Уроки истории
1938-й
Враги народа и выговор за любовь
После «разоблачения» начальника Отдела железнодорожной милиции М.Е.Западина, объявленного врагом народа, на его место с 20 сентября 1937 года заступил Севастьянов. По странному, а, возможно, и закономерному стечению обстоятельств, именно в этот день нарком Ежов подписал приказ № 00593, в котором объявлял всех русских харбинцев шпионами. Жизнь десятков тысяч людей трагически оборвалась в связи с продажей в 1935 году Советским Союзом российской доли Китайской Восточной железной дороги государству Маньчжоу-Го. Вернувшись на родную землю, 31226 человек из арестованных 15 ноября 1938 года 49470 душ были расстреляны (см. В.Перминов. Самый русский китайский город. – «Экстра», № 23, 1998 г.).
Прибыв в Читу из Оренбурга, Севастьянов не чувствовал себя уверенно, понимая, что вряд ли его начальствование над забайкальской железнодорожной милицией будет долгим. Ведь за членом ВКП(б) Севастьяновым тащился длинный хвост тяжелого партийного взыскания – выговора, наложенного 27 июня 1937 года Оренбургской парторганизацией при УНКВД «за бытовую связь с врагами народа». (Ну как тут не вспомнить слова из песни Владимира Высоцкого: «но за тобой тащился длинный хвост – длиннющий хвост твоих коротких связей…».
И это еще хорошо, что усмотрели партийцы всего лишь «бытовую» связь. Иначе не миновать бы ему «вышки». С выговором выслан был Севастьянов в Читу. И единственное, что успел сделать для себя на новом посту, – снять партийное взыскание 27 марта 1938 года на собрании парторганизации Отдела. И уже «очищенным» – быть переведенным на другую работу.
10 января 1938 года в Отделе железнодорожной милиции дороги имени Молотова выбирали парторга партгруппы ВКП (б). В выборах участвовали, не считая кандидатов и сочувствующих, три полноправных члена ВКП(б): Севастьянов, Буров и Малофеев. Обсуждались все трое, а голосование проводилось тайное, бюллетенями. Севастьянов, понятно, не мог быть парторгом. Буров заявил себе отвод, указав, что у него есть недостатки, как у начальника отделения уголовного розыска, хотя частично это объясняется его семейным положением: он развелся с женой, от которой у него «трое ребят». Таким образом, все три бюллетеня подали за Малофеева Лаврентия Лаврентьевича.
28 февраля на партийно-комсомольском собрании Отдела, на котором присутствовали 11 комсомольцев, двое беспартийных и кандидат ВКП(б) Пластинин, обсудили вопрос о выборах в Верховный Совет РСФСР, ставших возможными в результате борьбы с буржуазией под руководством партии Ленина – Сталина. Пришли к единодушному выводу, что «и такой демократии не имеет ни одна страна капитализма».
11 марта на партсобрании Отдела появился новый член ВКП(б) товарищ Селин. Партийцы одобрили итоги первой сессии Верховного Совета Союза ССР и обсудили информацию о работе начальника ОУР товарища Бурова.
27 марта сняли взыскание с Севастьянова. Для этого ему пришлось заявить, что он лично вскрыл этих самых врагов народа, а вместе с ними «также были вскрыты и другие». На новом посту он искупил свою вину тем, что за период своей работы «освободил аппарат милиции от чуждых элементов». При ныне арестованном Западине, отметил новый начальник, «процветала пьянка и разложение аппарата, не было никакой борьбы с классовыми врагами, деклассированными и уголовными элементами, которые разрушали транспорт». Теперь же аппарат не «засорен» чуждыми элементами, а дисциплина поднялась на должную высоту.
Последний раз Севастьянов выступил на собрании 9 апреля, однако на нем уже присутствовал новый начальник Отдела: Баландин Петр Семенович. На отчетно-выборном собрании 17 апреля, где присутствовали четыре члена партии и два кандидата, Малофеева вновь выбрали парторгом. Селин свою кандидатуру отвел по той причине, что в 1937 году ему был вынесен строгий выговор за женитьбу на дочери кулака, с которой он в настоящее время не живет. Но несмотря на это, – бичевал себя Селин, – его исправление все еще нельзя признать полным, так как это взыскание пока не снято в установленном порядке. Короче, Селин потянул пока только на должность заместителя секретаря, как «порвавший связь с чуждым элементом».
Железные наркомы
Баландин показал себя с первых слов серьезным и дальновидным руководителем. Во-первых, он не стал отвечать на упрек Селина, посчитавшего неправильным, что его отправили сопровождать арестованного в Москву, когда для этого сгодились бы рядовые милиционеры. Во-вторых, сказал очень веско, как будто припечатал на века, следующее железное правило советского милиционера: «Охраняя общественный порядок, милиционер должен быть культурным и обязан насаждать эту культуру среди масс!»
Завершив выборы партийного руководства, долго затем обсуждали кандидатуру делегата на районную партконференцию. Тайное голосование проводили трижды. В двух турах по два голоса «за» и «против» получили Баландин и Малофеев. В третьем туре наступил перелом: Малофеев получил три голоса против одного, Баландин – только один голос «за». В общем, показали перед вышестоящими парторганами уровень соблюдения партийного устава, выбрав бюллетенями одного из четверых и при этом трижды тайно голосовали.
В мае этого же года Баландин уже выступает на очередном собрании, как полновластный начальник Отдела, он требует от комсомольской организации, чтобы она возглавила работу добровольных обществ и, в первую голову, спортивного общества «Динамо». Правильно понимая линию партии, требует также улучшить «марксистско-ленинско-сталинское воспитание комсомольцев и несоюзной молодежи, оказать содействие в работе редколлегии стенной газеты и милькоров» (по-видимому, милицейских корреспондентов). Если уже были селькоры, рабкоры, юнкоры и военкоры, почему бы не быть и милькорам?!
Но это еще только малая часть общественных нагрузок, которые требует взять на себя Баландин. Он настоятельно советует комсомольцам Отдела активно участвовать в организации литературного, музыкального и хорового кружков. А также улучшить интернациональное воспитание молодежи и поднять дисциплину среди личного состава. И, разумеется, ни в коем случае не терять бдительность: «Воспитывая и уча ее (молодежь) большевизму, комсомол, безусловно, сумеет разоблачить остатки классового врага, где бы он ни таился и под какой бы он маской ни прятался». А чтобы эти требования не остались пустой декларацией, в постановлении собрания записали: «пересмотреть нагрузку комсомольцев и порученную нагрузку проверять, требуя ее выполнения». Чтобы уж никто не отвертелся.
В заключение уставшее собрание по-быстрому «выделило тов. Бурова» председателем участковой избирательной комиссии по выборам в Верховный совет РСФСР от партийной организации. Тут же членами комиссии были утверждены выбранный от ВЛКСМ т. Кучмак и от общественных организаций т. Цеменко. Советская демократия – лучшая в мире!
В том же мае «коллектив Отдела ж.д. милиции дор. им. Молотова принял на своем митинге следующую резолюцию: «Слушали информацию о приговоре Верховного Суда союза ССР над бандой троцкистско-бухаринских и японо-немецких агентов Бухарина, Рыкова, Ягоды и их приспешников.
Коллектив «горячо одобрил приговор Верховного Суда ССР единодушно». Так в тексте резолюции: «горячо» – это уж обязательно для эмоционального накала. Но самое главное в конце фразы: «единодушно!» Всенародная поддержка – главная идеологическая отчетная позиция, поэтому ее нельзя ставить в один ряд с «горячо». Это в стилистике русского литературного языка требуется сказать «горячо и единодушно». В бюрократическо-канцелярском партийном языке все не так.
Обратив внимание на режущее ухо построение фразы, читаю дальше:
«Пусть знают фашисты и их наймиты троцкистско-бухаринской своры, что всякий, поднявший руку против нашей прекрасной родины, будут впредь уничтожаться железной рукой пролетарских органов. Наш горячий привет славной советской разведке и ее руководителю железному Наркому тов. Н.И.Ежову.
Верно: секретарь парторганизации Малофеев».
Недолго жить оставалось и славному железному Ежову после горячего приветствия, полученного от забайкальской транспортной милиции: получил пулю в затылок с тем же ярлыком врага народа и японо-немецкого агента.
Страшный абсурдный тридцать восьмой…
На общем собрании коллектива 13 мая присутствовало 18 человек. Они избрали члена участковой избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет РСФСР.
1 августа отмечался международный антивоенный день. Но только 3 августа собрали 35 сотрудников отдела на митинг. В тревожное время конфликта на озере Хасан в Монголии громко прозвучало запротоколированное слово руководителя Отдела:
«Нам принесла пресса и радио известие о том, что изверги империалистического мира пытались произвести налет на советскую границу… На все попытки фашизма советские патриоты способны в любую минуту отразить фашизм с советской территории и войну вести только на их территории. Пусть только сунут свое свинячье рыло в Советский огород, тогда фашизм не досчитается многих из своих приспешников…».
Тов. Кайдалов поддержал: «Красная Армия в любой момент под умелым руководством железного маршала К.Е.Ворошилова и верного друга народов тов. Сталина сумеют нанести сокрушительный удар поджигателям войны».
Счастливая жизнь
Резолюция собрания:
«Трудящиеся Советского Союза под руководством партии Ленина-Сталина пришли к радостной зажиточной жизни. Враги народа, банды фашизма хотели отобрать у трудящихся СССР радостную счастливую жизнь, готовили восстановление капитализма в нашей стране. Эти замыслы врагов народа, под руководством Сталинского Наркома тов. Ежова вместе с советским народом, разбиты и уничтожены… Подпишемся на заем 1-го года 3-ей пятилетки не ниже, как на трехнедельный заработок».
Последняя фраза заканчивает идеологическую промывку мозгов практической финансовой задачей: собрать деньги. Но хорошо еще, что сочинители резолюции поставили запятую после «врагов народа». Попробуйте-ка без запятой прочесть: «Замыслы врагов народа под руководством Сталинского Наркома тов. Ежова». И все же, через весьма короткое время, эта спасительная, казалось бы, запятая, была стерта вождем и Ежов, в самом деле, был объявлен руководителем замыслов врагов, истреблявших честных, преданных советской власти, людей.
20 июня партийное собрание Отдела отметило недостатки политико-массовой и воспитательной работы в подразделениях на станциях Хилок, Шилка, Могзон и в самом Отделе. Нашелся принципиальный коммунист, который вскрыл проступок самого парторга Малофеева, «который с гражданином выпил и потерял оружие». Далее хорошие примеры противопоставлялись плохим. Скажем, когда на станции Чита-2 дежурит Кучмак, то полный порядок, а когда Карпов – совсем наоборот, потому что последний «совершенно не хотит (так в тексте протокола – Б.К.) работать, всегда увиливает от принятия посетителей, а также не принимает жалобы, посылает людей в Отдел».
28 июня Баландин вновь настраивает парторганизацию Отдела: нельзя расслабляться! «Мы граничим с таким хищником, как Япония. Имеем богатую область, в которую тянутся со всех сторон шпионы, диверсанты и враги народа. На станции Чита-I хищения не прекращаются. Воруют сами железнодорожники. Продолжаются, хотя и мелкие, хищения на товарном дворе. В 1937 году было претензий на четыре миллиона рублей, а в 1938-м году уже выплатили один миллион рублей по претензиям. По Чите за разные хищения было осуждено сорок человек, но хищения и срыв пломб до сих пор продолжаются».
Баландин ставит задачи взаимодействия стрелковой охраны и железнодорожной милиции, обращает внимание на такой «элемент хищения», как засылка грузов. Согласно приказу Кагановича, виновные в засылке грузов должны также предаваться суду. Наравне с другими преступниками. А лучших сотрудников и стрелков надо поощрять. «У нас, – подчеркивает Баландин, – имеются хорошие стахановцы, которые имеют ряд задержаний с похищенным, но о них никто не знает, они не популяризируются и не поощряются, отчего падает интенсивность в работе».
Правильно мыслил товарищ Баландин. Актуально до сих пор!
В резолюции собрания записали: «В кратчайший срок повести решительную борьбу с хищениями в Яме и на товарном дворе станции Чита-I. Наладить контактную работу и связь охраны с органами ж.д. милиции путем совещаний и личного общения».
8 августа проступок парторга Малофеева не остался без внимания. Но прежде заслушали о ходе подписки на заем третьей пятилетки и приняли в партию тов. Мелентьева, который хорошо справляется с нагрузкой секретаря комитета комсомола, но имеет отдельные недостатки: допускает небрежность, разбрасывая бумаги, где попало. (А уж за такую потерю бдительности капитан Глеб Жеглов не погладил по головке своего ближайшего сотрудника Володю Шарапова).[1] Однако рекомендующий в партию тов. Трифонов не дал разрастись сомнениям товарищей, выдвинув главный (для того времени) довод: «Мелентьев по социальному положению – наш парень».
Что касается проступка Малофеева, о нем информировал сам начальник Отдела Баландин. Панику подняла жена Малофеева, сообщив дежурному по Отделу, что муж пьян и вдобавок потерял револьвер. Выяснилось, что крепко выпив на квартире у знакомого, Малофеев вышел за ограду и закопал оружие в землю. Вернувшись за стол, продолжил возлияние. До дома его дотащил собутыльник. Опомнившись, Малофеев отправил жену с собутыльником искать оружие в доме, где хорошо погуляли накануне. На утро память вернулась к парторгу, и он откопал свой револьвер в присутствии дежурного по Отделу.
Сама по себе пьянка в свободное от службы время не была бы столь предосудительна, если бы не одно обстоятельство: выпивал Малофеев с гражданином Ивановым, у которого два сына уже находились в заключении. А на квартире Иванова также был обнаружен незаконно хранившийся револьвер. Видать, чувство предосторожности не совсем покинуло Малофеева, когда он решил закопать табельное оружие.
С учетом всех выявленных обстоятельств и принимая во внимание, что тяжких последствий от проступка сослуживца не наступило, Малофееву определили самое мягкое взыскание: «поставить на вид». Но от обязанностей парторга освободили, как скомпрометировавшего себя.
Соцдемократия
22 августа приняли в члены ВКП (б) Мулявина Ивана Спиридоновича, снова отметив, как необходимое условие для приема, что «по классовости он наш».
В сентябре на собрании была проработана директива политотдела управления рабоче-крестьянской милиции № 101254.
Докладывал Баландин, сделавший упор на бытовое положение рядового состава, что, безусловно, волновало всех. Больше всего, – сказал начальник Отдела, – надо побеспокоиться о том, чтобы привести общежитие в надлежащий вид.
Затем тов. Туголуков (который позднее сам был наказан за пьянку) постарался уличить в аморальном поведении других товарищей, «занимающихся пьянкой».
Буров попытался найти светлые стороны в жизни транспортной милиции, подтвердив мысль вождя о том, что жить стало лучше и веселей: «Рядовой состав стал выглядеть опрятно. Со стороны граждан жалоб на грубое отношение милиционеров нет, к гражданам относятся вежливо».
В эту светлую картину черный мазок добавляет товарищ Селин, вскрывший факты «спекуляции» среди личного состава. Например, тов. Мелентьев (тот самый «наш парень по социальному положению»), оказывается, купил часы, но продал их выше стоимости.
Подняли вопрос и о «кризисе жилплощади», что вынуждает некоторых сотрудников проживать в кабинетах. В ряде случаев этим сотрудникам предлагали квартиры, но они от них отказались, «мотивируя тем, что далеко ходить на работу».
Баландин указал начальнику административно-хозяйственного отделения Дубинину на недостаточную повседневную заботу о человеке (к примеру, отсутствие умывальника в помещении).
Без политики, конечно, тоже не обошлось. Были подвергнуты критике «вражеские действия Семакова, Владимирова, Лопашинского, которые допустили допросы арестованных неправильным методом». В чем заключался этот «неправильный метод», не расшифровывалось. Возможно, что устно говорилось, но… протокол мог достаться врагу народа и скомпрометировать советскую демократию.
Последним пунктом принятого постановления Баландин был утвержден пропагандистом по истории ВКП (б), а Трифонов – пропагандистом по истории СССР.
Уже 11 сентября Баландин подтвердил свою силу яркого пропагандиста социалистической демократии. «Впервые в мире, – сказал начальник Отдела при обсуждении итогов работы второй сессии Верховного Совета СССР, – избранники трудящегося народа голосовали за военный бюджет. В капиталистических странах трудящиеся не могут голосовать за военный бюджет, так как там бюджет идет на порабощение трудящихся. У нас большая часть бюджета идет на заботу о живом человеке».
И о судоустройстве начальник отчеканил, как положено: «Наше социалистическое судоустройство стоит на защите трудящихся масс. В задаче нашего советского суда стоит борьба с врагами народа и всеми антисоветскими уголовными проявлениями».
Избранный парторгом Селин, сменивший на этом посту Малофеева, дополнил начальника Отдела: «Наша страна – неприступная крепость и ни одна фашистская и другая сволочь не посмеет вступить на нашу священную землю».
До начала Великой Отечественной войны оставалось менее трех лет. В это время в линейном отделении ж.д. милиции ст. Чита-I собралась первичная организация Осоавиахима (общество содействия обороне, авиационной и химической промышленности). Сразу 19 человек принимаются в члены организации. Все они были призваны в РККА в 1935-36 годах и поступили в Забайкальскую железнодорожную милицию после демобилизации. Уроженцы Орловской, Куйбышевской, Курской, Смоленской, Новосибирской областей, Красноярского края и Чувашской АССР. Четверо из Черниговской области и ни одного из Читинской.
Бдительность
На партсобрании в Отделе 22 сентября, после всестороннего обсуждения кандидатур в группу сочувствующих ВКП (б) были приняты три человека. Им еще предстоял долгий путь перехода в кандидаты и лишь потом – в члены партии. А пока им полезно было послушать отчет политрука взвода линейного отделения ж.д. милиции ст. Чита-I Туголукова о политико-моральном состоянии взвода. Политрук попросил командира взвода Горбатюка оказать помощь в «охвате всех социалистическим договором». А он, Туголуков, возьмет на себя другое общественное поручение: организует работу струнного и драматического кружков для жен рядового состава. А еще пообещал к 21-й годовщине Октябрьской революции подготовить ворошиловских стрелков.
Благостную картинку будущих культурных и спортивных мероприятий разрушил Петр Семенович. Начальника достала низкая дисциплина и расхлябанность личного состава:
– В линейном отделении имеются случаи грубого нарушения дисциплины. Три человека идут под суд. Состав отделения политруком не изучается. Например, секретарь линотделения Читы-I Кунгурцев ранее судим, а мы до сего времени не знали.
Ради объективности, Баландин отметил и достижения первочитинцев, в числе которых случаи задержания шпионов. С политической точки зрения, это проявление высокой бдительности рядового состава.
Штат транспортной милиции значительно пополнился. На общем собрании работников Отдела, состоявшемся 14 октября, присутствовало 78 человек. Заместитель начальника Отдела Трифонов сделал доклад о подготовке к 21-й годовщине Октябрьской революции, покритиковал за слабое развитие соцсоревнования, недостатки в общеобразовательной и спецмилицейской учебе, отметив «слабую усвояемость». Особенно досталось политруку: «Политрук Туголуков бездействует, оторвался от массы, не знает актива и вообще людей, политико-массовая работа почти не проводится. В линейном отделении ст. Чита-I из 40 человек соревнованием охвачены 4 человека. В этом повинен политинспектор».
Туголукову ничего не оставалось, как признаться и покаяться: «Мы работаем плохо. Есть грубые нарушения революционной законности, за что трое милиционеров осуждены. Уроки должны быть учтены, ошибки – исправлены».
Комиссия по проведению праздника представила для премирования дежурного оперуполномоченного оперпункта ст. Чита-2 Подшивайлова Кирилла Николаевича, который задержал и привлек к ответственности 17 человек «уголовно-деклассированного элемента)». Были также награждены Детков Иван Павлович, который при проверке виз на въезд в погранзону задержал 17 нарушителей, милиционер ЛОМ Читы-I Королев Иван Павлович, задержавший 31-го нарушителя и шесть беспризорников. Поощрены милиционеры подразделений на станциях Шилка, Приисковая, Куэнга, Борзя, Хилок «за беспощадную борьбу с незаконным проездом на товарных поездах и хулиганствующим элементом».
К поощрению были представлены и два бригадмильца за помощь милиции «по выкорчевыванию классово-чуждого и социально-вредного элемента в машинно-путевой станции № 49 ст. Хилок». Первый бригадмилец выявил случай незаконного хранения оружия под названием «шпага». Ее он сам отобрал у злоумышленника и доставил в Отдел. Второй выявил бежавшего из заключения преступника и лично задержал в саду имени Молотова неизвестного гражданина с оружием, сдав его в дорожно-транспортный отдел ГУГБ.
Среди представленных к награде был и начальник ЛОМ Читы-I Черний Прокопий Иванович, служивший в органах РКМ с 1926 года. Но только 23 октября 1938 года Черний был принят в группу сочувствующих ВКП (б).
Судьба не баловала Прокопия Ивановича: по каким-то нелепым бюрократическим причинам он дважды вступал в партию и выбывал из нее. Первый раз – в 1919-м. Однако в 1922-м не прошел всесоюзной переписи, из-за чего в 1924-м выбыл из партии. В 1930-м снова был принят первичной парторганизацией, но не утвержден вышестоящей парторганизацией «в связи с регулированием приема в партию». И вот, наконец, в 1938-м году Черний вновь завоевал право начать свою партийную карьеру с самой низшей ступени, будучи принят в группу сочувствующих. С момента его первого краткосрочного вступления в большевистские ряды прошло почти 20 лет…
Партскандалы
Заканчивался год жуткими разборками всех со всеми на собраниях 3 и 15 декабря. Скандалы и казусы следовали один за другим…
Однажды начальник оперпункта на станции Чита-2 выписал в Отделе для своего помещения диван. Привез его на вокзал, но поставить было некуда в тесном кабинете. Занесли на склад станции, где его на следующий день увидел начальник вокзала и распорядился отнести в комнату отдыха пассажиров – зал ожидания по современной терминологии.
Начальник оперпункта проводил планерку, когда ему доложили о наглости начальника вокзала. Выручать свой диван направили двух милиционеров. Скандал и ругань на глазах пассажирской публики усугубился тем, что начальника вокзала, стоявшего на пути, толкнули сами стражи порядка, когда отвоевывали и выносили со склада злополучный диван. Тот немедленно помчался жаловаться в политотдел…
Собрание Отдела, разбиравшее жалобу начальника вокзала, разделилось на две части. Одни утверждали, что целиком виноват начальник вокзала, у которого отсутствует учет, поэтому он не знает, где свое, а где чужое. Другие осуждали начальника оперпункта за то, что он действовал силовыми, а не бюрократическими методами. Вот если бы он первым пожаловался на поступок начальника вокзала, то и был бы прав. А так… начальник вокзала, считай, опередил милицию, хотя и был по существу неправ.
Однако по жалобе в любом случае должно быть принято решение… Решили «поставить на вид» начальнику оперпункта и сделали вывод, что большевик должен быть умнее и дальновиднее.
На другом партийном собрании под конец года товарищ Баландин разделал под орех товарища Дубинина за наплевательское отношение к партийному поручению. Дубинин являлся «партприкрепленным» к выпуску стенгазеты. «Парторгу необходимо выяснить причину такого отношения тов. Дубинина к партийному поручению», – грозно гремел голос начальника Отдела. Собрание также рассмотрело материалы партрасследования по жалобе на поведение начальника АХО Дубинина, на его бюрократически-бездушное отношение к уволенному милиционеру, которому Дубинин не выдал справку для расчета, заставляя того сдать казенное имущество: три носовых платка и портянки. Дуролом посылал милиционера «прокатиться» в Зилово за сотни километров от Читы, а уж потом приезжать за расчетом. Постановили «предупредить».
Затем приступили к разбирательству взаимоотношений между начальником линотделения на ст. Чита-I Чернием и начальником отделения службы Пластининым, чьи служебные отношения привели к взаимным оскорблениям. Черний не желал подчиняться указаниям Пластинина, считая, что им должен руководить напрямую начальник Отдела. Товарищ Буров еще добавил товарищу Чернию несколько неприятных минут. Он заявил, что в линотделении была гулянка, где «был скандал, доходивший до оружия». Пришлось Чернию дать справку, что гулянка была, но не в отделении, а на квартире Пластинина: отмечали досрочно Новый год: «Зашли втроем: я, Пластинин и Гимберг. Последний закричал, что я шпион и выхватил наган. Пластинин схватил Гимберга за руки и я помог его обезоружить».
Вот так Пластинин спас, возможно, жизнь Чернию. Но теперь черная кошка пробежала между ними и дело дошло до партийного разбирательства.
Рывок в девяностые годы
По средам в «ленинской комнате» линейного отдела внутренних дел на станции Чита-I проводилась политинформация. Когда вся страна, не отрываясь от телевизоров, следила за первыми съездами народных депутатов и сессиями Верховных Советов СССР и РСФСР, политические страсти в стране, вместе с надеждами на скорые перемены, накалились почти до уровня 1938-го года.
Политинформации превращались по существу в стихийные собрания. В феврале 1990 года на таком собрании коллектив ЛОВД выдвинул меня в депутаты Читинского областного Совета народных депутатов. В апреле я был избран депутатом и вышел из состава КПСС. Вместе со мной партию покинули три старшины милиции, четыре старших лейтенанта, три капитана и два майора милиции (почти треть партийной организации линейного отдела). Об этом событии громкую информацию дали в «Комсомольской правде», не говоря уже о местной прессе.
Еще раньше на очередной политинформации был принят документ, до сих пор (на февраль 1998 года – Б.К.) хранящийся у меня. Его не требовалось сдавать в партгосархив, хотя достоин он там находиться не в меньшей степени, чем резолюции митингов Отдела железнодорожной милиции, проходивших в 1938 году.
«Резолюция собрания сотрудников ЛОВД на ст. Чита-I от 31 января 1991 г.
Поддерживаем Верховный Совет России и его председателя Б.Н.Ельцина в борьбе за суверенитет Российской Федерации. Протестуем против наступления реакции на демократическое движение, применения армии с целью установления диктаторского режима и подавления мирных массовых выступлений граждан.
Комиссаров Б.И., Мамедов А.М., Уханова Н.Н., Дзюбо В.Е., Еманаков А.И., Преснухин К.Ю., Мишарин С.И., Черепанов С.Н., Ермаков А.В., Горбатов Б.И., Матвейчук И.Н., Демчук Ю.А., Леоненко Н.М., Дозорцев С.Н. (и другие, всего 45 подписей).
Некоторые из подписавшихся, продолжают работать по сию пору (на июнь 1998 г. – Б.К.). на солидных должностях. Подполковник милиции Людмила Максимовна Леоненко возглавляет штаб ЛОВД, майор Юрий Андреевич Демчук – командир ОМОНа. Автор этих строк – подполковник милиции, пресс-секретарь УВДТ.
Так это было (1938-1947 годы)(продолжение) 1939-й
Победивший социализм
Протокол общего открытого партийного собрания первичной партийной организации при Отделе ж.д. милиции дороги им. Молотова от 14.01.1939 г. На повестке дня – доклад о всесоюзной переписи населения (тов. Перевозчиков):
«В нашей стране победившего Социализма (в протоколе «Социализм» с большой буквы – Б.К.). где уничтожена эксплуатация человека человеком, где самым ценным капиталом являются люди, кадры, точный учет населения имеет огромное политическое и народно-хозяйственное значении… Результаты переписи 1939 года еще раз продемонстрируют перед всем миром те великие победы, которые произошли за годы Сталинских пятилеток… Тов. Ленин говорил, что Социализм – это учет… Перепись в 1937 г., благодаря вражеской деятельности врагов народа, которые были в руководстве ЦУНХУ… не было точно учтено все население и в силу этого СНК и ЦК ВКП (б) постановили произвести перепись в 1939 году. Буржуазия скрывает в переписях истинные размеры безработных, вместо занятий записывают профессию… Цель, которая ставится перед переписями в капиталистических странах, это выявить источники налогового обложения…»
Выступления по докладу.
Тов. Кулев: «Наши задачи состоят в том, чтобы в день проведения переписи населения на вокзалах, в поездах как можно лучше обеспечить охрану общественного порядка, чтобы предотвратить уголовно-хулиганские проявления».
Тов. Селин: «Нам известно, что женщина в СССР стала великой силой… Нигде женщина не имеет таких прав…»
Тов. Пластинин: «Враги народа пытаются всегда нанести вред нашему хозяйству в самые чувствительные места… Недобитые враги народа будут пытаться направлять свою вражескую работу. Нам, как работникам ж.д. милиции – проводникам революционной законности, надо оказывать всемерную помощь в переписи населения.
Тов. Баландин: «Я считаю, что нужно поручить членам ВКП (б) нашей организации т.т. Орешкину, Бурову и Перевозчикову еще раз проработать инструкцию по переписи с рядовым, начальствующим составом РК Милиции».
Постановили: поручить т Кулеву к 16.01.39 г. выпустить очередной номер стенгазеты, вовлекая в работу стенгазеты весь коллектив работников РК Милиции.
Митинг в Отделе ж.д. милиции
Заслушав сообщение о постигшей смерти старейшего большевика, верной дочери народа Надежды Константиновны Крупской, коллектив работников Отдела берет на себя обязательство с честью выполнить социалистический договор по вызову (очевидно, на соревнование – Б.К.) Восточно-Сибирской ж.д.
24 января состоялось еще одно партсобрание. Оно было закрытым и на нем не присутствовали комсомольцы и сочувствующие. Только 9 членов и четыре кандидата в члены ВКП (б). Пятого кандидата – Казакова Григория Михайловича, 1913 года рождения, из крестья-бедняков, уроженца с. Черемхово Хилокского района, члена ВЛКСМ с 1938 года – приняли в партию при рассмотрении первого вопроса повестки собрания.
Отметив его по службе как дисциплинированного и исполнительного, хотя и малоинициативного в работе, товарищи приняли его кандидатом по четвертой группе. Это означало, что до полноценного членства в ВКП (б) ему еще служить и служить, доказывая свою преданность и старательность.
Затем обсудили еще пять вопросов по повестке. Селин подверг критике Бурова и Пластинина за невыполнение партийных поручений: не выступили с докладами о 2-й годовщине Сталинской Конституции. Перевозчикову поручили организовать при красных уголках подразделений на станциях Чита-I и Чита-2 громкую читку политической и художественной литературы.
Затем заслушали информацию о результатах партрасследования по делу бытового разложения т. Бурова. Поскольку материалов оказалось недостаточно, постановили запросить командный отдел управления рабочее-крестьянской милиции Саратовской области (т. Кайзера) о высылке компрматериала на т. Бурова, а последнему предложили немедленно уладить свою семейную жизнь.
Обсудили также письмо Хилокского РК ВКП (б) о Соколове, который был по распоряжению ГУРКМ снят с должности начальника линейного подразделения на станции Хилок. Собрание отметило работу тов. Трифонова за то, что партрасследование он провел «в достаточной степени» и «с большевистской прямотой».
Баландин информировал об организации парткома при Отделе ж.д. милиции. С учетом того, что линейное отделение со ст. Чита-I переходит на Читу-2 (пассажирскую станцию – Б.К.) и увеличением численности первичной организации, постановили «возбудить вопрос» перед райкомом ВКП (б) о выборах партийного комитета партийной организации Отдела ж.д. милиции.
8 февраля в повестке партсобрания значилась «проработка» тезисов докладов Молотова и Жданова и выборы делегатов на районную партконференцию. Баландин вновь говорит о необходимости вызвать на социалистическое соревнование Отдел железнодорожной милиции Восточно-Сибирской железной дороги, помимо широкого развертывания внутреннего соцсоревнования между отделениями и оперпунктами. Кулев сказал о задачах по «упорядочению транспорта», ликвидации хищений на транспорте и обеспечении спокойствия пассажиров. А Трифонов призвал «до конца добить все вредительские поддоныши», наладить учебу с личным составом, изжить антиморальные проявления как в отделе, так и в подразделениях. Селин выступил за обеспечение бесперебойного движения и «безопасности личности граждан».
На районную партконференцию с правом решающего голоса избрали Баландина и Селина, а с правом совещательного голоса Трифонова и Михеева. Председательствовал на этом собрании Буров, избежавший пока наказания за бытовое разложение, а секретарил Орешкин.
Через три дня неожиданно назначили новое экстренное собрание. На нем по первому вопросу приняли кандидатом ВКП (б) Кучмака Даниила Михайловича, 1910 года рождения, уроженца Винницкой области. Рекомендующий отметил, что к 21-й годовщине Рабоче-Крестьянской милиции т. Кучмак премирован ценным подарком. Голосовали единогласно. А вот по второму…
Вместо воды принесли водку
Заслушали о совершенных проступках члена ВКП (б) тов. Туголукова. Информировал Орешкин, недавно принявший руководство в линейном отделении на ст. Чита-I.
Похоже, что за Туголокувым кто-то неустанно наблюдал недремлющим оком и фиксировал все его действия. Вот он крадется с мешком угля со склада топлива, чтобы в январскую стужу обогреть свою деревянную халупу. Топливную книжку, по которой ему должны легально отпускать уголь, все еще не оформили станционные бюрократы. Потом в его дежурство, в три часа ночи, поступило заявление о краже из ларька на Военной площадке. (Она и сейчас существует). Туголуков выехал на место происшествия, но протокол осмотра не составил. Это за него сделал лейтенант РККА, а Туголуков лишь подписал протокол в качестве понятого, но не принял мер к выявлению подозреваемых. А в ночь с 5 на 6 января товарищ Туголуков в директорской комнате станционного буфета обедал и «выпивал водку». И за водку не уплатил! И еще посетил один дом, где живет знакомая женщина. Однако этот домик считается притоном уголовного элемента.
Конец ознакомительного фрагмента.