Поспорить с судьбой. Глава 1 (О. П. Панкеева, 2003)

Глава 1

Мафей проснулся, рывком сел в кровати и первым делом почему-то схватился за уши, хотя в кошмаре на них никто не покушался. Он тут же понял, что страшный сон был вещим. Чем отличались обычные сновидения от вещих, его высочество юный эльф вряд ли мог бы объяснить окружающим, но сам это чувствовал. После них оставалось странное ощущение. И в первый раз, когда он видел Элмара, и во второй, когда героем сна стал Жак, и вот сейчас, когда ему приснился малознакомый мистралиец… Мафей и все, кто присутствовал вчера на памятном ужине в королевском дворце, звали его доном Диего, товарищи по оружию Кантором и лишь несколько человек на этом свете знали, что на самом деле его зовут Эль Драко. Необъяснимое ощущение ясно и безнадежно давало понять Мафею, что его нового знакомого ожидают крупные неприятности. Если не сказать хуже.

Солнце уже давно взошло, и назвать утро ранним мог бы только распоследний лежебока. Так что, если Мафей хотел предупредить своего спасителя о грядущей беде, следовало поторопиться. Принц быстро вскочил, оделся и без промедления телепортировался в большую купальню в надежде еще застать там если не самого Кантора, то хоть кого-нибудь, кто мог бы подсказать, где мистралийца можно найти. Однако в купальне уже давно суетились только слуги, прибирая последствия вчерашней попойки. В отчаянии Мафей направился домой к Элмару.

Принц-бастард Элмар, в скверном настроении с тяжкого похмелья, сидел в библиотеке с большим кувшином кислого молока и мокрым полотенцем на голове. Увидев возникающего из телепорта братишку, он с трудом приподнял голову и простонал:

– Если ты сейчас скажешь, что я должен встать и идти разбираться с очередным переселенцем в твоей комнате…

– Нет, – поспешно мотнул головой Мафей. – Элмар, где мистралиец? Он мне нужен.

– Ушел, – ответил первый паладин Ортана, снова роняя голову на спинку кресла. – А зачем он тебе?

– Совсем ушел?

– Да уже и уехал, наверное. Он проспал, так что утром сорвался и побежал бегом, все переживал, что опоздает, даже похмеляться не стал. А тебе-то мистралиец зачем?

Мафей огорченно сел на пол и запустил пальцы в волосы.

– Элмар, – сказал он, чуть не плача. – Я видел сон. Я хотел его предупредить.

– Один из этих твоих страшных снов? – уточнил принц-бастард, встревоженно выпрямляясь. – О нем?

Принц кивнул:

– Его били… И пытали раскаленным железом… Он кричал…

– Тханкварра… – проворчал Элмар, сердито скомкал полотенце и бросил на пол. – Так я и знал! Вот ведь не везет девчонке… Так и думал, что, стоит Ольге как следует к нему привязаться, его сразу же убьют, а она будет сидеть и ждать… А Кантор еще заливал, что проклятие ничем никому не грозит! Мафей, ты хоть Ольге не говори раньше времени. Кантор будет здесь где-то через недельку, тогда и предупредишь. Авось твой сон не сбудется так быстро… Хотя толку предупреждать… Вон Жака предупредили и что? Бедняга боялся в кабаки ходить, а случилось все в королевском банкетном зале. От судьбы не уйдешь… Тем более, этот мистралиец – человек подневольный, и ежели его пошлют, все равно должен будет ехать, даже если наверняка будет знать, что убьют. Но ты предупреди, конечно… Или я сам ему расскажу. А еще обо всем Жаку тоже скажи, вдруг меня на это время в поход пошлют…

Элмар снова тяжело застонал и положил голову на спинку кресла.

– Что с тобой? – сочувственно спросил Мафей. – Может, тебя полечить?

– Сам не видишь? – сердито проворчал принц-бастард.

– У тебя голова болит?

– И не только голова… Да что тебе, как маленькому, все объяснять надо? – Первый паладин издал очередной стон и вопросил сам себя: – Ну на кой же хрен было так напиваться? Может, Шеллар прав?

– А, так это алкогольное отравление! – обрадовался Мафей. – А я уж думал, ты заболел…

– Уж лучше бы я заболел… – простонал Элмар. – О боги, что я вчера нес под конец… Самому стыдно…

– Слезай с кресла, – пожалел первого паладина Мафей. – Ложись на пол. На спину. Полечу.

– А ты уже умеешь? – оживился похмельный герой.

– Я же токсикологию изучал, алкогольное опьянение сюда же относится.

Элмар покорно сполз на пол и растянулся на пушистом толстом ковре.

– Потерпи немного, будет больно, – предупредил эльф, присаживаясь на корточки рядом с ним.

Мафей несколько раз махнул кулаком, словно встряхивая игральные кости, и с силой разжал пальцы, будто бросил эти невидимые кости на живот пациенту. Элмар взвыл от неожиданности и вскочил.

– Ты что, убить меня хочешь?

– Я предупреждал, – напомнил Мафей, поднимаясь. – Ну как, лучше?

– Спасибо… – вздохнул Элмар, опять забираясь в кресло. – Лучше. Но все равно… Пойду я, пожалуй, лягу в постель и попробую поспать. Может, теперь получится.

– А что, до сих пор не получалось?

– Да ты что, смеешься? Стоит лечь, как у меня тут же начинает со страшной силой кружиться голова, до тошноты… Мафей, когда вырастешь, никогда так не напивайся. Это настолько плохо… Вот, как мне сейчас. Пойду прилягу. А ты смотайся к Жаку, посмотри, как он там. И к Шеллару зайди. А то я сегодня уже никуда отправиться не смогу, мне нужно оклематься. Зайдешь ко мне после обеда, расскажешь, как они там.

– Хорошо, – кивнул Мафей и телепортировался к Жаку.

Королевский шут сидел в своей гостиной, мрачно уставившись на огонь в камине. Он даже не заметил Мафея, пока тот не подошел и не окликнул его.

– А, это ты… – так же мрачно, как Элмар, проворчал королевский шут. – Ну, садись. По делу или в гости?

– Скорее в гости… Не знаю… Просто так, – принц забрался на подлокотник и сочувственно поинтересовался: – Тебе тоже плохо?

– А что, у тебя в этом есть какие-то сомнения? – угрюмо откликнулся Жак.

– Алкогольное отравление? – уточнил эльф.

Шут посмотрел на него в этот раз с интересом:

– Ты что, у Элмара был?

Мафей кивнул:

– Я его полечил немножко, и он пошел спать. Если хочешь, и тебе помогу.

– Да нет, спасибо, – вздохнул Жак. – Похмельем я не страдаю. Я не так много выпил. Мне просто плохо. Снилась всякая дрянь, на душе паскудно… А что это ты с утра по гостям бегаешь?

Эльф объяснил причину утреннего визита, отчего Жак снова помрачнел и еще больше расстроился.

– Конечно, скажу, если увижу, – вздохнул он. – Только Ольге ни слова. И чего она такая невезучая? В кои-то веки нашла себе мужика, и на тебе… То ли правда проклятие? А с чего он тебе вдруг приснился? Тебе же обычно снятся близкие люди, а с ним ты даже незнаком.

– Знаком, – возразил Мафей и на всякий случай проверил уши. Вроде бы они были в порядке. – Я с ним вчера общался… Ты уже спал тогда.

– Ты что, приходил туда, к нам? – спросил королевский шут. – А зачем? Что-то спросить хотел?

Принцу совершенно не хотелось признаваться в том, что вчера произошло, поэтому он повертелся на своем кресле, опять потрогал уши и, желая сменить тему, спросил:

– Жак, почему меня не учат боевой магии?

– Только этого не хватало! Ты и без того целую башню разнес, забыл уже? Хочешь весь дворец сровнять с землей?

– Тогда это было нечаянно, – засопел, потупившись, Мафей. – Даже сам не понял, что наделал. Просто ужасно перепугался и бесконтрольно выпустил порцию чистой Силы. Но сейчас-то я уже не маленький.

– Мэтру виднее. Раз не учит, значит рано. А почему тебе вдруг пришло в голову? На подвиги потянуло?

– Нет, – принц нахмурился и посерьезнел. – Просто вчера произошло одно событие, которое заставило меня задуматься о моей полной несостоятельности в вопросах самообороны.

– Тебя кто-то обидел? – с некоторым удивлением поинтересовался Жак.

– Меня обозвали разными неблагозвучными словами и самым вульгарным образом оттаскали за уши. И я с ужасом обнаружил, что мне совершенно нечего было этому противопоставить. Какой смысл в моем магическом могуществе, если любой достаточно наглый воин может надрать мне уши, когда ему вздумается?

– Это кто же сделал? – изумился Жак, забыв даже о своем угнетенном настроении. – Кантор, что ли?

– А как ты догадался? – теперь уже удивился Мафей.

– Я не знаю других настолько же наглых воинов. А за что?

– Да за дело, в общем-то… Ты только не говори никому. Дело не во вчерашнем. Кантор-то ладно, он был по-своему прав и ничего плохого мне не желал. Но может случиться и что-нибудь похуже. И что мне тогда делать? Сидеть, утирать слезы и сознавать, что я действительно недоделанный маг, непутевый придурок, а также инфантильный лопух? Обидно, знаешь ли…

– Это он тебя так обозвал? – усмехнулся Жак. – Так по какому все-таки поводу?

– Я хотел отлить у вас немножко драконьей крови, – неохотно признался Мафей. – И попробовать.

– Всего-то? Попросил бы меня, я бы тебе сам отлил, – махнул рукой Жак.

– Вот именно, – вздохнул принц. – Выходит, ты тоже не знал, что кровь дракона смертельна для эльфов. А Кантор откуда-то знал. Поймал меня за руку и отчитал за невежество.

– А он тебе клипсу не сдернул? – недоверчиво переспросил королевский шут. – Ты уверен, что для вас драконья кровь так вредна?

– Правда, – вздохнул Мафей. – Я специально проверил по справочнику. Чистая правда.

– А как же так может быть?

– Очень просто. Все магические напитки на эльфов действуют иначе, чем на людей.

– Так ты… – запоздало ужаснулся Жак. – Ты знал, что они действуют иначе, и не додумался заглянуть в справочник до того, как отправиться за драконьей кровью?… Ну тогда ты действительно придурок непутевый… И после этого ты хочешь, чтобы мэтр учил тебя боевой магии? Да он ни за что не согласится, даже если пожалуешься на Кантора. Но ты ведь ничего не расскажешь, а то получишь еще и от наставника.

– Конечно, я это понимаю, – снова вздохнул Мафей и жалобно посмотрел на Жака. – А ты? Ты тоже не согласишься?

– Ты это о чем? – не понял тот.

– О боевой магии. – Эльф спрыгнул с ручки кресла, подошел к потенциальному учителю и, опустившись на одно колено, начал произносить стандартную просьбу: – С почтением и послушанием прошу вас, уважаемый мэтр, быть моим наставником и…

– Стой! – перебил его Жак. – У тебя что, блюдце полетело? Каким наставником? Я же не маг.

– Как это не маг? – удивленно поднял голову эльф. – Ты самый лучший боевой маг, какого я знаю. Если ты способен в одиночку победить пятерых магистров в битве магов, у тебя достаточно высокий уровень, чтобы иметь учеников. Кроме того, тебе обязательно нужны ученики, раз ты единственный представитель своей школы в этом мире. Жак, научи меня, пожалуйста. Я буду очень стараться.

– Я тебе сто раз объяснял, – жалобно простонал Жак. – Это не магия. Это виртуальное конструирование. Чисто игровая фенечка. Да и не могу я такие вещи делать сознательно, мне для этого надо вылететь в мегасеть… тьфу ты, в субреальность.

– Так это же просто, вынешь свою затычку и вылетишь, ты же от любого контакта с магией вылетаешь. Если хочешь, я на тебя что-нибудь безобидное и даже полезное наложу. А потом там встретимся. И ты все покажешь.

– Мафей, не морочь мне голову. Во-первых, это больно. А во-вторых, как я тебе объясню хоть что-нибудь о виртуальном пространстве, если ты ни о чем подобном представления не имеешь?

– Мне не надо объяснять, только покажи, я все сам пойму. А потом вылечу тебя, если будет больно. Жак, ну пожалуйста. А то мне придется просить Этель, а она может потребовать за это чего-то неподобающего… Я никому не скажу, что это ты. Пожалуйста. Я тебя как друга прошу.

Конечно, раз эта нахальная волшебница не постеснялась у короля потребовать ночь любви за свое участие в битве с драконом, нетрудно представить, что грозит бедному принцу… И нежный возраст его высочества напористую Этель не остановит. Жак эту даму хорошо знал, и был несказанно рад, когда смог от нее отвязаться. Познакомились они в ту горячую пору, когда в Ортане свершился очередной государственный переворот, после которого на трон и взошел ныне царствующий Шеллар III. Для Жака это время было тоже не из легких. Незадолго до этого он переместился в гостеприимный мир, параллельный своему родному, и успел совершить побег из застенков Кастель Милагро, спасти между делом какого-то мистралийца и впервые в жизни испытать, как проявляется «синдром берсерка», унаследованный от кого-то из собственных предков. Всего этого судьбе оказалось мало – Жака угораздило еще и оказаться в Ортане в разгар беспорядков и отбить от магов-заговорщиков Мафея. Как выяснилось, вживленный Жаку в родном мире имплант, предназначенный для прямого подключения к компьютеру, позволяет с таким же успехом переходить в магическую субреальность. Тогда, в первый раз, будущий королевский шут успешно прихлопнул противников, но найти выход самостоятельно не сумел, в чем ему и помогла Этель. Тогда Жак еще не знал, что главным лекарством от любых заболеваний эта энергичная дама считает секс. Причем в неограниченном количестве. Все, кто когда-либо сталкивался с Этель, единодушно считали ее просто стихийным бедствием, и Жак не оказался исключением…

Тогда же молодой переселенец познакомился и с королем, с которым они вскоре стали лучшими друзьями. Во всяком случае Жак в это искренне верил до вчерашнего дня. Пока его величество так бессовестно не подставил «друга», намеренно активировав в нем «синдром берсерка» и даже не предупредив…

Жак резко отвернулся и уставился на огонь в камине.

– Как друга? – изменившимся голосом переспросил он. Затем наклонился и подбросил дров, хотя особой надобности в этом не было.

– А как же иначе? – искренне удивился Мафей, снова забираясь на ручку кресла. – Почему ты так расстроился? Что-то не так? Может, я тебя чем-то оскорбил? Ты сегодня какой-то странный, будто действительно на кого-то обиделся… А, ты, наверное, надулся на Шеллара? Он вчера спрашивал об этом… Жак, а за что?

– Знаешь, Мафей, – вздохнул Жак не оборачиваясь. – Давай как-нибудь в другой раз. Нет у меня никакого желания об этом разговаривать. И без того тошно. Скажи только честно: ты правда сам решил с утра по гостям пробежаться, или это его величество тебя ко мне послал?

– Сам, – с готовностью отозвался Мафей. – На слово поверишь или поклясться? Я с ним сегодня еще даже не виделся.

– Верю, верю, – Жак чуть смягчился и повернулся к Мафею. – Слушай, а тебя действительно так беспокоит судьба человека, который надрал тебе уши?

– Почему нет? – Принц удивленно взмахнул длинными пушистыми ресницами. – Уши ушами, но он еще спас мне жизнь, заставил задуматься о важных вещах, просветил в некоторых вопросах… и, кроме всего прочего, я выучил девять мистралийских слов, которых до сих пор никогда не слышал.

– Приятно иметь дело с таким оптимистом, – устало усмехнулся Жак. – А каких слов?

Эльф немедленно процитировал фрагмент из воспитательного монолога наглого воина, отчего собеседник страдальчески поднял брови и попросил:

– Ты только наставнику не хвастайся своими новыми познаниями, а то ему плохо станет. Мне и то как-то стремно слышать из твоих уст этакую похабную матерщину. Неужели Кантор так обложил тебя за эту несчастную кровь?

– Нет, – вздохнул Мафей. – Так он меня обложил за другое. Я смотрел в зеркале, как они с Ольгой занимаются сексом, и он меня засек.

– И не надоело тебе? – укоризненно покачал головой шут. – Ведь мэтр тебя уже ловил, объяснял… нет, дождался, пока тебе уши надрали. И ведь что противно, тебе даже ни капельки не стыдно.

– Но что тут стыдного? – искренне удивился юный принц. – Я не делаю ничего неподобающего, просто смотрю. В познавательных целях, а не для удовлетворения каких-либо потребностей. Я не понимаю, что здесь постыдного и запрещенного.

– Как тебе еще объяснять… – пожал плечами Жак. – То ли эльфы все такие бесстыжие, то ли ты дурачком прикидываешься. Попробуй представить себе, что ты с кем-то трахаешься, и в самый интересный момент вхожу я и начинаю на вас смотреть. Ну и что ты при этом почувствуешь?

– Не знаю. Мне сложно представить.

– Могу тебя просветить. У тебя все на фиг тут же упадет и тебе уже ничего не захочется. Разве что сказать мне пару тех слов, которые ты вчера выучил.

– Действительно? Так бывает? – Глаза Мафея загорелись неподдельным интересом.

Жак тяжко вздохнул и махнул рукой.

– Ты безнадежен. Хоть бы уже скорей начал, что ли, а то меня все эти теоретические беседы с тобой просто задолбали.

Мафей, которого тоже давно задолбали нравоучения на эту тему, соскочил с кресла и стал торопливо прощаться. Тем более, что нужно было еще успеть заскочить к кузену Шеллару до всяческих посетителей, которые не дадут поговорить спокойно.

Вопреки ожиданиям принца-эльфа в спальне его величества уже кипела жизнь. Прямо-таки бурлила и била ключом. Король возлежал на кровати с перекошенным от боли лицом и решительно требовал, чтобы мэтр, во-первых, покинул комнату и дал ему возможность поговорить о делах государственной важности, а во-вторых, сделал что-нибудь с этой проклятой слабостью, поскольку его величеству крайне необходимо срочно созвать внеочередное заседание кабинета министров. Разгневанный наставник Мафея – мэтр Истран – быстро бегал вокруг кровати и не менее решительно требовал, чтобы его величество выбросил из головы всяческие вздорные идеи касательно заседаний, поскольку вставать с постели ему категорически запрещается. А еще о том, чтобы его величество вообще не смел даже думать о государственных делах, пока не поправится. В сторонке молча стоял Флавиус со своей неизменной папкой и с каменным лицом наблюдал за битвой, терпеливо ожидая, чем та закончится. Завидев принца, глава Департамента безопасности и порядка приветствовал его высочество безмолвным поклоном и вернулся к наблюдению за ходом боевых действий. Воюющие стороны тут же прекратили сражение и одновременно повернулись к Мафею.

– Доброе утро, – сказал король. – Ты не знаешь, где Элмар?

– Ваше высочество, почему вы появляетесь в королевской спальне телепортом и без разрешения? – сердито вопросил мэтр Истран. – Извольте вернуться в свою комнату и подождать меня там.

– Извините, – пробормотал растерянный эльф, который совершенно не ожидал оказаться в центре утреннего скандала. – Доброе утро. Элмар дома, он плохо себя чувствует.

– Опять вчера набрался! – сердито простонал король. – Ну что мне с ним делать? Он мне срочно нужен!

– Ваше величество, извольте немедленно прекратить бессмысленные затеи, встать я вам все равно не позволю.

– Мэтр, неужели вам самому не понятно, что, если я не разберусь со всем этим бардаком сегодня, в крайнем случае завтра, то к моменту выздоровления я останусь без короны!

– Сегодня я вам категорически запрещаю даже пытаться встать с постели! А насчет завтра поговорим отдельно.

Пока они препирались, Флавиус поманил Мафея пальцем и тихо шепнул:

– Ваше высочество, я вас убедительно прошу отвлечь вашего наставника на пять минут. В интересах короны.

Принц немедленно воззвал:

– Простите, мэтр, не могли бы вы уделить мне пять минут? Я хотел… мне необходимо вам кое-что рассказать.

– Что именно? – ворчливо поинтересовался мэтр, отвлекаясь от перебранки с несговорчивым королем.

Мафей выразительно покосился на Шеллара и попросил:

– Мы не могли бы… вернуться в лабораторию или куда-нибудь еще?

Наставник со вздохом согласился, и они вместе покинули спальню его величества к великой радости последнего и неописуемому облегчению главы департамента. В лаборатории мэтр Истран уселся в кресло и сказал, насмешливо взирая на ученика:

– Ну, и что же вы собираетесь мне поведать, ваше высочество? Уже придумали или будете импровизировать?

– Вовсе нет, – состроил обиженную рожицу Мафей. – Я собирался рассказать вам свой сон.

– А я полагал, вы собираетесь убрать меня из опочивальни его величества, чтобы он мог все-таки побеседовать со своим любимым господином Флавиусом.

– Почему же вы тогда согласились? – не удержавшись, спросил принц и уселся на шкафчик с картотекой.

– Потому что кое в чем его величество все же прав… но я вас слушаю, ваше высочество.

Мафей изложил свой сон и уставился на наставника.

– А чего вы от меня ожидаете? – удивился тот. – Мне, конечно, очень жаль, этот молодой человек мне симпатичен, но сделать что-либо, чтобы предотвратить его печальную судьбу, я не в состоянии. Остается только уповать на то, что в данном случае, как и в предыдущих, обойдется без фатальных последствий.

– Я хотел уточнить, – замялся Мафей. – Вчера Шеллар упрекнул меня за то, что я не рассказал ему свой предыдущий сон… и просил впредь рассказывать все, что бы мне ни приснилось. А я боюсь его расстроить. Как вы считаете?…

– Я полагаю, что рассказать ему все, конечно, следует, но не сейчас, а позже, когда его величество поправится. А сейчас я вас покину и попытаюсь все-таки прийти к взаимному согласию с королем. Если, конечно, вы не желаете рассказать мне еще что-нибудь.

Мафей запаниковал.

– А… вы хотели еще что-то узнать?

– Хотел бы. Но я вижу, вы твердо намерены это от меня скрыть. Вы опасаетесь наказания, или вам просто стыдно признаться?

– Что вы имеете в виду? – для верности уточнил Мафей, заливаясь краской.

– Вчера ночью я видел, как вы в величайшем смятении рылись в справочнике «Снадобья, эликсиры и прочие магические напитки» и, найдя искомое, пришли в ужас. Кроме того, ваши уши выглядели так, словно их кто-то перед этим как следует намял. Вот я и хотел бы узнать, кто именно. За что, понятно: вас изловили при попытке похитить сосуд с кровью дракона и, вероятно, отпить из него. А вот кто? Этель?

– Почему вы так решили?

– Потому, что вряд ли кто-либо еще решился бы поступить с вами подобным образом, а у нее и не на такое наглости хватит. Или я ошибся?

– Ошиблись, – вздохнул Мафей. – Это сделал дон Диего. Тот, что мне потом приснился.

– Невероятно! Какой необыкновенный человек! Он не сказал вам, откуда у него такие познания о свойствах магических напитков?

– Сказал, – охотно ответил Мафей, радуясь возможности увести разговор в сторону. – Из собственного жизненного опыта. Он говорил, что у него есть знакомый, тоже полуэльф, как и я, и этот знакомый как-то однажды просветил дона Диего на этот счет. Правда, больше ничего об этом загадочном знакомом он не сказал… а жаль. Мне было бы интересно пообщаться с себе подобными. Да и полезно, наверное…

– Что ж, – усмехнулся наставник, – утешьтесь тем, что вы и так получили невероятно полезный для вас опыт. Как вам понравилась такая разновидность воспитания? Может быть, и мне стоило бы иногда прибегать к столь действенному методу? Насколько я помню, на его величество телесные наказания произвели в свое время определенное влияние…

– Не надо, – жалобно пробормотал принц.

– Что ж, сейчас мне некогда беседовать с вами на эту тему, тем более что вы уже наказаны за ваше невежество и недостойное поведение. Но впредь имейте в виду, что метод нашего мистралийского гостя мне чрезвычайно понравился прежде всего тем, насколько действенный оказался по отношению к вам.

– Да, мэтр, – обрадованно кивнул Мафей, радуясь, что хоть зеркала в разговоре не всплыли. И, все-таки набравшись наглости, поинтересовался насчет боевой магии. Мэтр понимающе улыбнулся и выбрался из кресла.

– Я научу вас обездвиживать противника, и этого будет вполне достаточно, – и уже строгим тоном добавил:– А о боевой магии можете забыть на ближайшие двадцать-тридцать лет.

«У тебя хотя бы капля мозгов есть? Хоть немножечко? Вот столечко? О чем думал своей пустопорожней тыквой, когда ломился телепортом в место, которого толком не знаешь? Молодость вспомнить захотелось? Прогуляться по памятным местам, по которым тебя наставник смычком гонял? Ну, подставкой от пюпитра, какая разница… Мало того, что местность практически не помнишь, ты еще и не потрудился как следует разобраться в совмещении преломлений. Я не маг, и то понимаю, что дальше, чем от штаба до уборной, телепортироваться на первых порах не следовало, а тебя по континенту понесло! Ты вообще о чем-нибудь способен думать, кроме магии и своих стихов? Ну да, еще о бабах, это я в курсе. Совесть у тебя есть? Что ты тут улыбаешься, девушка я тебе, что ли? Я из-за тебя, паршивца, чуть умом не тронулся! Где тебя носило все это время? То есть как – не знаешь? Очень мило – он не знает! Как у тебя ума хватило кидаться неизвестно куда, без малейшей гарантии найти дорогу назад, понимая, что без тебя здесь все рухнет к свиньям собачьим? Как я еще должен объяснять, сколько тебе раз повторять, что ты не для красоты здесь околачиваешься? Как мне бороться с твоей проклятой эльфийской мозговой недостаточностью? Как в тебя вбить хоть какое-то понятие об ответственности, ведь ты здесь главный, на тебе все держится и ты в ответе за все и за всех! Пассионарио, я не знаю, что с тобой делать. Какому идиоту пришла в голову мысль, что ты сумеешь возглавить партию? С какой стати? Только потому, что ты непревзойденный оратор? Так ведь это единственное твое достоинство, прочее – сплошные недостатки! Тебя же и близко нельзя подпускать туда, где требуется хоть капля ответственности! Даже с парой мышей нельзя оставить, сдохнут от недосмотра, а тебе доверили командовать людьми! Вот что ты опять улыбаешься?… Не будет он больше! Так я и поверил.

О небо, за что мне такое наказание! За какие прегрешения шеф повесил на мою шею этих двух негодников? Одного вполне хватило бы, чтобы рехнуться за пару лун… С Кантором и то легче, он хоть не улыбается… Перестань ухмыляться, на меня это не действует, я амулет надел! Телепортист хренов! Есть же т-кабина, на кой тебе сдалось так рисковать?! Еще что-то подобное выкинешь – я на тебя ошейник надену! Небо свидетель – надену и заклепаю намертво собственными руками! Чтобы вообще больше колдовать не смог! И нечего на меня глазами сверкать, напугал тоже! На баб своих будешь сверкать, может, испугаются и разбегутся!.. Пусть? А что ж такое? За ум взялся или яйца оторвало в странствиях? А, просто новую нашел? Да перестань лыбиться, что ты прямо сияешь весь!.. Ну вот, опять! Где ты их находишь, этих «самых прекрасных на свете»? Ну да, так я и поверил, что у тебя с кем-то из них может быть серьезно. Не смеши. Где ты ее откопал-то?… Да вы что, сговорились? Я теперь что, вам буду записочки таскать? Да не пошли бы вы оба, придурки влюбленные! Нет, не иначе шеф все-таки врет насчет эльфа, чтоб я сдох, вы точно-таки братья! Да, разумеется, про Кантора я все знаю, не хватало мне только, чтобы и ты себе ненормальную переселенку нашел… Это радует, что нормальная, но то, что они знакомы – уже не очень… Кто? Да ты что, последние остатки мозгов куда-то телепортировал? Ты еще помнишь, чем однажды кончилась для Кантора вот такая же неземная любовь? Не смей и близко подходить ко дворцу! Не хватало, чтобы тебя там поймали! Да запросто, не пройдет и луны, как Шеллар со своим Флавиусом засекут тебя и изловят! Не убьют, конечно, но засветишься на весь мир, я тебе гарантирую. Это в лучшем случае. А еще тебя могут принять за шпиона. Или выдать мистралийскому правительству, если того потребуют интересы короны. Или втянут в какую-нибудь авантюру, на которые Шеллар большой мастер.

Кантор уже вляпался, чуть не пристрелили позавчера, тоже именно по этой самой причине. Не мог он этих коронованных особ послать куда подальше… Так что и думать забудь болтаться по королевским дворцам, сиди дома и пиши стихи, если так уж невмоготу. Да, именно так! Кантору можно, а тебе нельзя!.. Потому что Кантор серьезный и осторожный, а ты – безответственный недотепа. Потому, что для него это редкий шанс как-то решить его проблемы с психикой, а для тебя – развлечение. И потому, что он – рядовой боевик, если с ним что-то случится, разве что родители поплачут, а ты… Как тебе непонятно? Ты – наш вождь, хоть и хреновенький, и твоя распроклятая улыбка – наше знамя, перестань наконец скалиться! И если что случится с тобой, наше движение накроется… вот тем самым. Если ты еще помнишь, ты – наш последний шанс наладить жизнь несчастной страны, твоей страны, между прочим! Хотя я не представляю, как навести порядок в государстве, если у тебя в комнате-то бардак такой, что зайти страшно… В общем, ты меня понял?

С базы ни шагу, никаких самостоятельных занятий магией и никаких прекрасных и совершенных баб из королевских дворцов! Ты меня хорошо понял? Не слышу ответа. Что? Что ты мне показал? Ах ты, засранец! У Кантора научился? А шеф еще утверждает, что вы не братья! И очень даже я смею тебя воспитывать и на тебя орать! И нечего становиться в позу и строить из себя оскорбленную добродетель, ты в самом деле виноват. Куда! Стой! Не смей! Ах ты, паршивец! Вернись немедленно!.. Нет, ну что мне с ним делать? Шефу пожаловаться? И где этого негодника опять искать? Ненавижу! Всех! Этих неуправляемых подопечных, этого шефа и эльфов заодно, если он все-таки не врет…»

Министры и господа члены президиума дворянского собрания покидали зал заседаний в полной тишине. Никто не переговаривался с соседом, никто ничего не обсуждал, никто не высказывал никакого мнения. Все выходили безмолвные, бледные, с одеревеневшими лицами и поспешно разбегались, словно торопясь покинуть страшное место. Последним вышел король, опиравшийся на плечо Элмара. Он шел с трудом, шатаясь и морщась от боли, бледный и весь какой-то всклокоченный, как после драки. Первый паладин бережно поддерживал его и негромко что-то говорил. Лицо у его высочества было примерно такое же, как и у господ министров.

Жак подождал, пока они пройдут, вышел из-за колонны и не торопясь двинулся следом. У двери королевских апартаментов он остановился, прислушался, но входить не стал, поздоровался со стражниками и присел на корточки под развесистым экзотическим кустом в огромной кадке. Достал из кармана сигарету, зажал в зубах и стал шарить по карманам в поисках спичек. Стражники неуверенно топтались, видимо, не решаясь приблизиться. Затем Марк все-таки прислонил к стене алебарду и, воровато озираясь, не видать ли какого начальства, подошел к королевскому шуту и присел рядом.

– Что там у вас было? – вполголоса спросил он.

– Где? – не понял Жак.

– На заседании.

– Я там не был, – пожал плечами шут. – Сам только что пришел. А что случилось-то?

– Ты даже не слышал ничего? – еще тише прошептал Марк.

– Ничегошеньки. Я пришел, когда все уже закончилось. Заметил только, что морды у всех перекошены. А что, сильно шумели?

– Не просто шумели, кто-то орал на весь дворец, стекла били… Драка там случилась, что ли? А мы тут стоим, ничего не знаем…

– Стекла били? – изумился Жак. – На заседании кабинета министров? Ни хрена себе, позаседали… надо будет у Элмара спросить. Марк, ты не знаешь, он выйдет или телепортом домой отбудет?

Марк развел руками:

– Выйдет, наверное, если только его король не засадит в свой кабинет. Подожди, если время есть. Может, мэтр появится, его спросишь. Заодно нам объяснишь толком, что позавчера вечером случилось на этом ужине, чтоб ему провалиться.

– Ты разве там не был? – помрачнел Жак.

– Был. Но ничего не понял. И ребята тоже. Что с тобой приключилось-то? Ты же сроду оружия в руках не держал и вообще крови боишься. Или до сих пор прикидывался, а на самом деле особо секретный агент Флавиуса?

– Ну вот, пошли гулять сплетни… – недовольно проворчал Жак. – Блюдце у меня взлетело по-серьезному. Перенервничал, наверное. В глазах потемнело… и дальше ничего не помню. Очнулся с мечом в руках, кругом кровища и головы валяются… Бр-р-р! До сих пор страшно! – шут передернул плечами.

– А-а, – понимающе протянул Марк. – Тогда понятно. Ну и хорошо. А то, если б не ты, мы бы еще неизвестно сколько с этой Комиссией мучились. Наш начальник на радостях настоящий праздник закатил по этому поводу… А нам вот, видишь, караулы удвоили… А вот и его высочество, и ждать не пришлось, – торопливо поднялся стражник. – Ну ладно, пойду на пост, пока никто не заметил.

Марк шмыгнул на свое место у дверей, а Жак поднялся из-под кадки и поприветствовал Элмара, который спешно покидал королевские апартаменты.

– Ой, Жак! – обрадовался первый паладин. – Хорошо, что ты пришел! Шеллар о тебе спрашивал. Только сейчас к нему ходить не стоит, его мэтр каким-то эликсиром напоил, и он… не совсем при памяти.

– Я не к нему, – опустил глаза Жак. – К тебе. Ты сейчас куда?

– Я? – Элмар минутку подумал и махнул рукой. – А, демоны с ними! Мне надо срочно что-то выпить, так что я в ближайший кабак.

– Почему не здесь? – удивился шут.

– Во-первых, у меня есть подозрение, что Шеллар запретил меня поить во дворце, а во-вторых, хочу тебе что-то рассказать, а тут… сам понимаешь, дворец есть дворец. Пойдем в «Веселую белку», тут рядом. Я угощаю.

– Может, не надо в кабак… – замялся Жак и тут же сам себя одернул: – Ой, чего это я! Сон Мафея сбылся, а у меня все еще привычка осталась – по кабакам не ходить. Пошли. Расскажешь мне, что было на заседании и кто стекла бил?

– Расскажу, – пообещал Элмар. – Только не сейчас. Выпью, успокоюсь немного…

– А чего все с такими мордами выходили? – поинтересовался Жак, едва поспевая за широким шагом принца-бастарда.

– И об этом поговорим, потерпи немного.

– Ладно, – Шут чуть пожал плечами, помолчал, потом спросил, неловко отводя глаза: – Как он там? Вообще?

– Шеллар? Да не лежится ему спокойно. Вчера поставил всех на уши, с мэтром поругался…

– Из-за чего?

– Из-за всего. Из-за постельного режима, обезболивающих заклинаний, тонизирующих эликсиров и прочего. Вот уж трудяга-энтузиаст! Он хотел это заседание вообще вчера провести. Представляешь себе? Голову от подушки оторвать не может, а туда же! Нужно ему это заседание, ну просто позарез! По мне, так Флавиус сам бы прекрасно справился, и никто б не вякнул, так нет, ему понадобилось лично присутствовать! Вот и пристал к мэтру, чтобы тот наложил днем обезболивающее заклинание и приготовил какой-то эликсир, придающий сил. Но если заклинание будет днем, то перерыв придется делать ночью. А спать как? И эликсир этот, от него потом такие побочные действия, что здоровому мало не покажется. А Шеллару хоть говори, хоть не говори, уперся – и все. Мэтр тоже ни в какую. Так и поругались. Мэтр кричит, что его величество себя угробить желает, а Шеллар ему, что, дескать, если он еще пару дней пролежит, то его кто-то другой угробит… В общем, компромисс был достигнут с трудом – мэтр напоил Шеллара эликсиром, а обезболивающее оставил на ночь. Понадеялся, что в таком случае его величество свое заседание поскорей закончит. Как бы не так! Уж лучше бы все-таки сделал как просили. Может, и обошлось бы. А так пошел мой бедный кузен на это траханое заседание своими ногами, но при полном букете ощущений… В тебя никогда стрелой не попадали? Впрочем, что это я дурацкие вопросы задаю… Поверь, гадостная штука, да еще «бабочка», да еще на вторые сутки, когда воспаление идет… В общем, приятного мало, по себе знаю.

Они спустились по мраморным ступеням дворца, прошли по мощеной аллее и вышли за ворота.

– Весна… – мечтательно произнес Элмар, вдохнув полной грудью и залюбовавшись на солнце. – Вот и еще один год пролетел… Кстати, с новым годом.

– Тебя тоже, – вздохнул Жак, которого, похоже, даже весна не особо радовала. – Ну, и что было на заседании дальше?

– Подожди, – попросил первый паладин. – Не на улице же.

Жак послушно замолк и терпеливо молчал всю дорогу до ресторации «Веселая белка» и пока Элмар распоряжался насчет отдельного кабинета и выпивки.

– Ну, так что же там случилось? – спросил он, когда его высочество наконец осушил изрядный бокал вина и тут же налил себе следующий.

– А сам как считаешь?

– Думаю, его величество изволили лишиться чувств посреди заседания, – предположил Жак.

– И близко не угадал, – печально усмехнулся Элмар, пропустил еще бокал и занялся мясным рулетом с овощами. – Дождешься от него! Как только все остальные там чувств не лишились, вот что странно… Так вот, собрались мы все и засели – министры и президиум дворянского собрания совместно. Шеллар, понятно, сам речи говорить не в состоянии, доклад он поручил Флавиусу. Тот и доложил. Что, дескать, произошло досадное недоразумение и чудовищное преступление. Недоразумение – то, что один из гостей на банкете обезумел и покромсал Комиссию, а преступление – что готовился государственный переворот, и было совершено покушение на короля. Понятное дело, в Шеллара попали случайно, но кто ж теперь это вслух скажет, если короне удобнее, чтоб было покушение? Ввиду этого были приняты следующие меры… и зачитал список из тридцати двух пунктов. Правильные меры, мне понравилось. Все счета членов Комиссии арестовали, имущество конфисковали, как нажитое преступным путем, в нарушение финансовых интересов королевства. Все документы из их конторы изъяли и нашли там уйму интересного. По городу прошли повальные аресты, утром уже кое-кого осудили, а к вечеру и казнили. Это вчера ночью, пока мы в купальне расслаблялись, Флавиус трудился, как землеройка.

– Так быстро? – удивился Жак.

– Это ж не уголовные дела. В службе безопасности дела об угрозе короне решаются быстро и без всяких там адвокатов. Особенно если речь идет о заговоре и покушении на короля. Заседает закрытый трибунал, и готово. Тем более доказательств хоть ковшом черпай. Так что штук восемь голов на площади Справедливости уже торчит, и еще человек полтораста ждут решения своей участи в подвалах департамента. А начальника службы безопасности господина Фейна вообще на кол посадили. Я так понял, Флавиус крепко обиделся, что Фейн метил на его место и из-за этого провалил какую-то грандиозную секретную операцию. А Флавиус шутить не любит… Заодно и прочих сотрудников припугнул как следует. Некоторых министров тоже арестовали, на заседание заместители приходили… Так о чем это я? Ах, да. Зачитал Флавиус свой доклад и тонко всем намекнул, чтобы впредь вели себя прилично и забыли о всяких безобразиях, потому как неуязвимых среди них не осталось. И ты думаешь, эти придурки поняли намек? Они начали протестовать! Как тебе нравится? А затеял все граф Монкар. Как это его пропустили ночью? Неужто не за что было? Он вчера весь день подбивал дворянское собрание на выражение протеста его величеству. Вот и начали с его подачи господа министры и дворяне требовать расследования, рассмотрения дел в суде, а завершили свое выступление выражением неодобрения и недоверия королю. А господин Монкар высказал сомнения насчет того, что было преступлением, а что – недоразумением…

– Догадливый! – хмыкнул Жак.

– Возможно, возможно… Расписал в красках, как ни за что ни про что выволокли из дома его ненаглядную Алису и призвал всех не допустить беззакония и злоупотребления властью.

– Кто бы говорил! – опять хмыкнул шут.

– Вот именно. Шеллар ему на это ответил, спокойно и логично, как всегда это делает. Дескать, быть не может сомнений в том, что с Комиссией произошло именно недоразумение, поскольку будь королевский шут, ты, значит, в своем уме, то ничего бы им не сделал, а безумцы суду не предаются. Так что тут и расследовать нечего. А вот с его Алисой еще разберутся, виновата она или нет. И ничего беззаконного с ней не произойдет. Можно будет даже подумать о помиловании, если все пойдет нормально. Тоже, значит, намекнул. А гоблины бестолковые и этого не поняли! Им показалось, что его величество изволит оправдываться и, значит, можно на него, как Ольга говорит, наехать. Тогда и пошло. Выступил генерал Дальдо и заявил, что король использует элитные войска по своему желанию, не ставя в известность генштаб… Между прочим, короли имеют на это право, а генштаб ставят в известность только из вежливости. То ли генерал об этом забыл, то ли просто хотел воспользоваться моментом. Я гляжу, а Шеллар прямо на глазах тихо звереет.

Он вообще с самого начала вел себя немного нервно, взвинченно – от этого эликсира, от боли, да еще почти двое суток не курил. Но самообладания пока не потерял и только напомнил генералу насчет того, что корпус паладинов подчиняется непосредственно королю, который и имеет право им распоряжаться. И предложил высказываться, если еще у кого-то есть соображения по данному вопросу. Тут они вообще распоясались. Наше дворянское собрание приволокло на заседание наследников герцога Браско (у него, оказывается, пять сыновей) и от их имени выразило протест против конфискации, а эти пять лбов еще и разорались… Кто их только пустил?

Потом то же самое учинили компаньоны Ваира – у них же из общего дела капитал изъяли получается. Казначей пустил слезу, что в пещере сокровищ нашли совсем мало, наверное, девушки растащили, и дефицит бюджета по-прежнему поправить нечем… Смеешься? Я тоже чуть со смеху не помер. Министр иностранных дел заскулил, дескать, что мировая общественность скажет, что нас после этого, как Мистралию, перестанут за людей считать… А Шеллар к тому времени пятнами пошел, сидит, сопит как тролль, глаза кровью налились, но молчит. А они видят, что он молчит, и полный бардак устроили…

– Это тогда стекла выбили? – уточнил Жак.

– Да никто стекла не бил, подожди, не перебивай. Слово опять взял граф Монкар и внес предложение, во-первых, создать особую комиссию, которая расследует коварное убийство на банкете и добьется, чтобы голова виновника – то есть твоя – украсила площадь Справедливости. А во-вторых, внести все беззаконные деяния его величества в отдельный список и на основании этого поставить вопрос о правомерности его пребывания на престоле. Так иногда делается. Короли не предстают перед судом, но, если попадаются на чем-то преступном, с них запросто снимают корону. Я понял, к чему идет, представил, что мне придется все-таки занять престол, и мне чуть дурно не сделалось… Тут смотрю – Шеллар приподнимается во весь рост и как рявкнет: «Корону? Корону тебе, сукин сын?» Все сразу – хлоп! – и заткнулись. А он поводил глазами по залу и негромко так начал говорить. «Вы, господа, – говорит, – намеков не понимаете. Вы тут настолько уже обнаглели, что на второй день после неудачного заговора приходите ко мне и начинаете высказывать претензии». Говорит, а голос все громче, громче… «Доходит, – говорит, – уже до того, что человек, по уши погрязший в заговоре, лучший друг руководителя и отец активной участницы, которого оставили на свободе только из уважения к его былым заслугам, ставит вопрос – могу ли я оставаться на престоле? Это следует понимать так, что заговор продолжается?»

А потом уже стал не говорить, а кричать: «Когда шайка мошенников фактически узурпировала власть, вам это казалось законным и правильным, потому что они с вами делились взятками, а когда их не стало и законный правитель начинает наводить порядок, вы вопите о беззаконии? Голову виновника вам захотелось? А о своей собственной вы подумали? Где она может оказаться завтра, вместе с вашим списком?» – Элмар перевел дыхание, опорожнил очередной бокал и продолжил: – Жак, это было жутко, можешь мне поверить. Шеллар орал минут десять. У всех дар речи пропал моментально. Даже у меня. Никто никогда не слышал, чтобы король так кричал. Он голос-то повышал в крайне редких случаях, сам знаешь. А тут… страшно было смотреть. Стоит, ладонями в стол уперся, бешеными глазами водит и орет. Боги, я никогда не подозревал, что у моего кузена такая луженая глотка! Он по каждому прошелся персонально, каждого ткнул носом в дерьмо и обложил матом в семь этажей. Генерала, у которого берут солдат для покушения на короля, а он знать не знает. Казначея, у которого в казне образовалась загадочная бездонная дыра и которого ждет личная королевская ревизия, и если он до тех пор эту бездонную дыру не заделает, свои претензии будет высказывать на том свете предкам. Наследников этих придурочных, которым оставили родовой замок, а они еще недовольны, наверно, хотят титула лишиться. Министра иностранных дел, который работает на три разведки одновременно и почему-то думает, что никто об этом не знает… Ну и прочих. Я испугался, что его сейчас еще и безумцем объявят, стал за камзол дергать, так и мне досталось. Дескать, первый паладин сидит тут для мебели, наследник называется, не имеет понятия, что творится в стране, и вином от него разит с утра. А я, между прочим, всего-то один бокал за завтраком выпил. Даже обидно… Все застыли, никто не шевелится. Ждут, чем это закончится.

– И чем же? – нарушил возникшую после этих слов паузу Жак.

– Тем, что начали лопаться стекла, которые тебе так покоя не давали. Никто их не бил, они сами полопались. Штуки три. Тогда его величество изволили опомниться и успокоиться. Снова поводил глазами по залу, посмотрел на окаменевшие физиономии и уже нормальным голосом добавил: «Я тут король или хрен собачий?» И знаешь, как-то ни у кого сомнений по этому поводу не возникло. Вот уж никогда не думал, что можно так напугать людей простым десятиминутным криком.

Безусловно, рассказ Элмара был невероятен уже потому, что ярость была Шеллару до сих пор не свойственна. При всех достоинствах, по части выражения чувств у его величества были с самого рождения определенные проблемы. И, в отличие от обычных людей, которые постигают смех и слезы, горечь утраты и восторженность любви в определенном возрасте, Шеллару каждое из них давалось с большим трудом. Либо, как это случилось когда-то со способностью смеяться, путем длительных тренировок, либо вот такими потрясениями.

– Как я понимаю, – улыбнулся Жак, – сегодня его величество научился гневаться?

– Ты смеешься… Мне тоже всегда было смешно, когда он говорил, что страшен в гневе, только никто этого не знает. А ведь на самом деле страшно. Я уж решил, что у него что-то в голове нарушилось… А он наорал на всех, а потом сел и опять спокойно так говорит: «А теперь, господа, давайте договариваться по-хорошему, как цивилизованные люди». Последний намек, так сказать, сделал: либо вы, сволочи, успокоитесь и заткнетесь, либо еще полетят головы, благо, есть за что. И ведь сразу к ним вернулась способность понимать намеки, и договорились в пять минут. Вспомнили, кто здесь король и какие у него права, и полностью осознали, что неуязвимых среди них действительно не осталось. А с Монкаром договорились персонально – обменялись, так сказать, головами – Шеллар помилует Алису, а Монкар отвечает за твою безопасность. И если вдруг с тобой что случится, разбираться не будут, а возьмутся сразу за нее. Кстати, ты в курсе, что Ольгин мистралиец Монкара обложил матом, показал ему два пальца и еще побить грозился?

– За что? – хихикнул Жак, представив себе эту картину.

– Его светлость вломился в королевские апартаменты и начал хамить и что-то требовать. Кантор в это время один сидел. Ну, ты же знаешь этого нахала? Хотя ты с ним мало общался… Так вот, наш мистралийский друг начисто лишен такого качества, как почтение к вышестоящим, зато наглости у него на шестерых. Он послал его светлость во все известные науке места и посулил выкинуть силком, если тот сам не уберется. Монкар пытался пожаловаться, но тут уж я это дело пресек, сказал, что не советую ему связываться, что, дескать, мистралийцы – они такие, если вдруг с этим наглецом что-то случится, понаедут братья и устроят кровную месть, и тому подобный вздор. Откуда только фантазия взялась?

– Подействовало? – поинтересовался Жак.

– Еще как! Ну а, чтобы Шеллар не думал, что я у него для мебели, я им тоже сказал, что если вдруг с моего кузена снимут корону, она перейдет ко мне, а я кузена Шеллара настолько люблю, что сделаю его своей правой рукой с неограниченными полномочиями. И еще заодно вызвал на поединок всех пятерых наследников герцога Браско. Противно, что ни один не принял вызов. Четверо признали, что они недостойны скрестить меч с особой королевской крови, и тут же по-быстрому смылись. А пятый, злобный сукин сын, сказал, что он бы с удовольствием, но он маг, а я воин, так что в поединке он может сразиться разве что с Мафеем.

– Дурак он, что ли? – отозвался Жак. – Если Мафею показать пару боевых заклинаний, он от этого смельчака мокрого места не оставит. Из нашего малыша дурная Сила так и прет, ее только оформить как-то…

– Правда? – порадовался Элмар. – Я знал, что Мафей силен, но не думал, что настолько.

– Ну, а дальше-то что было? – вернулся к разговору о совещании Жак.

– Да в общем все. На том и закончилось. Все быстро разбежались по своим делам: казначей – дырку в бюджете заделывать, генерал – виноватых искать, министр иностранных дел – лекарства принимать… Ну, и так далее. А Шеллар даже извинился передо мной за то, что наорал и нахамил. «Извини, Элмар, – говорит, – я не хотел тебя обидеть, просто не дергай меня за камзол, когда я в гневе»… А потом действие эликсира кончилось, он еле успел до своих покоев добраться, в гостиной мне даже пришлось его на руки брать, а то свалился бы. Мэтр его отругал, чем-то напоил и уложил в постель, – Элмар вздохнул, в очередной раз опростал бокал и вдруг спросил: – Жак, а ты почему к нему не приходишь? Он о тебе постоянно спрашивает. Переживает, что ты на него обиделся.

– Странно, – ядовито ответил шут, как-то сразу помрачнев, – когда он меня подставлял вот так по-свински, он не переживал. Друг, называется. Если б он меня просто об этом попросил по-дружески, я бы… я бы и это для него сделал. А он…

– Он не хотел, – угрюмо сказал принц-бастард, опустив глаза. – Это я его заставил.

– Слушай, рассказывай эти сказки Мафею, ладно? – нахмурился Жак. – Понятно, ты его любишь, хочешь, чтобы у него все было хорошо, у тебя хватит благородства взять все на себя, но не надо мне врать так по-детски.

– Я тебя не обманываю, – настойчиво повторил Элмар, не поднимая глаз. – Это я виноват. Когда он сказал, что мне придется занять престол…

– Не понял.

– У него был другой план, – стал объяснять первый паладин. – Он собирался убить их сам. После чего ему пришлось бы в любом случае сложить с себя корону. И я так из-за этого расстроился, что совсем разум потерял, и взял с него слово, что, если он успеет придумать что-то другое, то обязательно попробуем воплотить. Вот он это и придумал. Шеллар не хотел. Он говорил, что план никуда не годный, подлый и безнравственный, но я настоял. Уж очень мне не хотелось быть королем, – Элмар поднял глаза и покаянно продолжил: – Жак, клянусь честью, так оно и было. Он не хотел тебя подставлять. А я… я не знал, что это будешь ты. Он мне не сказал. Если б я знал, я бы не позволил тебе взять мой меч. А если б знал ты, ты бы не трансформировался. Он не мог сказать. Ни тебе, ни мне. Прости нас. Прошу тебя. Сходи к нему. Все равно ведь помиритесь, что, я тебя не знаю. Поговорите, объяснитесь по-человечески. Он бы и сам к тебе пришел, если б мог. Жак, он ведь переживает. Ему и без того плохо. Если вы не помиритесь, он ведь и правда мне не простит.

Королевский шут вздохнул и заговорил о другом:

– А у меня новость, – сказал он. – Тереза наконец избавилась от своих проблем.

– Так вот ты где вчера был? – повеселел Элмар. – Из постели весь день не вылезал?

– Почему весь день? Днем она меня всякими зельями отпаивала, потому что у меня до самого вечера все конечности тряслись. А уж ночью конечно…

– Ну надо же! – восхитился принц-бастард. – Что же он с ней сделал?

– Кто? – не понял Жак.

– Кантор. Они чуть ли не час просидели вместе в оранжерее, и после того вышли в обнимку. Тут без него явно не обошлось. Но ты не думай, он ничего неподобающего не делал, – спохватился Элмар. – Поколдовал, наверно.

– Вот это номер… А она мне не сказала.

– Может, и мне не следовало говорить? – запоздало спохватился первый паладин.

– Теперь уже поздно. Сказал так сказал. Я ей не признаюсь, не переживай. Но любопытно все-таки… Неужели он правда маг? Надо будет Мафея спросить, не заметил ли он чего интересного?

Элмар помрачнел и задумчиво посмотрел на бокал в своей руке. Потом подумал и поставил на стол.

– Жак, – сказал он, продолжая исследовать цвет вина в бокале. – Скажи, я действительно слишком много пью, или это у моего кузена… преувеличенные опасения?

Шут пожал плечами.

– Нашел у кого спросить. Я же не в курсе, сколько для тебя много, а сколько нет. Он тебя лучше знает. А с чего ты вдруг об этом?

– На днях Шеллар мне прямым текстом заявил, что я спиваюсь. Жак, скажи честно, это так?

– Я тебе что, врач-нарколог? – жалобно уставился на него шут. – Спроси у специалиста. Или хотя бы у Ольги.

– А Ольга что, специалист?

– Да нет… Но в ее время алкоголизм был массовой проблемой, и официальная пропаганда на каждом углу вещала о его вреде… ну, и население просвещали по этому вопросу. Хотя население все равно продолжало пить. Ольга много об этом знает, она как-то при мне королю рассказывала.

– Так вот почему она так много пьет! – оживился Элмар. – Это просто традиция ее родины! А я уж боялся, что с ней что-то не в порядке.

– Слушай, – не утерпел Жак. – Что Ольга пьет много, ты замечаешь, а сколько пьешь ты – должен считать я, так получается? Вот сядь сам и подумай, много ли ты пьешь, часто ли ты это делаешь, помнишь ли себя, как напьешься и как себя чувствуешь наутро. Должен заметить, что Ольга всегда все помнит и у нее не бывает похмелья.

– Ты опять об охоте? – нахмурился принц-бастард. – А я совсем о другом. Вчера я сидел, вспоминал позавчерашний вечер и чуть со стыда не сгорел. Я ведь до того допился, что разоткровенничался с малознакомым человеком о таких вещах… о которых никогда ни с кем не говорил.

– Да ты постоянно это делаешь, – пожал плечами Жак. – Вечно напьешься, чего-нибудь отмочишь, а потом две недели страдаешь и стыдишься. И поди разберись, то ли ты по жизни такой и есть, то ли правда спиваешься. Так что или иди к специалисту, или разбирайся сам. Считай, сколько пьешь, записывай и выводи статистику.

– Я тебе что, алхимик? – обиделся Элмар. – Я не знаю, как это делается.

– Ну, без статистики просто посмотри и разберись. Но лучше сходи к специалисту. Или стыдно?

– А тебе бы не стыдно было?

– Мне? Нет. Я же не принц. Я так… болтающееся при дворе нечто, которое при случае можно использовать и подставлять. А тебе могу дать еще один совет. Когда хочется выпить, попробуй отказаться от этого желания, и посмотри, насколько трудно это окажется. А то ты сначала выпил кварту или полторы, а потом задумался…

Элмар скорбно задрал брови и с болью в голосе произнес:

– Жак, не говори так…

– А делать так – оно ничего, можно? – проворчал Жак. – Я вчера вообще хотел уехать из этого города куда подальше… но пришел Мафей, глазами похлопал, потом Тереза пришла… И понял я, что просто не смогу. Не найдется у меня сил бросить их и уехать. А вы… а пошли бы вы с вашими государственными проблемами, с вашей честью и вашим благородством и извинениями вашими… великие комбинаторы! Завтра подам в отставку, сменю квартиру, найду другую работу, женюсь… и больше ни за какие хряпки не буду иметь дел с королями и прочими наследными принцами.

– Ты серьезно? – ужаснулся Элмар.

– А что, у меня, по-твоему, есть настроение шутить?

– Ты хочешь от нас уйти? Жак, не надо, прошу тебя. Поговорите и помиритесь. А то ведь он от тебя не отстанет, он же настырный… Это все я виноват, хочешь, набей мне морду, я и сопротивляться не стану.

– Спасибо, – проворчал шут. – Такие предложения мне неинтересны. Нашел тоже удовольствие – морды бить. Ты б еще рыбьего жиру предложил.

– Жак, я тебя очень прошу… Ну хотя бы не уходи вот так, скажи ему, что обижен, что не желаешь иметь с нами дела, и все такое… но не уходи молча.

– Еще одна гениальная идея! – фыркнул Жак. – Прийти к полуживому человеку и высказывать претензии. Ты как придумаешь что-нибудь… Может, потом скажу. Когда выздоровеет. А может, и молча уйду. Не знаю. Пока я пойду, пожалуй, домой. А ты посиди, у тебя еще кварта вина осталась, вот и проверь, сможешь ты ее не допить или нет.