1
Кошмар начался, когда утром в своей постели я обнаружила совершенно постороннего мужчину. Думаю, этот факт поразил бы меня не так сильно, если бы накануне вечером я не легла в постель с собственным мужем. Я отлично помнила, как все происходило. Именно вчера закончился наш медовый месяц, по этому поводу мы с Юрой купили бутылочку хорошего вина и весь вечер пили за то, чтобы медовым оказался не только этот месяц, но и год, а также и вся наша совместная жизнь. К концу вечеринки я немножко «поплыла», не скрою. Но не до белой же горячки я допилась!
Проснулась я сама, безо всякого постороннего вмешательства. Не только потому, что была суббота. Будильник не звонил по утрам довольно давно. Хотя по-прежнему стоял на тумбочке возле кровати и важно тикал. Для того чтобы посмотреть время, мы с мужем пользовались другими часами – настенными и наручными. Так что, можно сказать, будильник вышел в отставку. С тех пор как меня уволили по сокращению и мне не нужно было вставать ни свет ни заря, никто не заводил бедняжку для утренней побудки.
Юра служил программистом в частной фирме и трудился по специальному графику. В действительности это значило, что его рабочий день заканчивался глубокой ночью. А начинался в зависимости от его творческого настроя. Он должен был отработать положенные часы, отметившись при входе и выходе. Никого не волновало, в какое время суток он это сделает. Муж был твердо убежден, что он «сова», и каждый день исправно спал до полудня. Так что утро буднего дня мало чем отличалось от сегодняшнего.
«Господи, как хорошо, что можно валяться в постели сколько хочется!» – подумала я, продрав глаза. За окном все такое серое и противное, как будто кто-то размазал дорожную слякоть по всему небу. Даже в комнате было промозгло, несмотря на то что на ночь мы не открывали форточку. Я свернулась калачиком, поплотнее укрывшись одеялом, и сладко зевнула. Кайф. Юра, спавший на спине, зашевелился и зачмокал губами. Я подкатилась к нему под бок и, протянув руку, обняла жестом собственницы. Мы женаты всего месяц, и я никак не могу привыкнуть, что снова просыпаюсь не одна.
Я говорю «снова», потому что один раз уже сходила замуж. Но это отдельный разговор. Медленно проведя рукой по груди мужа, я внезапно вздрогнула и замерла, непроизвольно задержав дыхание. Да кто угодно на моем месте почувствовал бы себя не в своей тарелке! Дело в том, что у Юры грудь гладкая и почти безволосая. А то, что я сейчас гладила, было, безусловно, волосатым. В сердце мое тоненькой струйкой начал вползать страх. Я еще раз, для контроля, пошарила рукой по лежавшему рядом со мной мужчине и изо всех сил зажмурилась. Не мог же человек за одну ночь весь обрасти волосами?
Приподнявшись на локтях, я медленно повернула голову и уставилась на парня, которого только что обнимала. В тот же миг челюсть моя отвалилась. Это был кто угодно, но только не мой муж. На первый взгляд он был похож на Туманова. Брюнет с короткой стрижкой и красиво очерченными скулами. Однако сходство следовало признать весьма поверхностным.
Вот это, я понимаю, приключение! Я повалилась обратно на подушки и, уставившись в потолок, начала лихорадочно размышлять. Каким образом этот тип оказался со мной в одной постели? Квартира точно моя. Вернее, наша с Тумановым. Я повернула голову и пошарила глазами по сторонам. Все на своих местах – мебель, вещи. Все, как вчера. Мой халат, тапочки, моя книга, которую я положила на тумбочку обложкой вверх. Вот только муж не мой.
Стараясь не разбудить незнакомца, я приняла сидячее положение и впилась взглядом в безмятежное лицо. Зуб даю, я никогда раньше не встречалась с этим парнем! Может быть, он был пьяный и ошибся дверью? Сейчас он проснется, посмотрит на меня и вытаращит глаза, как это сделала я, узрев его физиономию на соседней подушке. Или это я была пьяная? А! Ну конечно! После того как мы завершили романтический ужин, Юра отправился принимать душ, а я вдруг в который раз за вечер раскашлялась и поняла, что слегка простудилась. Против простуды мне всегда хорошо помогал коньяк. Кажется, я выпила рюмочку на ночь. Всего одну рюмочку!
Однако голова моя чувствовала себя не слишком комфортно, когда я крутила ею по сторонам. Может быть, я только начала с одной рюмочки? События могли развиваться весьма драматично. Допустим, Туманова неожиданно вызвали на работу – такое уже бывало не раз. А я вместо того, чтобы лечь спать, куда-нибудь закатилась и привела домой мужика, которого подцепила в каком-нибудь баре? Нет, на меня это совсем не похоже. Я, конечно, не ангел, но еще ни разу, даже напившись в дым, не откалывала ничего подобного.
Спустив босые ноги на пол, я на цыпочках пробежала на кухню и открыла навесную полку. Бутылка коньяка была пуста наполовину. Не может быть. Впрочем, даже это не объясняло появление неизвестного мужчины в супружеской постели. И где, черт побери, мой муж? Эта мысль тут же была вытеснена другой, более пикантной. Что, если Туманов сейчас придет? Вот сию самую минуту? Как я буду выглядеть?
Надо пойти, разбудить это волосатое чудовище и потребовать объяснений! Едва я так подумала, как волосатое существо начало подавать признаки жизни. Из комнаты донеслось длинное протяжное «Ы-ы-ы!». «Это он потянулся! – догадалась я. – Сейчас оглядится по сторонам и… И что же, интересно, будет дальше?» С замиранием сердца я стояла возле кухонного стола и слушала, как шлепают по паркету ступни босых ног. Сейчас. Сейчас все выяснится.
Мужчина появился на пороге кухни и остановился, потирая лицо ладонями. В его облике не было ничего угрожающего. Наоборот, он оказался очень мил – волосы со сна встрепаны, спортивные трусы в синюю крапинку с широкими штанинами в трогательных складочках. Вероятно, высокий спортивного сложения брюнет с короткими прямыми волосами – мой тип мужчины. За такого я вышла замуж и такого же подобрала где-то на улице, когда ударилась в загул.
– Привет, солнышко, – пробормотал брюнет и двинулся к раковине. Проходя мимо меня, наклонился и мимоходом чмокнул в щеку, как это делал по утрам Туманов. – Ты еще не пила кофе? У меня сегодня настоящий выходной. Я обещаю вообще не подходить к компьютеру. Ты рада?
Не скажу, что я была рада. Меня распирало гораздо более сильное чувство. Только настоящий мастер художественного слова мог бы подобрать ему название. Мужик с волосатой грудью наполнил чайник свежей водой и поставил на огонь.
– Приготовь пару бутербродов, ладно? – небрежно сказал он, обращаясь ко мне. – А я пока ополоснусь.
Он отправился в ванную и, включив душ, принялся петь: «Только ты один красоты моей не видел». Несколько минут я стояла неподвижно, словно меня пригвоздили к полу. Потом внезапно в мое смятенное сознание проникла здравая мысль. У этого типа должны быть документы. В ванную он пошел в одних трусах. Если паспорт у него с собой, я быстренько выясню, с кем имею дело. Так будет легче разговаривать.
Однако никаких вещей незнакомца я в комнате не обнаружила. Что же, он голый сюда пришел, прямо в этих самых трусах? Кошмарный случай! Судя по всему, я вчера нарезалась коньяку, пошла в народ, подобрала где-то почти обнаженного мужчину и, притащив домой, положила к себе в постель. А, вот еще вариант! Может быть, этот тип аккуратист и повесил свой костюмчик в шкаф? Через пять минут я была уже абсолютно убеждена, что мужик мне достался голый. В шкафу, кроме одежды Туманова, не нашлось ни одной мужской вещи.
Вода в ванной прекратила журчать, заткнулся и певец. Я спохватилась, что до сих пор сижу в ночной рубашке. Какой разговор в этаком-то виде? Спеша, как на пожар, я натянула джинсы и футболку, собрала волосы и защелкнула их на макушке заколкой.
– А где бутерброды? – раздался из кухни обиженный баритон.
Я двинулась на голос, сделав строгое, почти свирепое лицо. Пусть не думает, что я буду с ним сюсюкать.
– Как тебя зовут? – спросила я, вырастая в дверях и стараясь выглядеть не слишком глупо.
– В каком смысле? – спросил голодный тип, почесывая живот.
– В самом что ни на есть прямом.
Он подошел ко мне, взял за плечи и, легонько поцеловав в кончик носа, весело ответил:
– Меня зовут Юрий, прекрасная незнакомка. А тебя?
«Боже мой, какое отвратительное совпадение! – подумала я. – Ведь моего мужа тоже зовут Юрием. Надо же было найти на пьяную голову его тезку! Неприятно». Тем не менее я сдержала эмоции и сказала:
– А меня – Валерия. И вот еще что… где твоя одежда?
Все-таки я чувствовала себя ответственной за то, что произошло ночью. Если бы инициатором был он, мы наверняка оказались бы в его постели. Значит, зачинщицей разврата была именно я.
– Моя одежда? – растерялся тип и часто заморгал своими зелеными глазами.
– Ведь ты был во что-то одет, кроме нижнего белья?
– Когда? – глупо переспросил мой ночной визитер.
Может, он слаб на голову и я притащила его домой из жалости? За мной водятся добрые дела. Все кошки, которые перебывали у нас в доме, подобраны на лестницах и помойках. Тем не менее я постаралась быть терпеливой и пояснила:
– Вчера, когда мы встретились.
– Вчера, когда мы поцеловались на ночь, от тебя отчетливо пахло коньячком. Ладно, если ты не в настроении, я сам сделаю бутерброды.
Он полез в холодильник и принялся по-хозяйски вытаскивать оттуда свертки и пакеты.
– Минутку, подожди! – Я вытянула руку в его направлении. – Остановись. Я понимаю, что это прозвучит не слишком здорово, но я вчера забыла тебе сказать, что замужем. Мой муж вот-вот вернется с работы.
– Твой муж вот-вот умрет голодной смертью! – укоризненно воскликнул тип и схватился за чайник. – Кончай, Лерка, не шути. Ты уже решила, что мы будем сегодня делать? Выходной все-таки. Может, сходим в твой любимый театр? Я по-быстрому сгоняю за билетами. Только у меня нет свежей рубашки. Ты приготовила мне рубашку? Ну хоть какую-нибудь?
– Рубашку? Ты о чем?
– Я о своем желании надеть на чистое тело свежую рубашку.
– Такое впечатление, что мы разговариваем на разных языках! – в отчаянии воскликнула я. – За кого ты меня принимаешь? За свою жену?
– Эй, ты чего? – Теперь незнакомец растерялся по-настоящему. – Лер, ты как себя чувствуешь? Перепила ты вчера, что ли? Хочешь, глотни кофейку!
Он протянул мне свою чашку, из которой уже пил, и я брезгливо сморщилась.
– Сколько мы с тобой знакомы? – подозрительно спросила я, решив себя проверить.
– Сколько? – Тип завел глаза вверх и зашевелил губами. – Если я не ошибаюсь, то вчера мы отмечали окончание первого медового месяца и начало второго. Плюс две недели, которые мы были знакомы до свадьбы. Итого сорок четыре дня. Ага! Поражена моими математическими способностями!
Я, безусловно, была поражена. Об этом свидетельствовал весь мой вид.
– Кончай подшучивать! – закричала я, когда наконец обрела дар речи. – Ты не мой муж, поэтому выметайся из квартиры вон! И как можно скорее. Если я вчера что-то тебе обещала, то ты, как нормальный мужик, должен был понять, что я здорово набралась и ничего не соображала!
– Сегодня не первое апреля? – округлил глаза этот нахал, отправляя в рот остаток бутерброда с сыром. – Ты меня разыгрываешь, а я все никак не могу догадаться, по какому поводу.
– Разыгрываю?!
– Ну, во-первых, ты не признаешь во мне мужа. И это обидно, – тип подмигнул и принялся намазывать маслом очередной кусок хлеба.
– Моего мужа зовут Юрий Туманов, – сообщила я любезным тоном. – Ему двадцать семь лет, он работает в компании «Квадро».
– Отлично, – похвалил тип. – И еще ты забыла добавить: «И сейчас сидит прямо передо мной».
– Дудки, – сказала я. – Мой муж совсем на тебя не похож.
– Ему же хуже, – хмыкнул тот и, разинув пасть, засунул туда свежеочищенный мандарин.
Разговор мне категорически не нравился. О чем, интересно, думает этот мужик? Может быть, он псих и после вчерашнего запоя у него период обострения? Однако он вовсе не был похож на психа, это уж точно. И вел себя весьма спокойно и рассудительно. Никаких резких движений, лихорадочного блеска глаз или что там еще бывает у сумасшедших?
– Прекрати поедать мои продукты и выкатывайся отсюда! – потребовала я.
– Сей момент! – громко чавкнув, заявил нахал. – Так ты мне ничего не сказала про свежую рубашку.
– А что я должна тебе сказать?
– Есть в этом доме свежая рубашка?
– Есть, но она приготовлена не для тебя.
– Вот ведь какая жалость. – Он прошествовал в комнату, пахнув на меня по дороге знакомым запахом.
– Ты что, – вскинулась я, – пользовался Юриным гелем для душа?!
– Да. И еще я чистил зубы его зубной щеткой и брился его бритвой.
– Да как ты посмел?!
– Просто свинья, не находишь? – Визитер открыл дверцу шкафа и снял вешалку, на которой висел костюм Туманова.
Бросив костюм на спинку кресла, нахал потянулся за рубашкой, которую я вчера любовно выгладила. Неужели он собирается надеть все это и уйти? Через минуту выяснилось, что именно так он и намерен поступить. Еще он прихватил с полки новые носки, которые я не далее как в выходные купила мужу. И его любимый шелковый галстук в косую полосочку. Интересно, что мне нужно делать в этой ситуации? Отнять у него одежду и выгнать на лестничную площадку в трусах? Так он начнет орать, сбегутся соседи, и выйдет совершенно скандальная история. Кроме того, я совсем не знаю этого мужика. Может быть, он и в самом деле тронутый и его нельзя злить. Пусть лучше идет с богом. Туманову скажу, что отдала его одежду в чистку и там ее испортили. Конечно, он будет ворчать, но по сравнению с возникшей проблемой это кажется пустяком.
Проблема между тем неторопливо одевалась. Я мрачно смотрела, как незнакомец прыгает на одной ноге, пытаясь половчее попасть в брючину, и отмечала различия между ним и Тумановым. У Туманова, например, ноги тоньше. А у этого типа бедра уже. И плечи шире. Ненамного, но все-таки. Когда он оделся, я метнулась к нему.
– Погоди! Я хочу проверить твои карманы.
– Ничего себе! Что ты рассчитываешь там найти?
– Что-нибудь, что тебе не принадлежит. Так и есть! Ты чуть не ушел со всеми документами! – Я выхватила из внутреннего кармана пиджака паспорт и водительские права и потрясла перед его носом.
– Леруся, верни, пожалуйста, документы, я опаздываю, – заныл зеленоглазый гость. – Что это на тебя нашло?
– Это документы моего мужа, – заявила я. – И тебе я их не отдам ни за какие коврижки. Вот хоть пристрели меня.
– Ты верно заметила: это документы твоего мужа. То есть мои документы. По крайней мере, паспорт точно мой.
– А давай посмотрим! – азартно воскликнула я и раскрыла книжечку в красной обложке.
Паспорт был выписан на имя Туманова Юрия Николаевича, одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, русского. Моего мужа, иными словами. Штамп загса оказался на месте. Вот только с фотографией случилась неприятность. Вместо Туманова на меня ясным взором глядел все тот же тип, который в настоящий момент был занят тем, что застегивал на запястье часы, свистнутые с тумбочки. Водительские права тоже были переделаны. Я долго читала их, шевеля губами, словно полуграмотная старуха, получившая долгожданное письмо.
Тут страшная мысль пришла мне в голову. Может быть, этот бандит убил моего мужа? Ночью он проник в нашу квартиру и, пользуясь моей отключкой, порешил Туманова, избавился от тела и теперь пытается заморочить мне голову? Я невольно оглянулась на кровать. Никаких следов насилия. Кстати, если все так и было, с какого бодуна он после этого лег спать? И когда успел переклеить фотографии в документах и подделать печати? Документы, конечно, фальшивые, но сделаны они мастерски.
– Ладно, поезжай за билетами, – преувеличенно ласковым голосом сказала я, возвращая ему все, что перед этим извлекла из карманов. – Поговорим потом.
К моему великому изумлению, он послушался и подхватил с тумбочки ключи от машины. Ключи от машины! Значит, Туманов никуда не уезжал! Если бы его, допустим, неожиданно вызвали на работу, он, конечно же, сел бы за руль. Водить он любил и без своей машины чувствовал себя на улицах города инопланетянином.
– Пока, солнышко! – сказал тип, потянувшись ко мне губами, сложенными трогательной трубочкой. Я сделала шаг назад и гневно посмотрела на него. Еще не хватало целоваться с кем ни попадя!
Как только дверь захлопнулась, я со всех ног кинулась к телефону. Надо позвонить в милицию, пока он далеко не уехал. Как это у них там называется? План «Перехват»? Моя рука замерла в воздухе на полпути к трубке. Минутку, а что я скажу милиционерам? Что утром обнаружила в своей кровати незнакомого мужика, который утащил из дома костюм и часы моего мужа? Да они там обхохочутся!
Видит бог, первый раз в жизни со мной происходит нечто подобное. Надо же было так скандально завершить медовый месяц! А может, все-таки я не виновата? Как ключи от машины попали на тумбочку? Куда подевался мой муж, если он здесь был? Ушел ночью пешкодралом? Быть того не может. Заставить Туманова ходить ножками могло бы только стихийное бедствие. Может, что-то произошло и за ним кто-то заехал? А я так крепко спала после коньячка, что он просто не решился меня будить? В таком случае он оставил бы мне записку.
А вдруг случится невероятное и этот тип вернется сюда с билетами? Что я тогда буду делать? Почувствовав, что готова поддаться панике, я волевым усилием пресекла ее первый порыв. Сначала надо выпить чашечку кофе, потому что в голове начали бить тамтамы, а во рту наступила засуха. Хорошее, полноценное похмелье. А чего же я хотела после полбутылки коньяка? На кухонном столе стояла чашка, из которой пил незнакомец. Я взяла ее двумя пальцами и бросила в раковину. Глупо, конечно, проявлять брезгливость после того, как тебя целовали в нос и прижимались во сне волосатым телом. И все-таки.
Примерно час я сидела в отключке, потом вдруг спохватилась и, подняв трубку, набрала номер мобильного телефона Туманова.
– Алло! – послышалось в трубке через некоторое время. – Я вас слушаю.
Я знала, чей это голос. У его обладателя были зеленые наглые глаза и костюм моего мужа. Отключившись, я отшвырнула трубку и стиснула голову руками. Интересная штука алкоголь! Одним мерещатся черти, другим – мужья с незнакомыми лицами. Нехотя я отправилась к той полке на стеллаже, где стояли альбомы с фотографиями. «Да все в порядке, – успокаивала я себя. – Сейчас увижу лицо своего Юры, и все сразу станет на свои места!» Конечно, у нас не было настоящей свадьбы, мы расписались, что называется, наспех, под влиянием момента, но все-таки несколько снимков, пусть и заурядной «мыльницей», сделать удосужились. Альбом, в который я положила свадебные фотографии, оказался на месте. И сами фотографии имелись в наличии. Однако от потрясения они меня не спасли.
Ни на одном снимке моего мужа Юры Туманова просто не было. Причем все фотографии были мне знакомы, я сто раз рассматривала их. Особенно вот эти две, где мы обмениваемся кольцами и пламенными поцелуями. Вместо Юры рядом со мной красовался не кто иной, как сегодняшний самозванец.
– В принципе, это логично, – вслух сказала я. – У него документы моего мужа, одежда, ключи и вещи, он фотографировался со мной для семейного альбома… Но ведь это совсем не тот человек, которого я полюбила! Никто не сможет меня в этом переубедить!
Мысли мои с бешеной скоростью заметались в голове. Неужели вокруг меня плетется заговор? Или вокруг Туманова? Какие-то ужасные обстоятельства разлучили нас. Юры, возможно, уже нет в живых. И убийцы, чтобы уйти от возмездия, подстроили всю эту чепуху с документами.
Да нет, это просто бред. Современные убийцы растеряли свое коварство. Они поджидают жертву на стоянке или в подъезде, стреляют в нее из пистолета и – гуд бай! Стоило ли затевать всю эту возню с документами и потом красоваться тут передо мной в одних трусах, чтобы скрыть убийство? Совершенно непонятная ситуация.
С горя я принялась лепить котлеты, а потом зажаривать их, машинально переворачивая лопаткой. Звонок радостно запел. Ничего не спрашивая, я распахнула дверь. На пороге стоял он – зеленоглазый нахал. Правда, сейчас его глаз не было видно – их скрывали очки с затемненными стеклами. Очки тоже принадлежали Туманову. Он носил их постоянно, потому что его глаза, основательно пострадавшие от компьютера, слезились на свету. За это я ласково звала его вампирчиком.
– Привет, – сказал лжемуж, пытаясь меня обнять. Я шарахнулась в сторону. – Что это ты нынче такая боязливая? Кстати, придется тебя огорчить: билетов на сегодня нет. На завтра тоже.
– Какого черта ты сюда пришел? – спросила я, отступая.
– Соскучился по женушке. О, как пахнет котлетами! – Зеленоглазый снял пальто и отправился в комнату, на ходу стаскивая с себя пиджак. Несмотря на то что с утра он оросил себя одеколоном Туманова, после нескольких часов прогулки незнакомый запах восторжествовал. Нет, это, безусловно, не мой муж.
– Как твоя нога? – спросил между тем самозванец, переодеваясь в спортивный костюм Туманова.
Ногу я потянула еще неделю назад. Об этом, кроме мужа, не знал никто, даже сестре о таком пустяке я не стала рассказывать.
– Ты не мой муж, – как могла твердо заявила я. Все-таки в этой твердости блеснула алмазной гранью крупинка сомнения.
– Да, а чей?
– Я не знаю.
– Поэтому я не получу котлет?
– Посмотри мне в глаза, – приказала я.
Самозванец послушался и одарил меня невинным взглядом.
– Ну, хоть одну котлетку! – попросил он.
– Скажи правду. Ты моего настоящего мужа, Юру Туманова, убил?
Зеленые глаза в одну секунду сделались серьезными. Самозванец взял меня за руку, подвел к дивану и усадил на него. Сам сел на корточки, сжав мои ладони в своих руках. На его лбу появилась одна тревожная морщина.
– Лера, расскажи мне все, как есть, – сказал он очень серьезным голосом. – У тебя другой мужчина?
– Другой что? – вытаращилась я на него.
– Тогда что с тобой сегодня происходит? Кажется, ты меня не узнаешь. Говоришь какие-то глупости. Я стараюсь все обратить в шутку, но, по правде сказать, это меня пугает.
У меня все поплыло перед глазами. Возможно, он не лжет? Вон какие у него честные глазищи! Что, если это я съехала с катушек и забыла лицо собственного мужа? Эта мысль так меня напугала, что я едва не потеряла сознание. Тем не менее отступать вовсе не собиралась. Нет-нет, не может быть! Это он псих, а не я! Не могла же я и в самом деле свихнуться! Я не чувствовала в себе никаких изменений.
– Ты не мой муж, – как заклинание повторяла я, отталкивая его руки. – Я вижу тебя первый раз в жизни. Я тебя не знаю. И ты совершенно точно врешь, когда говоришь, что мы женаты. Я за тебя замуж не выходила!
– Ладно, дорогая, давай оставим этот разговор на потом. – Самозванец, кряхтя, поднялся на ноги и потянулся. – Кажется, мы с тобой вчера действительно немножко перебрали. Это я виноват. Надо было получше следить за тобой. В конце концов, ты не такой уж закаленный боец. – В его зеленых глазах читалось непритворное сочувствие.
Я открыла рот, но не нашлась, что сказать, поэтому так и осталась на диване с отвисшей челюстью. Если бы меня кто-нибудь в этот момент увидел, он ни на секунду не усомнился бы, что мои мозги дали сбой.
Когда самозванец ушел на кухню и загремел там кастрюлями, я на цыпочках пробралась в коридор, накинула на себя куртку, сунула ноги в сапоги и вихрем вылетела за дверь. Отделение милиции находилось неподалеку – всего через пару домов. Я ворвалась туда подобно фурии. Бросилась вправо, потом влево, лихорадочно оглядываясь по сторонам.
– Что с вами, гражданочка? – недружелюбно спросил суховатый капитан, сидевший за столом с телефонной трубкой в руке. – Гонится кто?
– Н-нет, – пробормотала я, приглаживая волосы, влажные от дождя и мокрого снега. – Случилось ужасное.
Я уселась на стул напротив капитана и принялась сбивчиво рассказывать о незнакомце, который поселился в моей квартире. Набежали милиционеры – ухмыляющиеся и серьезные. Они внимательно слушали, рассредоточившись по помещению. Капитан попросил меня предъявить документы. Я достала из-за пазухи паспорт и подала ему дрожащей рукой.
– Да вы не волнуйтесь, разберемся, – успокоил он меня. Внимательно просмотрел документы, пожевал губами и громко спросил куда-то в пространство: – Вася, пошлем наряд?
Невидимый Вася буркнул что-то из-за моей спины. Я оглянулась и с восхищением уставилась на парней в форме. Они казались мне сейчас наглядным олицетворением закона. И эти законники собирались нагрянуть в мою квартиру, чтобы выставить самозванца на улицу. Прекрасное, ни с чем не сравнимое чувство облегчения овладело мной, когда машина с вооруженными ментами тронулась с места. Я сидела вместе с ними, пытаясь справиться со своими чувствами и не выставлять их напоказ.
Уходя, я просто захлопнула за собой дверь, поэтому теперь мне пришлось жать на звонок. Самозванец открыл довольно быстро и, увидев, кто пришел, уставился на мой эскорт с невероятным изумлением. Оно было настолько искренним, что я ничуть не удивилась, когда весь наряд, как одно лицо, обернулся и посмотрел на меня. Я в этот момент представляла себе, как сейчас самозванец покатится по лестнице, образно говоря, вверх тормашками. Рожа у меня была при этом жутко мстительная.
– Входите, – сказал псевдомуж растерянно. – Честно говоря, я не ожидал, что до этого дойдет. Подождите минутку.
Он скрылся в комнате, и мы все услышали, как он набирает номер, а потом приглушенным голосом говорит в трубку:
– Катя! Это я, Юра, узнала? У нас тут неприятности. Да, все того же рода. Можешь себе представить: она только что ходила в милицию. Привела целую роту. Да, они здесь. Нет, она выглядит нормально. Я не знаю, что предпринять. Боюсь, я один с ней не слажу. Сможешь приехать?
Катя – моя родная сестра. Она старше меня на три года, ей двадцать семь. Фамилии у нас разные. Несмотря на два брака, я оставила себе девичью фамилию – Сердинская, а Катя взяла фамилию мужа и превратилась в Борисову. Ее сыну Костику уже пять лет.
Катерина – очень положительная молодая дама. Когда она войдет в квартиру, милиционеры сразу это поймут. Самозванец будет разоблачен в два счета! Вот только зачем он ей звонил? Ведь моя сестра знакома с Тумановым! Хоть мы и не успели встретиться семьями, мой настоящий муж заезжал к ней неделю назад по делу и просидел там целый вечер. Они душевно поговорили, и Катерина согласилась, что Туманов – очень даже ничего. Почему же теперь она не поняла, хотя бы по голосу, что это совсем другой человек? Кроме того, складывается впечатление, что беседуют они обо мне не впервые. Вот так открытие!
– Подождем ее сестру? – предложил между тем самозванец ментам, широким жестом приглашая тех войти в дом.
Они вошли, но тут же потребовали у него документы. Он показал им те же самые, что я не так давно держала в руках.
– Документы фальшивые! – заверила я стражей порядка и, упав в кресло, скрестила руки на груди. – Все фальшивое! Даже наши свадебные фотографии. Раньше на них был изображен не он. Не этот человек. А теперь вдруг появился он. Понимаете, какой кошмарный мухлеж?
После этого моего заявления взгляды стражей порядка, которые они бросали на самозванца, стали более сочувственными. Мне это не понравилось. Какого черта! Я их вызвала, и они же меня подозревают во лжи!
– Зарубите себе на носу: я не знаю этого человека! – уверенным тоном заявила я и для наглядности ткнула в направлении нахала указательным пальцем. – Я в здравом уме и твердой памяти. Я могу назвать вам все основные даты своей жизни. Мне двадцать четыре года. В настоящее время я не работаю. Родилась в Москве. Матери и отца уже нет в живых. Отец – актер Леонид Сердинский, наверное, слышали? Мать – Ксения Сердинская, умерла полгода назад.
Я начала рассказывать историю своей семьи и жутко увлеклась, потому что у меня были внимательные слушатели. Наконец, покончив со всеми дальними родственниками, я остановилась на сестре.
– Сестра – Катерина Борисова. Кстати, вот, наверное, и она, – заявила я, услышав звонок в дверь.
За компанию с ментами я поднялась на ноги и застыла на пороге комнаты, а самозванец, обрадованно сверкнув глазами, прошествовал в коридор и открыл дверь. Катерина ворвалась с улицы взволнованная и, приподнявшись на носки, бегло поцеловала лже-Туманова в щеку.
– Ну, как она? – спросила Катерина и тут увидела меня и ментов. – Лерка! – воскликнула сестра. – Ты знаешь, кто я?
– Отчего бы мне не знать? – трусливо ответила я и отступила в комнату. – Ты – Катя Борисова, моя сестра.
– Ну, слава богу! – На глаза этой доверчивой дурочки навернулись слезы.
– Он что, сказал тебе, что я сошла с ума? Что у меня съехала крыша и я его, дорогушу, не узнаю, да?
– Да, – растерянно сказала Катерина. – А что, неправда?
– Правда. Я его не узнаю. И знаешь почему? Потому что этот тип – самозванец. Я никогда не выходила за него замуж!
Мое заявление вызвало бурю эмоций. Менты, не пожелав участвовать в семейных разборках, очень быстро ретировались, посоветовав вызвать врача. И даже показали, врача какого профиля, выразительно постучав пальцами по своим котелкам. Катин паспорт и фальшивые документы самозванца их вполне удовлетворили.
– Вы признаете, что это муж вашей сестры? – спросил у нее напоследок один из них, напряженно косясь в мою сторону. Потому что я стояла, подбоченясь, и сверлила его неприязненным взглядом.
– Да, признаю, конечно. Это ее муж, – растерянно ответила Катерина, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Еще бы! Ведь, судя по всему, ее родная сестрица окончательно помешалась!
– Эх вы, низкий класс! – сказала я вдогонку стражам правопорядка и с грохотом захлопнула за ними дверь.
Пройдя на кухню, где лже-Туманов и Катерина вполголоса обсуждали мои умственные способности, я спросила прямо с порога:
– Откуда ты его знаешь?
– Как откуда? – удивилась Катерина. – Ну, помнишь, на прошлой неделе заболел Костик и ты прислала Юру с лекарством?
– Вот именно – Юру! Юру, а не этого обманщика! Конечно, может быть, его по странному совпадению тоже зовут Юрой, в чем я глубоко сомневаюсь, но, пойми, дорогая моя девочка, перед тобой посторонний человек! Мой муж – Юра Туманов! И я люблю его, а не этого типа!
Когда я сказала о любви, моя совесть забеспокоилась. Люблю ли я Туманова на самом-то деле? Я постаралась отмахнуться от этого неприятного вопроса. Мне не хотелось смотреть правде в глаза. Особенно теперь, когда Туманов исчез при столь загадочных обстоятельствах. Но мое подсознание уже все разложило по полочкам. Чтобы понять чувства, обуревавшие меня, надо рассказать историю обоих моих замужеств.
Итак, первый раз я вышла замуж в прошлом году. Мой избранник, Берингов Егор Бориславович, был уважаемым человеком – ученым, академиком, который всю жизнь занимался приборостроением и горбатился на государство. И только последние несколько лет работал в частной фирме, где получил возможность обменивать свой талант на приличную зарплату. На момент женитьбы ему уже исполнилось шестьдесят два года.
Нет-нет, я выходила замуж не по расчету. Грубо говоря, к моменту своего совершеннолетия я была зомбирована собственной матерью. С детства нам с Катериной вдалбливалась в голову прописная истина – муж должен быть старше своей жены. И чем больше разница в возрасте, тем более счастливый брак нас ожидает.
Наша мама училась в театральном, когда отец влюбился в нее, собственную студентку. Знаменитый актер Леонид Сердинский потерял голову от девушки Ксюши, снявшейся к тому времени в роли принцессы в фильме-сказке «Чародей из Крапивина». Мэтр развелся с женой и скоропалительно вступил в новый брак. Разница в возрасте у них с матерью составляла сорок лет. Семь лет длился этот священный союз, после чего отец умер, оставив после себя нас с Катериной и немеркнущую славу.
В доме воцарился культ Леонида Сердинского. Все стены нашей квартиры были увешаны фотографиями отца – отец на сцене, в гриме, отец дома принимает гостей, отец на концерте, отцу вручают премию, диплом, статуэтку, отец в окружении известных режиссеров. С гостями говорили только о нем, о его таланте, чувстве юмора, его привязанности к детям. К тому моменту, когда мы с Катей начали самостоятельную жизнь, обе были убеждены, что брак наших родителей был идеальным со всех точек зрения.
Однако сестра разочаровала мать тем, что выскочила замуж в двадцать один год за своего ровесника Дениса Борисова, который учился на юриста и еще не скоро обещал стать человеком солидным и уважаемым. Зато я, внезапно почувствовав желание создать семью и заметавшись между поклонниками, пошла на поводу у матери и выбрала Берингова – самого положительного и самого старого из всех, какие только у меня были.
Егора я уважала безоговорочно. Он и в самом деле производил потрясающее впечатление. Уверена, что мне завидовали все женщины, у которых была возможность познакомиться с Беринговым поближе. Выглядел он замечательно – поджарый, тренированный, с яркой улыбкой и веселыми глазами. Единственное, что сразу же говорило о возрасте, – седые виски и глубокие носогубные складки. Берингов уже несколько лет назад овдовел и, предлагая мне руку и сердце, был влюблен как мальчишка. Он обещал сделать меня счастливой, и я верила ему на все сто.
Мы поженились перед Новым годом, когда ощущение радости просто носилось в воздухе. Свадьба была пышной, со множеством гостей, и все желали нам прожить тысячу лет вместе. Я мела белым подолом платья свежевыпавший снег и улыбалась так, что едва не лопались щеки.
Первый признак нашего семейного неблагополучия имел ангельский вид. Это был смазливый блондин девятнадцати лет, студент, сын давнего друга Егора, который завалил экзамен по физике и явился к академику подтянуть предмет. Студента звали Владиком, и за тот месяц, что он приходил к нам домой вечерами, он солидно преуспел. В то время как Егор распинался перед ним и тыкал ручкой в таблицы и графики, Владик пожирал меня глазами. У него была такая вдохновенная и одновременно мечтательная физиономия, что я не могла остаться равнодушной. Я стала думать о Владике днем и ночью. Чем ближе к ночи, тем фривольнее становились мои мысли. Мучения закончились вместе с занятиями, но мой дух уже был сломлен.
После Владика проверять меня на прочность взялся коллега по работе, двадцатидвухлетний Митя. У него был шоколадный загар, шоколадные глаза и сладкий рот. Один раз мы поцеловались с ним в скоростном лифте, и это надолго выбило меня из колеи. Нельзя сказать, чтобы Берингов не нравился мне. Однако судьба ужасно несправедлива! Несмотря на то что он изо всех сил старался быть состоятельным мужем, ни в чем не уступающим молодым мужчинам, меня все больше и больше тянуло на «юное тело». Я ругалась последними словами, плакала по ночам, давала себе страшные клятвы, но все было напрасно.
Мой разум боролся с физиологией почти полгода. Победу одержала физиология. В мае мы с Беринговым отправились на курорт в Испанию, где моя супружеская верность капитулировала. Море, солнце, полуголые тела на выжженном песке Картахены, прохладительные напитки с капелькой алкоголя, романтическая музыка, звучавшая над открытой верандой ресторана вечерами, разноцветные отражения, поплавками выныривающие из темных волн, и яркие огни – все это ударило мне в голову. Удар был такой силы, что мне в буквальном смысле слова снесло крышу. И к восхитительному запаху одной из южных ночей очень скоро добавился аромат измены.
Ту злосчастную ночь мой законный муж провел один. Я же сходила с ума в объятиях смуглого не то испанца, не то португальца, который занимался любовью безо всякого старания, с той естественностью, которой мне так не хватало.
Наутро я обнаружила, что Берингова в отеле нет. Нет и его чемодана. Поскольку номер был оплачен на неделю вперед и самолет тоже летел домой через неделю, я осталась на курорте. Возвратившись в Москву, я некоторое время сидела мышкой в квартире, однако Егор не возвращался. Начав поиски, я узнала, что муж подал на развод. Мало того, нас уже развели без меня. Когда я попыталась узнать подробности, скучные чиновники, прогнав меня сквозь строй, выдали мне свидетельство о разводе.
Меня обуревали самые противоречивые чувства. Я впала в настоящую депрессию. Тут же посыпались неприятности и несчастья, самыми тяжкими из которых оказались смерть мамы и потеря работы. Катерина, чтобы привести меня в чувство, купила путевку в подмосковный пансионат «Елочки» и, собственноручно собрав чемодан, выпроводила меня на целых двадцать четыре дня восстанавливать нервы. Именно там я встретилась с Тумановым.
Его угораздило влюбиться с первого взгляда, я же, в свою очередь, вцепилась в него как клещ. Две недели мы не расставались, потом там же, в Подмосковье, в местном загсе, не сообщив о радостном событии родственникам и друзьям, расписались. Туманов ухитрился утрясти вопрос с положенным по закону месяцем ожидания, так что в Москву мы возвратились супругами, проведя первую половину медового месяца в «Елочках».
Из квартиры первого мужа я уехала сразу же, как только получила свидетельство о разводе, так что мы с Тумановым поселились у меня, в однокомнатной квартирке возле «Динамо». Туманов был сиротой. До встречи со мной он снимал комнату в Алтуфьеве и занимался компьютерными сетями. Перед тем как отправиться в отпуск, уволился, присмотрев новое место в компании «Квадро». Две недели мы прожили душа в душу. И вот вчера – пожалуйста! – Туманов исчез, а в доме появился незнакомец, выдающий себя за него.
Итак, что касается любви. Подсознание в унисон с Катериной твердило мне, что о любви речь не идет и скоропалительное замужество свидетельствует лишь о скверном состоянии моей нервной системы. Тем не менее после свадьбы подсознание на время притихло, а Катерина была готова познакомиться с Тумановым и зачислить его в число любимых родственников. Мы тянули со встречей лишь потому, что у сестры разболелся ребенок, а муж уехал в командировку и ей было не до гостей.
Однако когда малышу срочно потребовалось лекарство, Туманов вызвался отвезти его своим новым родственникам. Тогда-то они с Катериной и встретились в первый раз. Как сейчас помню: я положила лекарство в пакетик, завязав его для надежности двойным узлом, и Туманов спрятал посылочку во внутренний карман куртки. Кстати, он тогда звонил мне с дороги.
А теперь Катерина утверждает, что у нее в тот вечер был вот этот самый тип, который сейчас сидит за кухонным столом, покачивая ногой в Юриной тапочке.
– Ну так что? – воинственно спросила я, с грохотом придвигая для себя табуретку. – О чем вы договорились? Сдать меня в сумасшедший дом?
– Перестань молоть чепуху! – возмутился лже-Туманов. – Ни о каких больницах речь не идет. Хотя проблемы у тебя, солнышко, несомненно, есть. Дело в том, что у тебя уже случались провалы в памяти, но я старался не обращать внимания.
Он лгал. Вот с чем с чем, а с памятью у меня всегда было все в порядке.
– Давайте, – предложила я им, – проверьте меня. – Я помню все номера телефонов в своей записной книжке, номер своего паспорта, дни рождения знакомых, имена, названия всех пригородных станций, через которые мы проезжали по дороге на дачу, когда были детьми, и еще тысячу всяких сведений. Ну, что же вы? Начинайте! Спрашивайте!
– Лера, да ты не волнуйся! – робко сказала Катерина. – Думаю, ничего страшного не происходит. Просто… Нервное потрясение.
– Ты думаешь, это из-за Берингова? – взвилась я, злобно уставившись на бесцеремонную сестрицу. – Не могла не заняться злопыхательством в подходящий момент. Обязательно надо впутывать сюда этого… этого типа.
– Я не тип! – внезапно возмутился самозванец. – Я твой законный муж! У меня и документы есть!
Глаза у него стали круглыми, а губы обиженно скривились. Честно говоря, я не ожидала такой реакции и слегка опешила. Мне даже в голову не приходило, что аферист может обидеться.
– Что будем делать? – спросил между тем лже-Туманов, успокоившись и забарабанив пальцами по столу. – Лера не признает во мне мужа, хотя официально мы женаты. Мне снова снять комнату? И подать на развод? Этого ты от меня ждешь? Хочешь выгнать из дома?
– Ну, выгоню я тебя! – воскликнула я яростно. – Мой настоящий муж при этом не появится как по волшебству! Куда-то же он делся?
– Кто такой этот твой настоящий муж? – наконец спросила Катерина, всплеснув руками. Кстати, моя сестра очень симпатичная молодая женщина. Волосы у нее светло-русые, такие же, как у меня. Только у меня они другой длины – до плеч. А у Катерины модная стрижка «лесенкой» с высоко взбитой челкой. И глаза у нас разные. У меня серо-голубые, а у нее – такой яркой голубизны, что иногда кажется, что они ненастоящие и раскрашены вручную.
– Паспортные данные моего мужа, – угрюмо сказала я, – совпадают с паспортными данными этого типа. И внешне они немножко похожи. Однако Юра чуть ниже ростом и у него другое лицо.
– Другое – это какое? – уточнила Катерина.
– Вообще другое. Он другой человек. Не этот.
– Кто-нибудь слышал когда-нибудь о чем-то подобном! – возопил лже-Туманов, вскакивая со своего места и принимаясь метаться между табуретками, словно участник конкурса «домашний слалом». – Вечером мы отмечали окончание медового месяца, а наутро моя жена, как в сказке, превращается в фурию.
– Еще скажи – в жабу! – обиделась я.
– Послушай, Лера, тебе надо показаться врачу, – убежденно заявила Катерина.
– Почему ты веришь этому проходимцу, а не мне?! – искренне возмутилась я.
– Потому что с этим проходимцем я уже знакома как с твоим мужем! – запальчиво возразила она.
В этот момент кто-то позвонил в дверь. «Может, это милиция? – с надеждой подумала я. – Они все выяснили об этом лже-Туманове и вернулись, чтобы забрать его в кутузку?» Однако это был мой сосед Паша Скоткин – человек и алкоголик.
– Муж дома? – коротко спросил он, серьезно глядя на меня. – Мне стамеска нужна.
Я тут же вспомнила, что Туманов не раз общался с Пашей, хотя и по самым пустяковым поводам, и злорадным голосом позвала:
– Туманов! Тут к тебе пришли!
Велико же было мое разочарование, когда самозванец вышел в коридор и обменялся со Скоткиным крепким мужским рукопожатием. Судя по всему, на Пашу не произвело никакого впечатления то, что у моего мужа было другое лицо. Он взял стамеску и скрылся.
– Ну, что ты теперь скажешь? – спросила Катерина так, словно мы поспорили с ней о какой-нибудь ерунде вроде качества лака для ногтей и она выиграла пари.
– Господи, чего вы от меня хотите?! – возмутилась я. – Чтобы я притворилась, будто все тип-топ?
– Это не в твоем характере, – вздохнула Катерина.
Некоторое время я в упор смотрела на самозванца, который казался до невозможности оскорбленным, потом неохотно сказала:
– Хорошо, пусть он остается, а завтра посмотрим. – Послышалось два глубоких выдоха. – Только спать пусть ляжет на диване.
Я надеялась, что не спятила окончательно и не пришью самозванца ночью, одержимая какой-нибудь бредовой идеей. Например, идеей освобождения планеты от зеленоглазых красавчиков. Катерина проследила за тем, чтобы я выпила полпузырька успокоительного и легла в постель. Только после этого она отчалила, пообещав позвонить завтра с утра.
Снотворное не действовало. Когда лже-Туманов наконец улегся на диван, было уже около двух часов ночи. Тут же он принялся ворочаться и вздыхать. Диван скрипел так душераздирающе, как будто в него вселилась душа кота, побывавшего в руках ребенка-садиста. Мои глаза уже привыкли к темноте, и, уставившись в потолок, по которому бегали тени махавших ветвями деревьев, я стала вспоминать свою поездку в «Елочки», знакомство с Тумановым и все, что за этим последовало. Никаких сдвигов я в себе не чувствовала. Лицо мужа я помнила отлично. Как же иначе – ведь мы расстались только вчера! «Но что, если я и в самом деле сошла с ума? – неожиданно подумала я, обливаясь холодным потом. – Представляю, как чувствует себя в этом случае незнакомец на диване».
Заснула я совершенно незаметно для себя. Увы, утро не принесло ничего нового. Я по-прежнему не признавала в самозванце Юрия Туманова. В собственный сдвиг по фазе я тоже категорически не верила. Ни разу в жизни не слышала о таком узконаправленном помешательстве, как мое. Самозванец сидел на кухне и пил утренний кофе, мерно покачивая ногой. Вероятно, у него такая привычка – качать ногой.
– Мой муж никогда не поднимался раньше полудня, – сварливо сказала я, появившись в дверях.
Тип поперхнулся и, едва не расплескав кофе, кое-как донес чашку до стола, после чего отчаянно закашлялся.
– Я тут позвонил в одну клинику, – неуверенно сказал он, придя в себя. – Ее рекомендовали знающие люди. Она очень и очень дорогая, а это гарантия того, что к тебе отнесутся по-человечески.
Я мгновенно запаниковала, но решила не показывать ему своего страха, поэтому ринулась в атаку:
– Хочешь засунуть меня в психушку? Как белую мышь? Чтобы меня пытали на лабораторных столах?
– Да нет же! Я имел в виду всего лишь консультацию!
– Знаю я эти консультации! Сначала – давайте поговорим, потом – сделаем укольчик, после чего прибегут санитары и закрутят меня в смирительную рубашку! Потом меня запрут в комнате с белыми стенами и начнут делать уколы. Когда через месяц вы с Катериной придете меня проведать, я вас уже не узнаю.
Самозванец взволнованно взъерошил волосы. Жест был столь мальчишеский, что я решила, что зря начала утро с крика. Мой так называемый муж между тем некоторое время раздумывал, затем спросил:
– Ну хорошо, что ты предлагаешь?
– Своим здоровьем я займусь сама! – важно сказала я. – Ты не должен знать, куда я обратилась.
– Почему?
– Я боюсь, что ты можешь повлиять на мнение врачей. Правда, для медицинской консультации мне потребуются деньги.
– Хорошо, пожалуйста, я дам сколько скажешь.
Я назвала большую сумму, потому что идти собиралась вовсе не в клинику, а к частному детективу. Услышав мою просьбу, тип даже глазом не моргнул. Еще одно доказательство того, что это не Туманов. Мой муж был не то что жмотом, но все же человеком весьма экономным. Сначала он потребовал бы узнать точную сумму, которую мне предстоит заплатить за визит к доктору, и только потом раскошелился бы. А этот нет, ничего.
Мой воспаленный мозг подмечал всякие мелочи, которые свидетельствовали не в его пользу. Например, когда я начала переодеваться, он мгновенно ретировался. Это было вовсе не в духе Туманова. «Ага! – злорадно подумала я. – Все-таки рано или поздно я тебя разоблачу!» Меня радовало то, что я хорошо понимаю разницу между моим мужем и зеленоглазым самозванцем и могу фиксировать даже мелкие различия в их поведении. Такие, например, как сейчас.