–35 лет.

2. Лица, осуществляющие разработку плана и способов (как правовых, так и противоправных) перехвата права управления, пользования и распоряжения имущественными комплексами и другими активами поглощаемых юридических лиц, практическую их реализацию (плана) и применение (способов).

3. Лица, используемые при реализации лишь отдельных криминал!них действий, имеющих подготовительный характер в общей схеме механизма преступной деятельности (кража паспортов и их подделка, физическое воздействие, участие в массовых беспорядках на предприятии при захвате и др.).

4. Лица, организовавшие и объединившие в направлении реализации преступного умысла участников трех уже перечисленных групп.

В отношении первой, второй и четвертой групп нами получены следующие данные. Доля лиц, имеющих:

высшее образование – 92 %;

неполное высшее – 5 %;

среднее или среднеспециальное – около 3 %.

Этот показатель свидетельствует о высоком образовательном уровне и позволяет сделать предположение о значительном интеллектуальном потенциале участников преступной группы. Данная особенность объясняется разноплановостью совершаемых преступлений в ходе решения различных задач, возникающих в процессе рейдерского поглощения предприятий и требующих от лиц специальной подготовки.

Дальнейший анализ уголовных дел подтверждает сказанное – участники криминальных групп обладают глубокими специальными знаниями в: экономике; бухгалтерском учете; юриспруденции;

планировании и управлении производством; управлении материальными ресурсами (менеджменте). Вышеустановленные обстоятельства позволяют сформулировать следующий вывод: одним из основных условий достижения планируемого общего преступного результата (поглощение активов хозяйствующих субъектов и завладение имущественными комплексами) является преобладание в составе преступной группы лиц, имеющих глубокие познания в специфических сферах экономической деятельности, бухгалтерском учете, юриспруденции, планировании и управлении производством, управлении материальными ресурсами (менеджменте) и др.

В свою очередь, наличие широкого диапазона специалистов закономерно предопределяет наличие следующего признака рейдерской преступной группы – деяния объединенных одной целью лиц находятся в причинной связи, дополняют друг друга, предопределяют и облегчают наступление преступного результата.

Изучение материалов уголовных дел показывает, что сложность объектов преступного посягательства и процесса его захвата заставляет членов преступной группы осуществлять тщательную подготовку: проводится скрупулезное изучение экономической «привлекательности» объекта (объектов) поглощения, разрабатывается детальный план рейдерского захвата с распределением ролей и учетом наличия в составе групп конкретных специалистов. Обозначенные процедуры, как показывает практика, занимают длительные временные периоды. Это приводит не только к формированию постоянных связей между членами, но и к их укреплению, возникновению дополнительного криминального содержания, выработке специфических методов деятельности на этих этапах[234].

Верховный Суд РФ неоднократно пытался конкретизировать и наполнить точным содержанием показатели, позволяющие разграничивать и определять степень общественной опасности преступных групп (группа лиц, совершающая преступление по предварительному сговору; организованная преступная группа, преступное сообщество, организация). Основными разграничительными критериями, являющимися объектами толкования, закономерно являются юридически закрепленные дефиницией ст. 35 УК РФ:

а) устойчивость группы;

б) объединенность членов группы;

в) заблаговременность объединения;

г) цель объединения – совершение одного или нескольких преступлений (в том числе и в такой сфере экономической деятельности, как корпоративные отношения).

Так, в Постановлении Пленума ВС РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» разъясняется, что об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования, количество совершаемых преступлений.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»[235] говорится, что организованная группа – это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы.

Постановление от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» гласит, что организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя. Постановление от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»[236] указывает, что организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой срок ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства[237].

Появляются определенные различия в толкованиях квалифицирующих преступные группы критериев. Верховный Суд РФ подтверждает их оценочный характер и обозначает проблему необходимости дальнейших исследований по выработке более точной их формализации. «Используемые в уголовном законе для характеристики организованных преступных форм признаю! “сплоченность” и “устойчивость” не являются надежными индикаторами. К сожалению, в нашем законодательстве они оценочные и носят зачастую субъективный характер. Это приводит к ошибкам в квалификации как самого преступления, так и действий соучастников»[238]. На эту проблему указывает и ряд авторов[239].

Однако проведенные исследования и установленные в результате особенности структуры и деятельности преступных рейдерских групп позволяют утверждать, что описанные свойства для них характерны и могут быть расценены как признаки устойчивости группы и заблаговременной объединенности ее членов, а сама рейдерская группа с позиции правовой классификации общественной опасности должна быть отнесена к категории организованной.

Рейдерской группе полностью соответствует утверждение с точки зрения «…устойчивости как главного конструктивного признака организованной группы, ее объективное проявление составляет в первую очередь длительный… период преступной деятельности, складывающейся из значительного числа преступлений или образующей в своей совокупности единое преступное поведение, осуществляемое участниками такой группы»[240].

В то же время исследования показывают, что в изученных материалах 40 % преступных групп должны были быть отнесены к категории более общественно опасной, чем организованная преступная группа, а именно к категории преступной организации. Утверждение, что при дальнейшем «…повышении криминального профессионализма членов группы она может преобразоваться в организованную преступную группу и даже в преступную организацию»[241], полностью подтвердилось в наших исследованиях и убедительно доказывается материалами уголовных дел.

В качестве примера можно рассмотреть уголовное дело № 640400, находившееся в производстве следственной части прокуратуры Челябинской области (2007 г.).

Предварительным расследованием установлено, что адвокаты К. и Ф. в период до 1 апреля 2003 г. создали особо сплоченную и устойчивую организованную группу (организацию) – преступное сообщество под официальным прикрытием законной деятельности юридического лица «К. и Ф.». Затем подыскали соучастников данной преступной организации, обеспечили ее средствами совершения преступления, финансированием, а также разработали план совершения тяжких и особо тяжких преступлений с целью незаконного обогащения. Совместно с остальными членами преступной организации – С., Б., К. и 3. – распределили роли в предстоящей преступной деятельности и приступили к осуществлению своего плана.

В течение длительного времени (не менее 14 месяцев, начиная с марта 2004 г. по апрель 2005 г.) данное преступное сообщество – адвокатское бюро «К. и Ф.» – подыскивало заказчиков и оказывало множество юридических услуг в сфере незаконного поглощения юридических лиц (рейдерства).

Заказчики услуг в сфере рейдерского поглощения юридических лиц осознавали, что, обращаясь к членам преступного сообщества, содействуют в совершении преступлений, дают указания, предоставляют информацию об объектах преступного посягательства, предоставляют средства и орудия совершения преступлений, а значит, являются пособниками в деятельности данной преступной организации.

Отличительными признаками созданного преступного сообщества (преступной организации) стала организованность и сплоченность деятельности ее членов, совершение однородных преступлений на протяжении длительного времени, жесткая подчиненность рядовых участников сообщества руководителям, исполнение каждым членом строго отведенной ему роли, психологическая общность всех членов между собой, основанная на единстве целей, намерений, социальных ценностей. Также сплачивающим фактором послужила специфическая цель созданного сообщества, а именно осуществление нового вида преступного посягательства против собственности и применения своих познаний в сфере оказания юридических услуг по криминальному поглощению юридических лиц (рейдерству), а также осознание безнаказанности своих действий под прикрытием понятия «адвокатской тайны»[242].

В то же время изучение практики подтверждает правильность мнения заместителя начальника СК при МВД России Ю. Алексеева о том, что следственные подразделения часто оказываются не в состоянии изобличить виновных в организации и осуществлении тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых организованными преступными группами. Отмечается и недостаточный уровень подготовки судебного корпуса.

Так, 28 апреля 2004 г. Зеленоградским судом г. Москвы рассмотрено уголовное дело по обвинению гражданина С. в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. Зет. 161, ч. 2 ст. 330, ст. 325 УК РФ по факту захвата ОАО «Ассоциация “Арис”».

Гражданин С., намереваясь отстранить от исполнения обязанностей законного руководителя указанного ОАО, имея зарегистрированный в ИМНС РФ по г. Солнечногорску протокол об избрании генеральным директором ОАО «Ассоциация “Арис”» гражданина Л, заключил договор с ЧОП на оказание охранных услуг. Совместно с указанным ЧОПом гр. С. вторгся в офис данного ОАО, завладел документами акционерною общества, а также причинил легкий вред здоровью гр. К. и Ш., выталкивая их из офиса. Кроме того, С. похитил личные документы гражданки К. Суд счел недоказанным умысел С. на хищение чужого имущества и личных документов, исключив из обвинения ст. 161 и 325 УК РФ, признав его виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ.

В ряде случаев суды вообще не усматривают состава преступления в действиях, связанных с рейдерскими захватами предприятий.

Так, Преображенский районный суд г. Москвы оправдал Т1 и Т2, обвинявшихся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 и ч. Зет. 159,ч.2ст. 174.1 УКРФ, выразившихся в хищении акций и фактическом захвате ЗАО «ОГТЭП “Трансэкспедиция”», а также последующей перепродаже акций ЗАО третьим лицам[243]. Помимо проведенных нами исследований, подтвердивших неоднозначность судебной практики, на данное обстоятельство указывают и другие специалисты[244].

Приведенные примеры указывают на необходимость дальнейших научных изысканий по проблеме противодействия организованной преступности в сфере корпоративных отношений.

Классификация преступных групп осуществляется в научной литературе по различным основаниям: по характеру коммуникативных связей[245]; психологической сплоченности участников[246]; по степени опосредования межличностных отношений участников преступной деятельности[247] и др.[248]. Применение подобных критериев при классификации преступных групп, осуществляющих рейдерские захваты, возможно как теоретически, так и практически.

Самостоятельное изучение практики и аналитические обзоры специалистов в области корпоративных правоотношений[249] позволили выделить следующие основные мотивы рейдерских поглощений с использованием криминальных средств:

1. Корыстный мотив, формирующий цель – приобретение ликвидных недооцененных активов хозяйствующего субъекта для их последующей реализации по рыночной цене.

При корыстном мотиве выбор будущей жертвы определяется стоимостью недвижимости, которой владеет предприятие; при этом эффективность производства существенного значения не имеет.

2. Устранение конкурентов, когда в ходе конкурентной борьбы для достижения цели – ослабления хозяйствующего субъекта, осуществляющего аналогичное производство, – используются криминальные способы отъема его производственной собственности.

3. Совершенствование и расширение собственного производства за счет других хозяйствующих субъектов в случаях, когда:

1) аналогичное производство осуществляет мелкое предприятие, производство которого можно вписать в технологический процесс собственного бизнеса;

2) существующий хозяйствующий субъект является смежником, поставляющим комплектующую продукцию, и перехват его собственности позволяет стать более мобильным и независимым на рынке;

3) есть хозяйствующий субъект, поглощение которого создает условия другому участнику рынка для освоения производства в другой сфере (виде) экономической деятельности.

Как нам представляется, корыстный мотив присутствует при любом противоправном поглощении. В зависимости от приведенных мотивов нами обобщены следующие значимые характеристики, инициирующие рейдерский захват:

1. Величина чистых активов (разница между суммой чистых активов акционерною общества и его пассивов)[250].

Данная характеристика превалирует над другими в случаях, если мотивом поглощения выступает совершенствование и расширение производства за счет других хозяйствующих субъектов.

2. Наличие у «компании-мишени» высоколиквидного баланса с избыточными денежными средствами и (или) привлекательных внеоборотных, оборотных активов. Данный фактор значим при наличии корыстного мотива, а также при расширении производства за счет другого юридического лица; при конкурентной борьбе с целью его экономического ослабления.

3. Недооцененность акций поглощаемой компании. Данная характеристика является определяющей в первую очередь для лиц, целью поглощения для которых является последующая продажа, но уже по рыночной цене (мотив – корысть). Эффективность производства существенного значения не имеет. При других мотивах поглощения указанная характеристика также учитывается, так как характеризует величину затратного механизма.

Знание мотивов рейдерского поглощения хозяйствующего субъекта с использованием криминальных схем позволит следователю определить юридическое лицо как субъект преступления, а также его потенциальные возможности; спрогнозировать действия, возможности использования криминальных средств в достижении поставленной цели и, следовательно, позволит правильно организовать производство расследования.

Характерно, что рейдерство в его специфически российском понимании в принципе не может существовать без соучастия представителей государства и, как правило, без систематической коррупции, поражающей принципиально значимые элементы судебной системы и правоохранительных органов. По мнению участников исследования, проведенного «Центром исследования корпоративных отношений», рейдерство не существует как отдельный процесс; в получении контроля над предприятием или собственностью задействован весь необходимый спектр поддержки, начиная от административного давления (в том числе и с привлечением правоохранительных органов) и заканчивая «нужными» решениями в судах[251]. На тесную коррупционную связь рейдеров и судей прямо указано в Постановлении Совета Федерации РФ от 19 марта 2008 г.: «Коррупционные явления получили распространение и в судебной системе. Известны факты, когда судьи в арбитражах и судах общей юрисдикции решают дела в пользу более обеспеченной стороны. Отмечаются случаи затягивания дел по ходатайствам заведомо проигрывающей стороны процесса, что часто используется рейдерами для удержания незаконно захваченной собственности»[252].

По словам депутата Госдумы РФ Г. Гудкова, «определения, выносимые арбитражными судами, бывают более значимыми, объемными и детальными, чем их решения. Накладывается арест на имущество, счета, парализуется вся деятельность предприятий-мишеней. Иногда определения судов обставляются куда более крутыми мерами, чем того требуют материалы дела»[253].

Глава СК при Прокуратуре РФ А. Бастрыкин на совещании в Генеральной прокуратуре в 2009 г. также подтвердил, что: «Практика расследования уголовных дел показывает, что почти во всех случаях помощь рейдерам оказывают чиновники органов госвласти и местного самоуправления. По многим уголовным делам следователи видят неправосудные судебные решения, в которых право собственности на захваченное имущество признается за рейдерами. Нередко сотрудники правоохранительных органов тоже оказывают “помощь” захватчикам – изымают носители информации с реестрами акционеров, а в них потом вносят изменения. В помощь рейдерам возбуждаются заказные уголовные дела. Не гнушаются участием в рейдерских захватах и представители выборных органов: направляют депутатские запросы, искажают освещение событий в СМИ, выполняют другие заказы рейдеров»[254].

По словам Генпрокурора РФ Ю. Чайки: «Рейдерские захваты совершают организованные преступные формирования, бесспорно, имеющие коррупционные связи в госорганах. Нередко выявляются факты, когда в процессах незаконных захватов имущественных комплексов участвуют сотрудники правоохранительных ведомств»[255].

Действительно, в ряде случаев силовую поддержку рейдеров при захвате предприятий осуществляют сотрудники ОВД. Причем последние зачастую осведомлены о преступном характере действий злоумышленников.

Ярким примером является уголовное дело, возбужденное в апреле 2010 г. СУ СК при Прокуратуре РФ по Якутии в отношении командира отряда милиции специального назначения республиканского МВД, который неоднократно использовал бойцов для силового обеспечения рейдерских захватов. Впоследствии на захваченное имущество злоумышленники составляли фиктивные договоры купли-продажи. Командиру ОМСН инкриминируется совершение преступлений, предусмотренных ст. 286 и 174.1 УК РФ[256].

Имеет место возбуждение правоохранительными органами «заказных» уголовных дел в отношении владельцев компании-мишени. Случаи, когда возбуждается уголовное дело для оказания давления на директора, акционера или пайщика, встречаются в рейдерской практике все чаще. Типичный пример, подробно описанный в журнале «Рынок ценных бумаг», – давление на руководство химического завода ОАО «Тольяттиазот»[257]. Причем особенностью данной рейдерской атаки являлось то, что уголовное дело было возбуждено не только против топ-менеджеров компании, но и против ее пресс-секретаря (по ст. 308 УК РФ – отказ свидетеля от дачи показаний). И это далеко не единственный пример[258].

Упомянутые нами заказные депутатские запросы также имеют массовый характер. Правда, привлечь к уголовной ответственности депутата удается крайне редко, и это несмотря на то, что на данную проблему указал Генпрокурор РФ. В качестве примера эффективной работы правоохранительных органов в этом направлении можно считать возбуждение уголовного дела в отношении депутата Областной думы Свердловской области гражданина А.[259].

О том, что в реализуемых схемах рейдерских захватов активную роль играют работники госорганов, судьи, депутаты, адвокаты, нотариусы, риэлторы, аудиторы, оценщики, арбитражные управляющие и др., говорилось на совещании Президента РФ Д.А. Медведева с членами Совета Федерации (5 ноября 2009 г.)[260]. Более того, в связи с тем, что коррупционные связи рейдеров и представителей всех ветвей власти только укрепляются, а последние принимают активное участие в реализации схем по незаконным захватам предприятий, Д.А. Медведев 26 февраля 2010 г. заявил, что с этим «беспределом пора завершать», когда «сажают в зиндан по наводке конкурентов», «необходимо заблокировать возможность для коррумпированных сотрудников правоохранительных органов использовать посадки в тюрьму в рейдерских целях»[261].1 июля 2010 г., в ходе рабочей встречи с министром внутренних дел, Д.А. Медведев обратил особое внимание на то, что «… очень часто рейдерство сопровождается поддержкой со стороны лиц, работающих в правоохранительных органах, и органах милиции в том числе. Нужно обратить внимание на то, чтобы те, кто призван защищать от рейдеров, не включались в рейдерские бригады. Это не только МВД, это и работники налоговых структур, работники других правоохранительных органов, которые дают информацию, которые осуществляют прикрытие, иногда отправляют свои подразделения для того, чтобы осуществить рейдерский захват – за деньги, естественно. Здесь нужно наводить порядок»[262].

По оценкам специалистов, основные расходы рейдеров идут именно на подкуп судей и представителей правоохранительных органов. На определения и судебные решения существует такса, зависящая как от цены вопроса, так и от масштаба нарушения закона, на которое должен пойти судья, чтобы принять, как говорят рейдеры, «отмороженное» решение.

Так, мировой судья(!) в 2005 г. в Кизляре по иску одного физического лица к другому физическому лицу об отзыве доверенности арестовал все имущество Владимирского химического комбината, который даже не был поименован в иске как третье лицо[263]. Другой пример – вынесение неправосудного решения судьей арбитражного суда Ингушетии Ц. по иску московского ООО «Триона сервис» в сентябре 2003 г. к Кропоткинскому МЭЗу в Краснодарском крае на 913 тыс. руб. о якобы причиненном ущербе из-за поставки некачественного рапсового масла, который обратил взыскание на 43 % акций завода «Кропоткинский», выдав в тот же день исполнительные листы, на основании которых, спустя всего два дня, состоялся силовой захват завода[264]. По данному факту неправосудного решения судьи Генпрокуратурой РФ было возбуждено уголовное дело в отношении Ц. по ч. 1 ст. 305 УК РФ (вынесение заведомо неправосудного решения).

В 2008 г. по результатам служебной проверки, проведенной управлением Генпрокуратуры в Уральском федеральном округе (УрФО), уволены два заместителя прокурора Пуровского района Ямало-Ненецкого автономного округа[265]. Поводом послужило вмешательство правоохранительных органов в корпоративный конфликт местных предпринимателей: с согласия руководства районной прокуратуры было необоснованно возбуждено уголовное дело по факту имущественного спора двух руководителей, который должен был рассматриваться в арбитражном суде.

По ходатайству Генерального прокурора РФ квалификационная коллегия судей Астраханского областного суда вынесла оценку действиям судьи Трусовского районного суда города Астрахани Е. На основании этого заключения в отношении Е. было возбуждено уголовное дело по ст. 305 УК РФ. В ходе следствия выяснилось, что судья в нарушение требований подсудности приняла к производству иск к трем московским компаниям подставной фирмы «Экспотрейд», оспаривающей несуществующие сделки, и в тот же день удовлетворила просьбу истца, наложив арест на недвижимое имущество московских фирм стоимостью более 800 млн руб. Однако преступники не успели реализовать свой план. Ее полномочия были прекращены, а новый судья, принявший дело, установил, что никаких сделок с фирмой «Экспотрейд» столичные бизнесмены не заключали[266].

К сожалению, судебная власть сегодня переживает кризис, и это признается публично. Как заявил Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, «в российских судах сложился мощный коррупционный рынок. Судьи все менее свободны в принимаемых решениях. По нескольку раз в месяц их собирают на различные совещания и учат, как нужно вершить дела. Причем это не имеет ничего общего с правосудием. Есть установка сверху, которой нужно следовать, и чем ближе к «центру», тем жестче кадровая политика»[267]. Тот факт, что за последние 15 лет влияние исполнительной власти в целом и отдельных чиновников в частности на судебную систему значительно выросло, подтвердил Председатель Высшего Арбитражного Суда А. Иванов на семинаре-совещании председателей советов судей субъектов РФ, проходившем 9 июня 2008 г. Последний пример – дело чиновника президентской администрации В. Боева, подавшего в суд на теле– и радиоведущего В. Соловьева, который обвинил Боева в том, что он командует Высшим Арбитражным Судом (ВАС). После показаний свидетеля – первого зампреда ВАС Е. Валявиной, подтвердившей факт давления, чиновник отозвал свой иск[268].

При этом сам А. Иванов не отрицает наличия проблем с кадровым составом. «У нас судьи достаточно часто привлекаются к дисциплинарной ответственности. Если сравнить с любой европейской страной, то эти цифры будут удивительными, – отметил он. – В Италии с 1920-х гг. были лишены статуса один или двое судей, у нас – сотня каждый год»[269].

Как справедливо заметила проф. Л.К. Айвар, «именно руками правосудия сегодня можно расправиться с конкурентом, “заказать” компаньона, произвести передел собственности. Рейдерство стало нормальным явлением, да и сами рейдеры не скрывают, что для достижения своих целей они используют административный ресурс в правоохранительных органах и судах. Существуют расценки, как за конкретное дело, так и за конкретного судью. Лишение статуса неугодных, позволяющих себе самостоятельность и беспристрастность в принятии решений судей, стало нормой. Судебная система выстроена по вертикали, что используется как инструмент давления на судей. Причем славу о мздоимстве в судейском сообществе поддерживают на всех уровнях власти»[270].

В такой ситуации граждане все меньше доверяют суду, а суд все стремительнее утрачивает авторитет в глазах общества. Безусловно, «слабая» судебная власть неспособна эффективно отправлять правосудие и обеспечить законные интересы физических и юридических лиц в условиях корпоративных конфликтов, связанных с рейдерством и корпоративным шантажом.

В дополнение к изложенному следует указать на деформацию судебной системы и процессуального законодательства, в силу чего достаточно велика вероятность коррумпированности судей.

На основании опроса 113 предпринимателей, проведенного в марте-апреле 2009 г. в Омске и Новосибирске и 223 в апреле – июне 2010 г. в Екатеринбурге, получены следующие сведения о неформальной связи различных органов власти с бизнесом (табл. 5).

Таблица 5

Показатели неформальной связи органов власти с бизнесом

Из таблицы следует, что уровень связи арбитражных судов с бизнесом оценен выше, чем судов общей юрисдикции. Это закономерно, учитывая, что именно арбитражные суды осуществляют экономическое правосудие в России. Однако по своему статусу судебная власть в России является независимой, она не должна быть связанной даже с органами государственной власти, не говоря уже о бизнес-структурах. Действительность, как видим, опровергает такую декларацию.

Данный вывод находит свое подтверждение в ответах на другие вопросы, заданные респондентам. Так, на вопрос: «Уверены ли Вы в том, что судебная власть в России самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей?» – были получены следующие ответы: а) абсолютно уверен – 4,1 %; б) скорее уверен, чем неуверен – 19,2 %; в) затрудняюсь ответить – 21,3 %; г) скорее неуверен, чем уверен – 36,8 %; д) абсолютно неуверен – 18,6 %.

Большая часть опрошенных критически относится к тезису о независимости судебной власти в России, в чем их, очевидно, убеждает жизненный опыт.

Интересны ответы на вопрос: «Какие суды НЕ подвержены коррупции?»: а) Конституционный Суд Российской Федерации —46,1 %;

б) Верховный Суд Российской Федерации – 21,1 %; в) Высший Арбитражный Суд – 11,8 %; г) краевые и областные суды – 2,2 %; д) арбитражные суды субъектов Федерации – 2,6 %; е) районные суды – 2,6 %; ж) мировые судьи – 13,6 %.

Эти ответы свидетельствуют о представлениях, существующих в среде предпринимателей, по поводу коррупционности тех судов, с деятельностью которых им непосредственно приходится сталкиваться.

В таблице 5 приведены данные, указывающие на скептическое отношение субъектов предпринимательской деятельности к органам Федеральной налоговой службы. Следует отметить, что при своей «ангажированности» со стороны бизнес-структур деятельность налоговых органов в сфере рейдерства нередко является некомпетентной. Поразительны случаи, когда ФНС – представитель государственных интересов в процедурах банкротства, голосуя на собрании кредиторов, нередко принимает решения о введении конкурсного производства, хотя в отдельных случаях можно и нужно было бы попытаться сохранить действующий и функционирующий бизнес и оздоровить предприятие. Стремясь выполнить намеченный руководством план сбора налогов, представители государства зачастую руководствуются только сиюминутной выгодой, не задумываясь о перспективе. Иногда такие действия совпадают с интересами рейдеров.

Таким образом, почти непременное условие успешной деятельности рейдеров – пресловутый «административный ресурс». В апреле 2009 г. на парламентских слушаниях (на тему: «Перспективы и направления совершенствования законодательства о собственности») председатель комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы РФ Е. Федоров завил, что в последние годы: «Усиливается тенденция применения так называемого административного ресурса для разрешения споров между хозяйствующими субъектами и избирательного принуждения указанных субъектов к исполнению законов»[271]. В журнале «Эксперт» отмечается, что: «Административный ресурс по-прежнему играет решающую роль в конфликтах. На определенном уровне стоимости активов – от 70 млн долл. – без него практически невозможно ничего добиться даже при наличии абсолютно понятной правовой позиции»[272]. По свидетельству отдельных экспертов с помощью «административного ресурса» осуществляется не менее 80 % рейдерских захватов, а при захвате крупных активов (от 30,0 млн долл.) этот показатель достигает 100 % случаев[273].

В отчете о результатах исследования «Рейдерство как социально-экономический и политический феномен современной России», проведенного «Центром политических технологий» (г. Москва)[274] в мае 2008 г., указано, что криминальные рейдерские захваты в 99 % случаев проходят с помощью органов государственной власти. Участники организованного информационным агентством «Росбалт» в сентябре 2008 г. брифинга «Рейдерство как сектор коррупционного рынка» – Национальный антикоррупционный комитет и СК при МВД

России – также отмечают, что коррупция играет ключевую роль в рейдерских захватах[275]. Поэтому в современной России рейдерство, в отличие от традиционного бизнеса по слиянию и поглощению, по своему существу является криминальным бизнесом.

О том, что существенную криминогенную роль в развитии рейдерства играет коррупция, также свидетельствуют материалы многочисленных опросов граждан России[276].

По данным анкетирования 644 человек, проведенного нами в 2008–2010 гг. в Омске и Екатеринбурге, люди, пришедшие во власть, решают проблемы:

а) своих избирателей – 10,8 %;

б) тех, кто привел их к власти – 36,6 %;

в) тех, кто платит им деньги – 30,4 %;

г) свои личные и своих близких родственников – 22,2 %.

Как видим, только каждый десятый из числа респондентов испытывает доверие к власти и полагает, что ее действия соответствуют социальному предназначению данного института.

Характерно, что в схемах рейдерских захватов на стороне злоумышленников порой выступают представители не только федеральных органов власти, но и местного самоуправления.

Так, в 2009 г. МВД и ФСБ РФ была пресечена попытка рейдерского захвата активов ОАО «Агрокомбинат-Инвест». Организаторами данного захваты были: первый заместитель губернатора Орловской области К., руководитель ФГУ «Фонд государственного имущества Орловской области» Д. и руководитель Управления имуществом Департамента имущественной и информационной политики администрации Орловской области К.[277].

Анализ типичных схем рейдерских захватов показывает, что государственные органы играют чрезвычайно важную роль в их реализации.

На основании результатов изучения материалов уголовных дел для анализа роли государственных органов в рейдерских захватах были составлены табл. 6 и 7 и выявлены ключевые потребности злоумышленников (рис. 1) при реализации рейдерских схем, которые могут быть удовлетворены государственными органами.

Таблица 6

Матрица коррупционных элементов в рейдерских захватах

Таблица 7

Функции, реализуемые представителями государственных органов в рейдерских захватах

Рис. 1. Ключевые потребности рейдеров в государственных органах

Правоохранительные органы (рис. 1) обладают полномочиями, позволяющими оказывать серьезное влияние на юридические и физические лица. Типичный пример влияния на физическое лицо (собственника) – незаконное применение меры пресечения – ареста в отношении физического лица по уголовному делу, возбужденному против иных лиц на основании рапортов или иных сфабрикованных документов с целью ограничить возможности лица по защите своих имущественных интересов. Находясь не на свободе, физическое лицо становится подконтрольным, а у рейдеров появляется больше возможностей в проведении действий по дестабилизации деятельности компании и перехвата инициативы и фактического контроля над компанией.

Типичный пример влияния на юридическое лицо – в рамках расследования уголовного дела фабрикуются основания для проведения следственных действий (обыска, выемки) с целью блокирования и остановки деятельности компании путем изъятия, наложения ареста на средства производства и нарушения официального документооборота.

Регистрирующие органы (регистраторы прав): ФРС, ИФНС, Патентная палата и др.) на основании сфальсифицированных документов осуществляют регистрацию перехода права собственности, посредством чего рейдеры получают преимущество в реализации своих незаконных действий, так как все третьи лица ориентируются на официальные документы, выданные из единых государственных реестров регистрирующими органами с информацией о правообладателе. Типичный пример такого рода действий состоит из следующих этапов:

1. В ИФНС подается поддельное заявление о смене генерального директора ООО или ОАО. ИФНС по формальным признакам (весь перечень поданных документов, необходимых для осуществления регистрационных действий, соответствовал закону) заявление принимает, осуществляет регистрацию смены генерального директора и выдает свидетельство о внесении изменений и выписку из ЕГРЮЛ, содержащую информацию о незаконном генеральном директоре.

2. Далее незаконный генеральный директор подает еще одно заявление о смене учредителей ООО на офшорную компанию. ИФНС проводит регистрационные действия по смене участников. Впоследствии незаконный генеральный директор осуществляет сделку по купле-продаже недвижимого имущества и регистрирует переход права собственности на другую (офшорную) компанию в ФРС. Далее новый собственник недвижимости – офшорная компания совершает еще одну сделку по продаже объекта недвижимости «добросовестному приобретателю».

3. В процессе осуществления данных действий рейдеров по «захвату» активов реальные собственники ничего не подозревают об осуществившихся переходах права собственности. В итоге «добросовестный приобретатель» на основании имеющихся у него правоустанавливающих документов (свидетельство о праве собственности) осуществляет «вход» в «свои» помещения (при поддержке ЧОП), а также перекрывает доступ реальным собственникам к помещению и большинству оригиналов документов по ООО и объекту недвижимости.

Суд в процессе рейдерского захвата выполняет функцию легализации. Под легализацией в данном случае понимается получение официальных документов, которые удостоверяют право собственности, т. е. формальное признание права собственности, полученного, например, по поддельным документам. В преступных схемах могут быть задействованы суды всех инстанций: арбитражные, мировые, общей юрисдикции, уголовные, третейские.

Для систематизации признаков коррупционной заинтересованности представителей силовых, регистрирующих и судебных органов в 2008–2010 гг. в Свердловской, Челябинской, Курганской, Омской областях был проведен анализ на основании опроса адвокатов (112 чел.), защитников (45 чел.), сотрудников ОВД, прокуратуры, судей, ФНС и ФРС РФ (218 чел.), изучения 98 судебных (арбитражное судопроизводство) и 217 уголовных дел.

На основе анализа были установлены факторы, свидетельствующие в совокупности о коррупционной заинтересованности представителей власти (правоохранительные органы, суд) (табл. 8), которые могут использоваться в качестве шаблона для анализа действий государственных органов в конкретных случаях рейдерских атак.

Таблица 8

Факты, свидетельствующие по совокупности о коррупционной заинтересованности представителей власти (правоохранительные органы, суд)

Коррумпированные сотрудники правоохранительных органов, как отмечено в таблице, в ряде случаев осуществляют укрывательство незаконных действий рейдеров. Например, к уголовному делу, возбужденному в отношении Е., осуществлявшего деятельность по завладению ООО «Стенфор-М», было присоединено уголовное дело по факту передачи взятки оперативному сотруднику, осуществлявшему оперативное сопровождение, для решения вопроса о прекращении уголовного преследования[278]. Имеют место и другие схожие случаи[279].

Есть примеры участия в рейдерских захватах представителей других органов госвласти. Так, К., являясь специалистом отделения приема и выдачи документов ФРС по Челябинской области, в составе организованной группы совершил мошеннические действия в отношении объекта недвижимости и земельного участка. При этом К. использовал свое служебное положение при подготовке к совершению преступления (сбор информации о собственнике; получение паспортных и иных данных подставных лиц), при осуществлении преступления (подделка правоустанавливающих документов; регистрация фиктивных сделок), при сокрытии преступления (придание легальности осуществляемой деятельности с помощью подготовки подложных документов купли-продажи, в последующем перепродажи собственности добросовестным приобретателям и пр.)[280].

Коррумпированность государственного аппарата и руководящего управленческого звена в негосударственном секторе экономии! является серьезным криминогенным фактором[281].

Примером сращивания бюрократии и бизнеса являются всевозможные механизмы финансирования предпринимательским сообществом избирательных кампаний, и прежде всего покупка мест в избирательных списках. Нередко «покупка» места депутата для успешного и амбициозного бизнесмена – это лишь стартовая площадка для прыжка в исполнительные структуры, являющиеся «держателем ключей» от бюджетных ресурсов[282]. В сущности, этот феномен характеризует противоположную сторону и одновременно тенденцию такого сращивания – превращение бизнеса во власть. С политологической точки зрения, приход представителей среднего и крупного бизнеса во властные структуры, назначение их на высшие посты в органах власти – процесс скорее позитивный. Однако этот вывод, на наш взгляд, верен лишь для случая, когда речь идет о представителях социально ответственного бизнеса, слой которых сегодня очень тонок.

В связи с этим правильным представляется суждение О.Ю. Ленской: «Власть сама выбирает те корпорации и фирмы, которые должны представлять интересы бизнеса во взаимодействии с государством… Потенциальное изменение формата политического режима после выборов 2007–2008 гг. расширило возможности доступа крупною бизнеса к механизмам принятия государственных решений. Бизнес превратился в самостоятельный субъект политической жизни страны… Крупные предприниматели и топ-менеджеры оказывают определяющее влияние на принятие политических решений»[283]. В то же время диссертант отмечает, что российский бизнес не является социальной опорой для населения[284]. Тем самым бизнес фактически преследует лишь свои собственные корпоративные интересы, причем, как правило, в ущерб интересам общества и государства.

Помимо коррупции существуют и другие факторы, способствующие распространению рейдерства.

«Центром политических технологий» (г. Москва) в рамках проведенного исследования «Рейдерство как социально-экономический и политический феномен современной России» были сформулированы следующие причины развития рейдерства в России:

масштабная коррупция, слабость правоохранительной системы и судов;

слабость законодательной базы;

рост благосостояния, рост активов, как производственных, так и недвижимости и земли;

неэффективное использование собственности, потому что собственность в России не является неприкасаемой. Собственность – это то, что можно отнимать;

низкий уровень предпринимательской культуры. Собственники компании больше думают о развитии бизнеса и о взаимоотношениях с административными органами власти, и значительно реже – о потенциальном захвате;

слабость рыночных институтов. Рыночные институты, по мнению экспертов, не являются сегодня настоящими регуляторами в рыночной среде;

равнодушное, а местами даже агрессивное отношение общества к бизнесменам и в принципе к частной собственности[285].

По мнению специалистов, увеличению количества рейдерских атак способствует отсутствие развитой экономической системы и авторитетной судебной системы, коррупция и низкая культура правоприменения[286].

Безусловно, причинами рейдерских захватов выступают и стандартные экономические мотивы. Во-первых, усилившиеся после залоговых аукционов крупные бизнес-группы начали создавать вертикально интегрированные или отраслевые холдинги. Они стремились объединить отношениями собственности и единого управления цепочки от добычи сырья до отгрузи! конечной продукции, чему мешали прежние собственники, для устранения которых и использовались рейдерские схемы. Во-вторых, в российской экономике сохраняются прибыльные экспортно-ориентированные предприятия или предприятия с растущим рынком для своей продукции (например, энергетическое машиностроение в условиях реформы энергосистемы), которые представляют долгосрочный инвестиционный интерес, но находятся в руках неэффективных и слабых собственников. В-третьих, органы региональной исполнительной власти пытаются перевести под свой контроль основные предприятия региона, вытесняя внешних кредиторов или акционеров, а также несговорчивых директоров. В-четвертых, захваты предприятий давали огромные возможности для краткосрочных доходов путем распродажи активов, спекуляции, корпоративного шантажа и т. п.

Распространению рейдерства способствуют и другие обстоятельства. Россия – страна с переходной экономикой. В ней не устоялись, слабо функционируют рыночные институты, прежде всего – институт собственности, предпринимательства. Многие предприятия не имеют чистой и прозрачной истории приватизации, рассматриваются как нелегитимные, имеют плохой имидж.

Значительное число хозяйствующих субъектов в России в той или иной степени используют в своей деятельности серые, теневые инструменты и схемы, т. е. ведут бизнес неправовыми, нецивилизованными методами.

Такие предприятия сами в повседневной практике своего функционирования и управления используют такие «серые» инструменты, как: незаконное присвоение акций миноритарных акционеров; внутренние хищения и «откаты»; заключение непрозрачных договоров; уход от налогов; противозаконное приобретение базовой собственности; невыплаты зарплаты; вывод и обременение активов на аффилированные структуры: невозврат кредитов: обман партнеров и поставщиков.

Не добавляет стабильности и структура собственности, при которой контрольный пакет целевой компании принадлежит руководству. Систематически нарушаются права акционеров, не выплачиваются дивиденды миноритарным акционерам. Низок уровень предпринимательской культуры, ведется «черная» бухгалтерия, отсутствует корпоративная социальная политика. Предприятия работают в условиях слабой конкурентной среды, плохо развитого фондового рынка. Все это – благоприятная почва для незаконного рейдерского предела собственности и для экономической преступности.

Рейдерство не только как особая форма конкурентной борьбы за активы, но как особый вид деятельности на рынке корпоративного контроля возникает в экономике в случае наличия острых системных противоречий между текущей структурой собственности и контроля и возможностями формирования эффективной рыночной среды.

Появление и развитие рейдерства в российской экономике происходило в соответствии с теми же экономическими закономерностями, что и в США, Японии и Германии. К концу 1990-х гг. в российской экономике сложилась неэффективная и социально нелегитимная структура собственности и контроля. Имеющиеся противоречия усиливались последствиями финансового кризиса 1998 г. Между тем при наличии острой потребности в изменении распределения прав на активы отсутствовал не только механизм перераспределения, но и мотивы к трансакциям у действующих собственников. Рейдерство ускорило развитие рынка корпоративного контроля и обеспечило переток активов между владельцами.

Развитие и распространение рейдерства по российскому образцу стало возможным вследствие несовершенного законодательства, коррупции, наличия масштабного теневого сектора, особенностей менталитета российских граждан и необдуманной государственной политики как в различных секторах экономики, так и в макроэкономических аспектах.

В настоящий момент для захвата предприятий рейдеры в основном используют пробелы корпоративного законодательства. Корпоративному праву в нашей стране всего 15 лет. За такой короткий срок ни одному государству в мире не удалось бы создать полноценную правовую защиту собственника. Развитые государства строили эти отношения столетиями, у них корпоративное право на 80 % вообще не право, а обычаи делового оборота. Поэтому нам ждать формирования этих обычаев, скорее всего, придется еще очень долго.

В связи с этим следует согласиться с А.В. Желнорович в следующем: «Способствует рейдерству, даже провоцирует его, нечеткость, противоречивость, фрагментарность нормативно-правовой базы, регламентирующей отношения собственности, функционирование хозяйственных (особенно акционерных) обществ, обращение ценных бумаг, правоприменительную практику и т. д. Корпоративное право за десять лет своего существования не стало системным, охватывающим все многообразие и сложность отношений в корпоративной сфере, не определено понятие рейдерства, без чего нельзя отделить недружественное поглощение от бандитского захвата. Наиболее очевидными конфликтными зонами остаются: компетенция и ответственность органов управления хозяйственного общества, отношения между мажоритарными и миноритарными акционерами, конфликт интересов между акционерами и обществом»[287].

После 70 лет социалистического строя отечественные собственники пока не до конца понимают, что защита своей собственности, своего имущества – прежде всего их непосредственная обязанность. Эта проблема заслуживает отдельного внимания и будет рассмотрена нами в рамках соответствующего параграфа.

Объективной причиной существования рейдерства в России служит также слабость государственных институтов, призванных поддерживать правила цивилизованного социально-экономического развития страны. Административная реформа и реформа государственной службы, направленные на совершенствование процесса управления в современном обществе, пока не дали ощутимых результатов. Международные рейтинги показывают высокий уровень коррупции в Российской Федерации. Именно коррупция, в том числе коррумпированность судов, судебных приставов, милиции, прокуратуры, налоговой службы делают возможным незаконный захват собственности.

Другая причина рейдерства связана с оборотом акций. В настоящий момент в России института защиты прав собственника акций, по сути, нет и захват хозяйствующего субъекта сводится по большому счету к захвату реестра.

Дело в том, что в законодательстве акции определены как нематериальный объект. Это правильно, прогрессивно, позволяет совершать сделки в режиме реального времени – ведь скорость оборота акций неуклонно растет. Однако с обретением такого нематериального инструмента, который должен учитываться в реестре, мы получили огромное количество проблем.

На сегодняшний день в России, по статистике, 196 тыс. юридических лиц существуют в форме акционерных обществ. Для сравнения: в Германии их только 900[288]. Это, без сомнения, ошибка приватизации, когда большинство предприятий преобразовывалось именно в АО. Во всем мире данная публичная форма собственности используется в исключительных случаях, как правило, крупными обществами, когда, например, необходимо привлечь достаточные финансовые средства акционеров. У нас же из 196 тыс. юридических лиц лишь около тысячи полностью соответствует реальным мировым стандартам. Это означает, что у 195 тыс. предприятий – конфликт формы и содержания, что, в свою очередь, значительно повышает риски.

Специалисты указывают на уязвимость указанных АО. Вот один из «самых циничных» способов захвата таких АО: накануне праздников или выходных рейдеры силой входят на предприятие, уничтожают реестр, пишут новый, в ближайшие рабочие дни получают решение суда о действительности этого реестра, после чего у бывшего собственника нет никаких шансов доказать свои права[289].

Долгое время рейдерству способствовало и то, что не было регламентировано использование инсайдерской информации, в результате чего на фондовом рынке часто происходило манипулирование ценами на акции.

Несмотря на принятие нового Арбитражного процессуального кодекса РФ, не была исключена, практически восемь лет, процессуальная практика произвольной подсудности – возможности рассмотрения одного и того же дела и в гражданском, и в арбитражном суде, что широко использовалось рейдерами для получения положительного решения в выборе «удобных судов», включая подачу исков в другом регионе страны. Так, предприятие в Петербурге захватывалось с помощью решения ингушского суда, а споры по земле подмосковных колхозов рассматривались по всей стране. При этом, по словам экспертов, «часто собственник имущества даже не знал, что его недвижимость находится под судом»[290]. Однако, исходя из угрожающих масштабов использования рейдерами механизма произвольной подсудности по корпоративным спорам, а также под давлением научной общественности, в том числе, надеемся, и благодаря настойчивости автора в постоянной критике данного пробела в законодательстве[291], в июле 2009 г. были внесены изменения в АПК РФ, согласно которым дела по корпоративным спорам отнесены к исключительной подсудности арбитражных судов, причем по местонахождению юридического лица[292]. Безусловно, эта мера будет способствовать защите прав и законных интересов юридических лиц в корпоративных спорах.

Таким образом, рейдерами активно используются коррупционные связи с судьями. При использовании так называемого судебного ресурса можно выделить основные приемы.

Получение судебного решения (определения), вынесенного на основании принятых судом сфальсифицированных документов, которые судья формально обязан проверять на подлинность. Суд может вынести судебный акт на основании данных поддельных документов, без явного нарушения норм материального и процессуального права. Кроме того, суд может принять решение (определение) с нарушением правил подсудности, предусмотренных арбитражным и гражданско-процессуальным законодательством.

Например, на основании ст. 64 АПК РФ в качестве доказательств допускаются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио– и видеозаписи, иные документы и материалы. Формально не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Однако возможно предположить ситуацию, при которой представляются в суд поддельные протоколы общих собраний акционеров (участников) Общества, Совета директоров и других органов управления Обществом, а также поддельные трудовые контракты, выписки из реестров акционеров, договоры купли-продажи акций или предварительные договоры, гражданско-правовые договоры, якобы заключенные Обществом, в отношении которого применяются действия, направленные на рейдерское поглощение (далее – предприятие-мишень). Выполнены они будут профессионально, а противоположная сторона не станет их обжаловать или ходатайствовать о проведении экспертизы. В данном случае суд примет во внимание данные документы как истинные, потому что в соответствии со ст. 9 АПК РФ лица, участвующие в деле, самостоятельно несут риск наступления неблагоприятных последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

В суд обращаются подставные лица, выдающие себя за акционеров, собственников имущества, работников предприятия-мишени и т. д. Одновременно с подачей искового заявления в суд подается ходатайство о принятии обеспечительных мер в соответствии с гл. 8 АПК РФ.

Согласно п. 1 ст. 93 АПК РФ заявление об обеспечении иска рассматривается арбитражным судом не позднее следующего дня после поступления заявления в суд без извещения сторон, причем оно рассматривается судьей единолично.

В соответствии с п. 5 ст. 93 АПК РФ по результатам рассмотрения заявления об обеспечении иска арбитражный суд выносит определение об обеспечении иска или об отказе в обеспечении иска. Исходя из положения п. 1 ст. 96 АПК РФ, определение арбитражного суда об обеспечении иска приводится в исполнение немедленно в порядке, установленном для исполнения судебных актов арбитражного суда. На основании определения об обеспечении иска выдается исполнительный лист.

Это означает, что ответчик (предприятие-мишень) узнает об определении суда, как правило, в тот момент, когда на предприятие приходят судебные приставы для осуществления исполнительных действий.

Далее происходит исполнение судебного акта, имущество предприятия передается на хранение ответственному лицу – хранителю либо совершаются какие-либо сделки против предприятия-мишени, ослабляя или полностью лишая предприятие-мишень возможности вести и осуществлять хозяйственную деятельность.

Примером данной ситуации может служить Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 31 мая 2005 г. № 16872/04.

ООО «Агломератчик» (далее – Общество) обратилось в Арбитражный суд Челябинской области с заявлением о признании незаконными действий судебного пристава-исполнителя Межрайонного специализированного подразделения судебных приставов по розыску должников, имущества и взаимодействию с правоохранительными органами Главного управления Министерства юстиции РФ по Челябинской области (далее – пристав-исполнитель) по передаче недвижимого имущества на хранение гражданину В. с правом пользования этим имуществом в соответствии с постановлением от 28 июля 2004 г. об установлении режима беспрепятственного доступа хранителя к арестованному имуществу.

Решением суда первой инстанции от 9 сентября 2004 г. по настоящему делу в удовлетворении заявленного требования отказано, поскольку ст. 51, 53 Федерального закона «Об исполнительном производстве» предусмотрено право судебного пристава-исполнителя передавать арестованное имущество на хранение и для Общества не установлено каких-либо ограничений в пользовании арестованным имуществом.

Федеральный арбитражный суд Уральского округа постановлением от 22 ноября 2004 г. оставил решение без изменения.

Суд кассационной инстанции сослался на то, что создаваемые хранителем препятствия в пользовании Обществом принадлежащими ему объектами недвижимого имущества не свидетельствуют о незаконности обжалуемых действий судебного пристава-исполнителя.

Еще одним примером данной ситуации может служить постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 5 ноября 2004 г. № КА-А40/9985-04.

ООО «Асаки» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о признании незаконными действий судебного пристава-исполнителя ОССП по ЮВАО ГУ МЮ РФ по г. Москве, выразившихся в наложении ареста на нежилое помещение площадью 3336,1 кв. м, расположенное по адресу: г. Москва, ул. Грайвороновская, д. 19. Решением суда от 24 мая 2004 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 28 июля 2004 г., в удовлетворении заявленных требований отказано.

ООО «Асаки», не согласившись с выводами суда, настаивает на отмене судебных актов по основаниям неправильного применения арбитражным судом норм материального права, а именно Федерального закона «Об исполнительном производстве». По мнению ООО «Асаки», судом не принято во внимание то обстоятельство, что приставом нарушены требования ст. 46 Федерального закона «Об исполнительном производстве», определяющей очередность наложения взыскания на имущество. Недвижимое имущество, на которое наложен арест, относится к имуществу первой очереди. Суд не применил подлежащие применению ст. 52, 54 Федерального закона «Об исполнительном производстве», закрепляющие обязанность оценки и реализации имущества. Выводы суда

о соответствии действий судебного пристава закону и наложенный арест, совершенный в соответствии с требованиями действующего законодательства, противоречат ст. 8, 35 Конституции РФ, ст. 209 ГК РФ, ст. 198 АПК РФ.

Несмотря на то обстоятельство, что в дальнейшем данные определения были отменены судами вышестоящих инстанций, за время судебного разбирательства хозяйственная деятельность Общества фактически была подорвана (парализована).

Вынесение решения судьей с явным неверным толкованием норм права наряду с неуведомлением ответчика неизбежно означает коррупционную договоренность с судьей, иное возможно только в случае крайней некомпетентности судьи. Вынесение таких судебных актов приобрело массовый характер. Привлечь к ответственности судью в этом случае практически невозможно и удается крайне редко.

В российской судебной практике есть множество примеров того, как по иску акционера, обладающего всего одной акцией АО, суд арестовывал все имущество данного АО, запрещал другим акционерам, владеющим контрольным пакетом акций, участвовать в общих собраниях акционеров. При этом истец часто не являлся акционером, а все его документы, якобы подтверждающие право на долю в капитале компании, были поддельными. Часто паспортные данные граждан используются рейдерами, и они (граждане) даже не подозревают о том, что от их имени подан иск в суд.

Действия рейдеров основаны на том, что суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

При этом судья может самостоятельно принять какие-то из предъявленных доказательств (несмотря на то, что документы являются явной фальшивкой), какие-то – отклонить, а какие-то заявления и ходатайства принять и отклонить без всяких пояснений и объяснений доказательства предприятия-мишени, принимать любые решения, не вникая в суть спора.

Например: в конце 2004 г. к руководству ООО «Мега-Пласт» (г. Видное, Московская область) обратились представители компании «НБ-Ретал» с предложением продать бизнес по крайне низкой цене. На настойчивые предложения поступил отказ, после чего на предприятие прибыли сотрудники оперативно-розыскной части № 1 управления по налоговым преступлениям ГУВД МО и провели обыск на предприятии, «вывернув» содержимое столов, шкафов, сейфов. Для обыска были привлечены иногородние понятые из Брянской и Ярославской областей. Целью этих действий было – обанкротить предприятие и «по дешевке» захватить бизнес с помощью силовых структур, используя административный ресурс в качестве реальной возможности практически парализовать хозяйственную деятельность ООО[293].

Другой популярный у рейдеров способ захвата – подделка решения суда, вынесенного в другом регионе, желательно максимально удаленном, с максимальной разницей во времени. С таким решением, вынесенным, например, во Владивостоке, рейдеры приходят к приставу-исполнителю, который начинает обращать взыскание на имущество компании, находящейся в Москве. Проверить реальность такого решения очень непросто. Например, по одному делу аферисты использовали реальное судебное решение по бракоразводному делу. Они изготовили исполнительный лист с таким же номером, и когда звонили в суд, чтобы проверить решение, им говорили, что дело с таким номером действительно существует и по нему выписан исполнительный лист с таким же номером[294]. Данный способ с 19 октября 2009 г. стал практически не доступен для рейдеров в связи с тем, что, как мы уже отмечали, вступили в силу изменения в АПК РФ[295].

Проблема участия органов государственной власти и управления в корпоративных конфликтах приобретает все большую актуальность, они оказываются втянутыми практически в любой конфликт, иногда независимо от своего желания, но часто оказывая поддержку рейдерам.

Такая ситуация не способствует стабильности гражданского оборота и улучшению инвестиционного климата в стране. Западные инвесторы опасаются вкладывать капиталы в российскую экономику, так как могут их потерять в результате действий рейдеров, которым оказывают содействие суды, правоохранительные и охранные структуры. В корпоративные конфликты оказываются вовлеченными органы судебной власти, силовые структуры, фискальные органы, судебные приставы, чиновники многих агентств и служб. Причем только суды имеют право разбираться в корпоративных конфликтах, но часто, как мы уже отмечали, их роль вызывает негативный резонанс из-за вынесения заранее неправосудных и неправомерных решений.

Примером является силовой захват в г. Москве ОАО «Гипромез» (бывший союзный институт), получивший большой общественный резонанс. Силовой захват был осуществлен на основании предъявления копии свидетельства о собственности на здание. Когда руководители ОАО запросили данные о новых собственниках, то Мосрегистрация подтвердила, что перерегистрация прав собственности на объект недвижимости была. А когда было запрошено само регистрационное дело, то оказалось, что его нет. Человек, который осуществлял регистрацию, сразу же после сделки уволился[296].

Таким образом, компания-агрессор[297] использует органы власти для достижения таких целей, как: сбор информации в отношении компании-мишени; оказание давления на менеджмент компании-мишени и ее акционеров; создание различных проблем для компании-мишени, направленных на затруднение ее обычной экономической деятельности; организация на предприятии проверки со стороны различных контролирующих органов; силовая поддержка операции по перехвату управления в компании-мишени.

В настоящее время наиболее широкое распространение получила практика внесения изменений в учредительные документы организаций в отношении долей участия их учредителей (участников) или сведений о лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица. Подобные действия осуществляются с целью завладения имуществом юридических лиц, выбранных в качестве «жертвы». Как показывает практика, это может быть и преуспевающая фирма, и маленькая булочная. Большую роль в выборе объекта «захвата», особенно в Москве и Санкт-Петербурге, играет привлекательность земельного участка или здания, занимаемого юридическим лицом. При этом рейдеры, как правило, не стремятся развивать захваченный бизнес, во всяком случае, продажа недвижимости, в первую очередь земли, приносит гораздо более быстрый и значительный доход.

В результате заключения самозваным руководителем организации ряда последовательных сделок имущество поступает в распоряжение «добросовестного приобретателя», что создает почти непреодолимые трудности при попытках вернуть это имущество законному владельцу.

В ряде случаев внесение ложных сведений в Реестр осуществляется с целью последующего вымогательства и шантажа в отношении добросовестных участников предпринимательской деятельности. В этом случае практически сразу предлагается вернуть все в исходное состояние, но после уплаты крупной денежной суммы. Расчет строится на том, что пострадавшие лица пойдут на подобные условия из-за значительных расходов, необходимых для восстановления в Реестре правильных данных в рамках законных процедур. Ведь при внесении в Реестр ложных сведений о юридическом лице часто изменяются сведения и о его местонахождении, в результате чего юридическое лицо оказывается перерегистрированным в одном из отдаленных регионов РФ. Свои интересы в суде придется защищать «за тридевять земель», но пока пострадавший предприниматель преодолеет все правовые коллизии и хотя бы разберется, к кому можно обратить иск, рейдеры успеют «вывести» имущественные комплексы, а потом еще раз «перебросят» фирму в другой город[298].

Правовые предпосылки злоупотреблений в этом случае следующие. В соответствии с законом «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (п. 5 ст. 4) обязанность по сообщению регистрирующим органам основных сведений, подлежащих внесению в Реестр, возложена на само юридическое лицо. Соответствующие документы представляются в регистрирующий орган непосредственно или направляются почтовым отправлением с объявленной ценностью при его пересылке и описью вложения (п. 1 ст. 9 Закона). Достоверность представленных сведений, соответствие документов установленным требованиям, законность и обоснованность вносимых изменений письменно подтверждается заявителем, в качестве которого выступает не само юридическое лицо, а физическое лицо, подписавшее заявление о госрегистрации.

Согласно ст. 9 Закона к числу лиц, уполномоченных обращаться в регистрирующие органы с заявлением о государственной регистрации, относятся руководитель постоянно действующего исполнительного органа регистрируемого юридического лица или иное лицо, имеющие право без доверенности действовать от имени этого юридического лица; учредитель (учредители) юридического лица при его создании; руководитель юридического лица, выступающий учредителем регистрируемого юридического лица; конкурсный управляющий или руководитель ликвидационной комиссии (ликвидатор) при ликвидации юридического лица; иное лицо, действующее на основании полномочия, предусмотренного федеральным законом или актом специально уполномоченного на то государственного органа, или актом органа местного самоуправления.

Таким образом, в качестве потенциальных заявителей Закон рассматривает исключительно физических лиц. Единственной нормой, призванной сдерживать злоупотребления, является установленное Законом требование нотариального свидетельствования подлинности подписи заявителя. То есть нотариусом подтверждается лишь тот факт, что заявление подписано названным в нем лицом без проверки его полномочий на совершение этого действия.

Процедура государственной регистрации включает в себя рассмотрение регистрирующим органом поступившего заявления и иных документов, вынесение решения о проведении государственной регистрации или об отказе в ней и внесение соответствующей записи в Реестр. С момента внесения сведений в Реестр государственная регистрация считается завершенной (п. 2 ст. 11 Закона), и соответствующий регистрирующий орган в течение одного рабочего дня выдает заявителю документ, подтверждающий факт внесения записи в Реестр. Примечательно, что документ о проведении госрегистрации выдается именно заявителю, т. е. физическому лицу, обратившемуся с просьбой провести госрегистрацию, а не самому юридическому лицу, в отношении которого данная регистрация проводится.

Такая система приводит к возникновению ситуаций, в которых регистрирующий орган, формально действуя в полном соответствии с Законом, вносит изменения в Реестр на основании никем не подтвержденного заявления, поступившего от лица, в интересах которого, как правило, данная регистрация и производится.

Например, в Реестре в соответствии с пунктом «л» ст. 5 Закона подлежат указанию сведения о лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица. В данном пункте подразумевается в первую очередь руководитель организации. Назначение лица на должность руководителя и его освобождение от должности не требуют внесения изменений в учредительные документы юридического лица. Таким образом, в случае назначения нового руководителя юридического лица госрегистрация сведений о нем производится на основании одного лишь заявления, поданного им же самим. Естественно, это открывает широкий простор для злоупотреблений путем несложной подделки простых документов.

Анализ судебной практики показывает, что наряду с выявлением в ходе судебного разбирательства нарушений со стороны регистрирующих органов отмечается немало случаев, когда установленный действующим законодательством порядок проведения госрегистрации был полностью соблюден, а законные интересы истца ущемлены.

Правоприменительная практика свидетельствует, что установленные Законом процедуры регистрации юридических лиц являются недостаточными для того, чтобы оградить представителей бизнеса от атак рейдеров. Более того, даже требование о представлении подтверждающих документов, как это имеет место при внесении изменений в учредительные документы юридического лица, часто оказывается недостаточным для гарантии от внесения в реестр недостоверных сведений. Подобных фактов в арбитражных судах зафиксировано немало.

Так, по одному из дел в арбитражном суде оспаривалась законность записи в Реестре о внесении изменений в учредительные документы юридического лица (речь шла о назначении гражданина на должность генерального директора хозяйственного общества).

Как было установлено судом, единственный участник юридического лица своих прав никому не передавал, доверенность на заключение от его имени сделок по отчуждению доли в уставном капитале юридического лица являлась поддельной. Также он не назначал на должность генерального директора лицо, обратившееся в налоговый орган для госрегистрации данных изменений. Обе записи в Реестре были признаны недействительными[299].

На этом примере наглядно видны, по крайней мере, два типичных приема из арсенала рейдеров. Первый вариант, когда ложные сведения, представленные в налоговую инспекцию, касаются возникновения или прекращения статуса участника юридического лица у того или иного субъекта права. Так, в приведенном примере регистрирующий орган осуществил госрегистрацию изменения сведений об участниках юридического лица в связи с передачей первоначальным участником прав другому лицу. Второй вариант – внесение в Реестр неверных сведений о назначении лица на должность руководителя организации на основании заявления лица, не являющегося ее руководителем.

Акционер, которого ограбили в прямом и переносном смысле этого слова, зачастую узнает о произошедшем совершенно случайно, да еще и по истечении значительного срока. Но даже если повезет и удастся выиграть суд, это не всегда помогает восстановить нарушенные права и вернуть утраченное имущество. Реакция суда может оказаться запоздавшей, если хищение имущества юридического лица является конечной целью спланированных преступных действий, а внесение ложных сведений в Реестр – это лишь один из этапов осуществления преступного замысла.

В настоящее время популярна также перерегистрация прав собственности на недвижимое имущество с помощью фальсифицированных документов. Наименее защищены общества с ограниченной ответственностью (ООО), так как действующий закон позволяет налоговым органам вносить изменения в уставные документы без проверки их подлинности. Схема проста: подаются документы о внесении изменений, касающихся долей, налоговая инспекция регистрирует изменения, которые приобретают некую подлинность.

Затем то же происходит и в отношении смены исполнительного органа общества, после чего мнимый руководитель продает принадлежащую ООО недвижимость.

Умельцы пользуются тем, что налоговые инспекции не наделены правом проверки[300]. Например, в течение пяти дней эта инстанция обязана зарегистрировать новую фирму (естественно, что проверить истинность документов за такой короткий срок невозможно)[301]. Мошенники приходят в регистрирующий орган с «липовым» протоколом о якобы прошедшем заседании акционеров, на котором, к примеру, произошло изменение статуса компании с ООО на ОАО и одновременно якобы произошли изменения в составе руководства. Затем регистрируется новая фирма, документы на владение которой мошенники представляют в ЧОП и на основании последних заключают договор с охранниками. После чего в сопровождении вооруженных людей в униформе злоумышленники приходят в здание компании и зачастую силой выгоняют ничего не понимающее руководство фирмы, а также ее сотрудников. По данным МВД, в подобном захвате предприятия иногда участвуют до 200–300 частных охранников. И пока руководство компании обратится с иском в суд, пройдет достаточно времени для того, чтобы мошенники распродали активы предприятия и бесследно исчезли[302].

Впрочем, рейдерские атаки опасны не только для одного конкретного предприятия, но и для страны в целом – препятствуют ее экономическому развитию. Сегодня Россия выходит на мировой рынок капитала, в свете чего проблема рейдерства приобретает особую актуальность – согласно исследованиям мировых информационных агентств, в рейтинге инвестиционной привлекательности наша страна стабильно занимает непомерно низкие позиции, где-то по соседству с африканскими странами[303]. И хотя чиновники утверждают, что эти данные не отражают действительности, однако факт остается фактом – иностранные компании не спешат делать долгосрочные инвестиции в российскую экономику, в том числе и потому, что рейдерские захваты являются серьезным фактором, снижающим уровень защищенности прав и интересов инвесторов.

Через воздействие на развитие финансовых рынков защита инвесторов оказывает существенное влияние на развитие реального сектора экономики. Развитие финансовых рынков способствует ускорению экономического роста за счет роста сбережений, направления сбережений в реальные инвестиции и поощрения накопления капитала, повышения эффективности распределения ресурсов.

Высокий уровень защиты инвесторов также способствует повышению рыночной стоимости корпораций. Чем более защищены права инвесторов, тем более активно они готовы вкладывать свои деньги в бизнес. Следовательно, противодействие рейдерским захватам и их предотвращение будут одной из возможностей защиты прав инвесторов.

С учетом изложенного, к числу основных факторов развития рейдерства в России следует отнести:

слабость рыночных институтов как самостоятельных регуляторов экономических отношений по причине гипертрофированного административного регулирования, а также отсутствие развитой экономической системы и институциональной среды;

осуществление экономических реформ в стране по криминальному вектору. Это, кроме всего прочего, «снимает» моральные барьеры перед любой прибыльной деятельностью, в особенности если она не имеет откровенно преступного характера;

отсутствие легального определения рейдерства как криминального явления;

бюджет на завладение объектом собственности рейдерскими инструментами существенно меньше, чем честная покупка (тем более что часто законный собственник и не заинтересован в продаже).

огромные возможности для получения краткосрочных доходов путем распродажи захваченных активов, корпоративного шантажа, незаконного банкротства и т. д.;

получение возможности легализации незаконных сделок через механизмы «добросовестного приобретения» и судебные процедуры;

наличие в стране большого резерва высококвалифицированных специалистов (экономистов, аудиторов, юристов, pr-технологов и др.), из числа которых формируются «команды захватчиков»;

наличие коррупционных связей «захватчиков» с государственными чиновниками; более того, часто именно люди, отвечающие за соблюдение закона при подобных сделках, а следовательно, знающие различные слабые места потенциального объекта поглощения, сами выступают в роли либо заказчика, либо покровителя незаконных махинаций[304];

пассивность правоохранительных органов; несовершенство и противоречивость уголовного и корпоративного законодательства (например, по ведению реестра владельцев именных ценных бумаг);

недостаточная разработанность практики страхования предпринимательских рисков;

высокая степень криминализации банковской сферы; сложность управления объектом собственности от и до в точном соответствии с законом без каких-либо нарушений (налогообложение, различные лицензии, разрешения, требования, справки и т. д.), в связи с чем появляются реальные возможности предъявления законных претензий по деятельности объекта собственности по формальным признакам;

возможность приобретения через коррупционные механизмы информации, в том числе содержащей коммерческую, банковскую и иные виды тайны;

непрозрачность отчетности российских непубличных компаний; декларативность прав акционеров (миноритарный акционер практически не может реализовать свои права, предусмотренные законом при активном противодействии ему со стороны мажоритариев);

несоответствие балансовой цены активов рынку; отсутствие единых системообразующих подходов к определению цены объекта собственности, предприятия, акций предприятий и доступности этой информации для акционеров непубличных компаний;

разрыв между стоимостью объекта собственности и стоимостью и ликвидностью его акций (особенно миноритарных пакетов);

желание отечественных компаний по возможности максимально укрупниться для раздела отечественного рынка;

создание крупными бизнес-группами вертикально интегрированных или отраслевых холдингов;

отсутствие у бизнес-сообщества исторически сложившихся понятий «честность», «порядочность», «обязательность выполнения данных обещаний» и тому подобных и отказ от совместного бизнеса с лицами, нарушившими эти понятия.

Таким образом, к настоящему времени из-за широкомасштабных рейдерских операций целые отрасли экономии! оказались практически закрытыми для не связанными с административным ресурсом инвестиций – как российских, так и иностранных.

Материальные потери от рейдерства весьма ощутимы и в масштабах страны: по оценкам экспертов, только из-за волны захватов в лесопромышленной отрасли, получившей название «лесных войн», за пять лет были сорваны инвестиционные соглашения с иностранными инвесторами на более чем 20 млрд евро!

Опасения иностранных инвесторов понятны, так как объектом рейдерских атак становятся в том числе и их предприятия. Так, в Саратове жесткому давлению (вплоть до отключения подачи электроэнергии) подвергалось ЗАО «ЭкспоПУЛ», выпускающее приемно-усилительные лампы для применения в усилительной аппаратуре высшего качества и полностью принадлежащее американской компании New Sencor Corporation. Представители предприятия, на котором работает 900 чел., оценивали свои ежедневные потери в 600 тыс. руб.

Проведенный специалистами агентства Bloomberg и редакции журнала «Слияния и поглощения» в 2010 г. опрос показал, что лишь 10 % респондентов (зарубежные инвесторы – представители 1 тыс. иностранных компаний) оценивают российский рынок как наиболее перспективный для инвестиций, остальные (90 %) полагают, что инвестиционный климат в России оставляет желать лучшего[305].

В связи с этим в 2010 г. Президент Д. Медведев и вице-премьер И. Шувалов вынуждены были провести целую серию консультаций и встреч с руководителями американских венчурных фондов и другими зарубежными инвесторами по вопросам того, какие шаги предпринимают власти для снижения инвестиционных рисков, в том числе в направлении нейтрализации угрозы рейдерского захвата, корпоративного шантажа и коррупции[306]. Правда, заметим, что эти меры не дали ожидаемого результата. 30 марта 2011 г. Д. Медведев констатировал полное отсутствие доверия и заинтересованности отечественных и иностранных инвесторов, назвал инвестиционный климат в стране очень плохим, отметив, что условия для ведения бизнеса для многих компаний в 2011 г. ухудшились, а в возможность безопасной и успешной предпринимательской деятельности верит не так много людей, как хотелось бы руководству государства, в результате – деньги бегут из российской экономики[307].

Абсолютное большинство отечественных компаний систематически сталкиваются с угрозами их экономической безопасности. Данная проблема приобретает особую значимость в современных условиях хозяйствования в России. По расчетам некоторых ученых, реальная распространенность преступных посягательств на экономическую безопасность негосударственных хозяйствующих субъектов превышает расчетный регистрируемый показатель в 60–65 раз[308].

Обеспечение экономических свобод в России также пока находится на неприемлемо низком уровне. По данным исследования Heritage Foundation и The Wall Street Journal, в рейтинге по экономическим свободам по итогам 2010 г. Россия заняла 143-е место среди 179 государств. Эксперты увидели, что уровень экономической свободы в мире в целом увеличился, что после кризиса возобновился импульс развития. В России вроде бы тоже наблюдалась позитивная динамика, но наша страна не сумела подняться в рейтинге ни на одну позицию. Более того, по данным комитета по гражданскому законодательству Госдумы, в 2010 г. число индивидуальных предпринимателей в Российской Федерации сократилось с 4,61 до 4,11 млнчеловек[309]. Данные цифры свидетельствуют о снижении предпринимательской активности населения, вызванной в том числе низким уровнем обеспечения экономических прав и свобод, что абсолютно не согласуется с декларируемой высшими должностными лицами государства политикой по созданию благоприятных условий для развития бизнеса в России.

Для достижения целей нашего исследования остановимся подробнее на изучении механизма и типичных способов и приемов, которые достаточно эффективно применяются рейдерами в их деятельности.

4.1. Механизм преступной деятельности

0 криминальном характере рейдерства свидетельствует механизм преступной деятельности, который охватывает определенные, типичные для такого захвата процедуры.

Любое противоправное поглощение предполагает использование ряда механизмов, свойственных в той или иной степени всем случаям захватов. Эти механизмы выстраиваются в единую цепочку, собственно и составляющую процесс противоправного поглощения. В ряде случаев звенья этих механизмов могут меняться местами, некоторые из них могут присутствовать не в каждом конкретном случае.

Следует согласиться с мнением М.П. Клейменова, который, рассматривая механизм рейдерского захвата предприятий, выделяет следующие типичные процедуры такого захвата[310]: разведка; оценка защиты компании-жертвы; разработка схемы захвата предприятия; осуществление захвата. Обратимся к их рассмотрению.

1. Разведка. Она предполагает получение максимальной информации об объекте захвата и включает: а) легальную и б) криминальную разведку.

Легальная разведка основывается на изучении доступных (открытых) источников информации, например, раскрываемых ОАО годовых отчетов общества, бухгалтерских отчетов, проспектов эмиссий, и других сведений, которые, в соответствии со ст. 92 Федерального закона «Об акционерных обществах»[311], подлежат обязательному раскрытию. Собирается информация о финансовом состоянии предприятия. Если есть кредитные задолженности, то на последующих этапах реализации преступного замысла они выкупаются и организуется иск от имени нового кредитора. Одновременно в дело вступают юристы, которые готовят документальную базу для захвата. Скупаются акции предприятия, а руководство предприятия «заваливается» судебными исками, предъявляемыми как в суд по местонахождению, так и в региональные суды, для дезориентации и отвлечения от направления главного удара. По мнению специалистов, использование судебных органов для легализации криминальных манипуляций, связанных с рейдерством, представляет собой «ноу-хау» российской организованной экономической преступности[312]. Такой прием используется в реализации сложных схем завладения чужой собственности, в которых судебное решение легализует фальсифицированные документы. В дальнейшем на основании судебного решения происходит силовой захват предприятия.

Криминальная разведка ориентирована, во-первых, на сбор закрытой информации, во-вторых, на получение сведений компрометирующего характера. Кроме того, криминальная разведка зачастую осуществляется незаконными средствами, включая оперативно-розыскные (скрытое наблюдение, прослушивание телефонных переговоров и пр.). Особо исследуется история создания или приватизации предприятия для обнаружения уязвимых мест относительно приобретения прав собственности на данный бизнес. Анализу подвергаются состояние реальных конфликтов среди акционеров, «тлеющие» конфликты на предприятии, «забытые» конфликты, внешние корпоративные конфликты, в которые вовлечена компания-жертва. Внимательно изучается личная жизнь топ-менеджмента и значимых акционеров – физических лиц[313].

2. Оценка способности защиты компании-жертвы. На этом этапе подвергаются анализу возможности объекта захвата по организации защиты. Учитываются система охраны, число, подготовленность и профессионализм ее сотрудников, материально-техническое обеспечение, отношения с частными охранными структурами и правоохранительными органами (ЧОП, МВД, ФСБ, прокуратура), судебными инстанциями, местными и вышестоящими органами власти. Данный этап завершается составлением плана нейтрализации потенциальных защитников объекта.

Физическое прикрытие захватчиков, как правило, осуществляют частные охранные предприятия (ЧОП). За последние годы численность ЧОПов выросла в 15 раз, в 20 раз увеличилось количество оружия, находящегося в их распоряжении. Только в Москве, по самым с к ро мним подсчетам, работают более 160 тыс. охранников, большинство из которых – отставные военные, бывшие сотрудники спецслужб и правоохранительных органов. «За последние 5 лет зафиксировано незаконное участие частных охранных структур в захвате порядка тысячи предприятий, в отношении большинства из которых проводилось арбитражное судопроизводство, – рассказывает начальник Лицензионно-разрешительного управления ДООП МВД России Л. Веденов. – Добрая половина этих предприятий приходится на Москву и Московскую область. Такие штурмы предприятий, в которых участвуют нанятые захватчиками ЧОП, больше напоминают пиратский абордаж, хотя иногда похожи на тщательно спланированную военную операцию с участием высококлассных профессионалов»[314].

3. Разработка схемы захвата предприятия. Схема предусматривает два варианта: без применения силы и с ее применением. Выбор конкретного варианта зависит от особенностей объекта. Силовой захват применяется при высокой вероятности активного сопротивления со стороны собственника. Избрание подобного варианта мотивируется также возможностью быстро реализовать такие действия, как внесение изменений в реестр акционеров, продажа имущества компании. Для разработки схемы захвата изучается структура собственности объекта, место хранения и доступность реестра акционеров, стоимость нейтрализации местных судов, милиции, органов власти, обеспечение PR-прикрытия акции при необходимости (например, если захватывается градообразующее предприятие).

4. Осуществление захвата. Перед штурмом обычно проводятся беседы с охраной предприятия: ее пытаются подкупить или запугать, в зависимости от профессионального уровня этой охраны. Затем готовится штурмовая группа: людей оснащают камуфляжной униформой, бронежилетами и резиновыми палками, газовым или пневматическим легким вооружением, дымовыми шашками. В день X (как правило, это пятница, выходные, предпраздничные или праздничные дни, когда бдительность руководства захватываемого предприятия ослаблена) группы захвата прибывают к предприятию на автобусах. Обязательно присутствует адвокат, поскольку в случае попыток вмешательства со стороны сотрудников милиции он нейтрализует это вмешательство, сообщая в органы МВД о нарушениях сотрудниками милиции приказа министра внутренних дел России о запрете сотрудникам милиции вмешиваться в споры хозяйствующих субъектов. При этом присутствует судебный пристав с исполнительным листом, выданным по иску захватчиков к руководству предприятия. Сам захват начинается по команде старшего, иногда на территорию предприятия бросают дымовые шашки и захват происходит под их прикрытием, при этом используются спецсредства, а против сопротивляющихся охранников и сотрудников предприятия применяется физическая сила. Нападающие, как правило, заранее инструктируются; до их сведения доводятся следующие требования: не бить по лицам, не применять огнестрельное оружие и смертельные или опасные для здоровья спецприемы, а также воздерживаться от насилия в отношении сотрудников МВД. Захваченное предприятие или офис блокируется, занимаются кабинеты руководства, бухгалтерии и отдела кадров, изымаются финансовые, бухгалтерские и управленческие документы ОАО, а также «круглая» печать предприятия. Потом нанятые сотрудники ЧОПа держат оборону в здании офиса или на всей территории предприятия, а юристы в это время переоформляют ОАО на новых хозяев.

Конкретное выражение рассмотренные процедуры механизма рейдерского захвата предприятий находят в стадиях (этапах) рейдерского захвата.

Условно можно выделить четыре стадии (этапа).

На первоначальном этапе, условно назовем его – «внедрение» (приложение 1), решаются вопросы получения минимального (формального) права на часть имущества намеченного к захвату предприятия.

Для развития действий имеет значение организационно-правовая форма юридического лица. В ООО и ЗАО участники (акционеры) имеют преимущественное право покупки доли в уставном капитале, и без их согласия ее отчуждение третьим лицам законом запрещено. В связи с этим получение права на часть имущества ООО или ЗАО осуществляется путем составления фиктивного договора дарения или мены.

Акции ОАО свободно обращаются на вторичном (биржевом или внебиржевом) рынке, поэтому их может приобрести любое лицо или любой профессиональный участник рынка ценных бумаг по поручению любого лица.

В соответствии со ст. 44 Закона об АО каждое акционерное общество обязано вести реестр акционеров, а при количестве акционеров более 50 реестр акционеров ведет отдельное юридическое лицо, профессиональный участник рынка ценных бумаг – регистратор. Данный механизм был предусмотрен законом как средство защиты прав акционеров, поскольку ведение реестра непосредственно акционерным обществом – наиболее вероятный путь злоупотреблений со стороны самого общества. Однако когда реестр находится фактически вне поля зрения акционерного общества, он является наиболее уязвимым местом в схеме «инвесторы» – «корпорация». Обладание информацией о реестре акционеров и знание их анкетных данных дает возможность последующей работы с гражданами, чаще всего членами трудового коллектива, путем склонения их к продаже акций.

Максимальная задача, которую ставят себе лица при попытке захвата собственности – незаконно внести в реестр акционеров выгодные им изменения.

На первоначальном этапе этих действий цель рейдеров состоит в получении любого, хотя бы самого минимального, пакета акций и в дальнейшем – в увеличении его до размеров блокирующего пакета.

Вторая стадия захвата предприятия – смена руководства де-юре. Ключевым звеном этой стадии является организация и проведение общего собрания акционеров с гарантированным перевесом голосов на стороне захватчиков. Первый вариант развития событий состоит в том, что по иску одного из миноритарных акционеров суд какого-либо отдаленного от местонахождения предприятия района выносит определение о применении так называемых запретительных мер[315]. Получив эти решения, судебные приставы по местонахождению ОАО возбуждают исполнительное производство и арестовывают акции. Рейдеры остаются в большинстве и избирают нового директора.

Второй вариант развития событий заключается в том, что новые акционеры созывают общее собрание акционеров, фальсифицируя уведомления акционеров, поддерживающих прежнее руководство. Собрание проводится в отсутствие неявившихся, освобождается от должности прежний и избирается новой руководитель предприятия.

В ряде случаев рейдеры составляют полностью фиктивный протокол общего собрания акционеров (участников) без созыва собрания[316].

Третий этап – легитимизация нового руководства — заключается в направлении протокола общего собрания акционеров (участников) и соответствующих учредительных документов с внесенными в них изменениями в органы ИФНС России. Сюда же относится получение решения суда, подтверждающего полномочия нового руководителя, с решением, обязывающим не препятствовать исполнению им своих обязанностей либо запрещающим прежнему руководителю исполнять свои служебные обязанности. Решение суда необходимо в случае активного противодействия прежнего руководства, в том числе при поддержке трудового коллектива, имеющейся в их распоряжении охраны и др.

Четвертая стадия – захват имущественного комплекса юридического лица де-факто. Он производится при участии ЧОП или криминальных объединений путем проникновения на территорию предприятия и вытеснения охраны. После этого блокируется доступ на территорию прежнего руководства, с этого момента контроль над захваченным предприятием можно считать установленным.

Судья Арбитражного суда г. Москвы В.И. Добровольский выделяет следующие этапы захвата предприятия[317].

1. Любой рейдер, готовясь к захвату (или к защите от него), собирает об объекте поглощения (или о предполагаемых оппонентах) все возможные сведения. Это информация об учредителях, акционерах, руководителях, главном бухгалтере предприятия. Анализируются связи, контакты, круг общения, деловые и личностные характеристики, интересы. Выявляются признаки экономических нарушений, административных правонарушений, совершенных в ходе деятельности компании.

2. Получение учредительных документов компании, данные реестра акционеров, документов о наиболее ликвидном имуществе (здании и т. п.).

3. Изготовление печати общества.

4. Смена органов управления в обществе путем составления «протокола собрания акционеров (участников)».

5. «Подписание» сфальсифицированного договора купли-продажи акций (долей).

6. Заключение договора на ведение реестра акционеров. Подготовка системы ведения реестра компании и передача ее новому реестродержателю.

7. Подача в ИФНС документов о смене генерального директора в компании, об изменении состава участников общества, регистрация изменений в ЕГРЮЛ.

8. Заключение договора с ЧОП и силовой захват предприятия при помощи его сотрудников.

9. Открытие счета компании-цели в дружественном банке и уведомление ИФНС.

10. Вывод активов общества путем продажи наиболее ликвидного имущества общества (здания и т. п.).

11. Продажа акций (долей) в уставном капитале общества «добросовестным» приобретателям.

12. Принятие решения о ликвидации общества, о присоединении общества к другому обществу.

Заметим, что на проведение любого мероприятия требуются финансовые затраты, тем более такого широкомасштабного, как рейдерский захват предприятия. Ниже приведена примерная смета финансового обеспечения данного этапа, которая позволяет составить представление о криминальности рейдерства.

«1. «Договориться» с налоговыми инспекторами $2–5 тыс.

2. Изменение записей в реестре от $10 тыс. в Москве и от 1 тыс. в провинции.

3. Принятие судом решения (об обеспечительных мерах, аресте реестра, запрете собрания акционеров, аннулировании результатов собрания акционеров и т. п.) $ 10–20 тыс. в регионах и $30—200 тыс. в Москве.

4. Выполнение судебного решения службой судебных приставов в Москве от $15 тыс., в провинции – от $5 тыс.

5. Удостоверение нотариусом подписей на документах $3—10 тыс.

6. Получение копии нужного договора купли/продажи из регистрационной палаты в Москве до $30 тыс., в провинции – от $5 тыс.

7. Нейтрализация силовых ведомств (милиция, прокуратура) $30–60 тыс.

8. Силовой захват $300–500 за штурм плюс $100–200 в сутки за охрану на одного бойца.

9. Назначение директором нужного человека $150–250 тыс.»[318].

Приведенные «расценки» сами по себе весьма красноречивы,

поскольку свидетельствуют, во-первых, о сложившейся практике, а во-вторых, о том, что идеология рыночной экономики в России довольно цинична и не ограничена какими-то нравственными установками.

Рейдеры в процессе захватов используют такие приемы, как переодевание «бойцов» в форму работников МВД, изготовление макетов оружия сотрудников спецподразделений и т. п.[319].

Поданным исследований Торгово-промышленной палаты (ТПП) России, наиболее распространены следующие способы рейдерских захватов:

скупка мелких пакетов акций: скупка долговых обязательств предприятия; целенаправленное занижение стоимости предприятия и приобретение его активов;

преднамеренное доведение до банкротства: оспаривание прав собственности;

«покупка» менеджеров предприятия; публикация заказных материалов в пользу «захватчиков»; угрозы в адрес действующих руководителей предприятий[320]. Последнее указывает на то, что корпоративные захваты предприятий являются, по существу, криминальными: здесь используются все «технологии» для того, чтобы достичь поставленной цели.

В связи с этим характерен пример с захватом предприятия «Таганский мясоперерабатывающий завод» (ТАМП, г. Москва). Располагая 14 % акций его головной структуры, ООО «ТАМП-холдинг» – новоявленный совладелец – через суд добился ареста контрольного пакета акций предприятия и вывода из состава акционеров всех владельцев общества, обвинив их в нанесении предприятию экономического ущерба. Оставшись единоличным хозяином холдинга, данное лицо немедленно перевело контрольный пакет акций на баланс сторонней компании. Пройдя через ряд фирм-посредников, в итоге 56 % акций комбината оказались в МДМ-банке, который продал их фирме «Агрос». Заместитель директора общества, один из «исключенных» по судебному решению совладельцев комбината и его сын были похищены. Милиции удалось задержать преступников и спасти заложников.

Другой пример – возбуждение уголовного дела в отношении бывшего директора торгового дома «Здрава» (г. Киров) гр. В., который обвинялся в похищении депутата областного Законодательного собрания и гендиректора Кировского маргаринового завода. В. совершил эти действия в целях создания условий для последующего рейдерского захвата завода[321].

Есть и другие примеры похищения людей в целях создания благоприятных условий для рейдерского захвата[322].

Если захват заложников в процессе рейдерской деятельности – это исключение, то правилом является совершение таких преступлений, как вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ), незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту (ст. 312 УК РФ).

Например, имущество ЗАО «Югнефтесервис» было отнято дважды (сначала по незаконному судебному решению судебным приставом, который сразу же после проведения «акции» ушел в отпуск, затем работниками прокуратуры с нарушением установленного порядка) и передано лицам, не имеющим к данному имуществу никакого отношения. Не помогло вмешательство членов Федерального Собрания РФ. Даже Генеральная прокуратура оказалась в этом случае бессильной[323].

Рейдерство допускает возможность и планирует совершение таких преступных действий, как подделка документов, заведомо ложный донос о совершении преступления определенным лицом, подкуп лица, обладающего процессуальными полномочиями по возбуждению уголовного дела, незаконное лишение свободы и даже заказные убийства. Для реализации этих целей нередко привлекаются криминальные формирования общеуголовной направленности. В арсенале рейдеров «заказные» депутатские запросы в Государственной Думе, принятие нужного постановления Правительства, профессиональная разработка и осуществление PR-технологий.

Работа PR-технологов в операциях по захвату представляет собой следующие основные направления:

проведение исследований с целью сегментирования акционеров и выявления мотивации каждой группы;

разработка стратегии скупки и тактики целевого воздействия на аудиторию;

участие в переговорах;

организация и проведение публичных мероприятий (от собрания акционеров до митингов); тренинг скупщиков акций[324]: организация PR-кампаний в СМИ.

Примером использования PR-технологий в криминальных схемах рейдеров является ситуация с Уральским заводом гражданской авиации (УЗГА). С целью дестабилизации обстановки в обществе заинтересованные лица опубликовали 50 статей негативного содержания как в отношении руководства, так и в отношении хозяйственной деятельности завода. В частности, сообщалось о низком качестве ремонтов двигателей, что явилось следствием катастрофы вертолета Ка-32, разбившегося в 2004 г.; утверждалось, что имели место случаи незаконного экспорта техники (технологий) военного назначения. Результатом данных публикаций стало возбуждение двух уголовных дел в отношении ответственных лиц общества. Постоянно публикуемые в СМИ статьи компрометирующего характера повлекли снижение стоимости акций с 700 тыс. руб. до 350 тыс. за одну акцию. Одновременно с негативной PR-кампанией началась скупка акций у миноритарных акционеров. В результате в кратчайший срок произошла смена менеджмента и держателей крупных пакетов акций.

Активное взаимодействие с масс-медиа характерно для легализованной организованной преступности. Последняя в высокой степени легализована в широком экономическом, финансовом и охранном спектре[325], данное обстоятельство также подтверждает криминологический анализ рейдерства.

Мнение о том, что проблему рейдерства нужно рассматривать как проблему организованной преступности, высказывает советник Председателя Конституционного Суда России В. Овчинский. Организации рейдеров, по его мнению, самая мощная современная форма организованной преступности. Рейдеры – это либо специализированная группа в преступном сообществе, либо автономные группы бизнес-киллеров, которые получают определенный заказ. «Схема работы с понятием “добросовестный приобретатель” давно отработана мафией при продаже краденых автомобилей, но теперь вместо машин – в ней круч пиле объекты собственности»[326], – утверждает он.

Рейдере кие группы есть легализованные криминальные формирования, представляющие олигархическую модель организованной преступности[327]. По словам экспертов, к началу 2010 г. криминальные олигархические структуры в результате совершения рейдерских захватов установили практически тотальный контроль над российской экономикой, а бедственное положение промышленности во многом создано искусственно[328].

Исследователи ВНИИ МВД России характеризуют олигархическую модель в виде «песочных часов», где, наряду с центром (руководящим ядром), куда входят «олигархи», функционеры политических движений и партий, видные журналисты и редакторы, уголовные авторитеты, выделяются также легальный («верхний») и скрытый («нижний») уровни. К «верхнему» уровню отнесены сегменты: финансовый, экономический, информационно-политический, детективно-охранный. «Нижний» уровень образуют криминализированные подконтрольные банки, коррумпированные представители власти и СМИ, «крышевые» подконтрольные предприятия, нелегальные силовые структуры[329]. В отличие от традиционной организованной преступности (которая, как правило, действует подпольно), олигархическая модель стремится максимально себя легализовать, для чего задействует все возможности: законодательные, информационные, личные контакты и пр.

Тем не менее в «целесообразных» случаях структуры легализованной организованной преступности прибегают к традиционному арсеналу мафии, который включает в себя убийство.

Так, например в 2008 г. был убит В.И. Журавлев – председатель правления Союза товаропроизводителей пищевой и перерабатывающей промышленности, мажоритарный акционер и генеральный директор ОАО «Роспищепром». Убийству предшествовало незаконное переоформление третьими лицами права собственности на здание, принадлежащее ОАО «Роспищепром». По данному поводу 24 января 2008 г. на основании заявления Журавлева В.И. было возбуждено уголовное дело по ст. 159 ч. 4 УК РФ, а спустя 12 дней заявителя убили. По факту убийства возбуждено и расследуется в СК при прокуратуре по г. Москве уголовное дело. Основная версия убийства связана с рейдерским захватом вышеупомянутого здания. Наследницей имущества, на основании завещания, является жена покойного. Однако в процессе оформления наследства акции компании ОАО «Роспищепром» вместе с имуществом были похищены и перешли под контроль группы ОАО «Альянс Русский Текстиль», которая неоднократно упоминается в СМИ по факту причастности к рейдерскому захвату здания компании ООО «Торговый Дом С Текстиль», произошедшему в 2008 г.[330].

Другой пример – 13 февраля 2008 г. было совершено убийство прокурора Саратовской области в связи с конфликтом акционеров ОАО «Саратовский завод “Серп и молот”»[331]. В 2009 г. был убит начальник следственного отделения по расследованию преступлений в сфере экономики одного из районных управлений внутренних дел г. Владивостока, которым расследовалось уголовное дело по факту незаконного завладения активами «Компания ОГАТ»[332]. В том же году было совершено покушение на убийство судьи Арбитражного суда Приморского края в связи с корпоративным конфликтом[333].

Рейдерство генетически связано с криминальным банкротством. Такая связь обозначилась еще в 1998 г. По единодушному мнению экспертов, именно новый (1998 г.) Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» послужил мощным стимулом развития рейдерства в виде захвата предприятий с использованием процедуры банкротства. «Если Закон РФ от 19 ноября 1992 г. являлся почти классическим примером “продолжниковского” Закона, – пишет А.Б. Карлин, – то Федеральный закон от 8 января 1998 г. большинством специалистов оценивается как явно “прокредиторский” с тем лишь добавлением, что фактически прав кредитора лишалось государство в лице соответствующих органов, причем эта дискриминация касалась прав требования, вытекающих как из публично-должностных обязанностей должника, так и из его гражданско-правовых отношений с государством»[334].

В.Г. Волков, сотрудник Правового департамента МВД России, отмечает, что с введением в действие Федерального закона от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» злоупотребления при его применении стали существенно влиять на перераспределение государственного и частного имущества. Значительно возросло количество дел о банкротстве, а также случаев заказных лжебанкротств и других связанных с ними правонарушений. При этом преступники используют различные схемы, суть которых преимущественно сводится к провоцированию процедуры банкротства, чтобы после введения, как правило, «своего» внешнего управления приобрести активы предприятия за бесценок. Результатом таких действий становится разделенное на составные части производство, после чего наиболее рентабельные из них переходят к новым владельцам, а наукоемкое, затратоемкое производство, объекты социальной сферы, требующие значительных капиталовложений, отмирают[335].

Многие рейдеры вышли из арбитражных или кризисных управляющих, принимавших участие в банкротстве предприятий, используя недостатки Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 г. Эти люди воспринимали себя не столько наемными менеджерами, призванными вывести завод, фабрику из кризиса, сколько частными предпринимателями, зарабатывающими собственный капитал. В основу такого начального капитала и было положено имущество предприятия, активно распродававшееся подобными «управляющими», – недаром в своей среде подобные рейдеры откровенно называли себя «терминаторами». Заказчики рейдерской атаки получали через «терминаторов» в свое распоряжение основные мощности предприятия-жертвы, а во владение самих «терминаторов» поступали непрофильные активы.

С учетом изложенного, можно назвать следующие типичные действия рейдеров по захвату активов хозяйствующего субъекта.

1. Выбор цели для рейдерского захвата.

2. Сбор информации о предприятии: стоимость основных фондов; наличие задолженности;

официальные данные об учредителях и распределенных между ними долях участия;

состояние защищенности, в том числе внутриобъектового режима;

уязвимые в правовом отношении элементы функционирования, в том числе имевшие место налоговые и экономические правонарушения в процессе хозяйственной деятельности; движение денежных средств по счетам; способы обналичивания денег; партнеры и контрагенты;

сведения личного характера об акционерах, руководителях, главном бухгалтере.

3. Осуществление захвата:

получение незаконным путем в контролирующих, регистрационных и налоговых органах документов о предприятии, акциях, имуществе и пр.;

размещение в СМИ «заказных» статей негативного характера о предприятии и его сотрудниках;

инициирование необоснованных проверок контролирующими органами либо возбуждение в отношении руководителей предприятия уголовных дел с целью оказания на них давления;

регистрация подставных фирм («фирм-прокладок») для последующего оформления на них продаж и перепродаж захваченного предприятия и его имущества;

изготовление поддельной печати предприятия; подделка договора купли-продажи акций и смена регистратора; изготовление подложных документов о внеочередном собрании акционеров, переизбрании совета директоров, смене руководителя и передача таких документов в налоговые органы;

подделка судебного решения об аресте имущества предприятия и реализация этого решения через службу судебных приставов;

понуждение мелких акционеров под угрозой или иными способами вопреки их воле к продаже акций;

проведение в нарушение установленной процедуры общих собраний акционеров, где избираются «параллельные» органы управления обществом и руководители, которые в дальнейшем при внесении изменений в ЕГРЮЛ могут предпринять меры по отчуждению имущества предприятия;

получение контроля над долгами предприятия путем их скупки либо в результате переуступки прав требования, что дает возможность при предъявлении требований о погашении долгов инициировать в установленном порядке наложение ареста на активы предприятия;

открытие в ассоциированном с рейдерами банке дополнительного счета предприятия и перевод на него денежных средств с других счетов этого предприятия;

распродажа имущества предприятия или продажа предприятия в целом физическим и юридическим лицам, не осведомленным о преступном характере его отчуждения («добросовестному приобретателю»).

По мнению В.Д. Ларичева, «в настоящее время организованные преступные формирования для осуществления контроля над высокодоходными предприятиями осуществляют следующее.

1. Стремятся получить в собственность эти предприятия, для чего осуществляют следующие действия:

скупают акции предприятий или сами предприятия на преступные доходы;

используют установленные законом процедуры банкротства и иные схемы смены собственника и управленческого персонала.

2. Внедряют «своих людей» на ключевые посты на предприятия, в отрасли хозяйственной деятельности путем насилия или обмана, для того чтобы распоряжаться полученной прибылью.

3. С этой же целью (получение солидной прибыли) в ряде случаев принуждают руководителей предприятий к совершению сделок с подконтрольными им коммерческими структурами»[336].

Для осуществления этих действий активно используются представители органов государственной власти, сотрудники правоохранительных органов и ЧОП[337].

По данным некоторых экспертов, в России организованными преступными группами контролируются до 50 % предприятий различных форм собственности, до 60 % государственных предприятий и от 50 до 85 % банков[338].

Нередко рейдеры при реализации своих планов по захвату предприятия прибегают к манипуляционным технологиям. При этом, с точки зрения механизма воздействия, криминальные манипуляции могут быть дифференцированы по такому основанию, как характер манипулирования. Оно может быть простым (элементарным), сложным (квалифицированным) и очень сложным (особо квалифицированным)[339].

Как уже отмечалось, рейдерские поглощения в настоящее время являются весьма доходным бизнесом. Рейдерские «технологии» стандартизированы, набор требуемых для работы инструментов также не отличается особым разнообразием. Этим объясняется массовое тиражирование бизнес-технологий рейдерских поглощений. Однако далеко не каждая компания-агрессор способна использовать в своей работе технологии хищения акций или их блокировки. И причиной тому являются отнюдь не соображения этического характера. В обоих случаях требуются дорогостоящие административный, судебный и силовой ресурсы, реальным доступом к которому располагают лишь некоторые захватчики.

Между тем у рейдеров, не располагающих названными ресурсами, также имеются некоторые технологии, с помощью которых они способны добиваться своих целей, не прибегая к явному криминалу. Основными технологиями этих компаний являются различного рода манипуляции. При реализации подобных стратегий внешне все выглядит так, будто две заинтересованные стороны сели за стол переговоров и заключили выгодную сделку. А на самом деле сделка была выгодна лишь агрессору. Собственники проданного таким образом предприятия могли бы получить за свои пакеты акций более высокую цену. И все-таки такое поглощение лишь внешне является дружественным, так как за ширмой общей заинтересованности всегда скрывается элемент неявного принуждения. Собственники компании-цели не хотят продавать свое предприятие, но вынуждены к этому силой обстоятельств. Косвенно это можно определить, сопоставив сумму сделки продажи компании-цели с ее реальной рыночной стоимостью: как уже говорилось, соответствующие цифры будут различаться в несколько раз. Поэтому такие поглощения следует классифицировать как недружественные, несмотря на кажущееся полное взаимопонимание между «партнерами поневоле»[340].

Разумеется, обобщить все манипуляционные технологии, используемые в проектах по рейдерскому поглощению, практически невозможно. Необходимо остановиться на двух из них, пользующихся наибольшей популярностью у рейдеров. Речь пойдет о сценарии «белый рыцарь» и о снижении стоимости активов в глазах его собственников.

Манипуляционная технология «белый рыцарь» с успехом используется не только в проектах по недружественному поглощению. Она активно применяется правоохранительными органами для оказания психологического воздействия на подозреваемых в совершении преступления – «добрый следователь – злой следователь». «Добрый» следователь всегда добивается большего, чем «злой», приходя на смену последнему. Хотя на самом деле они оба не добрые и не злые, а просто действуют сообща, разыгрывая старый, как мир, сценарий.

Для постановки такого спектакля требуются два актера. В качестве «черного рыцаря» обычно выступает некая весьма таинственная и агрессивная инвестиционная компания, которая заваливает предприятие, его руководителей и крупных акционеров различными исками, специально создает внутренние конфликты, шантажирует менеджеров сведениями, имеющими компрометирующий характер, пытается воздействовать на поставщиков предприятия и его основных покупателей. В общем, демонстративно использует все возможные способы давления на компанию-цель, ее руководителей и крупнейших акционеров, требуя при этом немедленной продажи контрольного пакета по крайне низкой цене. В некоторых случаях акционерам и менеджерам предприятия поступают недвусмысленные предложения подумать о своем здоровье и здоровье своих близких. Иногда все вышеперечисленные действия сопряжены с непрекращающимися попытками физического захвата компании-цели. А в это время «белый рыцарь», «совершенно случайно» узнав о происходящем, мягко предлагает собственникам предприятия избавить их от надоедливого «черного рыцаря», но для этого необходимо за весьма достойные деньги продать контрольный пакет акций. Сумма, которую предлагает «белый рыцарь» за контрольный пакет, всегда превышает аналогичное предложение «черного» (однако она, как правило, ниже рыночной стоимости пакета акций); кроме того, «белый рыцарь» берет на себя дополнительные обязательства – наказать обидчика за его неблаговидную деятельность. При этом «белый» апеллирует к здравому смыслу, утверждая, что он располагает более серьезными возможностями, чем «черный».

Практика показывает, что реализация этой стратегии может привести к поглощению предприятия, причем бывшие его собственники, заключившие соответствующие сделки по собственной воле, даже не догадываются, что их банально «облапошили» и что «белый и черный рыцари» – это одна и та же команда, только временно разделенная на две части. Справедливости ради стоит отметить, что в некоторых весьма редких случаях «белый рыцарь» действительно им является. Однако настоящего «белого рыцаря» обычно связывают с компанией-целью длительные партнерские отношения, а не «случайное» знакомство в подходящее время.

Технология недружественного поглощения компании-цели, использующая снижение стоимости актива в глазах его собственника, также не отличается особой новизной. Существует огромное количество вариантов использования захватчиками данного метода. В одних случаях в борьбу с компанией-целью включаются активисты экологических организаций. Действующее законодательство РФ позволяет обращаться в суд с исками о прекращении деятельности предприятий, наносящих вред окружающей среде и здоровью людей. Если деятельность предприятия будет прекращена, то ему грозит по меньшей мере перепрофилирование или переезд в промышленную зону, а для этого требуются значительные вложения.

В других случаях в СМИ организуется широкомасштабная кампания по дискредитации продукции, производимой компанией-целью, и ее просто перестают покупать. Известны, например, случаи распространения ложных сведений о загрязнении офисного комплекса ртутью с целью лишить предприятие арендаторов, а вместе с ним и основных источников доходов.

Определенная часть способов снижения стоимости активов в глазах собственника имеет даже правовые основания. В случае, если оспариваются сделки приватизации, определенный исход судебного разбирательства неминуемо приведет к реституции и все акции, приобретенные когда-то с нарушением действующего законодательства, придется вернуть государству. Но какие бы уловки ни использовались компаниями-агрессорами, цель стоит всегда одна: сформировать у собственников мнение о том, что принадлежащий им актив является весьма проблемным, а потому лучше всего его продать, пока за него вообще хоть что-нибудь предлагают.

Практика свидетельствует о том, что стоит только заключить сделку купли-продажи, как экологи отзовут свой иск из суда или проиграют дело, сведения о загрязнении помещения ртутью будут опровергнуты, а по делу о признании недействительными сделок приватизации выяснится, что срок исковой давности истек.

В целях наиболее полного уяснения особенностей механизма рейдерских захватов обратимся к более детальному изучению основных, типичных способов и приемов, используемых в рейдерских поглощениях.

Лишиться права управления хозяйствующим субъектом владелец контрольного пакета акций или группа аффилированных лиц может двумя путями.

1-й путь (легитимный – законный).

1. Акционер добровольно продает свои акции (все или часть), лишаясь тем самым контрольного пакета по своей воле.

2. Собрание акционеров принимает решение о дополнительном выпуске акций с целью привлечения инвестиций, и рейдеры приобретают на законных основаниях контрольный пакет акций.

3. Акционер лишается своих акций, отдавая их в оплату за долги в результате обращения на акции взыскания в ходе исполнительного производства на основании вступившего в законную силу судебного акта (при условии, что решение впоследствии не отменено как незаконное).

По свидетельству В.И. Добровольского, «данные способы не используются в “корпоративных войнах”, так как отсутствует необходимость “воевать”, балансируя на краю, за которым начинается состав преступления, и здесь применяются цивилизованные правовые механизмы, предусмотренные законодательством РФ»[341].

2-й путь (нелегитимный – незаконный).

Рейдеры для получения контроля над организацией и (или) ее активами используют фиктивные основания для получения контроля, например, поддельный исполнительный лист, либо добиваются получения формально законных оснований для достижения контроля посредством использования коррупционных связей или на ином неправомерном основании, например, предоставлении в суд заведомо подложных документов. Таким образом, основным признаком захватов является нарушение лицами, приобретающими контроль над предприятием, законодательства.

Наиболее распространены следующие два вида незаконных действий по захвату контроля над организацией и (или) ее активами.

1. Рейдерский захват с использованием поддельных документов без участия суда.

1.1. Подделка документов, которые представляются для государственной регистрации изменений, вносимых в ЕГРЮЛ. Как правило, включает подделку подписи лица, уполномоченного подписывать документы, представляемые в налоговые органы применительно к регистрации изменений, вносимых и не вносимых в учредительные документы. Это руководитель постоянно действующего исполнительного органа регистрируемого юридического лица или иное лицо, имеющее право без доверенности действовать от имени этого юридического лица, печати юридического лица, печати и подписи нотариуса на заявлении о госрегистрации изменений в учредительных документах юридического лица либо коррупционная договоренность с нотариусом, либо хорошо подготовленный обман нотариуса. Цель, преследуемая рейдерами, заключается во внесении в ЕГРЮЛ сведений о том, что подставное лицо является единоличным исполнительным органом организации, либо сведений о смене владельцев организации, с тем чтобы «новые» владельцы потом назначили подставное лицо на должность единоличного исполнительного органа. Далее, подставной руководитель, в роли которого, как правило, выступает лицо, чье местонахождение невозможно определить (либо вообще используются паспортные данные не имеющего отношения к делу гражданина), заключает от имени организации сделки, направленные на отчуждение активов предприятия по той или иной схеме.

1.2. Подделка документов для совершения сделок с акциями организации без решения суда. Цель – хищение акций, а в дальнейшем – их перепродажа по схеме, которая дает последующему покупателю возможность приобрести статус добросовестного приобретателя. Возможно, нотариус или профессиональный участник рынка ценных бумаг подтверждает подлинность подписи физических лиц на документах о переходе прав на ценные бумаги и прав, закрепленных ценными бумагами. Возможна поддержка со стороны сотрудника (ов) организации, которая ведет реестр акционеров организации (гарантированное принятие фальшивого передаточного распоряжения).

1.3. Подделка договоров купли продажи недвижимости. Как правило, включает подделку печати и подписи нотариуса на договоре купли-продажи недвижимости либо коррупционную договоренность с нотариусом, либо хорошо подготовленный обман нотариуса. Цель, которую преследуют рейдеры, – внести в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество (далее – ЕГРП) сведения о том, что подставное юридическое лицо является собственником того или иного имущества. Дальнейшие действия рейдеров – незамедлительная перепродажа имущества «добросовестному приобретателю».

2. Рейдерский захват с использованием неправосудных решений (определений) арбитражных судов и судов общей юрисдикции.

Можно выделить три типичных приема, используемых рейдерами.

Во-первых, получение судебного решения (определения), вынесенного на основании законных (не поддельных) документов, но с заведомо неверным применением судом норм права или иными нарушениями.

Во-вторых, получение судебного решения (определения), вынесенного на основании принятия судом фальсифицированных документов в качестве действительных.

Третий прием является вариацией первых двух, но с нарушением правил подсудности.

Как частный случай подделываются и представляются в суд: протоколы общих собраний акционеров, совета директоров и других органов управления акционерною общества, трудовой контракт и аналогичные соглашения между работодателем и работником, выписки из реестра акционеров, договоры купли-продажи акций или предварительные договоры, гражданско-правовые договоры, якобы заключенные организацией, векселя, якобы выданные организацией или ее акционером и т. п. В суд обращаются подставные лица, выдающие себя за акционеров, собственников имущества, работников организации, сторон сделок с организацией или ее акционером. Цель, преследуемая рейдерами, – это вынесение формально законного, но неправосудного по существу определения, позволяющего создать «законные» основания для по существу незаконных действий.

Так, к примеру, активно применяется механизм реализации обеспечительных мер. Как ранее мы отмечали, заявление об обеспечении иска рассматривается судьей арбитражного суда единолично не позднее следующего дня после дня поступления заявления в суд без извещения сторон. Это означает, что ответчик-организация узнает об определении суда, как правило, в тот момент, когда на предприятие приходят судебные приставы и предпринимают исполнительные действия. Далее осуществляются – перепродажа имущества, акций либо совершение иных выгодных рейдерам сделок, либо создание невозможности для определенных лиц осуществлять их законные права по участию в управлении обществом, например, запрет голосовать на собрании пакетом акций.

Рассмотренные виды незаконных действий по криминальному поглощению хозяйствующего субъекта и (или) его активов могут быть детализированы исходя из конкретных обстоятельств (условий), при которых реализуется преступный замысел.

1. Рейдерский захват предприятия с распределенными среди большого количества собственников акциями/долями, при условии, что ни один из них не имеет значимого пакета.

Как показывает практика, самым предпочтительным с точки зрения компании-агрессора является предприятие, акции или доли которого распределены среди большого количества собственников, при этом ни один из них не имеет хоть сколько-нибудь значимого пакета. Основная технология стратегии захвата такой компании-мишени будет сводиться к приобретению агрессором максимально возможного количества акций/долей, формированию контрольного пакета. В дальнейшем компания-агрессор проведет внеочередное собрание акционеров или участников предприятия, сформирует новые исполнительные органы предприятия и осуществит операцию по перехвату управления.

Основные сложности, с которыми столкнется компания-агрессор при реализации такого проекта, сводятся к преодолению преимущественного права приобретения акций/долей в уставном капитале компании-цели, если оно существует, а также к получению необходимых разрешений и согласований в антимонопольных органах, если это требуется.

На практике существуют весьма действенные способы преодоления преимущественного права приобретения акций в ЗАО и ООО. В отношении ЗАО все решается достаточно просто: для того чтобы преодолеть существующее преимущественное право приобретения акций, достаточно подарить «нужным людям» одну-две акции и провести в реестре акционеров общества соответствующие операции по лицевым счетам дарителя и одаряемого.

В отношении ООО такие сделки помогают не всегда. Уставом общества может быть предусмотрен запрет на дарение доли третьему лицу, не являющемуся участником общества (п. 2 ст. 21 Федерального закона об ООО). Однако никто не запрещает получить от участника общества доверенность. Набрав необходимое количество доверенностей, можно абсолютно законно внести изменения в учредительные документы общества, в силу которых запрет на продажу долей третьим лицам перестанет существовать.

Разумеется, сделки дарения в случае, если мнимому дарителю уплачивались деньги или передавалось иное имущество, являются притворными, что влечет их ничтожность в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ. Истинное назначение «липового» дарения состоит в прикрытии другой сделки – купли-продажи акций или долей, которую стороны действительно имели в виду. Однако процесс оспаривания этих сделок весьма затруднен, поскольку крайне сложно доказать факт уплаты денег одаряемым дарителю. При этом указанное не означает, что такие дела имеют сомнительную судебную перспективу. По словам М.Г. Ионцева, в ряде случаев удается доказать, что на самом деле имела место купля-продажа акций или долей, поэтому компания-агрессор обычно, во-первых, крайне тщательно подходит к выбору кандидата на роль дарителя, а во-вторых, дублирует дарение на нескольких различных одаряемых[342].

Трудности, связанные с получением в антимонопольном органе разрешений на приобретение акций/долей в уставном капитале компании-цели, также не пугают рейдеров. Часто они предпочитают заплатить штраф и получить разрешение уже после приобретения пакета акций или долей. Это объясняется тем, что предварительное получение разрешения антимонопольного органа может создать предпосылки к нежелательному распространению информации о намерениях агрессора, кроме того, для компании-агрессора крайне важен временной фактор, а получение разрешения занимает минимум месяц.

По мнению экспертов, с учетом постепенно меняющегося законодательства о конкуренции можно предположить, что в ближайшем будущем проблема согласований и разрешений в антимонопольных органах перестанет существовать в контексте поглощения относительно небольших предприятий, рыночная стоимость активов которых лежит в пределах 100–150 млн долл. США[343].

Отдельной проблемой является сама организация скупки акций у акционеров. Эта операция требует от компании-агрессора серьезной подготовки, Во-первых, необходимо сформировать максимально достоверный реестр акционеров. Во-вторых, для скупки акций нужно подходящее помещение, которое смогло бы вместить значительное число акционеров, оборудованное необходимой оргтехникой. В-третьих, необходимо известить максимально возможное число акционеров о предстоящей покупке акций. Делается это с помощью телеграмм или телефонных звонков, причем акционеров могут приглашать на мнимые общее собрание, встречу ветеранов предприятия, концерт и т. п.

В некоторых случаях оповещение акционеров с одновременной агитацией осуществляется членами так называемой инициативной группы, в которую входят наиболее толковые и расторопные акционеры из числа недовольных руководством компании-цели. Использование инициативной группы позволяет активизировать контакты между людьми, которые много лет проработали на одном предприятии и потенциально готовы прислушиваться к своим сослуживцам. Такая конструкция способствует устранению элемента недоверия, всегда возникающего между акционерами и сотрудниками компании-агрессора. Любая инициативная группа использует в своей работе обычные принципы сетевого маркетинга: член группы получает дополнительное вознаграждение за каждого привлеченного им акционера.

В-четвертых, необходимо обеспечить операцию по скупке необходимым количеством денежных средств, имеющих легальное происхождение. При проведении скупки возможен визит сотрудников правоохранительных органов, которым придется объяснять, откуда здесь столько наличности. Если сотрудники компании-агрессора не смогут дать четкого и ясного ответа на этот очевидный вопрос, то, скорее всего, вся наличность будет изъята «до выяснения», а акционеры разойдутся по домам. Собрать потом их еще раз для скупки будет гораздо сложнее. Кроме того, образовавшийся промежуток времени, скорее всего, будет использован компанией-целью для проведения контрскупки акций.

Как правило, скупки акций организуются по выходным и праздничным дням или тогда, когда руководство компании-цели отдыхает. Логика злоумышленников проста: если руководители находятся на своих рабочих местах, то они смогут оперативно реагировать на происходящее.

2. Рейдерский захват посредством подкупа генерального директора (не связан с переходом права собственности на контрольный пакет акций).

Самый простой и эффективный способ (не связан с переходом права собственности на контрольный пакет акций) – подкуп гендиректора общества миноритарным акционером или сторонним инвестором с целью заключения с ОАО сделок по распродаже наиболее ликвидного имущества общества, уступке прав, выдаче гарантий, поручительства и т. п. При этом гендиректор не выполняет указания держателя контрольного пакета акций, не проводит собраний акционеров и отказывается передать свои полномочия новому гендиректору.

Данный способ считается самым рентабельным, так как нет необходимости покупать предприятие (контрольный пакет акций), если можно подкупить его руководителя за гораздо меньшую сумму.

Распространенной ошибкой акционеров, избравших гендиректора, по справедливому замечанию В.И. Добровольского, является игнорирование того факта, что данное лицо имеет обширные полномочия по отчуждению ликвидного имущества общества и при этом его воля на совершение сделки может не совпадать с волей акционеров, в то время как именно воля генерального директора, как правило, и рассматривается арбитражными судами в качестве воли юридического лица[344].

Согласно ст. 402 ГК РФ действия работников должника по исполнению его обязательств считаются действиями должника. Должник отвечает за эти действия, если они повлекли неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

Согласно ст. 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения.

Согласно п. 1 резолютивной части Определения Конституционного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. № 244-0 вина юридического лица проявляется в виновном действии (бездействии) соответствующих лиц, действующих от его имени.

Так как от имени общества, как правило, действует гендиректор или лицо по доверенности, выданной им, то от того, насколько акционеры доверяют выбранному ими директору, зависит и объем его полномочий.

Эксперты полагают, что несмотря ни на какую степень доверия акционеров гендиректору, устав общества должен ограничивать полномочия последнего в совершении ряда сделок, связанных с отчуждением акций, долей, принадлежащих обществу в других предприятиях, отчуждением недвижимости, товарных знаков и других наиболее ликвидных, привлекательных активов общества[345]. Зачастую акционеры не обращают внимания на этот момент, и это приводит к тому, что директор общества, злоупотребляя своим положением, производит отчуждение самых ликвидных активов общества, совершая сделки, формально не являющиеся ни крушил ми, ни сделками, совершенными с заинтересованным лицом.

Обнаружив, что гендиректор злоупотребил своими полномочиями, акционеры принимают решение на собрании об освобождении его от занимаемой должности и избрании нового директора.

Нельзя не отметить, что до октября 2009 г. существовала парадоксальная ситуация, когда трудовой спор об увольнении генд иректора рассматривался в народном суде, в то время как решение участников общества об увольнении директора оспаривается в арбитражном суде. После 19 октября 2009 г. все трудовые споры между обществом и директором и членами правления рассматривает арбитражный суд[346]. Таким образом, судьи арбитражных судов впервые в своей практике вынуждены изучать трудовое законодательство.

На практике ситуация с освобождением гендиректора от занимаемой должности может развиваться следующим образом. Гендиректор, являющийся одновременно акционером общества, будучи освобожденным от должности решением общего собрания акционеров, зачастую пытается представить себя в арбитражном процессе (по заявлению о признании недействительным соответствующего решения общего собрания акционеров) гендиректором, представляющим интересы общества и одновременно истцом – акционером, обжалующим данное решение. Заявление в суд может быть также подано другим акционером (по договоренности с бывшим директором). Очевидно, что бывший директор признает иск от имени общества, поэтому арбитражные суды исходят из того, что данное лицо уже не является гендиректором общества на основании оспариваемого в суде решения общего собрания акционеров (если только решение акционеров заведомо не имеет юридической силы).

Интересно, что убытки, причиненные виновными действиями гендиректора, членов правления и совета директоров, взыскиваются в пользу общества (за исключением случаев, когда убытки связаны с нарушением данными лицами требований к порядку приобретения более 30 % акций общества, установленных гл. XI.I Закона об АО). При этом, естественно, имеются в виду убытки, причиненные обществу, а не акционеру. Если общество ограничило полномочия гендиректора по совершению определенных сделок, то его вина в нарушении данного запрета будет очевидна и останется только доказать наличие убытков, связанных с совершением сделки.

3. Рейдерский захват посредством подкупа генерального директора (связан с переходом права собственности на контрольный пакет акций).

Подкуп гендиректора, представляющего интересы акционера, являющегося в свою очередь ОАО (или ООО).

Директор продает контрольный пакет акций захватчику, в то время как его учредители даже не догадываются об этом, т. е. гендиректор акционера действует в нарушение его интересов.

Возможны и другие варианты. На практике достаточно часто встречаются случаи, когда одно ОАО является держателем крупною или контрольного пакета акций другого ОАО. Возможна ситуация, когда ген директор общества заключит со злоумышленниками сделку купли-продажи такого пакета акций другого ОАО (в том числе и с нарушением процедуры одобрения крупных сделок или сделок с заинтересованным лицом). Тем самым фактический контроль над ОАО, чьи акции будут проданы, перейдет в руки рейдеров.

4. Рейдерский захват с использованием технологий блокировки пакетов акций/долей.

Анализ современных тенденций рынка слияний и поглощений, проведенный М.Г. Ионцевым, показал, что предприятий, акции или доли которых распределены среди значительного числа акционеров или участников, сохранилось немного. Тем или иным образом заинтересованные лица вели планомерную покупку акций или долей. В результате практически в любом обществе сформировалась относительно небольшая группа акционеров (участников), которым в совокупности принадлежит контрольный либо близкий к нему пакет. Как правило, эти лица образуют более или менее сплоченный коллектив единомышленников, по призванию либо по совместительству управляющих компанией-целью[347].

В такой ситуации начинать простое приобретение акций или долей у миноритариев весьма опасно, так как если у менеджеров не хватает до контрольного пакета нескольких процентов, они легко смогут их приобрести, например, у работников предприятия. Если это произойдет, то компании-агрессору придется искать новые пути для рейдерского захвата, оспаривать сделки, по которым менеджеры приобрели дополнительные акции или доли. При этом злоумышленники, очевидно, потеряют много времени. Также нельзя забывать и о том, что аресты, наложенные на имущество компании-цели, могут быть сняты в любой момент, и менеджмент немедленно начнет вывод наиболее ликвидных активов предприятия. Поэтому в описанных ситуациях компания-агрессор старается действовать наверняка, не подвергая свой проект ненужному риску.

Существуют также примеры, когда компания-агрессор на свой страх и риск приобретала незначительные пакеты акций в расчете на то, что ей удастся приобрести в дальнейшем 50 и более процентов доли участия в уставном капитале, склонив на свою сторону кого-нибудь из членов команды управления предприятия. Столкнувшись в дальнейшем со стойким нежеланием руководителей компании-цели продавать свои акции, рейдеры просто вынуждены обращаться к блокировке как к единственно возможному средству, с помощью которого можно практически легитимно избрать подконтрольные органы управления.

Основной задачей компании-агрессора в такого рода проектах является блокировка крупных пакетов акций, принадлежащих противной стороне конфликта, с целью временного изменения расклада сил на внеочередном собрании акционеров (участников). По словам М.Г. Ионцева: «Блокировка, осуществляемая на основании определения об обеспечении иска очередного уездного суда, позволяет лишить соответствующего акционера (участника) права голосования принадлежащими ему акциями (долями). В некоторых случаях используемая блокировка влечет невозможность учета принадлежащих этому акционеру (участнику) акций (долей) для определения кворума внеочередного общего собрания, на котором, очевидно, будут решаться вопросы об избрании новых органов управления компании-цели»[348].

В дальнейшем осуществляется перехват управления, сопряженный с физическим захватом предприятия, и проводятся переговоры с «блокированным» акционером на предмет продажи его пакета или доли. Как правило, в ходе таких переговоров удается получить согласие на продажу, поскольку предприятие уже находится в руках рейдеров и возвратить его обратно довольно затруднительно.

В конечном итоге рейдеры быстро доводят свою долю участия в уставном капитале компании-цели до контрольной, и порой у других менеджеров, до последнего сопротивлявшихся захвату, просто не остается другого выхода, кроме продажи своих акций (долей) агрессору по той цене, которую им предложат.

Относительно рассмотренного способа следует заметить, что его использование в схемах рейдерского поглощения, после вступления в силу Федерального закона от 19 июля 2009 г. № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», стало более затруднительным для рейдеров. Однако внесенные изменения не исключили полностью возможность применения данного способа в рейдерских захватах.

5. Рейдерский захват с использованием механизма проведения незаконного собрания акционеров.

Способ, не связанный с переходом права собственности на контрольный пакет акций: миноритарным акционером (захватчиком) проводится незаконное собрание акционеров, на котором в отсутствие кворума для принятия решения (в отсутствие держателя контрольного пакета акций) принимается незаконное решение о назначении гендиректора, об увеличении уставного капитала (дополнительной эмиссии) и т. п.

Для придания видимости легитимности собрания злоумышленники могут:

назвать собрание «повторным», так как на первое (как, впрочем, и на второе) не явился владелец контрольного пакета акций, якобы уведомленный о собрании;

указать в протоколе собрания, что на собрании присутствовали владельцы более 50 % акций. При этом помимо себя рейдеры указывают лиц, которые не были на собрании, т. е. производят фальсификацию протокола общего собрания.

После этого изготавливаются новые банковские карточки с образцами подписей, заключается новый договор на оказание охранных услуг с ЧОП, силовым путем захватывается офисное помещение, контрагентам и в банки рассылаются письма о смене руководства. Более того, может быть даже подан (и временно выигран) иск об обязании прежнего гендиректора передать документацию, печать и не чинить препятствий в работе нового директора.

В период захвата предприятия идут многочисленные судебные тяжбы о признании незаконными собраний акционеров, проводимых как незаконным, так и законным составом акционеров; судом принимаются различные обеспечительные меры в виде запрета голосовать по определенным вопросам, исполнять решения собрания акционеров и т. п.

Основное «достоинство» данного способа – несмотря на очевидную наглость рейдеров, деятельность общества дезорганизуется. Рейдеры, прикрываясь «документом» под названием «протокол собрания акционеров», объясняют правоохранительным органам, что имеет место хозяйственный спор, который разрешается в арбитражном суде, и до его разрешения избранный злоумышленниками новый гендиректор вправе руководить обществом.

Так называемый генеральный директор совершает по указанию рейдеров ряд сделок по распродаже наиболее ликвидного имущества предприятия, после чего данное имущество (как правило, недвижимость) несколько раз перепродается с целью создать видимость «добросовестного приобретателя» и затруднить возможность виндикации имущества.

6. Рейдерский захват с использованием механизма проведения дополнительной эмиссии с целью «размывания» контрольного пакета акций.

Миноритарным акционером (захватчиком) проводится незаконное собрание акционеров, на котором в отсутствие кворума для принятия решения (в отсутствие держателя контрольного пакета акций) принимается незаконное решение об увеличении уставного капитала (дополнительной эмиссии), в результате чего доля мажоритарного акционера становится менее 50 %. Т. е. проводится незаконная эмиссия, и мелкие акционеры или сторонние инвесторы, являющиеся рейдерами или находящиеся с ними в сговоре, приобретают контрольный пакет акций помимо воли мажоритария.

Контрольный или блокирующий пакет акций или соответствующая доля в уставном капитале ООО имеет свое значение для управления обществом только при наличии соответствующего процентного соотношения.

Если же в несколько раз увеличить размер уставного капитала, а доли или акции передать подконтрольным лицам, то соотношение может резко измениться.

Такой прием используется злоумышленниками после законного получения пакета акций, возможности проведения общего собрания или создания видимости его проведения, что позволило бы принять решение об увеличении уставного капитала (это решение относится к исключительной компетенции общего собрания). В частности, подобная операция проводилась при захвате АООТ «Эмитрон» в 1996 г., на заре «рейдерского движения»[349].

Естественно, что при проведении общего собрания мажоритарный акционер, владеющий контрольным пакетом акций, скорее всего проголосует против решения о проведении дополнительной эмиссии, так как в этом случае велика вероятность того, что после ее проведения его контрольный пакет акций перестанет быть таковым, за исключением случаев, если он сам выкупит все или значительную часть дополнительно выпускаемых акций. В связи с тем, что мажоритарный акционер проголосует против решения о проведении дополнительной эмиссии, такая эмиссия не может быть проведена. Злоумышленниками в таком случае используется механизм проведения незаконного собрания акционеров, рассмотренный выше.

При наличии контрольного пакета «размывание» проводят для устранения неугодных акционеров, которые, имея определенное количество голосов, не позволяют бесконтрольно распоряжаться активами общества. Такая операция, скорее всего, не содержит признаков уголовно наказуемого деяния.

Если же ставится задача захвата корпоративного управления при наличии пакета акций менее 50 %, принятие решения о дополнительной эмиссии и увеличении уставного капитала не может быть достигнуто законным путем. Это означает, что протокол общего собрания акционеров, проспект акций или отчет о размещении акций будет содержать фиктивные сведения, иметь признаки фальсификации, т. е. такое деяние (помимо основного умысла на завладение правами на имущество юридического лица) содержит признаки преступления, предусмотренного ст. 185 УК РФ.

Проиллюстрировать сказанное можно при помощи рисунков.

Рис 1. Структура уставного капитала (100 рублей) до его увеличения

Рис 2. Структура уставного капитала (1000 рублей) после увеличения – проведения дополнительной эмиссии

Можно также привести и такой пример: если акционеры А. и Б. имеют по 25 акций (по 25 %), а акционер В. – 50 акций (50 %), т. е. весь уставной капитал составляет 100 акций, дополнительная эмиссия осуществляется в объеме 400 акций, которые приобретает акционер Г. В результате дополнительной эмиссии акции распределяются следующим образом: акционер А. – 25 акций (5 %); акционер Б. – 25 акций (5 %); акционер В. – 50 акций (10 %); акционер Г. – 400 акций (80 %). Таким образом контроль над обществом переходит от одного сособственника к другому.

Проблема правоприменительной практики заключается в том, что в год в России выявляется не более десяти преступлений, предусмотренных ст. 185 УК РФ. В то же время количество рейдерских захватов, использующих рассмотренный механизм, ежегодно исчисляется сотнями.

Проведение дополнительной эмиссии с целью «размывания» контрольного пакета акций, как один из способов рейдерского поглощения, применяется и в отношении компаний, акциями которых владеют органы государственной власти и местного самоуправления.

Ярким примером является конфликт, связанный с деятельностью холдинговой компании «Лидер» (г. Екатеринбург, глава компании – К.). В октябре 2008 г. «Лидер» продал за 1,2 млрд руб. принадлежащие ему 66,4 % акций культурно-развлекательного комплекса «Уралец», что вызвало возмущение депутатов Свердловской областной думы. И вот почему. Изначально контрольный пакет акций Дворца принадлежал правительству Свердловской области (в качестве доли правительство внесло два земельных участка, два имущественных комплекса и 700 млн руб.). Однако в 2007 г. второй владелец, глава компании «Лидер» К., внес свои средства на капремонт и реконструкцию Дворца спорта, провел допэмиссию, «размыл» контрольный пакет акций Свердловской области, который после этого составил около 30 %, и затем продал свой пакет. Однако этот вопиющий случай, получивший широкую огласку в СМИ Урала[350] и резкую оценку со стороны депутатов Свердловской областной думы, так и не был соответствующий образом проверен правоохранительными органами на наличие состава преступления в действиях К. и подчиненных ему лиц холдинговой компании «Лидер». Возможно, отсутствие должной реакции со стороны эксвладельца контрольного пакета акций – правительства Свердловской области связано с коррупционными взаимоотношениями с К. и наличием так называемой схемы «отката».

Конец ознакомительного фрагмента.