Запись 2
Мишин магазин, в котором я работал кем-то вроде бухгалтера, уже досчитывал дни своего существования и вот-вот должен был досчитать. Но, до тех пор, пока этого не произошло, мне надо было там хотя бы иногда появляться.
Прямо из салона я туда и решил отправиться.
А еще, честно говоря, не хотелось домой. В свое болото, которое я очень любил и ценил и менять бы ни на что не хотел, мне в нем было тепло и хорошо. Но не хотелось. Три последних дня я как подышал другим, забытым воздухом. Три дня назад так вышло, что мы встретились с Дианой впервые за шесть лет. Три этих дня мы – я, Диана и Влад – проводили время вместе, как это было когда-то давно.
Мне надо было посмаковать послевкусие.
Я добрался из одного спального района в другой. Подошел к пятиэтажке, где на первом этаже располагался магазин, к двум большим окнам, занавешенным плотными шторами. Радужную вывеску, висевшую прежде над ними, мы сняли, чтобы не нагоняла тоску, а за самими окнами как бы и не было жизни. Прежде заметный магазин слился с серым зданием.
Я вошел внутрь.
Мрак, казалось, с каждым днем все больше поглощал это место, покрывал пустые стеллажи пылью. Исчезли с полок красовавшиеся там цветастые веселые детские игрушки. Теперь здесь царило увядание.
Далеко-далеко за остовами полок, в конце зала горел желтый огонек. Там кто-то был, и кто-то отреагировал на шум хлопка двери.
– Эй! Кто там? Миша?
– Нет. Не Миша!
– А кто?
Я подошел достаточно близко, чтобы лампа отделила меня от темноты.
– Я.
– О! Явление! Скажи, а когда магазин закроется, ты будешь приходить сюда каждый день?
Это была Аня.
– У меня и из дома отлично получалось работать.
Она вышла из-за стола мне навстречу.
– Ага.
– Я тоже рад тебя видеть!
– Ага.
Мы обнялись. Аня, старший продавец, не покидала тонущий корабль до последнего, в попытках хоть как-то продать остававшиеся крохи. Мы с ней были дружны, а Миша долго обращал на себя ее внимание, но помимо того, что она веселая и симпатичная, она еще и умная, так что Миша ей не сдался.
– Как дела? Что делаешь?
– Дел больше нету. Последние заказы с сайта только отправить. На этом – все.
– То есть совсем все?
– Да, совсем.
– Эх, – вздохнул я.
Аня посмотрела на меня исподлобья. Улыбнулась.
– Эх. Ага – эх! А ты надеялся?
– Не то что бы, – я присел на край стола.
Теперь она смотрела на меня немножко сверху.
– Не бывает так, чтобы навсегда вот так, – веско сказала она.
– Это ты не мне говори, это ты Мише говори.
– Я говорила, еще давно. Мозоль на языке натерла. И вообще, у меня от него, от Миши, мигрень начинается. Ходит аки призрак, стенает, страдает.
– Я его понимаю.
– Так и я понимаю. Но! Ну его на фиг, – Аня взмахнула руками.
Я рассмеялся.
– Ладно, – сказал я и поднялся. – Пойду в душ.
Аня преградила мне дорогу. Я попробовал ее обойти – мне надо было попасть в дверь за ней, ведущую в подсобку. Не вышло. Я шаг влево, она наперерез, я вправо, она наперерез. И стоит довольная, мурлычет что-то озорное.
– Что надо? – строго спросил я.
– Скучно! Сижу тут одна целыми днями.
– Решила ко мне пристать, развлечься?
– Именно! С тобой же поговорить хоть можно.
– В душ схожу, и поболтаем.
Я взял ее за плечи и все-таки отодвинул.
– Ну иди, – Аня выкатила губку.
– Украдем у Миши оставшиеся деньги и откроем собственный магазин. Скучно не будет! – сказал я за спину, заходя в подсобку.
– Нечего тут уже красть!
Я полил на себя прохладной водичкой и отправился в свой тесный кабинет, к своему столу с компьютером, к своему шикарному креслу. Скромность скромностью – белые стены, подвесной клетчатый потолок, линолеум на полу, офисный непримечательный стол, но кресло я туда притащил именно что шикарное. Посчитал это важным элементом меблировки – чтобы было удобно сидеть.
Я думал, буду работать, но мысли мои улетели далеко от таблиц с цифрами. И вместо того, чтобы закрывать отчеты, я вспомнил школу.
Школу я терпел с трудом, она мне казалась никак не связанной с жизнью. С одной стороны интересно. И география, и история, и математика. Очень интересно. Вот только что мне со всем этим делать потом? Что там, после школы? Я знал, что хочу кем-то быть. Точнее я хотел быть много кем. Учителя в старших классах все время говорили нам про институт, про какой-то выбор, чтобы не остаться ни с чем. Говорили, что надо задумываться. Но что они понимают в этой жизни? Мое поколение все осознало, как никто прежде: жизнь – это множество дорог, по каждой из которых ты можешь идти в любой момент, не просто идти, а сотрясать шагами твердь, ведь ты не обычный человек, ты рожден для свершений! Что есть размеренная ваша жизнь, когда на самом деле надо гореть! Гореть всегда, не думать, но делать, не задумываться! И, правда, я должен тратить ее, жизнь, на пять уроков в день?
В воображении восстал наш класс противного болотного цвета, гармонировавшего с желтыми партами, и тот момент, когда в десятом классе к нам пришли двое новеньких. Брат и сестра (не двойняшки, брат на год старше). Влад и Диана, с которыми я в первый же день курил за школой.
Мы сразу подружились.
Мы курили, мы пили, хулиганили, прогуливали школку. При этом мы жили мечтами и убежденностью, что мы-то не такие, как все, нас ждет в этой жизни что-то необычное. Наши интересы простирались далеко, но за пределами школы и учебы как таковой.
«Ты можешь все!»
Я развалился в кресле, закинув ноги на стол, отпнув пяткой клавиатуру.
Я вспомнил, как Диана стала для меня табу, потому что Влад стал моим другом. Я вспомнил, как на какой-то пьянке, уже в одиннадцатом классе, мы, хорошо захмелев, целовались в темном углу коридора чьей-то квартиры. Как потом мы скрывались от Влада, ибо не представляли себе его реакции. Я, улыбнувшись, вспомнил, как Влад пыхтел, слушая наше с Дианой объяснение. Мол, мы встречаемся, но ты, главное, с ума не сходи. Потом были обиды – бедного бросили, кинули, обманули. Потом он отошел, смирился и наконец признал, что у нас все отлично с Дианой складывается.
Мечты кончились на первом курсе института. Мы просто поняли, чего мы хотим. Жить, имея на что жить. Жить друг с другом. Я устроился продавцом бытовой техники, она администратором в салон красоты. Мы просто спокойно жили и радовались. Главное, не заглядывая в туманное будущее, не задаваясь вопросами: кем я должен стать? кем могу? что будет дальше? На всю эту ерунду, мол, все пути открыты, ты можешь все, ты необычный, тебя там что-то ждет, мы не обращали внимания.
Кажется, все, о чем можно мечтать в наше время, так это ни о чем не мечтать. Иначе можно сойти с ума, запутавшись в предоставляемых вариантах.
Я закурил, пустил колечко к потолку, прицелился сквозь него в лампу. Отпустил мысли.
– Ты что, куришь в кабинете?! – услышал я Анин крик из зала.
– Курю!
– Не кури в кабинете!
– А что же тут еще делать?!
Я встал, взял пепельницу в руки и вышел к ней.
Она сидела за столом, двигала по коврику мышку, сосредоточенно глядела в монитор.
Я снова присел на край стола. Аня ткнула меня в спину.
– Раздражать меня пришел? А ну потуши сигарету!
Я затянулся еще раз и сделал, как она сказала. Потом повернулся к ней, поставил пепельницу, уперся руками в стол.
– Нет, спрашивать тебя пришел. Что делать будем?
– В смысле? Работать. Я вот уже, пока на полставки.
– Так и я уже.
Я выпрямился, прошелся туда-сюда. Прислонился к стене у двери в подсобку.
– А что тогда спрашиваешь?
– Да так. Куда устроилась?
– В спортивный продавщицей.
Аня всегда знала, что надо делать и делала. Я как-то спросил: «Как у тебя так получается, ты берешь и делаешь, не отвлекаешься и не паришься?» Она ответила: «Пару лет назад, после развода, мне в голову начали лезть мысли и сильно мешать. Оказалось, что хороший способ от них отвлечься – это что-то делать, быть занятой». Я подумал и сказал: «Это все из-за того, что у тебя маленькая грудь». Она покрутила пальцем у виска.
– Ну а ты?
– А я в колл-центр. На удаленку. Сижу дома, звоню потенциальным клиентам, рассказываю о достоинствах канцтоваров, которыми торгует фирма.
– Серьезно? – Аня приподняла бровь. – С твоим опытом мог бы куда-нибудь устроиться, типа как здесь.
– Каким опытом? И кем я тут работаю? Якобы бухгалтер. А по факту? По факту я дома сижу, какие-то непонятные циферки сравниваю, которые мне по почте Миша шлет. Никто. Никто без образования. Ладно бы никто с образованием. А так…
– Ой да ну! Брось ты чепуху молоть. Было бы желание.
– Вот! Ничего не хочу, понимаешь? Ни-че-го. Хочу дома сидеть. Играть, пить, ходить в кино. Пойдем в кино?
Аня опять приподняла бровь.
– А пить? Отпраздновать наше успешное освобождение из оков Мишиного индивидуального предпринимательства? Пойдем.
– Ты меня отвлекаешь, последний заказ отправляю. Скоро по идее Миша должен прийти.
– Да? Это хорошо. Давно не видел…
И точно как она сказала, хлопнула входная дверь, не дав мне докончить. Раздались шаги, и лампа высветила напротив нас Мишу. Побледневшего, осунувшегося, модная прическа стала похожа на неудачную стрижку. Он шмыгнул носом.
– … начальника.
– Привет, – каким-то эхом сказал Миша.
– Привет, – сказали мы ему.
Он покашлял.
– Это… – начал, но не продолжил Миша.
Вдруг он дернул плечами, как бы выпрямляя осанку, весь провибрировал с ног до макушки, как бы его током ударило, растянул лицо в подобие улыбки – в полутьме получился гротеск.
Мне стало страшно, я спросил:
– Да?
– В жизни бывают сложные моменты, но благодаря им, мы получаем бесценные уроки. Если у нас что-то не получилось сейчас, то это вовсе не означает, что не получится в следующий раз.
Он помолчал, жуя губу.
– Мы часть этого мира, мы нужны ему. Не будем об этом забывать!
Мы с Аней переглянулись. Миша тем временем ссутулился и сдулся.
– Хорошо, – неуверенно сказала Аня. И добавила, – Миша.
– Ты чего сидишь, Аня? Иди домой, бросай эти крохи на сегодня.
– Так все. Больше ничего не осталось, я все продала.
– Да? Э… Здорово… Молодец, – он кивнул головой, задумчиво взглянув куда-то вверх.
Миша положил на пол сумку, рядом бросил куртку.
– Я в душ, – сказал он и прошаркал мимо нас в подсобку, расстегивая на ходу рубашку.
– Я бы предположил, что он сошел с ума, – сказал я, когда за Мишей закрылась дверь. – Но чтобы с него сойти, надо его иметь.
– Тренинги, семинары. Посещает тренинги и семинары, – объяснила Аня. – В сети, наверное, видел: «Как начать с нуля», «Зарази сотрудника энтузиазмом», «Саморазвитие в бизнесе». В таком духе.
– Так. Ясно.
– Он не первый раз тут пургу двигает, но я думала, при тебе не станет.
– То есть, отродясь ничему не учившись, он таки решил чему-нибудь научиться.
– Лучше поздно, чем никогда.
– Спорно. Похоже на душевное неравновесие. Может, все же сходишь с ним на свидание?
– Еще пошути, пожалуйста, посмешнее только, если не трудно.
Компьютер перестал шуметь, экран погас.
– Домой?
– Да, домой.
– Оставайся. Посидим втроем. Поговорим.
– Не, мне здесь больше делать нечего, на днях зайду за документами и расчетом. Так что, глядишь, увидимся еще.
Аня встала, сняла со спинки стула куртку. Подошла ко мне.
– Приятно было работать вместе.
Мы обнялись. Стало вдруг не по себе.
– Ты это, не пропадай, – сказал я вслед исчезающей в темноте Ане.
– Не пропаду!
Она вышла, и входная дверь хлопнула за ней.
Миша с мокрой головой, по пояс голый, в джинсах и тапочках вошел в мой кабинет.
– У меня в сумке бутылка.
– Выпьем!
Миша притащил еще один стул, и мы уселись за столом в зале. В желтом свете лампы неспешно плавала пыль. На улице шел несильный дождь. Слышно было, как косыми струями он гладит окна магазина.
С уверенным ударом по столешнице Миша обозначил бутылку коньяка. Тут же из сумки достал лимон.
– Выпьем?
– Забыл стаканы, сейчас принесу.
– Захвати нож.
Я сбегал к себе за стаканами, за ножом, за тарелочкой. Миша, скрипнув пробкой, откупорил коньяк и с тихим бульканьем разлил. Я тем временем нарезал лимон.
– Вот и все, – подняв стакан, провозгласил Миша.
– Все, – подтвердил я.
Выпили не чокаясь.
– Обидно, – морщась, глухо сказал он.
– Обидно?
– Ага.
– Не стоит!
– Отчего же?
– Миша, ты совершенно безмозглый человек, но при этом ты умудрился создать и развить магазин, который успешно существовал и неплохо кормил, в том числе и меня. Какое же невероятное везение тебе сопутствовало!
– Поддержал. От души.
– А я не прав? Кризис можно было пережить, ты же, при своей безмозглости, даже толком и не понял, что происходит и почему дела хиреют. Думал, видать, все, один раз поработал, а дальше оно само как-нибудь.
Миша не донес до рта стакан, остановился.
– Простой какой.
Он выпил. Я тоже выпил. Миша снова забулькал коньяком, разливая.
– Что делать будешь? – жуя лимон, спросил я.
– Не представляю. К родителям пока переберусь, а то почти на мели остаюсь, за хату платить нечем. Как-то я привык, что все есть. Как теперь буду?
– Работать неужто пойдешь?
– Да вот и к роли начальника я тоже привык.
Я посмеялся над начальником.
– Трудная ситуация у тебя получается.
– А сам-то?
– А что сам? Живу я умеренно, за квартиру на полгода уплачено, ты мне вот еще денег подкинешь, да и на удаленную работу я устроился. Не ахти, но на поесть, на попить хватит, из дома выходить лишний раз не придется. Нормально.
Миша покивал, соображая какую-то мысль.
– Ясно. Что еще хорошего?
– С Дианой тут тусили пару дней, – сказал я, отправляя очередную порцию коньяка в глотку.
Миша был занят той же операцией и поперхнулся. Я постучал его по спине.
– Интересно, – наконец откашлявшись, выдавил он. – Сколько лет ты ее не видел?
– Много.
– И как?
– Отлично! Что-то внутри, какая-то энергия что ли, так вот… – я не мог найти слово. – Некое спокойствие такое, знаешь.
Миша не знал. Я и сам не знал, что тогда происходило в глубинах моей головы. Что чувствовал бы человек, заглядывая в глаза самому себе из прошлого? По сути, именно это я и сделал. Когда-то в моем собственном понимании себя я был неотделим от Дианы, без нее не было меня, мне мы представлялись как единое целое. Я посмотрел в глаза части самого себя. Надо бы испытывать легкую, светлую, вероятно, грусть, как когда фотографии старые разглядываешь, со слабой ноткой сожаления. А никак не безразличие, поверху немножко припорошенное ностальгией, которое испытывал я. И в целом я рад был провести с ней ночь, что таить. Мише я об этом не сказал, но для себя сделал вывод, что именно этим событием и порождено мое эйфорийное спокойствие.
Эта история не о любви. Уж точно не о любви.
Пока я размышлял, время вокруг не останавливалось, коньяк в бутылке уменьшался, дождь на улице перестал. А Миша внимательно на меня смотрел.
– А?
– Я тут с тобой разговариваю.
– Да? Прости, я не слышал.
– Говорю, в гости зайдешь? Родители будут рады тебя видеть! – членораздельно начал доносить Миша.
– Зайду. Чего бы ни зайти.
– День рождения у сестры. Вот на него приходи! Прием! Усваиваешь на этот раз?
– У Лизы? Сколько ей исполняется?
– Семнадцать исполняется.
– Какой прекрасный возраст! Приду обязательно. Только напомни потом.
Я хотел похлопать себя по часам, но часов у меня не оказалось, поэтому я похлопал по Мишиным.
– Ладно. Давай по последней и домой. Спать хочу.
Миша наполнил стаканы.
– А почему в темноте сидим?
– Аня свет не включала, я тоже. Экономия?
Миша взбрыкнул верхней частью тела, встал, щелкнул выключателем на стене у двери в подсобку.
Стало светло. Мы огляделись.
– Да, – сказал он. – Со светом слишком пусто.
Он перещелкнул выключатель обратно.