Вы здесь

Правда и мифы о спецназе. Глава 5. Афганская пыль на сапогах спецбойцов (И. С. Прокопенко, 2017)

Глава 5

Афганская пыль на сапогах спецбойцов

Афганская необъявленная война, которую долго называли «выполнением интернационального долга» и «оказанием помощи братскому афганскому народу», стала для бойцов спецназа разных силовых структур Советского Союза колоссальным испытанием на прочность и ни с чем не сравнимой школой. Много славных дел было совершено за южным рубежом Родины – «за речкой», как говорят участники тех незабываемых событий, много тяжких потерь пришлось пережить. Советские воины оказались на острие политического и военного противостояния в стране, народ которой никогда никому не покорялся, жил, руководствуясь законами, по сути, феодального общества, и не терпел вмешательства в свою жизнь чужаков. Афганистан не зря называют «сердцем Азии» – здесь издавна сходились пути караванов, армий завоевателей и всей мировой политики. От обстановки в этой стране всегда зависел расклад противостоящих друг другу сил на мировой арене.

Многое еще можно было бы сказать, но давайте обратимся к конкретным событиям, главным из которых, безусловно, стала спецоперация по захвату дворца на горе Тадж-Бек – здесь жили афганские шахи и эмиры, а к моменту входа советских войск он стал резиденцией президента страны Хафизуллы Амина. Но понять ее суть и значение можно только в общем контексте развития как советско-афганских отношений, так и внутриполитической ситуации в Афганистане.

9 декабря 1979 года. В столицу Афганистана Кабул на борту военного самолета прибыл 154-й отдельный отряд спецназначения Главного разведывательного управления Генштаба Минобороны СССР под командованием майора спецназа Халита Халбаева. О его истинной задаче не знали даже командиры, только узкий круг посвященных в Москве. Это была сверхсекретная операция. Через неполных три недели эти солдаты и офицеры пойдут в бой и выполнят приказ – они осуществят государственный переворот в чужой стране за одну ночь. Так разгорелся пожар долгой афганской войны, отсюда – из Кабульского пекла.

Эту элитную часть спецназа почти полностью укомплектовали выходцами из Советской Средней Азии, за что и окрестили «Мусульманским батальоном». Отметим это обстоятельство. Подбор личного состава шел по всем воинским частям Союза со всей тщательностью. Это задание особой государственной важности было поручено старшему офицеру, полковнику ГРУ. Костяк подразделения составили узбеки, таджики, туркмены из числа бойцов 15-й бригады спецназа Среднеазиатского военного округа, которой тогда командовал полковник (впоследствии генерал-майор ГРУ) Василий Колесник, также получивший соответствующий приказ из Москвы. То, что предстоит выполнять небывалые задачи, было понятно уже потому, что впервые в истории советского военного искусства вновь созданный отряд спецназа укомплектовали тяжелым вооружением.

Заместитель командира «Мусульманского батальона» Эдуард Ибрагимов вспоминал, что для батальона была спущена сверху специальная программа подготовки, рассчитанная на три месяца. Но потом она по каким-то причинам, о которых ни бойцам, ни командирам ничего не сообщили, сократилась до двух месяцев. Процесс боевой подготовки и учебы шел с небывалой интенсивностью.

4 декабря 1979 года под грифом «Совершенно секретно» пришел приказ: «С учетом сложившейся обстановки, направить в Афганистан подготовительный специальный отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек, в униформе, не раскрывающей его принадлежности к вооруженным силам СССР…»

Иначе говоря, было принято решение одеть бойцов в форму солдат афганской армии. При этом единственным материалом, подходившим по цвету и качеству, оказался тот, что шел на теплые портянки в условиях Крайнего Севера, Чукотки и Камчатки. Теперь из него сшили форму для боевых действий под раскаленным солнцем Афганистана.

Самое главное – все это происходило за несколько месяцев до декабря 1979 года, когда советское правительство официально объявило о вводе советских войск в Афганистан, о чем сильно просил президент этой страны Амин. Доверием советского руководства он не пользовался, но спецназовцы знать этого не могли. Они знали одно – по просьбе правительства Демократической Республики Афганистан им доверена охрана президентского дворца и лично Хафизуллы Амина, который был не только президентом, но и Генеральным секретарем правящей Народно-демократической партии Афганистана. Год назад эти марксисты пришли к власти и уже бросили свой народ в огонь гражданской войны. В хаос и кровопролитие. В этой мусульманской стране кабульские революционеры начинают безжалостно искоренять святая святых – ислам. Аллах акбар! На защиту Корана поднимаются борцы за веру – моджахеды. Осенью 1979 года их вооруженные отряды уже действуют почти во всех провинциях. Плохи дела строителей социализма в Афганистане. И в Москву, одна за другой, идут тревожные телеграммы. Оказывается, в Кабуле все не так, как хотелось бы.

Люди, близкие к руководству СССР, говорили, что когда Леонид Брежнев читал эти телеграммы, из которых следовало, что в Афганистане дела идут отнюдь не по кремлевскому сценарию, ему становилось плохо. В его окружении говорили – зачем так расстраивать дорогого Леонида Ильича?

Гром грянул еще весной 1979 года, когда 14 марта в Герате подняла мятеж пехотная дивизия правительственных войск. Армия, которая еще недавно была опорой режима, теперь разваливалась на глазах. Восставших поддержали местные жители. Такие выступления скоро прокатятся и по другим афганским провинциям. А пока выступление в Герате с трудом подавили артиллерией и авиацией. Город был залит кровью. Была там и кровь граждан СССР – толпы вооруженных мятежников бросились к зданиям, где жили советские специалисты, погибло несколько военных советников и гражданских лиц. До руководства в Москве наконец-то дошло – Афганистан на пороге большой резни. На охрану Советского посольства в Кабул направлен отряд спецназа КГБ «Зенит». А казалось бы, всего год назад в Кабуле начиналась новая жизнь, не сулящая большому соседу с севера никаких осложнений.

27 апреля 1979 года началась Апрельская революция. Обманчивая тишина кабульского утра была нарушена лязгом гусениц военной техники, по улицам шли танки, бронетранспортеры и грузовики с солдатами. Восставшие подтягивали новые части и, не встречая особого сопротивления, уже разоружили полицейские формирования, захватили почту, телеграф, радиостанцию, центральную тюрьму. Танковые и пехотные подразделения окружили президентский дворец, начались авиаудары. Так разворачивалась цепь кровавых событий. Время отсчитывало последние часы жизни президента Дауда.

Принц Дауд – генерал афганской армии. Всего несколько лет назад он сам совершил переворот, свергнув своего родственника короля Захир-Шаха, после чего отменил монархию. Дауд, который, будучи премьер-министром, налаживал военно-техническое сотрудничество с Советским Союзом, теперь резко развернулся в сторону «капиталистического мира». В новейшей истории Афганистана немало подобных противоречий и роковых моментов. Теперь пришел черед Дауда пасть жертвой заговора.


Сардар Али Мухаммед Ламари бин Мухаммед-Азиз Дауд-Хан – сердар (афганский аналог титулов князь или принц), государственный деятель Афганистана; генерал.


Помощник посла СССР в Афганистане в 1977–1982 годах Сергей Бахтурин, ставший свидетелем тех драматических событий, так вспоминал о них: «Дауд, в общем, знал о том, что готовится выступление. Ну, как всегда, нашелся предатель, который выдал планы, так сказать, зачинщиков этого переворота. И Дауд принял меры, перевел всю свою семью во дворец. Но танковый батальон Аслама Ватанжара (который после переворота стал министром обороны и внутренних дел Афганистана. – Прим. авт.) подошел прямо к дворцу, который начала бомбить авиация. Летали они очень здорово. Наши военные советники стояли на крыльце и удивлялись – неужели это мы их научили так летать? Они бомбили дворец очень точно».

Осада длилась всю ночь. И только под утро 28 апреля восставшие ворвались во дворец. Расправа была жестокой и быстрой. Дауда и его семью уничтожили. К власти пришли афганские марксисты, весь мир узнал об этом лишь наутро.

28 апреля ТАСС сообщало из Лондона: «Агентство «Рейтер», сославшись на передачу радио Кабула, сообщило, что в Афганистане совершен военный переворот и власть в стране перешла в руки Военного революционного совета».

Заговорщики назвали этот военный переворот революцией. А советское телевидение торопилось рассказать о счастливом избавлении афганских крестьян от векового рабства.

Первые картины революции – бедняки, сжигающие на площади долговые расписки, крестьяне, получившие наделы и целующие дарованную им землю. У людей в Афганистане появилась надежда, ход событий казался необратимым.

Новым правителем Афганистана стал 61-летний Нур Мухаммад Тараки, известный афганский журналист, основатель и руководитель Народно-демократической партии Афганистана. Он был организованным, дисциплинированным, тщеславным и амбициозным, но при этом, как ни странно, мягким и уступчивым человеком. Приближал к себе людей, которые оказывали ему услуги.

13 лет со дня образования партии и до ее прихода к власти Тараки жил с тайной мечтой стать хозяином Афганистана. 13 лет вел рискованную игру. Не раз оказывался за решеткой и в любой момент мог лишиться головы. Он упорно шел к цели. И вот наконец он ее достиг. В минуты высшего блаженства Тараки, отличавшийся осторожностью и хитростью, терял бдительность.

Помощник посла СССР в Афганистане Сергей Бахтурин вспоминал, что, когда взяли дворец, марксист и враг монархии Тараки сразу занял кресло бывшего короля Захир-Шаха и чуть ли не прыгал от радости, счастливо повторяя: «Неужто я в кресле Захир-Шаха сижу?»

А тем временем выяснилось, что в Кремле приход к власти Тараки был воспринят с изумлением, как полная неожиданность. И это при том, что миф о «руке КГБ» в свершении Апрельской революции живет и поныне. А вот в Вашингтоне заранее знали о готовящемся перевороте. И, судя по всему, утечка информации была где-то наверху, в окружении Тараки.

Между тем, по словам Александра Морозова, который в 1978–1979 годах был заместителем резидента КГБ СССР в Кабуле, стало известно, что ничего не сообщать русским приказал не кто иной, как Амин – сподвижник и будущий палач Тараки.

Этот переворот тогда оставил много вопросов. В частности, о нежелании Амина ставить в известность Москву и о странной осведомленности Вашингтона. Амин знал толк в интригах. Но тогда вряд ли кто догадывался, что этот человек уже расписал свои ходы в этой сложной партии и уже почувствовал вкус к власти.

Что было известно о личности Хафизуллы Амина? Родился в 1927 году, окончил Кабульский университет. В 30 лет продолжил образование в США, где получил степень магистра. Там же пытался защитить диссертацию, но был выслан из страны. По некоторой информации, незадолго до этого Амин вышел на контакт со спецслужбами США. Энергичный, работоспособный, хитрый человек, в общении краток и сдержан, обладает хорошей памятью. С 1965 года был ближайшим соратником Тараки.

Этим двум деятелям уже тесно стоять рядом. Тараки понимает – схватка еще впереди. Амин ждет своего часа. Теперь между ними глубокая пропасть вражды. Пока пожилой вождь упивался властью, молодой и энергичный Амин готовил заговор, он мечтал стать первым человеком в стране.

В начале сентября 1979 года Тараки приезжает в Москву. Его встречает Брежнев. Предстоит долгая беседа в Кремле. Леонид Ильич знает о противоборстве в НДПА и лично предупреждает своего гостя о планах Амина.


Хафизулла Амин – афганский государственный, политический и партийный деятель.


Встревоженный Тараки срочно прерывает визит в Москву и на следующий день прилетает в Кабул. Газеты пестрят заголовками – несмотря на теплый прием в Москве, афганский лидер вернулся домой. События принимают роковой оборот. Следует арест Тараки. Кремль пытается как-то спасти ситуацию. Брежнев прямо просит Амина не убивать конкурента и получает заверение, что все будет хорошо. Вечером того же дня Тараки задушат подушкой. Позже убийцы Тараки сдались советским военным властям и дали показания во всех деталях. Выяснилось, что после выполнения приказа Амина они тайно вывезли труп Тараки и захоронили. А чтобы окончательно скрыть следы преступления, расправились с теми, кто принимал участие в этих тайных похоронах. Концы в воду. Они сами расстреляли этих свидетелей. Теперь Амин – единоличный правитель Кабула. Кабула, но не всей страны. Тех, кто не хотел идти к светлому будущему, расстреливали уже тысячами. Идеи марксизма-ленинизма, замешенные на восточном деспотизме, обернулись трагедией – Афганистан погружался в чистки, репрессии и террор. В кабульской тюрьме «Пули Чархи», построенной французскими архитекторами, за несколько месяцев, к декабрю 1979 года, уничтожили 12 тысяч человек, ее земля и сегодня сочится кровью. Кровью бывших соратников и возможных конкурентов. Здесь мог оказаться и один из лидеров противоборствующей партийной фракции – Бабрак Кармаль.

Этому человеку в 1979 году было 50 лет, он родился в семье генерала афганской армии. Закончил лицей и поступил на юридический факультет Кабульского университета, где впервые познакомился с марксистскими идеями. В НДПА был лидером фракции «Парчам «Знамя». В разное время занимал высокие государственные посты.

Еще в 1978 году Кармаля сместили со всех постов и отправили чрезвычайным послом в Чехословакию. Это и спасло его от неминуемой смерти. Но Амин был способен долго идти по следу своей жертвы.

Леонид Богданов, в 1979 году руководитель представительства ПГУ КГБ СССР в Кабуле, вспоминал: «Амин дал указание направить группу из двух-трех человек в Чехословакию для ликвидации Кармаля Бабрака. Эта информация была получена нашей резидентурой, передана в Москву, Москва информировала по этому вопросу чехословацких друзей. Чехи, в связи с этой информацией, перевели Кармаля Бабрака практически на нелегальное положение, он уже не мог исполнять обязанности чрезвычайного и полномочного посла, а был помещен ими где-то на одной из загородных вилл».

В материалах с грифом «Совершенно секретно» сообщалось: «1 апреля 1979 года. После победы Апрельской революции при решении как внутрипартийных, так и государственных вопросов часто допускались перегибы, неоправданные репрессии, имело место сведение личных счетов. В ходе расследования дел арестованных допускалось насилие».

Насилие. Дикость. Революционный запал. Новая власть под предлогом освобождения женщин срывала с них паранджу. Ставших на защиту или отказавшихся подчиниться уничтожали. В Афганистане мулла больше чем священнослужитель, но официальный Кабул объявляет войну духовенству. За один день, по приказу Амина, расстреляно 300 мулл. Для этих крестьян Коран был понятнее и ближе, чем «Капитал» Маркса. Идеи социализма плохо приживались на этой земле. Пока в афганской столице гремели лозунги и развевались красные стяги, в глухих кишлаках с именем Аллаха все чаще стали поднимать зеленые знамена. Исламская оппозиция собирала все больше сторонников, и вскоре полыхнула гражданская война. Пролитая кровь сливается в реки крови.

Валентин Варенников, который в 1979 году был первым заместителем начальника Генштаба МО СССР, утверждал: «Некоторые говорят, в том числе наши горе-историки и политологи различного рода, что вот мы пришли, принесли войну в Афганистан. Ничего подобного. До нас война гражданская шла более полутора лет. То есть с апреля 1978-го, когда произошла Апрельская революция, что было для нас как гром среди ясного неба.

Афганистан знал и другую жизнь. Его народ созидал, и в крупных городах возводились современные здания, промышленные объекты. Но все равно здесь был свой уклад и свои многовековые традиции».

Когда-то, в 1960-е годы, наши делегации встречали дружественными лозунгами. История советско-афганских отношений хранит многие эпизоды сотрудничества. Вот молодой Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев принимает афганского монарха короля Захир-Шаха. И хотя пик масштабного сотрудничества пришелся на 60–70-е годы ХХ века, еще с конца 1950-х по всему Афганистану работали тысячи наших специалистов – военные и гражданские советники, врачи, учителя, строители. При слове «шурави» – «советский» лица афганцев озарялись улыбками. Тогда никто не мог предположить, что настанет время, когда кто-то из этих афганцев будет убивать наших солдат. Тоннель под перевалом Саланг. На строительстве этого уникального сооружения работали московские метростроевцы. Построенная ими дорога пересекала всю страну с севера на юг и стала основной транспортной артерией. По ней из Советского Союза сюда шла помощь. Этой же дорогой в декабре 1979-го из Советского Союза пойдут первые армейские колонны. И вскоре Саланг назовут «горлом Афганистана». К этому горлу моджахеды приставят нож, и тогда из дороги жизни Саланг превратится в дорогу смерти. Там будут жечь нашу технику, а в ней заживо гореть сыновья тех, кто совсем недавно строил мирную жизнь в Афганистане. Тогда, в 1979-м, в тиши кремлевских кабинетов те, кто готовил это вторжение, должны были просчитывать и такой результат – Восток дело тонкое и кровавое. Злая ирония в этой истине.

1979 год памятен не только сменой власти в Афганистане, но и Исламской революцией в Иране. Новый лидер этой страны аятолла Хомейни называл США главным врагом.

Американцы стремительно теряли позиции в Центрально-Азиатском регионе. Еще накануне иранских событий, в январе 1979 года, стремясь сохранить баланс, США перебросили в зону Персидского залива дополнительные силы. В Индийском океане курсировали авианосцы седьмого флота. Палубная авиация могла дотянуться не только до Ирана, но и до глубинных районов Сибири. 2 декабря 1979 года ТАСС сообщало: «Общее число американских военных кораблей у берегов Ирана будет доведено до двадцати одного. Среди них пять американских ударных авианосцев». Москва предпринимает ответный шаг. На территории Среднеазиатского военного округа вблизи афганской границы проходит мобилизация, а затем близкие к боевым учения двух советских дивизий.


Сейид Рухолла Мостафави Мусави Хомейни, или Имам Хомейни, – иранский политический деятель.


60 лет назад в этих песках уже происходили очень похожие события. Через два года после Октябрьской революции портреты Ленина появились на улицах Кабула. Афганистан стал первой страной, с которой в мае 1919 года молодая Советская республика установила дипломатические отношения. С этого момента начались дружеские контакты между вождем мирового пролетариата и эмиром Афганистана Амануллой-Ханом. В знак признательности Москва передала афганскому эмиру несколько аэропланов.

Неумолимый бег времени. Сегодня все как в конце 1970-х, лишь в других декорациях и с другими действующими лицами. Тогда же, в девятнадцатом, эмир Аманулла-Хан поднял восстание и разгромил экспедиционный корпус англичан. Так завершилась очередная англо-афганская война, и Афганистан окончательно добился независимости. 60 лет спустя сотрудники британской разведки, кажется, хорошо помнили уроки того времени, о чем без иронии вспоминал Александр Морозов, заместитель резидента КГБ в Кабуле: «Я часто играл в теннис в английском посольстве с англичанами. Однажды где-то в середине 1979 года они устроили кинопросмотр. Документальный фильм рассказывал о последней англо-афганской войне 1921 года, о том, как их, англичан, гнали. И они мне тогда сказали: «Вот, если вы введете свои войска, с вами будет то же самое». Кто лучше знал Афганистан, мы или англичане?»

Это и подтвердилось. В апреле двадцать девятого года британская разведка подняла мятеж против Амануллы-Хана, в результате друг молодой Советской республики был устранен. Тогда Сталин делает ответный шаг. И к границам Афганистана спешно направляется отряд рабоче-крестьянской Красной армии. Уникальные кадры кинохроники запечатлели красноармейцев перед броском на Кабул. Невероятно, но эти события каким-то мистическим образом снова повторятся спустя полвека, в 1979-м. Миссия отряда красноармейцев была настолько секретной, что этих бойцов, так же как и мусульманский батальон в 1979-м, переодели в афганскую одежду. Уходя в сторону границы, бойцы и представить себе не могли, с каким ожесточенным сопротивлением им придется столкнуться. С большими потерями отряд вернулся назад. Этот факт на долгие годы был вычеркнут из официальной советской истории. Кстати, тогда, в 1929-м, Лоуренс Аравийский, полковник Британской армии, авантюрист, шпион и большой знаток Востока, как-то подметил: «Вести войну против повстанцев дело непредсказуемое и долгое, как если бы вы решили есть суп, пользуясь вместо ложки ножом». Мнение этого человека считали почти пророческим.

Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности американского президента, как и Лоуренс Аравийский, строил большие планы на Востоке. Когда советские войска вступили на территорию Афганистана, он едко бросил президенту Картеру: «Пусть теперь Советы получат свой Вьетнам». 3 июля 1979 года Картер подписывает секретную директиву о помощи исламской оппозиции в Афганистане. США уже сделали свои ставки в этой партии. Бжезинский в одной из поездок на афгано-пакистанской границе однозначно указывает на источник всех бед правоверных мусульман, – Советский Союз и его марионеток в Кабуле. Из доклада временного поверенного США в Кабуле Амстунца в Госдеп США 16 августа 1979 года: «Падение радикального левого режима, поддерживаемого Советами, могло бы иметь положительные последствия для США во всем третьем мире. Нашим высшим интересам послужил бы иной режим, нежели режим Тараки – Амин».

Еще один материал с грифом «Совершенно секретно» от 31 октября 1979 года сообщал: «Обстановка в Афганистане после событий 3–16 сентября сего года, в результате которых Тараки был отстранен от власти и затем физически уничтожен, остается крайне сложной. Стремясь укрепиться у власти, Амин расширяет масштабы репрессий в партии, армии, государственном аппарате и общественных организациях».

После убийства Тараки советская разведка с особым вниманием следит за действиями Амина. Выводы неутешительные. По мнению людей, занимающих высокие посты в Минобороны и КГБ СССР, Амин ведет двойную игру – продолжая заискивать перед советским руководством и просить о вводе войск, он одновременно заигрывает с американцами. Вспоминают, что, когда Амин, будучи министром иностранных дел Демократической Республики Афганистан, ездил в Нью-Йорк на сессию ООН, члены делегации рассказывали о его странных длительных отлучках, во время которых он якобы встречался с друзьями по учебе. О том, что в его записной книжке – уже после его гибели – видели американский телефонный номер и рядом буквы CIA (ЦРУ). Многие сходились на том, что если бы советские войска не вошли в Афганистан в декабре 1979-го, Амин позвал бы в страну войска США.

Все худшие предположения советской разведки о намерениях Амина завязать двойную игру с американцами подтверждались. Обстановка в стране продолжала ухудшаться. В Союзе начинают думать о смене диктатора у власти и возможном преемнике из фракции «Парчам».

В итоге в декабре 1979 года в Афганистан направляется 1-й заместитель начальника внешней разведки Вадим Кирпиченко. Необходимо было еще раз убедиться, какие возможности у оппозиции в Афганистане. А главное – понять, хватит ли собственных сил спецподразделения разведки или нужна более масштабная помощь. В конечном счете советское руководство приходит к выводу, что силами имеющихся там наших разведывательно-диверсионных групп, опирающихся на «парчамистов», ситуацию изменить невозможно. Необходимо военное подкрепление.

В тот день – 25 декабря – на аэродроме в Баграме один за другим начали садиться военно-транспортные самолеты. Их гул не смолкал несколько дней. Такое зрелище в небе Кабула поразило тогда не только местных жителей. На аэродроме была большая группа представителей республиканской власти и среди них – военные атташе разных стран, аккредитованные в ДРА. Свидетели подтверждают, что у военного атташе США из глаз катились слезы, он произнес: «Русские и здесь нас опередили». Так начался первый этап вторжения.

В срочном порядке сюда перебросили 103-ю Витебскую дивизию ВДВ. Через три дня ей предстояло сыграть свою роль в судьбе Афганистана. Именно эту элитную дивизию в свое время бросили в Венгрию в 1956 и в Чехословакию в 1968 году. Страна готовилась к встрече. Тогдашний хозяин дворца Тадж-Бек Амин даже и не подозревал, что уже запущен и отсчитывает последние дни механизм операции «Байкал-79». Один из главных ее разработчиков, генерал Л. Богданов, до последнего момента был частым гостем диктатора. Поначалу вопрос об уничтожении Амина не стоял вообще. На первом этапе в окружении Амина внедрили повара. В условленное время он должен был подсыпать препарат в пищу и на несколько часов ввести Амина в кому. Окончательного решения не было. Но Москва торопила. И тогда стали перебирать варианты использования смертников.

Генерал Леонид Богданов рассказывал, что жена Амина подружилась с советскими женщинами-диетологами, часто к ним приезжала, при этом не прочь была, вопреки мусульманским традициям, выпить виски. Планировалось заложить взрывчатое устройство в ее сумочку во время одной из таких посиделок – в Афганистан прибыли искусные советские подрывники.

Но все же остановились на варианте с поваром, майором КГБ, который незадолго до этого прошел спецподготовку. Операцию назначили на 14 декабря. В обед повар подсыпал препарат в кока-колу и вместе с другими блюдами подал на стол Амину. В это время к дворцу уже спешил мусульманский батальон и группы спецназа КГБ. Выполнив задание, повар набрал номер телефона и произнес условную фразу. Но внезапно штурмовым группам поступила команда «Отбой». Операцию сорвала досадная случайность: препарат подействовал раньше, чем предполагалось. Амин почувствовал себя плохо. И вскоре к нему прибыли ничего не подозревающие советские врачи из кабульского госпиталя. Они-то и вытащили диктатора с того света. А мусульманский батальон и группы КГБ отошли на исходные рубежи.

Теперь было принято решение о штурме. Парадокс в том, что защищать Амина должны были также сотрудники КГБ СССР. Именно девятое Управление по физической охране высокопоставленных государственных лиц КГБ до последнего момента отвечало за безопасность афганского диктатора. Но судьба Амина была предрешена. В ночь с 27 на 28 декабря был задействован запасной вариант операции – по условному сигналу.

Теперь вернемся к началу нашего рассказа. Итак, когда в декабре 1979 года в обстановке строжайшей секретности 154-й отдельный отряд спецназначения ГРУ, известный ныне как «Мусульманский батальон», под командованием майора спецназа Халита Халбаева был переброшен в Афганистан для охраны дворца Амина, вместе с ним были 60 человек из группы «Альфа», разбитые на два отряда, «Гром» и «Зенит», под командованием полковника КГБ Бояринова, который позже погибнет во время штурма. При этом собственная охрана дворца состояла из отборнейших частей афганской армии общей численностью более 2 тысяч человек. Совместно они заступают на боевое дежурство по охране резиденции президента, но в Москве участь Амина уже решена. Кремлю требуется преданный президент. Создатель «Мусульманского батальона» полковник Колесник получает приказ разработать операцию по штурму дворца силами советского батальона охраны.

Полковник выполнил приказ, но главные советники от армии и КГБ СССР утвердили его лишь устно, отказавшись сделать это в письменной форме. Журналистам Колесник позже говорил, что они, видимо, боялись ответственности, не зная, к чему приведет реализация этого плана.

Страх советского генералитета был вполне понятен. Ведь, по сути, подразделение Советской армии должно было совершить государственный переворот в чужой стране, при этом в отрыве от основных сил. Начало операции «Шторм-333» было назначено на 27 декабря 1979 года.

Гора Тадж-Бек, на которой находится дворец, представляла собой почти идеальный укрепрайон, все подходы к которому были буквально нашпигованы минами, кроме того, вокруг дворца стояли три батальона собственной президентской охраны, готовой ринуться в бой при первом же сигнале. Однако главную опасность для советского спецназа, располагавшегося здесь, представляли три вкопанных в землю танка, способных буквально смести нападавших. Для их захвата была отправлена группа из 8 человек во главе с капитаном Сахатовым. Группа не только захватила танки, но и лишила третий батальон охраны командования. Командира и его заместителей, стоявших у дороги, советские спецназовцы на ходу затолкали в свою машину.

Полковник Владимир Колесник услышал, что в третьем батальоне началась паника, неразбериха, стрельба, и дал команду начинать штурм.

Это был шквал огня. Защищавшие воздушное пространство над дворцом зенитные комплексы «Шилка» неожиданно для афганцев развернули орудия и прямой наводкой ударили по дворцу и казармам всех трех батальонов охраны. Одновременно несколько групп советского спецназа перекрыли все подступы этих батальонов к дворцу, который уже тогда был зажат в клещи. Слева по узкому серпантину ворвались БМП под командованием лейтенанта Шарипова. Справа, со стороны моста, буквально сметя КПП и караульное помещение, влетели БТРы, которыми командовал лейтенант Турсункулов. Именно в его БТРах и находились бойцы «Грома» и «Зенита». Один БТР был подбит, из-за этого вырубилась вся связь, потому по штурмующим била и охрана дворца, и свои же «Шилки».

Командир группы «Мусульманского батальона» Рустамходжа Турсункулов так вспоминал об этом штурме: «С той стороны, откуда мы должны были зайти, была одна лестница. По ней пробиться было невозможно и штурмовых лестниц уже не осталось. Первое, что мы увидели – атака штурмовых групп «Гром» и «Зенит» захлебнулась. Появились первые раненые с обеих сторон. Крики, шум – понять ничего невозможно. Один из раненых крикнул – «Мужики, чего вы лежите, помогите нам!» И тут я дал своим людям команду на штурм. Как мы там пробежали, не знаю. И повторить это сейчас мы бы, наверное, не смогли. Это было что-то запредельное. Ну, прошли во дворец, у нас тогда и тактика была, как нас обучали, помещение любое захватывалось только таким образом – ногой пинаешь дверь, если она есть, забрасываешь внутрь гранату, после взрыва залетаешь, поливаешь очередью и идешь дальше. Никто не останавливался, чтобы кому-то помочь, все прекрасно знали, что была такая установка – помочь можно своему раненому товарищу только тогда, когда все закончится. Никто не останавливался, если кто-то раненый падал – шли вперед. Упал один – шел другой. Поэтому тут, прикрывая друг друга, мы продвигались по этой бесконечной анфиладе помещений».

Владимир Колесник, ныне генерал-майор ГРУ в отставке, рассказал о потерях сторон: «Мы потеряли вместе с комитетом 10 человек убитыми, вот, ранеными порядка 50 человек было с обоих подразделений. У противника – около 400 трупов, и более полутора тысяч человек мы взяли в плен».

Итогом стали заслуженная слава «Альфы» и незаслуженное забвение 154-го отряда спецназа ГРУ – «Мусульманского батальона». Все участники штурма уже через 2 месяца были разбросаны по другим частям, советское правительство просто не могло признать перед всем миром, что посланный им батальон охраны фактически и совершил государственный переворот. Совсем как у классика: «Мавр сделал свое дело. Мавр должен уйти».

Такова история этой поистине фантастической операции, вошедшей в учебные пособия всех спецслужб мира, в пересказе ее непосредственных участников.

Одновременно с началом штурма дворца на горе Тадж-Бек десантники 103-й Витебской дивизии во главе с сотрудниками КГБ пошли на захват важнейших государственных объектов: Генерального штаба, Министерства обороны, телевидения и телеграфа.

Известно, что Хафизулла Амин был убит сразу же после того, как первые штурмовые группы ворвались в его покои. Семью убитого президента спасли советские спецназовцы.

Государственный переворот в Афганистане потряс мир. Слухи о причастности к этим событиям неких секретных советских отрядов наводили ужас на западного обывателя. Именно тогда, в декабре 1979-го, были впервые продемонстрированы возможности советского спецназа, способного за одну ночь перекроить политическую карту мира. Еще долгое время поднятая на ноги агентура ЦРУ в регионе пыталась по крупицам собрать все подробности этой акции. Советское Главное разведывательное управление умело прятать концы в воду. В этом главная причина того, что «Мусульманский батальон» срочно расформировали и раскидали всех участников той операции по дальним воинским гарнизонам.

В Афганистан входили все новые и новые армейские части. Куда, зачем и почему они попали, многие солдаты и офицеры узнавали уже после приземления в Баграме. Видимо, этого требовали обстоятельства, в которых проводилась эта тщательно спланированная операция.

Нерешительно, с оглядкой, через три дня Советский Союз официально объявит о вводе войск. А парням в форме Советской армии еще предстояло узнать, что пыльные бури здесь называют «афганцами», а советских – «шурави» и что их противник – моджахеды – борцы за веру, а попросту духи – душманы, что от американского «Стингера» факелом будут гореть наши вертушки и самолеты и что локальный конфликт – это просто война. Но вскоре станет ясно, как много не учли и не поняли там, наверху, когда принимали решение о вводе войск.

Вадим Кирпиченко, который, как уже говорилось, в 1979 году был командирован в ДРА как первый заместитель начальника советской внешней разведки, считает, что не все факторы были учтены должным образом: «Конечно, не была учтена возможная международная реакция. Введя войска, мы сразу поссорились почти со всем исламским миром, который заклеймил эту акцию как оккупацию. Во-вторых, народ Афганистана не понял, зачем здесь армия. Идет гражданская война, идет война против правительства Афганистана, а тут еще на поддержку этого правительства, этого режима зачем-то пришла Советская армия».

Осознание того, что предстоит война с целым народом, придет много позже ценой ущерба престижу страны, чудовищных экономических затрат, исковерканных судеб миллионов людей. Эти солдаты и офицеры тогда еще не знали, что ждет их впереди. А впереди будут долгие девять лет войны и потери, когда в «черном тюльпане» грузом 200, в цинковых гробах в разные точки Советского Союза будут возвращаться погибшие солдаты и офицеры. Около 15 тысяч погибших. Через афганское пекло пройдет более миллиона молодых людей. Но и после вывода советских войск, в феврале 1989 года, война не прекратится там ни на день. Как и сегодня, в Афганистане будет далеко до долгожданного мира.