Медицинская история
Жил себе, поживал, один хороший человек. Жил спокойно, пока у него зубы не разболелись. Тогда и пошел к врачу впервые в жизни, потому что до того не болел ни разу. Зубы удачно подлечил, а там его и к другим врачам уговорили. Осмотреть лишний раз организм, мол, никогда не помешает. Профилактика, говорят, на то и существует, чтоб болезни будущие обнаруживать.
Ну, пошел тот человек на ту профилактику. Удачно всех врачей прошел, а вот на сексологе Арапетяне вдруг застопорилась вся профилактика эта научная. Много чего неприятного наворотил этот хрен сексологический, который пенсне старомодное для важности нацепил. Но главное – то самое, что он всю жизнь полноценным половым актом считал, сексолог Арапетян какой-то поллюцией обозвал. А ведь они с женой аж двадцать лет прожили, детей нарожали, и не знали до сих пор, что не по науке мудрено-арапетяновской живут. Сексологической, то есть, науке. Оба двадцатилетним своим супружеством довольны были и никаких сексологических претензий друг к другу не предъявляли.
– А дети тогда откуда? – вскричал добрый, но наивный человек.
– А это вы у жены своей спросите, – Арапетян отвечает. И для усиления ехидного эффекта стеклами своего пенсне нагло так сверкает.
Закручинился было тот человек хороший, а потом его вдруг и осенило, что хитрые арапетяны такими вот псевдонаучными способами денежки из народа вытянуть норовят, оттого и пугают его поллюциями всякими, да еще стеллажи книжками умными заставили для убедительности. Чтоб у простого люда доверие к ним было, хотя на деле, может, там одни обложки от тех книжек стоят – поди, проверь, если они за стеклом спрятаны… И еще понял, что этот ученый Арапетян нарочно его дураком выставить хочет, потому и про оргазмы какие-то мифические наплел. А уж словечки-то какие паскудные специально для унижения других напридумывал!.. А еще его осенило, что теперь делать надо.
Вот он и сделал, как осенило. Пенсне Арапетяну разбил, а бумажки нехорошие, псевдомедицинские, что тот на него состряпал и уже в личную карточку успел занести, чтобы потом другим аферистам показывать и над ним смеяться – все подчистую в мелкие клочки изорвал. И нечего из него дурака сексуального делать, да еще денежки через то выманивать! Кровные, между прочим, денежки. Потому что для кого поллюция, а для кого и полноценный половой акт. И очень приятный, кстати, хоть и неправильный с точки зрения лжеучения Арапетяна.
Именно так он деятелю в белом халате и сказал, пока тот к разбитому носу марлю прикладывал да треснувшее пенсне под столом искал. И нечего народу мозги пудрить, денежки из него тянуть. Те, которые кровные. А еще книжки умные на всеобщее обозрение выставлять, врачом шибко грамотным прикидываться. Гиппократ хренов…
Так прямо про Гиппократа и сказал, когда аферисту от медицины вторая марля потребовалась, и когда он за своим пенсне второй раз под стол нырнул. Так и сказал, да, чтоб впредь неповадно было.
Такая вот история. Медицинская.
***
– Все бы ничего, – прокомментировал внимательно выслушавший Бывалого Общественник, – да только одна неувязочка во всех этих твоих историях имеется. Правдивости она мешает. Почему-то у тебя что ни врач, то обязательно неумеха и аферист. Можно подумать, все врачи только из таких и состоят.
– А можно подумать, что нет, – удивился Бывалый. – Они ведь нарочно в медицину просачиваются, чтоб хорошим людям гадить. И еще – потому что в белом ходить любят. Форс у них такой. Дипломы медицинские по блату покупают, а потом над народом трудовым изгаляются…
– Кстати, о поллюциях, – начал было задумавшийся о чем-то своем Интеллигент.
– Не надо о поллюциях! – поспешно возразила Фотомодель. – Давайте лучше опять о красивых девушках. Мы это заслужили. Своими нелегкими кастингами заслужили, правда!
– Давайте о девушках, – согласился Бывалый. – Но и о поллюциях при этом забывать не будем. Эти две вещи порой тесно между собой связаны.
– Девушка – не вещь, – возразила Фотомодель. – И какая между ними связь?
– Кстати, как вас зовут, сударыня? – неожиданно спросил Бывалый и его так же неожиданно поддержал Общественник:
– Да, вы не представились, а девушку некрасиво соответственно профессиональной принадлежности называть. – С тем, что сам он отныне Общественник, он, кажется, смирился окончательно. Более того – это прозвище ему, кажется, даже нравилось.
– Какой еще такой принадлежности? – с недоумением спросила девица. – Меня так и зовут – Фотомодель. Имя у меня такое. Разве не красивое?
– Тогда слушайте, что сейчас расскажу, – вкрадчиво проговорил Бывалый, в то время как Общественник с Интеллигентом переглянулись с отвисшими от удивления челюстями. – Значит, как договаривались, о поллюциях…
– Мы договаривались о девушках! – с горячностью возразила Фотомодель.
– Будь по-твоему. И налейте-ка дамочке, чтобы лучше слышала, – приказал Бывалый. – Эта история и ее некоторым образом касается.
– Это как? – Осушившая стакан Фотомодель шумно выдохнула, и Общественник услужливо протянул ей плавленый сырок.
– А вот как…
И Бывалый рассказал следующую историю: