Глава 2
Уилл присел на корточки и пристегнул к длинной цепи последнего из его только что резвившихся на просторном дворе псов. В морозном утреннем воздухе из пастей шумно дышащих собак и изо рта ласково разговаривающего с ними хозяина вырывались облачка пара.
Отыскать Маргрейва не составило труда для Китти – надо было лишь направиться туда, откуда раздавались громкий лай и радостные повизгивания.
После вчерашнего насыщенного событиями вечера Китти проснулась довольно поздно и обнаружила на стуле в гостиной еще одну пару огромных носков, две пары теплых легинсов, шарф, перчатки и теплые непромокаемые сапоги. Понятия не имея, какая температура снаружи, гостья надела обе пары легинсов и носки, натянула поверх сарафана свитер Уилла и обулась. Но стоило открыть входную дверь, как сразу стало ясно, что этой одежды будет недостаточно.
Не замерзнуть при выходе из дома помогла лишь запасная куртка Уилла, позаимствованная из тамбура.
Китти плотнее обернула шарф вокруг шеи и втянула руки в перчатках в рукава куртки.
Первый же глоток воздуха на улице обжег ее легкие еще сильнее, чем накануне вечером: за ночь температура упала. Но, несмотря на то что горло и грудь словно горели огнем, каждый вдох будто наполнял тело энергией. Всего лишь выйдя на крыльцо, Китти уже почувствовала, что в голове прояснилось, как после занятия йогой.
Лед на ступеньке хрустнул под ногой, и тут же все семь собак навострили уши и посмотрели в сторону Китти.
– Сегодня они не побегут в упряжке? – спросила она.
Уилл, чуть помедлив, обернулся:
– Может, позже.
Он выпрямился, сунул руку в карман синей парки, пошарил там и вынул полную горсть корма для собак. Затем Маргрейв насыпал по горсти сухих подушечек в каждую из семи мисок, укрепленных на крышах семи одинаковых будок, и жестом подал команду. Шесть из семи собак тут же запрыгнули на будки и приступили к завтраку, а Уилл снова сунул левую руку в карман и поинтересовался, не глядя на гостью:
– Как спалось?
– Вообще-то отлично. Темнота здесь очень…
Какие же слова подобрать? «Обволакивающая»?
«Успокаивающая»?
– Темная?
Китти рассмеялась:
– Располагает ко сну.
– Это из-за лесного воздуха. Он очень чистый, в нем больше кислорода – ведь мы далеко от загрязненных городов. Ты скоро привыкнешь к нему.
В Непале было, наоборот, сложнее дышать в разреженном воздухе долины Катманду. Значит ли это, что здесь, в приполярном лесу, будет проще общаться с Уиллом? Если да, то когда же пропадет их взаимная неловкость?
– Разве из-за насыщенного кислородом воздуха спишь больше, а не меньше?
– А ты все еще хочешь спать?
Сейчас? Когда рядом Уилл? Ни капли! Но признаваться в этом Китти не собиралась.
– Спасибо за теплую одежду. Она у тебя нашлась совершенно случайно?
«Или же это вещи какой-нибудь… подружки?» – не решилась спросить вслух Китти.
– Из-за аварийной посадки вашего самолета магазин сегодня открыли очень рано. Я съездил туда на рассвете, пока не набежали пассажиры с твоего рейса, и приобрел для тебя самое необходимое. Если хочешь, позже съездим в магазин вместе, чтобы ты выбрала сама, что еще нужно купить.
Китти и не знала, как реагировать на такое доброе отношение к себе этого человека, учитывая обстоятельства, при которых они расстались в Непале.
– Вряд ли мне еще что-то понадобится – я не планирую пробыть тут долго.
Взгляд Уилла, в котором смешались жалость и разочарование, напомнил тот, что он бросил на Китти в конце памятного разговора в Покхаре.
– Вас не собираются сажать на неисправный самолет. Вам либо пришлют лайнер на замену, либо вывезут всех пассажиров местными авиарейсами.
Он направился в ветхий сарай, где хранились инструменты и прочий скарб, вынул из кармана пакет с сухим кормом и снова засунул руки в карманы.
Проследив за взглядом Китти, Уилл растянул губы в полуулыбке и спросил:
– Интересно?
Он вынул из кармана щенка – маленький комочек темного меха, умещающийся на ладони.
– Боже мой! – ахнула гостья.
– Это щенок Старки. Один из трех, которых она родила.
– Сколько ему?
Китти разглядывала малыша. Между неплотно сомкнутыми веками она разглядела ярко-голубые глаза хаски.
– Он родился позавчера.
Этому щенку всего два дня!
– Разве его можно забирать от матери так скоро?
– Я ненадолго. Это помогает с самого рождения установить связь собаки с хозяином, усилить подчинение и доверие матери щенка.
«Да уж, – подумала Китти, – она, должно быть, и в самом деле доверяет Уиллу, если позволила хотя бы ненадолго забрать одного из своих детенышей».
– Он пока не видит и не слышит, но остальные органы чувств у него работают. – Маргрейв осторожно погладил малыша огрубевшими от работы пальцами, тот в ответ потянулся к руке хозяина. – Щенок привязывается ко мне, слыша мой голос, биение моего сердца, чувствуя мой запах. Он с первых дней осознает, что рядом со мной безопасно.
Голос его совсем не изменился за пять лет – такой же глубокий, раскатистый и успокаивающий. И пахнет Уилл так же, как прежде. Китти сделала шаг назад, чтобы подавить порыв глубоко вдохнуть этот запах.
Маргрейв вернул щенка в будку его матери, положив малыша рядом с другими щенками: один из них тоже был черным, а второй – снежно-белым, с едва различимыми серыми пятнами.
– Я правильно поняла, что сегодня утром наш самолет никуда не полетит?
Уилл повернулся:
– Позволь кое-что объяснить тебе о «медвежьем сезоне»…
– Да, я знаю: медведи приходят сюда, чтобы поохотиться на льду.
– Дело не только в них. Сотни туристов ежедневно приезжают в Черчилл и уезжают отсюда. Каждый год в течение восьми недель тут настоящее столпотворение, а затем наш городок снова превращается в сонное поселение, каковым на самом деле и является. Будь готова проторчать тут несколько дней, если не дольше.
«Несколько дней пробыть рядом с Уиллом, словно ходя по лезвию ножа? – мысленно ужаснулась Китти. – Боясь заговорить о том, что произошло между ними пять лет назад, а также о Марселе и о землетрясении, унесшем ее жизнь».
– В таком случае я подыщу себе другое жилье.
Маргрейв прошил ее взглядом, словно прочел мысли, и Китти мгновенно охватил жар. Сердце забилось быстрее.
– Если они не смогли ничего подыскать вчера вечером, значит, и сегодня ситуация осталась прежней. Все пассажиры твоего рейса по-прежнему ждут, когда смогут улететь.
– Если только кого-нибудь из них не съел медведь, – пошутила Китти.
Уилл промолчал, лишь красноречиво посмотрев на нее в ответ.
Она окинула взглядом собак, сидящих на цепи перед их уютными конурами. Привязь не позволит собаке убежать в лес, но и помешает спастись, если вдруг появится хищник.
– Как часто медведи нападают на собак?
Уилл снова странно посмотрел на собеседницу и раздраженно ответил:
– Медведи не убивают собак. Собак убивают волки. Они в основном нападают, охраняя свою территорию. У нас тут водится несколько волков.
Волки – ночные животные, вспомнила Китти.
– Так вот почему ты прошлой ночью забрал собак в дом?
– Большинство собак в этих краях вырастают, старятся и умирают на привязи. Несколько недель назад я потерял молодого кобеля – его загрыз волк. – Уилл отвел глаза. – Этот пес защитил остальных…
«А я не смог». Китти показалось, что Маргрейв прошептал эти слова под нос, когда отвернулся, чтобы свернуть кольцами веревку.
– Его раны были слишком серьезными.
– Волк его убил?
– Пса убил я. – Его движения стали резче. – Волк лишь начал эту работу, а мне пришлось ее закончить.
Китти посмотрела на Уилла в изумлении. Неужели он был вынужден собственными руками умертвить свою собаку?
– Мне жаль. Но ведь это дикость!
Маргрейв пожал плечами, стараясь казаться безразличным, хотя было заметно, что ему нелегко об этом говорить.
– Ветеринар прилетает сюда из Виннипега раз в месяц. А между его визитами нам приходится справляться самим.
– И все равно. Ты привык спасать жизни, а не забирать их.
Уилл вырос в семье, где уже два поколения работали профессиональными спасателями. Это у него в крови.
Китти показалось, что собеседник поморщился, словно от боли, но он тут же отвернулся и пошагал к дому, на ходу бросив:
– Завтракать будешь?
Это прозвучало довольно жизнерадостно для того неприветливого тона, которым Маргрейв общался с гостьей.
– А ты еще не ел?
– Обычно я не ем до полудня. Но холодильник полон еды. Бери что хочешь.
– Странно. В Непале вы всегда завтракали, – пробормотала Китти, направляясь за Уиллом.
– Завтраки любила Марсела. Для нее было очень важно, чтобы семья начинала день вместе.
А Уилл так любил супругу, что старался подладиться под нее. Китти охватила печаль и еще какое-то чувство сродни зависти. Но ведь это же просто ужасно – все еще так сильно хотеть мужчину, принадлежащего другой. Пусть даже его жена уже умерла.
– Извини, что пришлось тебя побеспокоить…
– Можешь оставаться тут сколько потребуется, – холодно перебил ее Маргрейв, собирая инструменты. – Здесь у тебя есть тепло, еда и лучший Интернет в нашем городке.
– Не хотелось бы причинять тебе неудобство.
– А и не планирую тебя развлекать, – грубо ответил Уилл. – У меня полно работы, которой нужно заниматься.
Чувствуя себя такой же нежелательной гостьей, как и тогда, в Непале, Китти пробормотала:
– Да, конечно.
В этот момент она поскользнулась на обледеневшей тропинке и вцепилась в подвернувшуюся под руку опору – в Уилла.
Тот резко повернулся и изящно подхватил спутницу одной рукой под локоть, а другой – под мышку, а затем поставил Китти на ноги.
Они уже находились однажды так же близко друг в другу, когда она споткнулась на лестнице в доме Маргрейвов в Непале. В тот раз Уилл прижал ее к себе, а Китти вцепилась в него так же, как сейчас. И сердце у нее билось столь же сильно, как и в эту минуту. Отпустив ее, Уилл тогда, пять лет назад, повернулся и пошел прочь. Но Китти успела заметить, как заиграли желваки на его скулах, и подумала, что он тоже ощутил пробежавшую между ними искру.
Вот и сейчас, едва гостья твердо встала на ноги, Маргрейв тут же отдернул от нее руки, но взгляд его упал на ее губы.
Похоже, за пять лет ничего не изменилось. Уилл, как и раньше, не хочет пускать Китти Каллахан в свою жизнь. Но его тело все еще говорит об обратном.
Всю первую половину дня Китти провела в доме, боясь отходить от телефона слишком далеко, – вдруг позвонят из аэропорта. Но после обеда она почувствовала, что не может сидеть в четырех стенах крошечного коттеджа. Маргрейв, верный своему слову, занимался собственными делами, предоставив гостью самой себе.
– Возьми с собой Декстера, – предложил он, когда Китти, тепло одетая, вышла ближе к вечеру из дома. – И если пес зарычит, немедленно поворачивай назад.
Она остановилась на второй ступеньке крыльца и посмотрела сверху вниз на Уилла, копающегося в моторе квадроцикла.
– А зачем? Кто мне может встретиться?
– Кое-кто покрупнее, чем ты.
Китти и забыла, что этот коттедж, пусть и со всеми современными удобствами, расположен в глухом лесу.
Декстер обрадовался, когда хозяин отвязал его и приказал сопровождать гостью. Вместе с ней пес направился в чащу, описывая широкие круги и обнюхивая все вокруг. Китти сперва шагала, не глядя под ноги, но потом она обратила внимание на то, с каким интересом собака нюхает землю, и опустила взгляд. Оказалось, что кругом все заросло разноцветным мхом и лишайниками, выглядывающими из-под снега и увешанными маленькими сосульками. Попадающиеся кое-где участки голой земли напоминали о том, что здесь под верхним слоем почвы скрывается «вечная мерзлота» – слой льда, не оттаивающий и летом. Наверное, именно поэтому даже сквозь подошвы сапог пробирал такой холод.
Лес поредел, впереди показался просвет. Китти вышла на опушку и окинула взглядом окрестности. Казалось, вокруг все было одного цвета – оранжево-коричневого – и покрыто инеем. Лишь изредка глаз цеплялся за лиственницы с асимметричными кронами и лужи с затянутой льдом поверхностью. Куда ни посмотри – одна сплошная топь, заболоченная земля. И все затянуто легким туманом, отчего кажется немного расплывчатым.
Китти глубоко вдохнула. Такого чистого воздуха ей еще нигде не встречалось. Она медленно выдохнула и в этот момент услышала, что Декстер зарычал.
Сначала рык зародился в груди пса, а затем вырвался из его почти закрытой пасти. Декстер вытянул хвост и обернулся, внимательно вглядываясь в чащу, откуда Китти только что вышла.
Она тут же мысленно перебрала всех животных крупнее себя, которые водятся в этих местах. Это мог оказаться медведь, волк или канадский олень карибу, который тоже бывает опасен для человека. Китти шарила взглядом по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, могущее послужить орудием защиты. Поняв, что поиски тщетны, она замерла, затаив дыхание и не отрывая глаз от деревьев перед собой.
Внезапно словно ниоткуда на нее бросился большой серый зверь. Китти даже не заметила, как он подкрался! Но не успела она набрать воздуха, чтобы закричать, как Декстер замахал хвостом.
Уилл появился из-за деревьев и окликнул зверя, оказавшегося собакой:
– Джанго!
Китти бессильно осела на удачно оказавшееся рядом спиленное дерево.
Джанго чихнула и вместе с Декстером занялась обследованием окрестностей, предоставив Уиллу в одиночестве охранять гостью.
Китти подумалось, что, без сомнения, этот мужчина способен защитить ее не только с помощью висящего у него на плече ружья, но и голыми руками. Может, именно поэтому Китти так сильно влюбилась в него в Непале?
– Я забрела слишком далеко? – покаянно спросила она.
– Мне нужно было проверить, как дела у Джанго с ее лапой, и я решил тоже прогуляться в эту сторону.
– Переживаешь, что я могу заблудиться в твоем лесу?
– Просто волнуюсь за свою собаку.
Китти перевела взгляд на серую гончую, шумно обнюхивающую дерево.
– А что с ней случилось?
– Она потеряла подушечку на лапе. Отморозила, когда прошлой зимой отыскала потерявшегося туриста, получившего травму, и несколько часов охраняла его.
– И она все еще поправляется? – В голосе Китти прозвучало искреннее сопереживание.
– Джанго все лето ходила в специальной медицинской обуви, защищающей больную лапу. И только сегодня перестала ее носить.
Почему-то эта причина показалась лишь отговоркой. Наверное, Уилл побоялся отпускать свою гостью в лес одну. Он в любой ситуации остается спасателем.
– Красиво, – прошептала Китти, повернувшись к заболоченной пустоши. – Здесь везде так?
– Да, – проворчал Маргрейв, – за исключением тундры и Гудзонова залива.
Он протянул руку, чтобы помочь Китти подняться. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, она приняла помощь.
– Послушай, Уилл…
Он тут же напрягся и попытался отвернуться, но Китти схватила его за локоть:
– Я хотела.
Господи, как сложно начать такой разговор! Не скажешь ведь прямо: «Спасибо, что сообщил мне о гибели своей жены».
– Когда Марсела…
– Прости, что написал об этом не тебе лично, а в общей рассылке, – перебил Маргрейв – он всегда словно читал ее мысли.
– Не извиняйся. После услышанного в новостях я была рада узнать, что ты уцелел после землетрясения. Я дважды писала тебе.
Уилл поморщился, но затем поднял взгляд:
– Мне было не до общения в Интернете.
Еще бы! Ведь он тогда только что похоронил жену.
Узнав о землетрясении в Непале, Китти жадно следила за новостями, выискивая хотя бы малейшее упоминание о Магрейве и его поисково-спасательных собаках. Увидев наконец его сообщение в Сети, она разрыдалась, к своему стыду понимая, что плачет не только по погибшей подруге, но еще и от облегчения – ведь Уилл остался жив.
Высвободив локоть из ее хватки, Маргрейв повернулся и зашагал прочь.
– Как ты сейчас? – рискнула спросить Китти, догнав его.
Он пожал плечами:
– Прошло уже два года. Я в порядке.
– Но далековато от Непала, – напомнила она, запнувшись о кочку, заросшую травой.
– Мне уже поднадоели горы, поэтому я искал самую дикую равнину на свете, где можно было бы работать спасателем.
Его желание вернуться домой, в Канаду, в родные места, было понятным – Уиллу необходимо было взять передышку, пересмотреть свою жизнь.
Китти обвела глазами горизонт:
– Тебе и в самом деле удалось найти то, что ты искал.
Декстер и Джанго продолжали резвиться, бегая вокруг и все обнюхивая. Для них такая прогулка – настоящая роскошь, учитывая то, что они большую часть времени сидят на цепи, таскают сани или отыскивают потерявшихся туристов.
– А что случилось с теми собаками, которые были у тебя в Непале? – отважилась поинтересоваться Китти.
Возникшая вдруг в разговоре пауза сама по себе уже могла бы служить ответом, но Маргрейв, помолчав, все же произнес:
– Когда в Покхаре произошли повторные подземные толчки, четыре из моих собак были со мной в Катманду и поэтому уцелели. Уезжая из Непала, я оставил их, потому что спасательные работы еще продолжались.
Выжили всего четыре из его шестнадцати собак…
Китти вспомнила, как снимала фильм о том, как Уилл их тренирует, как вместе с ними разыскивает пропавших в горах альпинистов. В то время никто и подумать не мог, какое ужасное землетрясение произойдет и что большинство из этих собак погибнут в одночасье.
– Наверное, трудно было расставаться с теми четырьмя собаками, – осторожно произнесла она.
В лесной тишине его голос прозвучал искренне, напомнив о том Уилле, которого Китти знала в Непале:
– Труднее было бы остаться.
Какие же страдания он перенес! Потерял жену, место, которое считал своим домом, собак, которых дрессировал и любил, столкнулся со смертью и отчаянием. А Китти хочет, чтобы он вот так просто взял и оставил это позади?
Она покраснела:
– Прости. Черт бы побрал мое назойливое любопытство…
Глядя под ноги, чтобы снова не споткнуться, Китти не сразу заметила, что Уилл отстал. Осознав это, она обернулась и увидела в его глазах цвета голубого льда раскаяние, которое тут же сменила скорбь.
– Нет. Это ты меня извини. Твои вопросы вполне уместны, учитывая обстоятельства.
Впервые с момента появления Китти в Черчилле Маргрейв был с ней человечен, как когда-то в Непале. В те дни ее дыхание замирало от одного только его вида, а случайное соприкосновение их пальцев вызывало головокружение. Сейчас – самый подходящий момент, чтобы попытаться проникнуть за выставленные Уиллом защитные барьеры, вернуть к жизни того человека, каким он когда-то был.
Да вот только тому Уиллу из прошлого не место в жизни Китти, да и в его собственной жизни – тоже. Прошлое нужно оставить позади.
Чтобы направить разговор в другое русло, она спросила:
– И как тебе живется в Черчилле?
Маргрейв вздохнул:
– Большую часть времени я ни с кем не общаюсь – достаточный повод, чтобы на тебя тут обратили внимание.
– Я всегда считала, что на севере полно людей, жаждущих уединения.
– Как выяснилось, здесь существуют определенные правила даже для изгоев и отшельников. От меня, похоже, ожидали куда большего стремления к общению.
Китти кинула на собеседника взгляд искоса:
– Ты меня удивляешь. И все-таки та женщина из аэропорта, кажется, неплохого мнения о тебе.
– Я работаю над этим. А зачем ты летала в Цюрих? – спросил Маргейв, сменив тему. – За интересным сюжетом или к какому-то мужчине?
«Вот ведь ирония судьбы, – подумала Китти, – о другом мужчине меня спрашивает именно Уилл. Но ведь он и есть причина тому, что после нашего расставания я так и не смогла ни с кем завести постоянные отношения. Он задал слишком высокую планку. И я до сих пор не могу найти никого, похожего на него».
После невежливого выдворения из Покхары Китти с головой ушла в работу, охотясь по всем странам и по всему Интернету за громкими историями. Наверное, именно Уилла нужно благодарить за то, что ей удалось построить такую удачную карьеру. Это он подстегнул Китти к тому, чтобы стремиться к успеху.
– Я летала в Цюрих, чтобы снять сюжет о швейцарской текстильной промышленности и нововведениях в налогообложении.
– О промышленности? – нахмурился Уилл. – Раньше тебя не занимали такие сюжеты.
Женщину, с которой он познакомился пять лет назад, интересовали истории о людях и природе, а не об индустрии и налогах.
Китти поджала губы:
– Мы все меняемся. Теперь я работаю иностранным корреспондентом на китайскую телекомпанию Си-эн-ти-ви – готовлю программы о бизнесе. Живу в Лос-Анджелесе.
Если, конечно, под словом «живу» можно подразумевать редкие возвращения в свою квартиру из-за постоянных командировок.
– Ну, раз ты работаешь иностранным корреспондентом, тогда конечно…
«Это что сейчас прозвучало из уст Маргрейва – комплимент или критика? И не поймешь», – подумала Китти и ощетинилась:
– В том, чтобы строить свою карьеру, нет ничего зазорного.
Господи, как же она временами скучала по тем дням, когда была независимой журналисткой! Как ей нравилось снимать собственные сюжеты, следуя своему профессиональному чутью и инстинктам! А теперь Китти променяла независимость на стабильный доход и высокий заработок.
– Тут, в Черчилле, можно найти кучу сюжетов, – пробормотал Уилл. – Глядишь, и сможешь состряпать несколько, пока дожидаешься починки самолета. Хотя здесь вряд ли отыщется что-то, подходящее для программы о бизнесе.
– Полагаешь, толстосумам не захочется смотреть передачу о белых медведях?
– Я знаю, что им это интересно. Некоторые из них приезжают сюда, и я иногда помогаю им в качестве проводника по нашим местам. Странно, что тебе не хочется взглянуть на этих животных. Большинство людей, окажись они на твоем месте, давно бы начали умолять меня показать им белых медведей.
Так вот что подумал о ней Уилл! На самом деле все гораздо сложнее. Стоит Китти увидеть хотя бы одного медведя, она обязательно пожелает поглядеть и на других медведей, и на орлов, и на морских коров – ламантинов, а еще ее потянет побывать в таких местах, где редко ступает нога человека.
– Я хочу увидеть медведя, – сказала она и торопливо добавила: – Но только не здесь.
Вместе со словами из ее рта вырвалось облачко пара. Уголки губ Маргрейва чуть приподнялись в легкой улыбке.
– Тогда у тебя есть несколько дней, чтобы ознакомиться с окрестностями.
Конец ознакомительного фрагмента.