Глава 5
ГОСТЬ ИЗ ДРУГОЙ ВЕТВИ
Солнце умирало на горизонте, роняя капли алого сияния, похожие на капли крови.
Артём прищурился, глядя на солнечную дорожку из алых бликов, протянувшуюся через всё озеро к песчаному откосу, где он лежал. Пора было одеваться и уходить в палатку, из которой слышались музыка и женский голос: Зари-ма готовила ужин и подпевала известной лайф-группе «Кисс амур».
Бросив последний взгляд на далёкие пологие холмы – такими на Марсе казались даже высочайшие горные системы, Артём поёжился и побежал к палатке.
Внутри было тепло, светло и уютно, пахло грибным супом и пригорелым молоком.
– Каша? – понюхал он воздух.
– Сбежало молоко, – сморщила носик Зари-ма; она была беременна, хотя животик был ещё едва заметен. – Купался?
– Уже холодно, – махнул он рукой. – Почти ноль. Ночью будет под минус двадцать.
– А нам тепло, – засмеялась молодая женщина. – Очень хорошая палатка, можно всю жизнь в такой прожить. Как у вас говорится? С милым рай и в шале?
– В шалаше, – улыбнулся Артём, обнимая жену. – Хотя в шалаше мы жить не станем. У нас будет классный домик на Земле, на берегу речки, со всеми мыслимыми удобствами. Будет где разгуляться малышу. Как он там, не беспокоит?
Зари-ма погладила себя по животу.
– Нет, тихий.
– Ну и хорошо. Давай ужинать. Потом погуляем, звёзды на небе посчитаем. Тебе обязательно надо гулять, тем более что марсианская гравитация меньше земной.
– Ты мне это уже третий раз говоришь.
– Потому что ты меня не слушаешься. Сидишь целыми днями в палатке и смотришь видео.
– Совсем даже не целыми днями, – запротестовала полюсидка. – Я утром гуляла. Потом мне стало грустно.
– Почему?
– Дом вспомнила, деревню, маму с папой… На Полюсе такая же природа, воздух, даже цвет гор и песка.
– Можем слетать туда. Иксоидский маяк не работает. Спайдер-система отключена.
– Давай слетаем! – загорелась Зари-ма. – Давно не виделась с Марой, с дедушкой. Они обрадуются.
– Без проблем. Побудем здесь ещё пару дней и устроим экскурсию на Полюс. Там сейчас работают коммуникаторы и безопасники, проверяют, не осталось ли на планете могильников с живыми джиннами и моллюскорами. Но я попрошу отца, и нам разрешат посетить твоих родственников.
Зари-ма обняла мужа, и он пошёл умываться и переодеваться.
Затем они ужинали, смотрели новости, обнимались, любили друг друга, отдаваясь страсти бережно и осторожно, чтобы не «помять» будущего ребёнка, потом гуляли под лиловато-фиолетовым марсианским небом, считая редкие звёзды. В отличие от Земли, звёзд здесь было видно по ночам гораздо меньше. А когда утомлённая, но довольная Зари-ма уснула, зазвонил инфор.
Артём вышел из палатки, включил обратку. Над квадратиком наручного инфора вырос объём видеосвязи.
– Привет, внук, – сказала голова Игната Ромашина. – Не разбудил?
– Ещё нет, – мотнул головой Артём, озадаченный и обрадованный звонком деда.
– Как отдыхается?
– Нормально. Собираемся махнуть на Полюс, пообщаться с родичами Зари-мы.
– Дело хорошее. Но у нас тут появилась одна неожиданная проблемка. Не желаешь подключиться?
Артём оглянулся на купол палатки.
– В принципе, я готов… если Заря не обидится. Я обещал ей две недели спокойного отдыха. А что случилось?
– С одной стороны, ничего особенного, с другой – весьма интересная информация. Приходи в Управление, к Калаеву, поговорим.
– Как же я брошу Зарю?
– За ней присмотрит дружина Гаутамы, пока ты будешь у нас. Думаю, часа хватит на рандеву. Подключись к «спруту».
Артём подумал, кивнул.
– Хорошо, буду минут через двадцать.
Он вернулся в палатку, поколебался немного, предупреждать ли жену о том, что его не будет рядом какое-то время, и решил не беспокоить. Зари-ма спала, и лицо у неё было спокойное и ясное, лицо человека, не отягощённого никакими дурными мыслями.
Артём нашёл в багаже бусинку личной рации, закрепил в ухе слуховой сенсор, на губе – ларинг, на виске – мнемослинг, и под черепной коробкой развернулся тихо шелестящий объём комплексной связи «спрута», позволяющей оперативно выходить на доступные уровни Службы безопасности УАСС. А поскольку Артёму недавно присвоили звание федерального подполковника, он имел доступ к очень высоким чиновникам СБ, включая директора.
В ухе проклюнулся мужской голос:
– Седьмой, я Гаутама, готов к обслуживанию.
– Привет, Гау, я нахожусь на юге Дрим-каньона…
– Я в курсе, мы над вами.
– Последите за палаткой, пока я буду отсутствовать. Не подпускайте никого.
– Без проблем, Седьмой, можешь на нас положиться.
Артём бросил взгляд на небо, где просиял тонкий лучик света – сигнал зависшего над Марсом спейсера «Зоркий», и нырнул в палатку. Переоделся в уник официала Службы. Послал жене воздушный поцелуй. Тихонько нашептал домовому приказ – попросить у жены прощения, если она проснётся раньше, чем он вернётся, и вышел из палатки. Включил микрик – портал индивидуального пользования, который перенёс его в кабину ближайшего терминала метро. Через минуту он уже выходил из кабины метро Управления.
В кабинете Калаева, друга и соратника деда Игната, его ждали трое: старший Ромашин, хозяин кабинета с роскошной седой шевелюрой и ксенолог ИВКа Гилберт Шоммер, похудевший, загорелый, удивительно изменившийся после того, как он побывал в шкуре ангелоида, послужив его представителем. Игнат был одет в необычного фасона уник, темно-серый, с серебряными нитями, и выглядел как-то странно. Артём даже не понял сразу, что его смутило, пока не обратил внимание на волосы деда: прическа у Ромашина-старшего была другая.
Игнат усмехнулся, оценив взгляд внука.
Артём опомнился, бросил два пальца к виску:
– Подполковник Ромашин по вашему приказанию…
– Проходи, садись, – сказал Калаев.
Артём пожал руки присутствующим, сел за стол.
– Как жена? – благожелательно посмотрел на него Шоммер.
– На пятом месяце.
– Мальчик, девочка?
Артём посмотрел на деда, спрашивая взглядом, отвечать на вопросы или нет, потом кивнул:
– Мальчик.
– Как назовёте?
– Я хочу Аристархом, жена – Радобором.
Мужчины переглянулись.
– На ком остановитесь?
Артём улыбнулся, бросил ещё один взгляд на деда.
– Разберёмся.
– К делу, милостивые государи, – потер руки Калаев. – Артём, мы тебя вызвали по очень необычному делу. Не знаю даже, с чего начать. Ты что-нибудь слышал о теории Фрактальной Вселенной?
– Н-нет, – отрицательно покачал головой Артём.
– О Древе Времён?
– В институте мы изучали теорию времени…
– Это не совсем то, – вставил слово Шоммер, глянул на Калаева. – Можно я объясню ему на пальцах?
Начальник службы безопасности кивнул.
– Во-первых, время может быть многомерным, – начал учё– ный. – Во-вторых, в разных Вселенных время представляет собой разные материальные инсталляции. Оно может быть транзитивным, субстанциональным, жидким, твёрдым, газообразным, объёмным, конформным, многомерным, выражать разные системы движений…
– Гилберт, – сказал Калаев.
– В общем, время – исключительно разнообразная категория, – закончил Шоммер. – Так вот, наша Вселенная представляет собой одну из Ветвей Фрактального Дендроконтинуума, или Ветвь Древа Времён, «повёрнутую» относительно других Ветвей на определённый «угол» – квант поворота.
– Откуда это известно?
Шоммер прищурился, косо глянул на молчавшего Игната Ромашина, подмигнул ему.
– Эту теорию начали разрабатывать ещё в двадцатом веке, в частности – физик Курт Гёдель, потом продолжили в двадцать первом, да и в наше время над этой теорией работают люди. Однако она так бы и осталась теорией, не подтвердись на практике.
Артём недоверчиво посмотрел на учёного:
– Каким образом?
Шоммер снова оглянулся на старшего Ромашина.
– Как ты думаешь, этот человек похож на твоего деда?
Артём нахмурился, перевёл взгляд на Игната и встретил его ответный взгляд – странно-задумчивый, благожелательно оценивающий, заинтересованный.
– Это и есть… дед… – Артём вгляделся в лицо Игната, и ему показалось, что перед ним совсем чужой человек. – Кто вы?!
– Игнат Ромашин, – кивнул тот с мягкой усмешкой. – Но – из другой Ветви.
– К-какой другой?
Внезапно открылась дверь кабинета, вошёл ещё один гость. Все оглянулись на него, Артём тоже. И замер с открытым ртом: это был второй Игнат Ромашин, но – знакомый, с коротким седым ёжиком волос, с тёмным от «пустотного» загара лицом, в стандартном голубом унике.
– Дед?! Что происходит?!
– Дед, дед, – проворчал второй Игнат Ромашин. – Извините за опоздание. Вы ввели его в курс дела?
– Вводим, – коротко сказал Калаев.
– Ясно. – Настоящий Игнат сел рядом с «чужим», и теперь Артём окончательно убедился в том, что «первый дед» отличается от второго. – Итак, внучек, что тебе непонятно?
– Откуда… как он… если это не грим… Почему он здесь оказался?
Мужчины переглянулись.
– Правильный вопрос, – проговорил Шоммер одобрительно. – Мне он тоже пришёл в голову первым.
– В принципе, это неважно, – сказал настоящий Игнат. – Хотя если бы не существовало способа перехода из Ветви в Ветвь, никто к нам не пожаловал бы. Считай, наши «дубли» кое в чём нас опередили. Но суть в другом. У них там свои проблемы и свои герои, однако они сумели проникнуть в другие Ветви и познакомиться со многими «родственниками» по генетическим линиям, насчитывающим целые «клоны». К примеру, генетическая линия Ромашиных насчитывает… – Игнат посмотрел на своего визави. – Сколько нас всего?
– Примерно тринадцать миллиардов копий, – ответил «первый» Ромашин.
– Понял?
– Не совсем, – мотнул головой Артём. – Откуда копии? Как они получаются?
– Каждая Ветвь, или проще – Метавселенная, – ответил Шоммер, – делится на копии каждый последующий квант времени. Копий получается столько, сколько потенциальных вариантов развития может допустить физическая ситуация. Затем последующие копии тоже делятся, и так почти до бесконечности, пока полностью не исчерпаются все вероятностные вариации. Понимаешь?
– Как будто…
– Представь, что наша реальность разделилась на две, а в каждой есть мы. Но в нашей ты ответил «как будто», а в копии промолчал. Эти отличия постепенно накапливаются, пока не произойдёт качественный переход или обрыв линии. В результате Большая Вселенная представляет собой непрерывно растущий «ком мыльной пены» – Фрактал Времён. Мы живём в одном таком «пузырьке», а твой дед – второй – в каком-то из соседних. Кстати, насколько я понял, в той Ветви у него нет внука. Так?
Игнат-«гость» кивнул:
– Внучка.
Шоммер посмотрел на ошеломлённого Артёма.
– Поздравляю, у тебя есть «фрактальная» сестра.
– Давайте вернёмся к делу, – сказал озабоченный Калаев. – У него ещё будет время обдумать устройство Вселенной и побеседовать со своим родичем из соседней Ветви.
– Да, – заговорил «настоящий» Игнат. – Хотя мы и будем говорить о времени, у нас его мало. Артём, у твоей Зари-мы сохранилась связь с Лам-кой?
– Что? – Артём не сразу понял смысл вопроса. – А-а… не знаю, не спрашивал… может быть.
– Если нет – вообще отпадает смысл вникать в суть проблемы, – мрачно сказал Калаев. – Да или нет? Зари-ма знает, где его искать?
Артём заставил себя успокоиться под взглядами старших, помедлил:
– Думаю, знает.
– В таком случае продолжим.
– Проблема вот в чём, – начал «настоящий» Игнат, покосился на «гостя». – Давай лучше ты.
– Наша хроноразведка, – продолжил «второй» Игнат, – случайно вышла на Ветвь, где обосновался один деятель – Дьявол, по терминологии её жителей, который вознамерился избавиться от конкурента – земного человечества, единственной гуманоидной цивилизации в той Ветви. Сам Дьявол, естественно, представляет собой конгломерат негуманоидных цивилизаций, базирующийся на нелинейных логиках абсолютной волевой нетерпимости. Мы бы хотели помочь нашим родичам выжить. Если у вас и в самом деле есть выход на таких могучих помощников, как «джинны», то есть боевые суперроботы иксоидов и гиперптеридов, то задача решаема. Если нет – мы попробуем найти помощников в других Ветвях. Но, похоже, ваша Ветвь в этом смысле уникальна. Во всяком случае в соседних Ветвях мы «джиннов» не нашли.
– Что скажешь? – поинтересовался у внука «настоящий» Игнат.
– А что нужно? – Артём внутренне поёжился (все продолжали разглядывать его) и торопливо добавил: – Я, конечно, согласен помочь… Только не понимаю, что мы обязаны сделать.
– Конкретную задачу тебе поставит он, – кивнул Игнат-«настоящий» на Игната-«гостя». – Вообще же надо будет найти Лам-ку, перейти с ним в ту Ветвь, где Дьявол гасит звёзды, пытаясь в первую очередь погасить солнце, и вежливо попросить его успокоиться. С Лам-кой это можно будет сделать проще.
Артём покачал головой.
– Боюсь, он не станет нас слушаться.
– А вот это уже твоя проблема, – сказал Калаев. – Поговори с женой, пусть она убедит «джинна» послужить доброму делу.
– Попробую, хотя…
– Я могу пойти с ним, – сказал Шоммер. – Интересно было бы сравнить параметры той Ветви с нашими.
– В этом нет необходимости.
– Хочется.
– Перехочется.
– А-а… э-э… – промямлил Артём. – Такой вопрос… Чем та Ветвь отличается от нашей? В глобальном… э-э… плане.
– Время в той Ветви, как и у нас, – ответил «первый» Ромашин, – есть динамическая характеристика континуума. Иными словами – это количественная и качественная мера движения. Однако есть глубокое отличие базовых параметров.
– Ну-ну? – заинтересовался Шоммер.
– Если главный этический закон нашей Метавселенной, да и вашей тоже, можно сформулировать так: «Везёт сильнейшему», – то у них он звучит так: «Везёт влюблённому».
В кабинете наступила тишина.
– Это правда? – хмыкнул Калаев.
«Первый» Игнат с улыбкой кивнул.
– Можно сформулировать эти законы иначе, но смысл будет тот же.
– А какому физическому состоянию они соответствуют? – живо заметил Шоммер. – Как их различие сказывается на различии физических параметров континуума?
– Могу ответить лишь в этическом плане. В наших Метавселенных жизнь возможна, однако требуется определённое усилие, чтобы она развивалась и не уничтожила себя. В той Ветви, где в дела человечества вмешался Дьявол, разумная жизнь ограничена таким нелогическим параметром, как любовь. Разум, преступающий этот закон, в конце концов исчезает.
– И всё же я не понял…
– Подискутируем на эту тему потом, – прервал Шоммера Калаев. – Вернёмся к насущным вопросам.
– Я бы хотел задать ещё один вопрос нашему гостю, – не унимался учёный. – Вполне конкретный. Каким образом вам удаётся путешествовать из Ветви в Ветвь?
– Это длинная история, – сказал «первый» Игнат.
– Хотя бы в двух словах.
– Ну, если вы не возражаете… – Ромашин-«чужой» бросил взгляд на Калаева. – В одной из Ветвей была создана своеобразная шахта для «бурения» времени. Мы назвали её Стволом. Неожиданно для его создателей Ствол внедрился в уже существующую транспортную сеть – трансгресс, – соединяющую абсолютно все Ветви. С тех пор мы имеем возможность с помощью этой сети посещать почти все Метавселенные Древа Времён.
– Почему почти?
– Потому что существуют Ветви с такими физическими законами, которые не позволяют жить в них человеку. Многие Ветви вырождаются, схлопываются в сингулярность. Ну и так далее.
– Кто создал трансгресс?
– Самые первые разумники, чьё рождение скрыто в безднах времён. Наши учёные называют их Корневыми.
– Зачем это им понадобилось?
– Гилберт, остановись, – сказал Калаев. – Успеешь потешить свою любознательность. Итак, ваше решение, милостивые государи. Артём?
Младший Ромашин сжал губы, сдерживаясь, чтобы не показаться легкомысленным.
– Я… готов.
– Хорошо. Мы со своей стороны сделаем все возможное. – Калаев перевёл взгляд на «второго» Игната. – Ты не в курсе, чем сейчас занимается Селим фон Хорст?
– В курсе, – усмехнулся Ромашин-старший. – Выращивает кактусы у себя на участке.
– Кактусы? – Калаев озабоченно поскрёб пальцем переносицу. – Зачем?
– Наверно, ему нравится это занятие. До похода с Артёмом он выращивал цветы. Теперь кактусы.
– Странное увлечение для полковника особого отдела контрразведки.
– Бывшего полковника.
– Мы можем привлечь его для участия в походе?
– Не знаю, не уверен. Ты же знаешь, он дважды побывал в шкуре негуман и едва ли сохранил все человеческие качества.
– И всё же поговори с ним. Лучшего напарника нам не найти.
– Я сам поговорю, – пробормотал Артём.
Все изучающе посмотрели на него.
«Настоящий» Игнат пожевал губами, но ничего не сказал.
Игнат-«гость» спросил:
– О ком идёт речь?
– Полковник фон Хорст занимался расследованием истории с «джиннами» почти с самого начала, – нехотя произнёс Калаев. – Ему удалось проникнуть на планету с могильниками, внутри которых были захоронены гиперптеридские боевые роботы… но давайте лучше поговорим об этом отдельно. Я дам всю имеющуюся по этому делу информацию.
– Я могу идти? – осведомился Артём.
– Иди, – сказал «настоящий» Игнат. – Поговори с Зари-мой, я загляну к вам через пару часов.
– Мы отдыхаем на Марсе…
– Знаю.
Артём коротко поклонился, вышел.
«Первый» Игнат задумчиво смотрел ему вслед.
– Хороший внук у тебя, дубль.
– Не жалуюсь, – усмехнулся Игнат-«настоящий».
Зари-ма всё поняла как надо. Уговаривать её не понадобилось. Хотя она и поставила условие:
– Я полечу с тобой!
– Но это опасно! – начал отговаривать её Артём. – Ты беременна, тебе противопоказаны волнение и тревоги, экстремальные нагрузки!
– Я пойду с тобой! – заявила полюсидка, и он понял, что или придётся уступить жене, или не браться за задание вообще.
Дед Игнат, прилетевший к ним, как и обещал, через два часа, тоже попытался отговорить Зари-му от рискованного мероприятия, но и ему это не удалось. Волей полюсидки можно было дробить камни. В конце концов мужчины согласились с её доводами, – их было всего два: «я так хочу» и «без меня он пропадёт», – и Зари-ма приступила к главному вопросу повестки дня – вызову гиперптеридского робота Лам-ки.
Женщина уединилась в спальном отсеке палатки, не желая, чтобы за ней наблюдали.
Артём поколебался немного, не зная, чем помочь жене, потом махнул рукой Игнату, и они выбрались из палатки.
По среднесолнечному времени было семнадцать часов, но для той местности Марса, где молодожёны разбили лагерь, ещё только-только начинался рассвет.
– Вы договорились с Лам-кой, что будете поддерживать связь? – негромко спросил Игнат, выдыхая облачка пара: температура за стенками палатки упала до минус шестнадцати градусов.
– Специально нет, – мотнул головой Артём. – Подразумевалось, что Лам-ка «услышит» вызов, если Заря его позовёт.
– Лучше бы вы сообразили соорудить какой-нибудь маячок. Кстати, я видел у вас бриллиантиду. Она не может послужить передатчиком? Всё же Лам-ка тоже когда-то вылупился из бриллиантиды.
– Это скелет бриллиантиды… как кусочек коралла… Хотя всех её свойств я не знаю.
– Будем надеяться, Заре удастся.
Помолчали. Потом замёрзли (на обоих были летние уники, не имеющие встроенных систем кондиционирования) и вернулись в палатку.
Зари-ма выглянула из «спальни», виновато развела руками и снова скрылась за прозрачной перегородкой.
Дед и внук обменялись взглядами.
– Возможно, тебе и не придётся никуда лететь, – усмехнулся Игнат.
– Да я уже, честно говоря, приготовился, – ответил ему улыбкой Артём. – Интересно было бы посмотреть, как живут наши двойники в другой Вселенной.
– У тебя там нет двойника.
– Всё равно интересно. Там ведь тоже есть Ромашины?
– Мой дубль есть, да и копия твоего отца. Однако, насколько я понял, у отца-два ещё нет детей.
– Дед… твой двойник говорил, что есть внучка.
– Это у них, в той Ветви, откуда сам Игнат-два, а там, куда надо лететь, у Кузьмы нет детей.
– Значит, это как бы прошлое? Та Ветвь отстаёт в развитии?
– Всё не так просто. По-моему, трансгресс «вморожен» в Древо Времён и представляет собой своеобразный скелет Большой Вселенной, ну, или позвоночник. Но почему он соединяет Ветви именно таким образом, мне неизвестно.
– Гилберт, наверно, замучил твоего тёзку вопросами.
– Еле отбили.
– Где он? Я имею в виду твоего двойника.
– Калаев забрал его к себе домой. Вечером мы встретимся. – Игнат глянул на инфор, высветивший точное время. – Не буду ждать. Если у вас получится, позвони.
Артём обнял деда, и тот исчез, включив свой микрик.
Снова выглянула Зари-ма, огорчённая и смущённая.
– Ушёл?
– У него куча дел.
– Я понимаю… а у меня ничего не получается.
– Попробуй помедитировать с бриллиантидой.
– Думаешь, поможет?
– Лам-ка оставил её с какой-то целью. Почему не попробовать?
Зари-ма подумала, порылась в своих вещах и достала красивую коробочку, внутри которой лежала бриллиантида – сросток «космических алмазов», частичка «икры джиннов», сохранившейся в кольцах Сатурна. Она перестала искриться радужными переливами и казаться живой и всё же была очень красивой, напоминая изумительной работы «веточку» кораллов и алмазов одновременно.
Зари-ма забралась в кресло с ногами, поставила бриллиантиду перед собой на валик кресла и замерла.
Артём, завороженный игрой света в кристаллах, тряхнул головой, мысленно позвал: Лам-ка, дружище, отзовись!
И словно дождавшись этого момента, могучий боевой робот гиперптеридов, который помог людям справиться с их же соотечественниками, завладевшими другим боевым роботом – моллюскором, вдруг ответил.
В палатке похолодало. С потолка просыпалась струйка искрящейся изморози. В воздухе родился тонкий хрустальный звон.
– Лам-ка! – ахнула, подхватываясь, Зари-ма.
– Я вас приветствую, человеки, – прозвучал чей-то голос глубокого баритонального тембра. – Вы меня звали?
– Выходи!
– В каком облике вы предпочитаете меня видеть?
– В любом!
Палатка качнулась, в воздухе просияла ещё одна струйка тающей изморози и превратилась в мужчину, очень похожего на отца Артёма, а также ещё на кого-то, в ком смутно угадывались черты полюсидки.
Зари-ма захлопала в ладоши:
– Рада-мил! Мой па!
– Отец… – пробормотал Артём.
– Не совсем, – улыбнулся гость.
Фигура его потекла струйками, в течение секунды-двух претерпела множество трансформаций, перетекая из фигуры в фигуру – людей, зверей, иных существ, и снова обрела облик человека, соединяющего в себе черты знакомых Артёму и Зари-ме личностей.
– Рад тебя видеть! – искренне сказал Артём.
– И я! – захлопала в ладоши Зари-ма, обрадованная и ошеломлённая. – Рассказывай, где ты был, что делал.
– У вас есть ко мне предложение, – сказал Лам-ка (точнее, его представитель, созданный для прямого контакта) утвердительно.
Зари-ма и Артём переглянулись.
«Ему не нужен стандартный „радушный“ приём, – говорил взгляд Ромашина. – Он не человек».
– Ты торопишься? – огорчилась полюсидка.
– Чисто человеческое понятие, – улыбнулся гость. – Нет, я не тороплюсь, но живу иначе. И готов вас выслушать.
– Тогда садись, – предложил Артём. – Поговорим. А заодно выпьем по глотку шампанского за встречу.
– Зачем?
– Традиция!
– Ну, если традиция… – «Призрак» Лам-ки глянул на скупой интерьер тесной палатки и сел на выскочивший из воздуха стул.