I. Казанский собор в Петербурге
Летом 2011 года на фасадах Казанского собора появились строительные леса, что предвещало его очередную реставрацию. Они заслонили собой западный (со стороны Казанской улицы) и северный (со стороны Невского проспекта) портики собора и внешнюю часть дуговой колоннады (вкл., ил. 1а). Эти события и последовавшая частичная реставрация фасадов и колоннады широко освещались средствами массовой информации. Им посвящена специальная историко-материаловедческая монография автора о Казанском соборе (Булах, 2012а) и минералогические статьи о пудостском камне и известковых накрывках на нём (Булах, 2012в; 2014а; 2014б), а также раздел в специальной монографии (Булах, Маругин, 2013), адресованной реставраторам. В 2012 году был выполнен новый цикл обновления фасада (со стороны канала Грибоедова; вкл., ил. 1б – г). После очередного перерыва работы по реставрации собора были частично продолжены в 2015 году (вкл., ил. 1д).
При обсуждении хода и качества реставрационных работ основное внимание фиксировалось на пудостском камне, которым облицован собор. И неизменно вставал вопрос: зачем и почему был избран именно этот пористый известняк, залегавший близ Гатчины? В дискуссиях инженеры и химики-реставраторы неверно истолковывали ячеистость пудостского камня в первую очередь как следствие его разрушения в городской среде и полагали, что её надо скрыть под слоем извести во избежание последующих разрушений камня. Другой ложный, на наш взгляд, тезис реставраторов состоял в том, что пудостский камень был якобы лишь формообразующим материалом. Предавалась забвению также сама идея создания собора и предназначенная пудостскому камню художественная роль в его облике.
Замысел графа Северного
В 1781 году Их Императорские Высочества Павел Петрович и его супруга Мария Фёдоровна отправились под именами графа и графини Северных (дю Нор) (рис. 1) из Петербурга в далёкое путешествие. Отъезд задержался до осени, до 19 сентября, из-за того, что их детям – трёхлетнему Александру, будущему императору России, и двухлетнему Константину – прививали оспу.
Путешественники были молоды и энергичны, Павлу Петровичу – 27 лет, а его супруге Марии Фёдоровне – 22. До принятия православия её звали София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская.
Рис. 1. Граф и графиня Северные. Портреты Великого князя Павла Петровича и Великой княгини Марии Фёдоровны. И. Пульман, 1782-1787 гг., (с оригинала П. Батони, 1782 г.)
В пути супружескую пару сопровождали друзья и свита. Позади осталась ещё совсем маленькая по европейским масштабам русская столица с деревянными в своём подавляющем большинстве постройками и плохо замощёнными улицами. В начале Невской першпективы, у Зелёного моста через Мойку, возвышалось над другими примечательное каменное (кирпичное) здание, кстати дошедшее до нас, – Строгановский дворец. У Екатерининского канала стояла тоже каменная, но с деревянными куполом и звонницей церковь Рождества Пресвятой Богородицы (рис. 2). Она была выстроена по велению и на средства Анны Иоанновны и освящена 13 июня 1737 года. В ней хранилась святыня Дома Романовых и России – Казанская икона Божией Матери. Проект собора приписывается М. Г. Земцову Однако В. В. Антонов и В. К. Шуйский пишут, что его авторство ждёт своего подтверждения, в архивных материалах фигурирует имя ученика Земцова И. Я. Бланка (Антонов и др., с. 16).
Граф и графиня Северные посетили Псков, побывали в Киеве (он был в те времена недалеко от границы России; рис. 3) и 10 ноября 1781 года добрались до Вены. Там они оставались до 24 декабря, занятые матримониальными и дипломатическими делами Романовых, а затем направились в Венецию, Неаполь, Рим. В Вечный город они прибыли 12 февраля 1782 года, через пять месяцев после начала своей поездки.
Рис. 2. Вид Невского проспекта с церковью Рождества Пресвятой Богородицы на заднем плане: а) гравюра Г. А. Качалова по рисунку М. И. Махаева (старая надпись под рисунком: Проспект Непской перспектипной дороги от Адмиралтеиских триумфальных ворот к востоку); б) гравюра Бенуа. Строганов дворец в нач. XIX в.
Рис. 3. Карта Европы. 1794 г.
Рис. 4. Собор Св. Петра в Риме. Гравюра Дж. Б. Пиранези. 1750-е годы
Собор Св. Петра в Ватикане (рис. 4) был уже знаменит в то время. Его полное обновление началось в 1506 году по воле папы Юлия II. Точнее, собор называется так: Большая Базилика ди Сан Пьетро в Ватикане. Он воздвигнут на том месте, где во времена, наступившие после официального признания христианства Святым Равноапостольным императором Константином Великим, над гробницей св. Петра была построена в 340-360-х годах первая базилика. Потом она достраивалась и перестраивалась и, наконец, в 1500-х годах, начала постепенно уступать своё место новому собору. Часть старых стен вписана в новое величественное здание. В центр площади перенесён так называемый обелиск Нерона (рис. 5), в своё время доставленный в Рим из Древнего Египта.
Святой Пётр (Симон, Шимон) впервые увидел Иисуса Христа на Галилейском море (озере), когда вместе с братом Андреем ловил неводом рыбу[3]. Они сразу поверили Христу и стали его учениками, первыми из двенадцати его апостолов. Пётр сопутствовал Христу на всех путях его земной жизни. Вместе с Иаковом и Иоанном был на горе Фавор, где произошло преображение Христа. После его распятия Пётр проповедовал и совершал великие чудеса в разных странах. В 37 году основал вместе со св. апостолом Павлом православную церковь Антиохии. Это была одна из старейших христианских общин. Она объединяла верующих, живших на севере римской провинции Сирия вблизи города, теперь называемого Антакья и ныне находящегося в Турции. С 43 года Павел проповедовал в Риме и, видимо, был первым епископом в истории римской церкви.
Рис. 5. Установка обелиска Нерона перед собором Св. Петра. По рисунку Доменико Фонтана. XVI в.
Император Нерон в своих гонениях на христиан и в досаде на апостола Петра за обращение в христианство двух любимых жён, приказал заключить его в темницу и потом казнить. Незадолго до этого по просьбе верующих Пётр пошёл было ночью вон из Рима, чтобы спастись; но в то время, как он выходил из города, ему в видении явился Господь, входящий в Рим. «Господи, куда Ты идёшь?» – спросил Его апостол. «Иду в Рим, чтобы опять быть распятым», – отвечал ему Господь. Пётр понял, что удаление его не угодно Господу, и возвратился в город. Здесь он был схвачен воинами, заключён в темницу и через несколько дней предан казни.
Св. апостол Пётр был распят на перевёрнутом кресте в 64 году (по другой версии – в 67-68 годах), вниз головой. Так было сделано по его просьбе, ибо он считал себя недостойным принять смерть подобно своему Господу. Обелиск Нерона, как символ мученической смерти апостола, передвинут при сооружении собора Св. Петра и установлен перед ним. Такой же обелиск – реплика обелиска в Риме – был задуман перед Казанским собором в Петербурге.
а)
б)
Рис. 6. Горельефы на панелях Врат рая во Флоренции: а) № 1 (Сотворение Адама и Евы – Грехопадение – Изгнание из Рая); б) № 8 (Иосиф продан купцам – Обнаружение золотой чаши в мешке Вениамина – Иосиф открывается своим братьям)
В 1939 году под собором Святого Петра обнаружили пол первоначальной базилики Константина, а ещё глубже – усыпальницы II века. В них нашли останки, по всем признакам принадлежащие мужчине, захороненному ещё в I веке. Тело было завёрнуто в тонкую шерстяную пурпурную ткань, вышитую золотом. На штукатурке имелась надпись, её перевели с греческого так: «Внутри находится Пётр»[4].
Если суметь перенести себя из реальности в мир иллюзий, то можно вообразить, что св. Пётр (купол собора – его голова и митра, сам собор – его плечи) словно бы обнимает идущих к нему прихожан своими по-отечески распахнутыми руками (это два крыла колоннады). Собор привлекал к себе внимание, поражал. Его вид натолкнул цесаревича на мысль о создании в Петербурге церкви с такой же колоннадой, обелиском и площадью перед ней. Уже будучи императором, он назначил для неё место на Невском проспекте, рядом с церковью Рождества Пресвятой Богородицы, которую предстояло снести после возведения нового собора. Так и было исполнено.
В Санкт-Петербург, названный в честь св. Петра, словно бы перенесён по воле Павла I собор, стоящий в Риме над останками этого первого епископа христианской церкви. Особое значение Казанского собора подчёркивается тем, что это первый в Петербурге храм, полностью облицованный декоративным камнем[5]. Павел явно видел его одной из архитектурных и духовных доминант центра своей столицы. Но ему не было суждено осуществить других преобразований её облика, кроме создания Михайловского замка и Мальтийской Капеллы.
Из Рима великокняжеская чета отправилась во Флоренцию. Над городом уже тогда господствовал громадный купол собора Санта Марии дель Фьоре (Св. Марии с цветком), созданный по проекту Брунеллески. Рядом высилась многоярусная стройная кампанила Джотто. Всех восхищал восьмигранный баптистерий (вкл., ил. 2а), а особенно – его восточные позолоченные громадные двери с десятью рельефами, изображающими сцены из Ветхого Завета (рис. 6; вкл., ил. 2б), исполненными Гиберти в 1425–1452 годах. Микеланджело назвал их Райскими Вратами. Граф Северный решил воспроизвести эти врата в задуманном им новом петербургском храме.
И мысль о новом петербургском храме в центре города не оставляла цесаревича, и в его голове то прорисовывался, то уходил образ каменного, как в Риме, собора.
Игра цвета и рисунок камня
К началу проектирования и строительства Казанского собора Санкт-Петербург существовал уже около 80 лет и более 60 из них был столицей империи. Россия рвалась к выходу в Европу через Финский залив и Балтийское море. Но географические и инженерно-геологические факторы делали крайне трудным и дорогим строительство богатого портового города с западноевропейскими стандартами и нормами жизни и такой же, как теперь говорят, инфраструктурой. И хотя нормы эти были очень далеки от современных нам, город рос трудно. Кирпичные дома в нём были редкостью, и лишь в исключительных случаях их архитектурный декор выполнялся с употреблением природного камня.
Впервые (в 1710–1727 годах) в Петербурге естественный декоративный камень применили в пилонах портала и в шахматном полу сеней, кордегардии и большой палаты Меншиковского дворца. Это были привозной кварцевый светло-жёлтый известняк из Эстляндии и, скорее всего, чёрный мрамор из Бельгии (ныне он заменён мелкозернистым габбро-диабазом), белый мрамор из неизвестных нам мест и плитчатый известняк. Тогда же (в 1710–1714 годах) при строительстве Летнего дворца Петра был использован чёрный мрамор, вероятней всего тоже из Бельгии, сургучного цвета мраморовидный известняк из Швеции и другие привозные декоративные камни. А между тем уже блистал своей каменной красой Версаль, поражали разнообразием колеров, тонов и полутонов камня интерьеры дворцов в Фонтенебло, роскошен был мрамор в резиденции Вюрцбурга, в городах и городках Италии и Испании… – перечислять можно много и долго. В одной только Франции было обнаружено и применялось около двухсот видов и сортов цветного декоративного камня. На нашем знаменитом Урале ещё не было освоено ни одно месторождение декоративного строительного камня, так как традиционным в России оставалось деревянное зодчество и камень не был востребован. В странах же Западной Европы овладение камнем началось уже до нашей эры. Знание технических и декоративных свойств камня были обязательны для квалификации строителя. Карьеры для добычи разнообразного каменного материала были бесчисленными.
А вокруг Петербурга, в Путилово, на Тосне и Волхове, удавалось добывать всего лишь плитчатый известняк для обкладки (гидроизоляции) кирпичных стен внизу у земли и вырубки плит для подоконников, полов и лестничных ступеней. Этим определялась скромность внешней каменной отделки зданий Петербурга периодов петровского и елизаветинского барокко. И только в портале Дворца Меншикова на Неве пилястры у парадных входных дверей были вырезаны из декоративного эстляндского известняка.
Стараниями Екатерины II город получил доступ к месторождениям финских розовых гранитов в районах Фридрихсгама (Хамины) и Выборга (Виипури), и начиная с 1760-х годов набережные и мосты столицы, а также стены Петропавловской крепости стали постепенно одеваться в гранит. Были освоены месторождения декоративного камня и в других местах, сравнительно близких к Петербургу. Это серые граниты и мрамор из окрестностей Сортавалы на севере Ладоги, мрамор, сланец и кварцит с берегов Онежского озера. Начались разработки декоративного серо-белого мрамора на Урале. Но палитра камня была бедной – сплошной розовый окрас гранита рапакиви, тёмно-серый, даже чёрно-серый цвет сердобольского гранита, однообразная чёрно-белая полосчатость и пятнистость рускеальских и ювенских мраморов не давали возможности создавать яркие каменные узоры и мозаики. Исключением был мажорный розовый, вишнёво-розовый, бело-розовый, розово-серый пятнистый полосчатый, очковый, жилковатый мраморовидный известняк (мрамор) из окрестностей села Тивдия на Онежском озере, но он был неравномерен по минеральному составу и твёрдости и потому плохо принимал полировку. С Онежского озера привозили прекрасный равномерно чёрный сланец и ровно окрашенный малиновый кварцит.
Антонио Ринальди оказался тем мастером, который впервые использовал все эти новые для России декоративные материалы. Он создал в 1768–1785 годах шедевр искусного распределения и цветового сочетания разного природного камня в ордере четырёх фасадов единого здания – Мраморного дворца – и в отделке его парадной внутренней лестницы. До сих пор дворец остаётся одним из лучших примеров соответствия ордерных элементов распределению тона и «тяжести» цвета по площади фасадов. По его же проекту возводился в 1769–1799 годах новый (третий) Исаакиевский собор; он был богато декорирован теми же камнями, но после смерти Екатерины собор прекратили строить и разобрали почти полностью. Грандиозный, в три корпуса, дворец Екатерины II близ мызы Пелла у Ивановских порогов на Неве строился И. Е. Старовым в 1785–1789 годах тоже с богатым использованием декоративного камня всё из тех же месторождений. Но его разобрали ради извлечения камня и кирпича для строительства Казанского и Исаакиевского (архитектора Антонио Ринальди) соборов и возведения других зданий.
Ж.-Б. Валлен-Деламот вместе с А. Ф. Кокориновым облицевал финским гранитом высокий цоколь здания Академии художеств (1765–1788). Вместе с С. И. Чевакинским он использовал природный камень для художественной отделки кирпичной арки Новой Голландии (1765–1780). Д. Кваренги эффектно применил розовый гранит рапакиви для облицовки стилобата и лестниц портика Главного здания Петербургской Академии наук (1783–1789). Он же поставил мощные монолитные гранитные (из рапакиви) колонны в портике дворца А. А. Безбородко на Почтамтской улице (1790-е годы).
Павел I возвёл в 1797–1801 годах для своего «постоянного государева проживания» Михайловский замок. Четыре фасада – четыре разные многоцветные архитектурные композиции – объединены серым сердобольским гранитом в сплошной облицовке высокого пьедестала здания. Широкая лестница, выходящая в сторону Летнего сада, собрана из розового гранита и ведёт к террасе, поддерживаемой двойным рядом колонн из светло-розового тивдийского мрамора. Аттик декорирован мраморными рельефами. Ещё более красочен главный, южный (со стороны бывшей площади Коннетабля), фасад с высокими воротами, ведущими во внутренний двор замка. Фасад выглядит как красочная картина, словно бы выписанная кистью художника. Розовые стены с рустами тивдийского мрамора и обелисковидные пилоны из серого мрамора поддерживают аттик и треугольный горельеф на фронтоне «История заносит на свои скрижали славу России». Он иссечён в желтоватом пудостском камне, новом для Петербурга скульптурном материале. Почти во всю ширину фасада розовые из тивдийского мрамора колонны объединяют его второй и третий этажи, а над ними тянется фриз из малинового кварцита с выполненной бронзовыми буквами цитатой из Библии. Внутри здания привлекают внимание вставки цветного природного мрамора в стюк в красочном оформлении парадной лестницы. Мощные гранитные (из розового рапакиви) колонны поддерживают балкон Михайловской церкви.
Итак, к началу проектирования и строительства Казанского собора уже были известны и испытаны постепенно ставшие традиционными для архитектуры Петербурга отечественные, добываемые в пределах Российской империи, декоративные камни. Снова назовём их: розовый гранит рапакиви, серый сердобольский гранит, серый, зеленовато-серый, серо-чёрный полосчатый рускеальский мрамор, чёрно-белый полосчатый ювенский мрамор, многоцветный розовый тивдийский мрамор, чёрный аспидный сланец, малиновый кварцит. Помимо Мраморного дворца и Михайловского замка разнообразие и изящество цветовых сочетаний этих камней прекрасно демонстрируют верстовые столбы вдоль Царскосельской и Петергофской дорог. Каждый из них отличается своей гаммой колеров камня. Широкое признание как скульптурный материал получил в Петербурге светло-жёлтый пудостский камень.
В декоре церквей и храмов Петербурга природный камень применялся очень скромно, в основном в виде лещадной плиты в их полах. Это был чаще всего невзрачный путиловский известняк. Более эффектно выглядел сургучно-красный мраморовидный известняк, доставлявшийся со шведского острова Эланд. Им, например, выложен пол Спасо-Преображенского собора.
Задуманный Павлом собор должен был стать первым столичным храмом, полностью облицованным снаружи природным камнем, с богатым каменным декором его интерьеров, подобно собору Св. Петра в Риме. Оставалось найти талантливого исполнителя этих идей.
Создание нового храма
Конкурс на проект Казанского собора состоялся при Павле I в 1799–1800 годах. В нём участвовали Ч. Камерон, Ж. Тома де Томон, П. Гонзаго, но их проектные предложения не были приняты. Новое проектирование поручили Андрею Никифоровичу Воронихину (1759–1814), уже немолодому воспитаннику графа Александра Сергеевича Строганова, бывшему до середины 1780-х годов его крепостным. Ко времени проведения конкурса это был испытанный и признанный архитектор, мастер классицизма, и живописец, профессор живописи и академик Академии художеств.
Выбор архитектора только на первый взгляд кажется неожиданным. Видимо, свою роль сыграла принадлежность Строганова к кругу друзей Павла, понимание им настроений и желаний последнего и надежда Павла на то, что любимец Строганова Воронихин сумеет создать задуманное им, Павлом. Известно, что император обладал большим художественным вкусом и сам продумывал архитектурные эскизы фасадов Михайловского замка. Окончательно проектировали и строили, конечно, другие. Творение А. Н. Воронихина – Казанский собор – является одним из первых и лучших образцов классицизма в архитектуре Санкт-Петербурга.
Он отличается от всех соборов Русской православной церкви дуговой колоннадой у северного фасада храма.
Воспроизводя в Петербурге архитектурный облик римского собора, Воронихин использовал в облицовке стен снаружи и при создании дуговой колоннады тот же по своему колеру, структуре и рисунку материал, что употреблён для собора Св. Петра: таким образом, повторялся не только облик, но и одежды сооружения. Там этим материалом служил пористый, даже грубо ноздреватый, явно слоистый известняк неравномерного строения, или травертин, из находящихся недалеко от Рима мест его разработок. В Петербурге использовали не оригинальный материал из Италии, а пудостский камень из-под Гатчины, из каменоломен великого князя Константина Павловича. Как писал В. Я. Курбатов в очерке «Петербург» (1913), «…стены и наружные колонны [Казанского собора] сложены из пудожского[6] камня, т. е. известняка, по цвету и свойствам напоминающего римский травертин. Так же как и тот, камень, только что извлечённый из земли, легко обрабатывается, но при высыхании затвердевает. Цвет его желтовато-серый, поверхность сильно пориста и неровна…» (см. вкл., ил. 1б, в). Итак, применение пудостского камня для облицовки фасадов Казанского собора – это не случайность или местная необходимость, а продуманный шаг воспроизведения облика собора Св. Петра – так писал Курбатов, не ведая о том, что в 2010 году реставраторы изберут главным аргументом в пользу известкования фасадов то соображение, что пудостский камень якобы был избран из-за лёгкости придания ему форм, типичных для архитектуры собора Св. Петра в Риме. И ещё один их ложный аргумент: при реставрации старых русских церквей всегда принято известковать снаружи их обновлённые каменные стены. Но ведь Казанский собор был задуман и создан не как старая русская псковская, владимиро-суздальская или ростовская церковь! Здесь заметим, что действующий сейчас принцип петербургских реставраторов, согласно которому необходимо наносить известковую накрывку на обновлённый фасад, не может, на наш взгляд, приниматься как абсолютный. Это хорошо проявилось при подготовке собора Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых (архит. С. С. Кричинский, 1911–1913, Миргородская ул., д. 1А) к празднованию 400-летнего юбилея династии. Изначально собор был облицован блоками белого «мячковского» известняка с Валдая. Для реставрационных замен и восполнения утрат закупили известняк («мрамор») в Греции, а для выполнения работ с ним наняли греческих мастеров. После окончания отделки фасада он весь был густо покрыт известковым молоком и приобрёл вид чистого, но штукатурного новодела. Варварство разрушения собора в советские годы ушло в прошлое, но одновременно была приглушена история создания и жизни этого памятника петербургской архитектуры.
Вернёмся к Казанскому собору. Его торжественная закладка состоялась 27 (ст. ст.) августа 1801 года в присутствии нового императора – Александра I. Собор освятили 15 (ст. ст.) сентября 1811 года, на 10-ю годовщину его коронации. Работы по его сооружению продолжались до 1812 года, а доделки выполнялись ещё несколько лет. Собор стал красивейшей архитектурной доминантой Петербурга, он продолжает играть эту роль в центре Невского проспекта и поныне. Интересная деталь: из одного окна Строгановского дворца чуть открывается вид на собор, позволяющий взглянуть на него в прежнем, историческом ракурсе, через кущу деревьев, воображая себя графом Строгановым или самим Воронихиным. Есть ведь портрет работы А. Варнека, изображающий Строганова сидящим у окна, из которого виден Казанский собор.
Немного отклоняясь в сторону от линии повествования, скажем несколько слов о судьбе А. Н. Воронихина. В 1801 году он женился, имел шестерых детей, жил в достатке и благополучии. Вёл архитектурный класс в Академии художеств. За создание Казанского собора был пожалован орденом Св. Анны 2-й степени и пенсией. Умер в окружении семьи, последователей и учеников в 1814 году. Бывший крепостной был похоронен с почестями на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
Казанский собор возведён на свайном основании, на котором, образно говоря, лежит громадная водонепроницаемая чаша, собранная из камня. Это пол и боковины подвальной части здания. А над этой чашей высится всё здание собора.
Сначала вырыли котлован глубиной 4 сажени (8,54 м) и траншеи под стены. Землю увозили и ссыпали в канал к югу от Адмиралтейства. По А. П. Аплаксину[7]: «Первые три года постройки прошли в беспрерывной борьбе с водою; не один, а три винта работали по выкачке воды; к одному из них, в следующем 1802 году, по указаниям самоучки Чусова, было приделано горизонтальное колесо с шестернями, что значительно усилило продуктивность работы. Простые лейки, водолейные колёса, архимедовы винты, более тридцати человек рабочих и шесть лошадей работали по откачке ежедневно каждое из трёх первых лет постройки собора. За три года забито 18 072 штук свай разного размера, от 3 до 6 сажен (от 6 до 13 м).
Кладка фундаментов под стены велась из тосненской известняковой плиты, а под пилоны храма фундамент сложили особо тщательно из тёсаных глыб гранитного “морского” камня (рапакиви). Их проложили рольным свинцом[8] и взаимно скрепили железными скобами». Далее читаем у Аплаксина: «В 1802 г. из Пеллы было доставлено к строению Казанской церкви одной только плиты[9], вынутой из фундамента, 10,9 м³».
В 1803 году окончили земляные работы, откачку воды, забивку свай, укладку деревянного ростверка. Ростверк – это нижняя часть фундамента, равномерно распределяющая нагрузку. Он положен на сваи в два ряда, крест-накрест. Нижний ряд собран из брусьев толщиной в 31,1 см, а верхний – в 26,7 см[10]. На ростверк уложен настил в два слоя из известняковой плиты (М. И. Коляда называет её путиловской (2011)). Между ними – свинцовая рольная (т. е. раскатанная) прокладка. Далее был «возведён весь фундамент, начата укладка гранитного цоколя и кирпичная кладка стен погребов; и осенью того же года приступили к строительству лесов».
Внешние и внутренние стены, своды и полы междуэтажных перекрытий, лестничные клети выкладывались из кирпича. Его поставляли казённые, монастырские и частные заводы. В 1804 году кирпича за год положено 1 103 630 штук. Итак, природный камень фундамента под стенами – это известняковая плита, под пилонами – гранит. Материал сводов и стен – кирпич.
Уже в 1801 году по повелению императора в вéдение Комиссии по строительству Казанской церкви поступили государственные Олонецкие мраморные ломки: Тивдийская и Рускеальская. Здесь следует пояснить, что одна из ломок находилась на побережье Онежского озера, другая – вблизи Ладожского озера, т. е., по административному делению России, в разных её частях. Но уже Екатерина II передала обе ломки в вéдение канцелярии Олонецких Петровских заводов, находившейся в Петрозаводске.
В 1802 году к месту строительства был доставлен камень, оставшийся от Петропавловской крепости. Государь лично утвердил образец гранита из выборгских ломок. По нашим представлениям, это был финский розовый морской гранит (рапакиви). В 1803 году началась добыча известкового туфа близ деревни Пудость в 8 верстах от Гатчины.
В 1804 году, к зиме, в Петербурге находились 30 гранитных колонн из-под Выборга, а к началу весенних работ 1805 года было заготовлено уже 55 таких колонн (их высота составляла 12,5 аршин[11]). Сорок семь колонн привезли на баржах, сгрузили около Адмиралтейства и перетащили с помощью канатов на Конюшенную площадь для обработки. Из них 19 были полностью готовы и отделаны. В это же время на мраморных ломках заготавливались плиты для полов.
Как указывает А. П. Аплаксин, на ломке камня работали 176 человек, при каменщиках состояли 30 человек подносчиков. На лесах трудились 45 плотников и 80 подёнщиков, на обработке пудостского камня – 450 каменотёсов. На выделке гранитных колонн работали 340 человек. Изготовлением мраморных наличников были заняты 15 человек. Таким образом, ежедневно работали 1536 человек, а с подсобными рабочими – более 2000 человек.
В 1805 году заказали так называемый ревельский известняк. Он предназначался для перил верхней балюстрады. В 1807 году подрядчик Низовцев доставил и уложил в каждый столб под куполом собора 14 рядов имевшегося у него гранита. В 1809 году заканчивали отделку стен и капителей колонн пудостским камнем, обрабатывали мрамор для полов, гранитные ступени и площадки для входов. В 1810–1811 годах настилали каменные полы и ступени, сделали две мраморные консоли для Царского места, два клироса обложили мрамором. Кроме того, были заказаны три мраморные рамы на подкупольные столбы и проповедническое место.
Казанский собор имеет в плане форму четырёхконечного креста, вытянутого с востока на запад вдоль Невского проспекта. Главный вход в собор расположен со стороны Казанской улицы, и, входя туда, посетитель видит всё величие громадных пространств собора и перспективу колонн, уходящих к алтарю. Алтарная полукруглая апсида обращена к каналу Грибоедова. Парадная полукруглая колоннада широко распахнута в сторону Невского проспекта и примыкает к боковому, северному, фасаду здания.
Внутреннее пространство Казанского собора состоит из нескольких объёмов: главного храмового зала (он разделён рядами колонн на три нефа), алтарной части и поперечного нефа (трансепта). В трансепте выделяют среднюю часть и два боковых придела, все они – со своими алтарями.
Собор венчается куполом, покоящимся на барабане и завершающимся крестом на высоте 33 сажени (так указано в энциклопедии Брокгауза и Ефрона). Это 70,42 м, но в современной литературе приводятся разные цифры, чаще всего 71,6 м. Купол выполнен из металла. Под ним есть промежуточный кирпичный купол, а ещё ниже – тот (тоже кирпичный) купол, с круглым отверстием, который виден посетителям храма. Вся конструкция, с её арками и парусами, покоится на четырёх мощных опорных столбах. Они собраны из глыб финского морского гранита (рапакиви), но снаружи оштукатурены и покрашены под цвет и рисунок гранита. Звонница собора находится под крышей западного проезда дуговой колоннады.
Инженерная конструкция Казанского собора и выполнение строительных работ являют собой образцы высокого мастерства архитектора и его помощников. К. Л. Энгель, главный архитектор Хельсинки в 1816–1840 годах, писал о строительстве в Петербурге так: «Последняя из построенных церквей – собор Св. Богоматери Казанской… а купол составляет 55 футов (16,76 м. – А. Б.) в просвете диаметра. В 1814 г. я имел возможность внимательно осмотреть свод сверху и должен сказать, что нигде не видел лучшей работы. Своды возведены с большой точностью и тщательностью, так что видеть эту работу – просто истинное наслаждение» (Меланко, с. 60). И далее: «На них (сводах) на расстоянии 1 сажени друг от друга и лежат в длину массивные балки, в которых укреплены собственно стропила. Благодаря большим сводам такая крыша выглядит очень смело и отважно[12]. При укладывании балок надо подходить к делу очень осторожно, чтобы не опрокинуть своды. Для ещё большей надёжности в Казанском соборе поставили под своды ещё три малых столба, которые опираются на нижние своды церкви и поддерживают верхние своды» (Меланко, с. 67–68).
Надо сказать, что пространство под крышей колоннад и здания Казанского собора, действительно, громадно по своему объёму. Показательно, что крышу окружили парапетом, а вдоль него проложили с уклоном стоки для дождевой воды. Не стоит здесь говорить о толщине кровельного железа, технологии и тщательности выполнения кровельных работ. Не будем рассказывать и про систему обогрева и вентиляции внутренних объёмов собора. Думается, что современных инженеров и, конечно же, студентов архитектурных и строительных вузов надо специально водить на ознакомительные занятия в такие старинные петербургские здания, как Казанский собор. Есть чему учиться у прошлого.
В 2012 году при инженерном обследовании оснований собора в его юго-восточной части обнаружили плитчатую известняковую кладку шириной около двух метров, примыкающую к фундаменту. Такую же плитчатую прокладку вскрыли за несколько лет до этого (и пробили) при установке в грунт прожекторов для электрической подсветки западного портала. Как явствует из этого, собор был обнесён снаружи, по периметру фундамента, защитной плитой. Она препятствовала подтоку к нему поверхностных вод.
Внешний декор собора
Казанский собор совершенен по своим архитектурным формам (табл. 1). Ниже мы обсудим конструкцию здания по частям.
Таблица 1. Некоторые архитектурные формы, скульптура и декоративные элементы Казанского собора
Кирпичные стены Казанского собора облицованы блоками (плитами) пудостского камня. Плиты прямоугольные, приблизительно одинакового размера – порядка 100–140 см длиной, около 71 см (1 аршин) шириной. Плиты вырезаны и ориентированы на стенах так, чтобы природная слоистость камня оставалась горизонтальной по всей поверхности собора (вкл., ил. 3а).
В пилястрах использован всё тот же пудостский камень из-под Гатчины. Пилястры разные, их очень много. На плоскости стен пилястры одиночные, а по углам здания они сдвоенные. Своеобразные пилястры вставлены внутрь углов здания. Этот же камень использован в антаблементе. Слоистость в нём всегда ориентирована горизонтально.
Пудостским камнем декорированы также ниши в стенах здания (их 13). В нишах северного портала по обе стороны от дверей расположены бронзовые скульптуры, отлитые мастером В. П. Екимовым (см. вкл., ил. 3а). Слева направо это «Св. Владимир Равноапостольный» (скульпт. С. С. Пименов), «Св. Андрей Первозванный» (скульпт. И. П. Прокофьев и В. И. Дему т-Малиновский), «Св. И оанн Креститель» (скульпт. И. П. Мартос; вкл., ил. 3б), «Святой Александр Невский» (скульпт. С. С. Пименов).
Колонны портиков и дуговых колоннад коринфского ордера, с каннелюрами, выполнены из того же пудостского камня. Высота каждой колонны, включая капитель, 6 саженей (12,8 м); диаметр внизу 0,6 сажени (1,28 м), кверху они сужаются до 0,5 сажени (1,06 м). Каждая капитель иссечена из одного блока. Геометрические пропорции колонн соборов Казанского и Св. Петра в Риме тождественны друг другу (см. статью А. П. Атаянц в кн. Антонова и др., 2010), но в Петербурге они меньше, чем в Риме. Колонны собора Св. Петра тосканского ордера гладкоствольные. Вообще же, в колоннадах Казанского собора, портиках и проездах имеются свободно стоящие колонны и частично выступающие из стен трёхчетвертные колонны и полуколонны. Свободных колонн – 126. Из них 72 стоят в двух крыльях северной дуговой колоннады (см. табл. 1).
Колонны Казанского собраны из блоков, по 16 штук в каждой колонне, между блоками – свинцовые прокладки. Слоистость камня ориентирована горизонтально. Капители колонн цельные, иссечены тоже в пудостском камне. Базы колонн одеты в чугун, стыки герметизированы свинцом. Балюстрада над дуговыми колоннадами выполнена из пудостского камня и так называемого ревельского известняка.
Цоколь (стереобат), на котором возвышаются колоны и стены собора, кирпичный. Нынешняя его высота составляет в разных местах около 1–1,5 м, если считать от уровня культурного слоя, т. е. от асфальтового покрытия окружающей территории. Вертикальные стенки цоколя покрыты двумя рядами блоков серого сердобольского гранита. Часть внешней стены западного проезда облицована плитами розового «морского» гранита. Нижний ряд блоков цоколя в вертикальной стенке сейчас частично затоплен под асфальт. Ещё ниже кладка выполнена из розового «морского» гранита.
В облицовочных блоках сохранились длинные многочисленные узкие вентиляционные прямоугольные продухи. Их наличие связано с тем, что в подвале были установлены воздуходувные печи, которые подавали через чугунные трубы тёплый воздух в храм.
Наружные лестницы у разных портиков разные. У западного и южного портиков они выполнены из розового финского «морского» гранита. Ступени собраны из профилированных монолитов. Их длина порядка 1 м, максимальная длина на западной лестнице – чуть меньше 3 м. Лестница северного портала собрана из монолитов сердобольского гранита. Ступени составлены из монолитов длиной в среднем около 175 см. Максимальная длина монолита здесь – около 4,5 м, минимальная – около 60 см. Имеются ещё две небольшие лестницы по флангам дуговых колоннад. Они собраны из розового «морского» гранита.
Полы в западном и южном портиках выстланы лещадными плитами, вырезанными из розового финского «морского» и серого сердобольского гранитов. Из этих плит набраны несколько простых геометрических рисунков.
В полах дуговых колоннад лещадные плиты вырезаны из розового и серого гранитов. Пол трёхполосный. Внутренняя полоса – будто бесконечный ковёр, раскатанный вдоль изгибающегося коридора внутри колоннад. В его орнаменте, набранном из плит розового гранита, читаются два геометрических рисунка. На небольших площадках внутри колоннад словно бы положены чёрно-серые ковры. Они собраны из плит сердобольского гранита.
В концах крыльев колоннад, ближе к Невскому проспекту, расположены два кубовидных высоких пьедестала. Они облицованы плитами сердобольского гранита с полосой орнамента в виде меандра. Пьедесталы предназначались для гигантских бронзовых статуй архангелов Михаила и Гавриила. Их временно исполнили в гипсе, а потом сняли и вообще отказались от этого замысла.
Швы между всеми гранитными блоками в облицовке цоколя, между лещадными плитами, монолитами ступеней, а также в других стыковках конструкции здания изначально заполнялись свинцом. В советское время весь свинец извлекли и использовали как ценный цветной металл. Для проведения реставраций 2010-х годов потребовалось около 14 тонн свинца.
История оставила нам имя знаменитого мастера каменных дел Самсона Ксенофонтовича Суханова как производителя работ и хозяина артели по устройству внешних колоннад собора из пудостского туфа, их гранитных цоколей и полов (Яковлев; Васильев).
Скульптурные рельефы в пудостском камне
Стены собора украшают вырезанные в пудостском камне рельефные орнаментальные изображения, в том числе многочисленные прямоугольные панно с композициями из лоз, листьев и гроздей винограда и других декоративных форм. На трёх аттиках собора размещено всевидящее око в лучах, выполненное из того же камня. Семнадцать сюжетных рельефов вырезаны тоже из него. Их содержание определил в 1803 году А. Н. Воронихин (табл. 2). Они взяты из Ветхого и Нового заветов. Расположение горельефов на стенах собора показано цифрами на рис. 7.
Рис. 7. Расположение горельефов из пудостского камня снаружи Казанского собора. Номера соответствуют номерам в таблице 2
Таблица 2. Рельефы из пудостского камня на аттиках проездов и на фасадах здания
Все скульптурные работы выполняли в Академии художеств русские мастера – как именитые, так и молодые. Можно сказать, что рельефы Казанского собора (а ещё раньше – Михайловского замка) явились лучшими в Петербурге образцами использования пудостского камня в скульптуре. В это время камня в месторождении было много, его можно было сортировать по свойствам и выпиливать глыбы разного размера. Для петербургских скульпторов начала XIX века он оказался благодатным материалом, более лёгким в работе и гораздо более доступным, нежели мрамор. Однако пористость и слоистость камня требовали применения особой техники работы и не давали возможности иссекать рельефы с тонкими деталями.
Сюжеты рельефов Казанского собора над проездами дуговых колоннад взяты из Ветхого завета. На восточном проезде, сбоку, со стороны канала Грибоедова, находится рельеф П. Сколари «Неопалимая купина». На лицевой стороне размещён громадный рельеф более позднего по хронологии события – «Источение воды в пустыне» И. П. Мартоса.
Конец ознакомительного фрагмента.