Еще несколько общих слов
Когда вы берете в руки книгу с таким многообещающим заголовком, как «После трёх самое время: путь в билингвизм для взрослых», то большинство из вас тайно, а может, и явно мечтают получить волшебную пилюлю, секретную технологию сразу всех спецслужб Израиля и КГБ вместе взятых, 100% работающее заклинание, проверенное тысячелетиями.
Последнее как раз у меня есть. Записывайте. Вам нужно поймать молодую ласточку, зажарить ее и съесть, и тогда, как гласит древняя магия, вы будете понимать все языки мира.
Однако давайте определимся сразу. И, может быть, для кого-то из вас эта книга закончится, так и не успев начаться. Никакого рецепта нет. Ученые еще не придумали и вряд ли когда-либо изобретут некую машину по перекачке знаний языка прямо в мозг, как бы дружно об этом не мечтали школяры и фантасты.
Зато есть алгоритм. Но и с ним не все так просто. Во-первых, алгоритм, представленный в данной книге, подходит только для возрастной аудитории слушателей 21+. Во-вторых, его обязательно необходимо подстраивать под себя в нюансах и деталях. И при этом не отклониться от заданного вектора.
Знаете, как музыкант берет в руки бесценную скрипку Страдивари и… подстраивает ее под себя. Как древний рояль, который верой и правдой служил еще вашей бабушке, требует настройки, так и алгоритм изучения иностранного языка нуждается в индивидуальной адаптации. При этом даже после сотен настроек скрипка Страдивари останется все тем же редким инструментом великолепного мастера, а бабушкин рояль не станет пианино из Музторга.
Почему-то считается, что начинать изучение иностранного языка нужно с поиска школы/репетитора/материалов для самостоятельной работы.
На самом деле все совсем не так. Это даже не второй шаг (это вообще даже и не шаг, если разобраться, а попытка создать бурную деятельность при нулевом или стремящемся к нулю результате).
Начинать необходимо с четкого и осознанного желания постичь/усвоить/сделать какой-либо язык своим. Вы должны понимать, ради чего вы готовы потратить много сил, времени и даже средств. При этом совершенно необязательно, чтобы это объяснение звучало разумно и обоснованно в глазах вашей мамы/мужа/жены/партнера/подруги/и так далее. Эта формула мотива должна быть понятна именно вам, и принята она должна быть также именно вами. Здесь важно понять одну очень простую и сложную вещь: язык осваивать именно вам. Поэтому поддержка ваших близких или их сопротивление вашему решению учить язык к языку никакого отношения не имеют и являются просто иллюстрацией ваших отношений с тем или иным человеком, миром, а в конечном итоге – с самим собой.
Билингвизм не так прост, как кажется. Но и не так сложен. Если говорить на бытовом уровне, то это просто владение двумя языками. Сотни и сотни тысяч семей по всему миру живут и жили в режиме билингвизма. Например, очень многие советские семьи были билингвальными, однако если даже сегодня спросить об этом людей, они ответят, что нет, никакие они не билингвы, а просто так сложилось, ну да, говорят дома на одном языке, например украинском, а на работе на русском. Такое положение дел воспринималось как норма, а не как что-то сверхъестественное.
Сегодня к билингвизму совершенно иное отношение – очень многие воспринимают его как чудо. Особенно если говорят о детях. Миф об особых способностях детей-билингвов не могут развеять даже многочисленные исследования, ясно и однозначно указывающие, что как и билингвы, так и монолингвы имеют свои преимущества.
Один из ключевых факторов рождения билингвизма – политика. Например, в той или иной стране говорят больше чем на одном языке или в силу внешних причин семье пришлось покинуть родину и оказаться в другой языковой среде.
Вторым обстоятельством многоязычия в семье можно назвать причины личного характера – любви ведь не только все возрасты покорны, но и границ она не признает. И нет у любви никаких языковых барьеров! Странно, правда?
И третье, самое впечатляющее и вызывающее почтение, основание для развития билингвизма и многоязычия взрослого – осознанное желание. В случае детского билингвизма – это в большей степени желание родителей или родителя: дети учат язык под воздействием старших, а иногда и вовсе – под давлением, то есть они попросту не имеют выбора.
Вообще, если отвечать на вопрос, сколько времени в истории человечества существует билингвизм (и многоязычие), то, пожалуй, самое правильное будет сказать, что билингвизм как явление появился сразу после падения Вавилонской башни, когда осела пыль и местным кумушкам срочно потребовалось обсудить происшедшее. Однако никто не воспринимал билингвизм как нечто достойное научного внимания. Скорее, это явление считалось нормой жизни и воспитания.
Вплоть до конца XIX века для достижения успеха в части изучения иностранных языков применялись традиционные педагогические нормы и правила, сводимые частенько к простому найму носителя языка, часто без какого-либо образования. Однако в конце XIX столетия ученые начали всерьез интересоваться природой детского билингвизма. Лингвист Ж. Ронжа (1864—1925), впервые описавший в своих дневниках систему воспитания ребенка-билингва, страстно хотел, чтобы его дети сохранили языковое наследие и свободно говорили на родных для отца и матери языках (сам он по происхождению был французом, а его жена – немкой). Чтобы достичь цели, он последовал совету своего коллеги М. Граммона и установил в семье неукоснительное правило, согласно которому каждый из родителей говорил с детьми только на своем языке. Эксперимент доказал свою работоспособность. Ж. Ронжа описал систему воспитания билингва, опираясь на собственный опыт, опыт прошлого и настоящего (ведь для того времени и класса было совершенно естественным владеть двумя языками с рождения).
Так появилось самое знаменитое правило детского билингвизма – ОРОЯ («один родитель – один язык»).
Социальная эволюция не стоит на месте, со времен Ронжа и под его влиянием появилось еще две схемы воспитания ребенка-билингва: «одна ситуация – один язык» и «одна страна – один язык». То есть, по сути, условиями для билингвизма стало создание двуязычных ситуаций (например, купание ребенка происходит строго на иностранном языке или какая-то конкретная игрушка «не знает» родного для ребенка языка), а иногда и вовсе – переезд в другую страну (имеется в виду временный переезд, например традиционное для семьи проведение каникул в какой-то конкретной стране).
Несмотря на то что первым был Ж. Ронжа в самом начале ХХ века, теория билингвизма стала складываться только с середины ХХ века. Но вплоть до настоящего момента не разработан даже единый понятийный аппарат – практически каждый исследователь дает свое определение понятию билингвизма. На чем сходятся практически все – билингвизм доступен только детям.
Поэтому прежде чем говорить о билингвизме взрослых, необходимо разобраться в теории и понятиях.
Когда я заинтересовалась темой билингвизма в начале 2000-х, то первое, что меня шокировало, – это разнообразие определений. В. Ю. Розенцвейг сформулировал наиболее общее и признаваемое многими определение понятия «билингвизм»: «двуязычие имеет место всякий раз, когда человек переключается с одного языкового кода на другой в конкретных условиях речевого общения».
Надо отметить, что американские исследователи одни из наиболее требовательных к тому, что может отвечать понятию билингвизма. В частности, американский лингвист, профессор Л. Блумфилд определил билингвизм как «доведенное до совершенства одинаковое владение двумя языками, родным и неродным». В то же время его коллега – родоначальник понятия «экология языка» – Э. Хауген утверждал, что при билингвизме степень владения одним из языков может быть и довольно низкой.
Мировая наука за все годы исследований так и не пришла к общему пониманию, что же такое билингвизм. Причем в многообразии толкований исследователей разных стран и времен легко можно запутаться: их мнения не просто не совпадали, но чаще противоречили друг другу. Диапазон критериев, определяющих билингвизм, был слишком широким – от идеального владения до адекватного ответа на вопрос «What is your name?». Согласитесь, это слишком большой для науки разрыв.
Однако в ходе изучения темы билингвизма и наблюдения за становлением взрослых билингвов мною было сформулировано следующее определение:
Билингвизм – это свободное владение двумя языками, один из которых человек признает родным. Свободное владение подразумевает отсутствие коммуникативных трудностей, умение свободно и легко выразить свою мысль при устном и письменном общении с носителями каждого из языков, понимание социокультурных реалий, норм и традиций, понимание шуток и анекдотов так, как это предполагает знание «народного» языка и культурного контекста. Получается, что только весь комплект таких знаний и умений позволяет чувствовать себя уверенно и спокойно в обществе говорящих на родном и изучаемом вами языке.
Чтобы двигаться дальше, необходимо определиться еще с несколькими терминами, часто фигурирующими в литературе (научной и не очень), а именно: родной язык и материнский язык – это одно и то же?
Никто не задавал себе такого вопроса, пока в ХХ веке не начал развиваться научный интерес к изучению билингвизма и многоязычия, и стало необходимо как-то называть те или иные языки в жизни человека. И изначально «родной» и «материнский» язык были синонимами (даже больше – это были два термина, обозначающие одно понятие). Многие специалисты остаются приверженцами этого представления до сих пор.
Однако язык естественным образом начал вносить коррективы в систему определений. Первую подножку он поставил термину «материнский язык». Сделано это было изящно: например, датчанка выходит замуж за русского, по вышеуказанной теории материнский язык их общих детей должен быть датский, а следовательно, и родной (вспоминаем, что изначально это было одно и то же). А на деле выходит, что для них родным становится – русский, а датский едва ли дотягивает даже до условно хорошего уровня. Вы не поверите, в итоге победили – французский и английский!
Думаете, это вымышленная история? Нет, это жизнь семьи императора Александра III. При царском дворе, так уж вышло, датский язык не был в популярен, в отличие от французского и английского.
Постепенно в науке термин «материнский язык» стали отодвигать на второй план и даже «забывать». Полностью уйти из употребления ему мешает английский как основной современный язык науки с его mother tongue (а также естественный и неоспоримый пиетет перед фигурой матери).
Работая над теорией билингвизма взрослых, я, естественно, столкнулась с проблемой ясности и однозначности терминологии. При работе со взрослыми необходимость четкого определения и разграничения материнского языка и родного языка стала одной из ключевых задач, лишь решив которую можно было двигаться дальше.
Материнский язык – это язык биологической матери ребенка. В зависимости от обстоятельств человек может считать этот язык родным, может плохо на нем говорить (не сбалансированный билингвизм) или не знать совсем (например, в случае усыновления и погружения в другую языковую среду или отказа матери обучать ребенка родному для нее языку в иноязычной среде).
Конец ознакомительного фрагмента.