Глава 4
Я снова припарковал машину в двух кварталах от дома миссис Честер, обогнул большой каменный дом и, остановившись перед дверью крошечного бунгало, постучал в дверь.
– Входите, – послышался унылый голос.
Я открыл дверь и вошел.
Миссис Честер сидела на кровати, под глазами у нее были черные круги.
– Я провела ужасную ночь, – сообщила она.
– За вами никто не присматривает?
– Сиделка мне не по карману. Я хотела бы перебраться к дочери, но она не может за мной приехать, а у меня нет денег, чтобы отправиться к ней.
– Где она живет?
– В Денвере.
– Вам все так же плохо?
– Думаю, у меня задеты нервные окончания, – ответила она. – Кажется, это называется переневрией. И эта боль, все время боль! У вас когда-нибудь болели зубы?
– Да.
– Так представьте, что у вас болит тысяча зубов и боль растекается по всему телу… Вздохнуть – и то нельзя!
– Врачи не обнаружили переломов?
– Они говорят, что нет. Но разве в наше время можно доверять врачам…
– Кому-то же нужно доверять.
– Да, пожалуй, вы правы.
– Вам не прописали снотворное?
– Дали какие-то капли, но от них мало толку.
– Я связался с тем знакомым, который иногда выкупает иски. Он говорит, что готов рискнуть.
Женщина задумчиво прищурилась, поглядела на меня и наконец произнесла:
– Я долго думала над вашим предложением. Я хочу двенадцать тысяч и пятьсот долларов. Наличными.
Я покачал головой.
– Таково мое решение, – повторила она.
Я достал стодолларовые банкноты и разложил их веером на столе.
– Мне поручено передать вам все это. Здесь десять тысяч долларов. В обмен на эти деньги вы даете мне гарантию, что поставите свою подпись под документом о том, что уступаете свои права в любое время, когда того потребуют обстоятельства. Если мы потребуем от вас подписать жалобу, вы ее подпишете, и если в результате тяжбы вам будут присуждены какие-либо деньги, вы передадите их нам. Мы, естественно, оплачиваем все судебные издержки.
– Не пойдет, – уперлась она. – Вам просто выпала не та карта. После того как вы ушли, мне стало хуже. Вот мое последнее слово – одиннадцать тысяч.
– Извините, – стоял я на своем. – Одиннадцать не пойдет. Я располагаю только десятью.
– В таком случае, – упрямилась миссис Честер, – скажите своему знакомому, чтобы он пошел и утопился. Десять тысяч меня никак не устраивают.
– О’кей, – вздохнул я, собирая разложенные купюры.
Она сидела и смотрела на меня. Ее лицо застыло. Я сложил деньги аккуратной стопкой, перехватил их резинкой и, положив в карман, сказал:
– Прошу прощения, миссис Честер.
– На кого вы работаете? – выдохнула она.
– Я уже говорил вам – он парень не промах. Этот человек играет по-крупному. Иногда он попадает в точку, иногда – нет.
– Боль просто нестерпимая, – поморщилась она. – Обо мне некому позаботиться.
– Я весьма сожалею.
– Послушайте, а что, если мы поделим с вами прибыль? Вы даете мне тысячу сверху, а я отдаю половину вам? Мне необходимы деньги, чтобы переехать к дочери в Денвер!
– Я только посредник, – пожал плечами я. – Просто хотел оказать вам услугу.
– Чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила вдруг миссис Честер, пробуя зайти с другого боку.
– Допустим, я скажу вам, что продаю журналы.
– Ну да! – Она рассмеялась жестким металлическим смехом.
– Так мы с вами далеко не уйдем, – сухо заметил я и направился к двери.
Она ждала, пока я наполовину закрою дверь, и только тогда окликнула меня.
– Постойте!
Это слово прозвучало как удар хлыста. Я все еще закрывал дверь.
И услышал, как она встала с постели.
Она подскочила к двери. Это было трогательное зрелище: немолодая женщина стояла, ухватившись одной рукой за ручку двери, а другой за косяк.
– Помогите! – выдавила она. – Я упаду в обморок. Я не должна была вставать.
Я вернулся.
Она рухнула прямо мне на руки.
– О! Помогите, – застонала женщина. – Помогите! Я совсем ослабла и так больна и беспомощна.
Я помог ей доплестись до кровати.
Она все еще стонала и жаловалась:
– Я не должна была этого делать! Я не должна была! Врач запретил мне подниматься! – причитала она. – О, мои бедные нервы…
Осторожно уложив ее в кровать, я спросил:
– Так лучше?
Она показала тонким бледным пальцем на круглую белую коробку с лекарствами.
– Дайте мне две таблетки и воду. Быстро!
Я снял крышку с коробки, дал ей стакан воды и сказал:
– Берите свои пилюли.
Она взяла две, запила их водой и откинулась на подушках.
– Не уходите. Не покидайте меня.
Я придвинул стул и сел у изголовья кровати.
Минуты две она лежала с закрытыми глазами.
– Вам лучше?
Она ответила мне слабой улыбкой.
– Ну, – сказал я, – тогда я пошел.
– Не уходите.
Женщина открыла глаза и с видимым усилием произнесла:
– Ты – хороший мальчик. Ты просто хочешь мне помочь, я знаю. Мне нужны деньги… о, как мне нужны деньги! И еще внимание! Я хочу, чтобы рядом со мной были любящие друзья. Я хочу уехать к своей дочери в Денвер. Я возьму их!
– Возьмете что?
– Десять тысяч.
– Может, подождем, пока вы не почувствуете себя лучше? – предложил я.
– Нет-нет. Я хочу уехать. Я хочу уехать прямо сейчас. Я вызову карету «Скорой помощи», меня отвезут в аэропорт и посадят в самолет. Вы и глазом не моргнете, как я окажусь в Денвере.
– Сначала подпишите отказ.
– Ну да… ну да… Десять тысяч за так не дают. Бумаги у вас при себе?
– Бумаги у меня при себе, – отозвался я. – И в них черным по белому написано, что за десять тысяч долларов вы передаете Национальному резервному банку, выступающему в качестве вашего доверенного лица, все свои претензии какого бы то ни было вида, характера и описания, предъявляемые к любому лицу или лицам, известным, а равно неизвестным, которые могли бы причинить вам любые физические увечья в течение минувшего года, в частности, к любым лицам, которые каким-либо образом причастны к тому автомобильному происшествию. Вместе с тем особо отмечается, что вы передаете третьему лицу все права на возмещение всяческих убытков по той или иной причине, которые могут возникнуть в отношении отдельного лица или группы лиц в соответствии с гражданским правовым деликтом.
– Что такое деликт?
– Гражданское правонарушение, – объяснил я. – Обычно сопровождается актом насилия или нарушением прав личности.
– Вы даете мне десять тысяч долларов и авторучку. Я подписываю документ. Дональд, пожалуйста, приподнимите меня.
Я передал ей вожделенную бумагу, и она приготовилась ее подписать.
– Сначала прочтите, – сказал я.
– Мне не до чтения.
– Хорошо. Тогда я зайду вечером, когда вы почувствуете себя лучше.
– Нет-нет! Я смогу прочесть, если это нужно. Я собираюсь сегодня же вечером быть в Денвере.
Женщина принялась с трудом читать, водя пальцем по строчкам и двигая губами. Она повторяла про себя каждое слово.
Закончив, миссис Честер сказала:
– Давайте деньги!
Я передал ей десять тысяч долларов, и она скрупулезно пересчитала купюры.
– Так, – сказала она. – Дело сделано. Молодой человек, перенесите, пожалуйста, телефон ближе к кровати. Я собираюсь вызвать «Скорую» и отправиться в аэропорт. И еще надо заказать билеты на самолет.
– Вы считаете, что сумеете просидеть весь путь до Денвера? – усомнился я.
– Постараюсь. У них в салоне очень хорошие мягкие кресла, и я уверена, что стюардессы позволят мне раздвинуть свое, если самолет не забит до отказа. За меня можете не беспокоиться. Вы не представляете, как внимательно люди относятся к тем, кто находится в преклонном возрасте и малоподвижен… Прошу вас, подайте мне телефон.
– Вы не хотите, чтобы я позвонил на станцию «Скорой помощи»?
– Нет. Я позвоню, когда эти таблетки начнут действовать. После них я часов пять-шесть не чувствую сильной боли. Доктор советовал не увлекаться ими, чтобы организм не привык. Но можете не сомневаться, молодой человек, что я намерена пользоваться ими в течение всего полета до Денвера.
Я поставил аппарат рядом с кроватью и спросил:
– Могу ли я еще что-то для вас сделать?
– Нет, – ответила она.
В машине я положил подписанный документ в конверт и отправился на почту, где на конверте написал адрес нашего с Бертой офиса, наклеил марку и бросил его в почтовый ящик.
Затем я взял бланк телеграммы и направил ее клиенту в Денвер:
«Полный ажур тчк Дональд Лэм».