Глава VII. Детектив
Мужчины уставились друг на друга – Дженнингс испытующе, Катберт со смесью изумления и отвращения. Они были похожи – высокие, гибкие и светловолосые. Но Мэллоу носил усики, а детектив, возможно, из-за необходимости порой маскироваться, чисто брился. Но хотя профессию Дженнингса вряд ли можно было назвать джентльменской, в нем была видна порода, и одевался он с тем же вкусом и изяществом, который был характерен и для Мэллоу. На обоих был виден отпечаток их учебного заведения, и со стороны могло показаться, что это беседа двух успешных молодых людей о спорте, а не разговор детектива и подозреваемого (по намекам Дженнингса).
– Это что, шутка? – сказал, наконец, Катберт.
– Я никогда не шучу в том, что касается моей профессии, Мэллоу. Она слишком серьезна.
– Конечно. Она так часто касается жизни и смерти.
– В этом случае, надеюсь, нет, – многозначительно сказал Дженнингс.
Катберт, который снова взял себя в руки, сел, пожав плечами.
– Уверяю тебя, это бред сивой кобылы. Может, я и шалопай, но не преступник.
– Я никогда тебя таковым и не считал, – ответил Дженнингс, также садясь, – но ты можешь быть связан с преступниками.
– Осмелюсь сказать, что в свете по каждому второму тюрьма плачет, если знать их тайные делишки, – отозвался Катберт. – Кстати, как ты меня так удачно застал?
– Я знал, что ты уехал из города, поскольку несколько дней назад заходил к тебе, чтобы поговорить об этом деле. Слуга сказал, что ты в Девоншире…
– Я ездил навестить мать. Она приболела, – тут же ответил Мэллоу.
– Я догадался. Когда мы в последний раз виделись, ты вроде говорил, что твоя мать живет в Эксетере. Ну я и попросил дежурного в Паддингтоне, чтобы он доложил о твоем возвращении…
– Шпиона, – сердито сказал Мэллоу.
– Ну, если тебе так угодно, да. И мой шпион сообщил, что ты вернулся, и вот я здесь. Ты куда-то уходишь?
– Собирался, но если ты хочешь меня арестовать…
– Чушь порешь. Я пришел спокойно побеседовать с тобой. Поверь, я тебе добра желаю. Я не забыл старые итонские деньки.
– Вот что я скажу тебе, Дженнингс, я не потерплю таких разговоров ни от одного человека. Ты здесь как джентльмен или как детектив?
– В обоих ипостасях, надеюсь, – ответил тот сухо, – но мы тратим драгоценное время. Если ты куда-то собрался этим вечером, то чем скорее мы покончим с этим делом, тем лучше. Ты ответишь на мои вопросы?
– Сначала я хочу знать, что это за вопросы, – упрямо ответил Катберт.
У Дженнингса был раздраженный вид.
– Если ты не будешь вести себя со мной как подобает, то я могу оставить это дело, – холодно сказал он. – Мое положение и так достаточно неприятно. Я пришел сюда как к старому школьному другу, и как друг…
– Чтобы попытаться обвинить друга в преступлении. Спасибо большое.
Дженнингс, терпение которого иссякало, встал.
– Ладно, Мэллоу. Я умою руки и передам дело кому-нибудь другому. Уверяю, на эти вопросы тебе отвечать придется в любом случае.
Катберт жестом указал Дженнингсу сесть, но тот и не думал подчиняться. Он стоял возле своего кресла, пока Мэллоу задумчиво мерил шагами комнату.
– В конце концов, не вижу повода для ссоры, – сказал наконец Катберт.
– Именно это я и пытался дать тебе понять последние десять минут.
– Хорошо, – примирительно сказал Мэллоу, – давай сядем и закурим. У меня нет особых планов, и если ты хочешь кофе…
– Я и сигарету выкурю, и кофе выпью, если ты поможешь мне распутать это дело, – сказал Дженнингс, усаживаясь уже не с таким суровым видом.
– Но я не понимаю, что я-то…
– Скоро поймешь. Ты будешь откровенен со мной?
– Надо подумать.
– Думай сколько хочешь. Но если ты откажешься, я передам дело другому следователю из Скотленд-Ярда. Он может оказаться не таким обходительным.
– Да мне наплевать на обхождение, – надменно ответил Мэллоу. – Я ничего плохого не сделал, так что бояться мне нечего. Более того, Дженнингс, я собирался зайти к тебе, как только вернусь. Ты просто опередил меня.
– И зачем ты собирался ко мне?
– Да все по поводу убийства, – сказал Катберт, доставая коробку с сигаретами и нажимая кнопку звонка.
– Надо же! – колко сказал Дженнингс. – Значит, ты что-то знаешь?
Катберт протянул ему коробку и заказал кофе.
– Чего-нибудь покрепче? – по-дружески спросил он.
– Нет. Я никогда не пью, когда я… э-э-э… отдыхаю, – ответил он, заменив слово, поскольку в комнату вошел слуга. – Итак, – сказал он, когда дверь закрылась, – почему же ты хотел меня видеть?
– Хотел узнать, не помнишь ли ты дела о фальшивомонетничестве где-то двадцатилетней давности?
– Нет. Это было еще до меня. Что за дело?
– Некоторые говорят, что в это дело было замешано семейство Сол.
– Никогда не слышал, – сказал сыщик, закуривая. – Но любопытно, что ты заговорил о фальшивой монете. Сейчас мы с несколькими детективами как раз работаем над таким делом. В обращении стало что-то слишком много фальшивой монеты, причем отчеканены они блестяще. Если бы мне удалось накрыть их вместе с производством, это была бы сенсация.
– И твоя репутация бы резко повысилась.
– Надеюсь, – ответил детектив, заливаясь румянцем. – Я хочу, чтобы мне повысили жалованье, и хочу жениться. Кстати, как поживает мисс Сэксон?
– Прекрасно. Ты ведь знаком с ее матерью?
– Да. Ты приводил меня в этот странный дом. Как он там называется? «Святилище Муз»? Гнездо этого якобы искусства. А что это у тебя такой мрачный вид, старина?
Мужчины перешли на более доверительный язык старых итонских дней и заговорили более свободно. Мэллоу не сразу ответил, поскольку слуга только что принес кофе. Но когда каждый из джентльменов взял по чашечке и они снова оказались с глазу на глаз, он мрачно посмотрел на Майлза.
– Я хотел попросить у тебя совета, раз ты мой друг…
– Проси.
– Ладно же. Я заинтересован в обнаружении убийцы мисс Лоах не меньше тебя.
– С чего бы это? – спросил заинтригованный Дженнингс.
– Прежде чем я отвечу и раскрою карты, я прошу тебя пообещать, что ты не устроишь неприятностей никому из моих знакомых.
Дженнингс замялся.
– Это трудный вопрос. Конечно, если я найду убийцу, будь она или он твоим другом, я должен буду выполнить свой долг.
– Да нет, ничего такого я не прошу, – отмахнулся Мэллоу, – но почему ты сказал «он» или «она»?
– Убийцей мисс Лоах может оказаться и женщина.
– Не понимаю, с чего ты это взял, – задумчиво сказал Катберт. – Я прочел по дороге статью об убийстве, и мне кажется, что «Плэнет» говорит, что это дело – полнейшая загадка.
– И я собираюсь ее разгадать, – ответил Майлз. – Мне неинтересны обычные убийства, но конкретно это мне очень по душе. Это криминальная проблема, которую я твердо намерен решить.
– Ты еще не нашел ниточки? – спросил Катберт.
– Нет, – признался Дженнингс. – Я читал ту статью, о которой ты говоришь. Автор теоретизирует, не имея фактов на руках. То, что он пишет о звонке, – чушь полнейшая. Но что правда, то правда: звонок прозвенел в то время, когда убийца никак не мог сбежать. И убитая не могла позвонить. Вот в чем загадка, и я не могу понять, как было совершено это убийство.
– Ты уверен, что звонил убийца?
Майлз пожал плечами и пригубил кофе.
– Трудно сказать. Подожду, пока у меня не окажется больше фактов, чтобы делать выводы. Только в романах прирожденный детектив Видок[6] может разгадывать тайны по нескольким случайным уликам. Но что ты собирался мне рассказать?
– Ты будешь молчать о том, что я расскажу?
– Да, – с готовностью ответил Дженнингс, – если только это не позволит убийце улизнуть.
– Я не прошу тебя нарушать доверие властей до такой степени, – сказал Мэллоу, – подожди минутку.
Он подпер подбородок рукой и задумался. Если он хочет добиться руки Джульет, он должен раскрыть тайну убийства. Без помощи ему этого не сделать, но при поддержке старого школьного приятеля – точнее, под его руководством – он сможет раскрыть правду. Затем, когда миссис Октагон будет знать имя убийцы своей сестры, станет понятна причина ее странного поведения и, более того, это сможет убрать все препятствия к свадьбе. С другой стороны, Катберт не мог отделаться от неприятного ощущения, что миссис Октагон с этой смертью связывает какая-то тайна, которая и заставила ее отказаться от своего разрешения на брак, и если он расскажет Дженнингсу обо всем, что он знает, это может стать известным в некоторых кругах, а миссис Октагон может этого не одобрить. Однако, несмотря на намеки миссис Октагон, Мэллоу был уверен, что его дядя не имеет отношения к убийству, и он уже предупредил ее – хотя она и не пожелала слушать, – что он намерен найти убийцу. В этих обстоятельствах, да еще при том, что Дженнингс был его другом и собирался помочь ему, а не вовлекать в неприятности тех, кого он знал и уважал, молодой человек решил рассказать все.
– Дело в том, что я помолвлен с Джульет Сэксон, – неохотно проговорил он.
– Я в курсе. Она дочь этой чудаковатой миссис Октагон, которая держит своего робкого супруга под каблуком и много о себе думает.
– Да. Но Джульет – племянница мисс Лоах.
– Что? – Дженнингс аж подпрыгнул в кресле. – Ты хочешь сказать, что миссис Октагон – сестра мисс Лоах?
– Именно. Они поссорились много лет назад и все это время дулись друг на друга. Миссис Октагон никогда не навещала сестру, хотя не запрещала ездить к ней своим детям. Как ты догадываешься, миссис Октагон весьма встревожена этим убийством, но самое странное, что она заявила, что эта смерть делает невозможным мой брак с ее дочерью.
Дженнингс испытующе смотрел на друга.
– И правда странно. А причины она не объяснила?
– Нет. Но я знал, что мой дядя был знаком с ней в юности, потому решил спросить, что он на этот счет думает. Он рассказал, что некогда был помолвлен с мисс Лоах, и…
– Продолжай, – сказал Майлз, видя, что Катберт замялся.
Конец ознакомительного фрагмента.