Глава 7. Рюрик Рюрику рознь
В 2014 году первый заместитель председателя местного совета Рюгена Райнер Флит поднял в Брюсселе вопрос об «особом статусе» острова и о независимом его членстве в составе Евросоюза. Чем, разумеется, вызвал негодование официального Берлина. Конституция Германии не предусматривает возможности подобной автономии ее федеральных земель. Зазвучали, естественно, обвинения в сепаратизме.
Самосознание островитян всегда отличимо от умостроя жителей континента. Ведь мир живущих на острове имеет естественные границы и естественное отделение от материковой человеческой общности. Бессознательное не может этого не отмечать.
А вот чей мир никогда не имел границ, так это мир варягов и викингов. Как знать, может, именно желание выйти за пределы обозримого пространства и двигало людей в никуда?
«Человек рождается, чтобы смотреть за горизонт», – скажет усталый старик белобрысому мальчугану, вглядываясь в морскую даль. И мальчуган поверит в это. Повернет глазенки к морю и взглянет на него иначе.
Возможно это – романтизация темы и не более того, а людей звал на корабль только промысел. Одни промышляли рыбу, а те, кто был посмелее и поудалее, – чужое добро. Возможно, мы говорим по существу всего лишь о морских разбойниках, бандитах и убийцах? Но ведь именно к ним, а не к «благочестивым» франкам отправится новгородское посольство! Значит, эти люди были не только разбойниками и грабителями?
И все же почему не к франкам? В 862 году король восточных франков Людовик II подчиняет ободритов, успешно воюет против Великой Моравии. Ему бы очень не помешали земли восточнее Немана. Тем более что они сами плыли ему в руки.
У народов, снарядивших посольство, был свой мотив и совершенно неслучайный выбор. Вполне очевидно, что в поиске автократичного властителя они вовсе не собирались жертвовать верой. Подобное идеологическое потрясение никак не входило в их планы. Язычество было веротерпимо потому, что не обладало идеологией, а значит, не противопоставляло «истинной» веры ересям, никого не преследовало за веру, предполагая в этом вопросе наличие множественности и свободы выбора. Многообразие подчеркивало индивидуализацию народов, их историческую самобытность и различимость. Разноплеменному сообществу требовался лидер, готовый скорее защищать традиции, обычаи и устои этого сообщества, чем преследовать за них.
Но означает ли это, что послы были отряжены именно к ободритам? Ведь в IX веке шведы, норманны и даны тоже считались варварами и лбов еще не крестили. К тому же все они засветились на землях восточнее Балтики, а Южная Ладога веком ранее отмечена в сагах чуть ли не как легендарная для скандинавов земля. Так о каких варягах идет речь?
Отвлечемся от ранее сделанных выводов. Забудем про русов с острова Рюген. Попробуем сомневаться хотя бы потому, что у нас есть право на сомнение. У нас пока еще есть такое право, хотя его остается все меньше. И отжимает его обязанность верить и не обсуждать, которую провозгласила монополярная идеология. Сомнение – беспокойный спутник свободы воли. Итак, говоря о призвании варягов, важно помнить, что варяги эти были всего лишь дружиной князя, личность которого и способна варяжский вопрос превратить в убедительный варяжский ответ.
Среди претендентов на роль исторического Рюрика принято рассматривать шведского конунга Эйрика из Уппсалы, Рёрика – датского конунга из Хедебю и ободритского княжича Рорика-Рарока (ободритское прозвище, означающее «сокол»).
Дайте мне 10 секунд, и я докажу, кто из них истинный Рюрик. С помощью только одного убойного аргумента. Этот аргумент перекрывает все доводы норманистов, превращая их просто в подтасовку фактов. Готовы? Засекайте по часам.
Итак. Княжеская династия Рюриковичей использует династический герб в виде символики ободритского опрокинутого сокола. Тогда как конунги имеют иную родовую символику.
Вот и все. И что здесь обсуждать, если сами варяги помечают себя ободритской тамгой? Остановимся на этом подробнее.
Конунг Эйрик Анундсон принадлежит к древнему роду Скьёльдунгов. И хотя представители этой династии правили и данами, и свенами, и норманнами, Скьёльдунги считаются мифологическими предками датчан. Этот род происходит от легендарного Скьёльда, отмеченного каким-то необычным щитом, отчего и имя его переводится как «щит». И был он – ни много ни мало – сыном самого Одина!
Чтобы там ни пели норманисты над литейными формами из Старой Ладоги, Скьёльдунги никогда не использовали изображение птицы в качестве династического герба. Даже в качестве индивидуального символа не использовали. Действительно, был такой викинг – Рагнар Лодброк, который носил на знамени изображение ворона Одина (хотя у Одина, как известно, было два ворона – Хугин и Мунин, и кого из них тут выделяют и почему, не совсем понятно). Но Рагнар представлял другой легендарный род – Инглингов, и специализировался он на захватнических экспедициях на территории современной Англии. Также ему приписывают и захват Парижа в 845 году. В любом случае, его «птичка» летала в других местах.
Самосознание островитян всегда отличимо от умостроя жителей континента. Ведь мир живущих на острове имеет естественные границы и естественное отделение от материковой человеческой общности Л вот чей мир никогда не имел границ, так это мир варягов и викингов. Как знать, может, именно желание выйти за пределы обозримого пространства и двигало людей в никуда?
Династический герб у скандинавов появляется достаточно поздно. Например, Кнуд Великий, или Кнуд Могучий, как его еще называли (в общем, «великий и могучий», как русский язык), живший в начале XI века, чеканил монеты с изображением трилистника, а его брат Олаф Шётконунг, считающийся первым шведским королем, за неимением собственного герба использовал символ веры – крест. Оба короля принадлежали к династии Мунсе.
Кнуд был знаменит тем, что создал свою империю, в состав которой входили Англия, Шотландия, Уэльс, Норвегия, частично Польша (земли поморян) и частично Швеция. Кстати, остров Рюген тоже входил в эту империю.
На раннем династическом гербе Скьёльдунгов изображен лев с секирой в лапах. И хотя по законам средневековой геральдики такое изображение принято называть леопардом (зверь стоит на четырех лапах, а не на двух), Скьёльдунги с гордостью отождествляли себя с «морским львом».
Перейдем ко второму претенденту из нашего списка на роль истинного Рюрика. Это – Рёрик Ютландский. Его особо настойчиво усаживают на парчовое княжеское кресло в Рюриковом городище (или в Старой Ладоге, как кому нравится), даже вписывая в подвиги этого викинга подчинение ободритов в 857–862 годах. Непонятно только, из каких источников это видно.
Но вот незадача: Рёрик, оказывается, тоже Скьёльдунг! А значит, он никак не мог принести в Новгород символическое изображение опрокинутого сокола в качестве своего родового гербового знака. Не так ли? Да и правит он фризами, а не восточными славянами. С переменным успехом ведя при этом войны и с единокровниками – данами.
Он так активен на Рейне, что не может исчезнуть из реальной хронографии эпохи викингов. Например, его налетчики в 863 году грабят рейнские города Нойс и Ксантен. А в 867 году восставшие фризы изгоняют датчан во главе с Рёриком. Правда, он очень скоро вернется и войдет в историю уже как «король фризских варваров». А ведь нашему, варяжскому Рюрику, положено в это время быть в другом месте. Я бы даже сказал – совсем в другом месте.
В 873 году Рёрик присягнет Людовику II Немецкому, сыну Благочестивого, присягнет как вассал, как король Фризии. Но присягают-то на Библии! И Рёрик – христианин. Впрочем, таковая данность не очевидна только профессору А. Н. Кирпичникову, хотя Реймский архиепископ Хинклар считал Рёрика Ютландского христианином еще в 863 году.
Поясню. Дело в том, что подлинный Рюрик в это самое время… возводит святилище Перуна на маленьком острове под Новгородом! На маленьком острове с реликтовой дубравой и вековым покоем среди студеной ильменской воды.
Конечно, самой истории нельзя задать вопрос: «Зачем?» А вот у некоторых историков хочется спросить: «Зачем вы врете?» Ладно бы еще скандинавами были! У каждой из скандинавских стран есть своя версия происхождения Рюрика – «короля русов». И все эти рюрики, естественно, местного разлива.
Сидит какой-нибудь румяный Ханссон с кружкой пива и, вывалив животище, говорит: «Когда мы были викингами…»
Вы, господин Ханссон?! Викингом?! Нет, вы никогда не были викингом и никогда им не будете. Вы другой.
Приятно все-таки Ханссону отождествлять себя с грозным норманном. Ведь ему больше особо и вспомнить некого. Ну разве что Карла XII, который вину и женщинам предпочитал войну. Не «толстяка Гу» вспоминать же? Просветителям толпа лавров не раздает.
Впрочем, я не собираюсь притягивать происхождение Рюрика ни к одной из теорий. Будем непредвзяты. Дадим шанс ютландскому воителю утвердиться в этом образе. Ведь мы сомневаемся.
В его реальной биографии есть пятно: 868 год. Где он был в это время? Норманисты ведь считают, что именно Рёрик Ютландский несколькими годами ранее подчинил ободритов. Логика здесь ясна, не так ли? Подчинив ободритов, их владыка может принять новгородское посольство и даже откликнуться на его призыв. К тому же этот датчанин не оставил ни в ком из последователей своего прямого генетического следа, что тоже настраивает выводы определенных спецов под мажорную частицу «ага!».
Но Рёрик никогда не подчинял ободритов. С ними воюет Людовик II. Воюет с переменным успехом и в 862 году действительно их «подчиняет». Правда, ненадолго. Об этом знают профессиональные историки, изучающие Каролингов.
Наследники Карла Великого, разделив империю на три части, пребывают в постоянных распрях. Это понятно. Влияние, власть, могущество, собственные интересы… нет только единения. Нет самой идеи единения. Идеология общая есть, а общей стратегии нет. И когда освобождается место правителя Лотарингии, Карл Лысый, король Западно-Франкского королевства (то есть «Франции»), и его брат Людовик II, король Восточно-Франкского королевства (то есть «Германии»), договариваются разделить власть. Все просто. Это произойдет в 869 году. Нам важно запоминать даты, ибо они имеют прямое логическое отношение к «истории Рюрика».
Что было дальше? А дальше Карл нарушает договоренность и присваивает Лотарингию. 9 сентября 869 года в Сен-Этьенском соборе Карл возлагает на себя корону Лотарингского монарха. Людовик отвечает брату войной.
На службе у Карла находятся норманны, которых он крестил после победы над ними на Марненском мосту (862). Возглавляет эту дружину… Рёрик Ютландский! Вот он где отсвечивает, а не на Волховском мосту в Новограде.
Едва Людовик начинает войну за Лотарингию, Карл сразу отправляется в Нимвеген, во Фризию, где уже снова правит Рёрик. Карлу нужна норманнская дружина. Но датчанин выбирает между братьями. Война заканчивается Мерсенским договором (870), согласно которому Фризия переходит к Людовику. И сразу же ее королем становится… все тот же Рёрик Ютландский. Ему даже переезжать никуда не пришлось. Видимо, он сделал правильный выбор между братьями. А еще через три года Рёрик присягнет на Библии на верность Людовику II Немецкому. Датчанин благополучно правил Фризией до своей кончины в 882 году, в почтенном возрасте примерно 72–73 лет.
А теперь скажите, где здесь хотя бы намек на восточнославянскую «командировку» Рёрика из Хедебю?
Я просил 10 секунд для аргумента. Хотите попробовать сами? Новый аргумент, один единственный, убийственный. Я только подскажу.
Давайте заглянем в официальные родословные. У шведского и датского конунгов нет потомков с именами Игорь, Святослав, Владимир и т. д.
Конец ознакомительного фрагмента.