2. Газовая отрасль
2.1. Характеристика отраслевого рынка
Топливно-энергетический комплекс является важнейшим сектором экономики России. В 2011 г. отрасли ТЭК обеспечили около 16 % валовой добавленной стоимости (ВДС) в основных ценах, в том числе 8,5 % ВДС России пришлось на добычу нефти и газа, еще 2,7 % – на электроэнергетику[1]. ТЭК также является поставщиком топлива и энергии для других отраслей, формируя тем самым значительную часть их издержек. Так, в 2010 г. расходы на топливо и энергию составили 6,2 % издержек на производство и продажу продукции в обрабатывающей промышленности, 10 % – в сельском хозяйстве, 10,3 % – в секторе транспорта и связи, 6,7 % – в добывающей промышленности, 29,5 % —в секторе производства и распределения электроэнергии, газа и воды.
С точки зрения развития конкуренции наиболее проблемным направлением представляется, в первую очередь, газовая отрасль. Если на рынках угля, нефти, а после реформы электроэнергетики также и электричества действуют хотя бы несколько относительно крупных фирм, пусть и обладающих значительной рыночной властью, но не контролирующих большую часть рынка, то в газовой отрасли безусловное лидирующее положение занимает «Газпром», за счет собственной добычи обеспечивающий около 70 % российских потребностей в природном газе, не считая перепродажи газа независимых поставщиков (нефтяных компаний и независимых газовых компаний, крупнейшей из которых является «НОВАТЭК»).
«Газпром» осуществляет реализацию газа населению по регулируемым ценам, а промышленным потребителям[2] газ поставляется отчасти по регулируемым ценам, отчасти (сверх установленных пределов) – по ценам в рамках так называемого регулируемого диапазона, ограниченного ФСТ России определенными рамками «коридора цен». Независимые поставщики продают газ промышленным потребителям по нерегулируемым ценам.
На газовом рынке внутри страны постепенно повышается доля независимых поставщиков: если в 2008 г. она не превышала 25 % потребления газа, то в 2011 г. уже была близка к 30 %[3]. Были отмечены и случаи переключения крупных потребителей от «Газпрома» к альтернативным поставщикам – в частности с 2013 г. «E.ON Россия» отказывается от газа «Газпрома», осуществляя закупки у «Сургутнефтегаза», «НОВАТЭКа», «Лукойла» и СУЭКа[4].
2.2. Проблемы ценообразования в газовой отрасли
Несмотря на постепенное развитие конкуренции на рынке, исключительное положение «Газпрома» в стране может закрепиться надолго. Такой сценарий вероятен как минимум по двум причинам.
Во-первых, «Газпром» контролирует 72 % доказанных запасов природного газа России. При этом «Газпром» имеет преимущества и при приобретении прав на новые месторождения: в частности «Газпром» и «Роснефть» как госкомпании фактически обладают исключительными полномочиями на разработки месторождений континентального шельфа, хотя и могут создавать совместные предприятия.
Во-вторых, «Газпром» контролирует единую систему газоснабжения России (ЕСГ) – национальную сеть магистральных газопроводов. Закон «О газоснабжении в Российской Федерации» предусматривает порядок доступа независимых производителей к системе. Но у «Газпрома» остается достаточно широкий круг возможностей по использованию своего приоритетного положения в системе газоснабжения, равно как и при продаже газа. По информации газовых аналитиков ICIS Heren[5], за 2008–2010 гг. ФАС России рассмотрела 45 заявлений против «Газпрома» и его дочерних компаний по поводу злоупотребления доминирующим положением, включая необоснованные условия в адрес контрагентов и дискриминационный режим доступа к газотранспортным сетям.
Средняя цена реализации газа «Газпромом» потребителям в России составила в 2011 г. 2725,4 руб.[6] за тысячу кубометров, что практически равно средней регулируемой оптовой цене «Газпрома» (2746,7 руб./тыс. куб. м). В то же время цены внешних рынков были существенно выше (7802,1 руб./тыс. куб. м для стран ближнего зарубежья, 9186,6 руб./тыс. куб. м для стран дальнего зарубежья[7]). Даже с учетом транспортной составляющей нынешний уровень внутренних цен, сформировавшийся за счет регулирования, фактически обеспечивает субсидии для других отраслей экономики. Средняя цена приобретения газа промышленными предприятиями в России в 2011 г. составила 3562 руб./тыс. куб. м, что гораздо ниже цен в европейских странах. По данным Международного энергетического агентства (МЭА), в странах Европы (ОЭСР) средняя цена приобретения газа промышленными потребителями составила примерно 500 долл./тыс. куб. м, то есть около 15000 руб./тыс. куб. м.
Но российские власти ставят задачу постепенного отказа от ценового регулирования, а следовательно, и неявного субсидирования, за счет поэтапного повышения цен на газ до уровней, соответствующих равной доходности экспортных и внутренних поставок. Именно такая цель была зафиксирована в Постановлении Правительства России № 1205 от 31 декабря 2010 г. Постановление предписывает устанавливать регулируемые оптовые цены на газ, добываемый «Газпромом», в 2011–2014 гг., по формуле, соответствующей поэтапному достижению равной доходности с экспортом. Иными словами, внутренняя цена должна базироваться на нетбэке с европейскими ценами «Газпрома», т. е. быть равной европейским ценам за вычетом транспортных расходов и экспортной пошлины. С 2015 г. предполагается отказ от регулирования цен на газ (будут регулироваться только тарифы на транспортировку).
В этой связи крайне важен вопрос о том, какой будет создающаяся рыночная структура в отсутствие государственного регулирования и каковы будут механизмы ценообразования. Особенности ценообразования, применяемого «Газпромом» в Европе, состоят в привязке цены газа к цене корзины нефтепродуктов – это традиционно называют «нефтяной индексацией». Следовательно, применение принципа равнодоходности с экспортными поставками для «Газпрома» де-факто означает применение нефтяной индексации к российским ценам.
Данные по европейскому рынку газа показывают, что цены российского газа в последние годы, как правило, превосходят европейские биржевые цены, формирующиеся на конкурентном рынке. В 2010 г. – девять месяцев 2012 г. «премия» российского газа составляла 10–15 % (рис. 1).
Рис. 1. Цены российского газа по долгосрочным контрактам и биржевые цены газа в ЕС, долл./тыс. куб. м, 2008–2012 гг.
Источник: МВФ, APX-ENDEX.
Тем не менее «Газпром» остается ключевым игроком на европейских рынках и сохраняет свои позиции. Во многом такое положение обусловлено ограниченной возможностью переключения покупателей за счет наличия долгосрочных контрактов с «Газпромом» с одной стороны и ограниченным доступом к альтернативным поставкам газа (из-за отсутствия инфраструктуры, недостаточных мощностей других поставщиков, конкуренции со стороны других европейских потребителей) на долгосрочной основе с другой стороны. Высокая цена поставок автоматически транслируется в высокую цену для промышленных потребителей, а следовательно – в их издержки (табл. 1).
Анализ по 18 странам ЕС, предоставившим в МЭА данные о ценах газа для промышленных потребителей по итогам 2011 года, показывает, что в странах с большим уровнем зависимости от поставок «Газпрома» внутренние цены заметно выше. Так, в 9 странах, где доля поставок из России составляет более 40 % внутреннего потребления, средневзвешенная цена газа (без косвенных налогов) для промышленных потребителей в 2011 г. составила 523 долл./тыс. куб. м, для остальных 9 стран – почти 431 долл./тыс. куб. м. Таким образом, разница цен составила около 20 %.
При этом следует отметить, что нефтяная индексация, применяемая «Газпромом», не является экономически обоснованной в современной энергетике. Она была бы целесообразна в том случае, если бы нефть и газ являлись заменителями. Тогда, к примеру, повышение цен на один товар должно приводить к росту спроса и, соответственно, повышению цены на его субститут. Привязка цены одного товара к цене другого позволила бы рынкам быстро адаптироваться к изменениям ситуации.
Но после снижения роли электростанций, работающих на мазуте, как в Европе, так и в России (в отличие от стран Дальнего Востока), нефть и газ перестали быть субститутами в электроэнергетике и теплоснабжении – там большую роль играет газ, но не нефть. В транспортном секторе, напротив, газ пока используется в крайне ограниченных масштабах, что также не позволяет считать его субститутом нефти. Таким образом, на данный момент рынки газа и нефти не являются тесно зависимыми друг от друга – вот почему нефтяная индексация может оказаться весьма неэффективным способом ценообразования для газового рынка, хотя с точки зрения продавцов, желающих обеспечить предсказуемую, стабильную и высокую в данный момент цену, она может быть предпочтительной.
Таким образом, благодаря несовершенству конкуренции на газовых рынках некоторых европейских стран, где «Газпром» обладает высокой долей, а именно из-за высоких издержек переключения, «Газпром» может использовать выгодные для компании, но при этом не всегда обоснованные экономически механизмы ценообразования, что приводит к завышению цены.
На российском рынке, как уже отмечалось, цены (или регулируемые тарифы) существенно ниже. Вместе с тем можно с уверенностью утверждать, что и российские цены, в том числе регулируемые, имеют потенциал снижения при развитии конкуренции. На данный момент регулируемые цены не находятся в «точке безубыточности». Так, второй по масштабам поставщик газа в России «НОВАТЭК» в 2011 г. реализовывал газ по средней цене 2067 руб./тыс. куб. м[8], что примерно на 25 % ниже средней цены реализации газа «Газпромом» (в предыдущие три года разница составляла 15–20 %). Как уже говорилось выше, средняя цена «Газпрома» при этом почти соответствовала среднему уровню регулируемых цен, отличаясь не более чем на 1 %. Следует оговориться, что «НОВАТЭК» реализовал значительную часть своего газа (45,3 %) не потребителям, а трейдерам, причем на входе в газотранспортную систему, то есть без транспортировки. Если учитывать только продажи конечным потребителям, то цены «НОВАТЭКа» оказываются существенно ближе к ценам «Газпрома», но все равно несколько ниже их уровня. По данным ICIS Heren, в 2010 г. цена реализации газа «НОВАТЭКа» конечным потребителям составила (с учетом транспортных расходов) 2310 руб./тыс. куб. м, что на 1,5 % ниже средней цены реализации «Газпрома», а в 2011 г. – 2627 руб./тыс. куб. м, что на 3,6 % ниже цены «Газпрома». При этом уровне цен «НОВАТЭК» проводит массивные инвестпрограммы (в частности по проекту «Ямал СПГ»), расширяет продажи (реализация газа в 2011 г. в натуральном выражении возросла на 44,5 % относительно 2010 г.) и, что самое главное, имеет высокий уровень рентабельности. В 2011 г. выручка «НОВАТЭКа» от реализации составила 176,1 млрд руб., а чистая прибыль —119,3 млрд руб.[9]. Таким образом, рентабельность продаж компании составила 67,7 %[10]. Отметим, что в отличие от «Газпрома» «НОВАТЭК» не имеет доступа к экспортным рынкам газа.
2.3. Перспективы российского газового рынка
Возможность извлекать существенную прибыль даже при ценах продажи, не превышающих регулируемые уровни, свидетельствует о том, что при функционировании свободного конкурентного рынка, подразумевающего в конечном счете снижение цен до уровня экономических предельных издержек, оптовые цены на газ могли бы существенно снизиться. Но на сегодняшний день потенциальные конкуренты «Газпрома» имеют возможность назначать достаточно высокие цены, близкие к регулируемым, и оказываться под «ценовым зонтиком» доминирующей компании. В то же время относительно небольшие запасы, а следовательно, и ограниченные производственные мощности в совокупности с ограниченным доступом к трубопроводной системе не дают потенциальным конкурентам возможности соперничать с «Газпромом» на равных по объемам и по ценам.
Вместе с тем вопрос о потенциале снижения цен на газ неоднозначен. Дело в том, что происходит истощение легкодоступных месторождений, а вынужденный переход к неосвоенным и труднодоступным источникам ресурсов повлечет за собой рост издержек.
Мы применим оценки МЭА. В 2011 г. в специальном разделе ежегодного международного обзора, посвященном российской энергетике, специалисты агентства указали, что в 2020 г. в случае формирования цены на основе предельных издержек добычи газа средняя цена реализации газа в России может составить около 195 долл./тыс. куб. м (в ценах 2010 г.). В то же время при реализации принципа паритета с европейским нетбэком[11] цена в России может составить 225 долл./тыс. куб. м[12] (в ценах 2010 г.), то есть на 15 % выше. В дальнейшем мы будем придерживаться именно этих оценок.
Продекларированный отказ от регулирования газового рынка к 2015 г. в условиях существующей рыночной структуры может привести к неблагоприятным последствиям в виде формирования необоснованно завышенной цены на газ. На данный момент российские власти продемонстрировали (в частности в Постановлении № 1205), что приемлемым уровнем цен на газ может считаться уровень европейского нетбэка. Это означает, что соответствующие ему цены внутри страны, скорее всего, не станут предметом антимонопольных разбирательств, даже если эти цены установит доминирующая фирма. «Газпром», в свою очередь, отстаивает на европейских рынках принцип нефтяной индексации. При этом его доминирующее положение на российском рынке, вероятнее всего, позволит ему сохранять свои позиции даже в том случае, если предложенные им цены будут существенно превышать цены биржевого рынка, как это происходит сегодня в странах Европы. Потенциальные российские конкуренты в этом случае, скорее всего, воспользуются «ценовым зонтиком» доминирующей фирмы, если только им не будет предоставлена возможность равной конкурентной борьбы с «Газпромом».
В конечном счете на российском газовом рынке может сформироваться «квазиконкурентная» структура, в рамках которой цены будут определяться не балансом спроса и предложения на российском рынке, а решением доминирующей фирмы в зависимости от ситуации на мировых рынках нефти и нефтепродуктов и на европейских газовых рынках. Но это положение может не вызывать претензий со стороны регуляторов благодаря соблюдению паритета с европейским нетбэком. При этом возникает угроза завышения внутренней цены, способного негативно сказаться на экономике страны в целом.
Альтернативным путем для газовой отрасли является развитие конкурентных внутренних рынков, цены на которых определяются балансом спроса и предложения в стране. МЭА в обзоре говорит о возможности формирования «прозрачной, регулируемой рынком цены, устанавливаемой на газовой бирже или хабе»[13]. Опыт функционирования подобных площадок в России уже был. В частности в 2006–2008 гг. на платформе «Межрегионгаза» работала электронная торговая площадка (ЭТП), но с 2009 г., после окончания этого «эксперимента», ее деятельность была свернута.
Следует отметить, что развитие конкурентных внутренних рынков необязательно означает отказ от поддержки отдельных российских компаний на внешних рынках и, в частности, отказ от идеи сохранения существующей монополии «Газпрома» на экспорт газа. Наличие одного крупного экспортера действительно способно повысить переговорную силу во взаимодействии с зарубежными контрагентами. Этот вопрос следует рассматривать отдельно от развития внутреннего рынка.
2.4. Влияние на ВВП
Монополизированная структура газового рынка может оказывать негативное влияние по ряду направлений. Наиболее важными представляются два из них. Первое связано с негативным влиянием на потребителей топлива и энергии, второе – с неэффективностью работы самой отрасли.
Поскольку природный газ является одним из основных сырьевых ресурсов российской экономики, и в частности электроэнергетики, дополнительное повышение цен на него способно обернуться ростом издержек во многих отраслях, в особенности в энергоемких. Это внесет дополнительный вклад в инфляцию, снизит экономическую активность (поскольку повышение издержек может сделать многие инвестиционные проекты нерентабельными), а следовательно, и занятость. Есть отдельные отрасли, играющие особую роль в закупках газа – черная металлургия, производство удобрений, цементная промышленность. Но через электроэнергетику под влиянием ситуации в газовом секторе оказывается значительная часть промышленности.
Последствия высоких цен на газ для электроэнергетики России неоднозначны и зависят от структурных характеристик самого этого сектора. В случае интенсивной конкуренции между электроэнергетическими компаниями повышение цен на газ может не в полной мере и не сразу быть перенесено на потребителей, но в сложную позицию при этом попадут производители электричества. Впрочем, сценарии развития сектора электроэнергетики выходят за рамки данного анализа.
Повышение издержек на приобретение топлива и энергии негативно воздействует на конкурентоспособность «торгуемого сектора», т. е. отраслей, конкурирующих с импортом. Фактически повышение издержек отечественных производителей обусловит укрепление реального курса рубля, что приведет к ухудшению торгового баланса и, следовательно, к потерям ВВП.
Повышение цены газа также приведет к снижению реального дохода потребителей газа, что скажется на их спросе на другие товары и услуги. Впрочем, этот эффект может быть отчасти компенсирован ростом спроса со стороны самой газовой отрасли.
Эффекты влияния завышения цен на энергоносители на ВВП страны исследовались экономистами, в частности в отношении влияния цен на нефть на ВВП[14]. Так, X. Хантингтон (2005) после обобщения ряда исследований приходит к выводу, что эластичность ВВП США по цене на нефть по итогам второго года после повышения составляет-0,021 для постепенного повышения цен, то есть увеличение цен на 1 % приводит к снижению ВВП на 0,021 %. При этом рассмотренные в этой работе макроэкономические модели ФРС, Global Insight и Национального института экономических и социальных исследований гласят, что в случае повышения цен на нефть на 33 % снижение ВВП по итогам двух лет после изменения цены составит от 0,4 % до 0,6 %, а модель МВФ оценивает снижение в 0,8 % после первого года[15]. Впрочем, для российской экономики сравнение с американской не вполне подходит, поскольку США являются чистым импортером как нефти, так и газа.
С точки зрения проведения аналогий с российской экономикой более релевантным может оказаться исследование, проведенное для стран ОЭСР Р. Хименес-Родригес и М. Санчесом (2004)[16]. Они оценили эластичность ВВП по цене на нефть эконометрически для ряда стран ОЭСР (табл.2).
Наилучшей страной для сравнения в целях данной работы является Канада. С одной стороны, она является чистым экспортером нефти, но в то же время значительную часть добытой нефти (примерно две трети) Канада потребила сама (в отличие, к примеру, от Норвегии). Нечто подобное относится и к российскому газу: будучи экспортером газа, Россия сама использовала около 70 % добытого газа. Россия и Канада схожи также и по климатическим условиям. При этом, несмотря на то что Канада экспортирует нефть по более высоким ценам, она несет потери от повышения цен внутри страны, ведь на рынке нефти внешние и внутренние цены тесно связаны между собой за счет развитой конкуренции как в национальном, так и в международном масштабе.
Применяя аналогию с Канадой, мы делаем несколько весьма важных допущений, а именно: (1) эффекты воздействия газовых цен аналогичны (в том числе количественно) эффектам воздействия нефтяных цен, (2) в российской и канадской экономике эти эффекты действуют одинаково. Предполагается также, что завышение цены на внутреннем рынке сопровождается аналогичным завышением цены на внешнем рынке, которое оказывает положительный «компенсирующий» эффект на ВВП. В применении к рассматриваемому случаю это означает, что переход к конкурентному ценообразованию на рынке газа в стране обусловил бы и соответствующее снижение экспортных цен на российский газ. Эта предпосылка представляется весьма сомнительной при условии сохранения экспортной монополии, но используемая модель не позволяет разграничить эти эффекты.
Но следует сделать и ряд корректировок: во-первых, энергоемкость ВВП России в 2011 г. была на 20 % выше канадской, а следовательно, канадский эффект воздействия цен энергоносителей на ВВП умножается на коэффициент 1,2 по этой причине. Кроме этого, доля нефти в структуре энергопотребления Канады составляет около 30 %, а доля газа в структуре энергопотребления России равна примерно 55 %. Поэтому канадский нефтяной эффект умножается также на поправочный коэффициент 1,83 (отношение 55 % к 30 %). В то же время предполагается, что цены в РФ будут завышены только для промышленных потребителей (около 2/3 потребления), поэтому канадский эффект умножается на 0,67.
Мы предполагаем, в соответствии с оценками МЭА, что завышение цены российского газа вследствие монополистического ценообразования по принципу паритета с европейским нетбэком может составлять 15 %. Канадский коэффициент эластичности ВВП по цене на нефть составляет-0,008. Российский коэффициент после всех указанных поправок оказывается равным-0,012. Следовательно, завышение цены российского газа на 15 % приводит к сокращению ВВП на 0,18 %, или в абсолютном выражении около 100 млрд руб., если брать за основу расчета уровень ВВП 2011 года.
Отметим, что это оценки потенциальных потерь экономики после выхода газовых цен «Газпрома» на паритет с нетбэком за счет различий между «монополистической» ценой нетбэка и конкурентной ценой, которое ожидается не ранее 2015 г. Они даны на основе предельных издержек производства российского газа, то есть конкурентных цен с одной стороны и цены на основе европейского нетбэка (с учетом вычета транспортных расходов и экспортной пошлины) с другой стороны. Эти показатели основаны на оценке МЭА для 2020 г.
Мы предполагаем, что подобные масштабы потерь существуют и сейчас, хотя нынешние тарифы ниже паритета с нетбэком, но и предельные издержки добычи пока еще ниже ожидаемых уровней 2020 г. Высокая рентабельность продаж газа «НОВАТЭКа» (не менее 50 %), продающего газ по ценам даже ниже средних регулируемых цен «Газпрома», косвенно указывает на наличие превышения внутренних цен над уровнем предельных издержек. Дэвид Tapp (2010), проводивший исследование российского газового рынка в контексте вступления в ВТО для Всемирного банка, на основе данных 2000–2001 гг. оценивал равновесную цену для российского рынка газа в 40 долл./тыс. куб. м (регулируемые цены составляли тогда около 20 долл./тыс. куб. м), т. е. на тот момент цены рассматривались как заниженные относительно равновесного конкурентного уровня. Но Д. Тарр отмечает, что в 2007 г., когда внутренние цены составляли 64–72 долл./тыс. куб. м, они находились уже намного ближе к уровню предельных издержек, чем в 2001 г., пусть даже издержки тоже существенно увеличились за прошедший период. В настоящее время внутренние цены на газ, как было указано выше, составляют уже около 90 долл./тыс. куб. м.
Д. Тарр также утверждает, что газовые цены на уровне нетбэка были бы «крайне неэффективными» для российской экономики, чрезмерно сокращая внутренний спрос и создавая монопольную прибыль для «Газпрома» – это соответствует нашим выводам.
Ситуацию усугубляет и то, что российское правительство после принятия условий, связанных со вступлением в ВТО, лишается и рычага воздействия на монополиста в виде изменения экспортных пошлин. Теперь повышение экспортных пошлин на газ в целях снижения уровня нетбэка, а стало быть, и внутренней цены, становится невозможным в соответствии с положениями Протокола о вступлении в ВТО.
Особняком стоит вопрос о недостаточной эффективности развития самой газовой отрасли вследствие существования монополизированной структуры рынка газа. Красноречивые цифры приводятся в статье Е. Гурвича «Нефтегазовая рента в российской экономике»[17]. По оценкам автора, добавленная стоимость в газовой отрасли за 2000–2008 гг. (до кризисных колебаний) выросла лишь на 0,2 % (в постоянных ценах), тогда как добыча – на 12,2 %. Для нефтяной отрасли, действующей в менее монополизированной рыночной структуре внутри страны, аналогичные показатели составляли 59 % и 60 % соответственно.
Нефтяная отрасль может в данном случае служить примером для сопоставления: она также представляет собой отрасль по добыче и переработке углеводородов, получающую большую часть выручки за счет экспортных поставок. Если предположить, что в газовой отрасли темпы роста добычи должны примерно соответствовать темпу роста добавленной стоимости, как и в нефтяной, то окажется, что добавленная стоимость, созданная в секторе, у газовиков ниже оптимального уровня примерно на 12 %. В целом ВДС нефтегазового комплекса составляет 8,5 % ВДС России (в основных ценах). При этом выручка нефтяной отрасли в 3–4 раза превышает выручку газовой[18]. Если исходить из того, что между ВДС отраслей существует примерно такое же соотношение, то ВДС в газовой отрасли составляет около 2 % ВДС России. Следовательно, потеря 12 % ВДС в газовой сфере означает снижение ВДС страны примерно на 0,2 %.
2.5. Краткие выводы
Ограниченность конкуренции в газовой отрасли страны может приводить к заметному снижению ВВП, в частности за счет негативного воздействия завышенных цен на топливо и энергию для отраслей-потребителей, а также за счет недостаточной эффективности внутри самой отрасли.
Сегодня большая часть газа на внутреннем рынке реализуется по регулируемым тарифам, которые существенно ниже экспортных цен, но, по нашим оценкам, заметно выше потенциальных конкурентных цен в России. Ситуацию усугубляет и то, что высокие тарифы предоставляют потенциальным конкурентам «Газпрома» так называемый ценовой зонтик. Эта разница между фактическими ценами и ценами конкуренции может сохраниться и даже увеличиться в долгосрочном периоде после отмены регулирования цен на газ в 2015 г., в случае если «Газпром» сохранит на внутреннем рынке доминирующее положение, а вернее – возможность диктовать цену на рынке на основе нетбэка с Европой. В конечном счете это может привести к ежегодной потере 0,2 % ВВП. Потери в таком же масштабе может обеспечить также и внутренняя неэффективность самой монополизированной отрасли. Таким образом, интегральная оценка потерь от недостаточного развития конкуренции в газовой сфере может быть ориентировочно оценена в объеме около 0,4 % годового ВВП, или более 200 млрд руб. для ВВП 2011 года.
По этим причинам вопрос о будущей структуре газового рынка необходимо ставить уже сейчас. Переход к ценам на основе нетбэка не обеспечит конкуренцию внутри страны. Препятствуют ей и другие факторы, а именно обширные запасы (и эксклюзивность при распоряжении стратегическими месторождениями газа) «Газпрома» и, возможно, наличие дискриминации при доступе к трубопроводам.
Конец ознакомительного фрагмента.