ЭХ МАРУСЯ
Под трибунами стадиона «Труд» стоял оглушительный шум и громкая цыганская речь. Витя Стрельцов проиграл в настольный теннис всю имеющуюся при нём наличность. Помимо этого он лишился дорогих кроссовок фирмы «Пума» и той же фирмы нового спортивного костюма. Самое обидное, для него было, что обладателем его спортивной формы стал некий Мазур, – парень цыганской национальности, которому Витёк никогда не проигрывал. В Пуме Витя появился на стадионе, а назад ему предстояло пересекать город босиком и в трусах.
– Витёк, – кричала поддержка цыгана, – ставь плавки на кон, может, отыграешься, если повезёт.
– Я не против реванша! – отвечал убитый спортивным невезением Витя, – но играть буду в том случае, если он мне до завтра одолжит трико.
– Витя хватит, – отрезал цыган. – Я играть больше с тобой сегодня не буду, – снимай мои кроссы и костюм? Меня сегодняшний барыш устраивает.
– Ну как же я домой буду добираться голый? – пожимая плечами, доказывал он цыгану, – дай мне шанс отыграться или давай я тебе всё верну завтра?
– А если ты до завтра порвёшь мои штаны или кроссы? – не соглашался цыган. – Нет, Витя так дело не пойдёт. Ты сейчас пойдёшь мимо своей пожарной части и попросишь у своих пожарников галифе и сапоги. А я своей одеждой дорожу.
Он подошёл ближе к Вите, и быстрым движением руки расстегнул молнию на куртке. и приказным тоном, сказал:
– Раздевайся?
Витя пометался по залу, но сменной одежды ему никто не дал. Штаны и кроссовки он снимал под цыганский свист и улюлюканье. Он негодовал. Такого публичного позора ему ещё не приходилось переживать. И самое нелепое в этой истории, что он проиграл Мазуру, которого никто серьёзным игроком в городе не считал. Он надел на себя осеннюю куртку, которая полностью закрывала его плавки и минуя центральный вход устремился к торцовой части трибуны. Он не хотел, чтобы персонал стадиона видал его позорное падение за теннисным столом, Витя вышел из помещения, через боковую дверь. Боковая дверь вела к дыре в заборе. Он приоткрыл наполовину дверь, быстро осмотрелся. Убедившись, что его никто не видит, быстро юркнул в спасательный лаз. Босиком в осенней куртке, с ракеткой за пазухой ему предстояло преодолеть пять километров до дома. Путь лежал мимо пожарной части, где он работал пожарником и носил звание ефрейтора. Заходить туда за штанами и обувью, значит обречь себя на долговечный позор и насмешки своих сослуживцев. И если об этом узнает его начальник расчета и партнёр по настольному теннису, капитан Валера Афганец, то об этом на следующий день будет знать весь город. С Валерой они были друзьями. Вместе учились в техникуме. После Валеру призовут воевать в Афганистан. Оттуда он придёт с ранением и маленькой звёздочкой на погонах, которая даст ему возможность заочно окончить политехнический институт. С дипломом о высшем образовании его регулярно будут повышать на службе. Семейная жизнь у него не сложится. Он оставит жену вместе с квартирой и перейдёт жить к матери и отчиму.
Дружба Стрельца и Афганца носила странный характер. Они мирно ладили между собой, вне настольного тенниса. А стоило им подойти с ракетками к столу, они тут же становились лютыми врагами.
Хаотичный Валера жутко завидовал дисциплинированному тихоне Стрельцу и по своей наивности думал, что его взбалмошный характер должен обязательно когда то поломать немногословного Витю в теннисной схватке. Но в большинстве случаев он проигрывал своему подчинённому и другу Вите.
…Афганец выигрывал у Стрельца часто, но суммы были незначительные. А Вите везло не так часто как Афганцу, но выигрыши исчислялись крупными суммами. И нередко Витя прощал долги своему другу и командиру.
– Как бы мне сейчас, кстати, были те деньги, которые я прощал Афганцу, – приговаривал он, стуча зубами от холода, пробегая мимо родной пожарной части. – Я только добрый, а меня никто не жалеет.
…Приближаясь к своему условному позору он, покрутил вокруг головой, и пробежал этот отрезок как хороший спринтер. Важное препятствие было преодолено.
– Ещё предстоит дома объясняться со строгой женой, – стуча зубами, говорил он на ходу. – Та рассусоливать не будет. Отвесит оплеух хороших, от которых голова не перестаёт звенеть несколько дней.
Опасался Витя своей жены, не меньше чем позора. До замужества она занималась гиревым спортом и чугунными пудовыми грушами жонглировала, как теннисными мячами.
– Ничего не поделаешь. Сам виноват. Только бы до соревнований в Раките дожить. Вы все узнаете, на что способен Витя, – сказал он себе и лёгкой трусцой побежал по вечернему городу дальше.
Срезая освещённые улицы и оживлённые проспекты, он старался бежать по немноголюдным городским местам. Но сверкающий огнями путепровод, соединяющий центральную часть с южным районом, он миновать никак не мог. Там его увидят во всей красе. Он бежал этот отрезок пути словно североамериканский бизон, опустив голову к земле. Пробежав путепровод, он свернул к микрорайону Звёздный, но поскользнувшись, скатился вниз на заду, проехав, как с трамплина по жирной и скользкой словно мыло чернозёмной почве. Затем по Набережной улице, ступая по влажной и жухлой листве, добрался до дома.
Когда он вошёл в подъезд почувствовал, что ноги его онемели от холода. Дверь ему открыла жена. В комнате в это время заплакала полуторамесячная дочка. Увидав мужа в непотребном виде, она округлила свои глаза, схватила его за куртку и резко втащила в квартиру. Ничего не спрашивая, она, молча, как заправский боксёр, стала его колотить по всем частям тела.
– Марина, Маруся, – пытался он уклониться от её увесистых ударов, – ты что делаешь? Не видишь, я окоченел? – шептал он с обидой. При этом он неумело отмахивался от неё своими тонкими, словно верёвка руками.
– Мне срочно ванна нужна и малиновые варенье, а не твои как репа кулаки.
– Я тебе покажу и Марусю, и малиновое варенье – кричала жена.
На глаза ей попалась выбивалка для ковров, являвшейся персональным инвентарём мужа. Схватив выбивалку в руку Маруся яростно принялась охаживать ею мужа:
– Я с большим трудом достала тебе спортивную форму, – приговаривала она. – А ты её проиграл. Получай, дрянь неблагодарная, – занесла она руку над его головой.
В это время ракетка выпала у него из – за пазухи. Жена потянулась к ней. Уловив её секундное отвлечение, Витя быстро забежал в ванную и закрыл дверь на щеколду.
– Поганец, дома детской смеси нет, а он опять шарики принялся на деньги катать, – кричала она. – Попробуй, выйди у меня, удавлю, как Дездемону, – угрожала она.
Витя в это время заполнил ванную, погрузив туда вначале заледеневшие ноги, а потом медленно опустил и тело. Сколько в ней просидел он определить не мог. Но когда вода совсем холодной стала, Витя насухо обтёрся и тихо приоткрыл дверь. Посмотрев, что опасность ему не угрожает, он на цыпочках прошёл на кухню. Не включая света, он распахнул перед собой холодильник. Вынув оттуда банку с малиновым вареньем, десертной ложкой начал его есть, запивая тёплой водой.
Свет в кухне зажёгся неожиданно, от чего Витя вздрогнул и испуганно посмотрел на жену.
– Что одежду и обувь начал с себя проигрывать? – уже не так грозно, как встретила, спросила она его. – Всё с меня хватит. Больше ты никогда не будешь играть в теннис. На свою лопатку.
Она бросила под ноги мужа щепки от японской ракетки. За этот инвентарь он выложил Сергею Сергеевичу Винту приличную сумму. Увидав, что ракетка превратилась в груду лучинок, он схватился за голову:
– Маруся, ты знаешь, что это валяется на полу? – показал он на поломанную ракетку.
– Да знаю, – ответила она, – это спасение нашего семейного бюджета. Мне надоело выплачивать за тебя долги. Твой нездоровый азарт пустит всю семью по миру.
– Нет, ты не представляешь, что ты натворила, – причитал он, – это лежит моё гарантированное трёхмесячное жалованье. Эх, Маруся, профессиональную ракетку, стоимостью, – он умолчал о её истинной цене, – ты превратила в лесную мини делянку, которой теперь и самовар на нашей даче не растопишь.
– А, ты ещё зарплату от меня утаивал, – возмутилась жена. – Ну, погоди у меня, – пригрозила она ему пальцем. – С завтрашнего дня будешь питаться одной кукурузной кашей.
Она выключила свет и ушла спать, оставив сидеть Витю одного в тёмной кухне.