Глава 2
Абордажный бой скоротечен, яростен и неистов.
Ушли в далекое прошлое времена, когда неповоротливые галеоны, хищные фрегаты или стремительные бригантины сходились «к борту борт», предварительно обменявшись залпами раскаленных ядер или рвущей паруса картечи. Канули в Лету сцепившиеся в сражении парусники, среди перепутанных снастей и обломков такелажа которых в сумасшедшей схватке перекатывались от бака к юту и обратно озверелые полуголые флибустьеры. Дым покрывал палубу, скользкую от крови, падали обломки мачт, калеча и убивая противников, и частенько, если побеждала одна сторона, находился смельчак, который предпочитал умереть с честью, но не посрамить флага, пусть это и был «Веселый Роджер». Смерть от клинка или пистолетного выстрела в упор он предпочитал плену и рабству, а если была возможность – пробивался к крюйт-камере, и тогда над морем взмывали в дыму и пламени обломки кораблей и акулы рвали на куски обожженные тела погибших и немногих выживших при взрыве пороховых погребов…
В схватке с военными кораблями пираты не ждали пощады и не давали ее, другое дело, если удавалось перехватить неповоротливую каравеллу, перевозившую вожделенное золото, драгоценности или редкие пряности. Состоятельные пассажиры могли надеяться, что останутся в живых при условии, что выкуп будет достаточно велик. Все прочие отправлялись за борт, и хорошо, если в шлюпках.
За несколько сотен лет пиратский промысел так и остался одним из самых выгодных, если, конечно, не учитывать возможность нарваться в конце концов на боевые корабли. Пеньковый галстук уже не грозил, но и рудники, на которых человек угасал в течение нескольких месяцев, мало кого привлекали.
Стремительное нападение из засады, короткий огневой бой, если жертва осмеливалась продолжать путь после требования застопорить ход, и абордаж – вот основная тактика, приносившая успех как столетия назад, так и в эпоху гравитационных орудий и расстояний, измеряемых не милями, ярдами и дюймами, а парсеками и световыми годами.
«Мустангу» не повезло. Несмотря на мощную энергетическую установку и двигатели, разгоняющие его до скорости, сравнимой со скоростями дальних перехватчиков, первый же залп «тарантулов» накрыл его. Капитан Эванс проклинал себя за то, что понадеялся на быстроходность «Мустанга» – энергетическая установка вышла из строя, и корабль теперь двигался по инерции, выбрасывая в пространство струи мгновенно кристаллизующегося воздуха.
– Прикажете спустить флаг? – меланхолично спросил старпом – бледный датчанин с прозрачными глазами и редкими, почти бесцветными волосами.
«Спустить флаг» на жаргоне транспортников означало связаться с пиратом и попытаться выторговать наиболее приемлемые условия для сдачи.
– Черта с два! – прорычал Эванс. – Ты что, не понял, что нас ждали? Какая-то крыса в конторе заложила нас с потрохами, выдав время вылета. Ты представляешь, какой процент от выручки десяти тонн фруктов и отборных вин, произведенных на старушке Земле, он получит? Нет, Бьерн, нас не отпустят живыми. По всем частотам непрерывно передавать «SOS», команде приготовиться к отражению абордажа.
– Есть, капитан. А пассажиры?
– Заприте в каюте, чтобы не путались под ногами. Не хватало мне еще утирать сопли романтическим дамочкам и мальчишкам. – Капитан склонился к обзорному экрану. – Этот ублюдок не больше корвета, так что если отобьем десант, есть надежда, что кто-то успеет на помощь.
Пиратский корабль, как было ясно видно, в прежней жизни был грузовиком с неплохим ходом и дальностью действия. Какая судьба превратила его из мирного корабля в рыщущего по судоходным линиям хищника, теперь не узнал бы никто. Довооруженный шестью «тарантулами» – орудиями среднего калибра – и десятком «единорогов», он представлял опасность только для небольших транспортов, и «Мустанг», на свою беду, оказался именно таким.
Два десантных бота отвалили от корабля и, набирая скорость, понеслись к «Мустангу».
– Человек тридцать, – пробурчал Эванс, – разбить экипаж на две группы и перекрыть коридоры к рубке и грузовому отсеку. Бьерн, бери на себя трюм, я встречу их здесь.
Боцман Олаф Тьерндаль, коренастый, с бычьей шеей, круглой головой и маленькими глазками на красном лице, откатил дверцу каюты и посмотрел на ее обитателей – двух подростков шестнадцати и пятнадцати лет. Если бы не разница в росте, он бы ни за что их не различил – ребята были похожи как две капли воды. Они стояли рядом, исподлобья глядя на него.
– Так, парни, сидеть в каюте и носа не высовывать. Мы напоролись на скалу…
– Ладно заливать-то, Олаф, – сказал тот, что был повыше, – что, мы не отличим попадание в двигатели от шального метеорита? Пацаны с первого курса, и те поймут, в чем дело. Пираты?
– М-м… а хоть бы и так, – проворчал боцман. – Слышали, что я сказал? Я вас заблокирую. Может, и пронесет. Пират небольшой, есть надежда отбиться. Капитан уже послал «SOS».
– У вас каждый человек на счету, – сказал второй парнишка, и глаза у него загорелись. – Олаф, мы не подведем.
– Сидеть здесь и не дергаться, – взревел Тьерндаль, дико вращая глазами в надежде запугать ребят, – это вам не в спортивном зале сабельками махать. Вы хоть раз бывали в рукопашной? Штаны не успеете обгадить, а из вас уже лапши нарежут. Все, парни, отбой.
Тьерндаль отступил в коридор, из притолоки каюты выдвинулась толстая стальная плита и заскользила вниз по пазам.
Младший мальчишка дождался, пока плита чмокнет, присосавшись к полу, и бросился к своей койке – в маленькой каюте их было две, а кроме того, еще небольшой умывальник, совмещенный с туалетом.
– Слышь, Серый, может, не надо? – спросил тот, что постарше, озабоченно хмуря брови. – Небось боцман не сам решил, а слово капитана – закон на корабле. Мы ведь даже не гардемарины.
– То-то и оно. – Младший уже достал из сумки складной нож и, выбрасывая вещи, с головой полез в сумку. – Присягу мы еще не приняли, к команде отношения не имеем, так что вольные птицы. Ты представляешь, как ребята обзавидуются? Есть! – Он победно потряс лазерным размыкателем и бросился к двери. – Ну-ка, помоги.
Старший взял нож, выщелкнул автоматическую отвертку и принялся снимать панель справа от косяка двери. Несмотря на возраст, в тандеме братьев Григорьевых Юрий играл вторую роль, пытаясь по мере здравого смысла сдерживать необузданные порывы младшего брата Сергея…
«Мустанг» едва слышно дрогнул.
– Боты пришвартовались, – прокомментировал старший, снял панель и отступил в сторону, освобождая место брату.
Почти тотчас корабль содрогнулся – вышибные заряды прорвали прочный корпус. Падение давления на мгновение вызвало звон в голове. Застучали переборки, изолируя поврежденные отсеки, затем давление выровнялось, и Юрка сглотнул несколько раз.
– Та-ак, ну-ка, посмотрим… – Примерившись, Сергей повел размыкателем. Свет в каюте мигнул и погас. – Не то. А здесь?
Щелкнул, выключаясь, озонатор.
– Дай мне, – потребовал Юрка.
– Да тут один контакт и остался, – сказал Сергей. Чуть слышное шипение воздуха показало, что теперь он разомкнул то, что надо, – контакт аварийной переборки.
– Ох и влетит нам от капитан-лейтенанта.
– Стриж сам юнгой участвовал в десанте на Найроби. Забыл?
– Так то юнгой, – пробурчал Юрий, глядя, как Серега отвинчивает от стены штангу аварийного крепления индивидуальных средств спасения, по-простому – скафандров.
Самих скафандров не было, поскольку в маленькой каюте, рассчитанной на одного человека, едва уместилась вторая койка. Братья с помощью сложных маневров договорились с капитаном Эвансом о том, что полетят на его корабле до самого Нью-Вашингтона, куда шел «Мустанг», – уж очень не хотелось им торчать на Земле еще неделю в ожидании рейсового на Переяславль. «Мустанг» был быстрым кораблем и должен был сэкономить братьям еще сутки отпуска. Экономия, правда, вышла боком…
– Интересно, а Грейс и Валли тоже замуровали? – словно в задумчивости сказал Юрий.
– Только девчонкам не хватало сопли вытирать, – сказал Серега, почти слово в слово повторяя реплику капитана Эванса. – Рукопашная – мужское дело!
Две студентки из Калифорнийского института журналистики оказались их попутчицами и возвращались с практики, проведенной в одной из старейших газет Земли New York Times. Капитан Эванс был дядей Грейс и согласился взять на борт ее и подругу. Больше пассажиров не было, да «Мустанг» и не был рассчитан на перевозку людей – команда и груз, в основном скоропортящийся, чем и объяснялась быстроходность судна.
– Приподними переборку, – приказал Серега, стоя со штангой наперевес.
Юрка чуть присел и прижался к плите ладонями и грудью, лицо его покраснело. Между переборкой и полом образовалась узкая щель.
– Выше, – командовал Сергей, примеряясь подсунуть под переборку штангу, – еще выше.
– В ней килограммов сто, – прохрипел Юрка.
– А кто у нас рекордсмен по тяжелой атлетике? Давай, гордость курса!
Плита еще немного приподнялась, и Сергей ловко всунул в щель штангу.
– Есть! Сейчас поднимем ее – и в рубку.
По коридору прокатилась волна звона и криков, ребята отпрянули от двери – кто-то бился не на жизнь, а насмерть прямо возле их каюты. Они узнали голос боцмана, подбадривающий своих людей. Потом раздался крик, от которого по коже продрал мороз. Сергей побледнел и взглянул на брата. На скулах Юрки ходили желваки. Звон клинков отдалился, братья переглянулись.
– Ну что, все еще хочешь подраться? – спросил Юрий.
Сергей сверкнул глазами и вместо ответа потащил к двери койку.
– Взяли.
С помощью штанги они приподняли переборку. Плита неохотно пошла вверх. Пока старший брат удерживал ее, младший втолкнул под нее спинку койки и ужом проскользнул в коридор. Юрий оглядел каюту, сунул в карман нож и последовал за ним.
Прямо перед дверью лежал труп матроса. Сергей узнал его – это был рулевой. Только два часа назад они спорили за завтраком, обгонит «Мустанг» русский фрегат типа «Бойкий» или будет глотать выхлоп, а теперь он лежал, раскинув руки, и голова его была вывернута под неестественным углом, потому что держалась на лоскуте кожи. Шея матроса была почти перерублена ударом секиры. Ее обладатель – худой верзила в потертой абордажной броне далеко не ушел: схватившись ладонями за взрезанное горло, он еще дергался в агонии. Стены и даже потолок были забрызганы кровью, ее тошнотворный запах пропитал воздух, будто на бойне.
Возле стены, придерживая окровавленными пальцами распоротый живот, сидел Олаф Тьерндаль. Он повел затуманенными мукой глазами на мальчишек и прохрипел:
– Парни… вытащите из каюты студенток и попытайтесь пробраться к спасательным капсулам. Они не берут пленных…
Юрка скрипнул зубами и подобрал абордажную саблю боцмана.
– Все равно уйти не дадут – расстреляют, как в тире, – сказал он.
Сергей метнулся в каюту и через секунду появился вновь с аптечкой в руках. Он вкатил боцману обезболивающее, взял саблю рулевого и, морщась, вытер кровь на рукояти.
Переглянувшись, братья не сговариваясь бросились в сторону рубки, откуда еще доносились звуки боя.
– Эх, пацаны… – прошептал Тьерндаль.
Под началом Эванса оставалось всего семь человек – остальные погибли в коридорах, отстаивая каждый метр палубы. Силы были неравны – пираты, привычные к ближнему бою, дрались умело, лишний раз не подставляясь под удары абордажных сабель. Они не ожидали столь яростного сопротивления, однако теснили экипаж «Мустанга» шаг за шагом, чтобы блокировать в рубке, без помех забрать груз, после чего расстрелять корабль из «онагров».
Сергей увидел перед собой спины в абордажных скафандрах и бросился вперед, нацелившись на здоровенного пирата с бритой головой, деловито орудующего широкой кривой саблей.
– Обернись, – закричал он, не желая бить в спину, – обернись, ты, лысый!
Пират оглянулся, небрежно отвел бронированным предплечьем удар сабли и коротко размахнулся. Серега упал на колено, увидел, как опускается кривой клинок и закрыл глаза, однако удара не последовало. Вместо этого раздалось яростное рычание, на лицо ему упали теплые брызги и чья-то рука, схватив его за воротник, вздернула на ноги. Это Юрка, увидев, как брат не удержался на ногах и лысый пират вот-вот снесет ему голову, с размаху рубанул через загорелое лицо – лысый схватился за глаза, взревел и опрокинулся на спину.
– Вперед, ребята! – заорал Эванс.
Пираты, не ожидавшие нападения с тыла, опешили. Сабельный бой перешел в свалку, в которой, пусть и на короткое время, верх одержал экипаж «Мустанга». Пираты отпрянули, не желая умирать, когда добыча считай в кармане, и Эванс, приказав подобрать раненых, отвел людей в рубку.
Юрка, схватив брата за грудки, прижал его к переборке и зашипел в лицо, яростно сверкая глазами:
– Ты что, Д’Артаньян хренов, на дуэль собрался? Если кто не успел защитить спину – это его проблемы, понял? A la guerre comme à la guerre! Может, ты еще и перчатку ему бросить собирался?
– Ну ладно. Юр… ну чего ты… – бормотал бледный Серега, – ну понял я все.
Юрка отпустил брата, потрогал разбитую губу и сплюнул кровь. Серега шмыгнул носом.
– А здорово ты его, – сказал он. – Видел, как глаз вытек?
Юрка внезапно позеленел, согнулся, и его бурно вырвало.
– Так, парни, – капитан Эванс, бинтуя ладонь, подошел к ним, саблю он держал под мышкой, – какого черта вы здесь оказались? Я приказал сидеть по каютам.
– Есть приказы, капитан, – звенящим голосом ответил, вытянувшись во весь рост, Сергей, – которые не позволяет выполнить честь русского офицера!
Юрий встал рядом с ним, украдкой вытирая рот.
Эванс хмыкнул, разглядывая ребят. Один был бледный, другой – нежно-зеленый, но глаза у обоих горели, и у капитана язык не повернулся высказать все, что он думал про сопливых мальчишек.
– Лишняя пара сабель не помешает, – солидно сказал Юрка.
– Но и не спасет, – буркнул Эванс. – Ладно, будем думать, что делать дальше. Сюда они не полезут – зачем им людей терять. Блокируют нас, заберут товар и взорвут к чертям. Стало быть, выход один: пробиться к трюмам – там Бьерн, если еще жив, – и держаться там. Может, кто и подоспеет.
Собрав вокруг себя остатки команды, капитан разъяснил задачу. Лица экипажа были угрюмы, и на них читалось явное нежелание снова лезть в драку, однако все понимали, что выхода нет.
– Какие мы офицеры? – шепотом укорил Юрка младшего брата. – Третий курс только. Вечно ты ляпнешь, не подумав.
– Ну будущие офицеры. – Серега упрямо мотнул головой. – Зато представь, что скажет капитан-лейтенант Стриж!
– Он и говорить ничего не будет – надерет задницу и мне и тебе, а потом в наряд на весь год определит.
– Да брось ты…
Они пробились к трюмам, потеряв еще двоих, но все было напрасно – команду Бьерна вырезали всю, их тела валялись в коридорах. Эвансу топором развалили плечо, и остатки экипажа сгрудились вокруг капитана, из последних сил отбиваясь от пиратов.
Двойной удар по корпусу приостановил схватку. Видимо, капитан пиратского корабля, не дожидаясь доклада о захвате «Мустанга», выслал призовую команду.
– Все, – выдохнул Юрий, – все, Серега. Кранты…
– Эх… прости, Юрок. Это я тебя втянул…
– Справа смотри! – крикнул Юрий, отталкивая брата в сторону.
Бородач с малайским крисом и серпом на цепи ударил Сергея справа длинно, с потягом, через грудь. Волнистый крис должен был развалить Сергея пополам, но встретил клинок старшего брата. Юрий отвел удар, потерял равновесие, и серп, свистнув, чиркнул его по горлу…
В пылу сечи никто не заметил, как переборка шлюзового отсека пошла вверх. Звонко щелкнули арбалеты. Толстые стрелы пробили абордажные скафандры, разом уполовинив количество пиратов, и в гущу сечи ворвались сверкающие серебром брони молчаливые бойцы.
Через три минуты все было кончено: оставшихся в живых пиратов поставили на коленях вдоль стены, остатки экипажа «Мустанга», не веря в избавление, все еще не опускали оружие.
Вперед вышел мужчина в вороном с синим отливом скафандре. Худое хищное лицо излучало властность, в каждом жесте чувствовалась привычка повелевать, в коротких вьющихся волосах красноватого оттенка чуть заметно серебрилась седина.
– Опустите оружие, господа, – властно сказал он.
Эванс, с трудом поднявшись на ноги, подтвердил его распоряжение жестом.
– Вы удивительно вовремя, – сказал он. – Кого нам благодарить за спасение?
– Меня зовут Гефестион, – ответил мужчина, – я гетайр Александра Великого.
– О черт! – сказал Эванс. – Рано я обрадовался.
– Как знать, – усмехнулся Гефестион. – Однако вы здорово бились, капитан.
– Что толку? Это все, что осталось от команды, двигатели разбиты, энергетическая установка повреждена, а груз… – Эванс махнул рукой. – Думаю, он и вам пригодится.
– Я, капитан, обычно брезгую надкусанным яблоком, – высокомерно ответил гетайр, – так что оставьте ваши терзания относительно груза. Энергетическую установку мы вам наладим и разгоним «Мустанг» до нужной скорости. Вы только немного опоздаете в порт назначения.
– Я не верю своим ушам, – буркнул Эванс, – вы точно не из Армии Спасения?
– Определенно нет. От вас лишь потребуется рассказать все, что вы увидели и увидите. – Гефестион заметил стоящего на коленях возле тела брата Сергея. – Молодой человек из вашей команды?
– Нет, пассажир.
Сергей осторожно, будто боясь причинить неудобство, отпустил тело Юрия и поднялся на ноги. Губы у него предательски дрожали.
– Юрий и Сергей Григорьевы, кадеты Его Императорского… имени… третьего курса… – Слезы хлынули у него из глаз, и он, не сдерживаясь, заплакал, всхлипывая и даваясь рыданиями. – Что я… маме скажу?
– Что ваш брат погиб как герой, – сказал гетайр.
– Матери это все равно, – хмуро проворчал Эванс.